Выжить любой ценой

6

Над головой дико выл ветер. Пар, вырываясь изо рта, разбивался о покрытый инеем меховой воротник. Вася лежал в мягком сугробе, нежно укутавшим его, словно одеялом. Только голова, наполовину занесенная снегом, еще виднелась на поверхности.

Вася приподнялся, стер иней с ресниц и осмотрелся. Шел снег. Он кружился вокруг, гонимый порывистым ветром. Иссине-черное небо сливалось с землей, и видимость таяла где-то в двадцати метрах, только неясные треугольные силуэты проступали чернотой где-то впереди.

Это точно не сон! Черт! Неужели тот голос говорил правду?.. Ерунда какая-то…

Вася прищурился от ледяного ветра, стараясь разглядеть, что там такое. Силуэты таяли и сливались воедино с волнами снега. Попытался встать, но не смог: ноги путались и цеплялись друг за друга. Наконец он разглядел надетые на них круглые снегоступы. Аккуратно поднялся, прикрылся ладонью от ветра и пошел к темным фигурам. Ноги, не смотря на то, что были обуты в снегоступы, немного проваливались в рыхлый снег. Вася то и дело падал в сугробы, но не упускал из виду темные строения. Ими оказались невысокие, куполообразные дома, сложенные из снежных кирпичей, на подобии эскимосских иглу. Тремя рядами они уходили вдаль и таяли в снежной дымке. Вася подошел к крайнему. Вход – длинная нора – наполовину занесен снегом, но глубоко внутри виднелись недавние следы.

Вася немного раскидал снег и нырнул в прихожую. Пол тут был хорошо утоптан и покрыт легким слоем грязи. Маленький коридор заворачивал и упирался в деревянную дверь. За ней слышались тихие голоса. Вася замер и прислушался. Он вдруг подумал, что ему могут быть не рады, но отогнал эту мысль и легонько постучал. Звуки внутри тотчас смолкли и настороженный мужской голос спросил:

– Кто это?

– Извините… я заблудился, мне бы переждать бурю, а там я уйду… Пожалуйста, я заблудился…

За дверь нервно перешептывались.

– Или скажите мне в какой стороне город…

За дверью замолкли. Несколько секунд тянулась пауза, и Вася продолжил:

– Извините, что беспокою. Я заблудился…

– Ты откуда?

– Из… я тут по работе приезжал и заблудился.

За дверью вновь заспорили. На этот раз Вася выделил два мужских голоса и один женский.

– Ты один?

– Да, один,- выпалил Василий.

– Отойди от двери.

– Да-да.

Вася развернулся и отполз назад.

Дверь приоткрылась. Высунулся взведенный арбалет и наконечником стрелы уставился на Васю. Тот отшатнулся:

– Э-эй!.. Я безоружный.

– Покажи руки.

Вася медленно протянул посиневшие от холода ладони.

– Распахни куртку… хорошо, повернись… ладно, заходи, незваный гость.

– Я заблудился, я вас не стесню, только пережду бурю и сразу уйду.

– Заходи, заходи, не выпускай тепло.

Вася просунулся в дверь и оказался в освещенной комнате, разделенной надвое полинялым покрывалом. Деревянные стены кое-как прикрыты рваными тряпками, на полу коровьи шкуры. По всему периметру выложены тюки, подушки, мешки и ящики. В центре толстый шест, на котором висели похожие на ковши сосуды, в них синеватым пламенем горел огонь и давал свет и тепло.

Бородатый мужчина с взъерошенной гривой черных волос спрятал лицо за арбалетным прикладом и, щурясь одним глазом, внимательно следил за чужаком. Рядом с ним юноша с такой же копной волос сжимал в руках монтировку. Две женщины сбоку сверкали маленькими ножами. Все были черноволосыми, с серыми впалыми лицами. Старшим, мужчине и женщине, было около сорока, а молодым на вид около двадцати лет.

Вася обвел их взглядом:

– Вы чего?

– Ты кто такой?- спросил бородатый мужчина.

– Э-э-э… в смысле?- протянул Вася, собираясь с мыслями. Начать рассказывать о том, как он действительно попал сюда обстановка не располагала, а новая история еще не родилась в голове.- Я заблудился…

– Ты не из нашего поселка. Откуда ты пришел?

