Высадка. Иней

Часть 1 Греховод. Глава 6

Глава 6. «Есть тот, чьи необдуманные слова подобны ударам меча, но язык мудрого приносит исцеление». Притчи, 12:18.

Земля. Около года назад.

Я чётко помню тот зимний вечер, мы шли мимо обычных высоких уличных столбов. По улице Декабристов было тяжело пробираться сквозь снег, который доставал до щиколоток. В три часа ночи его нападало довольно много, рыхлого и холодного. Расчищать дороги начнут только часа через два. Мы были уже пьяны, наш начальник, я, Клоп и Дега. В общем, шайка-лейка. Алкоголь почти закончился, но мы требовали продолжения замечательного вечера. Хотя какого вечера? Мы уже три дня отмечали успешное ограбление какой-то конченой старухи, которая так визжала, что обмочилась. Она не хотела отдавать свои драгоценности, только вот зачем они ей? Старая и некрасивая, к чему ей настоящие бриллианты? В жопу пихать? Зато мы с парнями сможем направить деньги в ценное русло, например, на поднятие собственного настроения.

И вот уже три дня мы пили сначала в ресторанах, потом в кабаках подряннее. То был единственный раз, когда мы так сильно забыли о конспирации и позволили себе веселиться, как захотели. Из последнего кабака нас выгнали, потому что он закрывался в три ночи, Дега же норовил устроить дебош. В кармане у Клопа ещё побулькивала четвертинка коньячка, который он загодя с собой принёс, что совсем мало для воплощения наших фантазий. Нам в ту ночь требовалось отведать как можно больше весёлых ситуаций.

Навстречу шла девушка, скромная на вид. Именно так, я даже со ста метров разглядел, что она скромняжка. Плечики поджала, смотрит вниз, будто рубль потеряла, светлые волосы выбивались из-под шапки. Она шла и боялась встретить кого-то вроде нас, она просто хотела дойти домой, но в ту ночь ей не повезло, потому что мы оказались её воплощённым кошмаром.

Когда я изрядно выпивал, то чувствовал в себе ту власть, которая превалировала надо мной самим. Я становился будто сам себе не хозяин. Мысль о том, что женщина, возможно, ни в чём не повинная, идёт сама в мои руки, и я могу с ней сделать всё что угодно, пьянила меня сильнее, чем многие рюмки выпитого виски внутри. Я чувствовал вожделение.

Я ведь могу её убить, лишить жизни, просто приставить нож к её горлу и вонзить его, и ничего мне не будет, потому что я член нашей банды. Ничего.

Мне почти физически нужно было ощущать, как она сопротивляется. Хватать, показывать свою силу. Разве не так поступают настоящие мужчины? Когда ты держишь её за руки, она пытается вырваться, но не может, потому что ты сильнее. Разве есть что-то приятнее? Я шёл в ту ночь и помню, как снежинки падали на мою любимую зелёную шапку с помпоном.

Дега тоже поливал её сальным взглядом. Я невольно почувствовал укол ревности, хотя в ночь празднования мы в нашей банде все равны. Всем достанется. Мы никуда не спешим, не торопимся. А если негде будет купить алкоголя, разобьём какую-нибудь витрину, заберёмся в магазин, возьмём то, что нам нужно. Потому что мы всегда берём то, что нам нужно. И будем брать. Я часть банды, и только вместе мы сильны. Мы не шакалы. Мы величественные и неподражаемые хищники.

Первым, конечно, к ней подкатил Дега со словами:

— Эй, красавица, куда идёшь? Куда?

Девушка старалась не обращать внимания на хулигана и двигалась вперёд.

— Да не обижу. Ну что ты, мы, наоборот, проводить хотим! Столько вокруг гопоты. Ну, пойдём, пойдём с нами, погреемся, пойдём в кабачок, заскочим, куда ты спешишь? — Дега хохотал.

— Извините, мне не по пути, — сказала она.

— Не по пути тебе с нами. Слышь, Клоп, чё она говорит? — возмутился Дега.

Клоп пискляво начал поддакивать:

— Да, да, да, да, да, да, не по пути ей. Так она перепутала берега! Пошли, киса, хватит.

— Я не пойду, — тихо сказала девушка и попыталась ускорить шаг.

Я схватил её за руку.

— А ну, стой. Ты будешь здесь столько, сколько мы захотим. Ты будешь говорить то, что мы захотим, ты будешь вести себя так, как тебе скажут, иначе ты пожалеешь. Ясно?

