Высшая сила

Глава 10

Ник перекинул парку через плечо и поспешил на каток в надежде, что не слишком опоздал. Сталь металлического турникета обожгла холодом его руку. Черный резиновый мат, покрывавший цементный пол, заглушал шаги.

Он прошел дальше по широкой дорожке и распахнул стеклянную дверь. Прямо перед ним раскинулось ледовое поле. Холод стоял стеной, а воздух все равно был душным и затхлым.

Ник повернул направо, к деревянным скамьям. Келли, съежившись, сидела во втором ряду сверху. Бело-голубой плед был обернут вокруг ее ног. Он знал, из-за холода в зале эти игры были сущим наказанием для нее. Она плохо переносила холод, но все-таки отказалась остаться дома и пропустить игру Скотта.

Тем не менее он был удивлен, обнаружив ее здесь. Он привык смотреть эти игры в одиночестве или в тесной компании других родителей. Одному было привычнее. Он не ожидал, что ему доставит такое удовольствие увидеть ее голубое пальто, выделявшееся на фоне однообразных коричневых скамеек. Она была как долгожданный маяк в штормовую ночь. Ее ярко-рыжие волосы разожгли в нем пламя. Он заставил себя не поддаваться этому огню и ее очарованию.

Электронное табло показывало, что до конца третьего периода осталось десять минут и тридцать секунд. Черт. Он хотел посмотреть всю игру. Но по крайней мере команда Скотта выигрывала со счетом 4:1.

Он поднялся по лестнице, перешагивая через две ступеньки, и сел возле Келли.

— Привет. Как ты, еще чувствуешь свои ноги?

Она покачала головой.

— Уже с середины второго периода, — ее лицо озарилось улыбкой, — Скотт забросил две шайбы.

— Отлично. Готов поспорить, он уже мечтает о шапочном трюке.

Ее тонкие каштановые брови в задумчивости сошлись на переносице.

— Это что, какой-то ритуал, связанный с их касками?

Он засмеялся:

— Шапочный трюк — это когда игрок забивает три шайбы в одной игре.

— О-о.

Он потер затылок:

— Жалко, что опоздал. Дело по поводу страховки оказалось довольно запутанным, а свидетельские показания заняли больше времени, чем я предполагал. Мне чуть было не пришлось ехать в Бостон, чтобы завершить это дело.

— Я пыталась дозвониться до тебя сегодня утром. Кое-что произошло.

Жестом он прервал ее, следя, как один из игроков команды Скотта прорвался к сетке и размахнулся клюшкой. Шайба отскочила от штанги, и ее подобрал один из игроков команды противника.

— Извини. Что ты хотела сказать?

— Расскажу позже. Сейчас неподходящее время.

Небольшая группа болельщиков затопала ногами в завопила на пределе возможностей своих легких, заглушив ее слова.

— А? Что?

Она повернулась к нему и приблизила рот к его уху.

— Позже!

Он кивнул, но ощущение ее мягкого дыхания на шее немедленно послужило сигналом для другой части его тела. Он хотел ее. Он боролся с этим неутихающим желанием с той самой ночи. Тогда они погрузились в легкую дремоту, и он проснулся с чувством радости от того, что она рядом.

Его желание стало только сильнее с тех пор. И он не мог забыть те ощущения, что испытывал, когда он сжимал ее в своих объятиях, мягкую и возбужденную. Ее страсть была для него сюрпризом — приятным, но неожиданным. После холодности Мери-Элизабет он никак не ожидал, что Келли разожжет в нем такой пыл.

Он посмотрел на нее. Ее сияющие волосы перелетали с одной щеки на другую, когда она крутила головой, пытаясь уследить за игрой.

— Судьи решили не останавливать отсчет времени, чтобы побыстрее закруглить игру.

— Но почему?

— Наверное, игра слишком затянулась. Если результат матча ясен, они не останавливают часы.

Она встала:

— Чем скорее я выйду отсюда, тем скорее снова почувствую свои ноги.

На улице стояла звездная октябрьская ночь, ясная и свежая. Было не намного теплее, чем возле ледового поля. Холодный ветер бросил волосы Келли ей в лицо, и она, дрожа от холода, съежилась возле кирпичной стены. Ник встал впереди, стараясь загородить ее от ветра.

