Я был драгдилером "Rolling Stones"

11

Зарабатывать миллион фунтов в год просто за то, что поешь песни и выглядишь секс-символом, — это мечта любого подростка. Однако реальность оказывается обычно более жестокой: исполнение одних и тех же старых песен месяцами, вечер за вечером, рано или поздно может наскучить до смерти. Так случалось со всеми певцами в прошлом, независимо от талантливости и стиля, от Синатры до Стинга. И все они начинали пробовать себя в родственной, но намного больше требовательной к человеку, хотя и приносящей больше удовлетворения, актерской карьере. Мик Джаггер не был исключением. Он чувствовал, что как певец уже состоялся. Все, что ждало его впереди, — постепенный спад популярности, хотя бы просто потому, что он становился старше. Среди его друзей было много режиссеров, снимавших кино. Джаггера тянуло к ним — с ними, в отличие от большинства музыкантов, было о чем поговорить. Вместе с Жаном Люком Годаром «Роллинг Стоунз» работали над странным авангардным фильмом «1 + 1». После этого опыта Мику еще больше захотелось продолжать карьеру актера.

Когда кинопродюсер Дональд Кэммелл, друживший с Миком уже несколько лет, предложил ему роль безумного рок-музыканта («Ну как ты сам, только еще более сумасшедший», — объяснял Дональд), который оказывается втянутым в историю с лондонскими гангстерами, Джаггер сразу ухватился за эту возможность. На роль гангстера был приглашен Джеймс Фокс, и компания «Уорнер Бразерс» согласилась продюсировать фильм. Кроме того, вторым режиссером был Николас Рег, успевший заработать громкую славу (и очень мало денег) своим дебютным фильмом «Прогулка».

— Проблема в том, — сказал Мик Марианне, когда они вместе прочитали сценарий, — что у нас с Тернером, этим парнем, которого мне надо играть, совсем разные характеры. Он на меня совершенно не похож.

Они жили в огромном замке в графстве Килдэр на юге Ирландии. Мик арендовал его, чтобы Марианна могла отдохнуть во время беременности. Жизнь, которую они вели в Лондоне, как сказал ее врач, была для нее губительна. Ей нужно пожить без кокаина и барбитуратов, которые то вселяют чрезмерное вдохновение, то, напротив, вгоняют в депрессию. Если она не завяжет, то может потерять ребенка.

Марианна часами говорила с ним о его персонаже. Она была прекрасной актрисой, играть у нее получалось даже лучше, чем петь. За спиной у нее были великолепные роли в «Трех сестрах» и «Гамлете», и она хорошо разбиралась в тонкостях и нюансах драматического искусства.

— Что бы ты ни делал, — втолковывала она ему, — не пытайся играть себя. — Ты слишком цельный человек, слишком прямой, слишком жесткий. Попробуй представить себя Брайаном: этаким противоречивым, немного женственным, запутавшимся бедолагой-наркоманом Брайаном. Можно немного добавить качеств Кита: его грубоватость, страсть к саморазрушению, стремление нарушать законы. Тебе надо играть человека с чертами характера Брайана и Кита, но не теперешних, а будущих: таких, какими они будут, если «Роллинг Стоунз» спустя годы распадутся, и они останутся в одиночестве, со своими роскошными домами-дворцами, не зная, на что потратить свои огромные состояния.

Вместе они вновь и вновь проходили сценарий — до тех пор, пока Мик, проживая каждую сцену, не стал меняться сам. Марианне казалось, что и в жизни он стал таким же, как его персонаж. И это ей не особенно нравилось.

В Лондоне Дональд Кэммелл превращал Джеймса Фокса в гангстера более прямыми и простыми методами. Джеймс был подчеркнуто элегантен и аристократичен — типичный английский джентльмен. Звездную славу ему принесло участие в таких фильмах как «Слуга», «Король-крыса» и «Воздушные приключения». Но Дональду от актера требовалось больше, нежели просто талантливая игра. Он хотел настоящего противостояния между лондонским уличным бандитом и изнеженным декаденствующим рок-музыкантом. Так что он специально нанял сообразительного молодчика из уличных хулиганов, чтобы тот помог Джеймсу перевоплотиться. Я знал этого парня Дэвида, еще со времен Сохо и понимал, что он так или иначе знаком почти со всеми — от Крэев до Ричардсонов.

