Выжить любой ценой

8

Бескрайняя пустота рассеялась и сознание, с болью в висках, собралось воедино. Вася вскочил, но был тут же грубо остановлен: голова со звоном ударилась о бетонную плиту. Он скривился от боли и, стиснув зубы, разлепил веки – в глаза врезалось яркое солнце. Пришлось вжаться спиной в стену, чтобы тень бетонного навеса полностью скрыла от яркого света.

Василий отмахнулся от мухи, протер ладонями лицо и оглядел себя с ног до головы. Сразу бросился в глаза висевший на шее светло-зеленый резиновый противогаз. Грязная кожаная куртка, не по размеру большая, но невероятно удобная, будто он носил ее уже очень давно, и она успела принять форму тела. Из-под нее выглядывал воротник черного свитера, местами уже потерявшего нитки, но получивший взамен посев круглых катышков и сальный отблеск. На ногах пыльные штаны и высокие ботинки, за спиной тяжелый рюкзак, который он тут же скинул с плеч и поставил перед собой.

Вася сунул руку в отяжеленный карман куртки и из кучки гладких патронов достал пистолет. Черный ТТ, со звездой на пластиковых щечках рукоятки, сам прыгнул в ладонь и словно влился в нее, удобно устроившись. Уже хорошо, подумал Вася и осторожно отодвинул затвор, блестящий патрон нырнул в патронник, и на душе сразу стало спокойнее. Он отложил пистолет на кусок бетонной плиты справа от себя, направив дуло к выходу из завала.

В рюкзаке помимо двух увесистых блестящих банок, нескольких разноцветных шоколадок, пакетиков с полуфабрикатами, пластиковой бутылки с водой, пакета с сухарями, мешочком соли, прохудившейся сумкой с красным крестом, лежали два снаряженных желтыми патронами прямоугольных магазина. В боковых карманах рюкзака валялись фильтры и еще один противогаз в мешке, гвозди, проволока и всякий железный хлам. Один был отведен исключительно для пистолетных патронов калибра 7.62, но среди них виднелись и другие. Вася зачерпнул жменю, деловито взвесил и ссыпал обратно. Потрогал измазанный сажей котелок, намертво пристегнутый ремнями и, взвалив рюкзак на плечи, взял оружие.

Выбравшись из бетонной норы, остановился у заваленной на бок крыши ларька-избушки, распушившего веер лакированных досок, и обвел взглядом улицу. Точнее то, что раньше было улицей. Почти все здания по краям широкополосной дороги превратились в руины, только кое-где торчали ровные прямоугольники домов, но и в них зияли огромные дыры, обнажая обгоревшие внутренности. Ощущение такое, что тут прошла ковровая бомбардировка всего района.

В пропитанном пластиковой гарью воздухе улавливался жуткий запах разложения. Дул сильный ветер, закручиваясь в небольшие спирали и увлекая за собой мелкий мусор и песок. Пыли в жужжащем мухами воздухе почти не было, видимо все это случилось несколько недель назад, а может и больше.

Вася, настороженно пригибаясь, вышел на дорогу, покрытую мелкими камнями и россыпью осколков стекла. Еле слышно каркали вороны, в бетонных лабиринтах завалов попискивали крысы, трепетал на ветру обрывок рекламного плаката, где-то вдалеке нервно бренчала жестянка и никаких признаков человека. Простояв минуту, словно в забытьи, он пошел по длинному коридору обломков, наступая грязными ботинками на две белые полосы посередине растрескавшегося асфальта.

Приходилось пробираться сквозь каменные завалы, раскуроченные машины и смятые автобусы, спутанные паутиной проводов от скрюченных столбов. Вася заглянул в приспущенное темное окно черной BMW, наполовину заваленной обломками и отшатнулся. В нос ударил сладковатый запаха трупа. На переднем сидении полулежал лысоватый толстый мужчина в сером костюме. Синее лицо вздулось, словно от удушья черной лентой ремня безопасности, глубоко увязшей в распухшем теле. Мутные глаза вылезли из орбит, синий язык вывалился наружу. Руки намертво вцепились в разорванный в клочья воротник. На заднем сидении было детское кресло, с синим пузырем, одетым в разноцветную, яркую кофточку.

