Высеченная из камня

Глава 3

Джессика подошла к окну гостиной, расположенной на втором этаже дома, который она арендовала, и высунула голову наружу, как только услышала рёв мотоцикла, остановившегося на улице. С этой точки мужчина смотрелся так же хорошо, подумала она, наблюдая, как Эверетт Уильямс припарковал чёрного монстра, слез с него и расстегнул куртку, демонстрируя впечатляющую грудь. Когда он снял шлем, она немного посмеялась, увидев, как от его блестящей лысины отражается солнце. Но это было только напоминанием о том, насколько настоящим он был и нисколько не уменьшило её энтузиазма.

- Погодите, - крикнула она, - я через минуту спущусь.

Уилл посмотрел вверх и увидел копну рыжих волос, рассыпавшихся по улыбающемуся лицу. Он чертовски надеялся, что даже если ничего не выйдет, они смогут быть друзьями. Жизнерадостный характер Джессики включил внутри него свет, освещая места, которые очень долгое время были в темноте. Её неунывающее настроение было таким же привлекательным, как и её внешний вид.

- Не торопитесь, красавица, - крикнул ей в ответ Уилл, заставив её рассмеяться над его попыткой быть обаятельным. – Но не заставляйте ждать слишком долго.

Джессика рассмеялась и исчезла из окна, оставив Уилла размышлять о том, чем он собирается заниматься, пока её ждёт. Мысль едва появилась в его сознании, когда Джессика выскочила из дома, почти бегом, направляясь к нему по тротуару.

Он не знал, сколько женщине на самом деле было лет, но судя по тому, что она чуть не вприпрыжку неслась к нему, он определил её ментальный возраст в семнадцать лет. Она даже не притворялась застенчивой, и на её лице отражалось волнение от встречи с ним. Чем ближе Джессика к нему подходила, тем больше Уилл вспоминал о влечении, которое он почувствовал к ней в кафе. И внезапно вариант «только друзья», показался ему не таким уж и привлекательным. Уилл провёл рукой по переднему карману джинсов, похлопав по упаковке «на всякий случай», радуясь, что сделал вторую остановку.

А потом Джессика встала прямо перед ним, и он был удивлён, когда понял, что их глаза были почти на одном уровне, при его росте 188 см. Уилл позволил взгляду опуститься вниз и подняться вверх, не пропустив веселья в её глазах, когда он так сделал.

- Вы очень высокая для женщины, - сказал Уилл, пытаясь оправдать тщательное сканирование её тела, констатацией очевидного.

- И что? Вы из тех больших парней, которые хотят крошечных женщин, чтобы на их фоне выглядеть ещё больше? – спросила Джессика, скрестив руки. – Ради первого свидания могу прикинуться кем угодно, но только не коротышкой. Я просто с треском провалюсь. И вообще, мне нравится быть высокой.

Уилл нервно провёл рукой по голове и тихо рассмеялся.

– Нет, я не из таких парней, - сказал он, остановившись на этом.

Не было причины заводить разговор о его бывшей или её росте, или о любой другой женщине с которой он встречался в стародавние времена. К сожалению, эти воспоминания были единственным, о чём Уилл мог рационально думать, когда тело Джессики было так близко к нему.

Со времени своего развода, не привыкший встречаться, Уилл не очень-то знал, как заводить разговор с незнакомцами – или незнакомыми женщинами. Но он мог почувствовать вокруг себя покалывающую энергию Джессики, возвращающую его нервные окончания к жизни. Это превратило в кашу его мозги, вместе с некоторыми другими его частями, от чего ему пришлось быть более осторожным, когда она была рядом с ним.

Вздохнув, из-за отсутствия у себя самообладания, Уилл открыл багажник в задней части мотоцикла, и вытащил чёрный шлем с ярко-синими и зелёными завитками. Он выбрал эти цвета, потому что они были на неё похожи, хотя не был уверен почему подумал, что его будет носить только она. Он намеревался купить запасной шлем на случай, если в будущем его попросят подвести – кто угодно. Что по-прежнему было возможно, сказал он себе, с серьёзным видом рассматривая шлем.

Рыжеволосая загадка стояла перед ним и практически вибрировала от восторга, и желания надеть шлем. Она очаровала его одним своим энтузиазмом, и Уилл задумчиво вздохнул.

- У вас есть кожаная или плотная брезентовая куртка? – спросил Уилл. – Сапоги будут очень кстати, но хорошие кроссовки тоже сойдут.