Он взялся за дело серьезно. Джеймс заказал себе костюмы в маленьком еврейском ателье рядом с вокзалом Ватерлоо, у портного, у которого обычно одевались гангстеры. Снял квартиру в Ист-Лондоне. Три раза в неделю ходил качаться в спортзал рядом с пабом Томаса Беккета на Олд-Кент-роуд. Однажды ночью Дэвид взял Джеймса «на дело» с парой взломщиков, чтобы актер посмотрел, как они работают. Они вместе прошли по крышам и хотя не стали влезать в офис, но объяснили ему наглядно все, что бы они сделали, если бы его с ними не было.

Как и многие выдающиеся актеры, Джеймс был мастером перевоплощений. Он быстро превращался в Чеса Девлина. Он настолько вжился в роль, что начал становиться им и в жизни. Из вежливого, обаятельного джентльмена он превратился в агрессивного, злобного и взрывного бандита. Его теперь часто пугались. И чем наглее он становился, тем счастливее был Дональд.

Он уже видел, как начнут враждовать эти двое. Сценарий был черновым. Он менялся в процессе работы, пока Джаггер и Фокс не почувствовали, что между ними действительно возникает противостояние.

Ситуацию еще более подогревало то, что в фильме участвовала Анита Палленберг, игравшая секретаршу героя Джаггера. И Кит и я знали, что она до сих пор влюблена в Мика.

Съемочная группа из шестидесяти пяти человек — операторы, звукорежиссеры, осветители — около недели вели подготовку к съемкам в доме на Лаундес-Сквер в Найтс-бридже (особняк, где по сценарию жил Тернер). Все это время в них росло недовольство.

— Этот парень даже не актер. Какое право имеет этот любитель сниматься в таком звездном фильме? — жаловался один из техников.

Джаггер прекрасно понимал, что он новичок в этом бизнесе, и жаждал учиться. Он был вежлив и любезен со всеми, включая техников, внимательно слушал все, что говорили ему Дональд и Николас, наставляя его по поводу первой сцены. Он точно следовал их советам, и его реплики в этой сцене были безукоризненны. Сцена переснималась несколько раз, но отнюдь не по вине Джаггера. Он же никогда не жаловался на то, что приходится переснимать сцену из-за других участников, и вообще вел себя как послушный актер, а не как рок-звезда, зарабатывающая миллионы. Становилось очевидным, что Джаггер хочет доказать всем: он может стать таким же революционером на актерском поприще, каким уже стал в рок-музыке.

Джаггер и Фокс быстро невзлюбили друг друга — так глубоко оба вжились в роли, которые им предстояло играть. И теперь они уже ненавидели, не играя.

Гангстер Чес вел образ жизни, характерный для его круга. Его квартира была обставлена современными произведениями искусства. Он носил строгие костюмы и читал «Плейбой». В общем, от прочих молодых людей он отличался лишь тем, что прятал пистолет в ванной. Он был гетеросексуален, хотя насилие и секс так прочно переплелись в его голове, что он получал эротическое удовольствие от того, что бил свою девушку. Но наступил день, когда один из его конкурентов ворвался к нему в дом, связал и отхлестал плетью почти до смерти. Однако Чес сумел добраться до оружия, застрелить своих мучителей и насладиться кровавой смертью босса своего соперника. Ему пришлось бежать, и когда он прослышал о пустующей комнате в особняке Тернера, то, пересилив отвращение, перекрасил волосы в рыжий цвет и решил поселиться там.

Первым, что удивило гангстера, была ярко выраженная бисексуальность Тернера: тот носил длинные волосы, красился и одевался в женскую одежду.

Затем наступил момент, когда Анита, согласившись предоставить Чесу комнату, поднимается наверх и ложится в кровать, где уже лежат двое. Поначалу не вполне понятно, что это за пара и какого они пола. У девушки, Мишель Бретон, была короткая стрижка и мальчишеская фигура, а у парня, Тернера, — длинные волосы и косметика на лице.

Для меня было очевидно, что именно Анита оживляет всю эту сцену. Без нее она бы развалилась. Для нее это было похоже на ту странную любовную жизнь, которую она вела с Брайаном. Он сам ее подбивал снимать девочек и приводить их домой, чтобы они занимались любовью втроем.

Чес был дезориентирован. Раньше он полагал, что знает о жизни и о сексе все, однако теперь уже не был так в этом уверен. А после того как они вместе отведали галлюциногенных грибов, Тернер тоже начал сомневаться в своих жизненных устоях.