То тут, то там из обломков стали выглядывать окровавленные части тел. Разбухшие, местами обугленные руки, ноги, бесформенные туловища в разорванной одежде. И всюду летали мухи.

Внутри у Васи все сжалось в комок отвращения и поползло к горлу. Невыносимым стал запах горелого, гниющего мяса. Нервные судороги желудка заставили бежать отсюда как можно скорее, но сделав всего несколько шагов, Вася согнулся и зашелся в болезненных приступах рвоты.

Отплевавшись и сделав несколько глотков воды из бутылки, он надел противогаз. Вонь тут же застряла в фильтре, сменившись тяжелым воздухом с привкусом пластмассы. Тишина стала полной, обзор резко сузился до двух запотевших кругов и, пройдя немного вперед, Вася стащил с головы влажную резиновую маску. Противогаз нужен совсем не для защиты от мерзкого запаха, а для другого случая, подумал он. Вспомнилось раздутое синее лицо толстяка, фильтры в рюкзаке и запасной противогаз.

Вася обмотал лицо грязным платком из кармана с запахом машинного масла и пошел дальше, сжимая в руке пистолет.

За очередной горой кирпича стояла почти нетронутая пятиэтажка. Лишь несколько круглых пробоин чернели в ее сером теле. За ней рыжий кирпичный дом отделался только снесенным углом крыши. Здание следом казалось полностью уцелевшим. По другую сторону плотно занятой машинами дороги разрушения были немного больше, но в целом улица уже вырисовывалась в своем прежнем виде.

Застигнутые врасплох две крысы юркнули в щели из-под самых ног, истерично взвизгнув. Их шум привлек внимание огромной вороны, стоящей на капоте синей машины и методично работающей клювом над изуродованным телом, высунувшимся в разбитое лобовое стекло. Другая птица, сидящая на соседней машине, замерла, провожая немигающим взглядом человека. В ее клюве что-то похожее на мокрую тряпку раскачивалось от резких порывов ветра.

Вася старался не смотреть на растянутые по липкому асфальту обглоданные части тел и, отворачиваясь к выбеленной, декоративно отштукатуренной стене, быстро шел вперед. Но глаза, вопреки желанию, выхватывали, словно фотоаппарат, кадры жуткой бойни, переросшей в адский пир крыс, ворон и червей.

Небольшие улицы, пересекающие эту дорогу, тоже были сплошь заполнены транспортом. Сгрудившиеся машины замерли в одном направлении, видимо люди пытались покинуть город. Вася уже не сомневался в правильности выбора пути. Ему хотелось скорее покинуть зловонное место. Тяжелый рюкзак за спиной придавал уверенность в том, что ему тут нечего больше делать.

Впереди на перекрестке, примерно в ста метрах, среди машин мелькнуло что-то рыжее. Вася прижался к стене и замер. Палец лег на спуск. Послышалась суета и вновь показалось мимолетное движение сразу в нескольких местах. С недовольным карканьем взлетела стая ворон и на тротуар вышла огромная лохматая собака. Она несколько раз кивнула длинной мордой в сторону человека. Понюхав воздух, псина почесала за ухом и медленно зашла за угол. За ней, так же неспешно, проследовали еще с десяток разношерстных собак. Две молодые овчарки тащили за собой какой-то длинный предмет. Они игриво рычали и вырывали его друг у друга, пока не скрылись за поворотом.

Вася еще долго прислушивался, пока не решился пойти дальше. Он аккуратно приблизился к перекрестку. Выглянул, сжимая оружие. Крохотная улочка в тисках старых рельефных домов мощеная булыжником плавно поворачивала и исчезала в каменных стенах. Машины выстроились гуськом и навеки замерли. Собак видно не было.