Джессика сморщила лицо и что-то замурлыкала размышляя.

– Думаю, что найду. Сейчас вернусь.

Уилл наблюдал, как она рванула с той же скоростью, что и пришла, и это заставило его рассмеяться. Однако его смех замер, когда Джессика через две минуты вернулась из дома в заношенных, тёмно-коричневых ковбойских сапогах и кожаной куртке, которая плотно облегала её впечатляющие изгибы. От её уверенности в себе в этой одежде у него потекли слюнки, а руки стали дрожать от желания положить их на неё. Когда она снова встала перед ним, он вздохнул от страстного желания, которое испытывал.

Джессика широко улыбнулась, когда Уилл вздохнул. Он понравился ей ещё больше, потому что был мужчиной, который не скрывает свою страсть.

- Я много на чём езжу, - подразнила Джессика, возле её глаз появились морщинки. – Это моя одежда для верховой езды.

Уилл подошёл к ней со шлемом в руке. В сапогах она была ещё выше и смотрела прямо ему в глаза. Джессика Дэниелс буквально была самой высокой женщиной, какую он мог припомнить из тех, с кем встречался, даже если считать колледж, что было чертовски давно. Он одел шлем ей на голову, и почувствовал руки, которые она подняла чтобы поправить шлем.

- Как ощущения? – спросил он, держа в руках ремешки.

Она быстро провела ладонями по рукам Уилла, поощряя его и пытаясь сделать вид, что не взволнована, когда он замер от её прикосновения.

- Приятные. Поправь ремешки и я готова к поездке, - сказала она.

Уилл пару раз моргнул, затем медленно провёл своими трясущимися руками по её подбородку, и стал завязывать ремешки. Она приподняла подбородок чтобы облегчить ему доступ, и его взгляд направился прямо к её не накрашенным губам.

- Просто сделайте это, - сказала ему Джессика, дразня его улыбающимися глазами.

- Что? - спросил Уилл, всё ещё пытаясь отрегулировать ремешки по обоим сторонам шлема.

- Поцелуйте меня и покончим уже с этим, - ответила Джессика. – Мне любопытно так же, как и вам.

- Откуда вы знаете что мне любопытно? – потребовал Уилл, пытаясь решить нравилась ли ему её агрессивность или нет. Она была ужасно прямолинейной и слишком честной. Но он ещё не решил, поцеловать ли её, даже если на самом деле хотел сделать это.

- Может, мне не так любопытно, как вы думаете, - поставил её на место Уилл, хмурясь и пытаясь убедить себя, что её предложение было чрезмерным, и было сделано слишком рано. Он опустил руки и сделал шаг назад, давая себе передышку.

- Трусишка, - подразнила Джессика, смеясь над сердитым взглядом Уилла.

- Вы так откровенно флиртуете со всеми парнями, с которыми встречаетесь? – спросил Уилл, по-настоящему нахмурившись и надевая свою куртку.

- Только с теми, которых я на самом деле, очень сильно хочу поцеловать в ответ, - сказала Джессика, скрестив руки и спокойно встретившись с ним взглядом.

- Приму к сведению, - сказал ей Уилл, прищуривая глаза и интересуясь, как много таких парней было, не то чтобы его это волновало. Он в последний раз, с вожделением, посмотрел на рот Джессики и надел свой собственный шлем.

- Мы тратим дневное освещение, - сказал он ей, используя фразу, которой отец поторапливал его во времена юности. Он повернулся и сел на мотоцикл. – Вы едите или нет?

Разочарованная тем, что он не принял её вызов, Джессика почти ответила уничтожающей репликой, но в итоге решила быть паинькой. Ей хотелось прокатиться на мотоцикле, потому что в последний раз это было лет двадцать назад, и она действительно с нетерпением этого ждала. Так что она прикусила свой язычок и оставила эту тему.

Она подошла к байку и села позади него.

– Вы хотите, чтобы я держалась за вас или за мотоцикл? – спросила она, тесно прижимая свои длинные ноги к его бёдрам, и устраивая свою промежность прямо у него за спиной. Йога помогала ей быть очень гибкой, и так как она была довольно крупной женщиной, Джессика была рада, что могла свободно раздвинуть бёдра. Прилагая небольшое усилие и правильную мотивацию, она могла бы прильнуть к его спине, но поняла, что уже и так достаточно его взволновала.