Тернер всегда отвергал общество, в котором мужчина побеждал силой и жестокостью, хотя знал, что как раз эта сила — секрет его головокружительной звездной карьеры. Теперь же он жил в своем таинственном мире, полном женщин, наркотиков и бисексуальных отношений. Однако, изменяя Чеса, он изменился и сам. Хотя молодые люди находились на разных полюсах, они узнавали себя друг в друге.

Я видел, что фильм высасывает силы из обоих: и из Джаггера и из Фокса. Они столкнулись с тем, что им приходилось разбираться: во что же они на самом деле верят. Джеймс и в жизни начал становиться таким же дезориентированным.

Да и Джаггер тоже, казалось, почти превратился в Брайана. Он начал вести более разгульный образ жизни и постепенно утрачивал прежнюю целостность личности.

Мик вместе с актерами в костюмерной курил ДМТ — так они вживались в атмосферу наркотических сцен. Этот наркотик просто взрывает сознание, но если кислотный трип занимает обычно часов двенадцать, то здесь все путешествие сжато до пятидесяти минут. Однако когда человек приходит в себя, ему трудно сориентироваться в нормальном мире, он все больше уходит от реальности. Впоследствии врачи обнаружили, что ДМТ вызывает в мозге необратимые негативные изменения.

Анита сделала ситуацию еще более тупиковой, соблазнив Джаггера в раздевалке на третий день съемок. Она и так всегда находила его привлекательным, но теперь, когда он был так похож на Брайана и Кита, двух самых важных людей в ее жизни, он стал для нее просто неотразимым. Дональд заметил, что они стали близки, и решил это использовать в фильме.

Фокс застукал их за сексом в раздевалке во время десятиминутного перерыва. Он был поражен — и в особенности тем, что Мик поступал подло по отношению к Киту. Фокс считал их лучшими друзьями.

То, что Мик с Анитой по-любительски интересовались черной магией, тоже отразилось в фильме — в кадре мелькали многочисленные талисманы и амулеты.

Анита с Марианной были близкими подругами, и все-таки Анита пыталась увести Джаггера, в то время как Марианна, беспомощная и беременная, жила в отдаленном замке на юге Ирландии. Все это повергало Кита в глубокую депрессию, подобную той, что переживал в свое время Брайан, когда Анита бросила его. Аниту переполняла жизненная энергия, она была настолько сильной и решительной, что мужчины быстро попадали от нее в зависимость — почти так же, как героинисты начинают зависеть от дилера.

Мне казалось, что «Роллинг Стоунз» не выдержать конфликта между Миком и Китом. Я часто во время съемок пытался убедить Кита зайти в дом на Лаундес-Сквер, подождать в костюмерной Мика и Аниту.

Но Кит отказывался. Казалось, он боится вступать в прямую конфронтацию, понимая, что если застанет Мика с Анитой, то сразу потеряет обоих. Его мир стремительно рушился, как в свое время случилось с Брайаном. Вместо этого он обычно сидел в ближайшем пабе, угрюмо попивая «Баккарди». Или просто ждал Аниту, не вылезая из «бентли».

— Это просто глупо, — сказал я ему однажды. — Какой толк сидеть в машине? Пошли лучше в раздевалку, выкурим пару косяков с Миком и нашей старушкой. Ты за это время успеешь написать там новую песню, вместо того чтобы страдать фигней.

Но он, пробормотав какие-то извинения, попросил меня самого сходить в раздевалку и посмотреть, долго ли там еще Анита.

Анита, казалось, получала некоторое садистское удовольствие от того, что находилась в центре такой безумной интриги. Это было доказательством ее силы и привлекательности.

Переспать с кем-нибудь из «Роллинг Стоунз» было мечтой многих девушек, а она сумела добиться всех троих.

— Знаешь, Тони, — как-то поделилась она со мной, — мне кажется, что любой из них даже бросит группу ради меня. Такое необычное ощущение…

Однако общая странная атмосфера фильма сказывалась и на ней. Она начала таскать вещи, реквизит, и иногда убеждала меня спереть что-то для нее. Каждый раз, когда я уходил домой, она клала мне в костюм то, что ей понравилось. Один раз это была восточная повязка с вышитой на ней свернувшейся змеей. Другой раз — маленький египетский божок. Дональд догадывался, в чем дело, и его это раздражало — не потому, что было жалко, а потому, что отсутствие реквизита сильно мешало и без того непростым съемкам. Тем более, когда исчезали предметы в процессе съемки еще незаконченной сцены… Однако он не хотел расстраивать Мика и Аниту и жаловаться. Он только шепнул мне мимоходом, что хотел бы, чтобы реквизит оставили в покое. После этого я категорически отказался помогать Аните.