– Я… я…

– Он не наш, это точно,- вмешалась одна из женщин.

– Ну-у…- протянул бородатый.

– Я… понимаете, я не из вашего мира… Я тут случайно оказался… Не знаю, как вам рассказать. Я…

– Одежда у него не наша. Гляньте…- женщина постарше приблизилась и схватила Васю за рукав.- У нас такую не делают.

– Я не знаю, чья это одежда, я же говорю…

Молодой человек с монтировкой что-то быстро шепнул бородатому и тот, прищурившись еще больше сказал:

– Мой сын говорит, что ты наверно инспектор. Это так?

– Я… я…- протянул Вася и задумался. Перспектива стать инспектором чего бы то ни было очень заманчива, но вставал вопрос – как скоро его раскроют. Пауза затянулась, но бородатый взял еще небольшой перерыв, продолжив:

– Разве инспектор не должен представиться, а не скрываться под видом неизвестно кого? Чего тебе у нас надо? Нам скрывать нечего.

Мысли лихорадочно сменялись, наплывали друг на друга и тонули, словно льдины в весенний ледоход. Выгонят, не выгонят? Что за инспектор? Инспектор чего? Что делать?..

– Э-э… нет, я не инспектор,- наконец решился Вася. – Я совершенно не знаю где я и что происходит… М-м… Я из другого места. Как бы это сказать, издалека, что ли,- сказал он, водя глазами по стенам.

– Не инспектор?- переспросил бородатый.

– Нет-нет, я же говорю, что заблудился.

– Марья, сходи, посмотри, что на улице,- бородатый кивнул старшей из женщин. Та встала и направилась к выходу. Вася отполз немного в сторону, пропуская ее.

Через минуту она вернулась, запорошенная снегом с ног до головы:

– Никого. Я обошла вокруг. Его следы еще видны,- она юркнула на свое место и заняла прежнюю настороженную позу.

– Ладно,- сказал бородач, опуская арбалет.- Если ты не бандит какой-нибудь, то посиди пока.

– Спасибо большое, я уж думал, вы меня выгоните к чертям. Как буря утихнет, я уйду, не волнуйтесь.

– Хм…- усмехнулся бородатый.- Буря утихнет через неделю или две.

Напряжение разом спало, послышались довольные вздохи, за ширмой кто-то засуетился. Штора заходила волнами, смялась, и из-под нее показались одна за другой три детские головки. Дети хихикнули и резко исчезли. Послышалась возня, смех, писк и плач.

– Тише вы,- прикрикнул бородач, он разрядил и отложил арбалет в сторону: Меня зовут Михаилом, это мой сын Владимир, жена моя Марья и невестка Вера, там внуки Мишка, Колька и Маринка.

– Я Василий.

– Ну, рассказывай, Василий, как ты заблудился, кого искал и чем занимаешься. Время еще есть. Вера, займись детьми.

Молодая, женщина встала и скрылась за шторой. Там тут же началось оживление. Вновь раздались смех, переходящий в шлепки и плач.

Марья отвернулась и принялась ковыряться в груде тряпок.

– Ну-у, жил я в небольшом городке… работал раньше на заводе… потом полез в коммерцию, прогорел… Вот, оказался тут, у вас…- Вася осекся, глядя как поднимаются брови у всей компании.

– Чем занимался?- переспросил Владимир и прищурил левый глаз на манер отца, словно смотрел в прицел арбалета. Васе показалось, что он и вправду целится.

– Ну, пытался торговать, в общем… Извините, я не совсем понимаю, где я и что это за место? Очень уж холодно, снега много и… похоже на заполярный круг какой-то.

– А у вас что, теплее… там, откуда ты пришел?- спросила Марья.

– Ну, зимой бывает снежно, но бури неделями не идут, это точно.

– Где это, у вас?- спросил Михаил.

– В России,- сказал Вася и удивленно посмотрел на них.- А мы сейчас где?

– В России?- переспросил Владимир.- Ты что-то путаешь. Там не осталось людей. Все ушли на юг.

– Да. Эти места, раньше называли Гречией или как-то так. Мы уже давно здесь живем,- сказал Михаил.

Вася вопросительно прищурился:

– Что? Вы хотите сказать Грецией? Это Греция? Ха!.. Не смешите меня…

Все, включая женщин, уставились на него.

