Высоцкий, которого мы потеряли…

Мне показалось, что Володя человек замкнутый…

Когда я беседую с польскими друзьями Владимира Высоцкого, с участниками знаменитых концертов поэта в квартире Ежи Гофмана, в первую очередь обращаю внимание на их не очень лестные отзывы о Марине Влади. Впрочем, не очень лестные — это эвфемизм. Гораздо более правильным было бы определение — глубокая неприязнь к Марине Влади. Некоторые из моих собеседников её скрывают, некоторые даже не пытаются этого делать.

Ежи Беккер (Jerzy Bekker) — известный польский журналист и публицист — дебютировал на волне Польского радио в конце 50-х it. XX века, в 1984 году эмигрировал в США, ще работал на Радио Свобода, точнее, Свободная Европа /Radio Free Europe / Radio liberty/ и радиостанции Голоса Америки. В 2000-м году вернулся из Нью-Йорка в Варшаву, но по сей день сотрудничает с Радио 1030 AM (в Чикаго). В Польше регулярно комментирует текущие политические события для телекомпании PolsatNews. Он автор текста шлягера "Кто столь очарователен, как я?" ("Kto mа tyle wdzieku со ja?") из репертуара знаменитой польской певицы Дануты Ринн (Danuta Riim /1936-2006/), а также песен для детей и пьес.

Он, не стесняясь, заявил в беседе со мной:

— Я был очень разочарован, когда впервые увидел Марину Влади. Потому что столько наслушался о её красоте, а она показалась мне совершенно обыкновенной женщиной. Впрочем, может быть, моё впечатление было бы совершенно другим, если бы она вдрызг не глушила водку.

Встреча в варшавской квартире Гофмана, про которую Вы спрашиваете, и которая запечатлена на снимке, была моей первой встречей с Высоцким. Мы пытались вместе с Гофманом вспомнить дату, но это не очень у нас получилось, однако почти с полной уверенностью можно сказать, что это было в 1973-м году. До этого я работал на телевидении в Гданьске и в Варшаве бывал не очень часто. А вот дату вспомнить не удалось.

Я знал песни Высоцкого, так как получал раньше его записи, их привозили в Польшу мои друзья. Именно тогда я перевёл несколько песен. Когда я слушал столь могучий голос, полный напряжения, срывающийся на крик, думал, что его обладатель — мужчина весьма солидного телосложения. Когда же нас познакомили, меня удивил его небольшой рост, кепка и очень русское лицо (я имею в виду тип красоты). Я был поражён, что в столь небольшом теле может жить столь могучий голос.

Год или два спустя по просьбе Гофманов Владимир Высоцкий ночевал у меня, он был тогда один, ехал на машине в Париж, к Марине. Потом я встретил его ещё раза два в квартире Дравичей. Жена Анджея (Andrzej Drawicz /1932-1997/ — литературовед, эссеист, литературный критик — прим. авт.) — выдающегося знатока русской литературы — была русской. Её звали Вера, в Москве она работала секретарём в Союзе писателей.

— У Вас сохранилась запись того концерта в квартире Ежи Гофмана?

— Нет, я тогда ничего не записывал. И вообще никто тот концерт не записывал по просьбе самого Владимира Высоцкого.

— Именно за попытку записать концерт молоденького Яцека Качмарского выгнал из своей квартиры Пан Ежи (по просьбе самого Владимира Высоцкого)?

— Нет, Яцека Качмарского выгнал вовсе не Ежи Гофман, а хозяйка квартиры — Валя (Валя Гофман — жена Ежи Гофмана — прим. авт.). По требованию Высоцкого, это верно, так как условия были прозрачными и ясными — никаких записей.

— Вы помните, что Владимир Высоцкий тогда пел?

— Я помню, что он пел песню о погибшем полку, в которой были слова "а вместе нам было четыре тысячи лет". Она произвела на меня очень сильное впечатление.

— "Четыре тысячи лет"?