Теперь он не спешил. Пригибаясь, стараясь идти вдоль самой стены, медленно шел от двери к двери. Пройдя таким способом несколько десятков метров, надолго останавливался, прислушивался и вновь шел вперед.

Вася уже не замечал ужаса вокруг. Он полностью отдался звукам мертвого города, отделяя шелест мусора от шороха крыс, хлопанье крыльев ворон от шума ветра. Его тихие шаги гасли среди автомобилей, и только когда он наступал на осколки стекла или задевал камень, то звук улетал в многочисленные окна и коридоры домов, заворачивал за угол и терялся где-то в закоулках. Вася сразу застывал и напряженно вслушивался, ожидая ответного шороха, но к счастью ничего не происходило.

Через два квартала разрушения заметно снизились, на заполненных автомобилями улицах практически не встречались трупы. Тут все люди словно исчезли из своих домов, машин и офисов.

Порыв ветра слегка приглушил далекий хлопок. Васе, даже показалось, будто этот глухой звук ему послышался. Он замер и открыл рот от напряжения. Хлопок. Еще хлопок… Теперь не было сомнений. Это выстрелы. Впереди. Совсем не далеко. Может даже на соседней улице.

По телу пробежала волна холодка, сменившись жаром. Палец нащупал курок. На глаза попалась приоткрытая дверь трехэтажного дома в десятке метрах, и Вася засеменил к черному проему. Стараясь не трогать дверь, боясь лишнего скрипа, шороха, он просочился в темный коридор и замер, прислушиваясь уже и к притихшей улице, и к звукам лестницы. Снаружи привычные шорохи: словно ничего не происходило.

Может выстрелы показались?.. Но нет. Он отчетливо слышал эти режущие ухо хлопки. Может это был, вовсе, не звук выстрела, а хлопнула на ветру дверь или окно, которое сейчас надрывно скрипело на втором этаже, слабо упираясь напору ветра?

Нет! Это были выстрелы!.. Кто стрелял?.. Что делать, остаться или бежать?

Вася закусил губу и медленно, стараясь не пропустить ни единого звука, пошел вверх по лестнице. Он подпер уже порядком надоевшее скрипом окно куском кирпича, лежащего тут же на подоконнике.

Отсюда хорошо просматривалась широкая улица. Ровные ряды автомобилей поднимались на горку и там, сгрудившись, упирались в перевернутую фуру. Она лежала на боку, выплеснув содержимое контейнера на дорогу, выставив обгорелые ребра и выгнув голову, словно ей свернули шею. В некоторых домах тускло блестели на солнце пыльные стекла.

Вася отпрянул от окна и посмотрел на три коричневых двери, обтянутые тонкой проволокой. Он аккуратно надавил на потускневшую ручку замка и толкнул дверь. Она громко щелкнула, но не поддалась. Две другие тоже были заперты.

На третьем этаже Вася смело схватил ручку, надавил и потряс. Заперто. Следующую – тоже закрыто. Третья легко поддалась и, не издавая ни единого звука, плавно открылась. Василий даже оторопел и секунду-другую стоял в дверях, не решаясь войти.

Света вполне хватало, что бы разглядеть мрачную, пустую прихожую с большим овальным зеркалом на двери туалета. На деревянном полу стройным рядком стояла мужская и женская обувь. На стене – длинная вешалка с двумя камуфляжными куртками и женским пальто с меховым воротником. Налево уходил коридор, видимо ведущий в кухню, прямо – две комнаты.

Вася закрыл за собой дверь, машинально крутанул колесико замка. Тот легко отозвался и глухо щелкнул в ответ. Квартира словно отделила его от остального мира, и впервые за день Вася расслабился. Вздох облегчения произвольно вырвался изо рта, будто все кончено и он оказался дома. Дома? У себя дома? Вспомнилась квартира, в которой он жил последнее время. Она показалась сейчас похожей на весь этот город, обожженный, покинутый, разрушенный, заваленный мусором и трупами, загаженный, полный крыс и червей. Вспомнилась выломанная пожарными дверь, и кажется, думал он, из-за этого вся гадость изнутри выплеснулась наружу в этот мир, вместе с червеобразными обитателями квартиры. А вот эта дверь с новым замком, будто спрятала Васю от той грязной реальности, предоставив на время маленький оазис жизни.