Работа над фильмом заняла три с половиной месяца. Когда он был закончен, многое переменилось в жизни всех, кто в нем участвовал. Робин Фокс, отец и агент Джеймса Фокса, предупреждал, что фильм может серьезно повредить его репутации, связав в сознании зрителя его имя с пропагандой бисексуальности и наркотиков. Но Джеймс не послушался его. К концу съемок внезапно обнаружилось, что его отец умирает от рака. У Джеймса и так были расшатаны нервы — учитывая ДМТ, аморальность фильма и Джаггера в качестве партнера… Напряжение, накопившееся за съемки, привело к нервному срыву, и он решил закончить свою многообещающую карьеру. Позже он стал священником в загадочной религиозной секте «навигаторов». Спустя годы в интервью журналисту «Дейли Мэйл» он сказал. «Фильм «Представление»» заставил меня серьезно пересмотреть отношение к жизни. Прежде я терпел любые непристойности в процессе съемок. Но после этого фильма все изменилось».

Анита, как ни в чем не бывало, продолжала жить с Китом и выжидала. Она знала, что отношения Мика и Марианны дали трещину. Мик пребывал в странном, потерянном настроении, которое совсем не походило на его обычную уверенность и организованность.

— Я действительно начал думать как Тернер, — признавался он. — И пока шли съемки, у меня немного поехала крыша.

Однако Кэммелл и Рег были хоть и измотаны, но счастливы.

— Все будут поражены! Никто такого еще никогда не видел. Этот фильм станет новым образцом для подражания, — сказал мне Кэммелл, когда съемки уже подходили к концу.

Его мечтам было суждено разбиться вдребезги после того, как фильм посмотрели несколько толстых джентльменов с сигарами — продюсеров из «Уорнер Бразерс». Они были так шокированы этой яркой, развратной, упаднической картиной, абсолютно непохожей на все, что им приходилось видеть прежде, что отложили ее выпуск на два года. За это время с фильмом работало семь разных режиссеров, которые перемонтировали его в наивных и тщетных попытках сделать менее эпатажным и более простым для восприятия зрителей. В результате, из-за того что режиссеры были из разных стран, на экраны вышло пять различных версий фильма.

Та версия, которую увидели Кэммелл и Джаггер, заставила их написать в «Уорнер Бразерс» гневное письмо.

Однако «Уорнер Бразерс» проигнорировала это письмо, а то, что Мик пытался затеять шум, только укрепило у продюсеров со строгими пуританскими взглядами уже сложившееся у них мнение о Джаггере как о наркомане и сатанисте. Следует заметить, что после того как фильм «Представление» увидел свет, Мику надолго прекратили предлагать работу в кино.

Марианна знала о том, что Мик спит с Анитой. Мысли об этом мучили ее все время, пока она в одиночестве томилась в далеком ирландском замке. Она все чаще и чаще обращалась к кокаину, пытаясь найти в нем замену любви. Ей было очень важно сейчас чувствовать себя любимой. Мик же вернулся со съемок изменившимся — он стал более жестоким. Он не вполне понимал, что в нем осталось от Мика Джаггера, а что — добавилось от Тернера. Они говорили о том, что ей надо бросить кокаин, — Джаггер считал, что это может повредить беременности. Кроме того, он боялся употреблять его и сам, опасаясь, что станет так же зависим от наркотика, как Кит, Анита, Эрик Клэптон и многие другие их друзья.

Тогда она практически перестала нюхать кокаин. Врач, серьезно опасаясь за здоровье ребенка, прописал ей постельный режим с шестого месяца. Марианна очень хотела родить этого ребенка — ребенка от Мика. Она была уверена, что это будет девочка и они назовут ее Кариной.

Репортеры постоянно забрасывали Джаггера вопросами по этому поводу. В конце концов он решил выступить в популярном телешоу Роберта Фроста и прояснить свою позицию:

— На мой взгляд, не следует жениться, если вам кажется, что вы разведетесь. Если вы хотите пожениться, вступить в священный союз по воле Божьей, то вам уже не развестись — вас не разведет даже Господь. Вы можете только жить с этим дальше. Вообще, я думаю, что женитьба — это действительно отличная штука.