Она быстро-быстро закивала.

— Ясно, конечно, ясно. Отпустите, пожалуйста.

Я разозлился.

— Ты что, тварь, не поняла? Ты будешь говорить то, что я хочу, то, что мы хотим. И мы не хотим, чтобы ты говорила «отпусти, пожалуйста». Ясно? Ты будешь говорить, когда мы тебя попросим. И трижды подумай, что хочешь сказать? Ты меня поняла, сука?

Вместо ответа она начала кричать и плакать. Клоп ударил её в солнечное сплетение, девушка согнулась, продолжая ронять слёзы на глубокий снег.

— А ты сегодня в ударе, — сказал мне наш начальник. — Мне нравится, когда ты так себя ведёшь. Прикольно.

— Чё прикольно? — не понял я.

— Когда ведут себя так. Как не надо, — поощрил меня организатор банды.

Я не слушал, что говорил начальник. Кому это нужно? Я, сука, её заставлю быть послушной.

Под восторженный рёв нашей банды мы завели девушку в комнату. Нам по дороге удачно подвернулся вьетнамский хостел, где за три тысячи рублей хоть впятером ночуйте.

Дега дрожал, он видел, что перед ним беззащитная женщина, довольно хрупкая, весом, думаю, не больше ста пятидесяти пяти килограммов. Клоп навис над ней и сказал:

— Да, детка, ты будешь моей!

Наш руководитель расставил ноги и приспустил штаны. Я через трусы увидел его эрекцию.

Твари, хотелось бы сказать мне, но я испытывал то же самое. Она была такой доступной, она была такой близкой, она была такой нужной, и я с удовлетворением отметил, что красивее женщин я не встречал давно, даже в сериалах и кино.

Клоп, причмокивая от удовольствия, скинул одежду, подбежал к ней и сказал:

— Ну что, сука, оголяйся, я тебе присуну.

Она, медленно раздеваясь, тихо плакала, уткнувшись в кровать, потому что отчётливо понимала, что находится во вьетнамской гостинице, где можно было заткнуть рот девушке и буквально пронести её в комнату удовольствий. Паспорт спросили только у одного из нас, Дега любезно, но, скорее, из-за отсутствия мозгов, показал свой. В принципе, мы могли привести сюда трёх негритянок, жонглирующих факелами, и ситуация бы не изменилась. Пустили бы за три тысячи рублей ночь.

Нарыдала, похоже.

Во мне что-то перемкнуло, и я закричал:

— Парни, а ну-ка, стоять.

Все обернулись на меня. Взгляды были непонимающие. Я сказал: слушайте, ведь наша жизнь зависит от обогащения, зачем нам тело этой девушки? Она стуканёт в полицию, искать начнут. Дега документ вон предъявил. Как-то рискуем мы. Тут слышимость о-го-го. Вдруг вышибала есть какой? Давайте просто её отпустим, заберём серёжки, банковскую карту и прочее, потом отпустим. Я не хочу участвовать в этом корпоративном изнасиловании.

Клоп удивлённо сказал:

— Но она же уже здесь, ты что, не хочешь хотя бы немножко присунуть?

Дега расплылся в дебильной улыбке:

— Я бы точно ей сейчас напихал и кончил внутрь шлюхи.

На меня что-то нашло, и я резко прохрипел:

— Я вам всем сломаю носы сейчас. Тебе, тебе.

Обернувшись на нашего начальника, добавил:

— И даже тебе, если мы не отпустим эту даму. Драгоценности забирайте, а на её невинность и на целомудрие посягать мы не будем. Ясно?

Не знаю, что я такого сказал, может, в голосе что-то прорезалось, но все они просто покивали и ретировались.

Возможно, стоит тренировать интонации.

— Как тебя зовут? — стараясь говорить ровным тоном, спросил я.

Девушка хныкала, не поднимая головы. Надо заказать ей такси, но, во-первых, я не намерен палить свой девайс, во-вторых, её нужно вывести из злачного места. Не оставлять же одну не пойми с кем?

— Я стараюсь помочь. Вдруг мои друзья вернутся? Я не очень желаю стоять и караулить тебя тут до утра, — голос становился мягче.

Моя взбудораженность потихоньку уменьшалась, сексуальное возбуждение тоже. Нужно помочь несчастной. Которую, впрочем, таковой сделали мы сами.

— Олеся, — пробормотала девушка. — Оставьте меня тут, пожалуйста.

Как же ей пояснить, что здесь не лучше, чем со мной.