Он опустил пистолет и зашел в небольшую светлую комнату. У стены продавленная, аккуратно застеленная старым покрывалом кровать, письменный стол с придвинутым стулом. На столе стакан с карандашами и ручками, различные линейки, стопка тетрадей и макет реактивного самолета, взмывающего к небесам. На стенах ряды полок с потускневшими переплетами. Вася прочел про себя: "Тактика авиации", "Применение оружия в воздушном бою" и все в таком же духе. На самой верхней полке в ряд стояли зеленые солдатики, танки, военные машинки, лежал пластиковый пистолет и детская шашка в красных ножнах.

Рядом на стене висели фотографии в скромных деревянных рамках. На одной из них мальчик, лет десяти, со сжатыми кулачками. На маленькой головке болтается офицерская фуражка, брови сдвинуты, словно он смотрит на врага и одним взглядом пытается его победить. Чуть дальше этот же мальчик, но уже немного повзрослевший в черной форме с красными погонами курсанта с высоко поднятым широким подбородком. В самом верху, в большой золоченой рамке портрет молодого мужчины в летной форме, в котором угадываются черты того мальчика…

– Замри!- тихо сказал властный голос.- Иначе не успеешь глянуть в лицо смерти! Положи на стол свою игрушку… Та-ак… медленно… Я стал нервным в последнее время… Подними руки и покружись… медленно… Во-от… Что у тебя еще есть?

– Все, больше оружия нет, в рюкзаке только еда и барахло всякое… Не убивайте, я не хотел заходить… Там на улице стреляли, и я испугался,- быстро заговорил Вася, медленно поворачиваясь.

Из-за угла выглядывала седая, взъерошенная голова с широкими императорскими усами, разросшимися по круглым щекам и стаявшими по стойке "смирно". Маленькие желтые глазки намертво вцепились в Василия. На уровне пояса в проеме торчало дуло автоматической винтовки с подствольным гранатометом и черной трубой глушителя. Сверкнул оптический прицел. Вася ожидал увидеть древнюю двустволку или дробовик, но современное оружие никак не вязалось с образом седого старика.

– Э-э-э, мародер, чего тут шастаешь? Золотишко ищешь у старичка?- протянул дед.

– Нет-нет, что вы!.. Я думал спрятаться и переждать ночь, а завтра выбраться из города… подальше от этой вони.

– Что?.. Не нравится запах войны? Это еще что-о… Вот я помню, когда нас прижали под… Ты платок стяни, хочу поглядеть на твою морду, бандюга… Во-от… Звать как?

– Василием.

– Вася… Василек,- тихо, с любовью в голосе, сказал старик, и лицо его расплылось в улыбке, а труба глушителя опустилась вниз.- Так звали моего сына… Вон его фотографии.

Вася посмотрел на мужественное лицо летчика на стене:

– Я уже посмотрел… Он похож на вас.

– Да-а, совсем как я в молодости,- тихо сказал старик и, опустив голову, добавил.- Погиб в первую компанию…

– Мне жаль. Он был хорошим человеком…

– Он был солдатом!- гордо сказал старик.- И умер как солдат, выполняя свой долг!

Глаза его сверкнули, и дуло автомата снова взглянуло незваному гостю в живот.

– Да-да-да,- затараторил Вася,- я уверен, что он был хорошим… летчиком.

Старик нахмурился:

– Где служил? Звание? Должность?

– Я… я…

– Дезертир?!- дед ловко вскинул винтовку.- Расстрел на месте!

– Нет-нет! Я срочную служил. Давно.

– А почему не мобилизован?- рявкнул старик.

– Я… недавно очнулся… в больнице… а тут такое…

– Ведь ты не беглый зэк, не дезертир… Кто ты?

– Я… ничего не помню… мне бы хотелось узнать, что происходит? Это война? Ядерная?