— Почему бы тебе не отправиться домой? Я подожду, пока Скотт снимет свои доспехи, и отвезу его на своей машине.

— А ты не обидишься, если я тебя брошу?

Он покачал головой.

— У калифорнийцев жидкая кровь.

— Я слишком замерзла, чтобы защищать честь своего штата. Но берегись, Де Корс, вот согреюсь... — У нее застучали зубы от холода.

Он развернул ее и мягко подтолкнул в направлении стоянки:

— Иди.

Он смотрел, как она пересекает площадку и садится в машину. Он провожал глазами красные сигнальные огни, пока они не скрылись из виду. Вдруг его охватил холод, и он быстро натянул свою парку.

Ник вырулил машину на подъездную дорожку и остановился впритык к тротуару, чтобы Скотту не пришлось далеко тащить увесистую сумку со снаряжением. Иногда после особенно изматывающей игры или тренировки сын позволял ему помочь себе. Но по большей части парень утверждал, что тяжесть ему нипочем — не следует играть в хоккей тому, кто не в состоянии позаботиться о своих вещах. Самолюбие — мощный стимул, а Скотту оно было свойственно в полной мере. Ник мог поклясться, что эта черта характера досталась Скотту не от него.

Он подумал, что сын сегодня устал больше обычного. За всю дорогу Скотт едва сказал пару слов и лишь смотрел в окно. Но как только машина остановилась, он выпрыгнул и схватил огромную красно-белую сумку с заднего сиденья. Ник запер дверцы и увидел, как Скотт протискивается в дверь дома.

Он не спеша последовал за сыном и остановился на пороге кухни. Скотт, стоя спиной к нему, жадно поглощал что-то из бутылки. Он потреблял невероятное количество жидкости после матчей. Методичный топот по потолку свидетельствовал о том, что Брэд наверху изображает слоненка. Келли хлопотала у плиты.

Вдруг в мозгу зазвучал звоночек тревоги. Он не должен угодить в эту ловушку. Он не может клюнуть на эту видимость уюта. Да, у него есть дом, у него есть дети. Присутствие Келли должно обеспечить им спокойствие, но он не должен отводить ей место в своей жизни. Один раз он уже так поступил, и это оказалось роковой ошибкой. Он открыл для себя неприятную истину, что мужчина и женщина с двумя детьми не обязательно являются семьей.

Скотт поставил пустую бутылку на стол и оглянулся через плечо. Только тут Ник разглядел его лицо и застыл в шоке.

— Что с тобой случилось? Что, до моего прихода была драка? За что этим судьям платят деньги? Почему они не могут держать игру под контролем?

Скотт закрыл холодильник и привалился к нему спиной, глядя в пол.

— Это случилось не во время игры, папа.

— Скотта сегодня удалили с занятий за драку. — Келли повернулась к нему, держа в руках деревянную ложку.

— Что? Почему ты не позвонила мне? — Он сжал высокую спинку стула с такой силой, что казалось, дерево сейчас треснет.

— Я пыталась. Ты был в суде, и секретарша сказала, что тебя нельзя беспокоить без крайней необходимости.

Ник ткнул пальцем в сторону сына с пурпурным, почти совсем заплывшим глазом и распухшей щекой:

— А это как назвать? Прогулкой в парке?

— Я с этим сама разобралась, — срывающимся голосом отозвалась Келли, повернувшись вполоборота к нему.

Он оперся рукой о притолоку. Объяснения закончены? Она с этим разобралась?

— И как же ты с этим разобралась?

— Па, тетя Келли приехала за мной и поговорила с мистером Ван Флитом. Завтра я смогу вернуться.

Келли взглянула на Скотта, а потом опять на Ника. Ее голубые глаза сверкали, губы были плотно сжаты. Она взяла кружку с дымящимся шоколадом и протянула мальчику.

— Брэд наверху делает домашнее задание — отнеси ему, пожалуйста.

— Но ты же не разрешаешь ему есть наверху.

— Сегодня — исключение, — ответила она резко.