— Олеся, у меня есть девушка, изменять не в моих правилах. Прозвучит дико для бандита, но у меня тоже есть принципы, — как приятно не врать!

Она шмыгала носом, но рыдать перестала.

— Расскажи о своей женщине. Так, чтобы я поверила, что ты не врёшь! — излишне сердито для её отчаянного положения сказала Олеся.

Но я понимал, к чему она клонит. Пробует проверить, иду ли я на контакт.

— Мою девушку зовут Марина. Она великолепна. Естественно, не знает о том, чем я промышляю. Она любит лежать на диване в шортах, болтая ногами в носках, — не буду говорить, что Олеся красивее Марины.

Олеся встала. Я попытался взять её за руку, но она отдёрнула еë.

— Я выведу тебя отсюда и дождусь, пока за тобой приедет такси. Вызывай сама. Куда поедешь — спрашивать не буду. Не появляйся тут в окрестностях минимум две недели, даже если живёшь здесь. Ты меня не знаешь, мы не виделись. В полицию не обращайся. Инструкции достаточно доступны для твоего понимания? — иногда нужно вести себя грубо.

Она обречённо закивала. Еë милое лицо вдруг скривилось.

— Телефон-то вы тоже забрали, — прошептала Олеся.

Блин. Она права.

Заказывать такси из мотеля опасно. Лишний след.

На другой стороне улицы шёл какой-то парень, который с кем-то разговаривал по телефону, жестикулируя свободной рукой.

Я схватил Олесю за руку и потащил к нему.

— Молодой человек, у нас с девушкой у обоих сели телефоны, вы не могли бы помочь нам с такси? — я сама вежливость.

Он раздражённо отмахнулся.

Я схватил парня за рукав куртки.

Он обернулся, его толстое лицо исказила злобная гримаса.

— Пошёл ты, — низким голосом рявкнул парень.

Я ударил его кулаком в челюсть, вырвал из руки наглеца телефон, который тот неаккуратно успел забрызгать кровью, и передал его Олесе.

— Пригоняй такси, я не хочу знать твой адрес, — рыкнул я.

Дрожащими руками девушка заказала машину.

— Приедет через семь минут, — протянула она мне телефон, тревожно косясь по сторонам. Как бы не драпанула.

Мобильник я экспроприирую за дерзость толстячка. Он, кстати, даже спорить не стал и поковылял по улице в другую сторону от нас.

— Когда такси подъедет, я отойду на семь шагов, чтобы ты не решила, что я собираюсь затолкать тебя в салон и довершить начатое там, — объяснял я план.

И ещё, чтобы водитель не разглядел моё лицо, пронеслось у меня в голове.

— Но вообще, размышляешь ты в верном направлении. Вдруг я сам таксист, и из-за мужской солидарности мы друг друга не сдаём? Кто тебе сказал, что на районе не орудует синдикат водил-насильников? — как тут удержаться от шутейки?

Её глаза расширились от ужаса. Я почувствовал стыд за свою садистское чувство юмора. Нужно контролировать то, что говоришь. Каждую фразу. Любую букву.

Иначе в лучшем случае столкнёшься с буквой закона.

Автомобиль вальяжно развернулся возле Олеси, я, как и обещал, стоя в отдалении, помахал ей рукой, развернулся и быстрым шагом отправился прочь.

Когда я вернулся домой, Марина, хоть и ждала меня, не обернулась. Она смотрела какой-то фильм о спуске в шахту. Мне такие совсем не нравились.

— Милая, я вернулся! Встречай с распростёртыми объятиями! — крикнул я с порога.

Марина напоказ пискнула, но всё же с удовольствием обняла.

— Как дела на работе? — проворковала она.

— Вполне неплохо, — честно ответил я. — Возникло некоторое недопонимание с коллегами, но мы его преодолели.

Когда я выпивал, то говорил уверенно.

У Марины очень слабый нюх, потому она почти не чувствовала запаха алкоголя, если, конечно, не поднести бокал ей к носу.

— Я рада, что ты дома! Принёс поесть? — она делала вид, что не заметила пакета с фаст-фудом у меня в руке.

Я поднял его и зашуршал.

— Нельзя же оставлять тебя голодной.

Марина улыбнулась, начала снимать с меня куртку. Из кармана выпал окровавленный телефон.

Вот попадалово!

Она подняла мобильник.

— Чей он? Почему на нëм кровь? — терпеть не могу, когда у неё такой голос.