– Ты откуда пришел?- вновь спросил Михаил.

Вася, вдруг, понял, что надо осторожно выспросить обо всем, прежде чем рассказывать свою историю. Он растянул лицо в гримасе дикого непонимания, выпятил губы и сказал:

– Пожалуйста, расскажите лучше, что тут у вас происходит и тогда я смогу более понятно объяснить вам, откуда я и что вообще знаю. Вы же говорите по-русски, что вы делаете в Греции? Почему тут так много снега? Почему вы живете в каком-то чуме?

– Чум?.. Обычно жилье,- буркнула Марья.

– Мы здесь живем уже давно. Когда спустились льды, люди стали уходить на юг. Некоторые ушли еще дальше, наши остались тут. Говорят, там то же самое. Здесь еще нормально: можно раскопать дерево и травы коровам, бывает, рыбы поймаем,- сказал Владимир.

– Это по всему миру так?- спросил Вася и обвел круг над головой.

– Да. Северней, еще хуже. Там уже людей нет,- вновь буркнула

Марья.

– А ты весну видел?- из-за шторы вылезла взъерошенная голова самого старшего мальчика – лет пяти, не больше.

– Куда ты лезешь?- Михаил замахнулся,- Не видишь – старшие говорят.

Мальчик спрятал голову в плечах, но с лица не пропала озорная улыбка.

Вася улыбнулся в ответ:

Видел. И весну, и лето, и осень видел.

– А, правда, что весной из земли вылезают… цветы? Мама говорила, что они очень красивые…

– Да уйди ты…- Михаил обхватил огромной ладонью голову мальчика и легонько толкнул за штору.

Раздался смех и голова снова показалась, но уже подальше от деда.

– Правда-правда, и цветы и трава, и жуки всякие…

Вася вдруг вспомнил лето в деревне у бабушки. В том возрасте, когда можно долго лежать в траве и смотреть на спешащего муравья, мотылька, затаившегося паучка на травинке, появившегося из ниоткуда кузнечика и так же внезапно исчезнувшего. Вдыхать запах земли, травы с легким ароматом полевых цветов. Солнце, но не жаркое, прохладный ветерок. Трава раскачивается, и Вася представляет, что это лес гнется под ураганом. "Вася-я иди кушать",- кричит бабушка. Сейчас она достанет из печки горшок…

– Василий, прекращай сказки рассказывать. Не хочешь говорить, откуда ты – дело твое, объяснишь начальнику,- сказал Михаил и заелозил, усаживаясь поудобнее.

Остальные с неприкрытым интересом смотрели на Васю.

– Нет-нет. Я расскажу… а что вы едите-то?

– Все, что можно есть – все годиться. Наше основное богатство – коровы и теплицы.

– И давно так?

– А черт его знает,- сказал Михаил.- Давно-недавно. Я пацаном был – мы жили чуть южнее. Помню, как шли… очень долго, а потом мать сказала: "Все, ну наконец-то" и мы поставили наш дом,- Он кивнул на стену и продолжил после небольшой паузы.- С тех пор, дом только поднимается вверх каждым летом. Думаю, скоро пойдем дальше…

В это время Марья как-то скрючилась, хрипло и резко задышала, будто ей не хватает воздуха и завалилась на бок. Владимир с быстротой молнии метнулся к ней и поймал голову до того, как она коснулась земли. Он истерично забормотал:

– Мам, мам, мам, еще ведь рано. Да, да?- он смотрел то на отца, то в ее красные, выпученные от боли глаза.

Михаил так же, удивительно резко для человека, вскочил, прыгнул к ней и прошептал:

– Марь… фу-у, все нормально.

Необычно большие зрачки женщины мгновенно сузились, заметались по сторонам, и она вырвалась из объятий сына. Села на прежнее место и прижала ко лбу ладонь:

– Опять… Слишком быстро…- тихо сказала она и посмотрела на Михаила.

Тот вернулся назад и сказал:

– Да-а. Мы уже не пойдем дальше.

Повисла ледяная пауза. Где-то за стенами бушевала буря, занося в дом отголоски дикой пляски бесноватого ветра.

– Что с вами?- спросил Вася.- Вы заболели?