Уилл с трудом удержался от того, чтобы не сдвинуться назад в тепло, исходящее от её тела. С прижавшейся к нему Джессикой, Уилл внезапно обнаружил, что пытается дышать нормально. Поэтому, он завёл мотоцикл ещё до того, как что-то ответил, надеясь, что звук работающего мотора скроет хрипотцу в его голосе.

Для первого свидания, подумал Уилл, у него был слишком повышенный интерес к женщине. Чёрт, для него всё это было слишком быстро, и точка. Он ещё не был уверен в том, какие чувства вызывала у него возможность встречаться, и ещё меньше в том, что он чувствовал к Джессике Дэниелс, её длинным ногам или теплу у него за спиной. Это было привлекательным, но чёрт побери – ему нужно время, чтобы об этом подумать.

- На моём байке не было пассажиров с тех пор, как сыновья были в старших классах. Думаю, просто обнимите меня и держитесь, - наконец сказал Уилл, вздохнув, когда она обхватила его руками чуть выше пояса. Если она позволит им упасть ниже, то они попадут в аварию ещё до того, как выедут с её улицы.

Делая так, как ей сказали и чувствуя его твёрдую грудь под руками, Джессика подумала, что женщин в этом городе нужно проверить на наличие либидо, потому что они позволяли этому мужчине ездить по округе в одиночестве. Это всё, о чём она могла думать, чтобы держать свои руки прочь от остальных частей его тела.

Хотя у Уилла похоже не было такой проблемы, что было чертовски обидно. Если бы она была моложе, это разочарование могло бы испортить ей весь день, но в её возрасте это не было концом света.

Как бы ей не хотелось это признавать, раньше она уже проходила такой путь с другими мужчинами. Джессика пришла к выводу, что могла быть только одна причина почему Уилл её не поцеловал, хотя она ясно видела, что он этого хотел. По этой же причине он до сих пор не хотел ни с кем встречаться. Очевидно, что Эверетт Уильямс до сих пор влюблён в свою бывшую жену.

Осознав это, Джессика тяжело вздохнула и крепче обняла Уилла. Её подозрения были удручающими и высосали большую часть радости от поездки. Они были уже на полпути до Берия, прежде чем Джессика наконец смогла в достаточной степени успокоить своё разочарование, чтобы наслаждаться воздухом, проносящимся мимо неё и рокотом под её задницей.

Сколько же ей было лет, когда она встречалась с парнем, у которого был мотоцикл? Наверное, ей было двадцать с чем-то – двадцать с чем-то и всё ещё неопытная в отношении мужчин. Они повсюду катались на мотоцикле и несколько раз занимались на нём любовью. У неё были приятные, тёплые воспоминания об этих поездках на байке. И сейчас, многие годы спустя, кататься с Уиллом определённо не было тяжёлым испытанием, даже если поездка на мотоцикле, была всем, что она сегодня от него получит.

Опечалившись, но почувствовав себя лучше, Джессика просто решила сосредоточиться на том, чтобы быть Уиллу хорошим компаньоном. Когда они заехали на стоянку возле художественного центра, она слезла с мотоцикла первой, хотя он её не попросил, потому что знала это то, что ей нужно было сделать. Она улыбнулась, потому что удивилась самой себе.

Уилл не стал комментировать действия Джессики, пока ставил подножку и слазил сам. Было очевидно, что это была не первая её поездка на байке и он не мог не задуматься о том, с кем она каталась до него.

- Отлично прокатились, - воскликнула она, снимая свой шлем. - Мне нравится, как вы водите. Да и байк гладкий, как стекло. Последний раз я ездила на байке лет двадцать назад. Он у вас классный.

- Да, это так, - ответил Уилл, наслаждаясь её похвалой, хотя удивился изменением в её поведении.

Исчезла сирена-соблазнительница, которая садилась на его мотоцикл и было такое ощущение, что они оставили её в Лексингтоне. Но, вместо того чтобы почувствовать облегчение, Уилл обнаружил, что был очень разочарован. Он посмотрел на рот улыбающейся Джессики и подумал, а что случится если он сейчас её поцелует. Она отвернулась, сделав вид что не заметила, как он её изучал, однако Уилл знал, что она была в курсе всего, что он делал.

Чёрт возьми, подумал он. Женщина уже его заворожила. Как и когда это случилось?

