Высшая сила

Глава 5

— Что я должна понять?

Келли наклонилась, подняла медведя и усадила обратно на скамеечку, потом заботливо поправила широкую розовую атласную ленту у него на шее. У нее возникло ощущение, что Ник готов стереть ее в порошок. Она встретила его взгляд, изо всех сил стараясь сохранить твердость.

— Скотт уже привык сам заботиться о себе и о Брэде. Даже до того, как Мери-Бет заболела, — она работала и подолгу не бывала дома.

Келли вздрогнула. Ее сестре успешно удавалось вести домашнее хозяйство, воспитывать детей и работать. А ей не под силу справиться даже с одним вспыльчивым четырнадцатилетним парнишкой, не вызвав при этом третьей мировой войны.

— Ну и что?

— Постарайся взглянуть на такие вещи глазами Скотта. Уже долгое время он принимает решения самостоятельно и довольно успешно с этим справляется. И вдруг кто-то начинает указывать, что ему делать. Согласись, тут есть повод для обиды.

— Ты хочешь сказать, что, если он соберется прыгать с Бруклинского моста, я должна пожелать ему хорошо провести время?

Ник стиснул зубы, и она увидела, как начала дергаться его щека. С видимым усилием он расслабил плечи.

— Я совсем не об этом говорю, и ты это знаешь. Ты можешь попытаться пойти ему навстречу?

— Мне казалось, я так и поступаю. Я предложила отвезти его.

— А ты не можешь понять, насколько это для него унизительно?

— Значит, вся моя вина в том, что я пытаюсь его оберегать. Скажи точно, что ты от меня хочешь? Мне запрещено появляться в твоей спальне, мне не разрешается делать замечания Скотту. Я что, просто домработница? Может быть, проверишь, хорошо ли выстираны носки?

— Ты перегибаешь палку.

— Кто? Я? — Келли почти кричала, но ей было уже все равно. — Если кто-то и вышел из-под контроля, так это твой, сын. Он, случайно, не сообщил тебе, как он меня назвал?

Ник поджал губы.

— Я слышал.

— И это нормально? Его дерзкий тон, его неуважение к старшим, к женщине — все это простительно, потому что он самостоятельный?

— Он будет наказан, не волнуйся.

— Каким образом? — Ее глаза с подозрением сузились.

— Он никуда не выйдет из дома.

— Как долго?

— Сегодня и завтра.

— И это все?

— А что ты хочешь?

— О... за это он всю жизнь должен сидеть под домашним арестом.

Уголок его рта на мгновение слегка приподнялся.

— Значит, он целыми днями будет дома — здесь, с тобой.

— О! Пожалуй, это не совсем меня устраивает. Но и того, что предлагаешь ты, недостаточно. Может быть, ты должен вымыть ему рот с мылом!

— С некоторых пор я не уверен, что намного сильнее его.

— А ты попробуй.

Келли бросила взгляд на его широкую грудь и мощные бицепсы, выпиравшие из-под белой рубашки с короткими рукавами. Скотт пока еще был мальчишкой и явно уступал в силе отцу — взрослому мужчине. Даже сейчас, при всем своем раздражении, она ощущала, как от его вида у нее перехватывает дух.

Она двинулась к входной двери, потом остановилась и взглянула через плечо.

— Ник? А ты когда-нибудь думал, что для меня это все совершенно ново? Мне никогда раньше не приходилось нести ответственность за подростка.

— Ты куда идешь? — Его голос был хриплым от укоризны и... беспокойства?

— Кажется, мы со Скоттом похожи. Мне тоже захотелось отсюда сбежать. Брэд на приеме у логопеда.

— Когда ты вернешься?

— Когда рак на горе свистнет.

Келли вышла и хлопнула за собой дверью. Словно в тумане понеслась по дорожке и свернула на обсаженную деревьями аллею. Будь он неладен, этот Ник! От него совсем никакой поддержки.

Она не вернется обратно. Пусть Ник немного поволнуется, ожидая ее возвращения. Но он, наверное, и не заметит, что ее нет, пока у него не кончатся чистые носки...

Она шла быстро, порывисто. Тротуара не было, так что пришлось идти по извилистой тропинке, проторенной через участки, засаженные травой и разделенные подъездными дорожками. Вскоре Келли стала задыхаться и замедлила шаг.