Скотт кивнул и осторожно понес кружку через кухню. Ник посторонился, дав ему дорогу. Он был зол и тоже не хотел, чтобы мальчики слышали их перепалку.

— Отличная игра, сынок.

— Спасибо, папа. Спокойной ночи.

И он ушел. Ник прошел вглубь кухни и остановился возле раковины, где Келли мыла кастрюлю.

— Моего сына выгнали с занятий за драку, а ты даже не нашла нужным мне об этом сообщить? А потом он участвовал в напряженном матче, в то время как у него один глаз почти заплыл. Тебе не приходило в голову, что мне, возможно, захочется об этом знать? Во-первых, его нужно было наказать. Во-вторых, ему, возможно, было опасно участвовать в игре. — «В-третьих, я его отец».

Она вытерла мокрые руки и набрала побольше воздуху в легкие.

— Ник, я отвезла его к врачу, и ему проверили зрение. Доктор сказал, что не видит причин, почему бы Скотт не мог играть, если на нем будет шлем, спущенный на лицо.

— То есть каска?

— Не важно, — огрызнулась она. Ее глаза сверкали. — Либо у нас с тобой будут равные права в воспитании мальчиков, либо мне вообще не следует этим заниматься. Я не желаю исполнять материнские обязанности только в то время, когда тебе по каким-то причинам неудобно быть их отцом.

— Я считаю, что со мной должны советоваться, когда моего сына выгоняют с занятий.

— Я пыталась. Что я должна была делать? Мариновать его в кабинете директора, пока в суде не объявят перерыв? — Она смотрела на него в упор. — А по поводу того, что его выгнали, я сказала ему, что он не будет наказан.

— Но почему, ради всего святого, ты так сделала?

— Может быть, с ним нужно провести беседу. Я его выслушала, я ему поверила. Кстати, он дрался, защищаясь от хулигана. — Келли остановилась, чтобы перевести дыхание.

Гнев Ника испарился, и он почувствовал, что оказался в дурацком положении.

— Келли, я…

— Школьная политика такова, что наказывают обоих участников, без всяких «если» и «но». — Она склонила голову. — Вот так обстоят дела — правосудие вершится без разбирательства.

— Я не знал.

— Но ты и не спрашивал. И еще одно. — Она наставила на него свой указательный палец. — Я позволила ему играть в хоккей с разрешения врача. — После каждого слова она тыкала пальцем в грудь Нику. — Я чувствовала, что ему необходимо отвлечься от неприятностей. Ты видишь в этом какую-то проблему?

— Нет. — Сейчас у него была только одна проблема — принести извинения так, чтобы его самолюбие при этом не пострадало.

Келли пронеслась через кухню и схватила со стола свой кошелек. Покопавшись внутри, она вытащила ключи.

— Мне нужно выйти на свежий воздух.

— Ты слишком взвинчена, чтобы сидеть за рулем.

— Прекрасно, пройдусь пешком. — Она повертела ключи на пальце и бросила их обратно в кошелек.

Когда она уже повернулась, чтобы выйти, Ник схватил ее за руку.

— Ты опять убегаешь. Мы должны все выяснить.

Она взглянула ему в глаза слегка смущенно, но по-прежнему гневно.

— Все и так ясно. И есть много способов бегства, Ник. Например, очень удобно просто отталкивать от себя людей.

Она попыталась вырвать руку, но он сжал ее сильнее. Он не хотел, чтобы она уходила. Однако если он сделает Келли своим равноправным партнером, то без нее уже трудно будет обходиться. А этого он не мог допустить, он не мог рассчитывать ни на кого, кроме себя.

Но он хотел ее. И тут уже невозможно было что-то изменить.

Она тоже его хотела.

Он нагнул голову, но она, на мгновение застыв, быстро отвернулась.

— Не надо.

— Хочешь, скажу, что я остолоп? Хочешь, извинюсь? Хочешь, поцелую? — Он обхватил ее руками за талию и прижал к себе.

— Это нечестная игра.

— А ты знаешь, что, когда ты сильно взволнована, у тебя лицо становится в крапинку?

— Берегись. Твои комплименты могут вскружить мне голову. — Она попыталась отстраниться.