– Ничего,- сказал Михаил,- Наше время заканчивается. У нас уже начались приступы. Скоро они участятся и… Это ничего. Посмотри, какие у меня дети… эх, тут нет моей дочки. Я и внуков увидел – не каждый может похвастаться этим,- он вздохнул.- Зато мне есть чем гордиться: дети не хотят меня съесть и получить законные "костяшки".

– Как это? Что значит "съесть" и какие "костяшки"?

– Костяшки? Вон,- Михаил ткнул пальцем в висевшую под потолком связку с белыми, нанизанными на веревку рогатыми побрякушками.

– Что это?- Вася сощурился, пытаясь рассмотреть.

– Позвонки.

– Человеческие? А зачем они?- Вася неуверенно спросил.

– Ну да,- сказал Владимир.

– Это как оплата… Если ты, допустим, не хочешь за свой труд брать еду, то можешь взять костяшку. За них можно купить шкуры или еще… что нужно. Когда кто-то умирает, то тело сдается на склад в столовую. Взамен дом умершего забирает часть костяшек своего покойника и одну порцию еды.

Вася замер. Его лицо нервно дергалось, силясь улыбнуться. Они каннибалы, они едят своих покойников… и дети едят, думал он, глядя на черноволосых людей как бы сквозь пелену. Михаил и Владимир спокойно наблюдали за ним. Марья продолжала заниматься своей работой. За ширмой играли дети с Верой в непонятные ручные игры. Слышался смех и недовольные бурчания проигравших. Ничего не произошло. Все было, как и минуту назад. Только мысли у Васи кружились вокруг сказанного и упорно не хотели воспринимать это. В голове прозвучал голос: "Выжить любой ценой".

– А-а…- только и смог он выдавить.

Снаружи послышался колокольный звон, помогая вывести из оцепенения своим отрывистым: "Бом-бом-бом".

– Что это?- спросил Вася, радуясь, что не придется продолжать тему пищи.

– Пора на работу,- ответил Михаил вставая.- Пойдем, Василий, не думаешь же, ты остаться у меня дома?

Все разом поднялись, оделись и поочередно выползли наружу, предварительно вытолкнув гостя в плывущую темноту бурана.

В лицо сразу ударил град острых снежинок. Ветер врезался и прижал одежду к телу, словно холодным утюгом. Ноги утонули и повисли в вязком снегу. Вася закрыл лицо ладонью и подумал: хорошо бы раздобыть рукавицы.

– Иди за мной, прокричал Михаил в самое ухо.

Хлопья снега с силой впечатывались в его лицо, мгновенно таяли и стекали в побелевшую бороду. Он резко развернулся и уверенно зашагал куда-то на зов колокола. Вася побежал следом. Он старался не отстать от Михаила. Это удавалось с большим трудом. Ноги проваливались, ветер валил с ног, снег слепил, забивался во все щели и мгновенно таял, разливаясь холодом.

Вася уже совсем выбился из сил и жадно глотал морозный воздух вперемешку с острыми снежинками, когда Михаил внезапно остановился перед огромным сугробом. Откуда-то появились еще заснеженные фигуры. Стало даже тесно. Теперь уже люди топтались на месте, выстраиваясь в линию и медленно продвигаясь вперед.

Наконец вьюга осталась позади. Вася оказался в ледяном туннеле. Все вошедшие тут же снимали и вешали на пояс снегоступы. Василий немного повозился и, найдя на куртке специальный крючок, развесил свои. К своему удивлению, за ремнем он обнаружил меховые рукавицы. Очередь из заснеженных, одетых в одинаковые куртки людей уходила далеко вперед и там заворачивала за угол. Михаил развернулся:

– Сейчас запишешься у начальника. Он тебе все объяснит, я думаю, определит тебя в карантин на первое время, а там посмотришь. Да не бойся ты…

Вася кивнул. Он все оборачивался и смотрел по сторонам словно бычок, которого ведут на забой.

– Мы пойдем в столовую, будем тебя ждать в дальнем углу. Если задержишься… а ладно, я схожу с тобой. Понравился ты мне, Василий.

– Спасибо,- Вася опять кивнул.