Сквозь густую листву пробивался неяркий солнечный свет. Устав от быстрой ходьбы, Келли почувствовала, что ее гнев тает под полуденным солнцем. Раздражение иссякло так же, как и силы. Очутившись на зеленой лужайке, она рухнула на скамейку.

Снова и снова Келли прокручивала в мозгу слова Ника. Он был недоволен тем, как она обращается со Скоттом. Она подвела его. Что бы она ни делала, он никогда не бывает доволен.

Но как быть с мальчиками? Если она уйдет от Ника, значит, она и их бросит. Особенно жаль маленького Брэда. Она не может его покинуть. И у Скотта как раз начался переломный возраст.

Ей вдруг припомнилось обиженное выражение его лица и то, как содрогалось от избытка чувств его тело. У парня явно было желание кого-нибудь ударить, вот он и нагрубил. А разве она сама вела себя лучше? А ведь она — взрослый человек. Научится она когда-нибудь себя контролировать?

Нужно будет подыскать ключик к племяннику. Ей следует быть в курсе его дел и ни в коем случае не упускать подростка.

Но как быть с Ником? Было ли ошибкой выходить за него замуж? Но как раз это изменить уже невозможно.

Ник услышал, как тихо открылась и закрылась входная дверь. Он прислушивался, не вернулась ли Келли, с самого момента ее ухода. Наконец-то напряжение, которое он ощущал, как ему казалось, долгие часы, ослабло, как спущенная струна. Он пошел ей навстречу.

Келли стояла в дверях под лампой, глядя на розового медведя и не замечая его взгляда. Свет образовал нимб вокруг ее блестящих золотистых волос, но Ник знал, что она совсем не ангел. Он вспомнил, как сверкали прекрасные голубые глаза, перед тем как она вылетела из дома. Он вновь ощутил мучительное чувство тревоги, охватившее его после ее ухода.

Он видел, как она берет записку, приколотую к атласному банту игрушечного медведя, и разворачивает ее. Удалось ли ему передать на клочке бумаги то, что он хотел? Главное — не воспринимать всего этого всерьез. Он пытался обезоружить ее шуткой, завоевать ее остроумием. Но ему не нужно ее завоевывать. Он привык ни на кого не рассчитывать, однако ради мальчиков...

Он понял только то, что испытал огромное облегчение после ее возвращения домой.

Келли подняла глаза и увидела его. Улыбка тронула ее пухлые губы, и она потрясла в воздухе запиской.

— «Прости мне мою неуклюжесть». Мило, Ник, но очень банально.

— Кажется, эти пропащие души пошли кататься на коньках?

— Что касается того, почему я ушла.

— Ты имела полное право рассердиться.

— У меня отвратительный характер — это беда всех рыжих. Я все обдумала, поставила себя на место Скотта. Я не виню его за то, что он не сдержал досаду. Но должна признаться, что меня... оскорбило то, как он меня назвал. И по-прежнему оскорбляет.

— Тетя Келли...

Она обернулась, удивленная присутствием Скотта.

— Я не знала, что ты здесь.

Скотт спустился с лестницы, но держался поодаль от нее. Набрав воздуху в легкие, он скороговоркой выпалил:

— Извини меня за то, что я так тебя назвал. У нас с папой был разговор.

— Извинения приняты. Мы оба были хороши. — Она подала мальчику руку: — Мир?

Он улыбнулся и, протянув руку, шагнул навстречу.

— Ладно.

— Но чтобы больше этого не было, иначе я вымою тебе рот с мылом.

Его робкая улыбка стала шире.

— С какими войсками?

— Не стоит меня недооценивать.

— Не буду.

— Я тоже не буду. — Ник кашлянул. — Ты голодна? Ты не ужинала.

— Надо же, совсем об этом забыла! — Она хлопнула себя по лбу. — Сейчас быстренько что-нибудь приготовлю.

— Мальчики уже поели. Я ждал тебя. — Он не стал говорить Келли, что собирался поесть, но кусок не шел ему в горло.

Ее глаза просветлели. Она протянула было к нему руку, но тут же отдернула ее.

— Это... отлично. Что у нас на ужин?

— Я готовлю только одно блюдо — спагетти.

— Ты успел приготовить спагетти?

— Я сегодня рано вернулся с работы. Забыла?

— О да. Но я забыла спросить почему.

— Мне хотелось немного побыть с мальчиками перед их завтрашним отъездом в лагерь.

— Отличное наказание для Скотта, — сухо заметила Келли.