Он приподнял рукой ее подбородок, не давая пошевелиться.

— Ты тоже в этом вполне преуспеваешь. Прекрати дергаться. — Он провел пальцем по ее губам, касаясь их так легко и нежно, как только мог. — Я просто хотел тебе сказать, что очень раскаиваюсь.

— Терпеть не могу, когда ты такой уступчивый. Гнев иногда полезен для души.

— Я знаю для души кое-что получше. И для тела это совсем неплохо. И отличный способ помириться.

Ее обдало жаром, и она обмякла в его руках, будто только гнев и поддерживал ее.

— Почему нас влечет друг к другу только после ссоры?

— Потому что ты — упрямая ирландка, а я — ветреный итальянец. Гремучая смесь.

Она взглянула на него. Тень скользнула по лицу Келли, но она согнала ее, и глаза ее потемнели, как дорогие сапфиры.

— Ник...

Он кинул взгляд поверх ее плеча на дверь ее прежней комнаты. Взяв за руку, он повел ее через кухню.

— Между нами всегда проскакивали искры. Давай я покажу тебе, что такое настоящее пламя.

Келли посыпала сыром тесто, политое соусом. Отерла лоб тыльной стороной ладони и оглядела три пиццы на кухонном столе. Было бы намного проще заказать их, но Скотт попросил, чтобы она сама их приготовила, и она не смогла отказать. С одной стороны, такая просьба ей льстила, а с другой — было страшно подвергать испытанию тот хрупкий мостик, который только-только установился между ними. Кроме того, ей хотелось, чтобы его день рождения удался на славу.

Отворилась задняя дверь, и Ник внес несколько сумок. Когда он ставил их на стол, от напряжения на его запястьях выступили жилы.

— Именинник еще не готов?

— Я не видела его. Он уже столько времени прихорашивается. Мне кажется, он хочет произвести впечатление на Сьерру.

— Мне не верится, что ему уже пятнадцать и он интересуется девочками. Ты хотя бы знаешь, как она выглядит?

Келли покачала головой.

— Она очень мила и вежлива по телефону, но я ее не видела.

— Да. Пойду сверну ковер в гостиной и отодвину к стене диваны, чтобы освободить место для танцев. Может быть, проверить еще магнитофон и записи?

Келли кивнула:

— Нам не нужно неприятных сюрпризов в последнюю минуту.

— В доме, полном подростков, избежать их можно только чудом. — По пути из кухни он легонько щелкнул ее по вздернутому носу.

После его ухода взгляд Келли неохотно остановился на закрытой двери в ее прежнюю комнату. Боль пронзила ее при воспоминании о том, что произошло вчера. Их близость была еще более восхитительной, чем она ожидала. Но потом ее стали одолевать разные мысли, и удовольствие было испорчено.

То, что он овладел ею в бывшей комнате прислуги, стало ей напоминанием, что для нее в этом доме нет места. Ник ни разу не сказал Келли, как он к ней относится. Нет, он был внимательным и заботливым. Он всегда был добр с ней. Но достаточно ли этого?

Эта комната была самым подходящим местом для свидания хозяина с любовницей. Вот кто она, и вот какое место ей определено. Здесь, в этой семье, место жены принадлежит Мери-Элизабет, а не ее бледному подобию.

Она вдруг почувствовала запах его одеколона, примешавшийся к аромату итальянской кухни. Он начал стучать в соседней комнате, и громкий стук отдавался ударной волной у нее в руках. Он волновал ее как мужчина, даже когда его не было рядом в комнате.

В дверях появился Скотт:

— Где папа?

— Передвигает мебель в гостиной.

— Пойду помогу ему.

Келли сняла фартук и одернула пуловер.

Раздался звонок в дверь, и у нее екнуло сердце. Уже идут.

Когда она подоспела к входу, Скотт отворял дверь. Три очень хорошеньких блондиночки стояли на пороге, нервно посмеиваясь.

— Пожалуйста, входите, — пригласила Келли.

Ник встал позади нее, положив руки ей на плечи.

— Может быть, ты нас представишь, сынок?