— Да, потому что он имел в виду полк, всех его погибших солдат. Они погибли очень молодыми, но так как погибших в бою было много, вместе им было четыре тысячи лет.

— Никогда позже Вы не пытались ничего записывать во время своих встреч с Владимиром Высоцким? На квартире Дравичей или у себя дома?

— Нет, я ничего не записывал на магнитофон, если Вы имеете в виду подобного рода записи. Но я пригласил Владимира Высоцкого на радио, где он записал ряд своих песен с комментариями.

— На радио? Польское радио в Варшаве?

— Да. Потом я включил его песни в передачу Польского радио "Спой для нас, Володя" ("Zaspiewaj nam, Wolodia").

— Один из моих друзей сказал, что при первой встрече с Владимиром Высоцким поэт показался ему очень самоуверенным, даже "себе на уме", Вам тоже так показалось?

— Наоборот. Мне показалось, что Володя человек замкнутый. Я бы сказал, что он был весь "уходящий в себя", а не живущий напоказ. Может быть, те впечатления, о которых Вы говорите, были связаны с трудными моментами в его жизни… Люди, которые борются с зависимостью от алкоголя, в период, когда пытаются порвать с этой зависимостью, бывают нервными, даже агрессивными. Но это вовсе не значит, что они высокомерные или бесцеремонные.

— Вы помните, кто участвовал в той встрече на квартире Ежи Гофмана?

— Там были, в частности, Мечислав Раковски и его жена Элъжбета Кемпиньска (Mieczyslaw Franciszek Rakowski /19262008/ — известный польский политик, с 1975-го года ллен ЦК Польской объединённой рабочей партии, с 1988-го по 1989-й гг. премьер-министр Полыни; Elzbieta Kypiriska /род. в 1937 г./ — известная польская актриса, вторая жена политика Мечислава Раковского — прим. авт.). Режиссёр Ежи Груза с супругой (Jerzy Gruza /род. в 1932 г./ — польский режиссёр, сценарист и киноактёр — прим. авт.). Кинокритик Мися Дебницка. Этих людей я точно помню.

— Вы были свидетелем непростых разговоров о польско-русских отношениях? Ян Новицки вспоминает, что однажды они с Владимиром Высоцким чуть не подрались, когда затронули эту тему…

— Все разговоры с гостями из России на тему польско-русских отношений были непростыми. Я думаю, что польские собеседники Володи прекрасно понимали разницу между его отношением к советской власти и к русскому народу. Понимали, что он отождествлял себя с русским народом. Но он совершенно точно не был великоросом, как Никита Михалков.

— Вы знали о намерении Яна Новицкого и Владимира Высоцкого сыграть вместе в постановке "Идиота" Достоевского?

— Я знал об этом только понаслышке.

— Удалось ли Вам увидеть Владимира Высоцкого в роли Гамлета, в Варшаве?

— Нет, но когда я жил уже в эмиграции, в Америке, до меня часто доносились песни Владимира Высоцкого. Когда я жил на Брайтоне, они звучали из многих окон. Эти песни обеспечили ему место в истории. Это совершенно бесспорно. Я не берусь судить о его актёрском мастерстве, но его пение, его произведения, в которых было столько страсти, столько боли, то, как он писал про войну, про лагеря и зеков, это делает его бессмертным. Я не знаю, был ли Окуджава более изощрённым в поэзии. Он пел никак, и его культ в нашей стране я считаю явно преувеличенным.

Ежи Беккер сидит в первом ряду (крайний слева) рядом с Владимиром Высоцким. На фотографии запечатлены также, в частности, Марина Влади, Ежи Гофман (в очках), Даниэль Ольбрыхский и Марыля Родович (в первом ряду, рядом с поэтом).

Квартира Ежи Гофмана на ул. 3 Мая в Варшаве

Стоит ли говорить, что сразу же по завершении беседы с Ежи Беккером наш музей приступил к поискам упомянутой им записи Владимира Высоцкого на Польском радио (Polskie Radio). Прижизненная передача о В. Высоцком найдена и хранится сейчас в музее поэта в Кошалине.