Келли попыталась сосредоточиться на чтении — уже в который раз. Дом опустел без мальчиков. Она сильно скучала по ним.

Кто бы мог подумать, с улыбкой рассуждала она. Первые несколько дней без детей были сплошным наслаждением. Но сейчас отдала бы все на свете, чтобы услышать наверху знакомый топот.

Раздался звонок в дверь. Келли соскочила с дивана в гостиной и поспешила к двери.

— Привет, Донна.

— Извини, что вламываюсь без предупреждения, но я как раз возвращаюсь домой из магазина, а Эрик просил меня узнать, не хочет ли Брэд прийти к нам на ночь.

— Заходи. — «Прошу», — добавила Келли про себя. Наконец-то можно с кем-нибудь переброситься словечком. — Думаю, Брэд пошел бы с удовольствием, но сейчас он в лагере.

— О, Эрик, наверное, забыл, ему так скучно, что у него просто возникла отчаянная надежда.

— У тебя найдется время для стаканчика чая со льдом?

— Конечно.

Келли повела гостью через комнаты на кухню.

— Я только уберу свою книгу. Присаживайся. — Келли зашла в свою комнату.

Донна, поскрипывая тапочками, последовала за ней.

— Я и не знала, что вы с Ником сделали кабинет.

Келли положила книгу на свой ночной столик. Она обернулась и увидела, что ее подруга держит в руках ночной халат. Увидела, как та оглядывает мелочи, разбросанные повсюду. Она точно уловила момент, когда Донна догадалась, что они с Ником живут раздельно.

— Думаю, ты удивляешься... — У Келли вырвался нервный смешок, и она уперлась взглядом в дверь за спиной Донны, — На самом деле все не так уж плохо.

— Это не мое дело.

Но Келли продолжала свои бессвязные объяснения, будто и не слышала слов приятельницы:

— Ник подумал, что после монастыря и всего прочего так будет... ну.... спокойнее.

— Так это была не твоя идея?

— Хм, нет. Он просто пытался проявить деликатность. — Келли тяжело вздохнула. Она так долго скрывала свои чувства, что сейчас ощутила непреодолимую жажду выговориться. — Донна, он отталкивает меня, и я не знаю, как найти с ним контакт. Мне нужен совет.

— Ты девственница? — Донна, смутившись, улыбнулась. — Глупый вопрос. Конечно, да.

Келли не смела поднять глаз.

— Ты так говоришь, будто это какая-то болезнь.

— В наши дни и в твоем возрасте — да.

— Спасибо. Мне стало значительно легче. Если у болезни есть название, то должно быть и лекарство. И что мне делать?

— Ты не должна допустить, чтобы так продолжалось, — это уж точно. Это неестественно.

Донна несколько минут молчала, будто что-то взвешивая в уме. Потом она улыбнулась коварной улыбкой, скорее пугающей, нежели приятной:

— Соблазни его.

— Прости, что? — У Келли округлились глаза.

— Затащи его в постель, ну сама понимаешь.

— Нет. Не понимаю. Боюсь, я не читала «101 способ обольщения».

— Ладно, я тебе объясню. Первым делом избавься от мальчиков, только на ночь.

— Они уехали на неделю. В лагерь. Забыла?

— Отлично.

— Не уверена. — Келли закусила губу. — С тех пор как они уехали, Ник каждый день работает допоздна.

— Это хороший признак.

— Почему ты так решила?

— Он явно избегает тебя. — Келли по-прежнему смотрела непонимающим взглядом, и Донна, тяжело вздохнув, пояснила: — Боится оставаться с тобой наедине.

— Но почему?

— Потому что дурак. Откуда я знаю почему? Может быть, он боится девственниц. — Донна неожиданно улыбнулась. — Это довольно глупо, если задуматься. Но ты, наверное, из тех, кто должен...

— Что должен? — расширила глаза Келли.

— Не важно. Вот что тебе нужно сделать. — Донна заговорщически подалась вперед. — Организуй романтический ужин — свечи, цветы, вино.

— А как я заманю его на эту... трапезу? Я не смогу этого сделать.— Келли скрестила руки на груди.

— Сможешь. Скажи, что случился пожар; в каком-то смысле это даже не будет обманом. Он непременно случится, если ты сделаешь то, что я тебе говорю.

— Ладно. Допустим, он придет. И дальше что?

