Я - четвертый

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ

Все замедляется. Наверху лестницы я вижу второго человека. Сэм вскрикивает в удивлении, и я оборачиваюсь к нему; мои уши заполняет звенящая тишина. Человек, стоящий за Сэмом, сильно толкает его, ноги Сэма отрываются от ступеней, и, когда он упадет в конце лестницы, его ждет бетонный пол. Я смотрю, как он парит в воздухе, размахивая руками с выражением ужаса на побледневшем лице. Без всякого обдумывания у меня срабатывает инстинкт, я в последний момент поднимаю руки и ловлю его, когда его голова находится уже в каких-то пяти сантиметрах от пола. Я тихо его опускаю.

— Вот черт, — говорит Генри.

Сэм садится, а потом задом, как краб, пятится до сложенной из блоков стены. Его глаза широко открыты и уставились на ступени лестницы, его губы шевелятся, но не выговаривают никаких слов. Тот, кто столкнул его, стоит наверху лестницы и, так же, как и Сэм, пытается понять, что произошло. Это, должно быть, третий из них.

— Сэм, я хотел… — начинаю я.

Мужчина наверху лестницы оборачивается, чтобы убежать, но я заставляю его опуститься на две ступеньки. Сэм смотрит на мужчину, которого удерживает невидимая сила, потом — на мою протянутую к этому мужчине руку. Он в шоке и потерял дар речи.

Я беру скотч и поднимаю мужчину на второй этаж, все время держа его на весу. Он кричит всякие гадости, пока я прикручиваю его к стулу, но я ничего не слышу, потому что лихорадочно думаю, что мы скажем Сэму о том, что только что случилось.

— Заткнись, — обрываю его я.

Он выплескивает еще один поток ругательств. Я решаю, что с меня хватит, заклеиваю ему рот и спускаюсь обратно в подвал. Генри стоит рядом с Сэмом, который все еще сидит на полу с отсутствующим выражением лица.

— Я не понимаю, — говорит он. — Что случилось?

Мы с Генри смотрим друг на друга. Я пожимаю плечами.

— Скажите мне, что происходит, — просит Сэм, его голос звучит умоляюще, он отчаянно хочет узнать правду и убедиться, что он не сошел с ума и что все это ему не привиделось.

Генри вздыхает и качает головой. Потом говорит:

— Ну, и черт с ним!

— Черт с кем? — спрашиваю я.

Он игнорирует меня и оборачивается к Сэму. Сжимает губы, смотрит на мужчину, брошенного на стул, и видит, что тот еще в отключке, потом оборачивается к Сэму.

— Мы не те, за кого ты нас принимаешь, — говорит он и делает паузу. Сэм молчит, уставившись на Генри. Я ничего не могу прочесть по его лицу и понятия не имею, что Генри собирается ему сказать — придумать еще какую-нибудь вычурную историю или вдруг сказать правду, — очень надеюсь на последнее. Он смотрит на меня, и я киваю в знак согласия. — Мы прибыли на Землю десять лет назад с планеты под названием Лориен. Прибыли, потому что она была уничтожена обитателями другой планеты — Могадор. Они уничтожили Лориен ради ее ресурсов, потому что довели свою планету до полного истощения и упадка. Мы прибыли сюда, чтобы скрываться до тех пор, пока не сможем вернуться на Лориен. А когда-нибудь мы сможем. Но могадорцы пошли за нами. Они охотятся на нас здесь. Я уверен, что они прибыли на Землю, чтобы захватить ее, и поэтому приехал сюда, чтобы разузнать побольше.

Сэм ничего не говорит. Я уверен, что если бы ему такое наговорил я, он бы мне не поверил и рассердился, но это сказал ему Генри, а от него исходит ощущение честности, которое я всегда чувствовал и которое, несомненно, сейчас ощущает Сэм.

Он смотрит на меня.

— Я был прав. Ты — инопланетянин. Ты не шутил, когда признался, — говорит мне Сэм.

— Да, ты прав.

Он снова смотрит на Генри.