Они как раз подошли к похожему на барную стойку "распределителю". За ним стаяло в ряд три женщины неопределенного возраста, закутанные в меховые капюшоны. Они раздавали разноцветные деревянные жетоны с номерами и дублировали вслух:

– Зеленый – двести сорок пять… Красный – сто двадцать восемь… Белый – сто девяносто один…

Очень редко слышались другие цвета с цифрами, не превышающими десяти. Михаил пропустил вперед Владимира, Марью и Веру, а сам стал перед Васей. Владимир чуть слышно сказал:

– Пятеро в бригаде.

Женщина с красными жетонами кивнула, отсчитала ровно пять и прокричала:

– Красный, сто двадцать девять, сто тридцать…

Все по очереди взяли красные значки и свернули за угол.

Владимир развернулся и крикнул:

– Мы в углу, долго ждать не будем, придете сами.

Михаил кивнул и сказал Васе:

– Идем.

Они зашли в узкий коридор, потом еще в один и оказались в небольшом помещении с таким же прилавком. Только тут на деревянном стуле со спинкой сидел плотный мужчина с темным вздувшимся лицом и седыми моржовыми усами. Его кустистые брови сжались в недовольном вопросе.

– Здравствуйте,- сказал Михаил и слегка поклонился.- Тут такое дело…

Брови заострили угол, а коричневые глаза медленно переползли на Василия.

– Вот… тут человек пришел вчера, не наш, вроде не бандит, я расспросил… готов взять временную опеку…

Брови не двигались.

Вася вышел чуть вперед и слегка поклонился на манер Михаила:

– Здравствуйте…

– Хорошо. Берешь пока к себе, там посмотрим,- перебил начальник и брови стали плавно расползаться.- Как зовут?

– Василий,- быстро ответил Михаил.

– После смены ко мне, поговорим, а сейчас идите.

– Э-э-э… Мне бы…- протянул Михаил.

Брови чуть заметно вздрогнули. Начальник нагнулся, послышался глухой грохот и "костяшка" упала на ледяной стол. Михаил, кланяясь, резко схватил позвонок и быстро спрятал в карман.

– Пошли, пошли,- прошептал он, выталкивая Васю в коридор.- Ну вот, поживешь у меня пока. Я тебе все расскажу, покажу. Сейчас в столовую. Давай скорей. Прицепи свою бирку.

Михаил показал на свою грудь, там висел красный жетон. Вася увидел у себя на куртке специальную деревянную пуговицу. Просунул в нее значок и удовлетворенно хмыкнул.

За следующей дверью в нос ударил тяжелый запах вываренных костей, мяса и старого жира. В столовой было людно. Народ тут уже вовсю разговаривал, но не в ущерб еде. Бухтящие голоса пробивались сквозь набитые рты и сливались в единый гул. Иногда прорывался короткий взрыв смеха, но тут же сменялся стуком ложек.

Вася подошел к раздаче, взял железную миску и ложку из огромного корыта. Пока двигалась очередь, он успел рассмотреть, что количество серо-земельной массы кладут в посуду по-разному. Женщина на раздаче сперва смотрела на бирку, а после набирала черпак. Зеленому жетону доставалось половина миски, белому две третьих, а красному – целая.

Вася протянул свою. Назад ему вернулась тяжелая теплая миска с клубящимся белым дымком и тошнотворным запахом.

– Не отставай,- скомандовал Михаил и направился в угол комнаты.

Владимир и две женщины уже соскребали остатки темной массы со стенок посуды.

– Подходите на западную стену "дворца", там сегодня будем. Мы пойдем… встретимся наверху, пап, смотри котелок,- сказал Владимир, вставая. Он махнул на стоящую посередине стола трехлитровую железную кастрюлю с крышкой на зажимах.

– На детей мы уже получили,- сказала Марья.

Михаил кивнул и зачерпнул полную ложку тягучей клейкой субстанции. Вася поморщился и сглотнул подбирающийся к горлу ком отвращения. Есть это не хотелось. Да и вообще, он не испытывал чувства голода.

– Что за "дворец"?

– Все это,- Михаил обвел ложкой над головой.

– А-а-а. Я видел, людям с зелеными жетонами дают гораздо меньше, э-э… еды, да?- спросил он.

