Вызывают Майкла Шейни

Глава 12 «Хлев»

На 79-й улице, к западу от деловой части Литтл-Ривер, за складами и частными домиками потянулись маленькие овощеводческие фермы и длинные ряды цитрусовых деревьев. Кое-где встречались участки дикорастущих сосен и заросли субтропических кустарников, которых еще не коснулась цепкая рука цивилизации. Хотя и эти заросли были уже рассечены поперечными дорогами, ведущими в аэропорт, Опа-Лоска, Хайалиа и другие пригороды, бурно разросшиеся в дни строительного бума.

Луна не взошла, но звезды уже усеяли бархатно-синее тропическое небо, освещая все своим тусклым призрачным светом. Воздух был прохладен и влажен, как всегда бывает в Майами весенними ночами.

Сидя за рулем, Шейни наконец расслабился и глубоко вдохнул ночной воздух. Ему казалось, что время остановилось. Он встряхнул головой. Глупо, конечно, и не лучший способ выражать так свои мысли. Но иллюзия не исчезала. Это была ночь иллюзий, как многие ночи в Майами. Шейни подумал: «Уж не воздух ли действует так пагубно на нормальных людей?» Возможно, поэты именно это имели в виду, когда писали о цветке тропического лотоса. Опасная уверенность в том, что важен только настоящий миг… Этот час – это мгновение – остановившееся время.

Он очнулся, когда в свете фар появилось низенькое строение. Оно находилось на некотором расстоянии от трассы в глубине просеки. Сквозь скрывавшие его высокие кокосовые пальмы был виден лишь пробивающийся из-за прикрытых ставень свет. Оставив «родстер» у трассы, Шейни двинулся к дому, то и дело спотыкаясь об осколки кораллов. Окна и двери дома были затемнены.

Шейни мало что знал об этом месте, разве что слыхал о дурной славе «Хлева». Это был один из дешевых притонов, которые в начале каждой зимы возникают на окраинах Майами. Тут обычно собираются отбросы общества и любопытный деревенский люд, которому не по карману роскошные отели на побережье и в центре города. Легкая бамбуковая ширма в рост человека отделяла темную прихожую от ярко освещенных комнат. Толстый мальчишка с розовыми щеками и подведенными глазами склонился над сосновой стойкой прямо у двери. Он скривил лицо в развратной ухмылке и пропел фальцетом.

– Вашу шляпу, мистер.

Шейни прошел мимо, не взглянув на него. Центр комнаты был огражден натянутой веревкой. Вокруг стояли столы. Под потолком висели лампы в стеклянных абажурах. В их тусклом свете было видно, что только десять – двенадцать столов заняты. Вдоль трех стен тянулись кабины, разделенные невысокими ширмами из некрашеных досок. Вместо двери вход в каждую кабину прикрывала занавеска на проволоке. Ничто в «Хлеве» не напоминало о веселых публичных домах городского центра. Грех здесь – не легкая забота, а тяжелый труд, дающий возможность выжить. Он совершается с отвратительной развращенностью, радующей темные души завсегдатаев подобных притонов.

К Шейни, остановившемуся посреди комнаты, скользнула девушка.

Взбитые светлые волосы коснулись его плеча, когда она подняла к нему порочное детское личико. На ней была белая кружевная кофточка, сквозь которую просвечивался розовый лифчик, едва прикрывающий незрелую грудь. Она положила тонкую потную ручку с яркими ногтями Майклу на руку и игриво спросила:

– Хочешь развлечься, малыш?

Шейни покачал головой, внимательно оглядывая комнату:

– Я давно уже не вожусь с детским садом.

Девушка вызывающе положила руку на худое бедро:

– Может ты не знаешь, но я могу показать тебе такое, чего ты раньше никогда не пробовал.

Кто-то хихикнул, и эхо странно и жутко отдалось в душной, задымленной комнате.

– Сомневаюсь, крошка, – сказал Майкл и прошел к закрытой нише, откуда доносился смех. Непонятно откуда возник человек и подошел к Шейни. У него было длинное худое лицо, блестящие черные волосы свисали на потный лоб. На нем были приталенные со складкой брюки и грязная белая куртка. В зубах он зажал сигарету, выпуская вонючий дым. Это явно была марихуана.

– Кого-то ищите, мистер? – хрипло спросил человек.

– Да, – бросил Шейни, не останавливаясь.

Когда они проходили возле одной из тусклых ламп, человек воскликнул:

– А не тот ли вы частный сыщик, с которым прошлый раз повздорил Берни?