Когда же Роберт Фрост перешел на личности и спросил, почему он не женится на Марианне, Мик ответил:

— Тут есть некоторые сложности — она уже замужем. Я, конечно, могу стать вторым мужем…

После еще нескольких вопросов на эту тему он добавил:

— Я пока не собираюсь жениться… Я не чувствую, что мне это по-настоящему нужно. Если я встречу девушку, с которой мне покажется это возможным, тогда, конечно, будет совсем другое дело. Но я еще такой не встречал.

Затем появилась миссис Уайтхаус — консервативная и чопорная дама средних лет с седой шевелюрой и в очках в роговой оправе. После основания Национальной ассоциации телезрителей и радиослушателей она сама себя назначила стражем общественной морали.

— Суть в том, — наставительно объясняла она Джаггеру, — что если Вы христианин или же просто верующий, и если Вы собираетесь венчаться в церкви и готовы дать обет верности, то перед лицом жизненных трудностей с Вами будет Ваш обет, который поможет Вам с ними в конце концов справиться. И даже если Вы не венчаетесь в церкви, законное заключение брака помогает Вам в этом.

Джаггер сцеплялся с этой суровой матроной и прежде. Он знал, что если он хочет победить, ему надо отвечать очень четко и точно.

— Ваша церковь, — резко проговорил он, — разрешает разводы и может даже разрешить аборт, так ведь? Если христианская церковь разрешает развод, то я не могу понять тогда, о каких неразрывных связях между супругами Вы говорите?

На самом деле Вы просто не можете сказать людям: «Либо вы женитесь и не разводитесь никогда, либо вы нарушаете нормы христианской морали по отношению к браку».

Впервые миссис Уайтхаус выглядела по-настоящему ошеломленной.

Спустя четыре недели у Марианны случился выкидыш. Она рыдала, чувствуя, что у нее просто разрывается сердце. Ей казалось, что жизнь кончена. Джаггер, не стесняясь, плакал вместе с ней и утешал ее, говоря ей, что она еще молода и у нее будет еще много детей. Они, казалось, опять сблизились. Она простила ему неверность и эгоизм.

Джаггер тоже был опечален потерей ребенка. Он пытался забыться в работе, чтобы не вспоминать ни о детской кроватке, которую уже приготовила Марианна, ни о том, как он сам мечтал, что будет играть с дочкой Кариной. Мик разрабатывал детали гастролей группы по Соединенным Штатам… и размышлял о том, как ему сообщить Брайану, что тот не поедет с ними.

Моя Мадлен уехала на год танцевать в Лас-Вегас. Когда Джаггер стал работать ночи напролет, неделю за неделей, Марианна часто звонила мне с Чейн-Уолк и просила зайти. Мы вновь стали с ней любовниками, и иногда она приезжала ко мне на квартиру в Мэйда-Вэйл. Мы нюхали кокаин, и это ненадолго помогало нам вместе становиться счастливыми. Я думаю, что в глубине души она хотела бы, чтобы Джаггер узнал о нашей с ней связи. Она была сильно возмущена тем, что их пылкие поначалу сексуальные отношения сходят на нет. Его так изматывала работа, что иногда он неделями не занимался с ней сексом. Возможно, она надеялась, что ее измена хоть немного пробудит в нем ревность собственника.

Я был уверен, что у нее есть и другие любовники. И однажды мои подозрения подтвердились, хотя и достаточно неожиданным образом. Я отвез Кита с Миком на «бентли» со студии домой, на Чейн-Уолк. Как только Мик вошел в двери роскошного старинною особняка, то сразу поспешил наверх, к Марианне, порадовать ее тем, что сегодня он вернулся раньше обычного.

Обратно в просторную, красиво обставленную гостиную он влетел бледный как смерть.

— Господи всемогущий, — сказал он Киту. — Она там в постели с девкой…

Кит расхохотался.

— Не парься, приятель, — гоготал он. — Анита вытворяет подобное уже не первый год. Так что смело иди туда и покажи им, что ты настоящий мужик.

— Я не лесбиянка, — объясняла мне позже Марианна, — но мне нравится заниматься любовью с красивыми людьми. Мальчики это или девочки — особого значения не имеет.