- Ну, так где же ваша работа? – спросила Джессика, делая несколько шагов чтобы размять ноги.

Уилл открыл отделения на обеих сторонах мотоцикла.

– Если хотите, можете оставить ваши вещи здесь. А шлем повесьте на руль.

Джессика сделала как он попросил и наклонилась, чтобы проверить в зеркале мотоцикла свои волосы.

– О, Боже, - сказала она, проведя пальцами сквозь свои дико вьющиеся волосы, пытаясь хоть немного их укротить. – Я забыла об этом маленьком побочном эффекте.

Выпрямившись, она засмеялась.

– У вас есть ручка?

Уилл вытащил обратно свою кожаную куртку из бокового отделения, и достав ручку из кармана, передал ей. Он не мог представить на чём она собиралась писать или что могло быть таким важным, что это было необходимо срочно записать.

- О, это идеально, - сказала Джессика, забирая ручку у Уилла.

Загипнотизированный, Уилл наблюдал, как Джессика своими пальцами скрутила и смотала волосы, и наконец использовала ручку, чтобы закрепить их на затылке. Когда она закончила, её волосы были такими же укрощёнными, как и её беседа, после того как она слезла с байка. Это вызвало ещё один хмурый взгляд на лице Уилла, заставляя его задуматься, как ему на неё реагировать.

Женщина была сама обходительность, но по какой-то причине его это чертовски раздражало. Он испытывал сильный порыв её поцеловать, а сожаление о том, что не сделал это раньше, было ещё сильнее. Хотел он этого или нет, но Уилл искренне скучал по агрессивной женщине, которая перед этим так сильно с ним флиртовала. И он хотел эту женщину обратно.

- Ладно, теперь я готова, - беспечно сказала она, без тепла улыбаясь Уиллу, не выражая ничего, кроме вежливого интереса к его искусству. – Давайте посмотрим вашу работу.

- Конечно. Хорошо, - ответил Уилл, думая о том, что он ещё ожидал.

Но чем бы это ни было, он не мог на стоянке установить истинную причину.

Он повёл её в сторону центра и мощённого участка сада, с деревьями, на которых уже начали распускаться почки. Они остановились перед белой, алебастровой конструкцией, состоящей из пяти больших, связанных друг с другом колец. Все выглядело так, словно каждое кольцо вырастало из предыдущего.

- Это произведение абстрактное. Я не часто такие делаю, но время от времени, когда появляется идея, я обычно её воплощаю, - тихо сказал Уилл.

- Ого, они все неразъёмные, - благоговейно сказала Джессика, поражённая точности, запутанности и изяществу дизайна. – Уилл, это изумительно.

Джессика провела рукой по каждой части отдельно, глядя попеременно на него и на его работу. Она не могла не поразмышлять о том, как Уиллу удалось визуализировать такое сложное произведение, пока он над ним работал.

- У вас определённо дар, - искренне сказала она, хотя не ожидала, что он окажется настолько талантлив.

Уилл наблюдал как она проводила кончиками пальцев по работе, её опыт чувствовался, как в её прикосновениях, так и во взгляде, путешествующем по ней. Она использовала свои руки для тактильного исследования, прикосновение означало узнать секреты, но тем не менее оно было почтительным и полным восхищения. Она прикасалась к его произведению так же, как он себе представлял, она будет прикасаться к нему.

Заинтересованные части его тела начали твердеть от заманчивой идеи, что это может быть следующим. Он испытал шок, искренне приняв своё стремление к ней, но не представляя, как сказать Джессике, что с ним происходит. Потеряв дар речи от своих эротических мыслей, Уилл ничего не ответил на её комментарии о его произведении. Просто жестом пригласил Джессику вглубь территории, когда она закончила с его первой работой.

Установленный в асфальтированном круге, мраморный мужчина ростом 213 см, которого Уилл называл «Давид 13», был немного слишком реалистичным, чтобы приветствовать скромных гостей центра. Но определённо оказывал влияние на тех, кто был готов серьёзно рискнуть.

Называя свою работу, в честь статуи, которую считал величайшей из всех скульптур, изображающих тело, Уилл считал свои попытки лишь подражанием. А цифры ясно указывали на количество попыток. Уилл так задумался снова, увидев свою раннюю работу, что не заметил, когда Джессика продолжила двигаться вперёд, пока не обошла вокруг него.