Старик опустил автомат, нахмурился и исподлобья посмотрел на Василия:

– Какая? Я-дер-ная? Я не знаю что это такое?.. У нас ее называют "Второй Газовой!"

Он вышел из-за угла и встал в дверном проеме, выпрямившись и выставив круглый живот вперед, словно генерал на смотре войск. Камуфляжная форма сидела на нем, как будто он не расставался с ней даже в постели: офицерский ремень с кобурой, подсумок, противогаз и горлышко плоской бутылки, торчащее из нагрудного кармана.

Старик еще раз осмотрел Васю с ног до головы и задумчиво сказал:

– Я уже давно слежу за тобой… Думал, сразу пристрелить, но потом… ты вел себя не как обычный мародер и я решил посмотреть… и тут тебя занесло прямо ко мне домой! Это неспроста…

Он открыл пробку и, не сводя глаз с гостя, сделал два больших глотка темно-янтарной жидкости. Вставив бутылку обратно в карман, заткнул ее и тут же швырнул Василию.

Маслянистый коньяк легко скользнул по горлу, и приятное тепло стало расползаться по телу. В голове мгновенно помутнело, ноги приятно загудели.

– Садись, Вася,- сказал дед и поставил винтовку к стене.- Ты ведь не убьешь меня, да? Пристрелить тебя я не могу, выгнать тоже, а сторожить всю ночь: сил моих уже не хватит.

– Не бойтесь, я завтра уйду.

Старик махнул рукой и пошел на кухню:

– Пошли… не могу сейчас быть в той комнате.

На столе появилась полная бутылка такого же коньяка и две хрустальные рюмки. Вася полез в рюкзак, но старик скомандовал: "Отставить" и достал из шкафчика, полностью забитого блестящими банками, одну. Сунул ее Василию со словами: "Открывай".

На поцарапанный стол, лишенный скатерти, легла начатая пачка галет, луковица и коробка шоколадных конфет. В банке оказалась тушенка.

За окном быстро темнело, и комната постепенно погружалась во мрак.

Старик вырвал пробку, она упала на стол и покатилась, крутанулась и сорвалась с края. Коньяк плеснулся в рюмки, переливаясь через край. Но это ничуть не смутило хозяина квартиры.

– Давай, сынок, за встречу!- сказал он и залпом выпил.

Вася тоже опрокинул рюмку, но коньяк застрял в горле и он закашлялся. То ли от слов деда, то ли просто поперхнулся.

– Ну-ну, сынок,- старик похлопал его по спине.- Молодой организм… Не привык к крепким напиткам.

– Угу,- процедил Вася, откашливаясь.

– Ты ешь, не стесняйся,- старик плеснул еще коньяка.- Давай, за победу!

Выпили стоя. Закусив, Вася понял, что голоден и принялся уплетать красное разваренное мясо, прикусывая сухими галетами.

Старик, облокотившись на стол, положил чисто выбритый подбородок на руку и умиленно смотрел на гостя:

– Э-эх… Василек…

При этих словах Вася вздрогнул и вспомнил Маргаритку. Выжить. Надо выжить любым способом. Продержаться как можно дольше. Если остаться тут и сидеть в квартире со стариком? Еды у деда хватает, есть хорошая винтовка. Правда старик не совсем вменяем или он просто пьян.

Не дожидаясь вопросов, старик заговорил:

– Все произошло очень быстро… Я был готов… Я всегда готов… Всем раздали обычные противогазы,- он кивнул на Васин, все еще болтающийся на шее.- Люди только мучились дольше, прежде чем заляпать кровью стекла противогаза изнутри… Я знал, что изолирующий противогаз мне когда-нибудь понадобится… Когда раздалась воздушная тревога, я уже знал, что всему городу пришел конец… Они ударили точно… Весь город охватило белое облако… Я видел, как люди бежали, спотыкаясь и падая. Визжали дети, срывая с себя противогазы… Родители их держали, пытались силой заставить надеть бесполезную резинку… и падали с синими вздувшимися лицами… Ничего, у них там тоже самое, и теперь надо только ждать: либо наши там уничтожат всех, либо сюда придут эти… гниды и небольшими отрядами дочистят тех, кто остался.