— А как насчет тех баек, которые ты мне рассказывал на Хэллоуин?

— Нет, — говорит Генри. — Просто забавные истории, которые меня рассмешили, когда я наталкивался на них в Интернете, и только. Но то, что я тебе сейчас сказал, — чистая правда.

— Ну да… — отвечает Сэм и замолкает, подыскивая слова. — А что случилось сейчас?

Генри кивает на меня.

— У Джона как раз сейчас проявляются способности. Телекинез — одна из них. Когда тебя толкнули, Джон спас тебя.

Сэм все еще улыбается и смотрит на меня. Когда я перевожу на него взгляд, он кивает.

— Я знал, что ты другой, — замечает он.

— Разумеется, — говорит Генри Сэму, — тебе нужно молчать обо всем этом.

Потом он смотрит на меня.

— Нам нужна информация, и нам надо убираться отсюда. Возможно, они где-то рядом.

— Эти ребята наверху, наверное, пришли в себя.

— Пойдем поговорим с ними.

Генри подходит, подбирает с пола пистолет и проверяет магазин. Он полный. Он достает все патроны, кладет их на полку, закрывает магазин и засовывает пистолет сзади за пояс джинсов. Я помогаю Сэму подняться, и мы все вместе идем на второй этаж. Мужчина, которого я поднял при помощи телекинеза, все еще брыкается. Другой сидит смирно. Генри подходит к нему.

— Тебя предупреждали, — говорит Генри.

Мужчина кивает.

— Теперь говори, — приказывает Генри и срывает скотч с его рта. — А если не будешь…

Он достает пистолет и направляет его на грудь мужчины.

— Кто у вас был?

— Их было трое, — отвечает он.

— Ну, и нас трое. И что? Говори.

— Они сказали, что если вы появитесь и я вам что-то скажу, они меня убьют, — произносит мужчина. — Я больше ничего вам не скажу.

Генри прижимает дуло пистолета к его лбу. Мне от этого почему-то становится неловко. Я тянусь к пистолету и опускаю его Так, что дуло направлено в пол. Генри смотрит на меня с любопытством.

— Это можно сделать иначе, — говорю я.

Генри пожимает плечами и опускает пистолет.

— Ладно, попробуй, — разрешает он.

Я стою в полутора метрах от мужчины. Он смотрит на меня со страхом. Он тяжелый, но после того, как я сумел поймать в воздухе Сэма, я знаю, что смогу его поднять. Я вытягиваю руки вперед, и тело напрягается, когда я концентрируюсь. Сначала ничего, но потом он начинает медленно отрываться от пола. Мужчина пытается вырваться, но он привязан к стулу и у него ничего не получается. Я концентрируюсь изо всех сил и все же краем глаза вижу, что Генри гордо улыбается и Сэм тоже. Вчера я не мог поднять теннисный мяч, сегодня я поднимаю стул с сидящим на нем стокилограммовым мужиком. Как быстро развилось это Наследие.

Когда он поднимается на уровень моего лица, я переворачиваю стул, и он повисает вверх ногами.

— Перестань! — кричит он.

— Начинай говорить.

— Нет! — вопит он. — Они сказали, что убьют меня.

Я отпускаю стул, и он падает. Мужчина кричит, но я ловлю его, когда он еще не успевает удариться об пол. Снова поднимаю его вверх.

— Их было трое! — выкрикивает он и быстро говорит. — Они появились в тот же день, когда мы разослали журналы. В тот же вечер.

— Как они выглядели? — спрашивает Генри.

— Как привидения. Бледные, почти как альбиносы. Они были в темных очках, но, когда мы отказались говорить, один из них снял очки. У них были черные глаза и заостренные зубы, но они не выглядели натурально, как у животных. Казалось, что их зубы были сломаны, а потом заточены. На них были длинные пальто и шляпы, как в каком-нибудь старом чертовом шпионском кино. Что вам еще надо, черт бы вас побрал?

— Зачем они пришли?