Скотт взглянул на отца и Келли так, будто хотел, чтобы они исчезли. Потом он указал по очереди на каждую девочку:

— Хизер Дуглас, Брэнд Морган... Сьерра Самюэль. Это мой папа. А это жена моего папы.

Пока не прозвучала последняя фраза, Келли даже не подозревала, насколько сильна была ее надежда, что он назовет ее мамой. Подавив разочарование, она указала рукой в сторону гостиной:

— Там закуска, и сейчас будет готова пицца. Скотт, может, предложишь девушкам что-нибудь выпить?

Пока она готовила еду, дверной звонок практически не умолкал. Когда первая пицца была готова, Келли нарезала ее и поставила блюдо на обеденный стол возле тарелок с перцем. Из колонок несся грохот. Как они умудряются что-то слышать сквозь этот шум? Гостиная была набита молодежью. Мальчики как один были словно двойниками Скотта, и Келли заметила, что им всем почему-то не по вкусу непорванные джинсы. Униформа девочек состояла из длинного свитера или блузы и черных узких брюк.

Ник одиноко слонялся в этой компании, когда она подала ему знак, что угощение готово. Он лишь беспомощно пожал плечами, давая понять, что не в состоянии довести до собравшихся эту новость. Келли встала в дверях и резко свистнула. Когда все уставились на нее, она указала на стол и посторонилась, чтобы ее не смели.

Ребята наполнили тарелки, и она заметила, что музыка стала тише — точнее, совершенно изменилась. По дому растекалась медленная мелодия любовной баллады.

Ник увлек ее в гостиную.

— Разрешите вас пригласить?

Келли бросила взгляд поверх его плеча:

— А нам не нужно за ними приглядывать?

— За пару минут они не успеют ничего натворить. — Он обвил рукой ее талию и прижал к себе. Положив одну ее ладонь себе на шею, он взял ее за другую и начал медленно кружить по комнате.

— Эй, поглядите на родителей Скотта. Как мило, что они танцуют.

Келли взглянула из-за плеча Ника и увидела симпатичную голубоглазую девушку, державшую Скотта за руку.

— Сьерра хорошенькая, правда?

Ник кивнул и еще крепче прижал ее к себе.

— Боевая тревога. Парочка, точнее, мой сын с девушкой направляются к лестнице, — вдруг сказал Ник, отпустил Келли и, пройдя через дверь гостиной, остановился на нижней ступеньке.

Скотт зло сверкнул глазами.

Сьерра серьезно произнесла:

— Ваш сын расстроен, мистер Де Корс. Мы хотим поговорить, но здесь так шумно, что ничего не слышно.

— Понятно. — Ник скрестил руки на груди. — Ну а что, если мы выключим музыку и вы поднимете его дух здесь?

Скотт пожал плечами:

— У нас есть выбор?

— Нет.

— Ну тогда оставим музыку включенной, па. Я уже передумал. — И они вернулись обратно к друзьям.

Келли в сопровождении Ника пошла на кухню, чтобы пополнить стол. Она взглянула на него.

— Не ходи сюда. Кто-то из нас должен стоять на страже.

— А почему ты выбрала для себя кухонные обязанности?

— Потому что все эти ребята выше меня ростом. — Поразмыслив, она уступила: — Ладно, я составлю тебе компанию. Готов ли ты к славным битвам?

Ник отсалютовал:

— Всегда готов.

Бок о бок они сторожили лестницу. Не раз за этот вечер Келли приходило в голову, что присматривать за молодежью не проще, чем пытаться оседлать пчелу. Подростки бродили повсюду, не останавливаясь ни на минуту. Два часа показались ей просто бесконечными.

После того как последняя группа наконец-то покинула дом, Келли рухнула на нижнюю ступеньку. Когда Скотт проходил мимо нее, она развернулась и прислонилась головой к стене.

— Хорошо провел время?

— Да. Все было нормально.

Ник уселся рядом с Келли.

— А другим тоже было весело?

— Думаю, да.

— А ты ничего не забыл? — В голосе Ника слышался мягкий укор.

Скотт несколько секунд стоял, глядя в недоумении.

— О! Спасибо. — И побежал наверх.

— Когда-нибудь он научится быть вежливым, — сказал Ник.