— Нашёл. Он лежал у подъезда. Выставлю в соцсети объявление, вдруг владелец откликнется, — не моргнув глазом, соврал я.

— Не лги мне! — она отшатнулась. — Если ты его нашёл, почему графический пароль на нём такой же, как на всех твоих устройствах.

Марина показала разблокированный экран.

Ох, так нелепо попасться.

— Ты мне изменяешь? — на глаза Марины навернулись слëзы.

— Нет, что ты! — тут я не врал.

Даже отказался от сочной клиентки, которую посадил в такси. Надо было записать номер такси.

И зачем я только решил разблокировать телефон? Зачем мне это понадобилось? Такая профанация. Вот что делает алкоголь.

Телефон, как в дрянном фильме, зазвонил в руке Марины.

— Алло, кто говорит? — она, наверное, подозревает, что у меня любовница. На деле значительно хуже.

— Если ты, мразота, не вернёшь мне мобилу, к тебе сейчас такие люди приедут. Ты пожалеешь, что ешь не через трубочку. Вот же позёр, даже не выключил телефон, не выкинул симку, — Марина поставила на громкую.

С плаката на стене меня виновато глядел Жан-Клод Ван Дамм.

Я выхватил у Марины телефон и продолжил разговор с законным владельцем похищенного мной устройства связи:

— Салат, прекрати прикалываться. Не смешно, напугал мою девушку. Ну, забыл телефон, забыл. Ладно, что ты. С кем не бывает, напился, — я говорил посмеиваясь.

Марина непонимающе смотрела на меня. Я сделал характерный жест ладони, прикрывающий рот, и сказал:

— Мы с другом после работы немножко посидели в кабаке, он перепил и собирался позвонить бывшей, я сказал, что не отдам ему телефон, пока не протрезвеет. Ну и пароль на свой сменил от греха, вдруг разжалобит меня или возьмёт телефон со стола, когда пойду к писсуару. Не брать же с собой в туалет его телефон.

Марина улыбнулась, но тут же нахмурилась.

— А кровь почему?

— Да об стойку головой ударился, когда задремал. Не зря мы его Салатом кличем, — я не переставал искать отмазки на ходу.

— Понятно, — Марина успокоилась. — Я уж подумала, что ты врёшь. Ты напугал меня. Ты же знаешь, не люблю тех, кто врут. Ты же не врусилиск?

Занятная интерпретация термина.

— Нет, я самый честный человек в этой комнате, — засмеялся я, обнял и поцеловал свою девушку.

— Эй, даже честнее меня? — хихикнула Марина.

Утром мне позвонил Клоп.

Мы с ним крайне редко разговаривали по телефону, да и вообще члены банды не должны были друг другу звонить лишний раз.

Но он наяривал раз за разом. Я продрал глаза и поднял трубку.

— Что тебе надо? Что-то срочное? — сонно пробормотал я, встав с кровати.

— Чё, на ней написано, что она твоя? Почему её пожалел? Так сказал уверенно, типа давай без секса, вмешался. Отдохнуть не дал! Мразь ты, а не друг! — судя по голосу, Клоп всё же нашёл, где догнаться алкоголем.

— Кто тебе сказал, что я твой друг? Мы партнёры. Не какие-то там коллеги, с которыми можно сыграть в боулинг. Ещё раз мне позвонишь по пустяку, я тебе руку сломаю, — искренне пообещал я идиоту и бросил трубку.

Я снова улёгся на удобный матрас. Хотя кому-то он мог не показаться таковым. Пружины премило колыхали моё тело.

Пробовал уснуть, размышляя, где же пролегает граница между подонком и рыцарем.

Ограбил девушку? Подонок. Спас её от изнасилования? Рыцарь.

Оберегал её от подобных себе, пока не приедет такси? Молодчина.

Отнял телефон у прохожего и стукнул его? Негодяй.

Наврал своей девушке? Врусилиск.

Сделал так ради её комфорта и нашего счастья? Значит, правильно.

Может, найти ту Олесю? В целях её же безопасности. Провести с ней ликбез по поводу правил поведения. К примеру, объяснить, что лучше не шляться по ночам одной. Ночью надо дома спать.

Пригласить её в кафе? Вряд ли согласиться. Хотя, может, так как раз начинаются отношения.

О чём я говорю вообще? У меня есть Марина. Она мне нравится и устраивает, так зачем же ценное место в голове занимает какая-то Олеся?

Надеюсь, я больше рыцарь, чем подонок.