Казалось, она была в своего рода трансе, на её губах блуждала лёгкая улыбка. Но его веселье продолжалось не долго. Джессика подошла к «Давиду 13», протянула руку и положила правую ладонь прямо на слишком реалистичный пенис, прикрывая большую его часть своей не маленькой рукой.

Уилл не мог остановить дрожь, которая потрясла его, когда он увидел, как рука Джессики путешествует вниз и вверх, плавно скользя и накрывая ладонью мрамор, измеряя, оценивая пропорции. У него внезапно закружилась голова от желания, идущего из глубины души, почувствовать её руки на своём теле. И сразу после этого, поднялся какой-то безымянный страх, который охватил то, что ещё оставалось от его здравомыслия.

Он не мог заставить себя отвести взгляд от того, что она делала со статуей, когда её исследовала. В то же самое время, его продолжало трясти от мрачного предчувствия того, какие выводы она сделает.

- Вы высекли эту часть первой, - резко сказала Джессика, её горло сжалось от благоговения его работы. – Вы начали здесь и вот почему, пропорции получились идеальными. Эта статуя имеет самые совершенные пропорции, какие мне довелось видеть в скульптуре.

Продолжая держать правую руку на мраморном мужском органе, она дотянулась левой до головы, потом от плеч до кончика руки, и вниз до талии. Она поменяла руки и повторила измерения на другой стороне.

- Используя эти измерения, я могла бы учить детей математике. Вы поразительно точны и невероятно талантливы - не могу поверить…

Уилл остановил её комментарии, резко повернув к себе лицом.

- Прекратите, - приказал он. – Просто прекратите прикасаться… - Его слова унесло прочь, когда он посмотрел на её охваченное благоговением лицо.

У Джессики было лишь мгновение, чтобы отметить страх и физическую боль на его лице, а затем Уилл лишил её возможности дышать, когда его рот накрыл её губы в жёстком, опустошающем поцелуе. Его губы на ней могли бы быть великолепными, фактически могли бы быть предметом мечтаний, если бы его тревога не спровоцировала в ней слишком яростную реакцию. Она боролась, пытаясь освободиться от вторжения его рта, но не могла преодолеть его гнев, чтобы уговорить смягчить губы.

Джессика почувствовала свидетельство его желания, упиравшееся в её ноги, но то что могло бы быть захватывающим, в данных обстоятельствах таким не являлось. Фактически, это даже не было приятным. Это было пугающим и ей было больно думать, что Уилл хотел, чтобы этот опыт был пугающим. Он специально заглушил её замечания и это сработало.

Страсть – настоящая страсть, казалось её покинула, и она заставила себя прекратить борьбу. Она позволила себе скорбеть о потере и в течение нескольких мгновений просто впитывала в себя весь гнев, который Уилл выплеснул на неё своими губами. А когда она полностью приняла его гнев, её сердце и душа – те её части, которые имели значение – отступили от него, как можно дальше.

Джессика ещё раз попыталась отстраниться от его рта, но Уилл только прижался сильнее, удерживая её ещё крепче. Его язык постоянно искал превосходства и получал его, независимо от того хотела ли она дать ему доступ или нет. Она вытолкнула панику прочь, так, как когда-то научила себя вести с агрессивными мужчинами. Прошло слишком много времени с тех пор, когда она позволила себе быть беспомощной в руках любого мужчины.

А затем её неожиданно осенило, понимание того из каких глубин Уилла пришло это произведение. Его смущение, его боль, наказание её за то, что она это увидела, неожиданно все ей объяснило.

Джессика приложила больше усилий и стала бороться с Уиллом, с большей силой, чтобы отстраниться. Её поднявшийся страх, наконец, дал ей достаточно сил, чтобы бороться с его хваткой. И она была уже готова причинить ему физическую боль, когда Уилл наконец её отпустил.

Наконец, освободившись от его требовательного рта и чувствуя себя настолько разозлённой и обиженной, чего она не испытывала за последние пару десятилетий, Джессика не могла остановиться и не выплеснуть правду, даже если бы от этого зависела её жизнь. Она больше никогда, никогда в жизни не позволит никакому мужчине заставить её замолчать или контролировать. Особенно такому, который мог бы ей понравиться при более благоприятных обстоятельствах.

- Автопортрет в камне, - сухо сказала Джессика, с трудом глотая, расстроенная тем, что ей приходится затолкать остатки своего возбуждения глубоко вовнутрь себя. – Статуя, это вы, Уилл. Пропорции ваши. Прекрасная статуя Давида. Прекрасная форма. Это похоже на то, как будто я уже знаю ваше тело, просто прикоснувшись к вашей работе. Я права, не так ли?