Михаил промычал, проглотил ложку каши и сказал:

– Это зависит от места работы. Зеленые трудятся в теплице и коровнике, там не трудно, вот им много и не дают. Белые – в снежных шахтах, роют ходы, в общем, собирают все что можно. Красные – наверху, там труднее всего. Увидишь сам,- Михаил подмигнул и набросился на еду.

Вася посмотрел на свою миску и скривился. Есть не хотелось, а думать о составе каши он боялся.

– Ты ешь, а то не сможешь работать, – сказал Михаил и ткнул ложкой в миску.

– Я не хочу.

Михаил перестал жевать:

– Послушай, это не только смесь мяса и овощей. Там доза стимулятора. Ты не сможешь работать без нее,- серьезно сказал он и добавил.- Без этого "огонька" мы бы не выжили, правда он нас и убивает так рано, что многие не видят внуков. Он дает временную силу, но рано разрушает наши тела. Поэтому детям не дают его.

Вася поморщился и засунул ложку в мерзкую массу. Зачерпнул полную и поднял над тарелкой. Отвратительная субстанция комками переваливалась через края и тягучей струей стекала обратно в тарелку.

Вася сжал губы: фу-у-у… не-ет, я не смогу съесть это…

– Давай, давай,- сказал Михаил. Он открыл крышку кастрюли и вывернул в нее остатки. Тщательно вычистил миску и сказал:

– Я сейчас, отнесу тарелку и приду, посмотри за котелком и ешь, давай…

– Угу.

Михаил ушел. Вася презрительно посмотрел на тарелку, представил огромный чан с плавающими частями старческих тел в мутной воде, костный порошок в мешках и желтый человеческий жир.

– Жрать захочу – съем, а сейчас не могу,- сказал он и решительно выскреб все в котелок.

Вернулся Михаил:

– Ну, ты съел хоть немного? О-о!.. Ты хоть, отложил на потом?- он кивнул на котелок.

– Да-а.

– Жду здесь, давай скорей.

Вася отнес миску и вернулся. Михаил уже стоял, дожидаясь. Он махнул рукой в сторону входа в коридор с огромной красной доской сверху. Короткий туннель закончился дверью, за которой бушевала метель. Она с яростным свистом старалась протиснуться в щели и вырвать ненавистную дверь, но хорошенько просунуть лапы и ухватиться ей не удавалось. От бессилия она только злилась, и сильнее трясла и барабанила по дереву.

Михаил уверенно распахнул дверь и в лицо брызнули тысячи острых осколков. Они впивались в кожу, лезли в глаза, нос и рот. Вася сжался и заслонился рукой от напора ветра. Дверь захлопнулась позади, и он ощутил страх и беспомощность перед силой разбушевавшейся стихии.

Михаил помог ему одеть снегоступы и прокричал в самое ухо:

– Идем, надо найти наших.

Он развернулся и быстро зашагал. Вася одел рукавицы и побежал, еле успевая за размашистыми шагами бородача.

Из темноты резво вынырнула заснеженная фигура и что-то прокричала Михаилу. Тот крикнул в ответ и махнул Васе рукой, приглашая идти дальше. Фигура отскочила обратно и исчезла в вихре снега. Они прошли еще немного, и Василий стал различать высокую стену слева от себя. Михаил вел вдоль нее. Впереди показались еще люди. Они разбирали разваленную часть стены и складывали ледяные кирпичи чуть в стороне. Несколько человек широкими лопатами отбрасывали наносы снега. Из темноты вышел мужчина с ледяной глыбой в руках. Он поднес ее к стене и поставил. Крикнул что-то Михаилу. Тот кивнул. Вася узнал голос Владимира. Михаил приблизился к Василию и прокричал:

– Иди с Володей, будешь носить блоки сюда. Понял?

– Да.

Михаил хлопнул по плечу:

– Смотри, не заблудись.