Майкл не ответил. Мужчина поймал его за рукав:

– Чего вы хотите? Ради бога, мистер, скажите.

Смех затих. Шейни остановился перед дюжиной завешенных кабинок и сказал:

– Я хочу видеть Красотку. И оставь-ка мой рукав.

Мужчина судорожно затянулся:

– Какую красотку?

– Ты прекрасно знаешь, какую. Она тут и совершенно отвязанная. Это красотка только что хихикала. В какой она кабине?

– Послушайте, – прошептал курильщик доверительно, – с ней сейчас развлекаются двое парней Берни. Будут неприятности, если вы им помешаете. Идите к выходу. Я приведу Красотку.

– Я люблю неприятности, – раздраженно ответил Шейни. – Где она?

– Мы тут не любим подымать шум, но если вы не уйдете, будет заваруха. Я же сказал, все будет о'кей.

– Нет, – возразил детектив. – Я сейчас начну отодвигать все занавески и нарушать интим, но найду ее.

Он протянул руку к ближайшей занавеске. Истеричный голос из третьей кабины остановил его.

– Дайте мне только увидеть Чака еще разок. Этот подлец будет валяться у меня в ногах, прежде чем я позволю к себе притронуться.

Шейни подошел к этой кабине и отдернул занавеску. Худой сразу исчез. Посреди кабинки стоял узкий стол с деревянными скамьями по бокам, на столе – бутылка и стаканы. Морская раковина, служившая пепельницей, была доверху наполнена окурками. Когда Майкл отодвинул занавеску, в нос ударил сильный запах перегара и марихуаны. Красотка привалилась к столу, подперев голову толстой рукой. Ее взгляд был совершенно остекленевшим. На ней было все то же тесное кружевное платье, в котором Шейни видел ее в казино. Одна грудь вывалилась из глубокого выреза и лежала в винной луже. В дальнем углу кабинки, поставив ногу на скамейку, стоял парень с крысиным лицом и смотрел на Майкла мутным взглядом. В глаза бросался лихорадочный румянец на его лице и длинные желтые пальцы, сжимавшие сигарету.

По другую сторону стола, рядом с занавеской, сидел лохматый мужчина с бычьей шеей. Волосатыми кулаками он подпирал небритый подбородок. Подняв голову, мужчина взглянул на Шейни, и стал виден безобразный шрам у его правого глаза.

– Здорово, Мясник, – сказал Майкл и перевел взгляд на парня с крысиным лицом. – Как дела, Нэд?

Мясник не ответил.

– Не твое собачье дело, – сказал парень, сунув сигарету в рот.

Красотка хихикнула. Не двигаясь и с усилием переводя взгляд на Шейни, она спросила:

– Эй, ты вроде собрался увести меня от Нэда?

– Конечно, – ответил детектив. – Мы с тобой отлично поладим.

Мясник скривился и пробурчал:

– Чего тебе надо, парень? Чего ты заводишься?

Изувеченными пальцами он потянулся к своему стакану.

Шейни тронул Красотку за плечо:

– Я слыхал, Чак бросил тебя.

Она прищурила один глаз, стараясь разглядеть лицо склонившегося к ней детектива.

– Ублюдок, он еще на коленях приползет…

– Да, – вставил Нэд Паррадон, – Чак чертовски устал от этой девки. Глянь-ка на нее, распустила сопли.

– Это вранье, Красотка, – Шейни обнял женщину, не глядя на Нэда.

Неожиданно она улыбнулась и прижала руку Майкла своей рукой.

– Скажи им ты, молодой, интересный. Я еще кое-что могу…

– Эй, – протрезвел Мясник, – ты слышал, что он сказал, Нэд? Это все равно, что назвать тебя лгуном.

– Я знаю.

Нэд выпустил из ноздрей дым и монотонным низким голосом принялся поносить Майкла.

Шейни наклонился к уху Красотки и быстро спросил:

– Когда ты видела Чака последний раз?

– Какое тебе дело? – хохотнула она. – Я же теперь с тобой.

– Конечно, – он слегка ущипнул ее мягкую руку. – Ты не видела Чака со вчерашнего вечера? А из казино вы выходили вместе?

– …И я распорю тебе брюхо, а Красотка изжарит твою печень нам на завтрак, – тем же монотонным голосом закончил тираду Паррадон. Пошатываясь, он встал и вытащил складной нож с длинным лезвием. Шейни развернулся к нему лицом и сжал кулаки. Он не заметил движения у занавески и не услышал свиста дубинки. Майкл повалился на стол. Мясник, хлопнув себя по колену, загоготал.