Уилл крепче сжал её плечи, сжимая так сильно, что могли остаться синяки, но похоже не мог ничего с собой поделать. В течение десяти минут, Джессика обнажила профессиональные секреты, которые он хранил в течение нескольких десятилетий. И неожиданно он испугался того, какой ущерб она могла причинить. Было слишком поздно остановить себя и не услышать её выводы, слишком поздно желать, чтобы она не увидела и не поняла.

- Как? – резко потребовал он. – Как вы это поняли? Я делал эту работу тридцать два года. И вы единственная, кто это заметил.

- Какое это имеет значение? – печально спросила Джессика. – Почему вас это так сильно беспокоит?

Его руки сжимали её до боли, и, стоя здесь, она пошатнулась от понимания. Интуитивное знание полилось в неё, словно кто-то наполнял ведро водой, пока она не полилась через край. Заглядывать в артистическую душу этого мужчины, было подобно тому, как глядеть в зеркало и видеть себя саму. Она уже глубоко сожалела о своей проницательности, а болезненная хватка Уилла заставляла её сожалеть о сказанной вслух правде, которую мужчина совершенно не был готов услышать.

И намеренно или нет, но артистическая гордость Уилла полностью разрушала удивительно милое притяжение, зарождавшееся между ними. Но независимо от того насколько это её опечалило, не было ничего, даже отдалённо ласкового, в наказывающем поцелуе Уилла. Даже, если от этого у неё всё ещё была слабость в ногах, а её ступни приросли к земле.

Даже сейчас, мужчина всё ещё смотрел на неё с ненавистью, и Джессика всем телом чувствовала панику Уилла. Ею овладело сочувствие к нему, но она также проклинала его на чём свет стоит, за то, что он заставлял её за него переживать. Не смотря на большое количество мужчин, с которыми она встречалась и переспала, она стояла возле произведения мужчины с сердцем, болевшим за него и то, что могло бы быть, если бы он был готов к этому, к ней.

Однако, на этот раз ей было не семнадцать, хотя влечение к Эверетту Уильямсу и способность любить, появились также быстро и сильно, как это было и с Натаном Дэниелсом. Джессика была старше и мудрее, и могла бы убежать и сделала бы это, чтобы на этот раз ей не пришлось испытать боль от любви и потери.

Джессика вытащила свой двадцатидвухлетний учительский опыт и призвала лучший, самый властный голос.

– Убери от меня свои грёбанные руки или получишь коленом по яйцам.

И, наконец, силой вырвавшись из рук Уилла, Джессика с облегчением отошла от него. Она через плечо посмотрела на художественное совершенство, которое он создал, а также сердито на Уилла, которому похоже наконец хватило здравого смысла выглядеть пристыженным. Потом она повернулась спиной к Эверетту Уильямсу и его работе, и быстрым шагом пошла прочь от обоих.

К тому времени, как Уилл пришёл на стоянку и своему байку, Джессика стояла, скрестив руки и держала в руках шлем.

- Вам не нужно бояться, что я расскажу всем о ваших артистических тайнах, - тихо, но твёрдо сообщила ему Джессика. – Я учу искусству, Уилл. Это по поводу объяснения того, как я поняла, и для нас обоих будет лучше, если мы разбежимся. А сейчас я готова поехать домой.

Даже несмотря на то, что извинения крутились у него на языке, Уилл ничего не сказал в ответ. Просто открыл багажник на мотоцикле и достал остальную часть их снаряжения. Всё ещё чувствуя себя открытым, для её наблюдений, он не знал насколько искренними будут его извинения – что было так же ещё и потому, что Джессика казалось не была способна выслушать всё, что он мог бы ей сказать.

Что, чёрт побери, на него нашло и почему он так её поцеловал? Он просто хотел остановить её и не позволить сказать больше, потому что был не в состоянии услышать то, что она увидела в его работе. Но в тот момент, когда его губы коснулись её, желание, которое росло в течение нескольких часов, стало управлять его действиями. Уилл даже не понимал, как далеко он зашёл, пока она не вырвалась из его объятий и не отругала. Мгновенное раскаяние и шок, от содеянного, заморозили его язык.