Вася перестал жевать. Сухая галета застряла в горле, мясо показалось отвратительно-сладковатым, с уличным запахом разложения.

– Ешь!- скомандовал старик и плеснул коньяка.- За смерть в борьбе!- он выплеснул содержимое рюмки себе в рот. Коньяк потек по усам и жирными каплями полетел на стол.

Вдалеке хрустнул выстрел. Вася встрепенулся, а старик даже ухом не повел. Он продолжал говорить:

– Я буду ждать столько, сколько понадобится… У меня все готово, сынок… Кто там еще стреляет?!- старый солдат вскочил с места, как новобранец, схватил винтовку и исчез в темноте коридора.

Вася затряс головой, силясь разогнать хмельной туман.

Да он пьян! Нет, он совсем помешался. Он сейчас еще палить начнет! А что если его… успокоить? Тогда можно тут устроиться… Нет!.. Так нельзя!..

Кухня уже полностью погрузилась во мрак, хотя за окном еще теплился красноватый свет заката. Вася раздвинул занавески, впустив немного света, и быстро пошел за стариком в большую комнату.

Тот стоял на балконе и, высунувшись за перила, что-то рассматривал в оптический прицел.

– Иди сюда, сынок, смотри – вон они идут,- шепотом сказал дед и сунул Васе винтовку.- Это беглые зэки. Когда все началось, про них просто забыли. Теперь они собрались в стаи и рыщут по окрестностям, как волки. Ненавижу!..

Вдалеке были хорошо видны четыре черных фигуры. У каждого в руках было оружие. Они неспешно продвигались по тротуару, стараясь не шуметь, заглядывая в автомобили, двери домов и магазинов, всматриваясь в окна, как гиены в поисках наживы.

Старик вырвал винтовку из Васиных рук и властно зашептал:

– Приготовиться к бою, солдат… Надеть противогаз… Что там у тебя? А-а… сойдет… Где твое оружие?

Шаря руками по стенам, Вася добрался до маленькой комнаты, распахнул штору и схватил свой ТТ.

– Слушай внимательно, солдат, ты будешь сидеть тут,- старик ткнул в балкон,- я в кухне, оттуда видна улица под углом. Как только враг зайдет в зону обстрела, я открываю огонь, ты следом, до этого сидишь и не выглядываешь. Примерное время контакта четыре минуты. Все ясно?.. На позицию!

Сердце бешено заколотилось, воздух с шумом врывался в фильтр, но его не хватало. Глаза слезились и болели. Выступил пот и на ветру неприятно холодил тело. От опьянения не осталось и следа, только легкое чувство тошноты. Время остановилось. Вася, казалось, уже целый час сидит неподвижно. Ноги затекли, пистолет в мокрых ладонях так и скользил, порываясь выскочить.

Сквозь резиновую маску противогаза долетел грубый шершавый смех. Послышались приглушенные голоса. Вася сжался, словно пружина. Сейчас начнется, подумал он.

На кухне хлопнуло. Что-то металлическое забренчало на асфальте внизу, и с улицы раздался крик: "Газ!" Мгновенно прозвучала серия выстрелов, оборванная хриплым, булькающим криком. Вася вскочил, будто взлетел и повис в воздухе. Сквозь затуманенные стекла он увидел бандита за машиной, натягивающего противогаз. Еще один корчился на асфальте в луже крови, схватившись за живот. У стены крутилась волчком граната с газом, выпуская обильную серую струю. В густом облаке кто-то надрывно кашлял. Вася прицелился в спрятавшегося за машиной человека и нажал на спуск. Звук выстрела эхом полетел по улицам, бандит упал на бок, перевернулся на живот и пополз. Еще два выстрела громом раскатились по мертвому городу. На секунду все замерло и сквозь тихие стоны долетело приглушенное: "Серый, нас обстреляли… Волк, Буля убиты… на Ленина… не знаю, двадцать пять или че там… не вижу отсюда… кажись двое… я в подъезде, давай живей!"