Нэд Паррадон с упреком взглянул на тонкую темную фигуру у занавески.

– Зря ты влез, Берни. Я сам хотел распороть ему брюхо.

– Вы пьяны в стельку, оба. Мясник, выволоки его наружу.

Тот неуклюже поднялся и поволок Шейни к выходу, бормоча:

– Пойдем, милок, станцуем, не хочешь?

Перехватив обмякшее тело посередине, он двигался к двери с грацией бегемота. На выходе он пнул Майкла с такой силой, что тот отлетел далеко в сторону и упал лицом на обломки кораллов. В нише громко храпела Красотка.

От удара детектив пришел в себя. Он сел и, коснувшись щеки, почувствовал под пальцами кровь. Неуверенно встав на ноги, Шейни пошел к двери.

Худой мужчина с порога умоляюще зашептал:

– Ради бога, уходите. Они все на вас набросятся.

Шейни поднял руку и оттолкнул его. Согнувшись, он зашел за бамбуковую ширму и направился туда, где спала Красотка. Берни и Мясник остановили его. У Берни в руке была дубинка, в глазах появился опасный блеск:

– Возьми-ка его, Мясник. Этот идиот не понимает хорошего отношения.

Шейни размахнулся, стараясь ударить бандита в лицо. Тот пригнулся и через мгновение вцепился Майклу в горло. Он рванул руки вниз, и детектив упал на колени. Мясник продолжал сжимать его горло и, обернувшись, спросил:

– Удавить его, что ли, Берни?

– Придави так, чтоб больше неповадно было. А потом вышвырни его отсюда.

Мясник пошел к двери, волоча за собой Майкла. Когда бандит наконец ослабил хватку, Шейни упал ничком, схватившись руками за горло, с трудом вдыхая воздух сквозь стиснутые зубы. Мясник с удовольствием наблюдал, как Майкл, опираясь ладонями о землю, привстал. Бандит расхохотался, когда у детектива подломились руки и он снова упал лицом вниз. Но смех застрял у него в горле когда он увидел, что Шейни встал на ноги и снова направился к двери.

Мясник протянул свою лапу и добродушно сказал:

– Не лезь туда, парень. Иначе я сделаю из тебя лепешку.

Двумя руками Шейни оттолкнул протянутую руку и с сумасшедшим блеском в глазах прохрипел:

– Оставь меня, Мясник. Мне надо туда, поговорить с Красоткой.

– Ты больше никуда не пойдешь.

Бандит с размаху ударил Майкла в лицо. Тот упал, но тут же начал подниматься снова. Мясник отошел к двери и с некоторой неловкостью наблюдал за ним. Когда Шейни вновь двинулся к двери, он не выдержал:

– Ты что, псих?

– Я должен увидеть Красотку.

Шейни едва шевелил губами. Слова звучали глухо.

– Я должен спросить, на какую лошадь ставил Чак.

Мясник вздохнул и оттолкнул его от двери:

– Черт возьми. Почему ты не сказал раньше, чего тебе надо? Чак ставил на Банджо Боя в пятом заезде.

– Банджо Бой? – Шейни прислонился к косяку двери, с трудом глотая воздух. – Ты уверен? – спросил он подозрительно.

– Конечно, уверен. Но тебе что с этого?

Мясник почти с состраданием смотрел, как Майкл оторвался от стены и покачиваясь пошел к машине.

До Литтл-Ривер Шейни ехал со скоростью десять миль в час, вцепившись в руль обеими руками, с трудом вглядываясь в дорогу заплывшими глазами. Он затормозил у аптеки и вошел через боковую дверь купить себе пластырь, йод и вату. Он заклеил на себе все, что мог, и напоследок купил бутылку калифорнийского виноградного бренди. В машине он опорожнил полбутылки и у него появилась уверенность, что до отеля он доберется. На это ушло полчаса. Шейни надеялся проскочить незамеченным и через боковую дверь подняться к себе в номер. Но ночной портье окликнул его.

– О, боже, – выдохнул портье, увидев разукрашенное лицо Майкла. Шейни попытался улыбнуться, но это оказалось слишком болезненно. Боком подойдя к портье, он сказал, почти не открывая рта:

– Только не говорите, ради бога, что сестра именно сегодня решила меня навестить.

– Нет, нет, – портье спрятал улыбку. – Но у вас в номере парочка фараонов. Маленький парень с побережья и Джентри.

Шейни кивнул и пошел к лифту.