Вася побежал за растворяющимся во мгле силуэтом Владимира. Казалось, что тот специально убегает, догнать его Вася так и не смог. Они пробежали не меньше четырехсот метров, прежде чем темная фигура впереди стала быстро уменьшаться в росте, пока совсем не ушла в снег. Вася подбежал к круглой норе в снегу. Вниз вели широкие ступени, слегка запорошенные снегом, но со свежими следами, уходящими вглубь. Должно быть, мне туда, решил Вася и стал аккуратно спускаться, но ему перегородил путь, появившийся из-ниоткуда Владимир с глыбой льда. Он всучил ее оторопевшему Василию и крикнул:

– Не спускайся. Неси к стене. Я буду выставлять тебе их наверху. Давай…

Он развернулся и исчез в темноте. Тяжелый блок скользил и тянул вниз. Вася напрягся, присел, аккуратно развернулся и поставил его на ступеньку. Перехватился удобнее и перекинул на следующую ступеньку. Еще. Еще. В лицо ударил снежный поток, чуть не свалив с ног. Вася поставил ледяную глыбу, заслонился рукой от ветра и попытался разглядеть что либо. Ничего. Даже следы уже замело. Вася повертел головой. Вроде туда. Схватил блок, прижал к груди и пошел в темноту.

Ветер дул в спину, немного справа. Идти так было не очень тяжело, только слепил снег, и тяжелый блок все время норовил выскочить из рук. Вася пригнул голову к самой глыбе, так что были видны только мелькающие на белом покрывале кончики снегоступов. Вскоре из темноты появилась стена и копошащиеся возле нее люди. Василий немного промахнулся, уйдя влево. Он повернулся и пошел прямо на людей.

– Ближе не носи. Складывай тут,- Михаил остановил его и махнул рукой в сторону.

Вася ничего не сказал. Он аккуратно поставил блок в рыхлый снег и развернулся обратно. Ветер тут же встретил его и накинулся, стегая ледяным хлыстом. Вася прикрылся рукой и зашагал, по своим следам. Снег уже почти сравнял их, и оставались видны только круглые силуэты. Вскоре и они исчезли. На земле лишь ровный поток снега, словно стремительная река стелился по белой земле.

Показалась нора. Рядом с ней стаял ледяной блок. Вася подхватил его и пошел назад к стене. Следы опять закончились где-то на полпути, но на этот раз Вася не промахнулся, а вышел точно к разлому. Поставил блок и развернулся лицом к ветру. Возле тоннеля его ждала новая глыба.

На пятом блоке он уже изрядно вспотел. Одежда стала мокрой и приятно холодила, прикасаясь к разгоряченному телу.

Следующий брусок Вася дотащил только до середины. Тяжелый кирпич выскользнул из немеющих рук и воткнулся ребром в снег. Василий сел рядом:

– Я… не смогу так… целый день… таскать… эти валуны,- сказал он, хватая ртом холодный воздух.- Буду делать тут остановку.

Вася оперся рукой на глыбу и поднялся. Мокрая одежда мгновенно замерзла и уже совсем неприятно дотрагивалась до кожи. Стало холодно. Нижняя челюсть подпрыгнула и забарабанила, с дикой скоростью отбивая ритм. Щеки и нос застыли и онемели. Снег с новой силой накинулся на них, впиваясь и кусая, словно рой комаров. Вспомнилась ночь в джунглях, дождь и холод.

Вася напрягся и вырвал блок из снега. Он потяжелел вдвое. Василий пошатнулся от резкого порыва ветра, перехватился удобнее и пошел. Из темноты появился разлом и человеческая фигура. Михаил уже ждал.

– Давай скорее. Тяжеловато с непривычки?

Вася поставил глыбу и только промычал в ответ, развернулся и побрел обратно.

Зачем я согласился на красную бирку? Надо было брать другую. Да, не было у меня никакого выбора… Ладно. Главное – выжить сегодня, а там посмотрим…

Кое-как Вася приволок еще десяток брусков. Он каждый раз останавливался где-то посередине и отдыхал несколько минут, но с каждым разом становилось все тяжелее и тяжелее. Уже все тело трясло от холода. Нос болел и пульсировал. Все лицо онемело и превратилось в белую маску.

Вася кинул ледяную глыбу в утрамбованный снег у стены. Медленно развернулся. Руки уже не поднимались закрыть лицо. Он сгорбился, съежился от холода и пошел, тяжело переставляя ноги, словно на нем были надеты свинцовые башмаки.

Минутного отдыха уже не хватало. Хотелось прилечь. Глаза закрывались сами собой, словно от недосыпания. Как только он садился на отдых, тотчас тело расслаблялось, становилось тепло и спокойно, словно во сне замирала каждая мышца и сознание успокаивалось. Лишь ценой невероятных усилий Васе удавалось поднять себя, взять глыбу льда и идти к стене.