Джессика одела куртку, застегнула её и одела шлем до того, как Уилл оделся сам. Он взобрался на байк и почувствовал, как она села позади него. На этот раз она держалась коленями за его бёдра, держа остальные части своего тела, как можно дальше от него.

Ему сразу же стало не хватать её тепла, не хватать интимности её длинных ног рядом с его ногами. Её руки вокруг его талии не дрожали, не были влажными, и даже не двигались. Это было так, словно Джессика втянула всю свою личность внутрь себя, чтобы держаться от него подальше, с сожалением подумал Уилл, так же, как сейчас она отодвинула своё тело от него так далеко, насколько могла.

Он завёл мотоцикл и похлопал её по руке, подавая сигнал, что они начинают двигаться. Она не вздрогнула от его прикосновения, но и никак не ответила. Все остатки вибрирующей энергии от волнения, которые у неё были, когда он заехал за ней, теперь полностью исчезли. Фактически, это было так, словно между ними вообще больше не было никакой связи, нахмурившись, подумал Уилл.

Мало того, что он не должен был её целовать, когда был так расстроен, он не должен был её обвинять. В чём? Спросил он себя. Что она сделала? Сказала ему правду, которую ему было неудобно услышать? И что с того, что все его мужские статуи были автопортретами? Чего он должен был стыдиться?

Он до сих пор не мог объяснить своей паники, не мог объяснить масштаб тревоги, которую он почувствовал, когда Джессика сказала ему правду о его произведении. Она дотянулась до мест внутри него, которые он запер от всех, даже от своих детей. Сначала он запаниковал, а затем слишком остро отреагировал. И сейчас ему было стыдно, но он не знал, как снова всё исправить.

Возле своего дома Джессика слезла и сняла шлем, передав ему вместе с ручкой, которая была в её волосах. Она наклонилась и, едва коснувшись, поцеловала его в щёку. От того, что в этом почти не было никаких эмоций, у него внутри всё перевернулось.

- Спасибо, что прокатили на мотоцикле, - беззаботно сказала Джессика. – Как-нибудь увидимся, Эверетт Уильямс. Было интересно с вами познакомиться. Удачи в вашей работе.

Помахав через плечо, Джессика медленно пошла по тротуару, пока не исчезла, за плотно закрывшейся дверью.

Возможно он и не встречался в течение десятилетий, но Уилл распознал в её действиях, окончательное и бесповоротное, неприятие его ухаживаний. Он провёл рукой по лицу, затем развернулся и положил её шлем в теперь уже пустой багажник.

Шлем Джессики, печально подумал Уилл, который он купил с единственной целью прокатить её. И он не собирался в ближайшее время позволить кому-нибудь им воспользоваться.

Засовывая в карман ручку, которую она ему отдала, Уилл посмотрел на улицу, позволяя реальности полностью дойти до его сознания. Он знал достаточно много о женщинах, чтобы понять, что означало возвращение ручки. Джессика порвала с ним и не хотела никаких воспоминаний о проведённом вместе времени.

Сейчас ему чертовски хотелось вернуться назад во времени и поцеловать её, когда она его дразнила. Уилл хотел, чтобы он просто принял участие и жадно поцеловал её дразнящий рот, когда её губы впервые позвали его. Она была бы на вкус, как волнение и энергия от желания прокатиться на байке. Она бы поцеловала его в ответ, рассмеялась возле его губ и возможно, даже, пригласила бы его язык поиграть.

Вместо этого он навязал ей свой рот, когда был зол, навязал интимность, которую она очевидно в тот момент не хотела. Сейчас, когда Уилл об этом думал, ему стало понятно, что Джессика ни разу не ответила с жаром на его поцелуй в саду. Хотя, то что он сделал вряд ли можно было считать настоящим поцелуем, и он почти желал, чтобы она стукнула его коленом. Возможно, это хоть как-нибудь уравновесило бы его растущее чувство вины.

Он вспомнил, что её знала Мелани, знала, кто Джессика была на самом деле и всё о её жизни, и это единственное, что помогло ему успокоиться. Уилл решил, что даст Джессике Дэниелс немного времени перестать из-за него расстраиваться, а затем найдёт способ всё исправить.

Сегодня не будет последним днём, когда он общался с Джессикой Дэниелс.

Он не был плохим парнем, и определённо он не мог жить с мыслью, что она могла так о нём подумать.

Уилл грустно вздохнул, завёл мотоцикл и поехал прочь от её дома.