— Самое главное — это одежда. А точнее, ее отсутствие.

У Келли перехватило дыхание.

— Я? Голая? — Ее глаза округлились, и она уставилась на кухонный стол. — Здесь?

— Нет. — Донна вздохнула. — Секс на кухне — это курс для продолжающих. Сейчас жарко и влажно, ведь так?

Келли неуверенно кивнула, не понимая, куда клонит Донна.

— Надень что-нибудь легкое — короткие шорты, маечку, но ни в коем случае не надевай бюстгальтер.

— Но без бюстгальтера я чувствую себя голой.

— Вот это как раз то, что нужно. Спрячь его в подвале, надень его себе на уши, сожги — все равно. Но не носи его.

— И что дальше? — Келли нахмурилась.

— Пусть природа возьмет свое.

— Ты думаешь, это подействует?

— Насколько я знаю этого итальянского... быка, должно подействовать.

Может быть, Донна и права. Может быть, ей следует слегка подтолкнуть Ника в нужном направлении.

Она подумала обо всех ночах, проведенных в одиночестве в холодной постели. Она хотела испытать радость быть женщиной. Она хотела Ника. И она должна убедить его, что тоже ему необходима.

— Я так и сделаю, — сказала она.

— Вот это настоящий разговор. У тебя все получится, нужно только настроиться. — Донна поднялась, собираясь уходить. — Удачи.

Келли обхватила руками колени.

— Она мне ох как понадобится.

— Келли? Где ты? Что случилось? — Ник закрыл заднюю дверь и ринулся через темную кухню. Он замер на пороге столовой.

Зажженные свечи освещали парадную фарфоровую посуду и столовое серебро на столике вишневого дерева. На ирландской клетчатой скатерти стояли приборы на двоих. Цветочный аромат привлек его внимание к простому букетику гвоздик и незабудок.

— Келли, ты где? — снова позвал он.

Звуки нежной музыки доносились отовсюду из стереоколонок.

— Ник? — Она прошлепала босыми ногами через коридор и ступила на ковер, расстеленный в столовой. — Ты уже дома? — Она застенчиво улыбнулась и провела пальцем по спинке стула.

Она стояла всего в футе от него, и он хорошо видел ее большие голубые глаза, теплые и приветливые. Он не мог припомнить, когда в последний раз Мери-Бет так встречала его, если подобное вообще случалось. Он постарался подавить в себе радость, возникавшую у него всякий раз при виде Келли, — чувство, которое сводило на нет всю его осмотрительность. Он не хотел привыкать к ощущению спокойствия и доверия.

— Да. Секретарша передала мне твою просьбу немедленно прийти домой. Что это? Я почти ничего не вижу. С электричеством что-то не в порядке? — Он щелкнул выключателем на стене, и люстра мгновенно залила комнату светом.

— Я накрыла ужин. — Она моргнула и жеманно приподняла одно — он не поверил своим глазам — почти обнаженное плечо.

Тоненькая бретелька соскользнула. Его взгляд опустился ниже, охватив мягкие контуры грудей, обтянутых тонкой материей. Он смотрел, затаив дыхание и ощущая напряжение в паху. Ее тугие соски отчетливо проступали через трикотаж... Боже правый, похоже... у нее ничего нет под этой маечкой. Он видел закрытые белые лифчики, сушившиеся в подвале. У нее их много. Так где, черт побери, ее нижнее белье? Может быть, какие-нибудь непредвиденные обстоятельства.

— Что-нибудь случилось со стиральной машиной?

Она склонила голову набок.

— Нет, а что?

— Потому что ты... У тебя нет... — Сделав над собой усилие, он встретился с ней глазами. — Не важно. Когда будем ужинать?

— Как только ты переоденешься. Не хочешь надеть что-нибудь удобное?

Поскольку рассматривать ее сверху было небезопасно, он сосредоточился на ее миниатюрных шортах. Окинул взглядом ее стройные ноги вплоть до кончиков носков. Голые ноги и... Кровь опять начала бешено пульсировать у него в жилах. Это тоже небезопасно. Он откашлялся, пытаясь овладеть собой.

— Я надеюсь, специальный костюм для ужина не обязателен.

— Конечно, и так слишком жарко.

— Мадам, как вы правы!