Вася тщетно водил глазами по пустым окнам дома напротив в поисках бандита, пока старик не тронул его за плечо.

– Уходи, Василек,- сухо прогудел он сквозь резиновый шлем,- я остаюсь, прикрою тебя.

Вася стоял, как приросший, не в силах сдвигаться с места.

– Иди, мне надо еще кое-что сделать,- старик схватил его за локоть и повел в темный коридор.- Не снимай противогаз, пока не отойдешь на двести метров.

– Угу,- прохрипел Вася в ответ, не отрывая взгляда от двух стеклянных глаз в темноте.

– Прости, сынок, что так получилось…

Щелкнул замок, слабый ветерок обдал вспотевшее тело. Вася развернулся и взглянул в сверкающие стекла на резиновой маске старика. Он еле заметно трясся.

– Спасибо за все… отец…- тихо сказал Вася и окунулся во тьму коридора.

Старику надо было проститься с сыном, думал он. Хоть так… хоть как-то… Этот старый вояка привык следовать приказам начальства и отдавать распоряжения низшим чинам – быть винтиком, пусть и важным болтом, но все же винтиком, солдатом. И своего сына он сделал солдатом. Только сейчас, возможно впервые в жизни, старик был просто человеком… уставшим от такой жизни человеком…

Через несколько минут, когда Вася бежал по темной улице, сзади раздался взрыв, и красное зарево поднялось над мертвым городом. Ноги сами несли прочь. Ветер в ушах и мелькающие по сторонам черные тени.

Коробки домов резко оборвались сосновым лесом. Вглубь его уходила широкая полоса дороги. Машин тут было уже меньше, и найти целую не составило бы труда, но Вася не останавливался. Ехать быстро все равно не получится, только наделаешь ненужного шума. И меньше всего сейчас хотелось возиться с распухшим трупом или целой семьей на заднем сидении.

Вася бежал вдоль обочины, пока не увидел уходящую вправо узкую дорогу и прямоугольник указателя. В темноте он смог различить только второе слово "Слобода". Не задумываясь ни на секунду, взял правее и через полчаса легкого бега густой лес расступился перед небольшой деревушкой, выросшей вдоль дороги, со старыми покосившимися избами за невысокими заборами.

В ста метрах от первой хаты Вася остановился. Несколько минут стоял, упираясь ладонями в колени, а когда дыхание восстановилось, двинулся вперед.

Молочный свет луны мягко ложился на просевшую крышу, поблескивал в окнах, скользил по сараю, стелился по заросшему травой огороду, теряясь в сумраке наступающего леса. Оттуда лилась ночная песнь соловья, немного медленная, грустная, словно он оплакивал потерю. Где-то буркнул пес, когда Вася спрыгнул в мягкую траву за забором.

Дверь в сарай была открыта и, зарывшись в остатки сена, он провалился в глубокий сон. Ему снился старик, стучащий по столу кулаком, маленький мальчик, играющий с танком и солдатиками, Маргаритка, зовущая купаться в реку…

Уши резанул гром выстрела. Совсем рядом – в доме! Следом заголосила женщина. Вася подскочил, выхватил пистолет. Громыхнуло еще раз. Испуганный крик перешел на вой отчаяния и захлебнулся, прерванный грубым матом и глухими ударами. На минуту все стихло.

Вася, дрожащими пальцами снаряжал полупустой магазин ТТ, когда крик возобновился. На этот раз мужской бас что-то выпытывал у скулящей женщины. Звуки ударов. Хрип, кашель, стон, плач и мольбы.

С грохотом открылась дверь в доме и голоса высыпали наружу:

– Не забирайте девочку, родненькие, она же еще совсем дитя. Я все отдам, все что есть…

– Да заткнись ты, старая, пристрелю,- гнусаво рявкнул молодой голос и хлесткий удар заставил замолчать женщину.