"Выжить любой ценой",- звучал в голове голос, брал под локоть и помогал встать.

У норы уже стояли в ряд пять или шесть блоков. Вася взял ближний и пошел в темноту. Отсчитав двести пятьдесят два шага, опрокинул ненавистный брусок льда и сел рядом.

Больше не могу… Скажу Михаилу… Мне надо отогреться…

Встал, взял блок и пошел дальше, подставляя спину ветру. Один, два, три… двести пятьдесят два, три, четыре, пять… Вася остановился. Выпустил глыбу из онемевших рук. Впереди ничего. Ни какой стены, только дикая пляска острых льдинок и темнота. Он осмотрелся по сторонам. Ничего.

Я заблудился? Как?..

Вася уставился на ледяной блок: я не понесу тебя обратно… Что делать?.. Минутку отдохну и пойду назад.

Он сел, прислонившись спиной к льдине. Тепло мгновенно окружило со всех сторон, будто включили отопление под курткой. И тут же мягкое покрывало небытия заботливо укрыло от бесноватой реальности: Вася забылся коротким сном.

Во сне он убегал от какого-то неясного пульсирующего чернотой монстра, сквозь спутывающую ноги траву и хлюпающую грязь. Чудовище вот-вот должно было настигнуть его, но Вася рванул вперед, прыгнул в пропасть и проснулся. Реальность обрадовала не лучше видения: снег сыпал в лицо, тело отказывалось двигаться, руки и ноги не гнулись, словно замерзли. Он повертел головой. Мысли застыли и превратились в кисель.

Это сон? Я сейчас сплю?

Вася сжал немые пальцы в кулак. Чувство, словно это не его руки, а чьи-то чужие, которыми ему позволили попользоваться некоторое время. Он попытался встать, но это усилие вызвало только боль и неудобство. Хотелось просто замереть и ждать. Чего ждать? Смерти?

Я замерзаю, всплыла мысль.

Вася окончательно проснулся. Сквозь жгучее желание остаться в этом теплом сугробе, сквозь боль и пелену забытья, он встал.

Выжить любой ценой!

Но не смог вырвать занесенные снегом ноги в снегоступах и рухнул лицом в сугроб, словно нырнул в воду. Стало трудно дышать. Руками Вася разгреб снег и приподнял голову. Мышцы тут же заныли от усталости. Ноги не слушались. Руки отказывались работать. Он встал на коленки. Ветер уже успел надуть сугроб на спину. Снег прилип к лицу, но Вася его не чувствовал.

Встать!

Он вырвал одну ногу и подтянул к себе. Вторую. Выпрямился. Вокруг только ровная гладь снега, уходящая в темноту.

Куда? В какую сторону идти?

Вася потоптался на месте и медленно развернулся вокруг.

Куда?

– А-а-а…- он хотел крикнуть, но изо рта вырвался сдавленный звериный рык.

Сделал несколько шагов и упал. Повернулся спиной к ветру, скрутился в комок и замер.

Надо просто отдохнуть. Немного.

Снова усталость и боль ушла. Стало тепло и уютно. Ветер свистел где-то далеко, словно за окном. Вася уплывал вдаль. Звуки стихали и наконец, растворились в поглотившей пустоте.

Вася увидел какого-то человека. Он разгребал сугроб руками, и все время оглядывался по сторонам. Из снега появилась рука без варежки. Вся белая, застывшая в болезненной судороге. Показалась голова. С носа свисали две сосульки, будто клыки моржа. Хлопья снега залепили глаза и уши. Вася узнал себя. Но ему было уже все равно. Он равнодушно наблюдал, как человек методично осматривает карманы его куртки, расстегивает пуговицы и снимает ее. Обшаривает штаны. Снимает свитер и заворачивает в куртку. Его белое тело еще гнется в суставах, но уже вяло и снег, падая на кожу, больше не тает.

Васю подхватил буран и закружил, словно снежинку, понес верх, в темноту, в небытие.

Внезапно ветер оставил, растворился и исчез, кинув его в свободный полет. Вася кружился и медленно падал, раскачиваясь из стороны в сторону.

Глухой удар и тьма…