Ник бегом поднялся по лестнице в свою комнату. Но как бы быстро он ни удирал, взгляд ее невинных глаз и образ прекрасного тела преследовали его. Рано или поздно он должен будет снова к ней спуститься. У него пересохло во рту. Черт побери! Он не должен так о ней думать. Она была монахиней. Черт! Кого он пытается обмануть? Она давно ушла из монастыря, и она — его жена.

Ну и что? Формальная бумажка не дает права ему... им... Он не собирался допустить близости с ней. Он не мог идти на риск, привязаться к ней. Однако он не предполагал, что будет испытьвать к ней такое влечение. Думал, что сможет спокойно жить с ней под одной крышей.

Он надел шорты и майку и, успокоившись, спустился вниз. Повернув налево в столовую, он заметил, что лампы снова выключены. За каким чертом она это делает?

— Келли, ты что, экономишь электроэнергию? — Он возвышался в дверях, глядя, как она наливает вино в бокалы. — Уж поверь, я в состоянии платить по счетам.

Келли в испуге оторвалась от своего занятия.

— Все должны вносить вклад в экономию электроэнергии. Ты что-то имеешь против?

— Я предпочитаю видеть, что я ем. — Он уселся во главе стола.

— Все равно не сможешь понять — я освоила новый рецепт.

Она пошла на кухню и вернулась с длинной плоской кастрюлькой. Поставив ее справа от Ника, взяла его тарелку и положила на нее кусочек чего-то похожего на лазанью. Наклонившись, чтобы поставить перед ним тарелку, она коснулась своей мягкой, не скованной бюстгальтером грудью его плеча. Он стиснул пальцы, стараясь унять дрожь в руках.

— Я забыла про салат.

Келли поспешила на кухню. Ее маленькая тугая грудь подскакивала в такт движениям, и его тело окончательно вышло из-под контроля. Когда она вернулась, он затаил дыхание, ни в силах отвести глаза.

Она села за стол и двумя глотками опорожнила свой бокал. Потом перевела на него сияющий взгляд.

— Умираю от жажды. Здесь так жарко.

— Да. Ты мне уже это говорила. — «Как будто нужно напоминать об этом», — раздраженно подумал он.

Ее блестящие волосы соблазнительно падали на обнаженные плечи. Ему хотелось погрузить руки в эти мягкие густые кудри. Келли смахнула огненную прядь с разгоряченного лица и вновь наполнила свой бокал. Понимает ли она, что сводит его с ума?

Он взглянул на свой бокал.

— Думаю, что мне лучше выпить пива.

— Я принесу. — Она начала подниматься.

— Нет! — Он стиснул зубы. — Сиди спокойно. Ты все время скачешь, и я хочу сказать, ты только что села. Расслабься. — Он направился к холодильнику.

Ник вытащил бутылку с длинным горлышком и присел на стойку, отыскивая в ящике открывалку. Келли подошла бесшумно, и его обдало свежестью духов, когда она дотронулась до его руки. Он неохотно перевел на нее взгляд.

— Ник? — Ее дыхание участилось, широко распахнутые глаза были полны надежды.

Вдруг до него дошло. Этот ужин всего лишь — обольщение, женская ловушка. Он должен был сразу все понять. Она такая же, как и все.

— Ничего не выйдет. Я не желаю ничего такого.

— Какого? — Келли бросила на него быстрый виноватый взгляд и уставилась на полку за его спиной. — Я только приготовила ужин.

— Цветы? Вино? Полумрак? — «Отсутствие лифчика», — раздраженно подумал он. Она вздрогнула словно от удара.

— Я просто пытаюсь быть твоей женой, Ник. Но ты должен мне помочь. У меня ведь совсем нет опыта.

— У меня есть. И больше я не хочу.

— Тогда зачем ты на мне женился? Только из-за мальчиков? — Ее голос сорвался, она замолчала и быстро отвернулась.

Но он успел заметить слезинку, стекавшую по ее щеке. Услышал, как она икнула, а потом открыла воду в раковине.

— Ты плачешь? — Она замотала головой.

— Да, ты плачешь. На тебя всегда нападает икота, когда ты плачешь.

— Откуда ты знаешь?

— Я помню.

— Теперь все изменилось. — Она закрыла кран и снова икнула.

Как он хотел, чтобы в ней проснулся ее ирландский дух. С ее гневом он мог совладать. Но это... Он чувствовал себя абсолютно беспомощным, когда она плакала.

— Келли. — Он взял ее за руку. Она попыталась вырваться, и на щеке блеснула еще одна слезинка. — Не надо.