Всхлипывающий плач продолжал разноситься по двору. Вася взвел курок и плавно съездил затвором, посылая патрон в патронник.

– И ты закройся,- прогудел бас,- не то твоя взрослая жизнь начнется прямо сейчас… Гы-ы…

– А че, Сом, тут сеновал… давай оформим телку… Куда спешить?

При этих словах Вася вздрогнул, кровь прилила к голове, а по спине пробежал холодок. Он глубже зарылся в пыльное сено, оставив только щелочку. В нее хорошо была видна приоткрытая дверь, в которую заглядывал луч света.

– Ты что?.. В сено я не полезу. Удовольствие как трахаться в стекловате.

Плач превратился в истерические рыдания, послышались слабые удары ладошек и металлический смех.

– Ну-ну, кобылка, не дергайся, а то больно будет… идем в хату, Сом… выпьем… да, бабка, есть че горит?- донеслась возня,- Тише-тише, сейчас расслабишься и тебе будет приятно…

Вася разгреб сено. Гнусавый голос стал невыносимо противен, настолько, что все тело налилось безумной энергией. Его скрипучий тембр заставил руки затрястись. И этот отчаянный плач сводил с ума. Костяшки пальцев побелели, впившись в рукоятку пистолета. Внутри сработала пружина. Вася встал. Ни единой мысли – одна тупая ярость.

Не помня как, он оказался у двери. Солнце белым огнем опалило глаза и на секунду вокруг потемнело. Красные пятна поплыли перед глазами, и среди них появилась широкая спина в черной телогрейке, опоясанная ремнем с коричневой кобурой на боку. Из засаленного воротника выглядывал бритый затылок. Пистолет громила держал в правой руке.

Мушка ТТ остановилась на середине телогрейки и Вася нажал на спуск дважды. Воздух содрогнулся от выстрелов. Синеватый дым, кровь, куски белой ваты. Бандит шагнул вперед, стал на колено, свободной рукой попытался дотянуться до двух дыр на спине, но не смог. Пальцы его правой руки сжались, раздался сухой выстрел, и он упал лицом в землю…

Девочка, лет тринадцати в синем коротком платье с грязными разводами на красном зареванном лице. В светлых взъерошенных волосах застряла соломинка, колени в ссадинах. За ее спиной – высокий худой двадцатипятилетний парень в грязной кепке, небрежно сидящей на макушке коротко-стриженной головы. Он растерянно заметался, пока не решился обхватить девочку рукой… Мушка ТТ заплясала, ловя испуганное бледное лицо бандита, но палец замер на спусковом крючке… Чуть правее, на земле, лежала женщина в черных бесформенных одеждах – седые волосы прилипли к синему окровавленному лицу, руки беспомощно хватали воздух.

Парень вскинул пистолет. Хлопок! Крошечные щепки из двери ударили Васе в щеку. Хлопок! Пуля прошла совсем рядом с шеей, и впилась в заднюю стенку сарая. Вася даже почувствовал движение воздуха и нырнул под защиту двери.

– Ай, с*ка! Пид*р!.. А-э! Выходи, петушок!- запел гнусавый голос.- Иначе я пристрелю эту шлюху… Ну?!..

Убьет, подумал Вася. Убьет и убежит. Отомстит за своего подельника. Выйду – пристрелит меня… Маргаритка… Выжить любой ценой… Нет! У этой девочки нет другого шанса!..

Прости Маргаритка…

Он опустил руку с ТТ и шагнул на свет.

– С-с*ка!- процедил парень и зажмурил левый глаз.

Вася видел только голубые глаза девочки. Его губ коснулась легкая улыбка. Хлопок! Удар в грудь. Все тело сжалось в напряжении, словно пытаясь защититься. Хлопок! Удар в плече…

Женщина уже стаяла за спиной бандита, а ее руки вцепились в черенок косы, висящей на стене. Короткий замах и… Вася мягко опустился на землю, будто упал на перину. В ушах зашумело, и тьма поглотила, словно опустили занавес…