Он только успокоит ее — вот и все. Он взял ее лицо в руки и провел большими пальцами по щекам.

Она отступила, прижавшись спиной к холодильнику.

— Я не хотела. — Ее губы дрожали.

— Знаю. — Он придвинулся к ней вплотную и обнял.

Первое прикосновение к ее губам прошло электрическим током по всему телу. Он услышал ее слабое всхлипывание и ощутил соленые слезы на своих губах. Подняв голову, посмотрел в ее печальные глаза и возненавидел себя за то, что заставил ее плакать. И он выкинул из головы все, кроме желания загладить вину.

Келли никогда еще не испытывала такого унижения... даже тогда, когда он поместил ее в отдельной комнате. Да, она хотела, чтобы он целовал ее этой ночью, но с любовью, а не с жалостью. Сейчас ей хотелось только одного — поскорее ускользнуть от него и где-нибудь спрятаться.

Он опять наклонил голову, как будто не чувствуя ее сопротивления. Он заворожил ее своим глубоким взглядом. Она стояла неподвижно, как камень, но ее сердце пустилось вскачь, когда она снова почувствовала на губах его нежное прикосновение. Он все сильнее прижимался к ее губам, и она заметила, что его дыхание участилось, когда она слегка склонила голову, чтобы ответить на его поцелуй.

Это прикосновение было нежным, чудесным, живительным для ее иссохшейся души. Она не могла отказать себе в этом маленьком наслаждении. Она нерешительно дотронулась языком до его верхней губы. Он на мгновение застыл. Ее рука опустилась прямо на его сердце, и он вздрогнул.

Он привлек ее поближе, и она с трепетом ощутила, как что-то твердое вдавилось ей в живот. Но это — свидетельство того, что он неравнодушен к ней. Она нежно гладила руками его грудь, глядя, как до черноты потемнели его глаза. Он развел в стороны ее руки и чуть сдавил пальцами ее грудь.

Она застонала и нетерпеливо рванула ткань вверх, убирая тончайшую преграду. И снова его руки были на ее груди, теплые и уверенные. Большими пальцами он гладил ее соски, пока они не превратились в твердые возбужденные комочки; ее грудь стала напряженной, набухшей, горячей. Слегка подавшись вперед, она словно пыталась рассказать ему о тех чувствах, которые не могла выразить словами. Его сильные пальцы ласкали ее мягкое тело, вызывая приятное тепло.

Она услышала негромкий стон и не сразу поняла, что этот стон наслаждения исходил от нее самой...

—Келли... — Ник прижал ее к себе, придавив ее грудь своей — крепкой, как стена.

Его губы, твердые, настойчивые, снова припали к ее рту, язык, раздвинув ее губы, ворвался внутрь. Движение было грубым и страстным. Она подняла руки и сомкнула их на его шее. Все ее тело стремилось к еще большей близости. Когда он поднял голову, дыхание его было прерывистым, под стать ее собственному.

— О, Ник... — Она почти шептала. Она с трудом разомкнула отяжелевшие веки. — Это совсем как в тот раз. Помнишь?

Он застыл. Ей захотелось вернуть слова обратно, но было слишком поздно. Она разрушила чары. Он отстранился от нее и на минуту прикрыл глаза, глубоко вздохнув. Когда он открыл их, его чувства уже были под полным контролем, страсть угасла.

— Извини. Я не хотел этого. — Он провел рукой по волосам. — Я не могу. Прошлое... О черт. — Он повернулся и вышел из комнаты.

Келли испустила вздох отчаяния. Она прикрыла глаза и вздрогнула, вспомнив его прикосновения... Все это когда-то уже было. Как и сегодня, Ник ее хотел, но тогда она была слишком молода и испугалась этих чувств. Она толкнула его прямо в объятия собственной сестры. Они любили друг друга, а Мери-Элизабет встала между ними.

Келли знала, что неопытна во многих отношениях, но она никогда не была глупа. Она любит его и после сегодняшнего вечера уверена в одном: Ника влечет к ней со всем пылом его темперамента. Он так же нуждается в любви, как и она. Если они не сблизятся, брак обернется для них бедой. Она не собиралась снова его потерять. Она сделает все, что в ее власти, для их счастья.

Нужно время, подумала она. Просто необходимо еще немного времени, чтобы показать ему, что он может пережить свою утрату и быть счастливым, как прежде.