— Они хотели узнать источник, откуда мы взяли эту историю. Мы рассказали. Нам позвонил какой-то человек, сказал, что у него есть для нас эксклюзив, и начал быстро говорить, что какая-то группа пришельцев собирается уничтожить нашу цивилизацию. Но он позвонил в день, когда мы печатались, и поэтому мы, вместо того чтобы дать весь текст, дали только анонс и сказали, что продолжение будет в следующем месяце. Он говорил так быстро, что мы едва могли что-то понять. Мы собирались на следующий вечер ему позвонить, но не вышло, потому что вместо этого появились могадорцы.

— Как вы узнали, что это могадорцы?

— А кто, черт бы их побрал, это еще мог быть? Мы пишем заметку об инопланетянах, могадорцах, и в тот же день у нас на пороге появляется группа инопланетян и требует, чтобы мы рассказали, откуда мы взяли эту историю. Нетрудно было догадаться.

Мужчина тяжелый, и мне нелегко удерживать его. Мой лоб усыпан бусинками пота, и мне трудно дышать. Я его переворачиваю и начинаю опускать. Когда он находится сантиметрах в тридцати от пола, я отпускаю, и он с треском падает на пол. Я сгибаюсь, положив ладони на колени, чтобы восстановить дыхание.

— Какого черта, парень? Я ведь отвечаю на твои вопросы, — жалуется он.

— Извини, — говорю я. — Ты слишком тяжелый.

— Они приходили только один раз? — спрашивает Генри.

Мужчина качает головой.

— Нет. Возвращались.

— Зачем?

— Чтобы убедиться, что мы больше ничего не печатали. Думаю, они нам не доверяли, но человек, который нам позвонил, больше не отвечал на звонки, и нам было нечего печатать.

— Что с ним случилось?

— А вы сами как думаете?

Генри кивает.

— Так они знали, где он живет?

— У них был номер, на который мы должны были ему перезвонить. Наверняка они могли узнать и адрес.

— Они вам угрожали?

— Черт, да! Они перетряхнули всю контору. Они помутили мой разум. Я стал другим.

— Что они сделали с твоим разумом?

Он закрывает глаза и делает еще один глубокий вдох.

— Они даже не выглядели естественными, — говорит он. — То есть перед вами стоят трое и говорят низкими дребезжащими голосами, все в длинных пальто, шляпах и темных очках, хотя была ночь. Казалось, что они вырядились на Хэллоуин или что-то в этом роде. Они смотрелись забавно и так странно, что я вначале засмеялся… — говорит он, и его голос замирает. — Но в ту же секунду, как я засмеялся, я понял, что допустил ошибку. Двое других могадорцев направились ко мне, сняв очки. Я пытался отвернуться, но не смог. Эти глаза. Я не мог от них оторваться, как будто что-то меня к ним притягивало. Это было похоже на то, как если бы я увидел смерть. Мою собственную смерть и смерть всех тех, кого я знаю и люблю. И это уже было не смешно. Я не только видел смерть, но и чувствовал ее. Неопределенность. Боль. Всеохватывающий ужас. Я уже не был в этой комнате, А потом началось то, чего я всегда боялся, когда был ребенком. Образы оживших чучел животных с острыми зубами и с острыми лезвиями вместо лап. Все, чего обычно боятся дети. Оборотни. Демоны. Огромные пауки. Я смотрел на них глазами ребенка и приходил в абсолютный ужас. И каждый раз, когда они вгрызались в меня, я чувствовал, как их зубы рвут мою плоть, как кровь льется из моих ран. Я кричал не переставая.

— А ты хоть пытался дать отпор?

— У них были два существа, похожие на горностаев, толстые, с короткими ногами. Не больше собаки. Их рты были в пене. Один из мужчин держал их на поводке, но они явно хотели нас съесть. Они сказали, что отпустят их, если мы станем сопротивляться. Поверь, парень, это не были существа с Земли. Если бы это были собаки, то и черт бы с ними, мы бы оборонялись. Но я думаю, что они бы съели нас целиком, несмотря на наш размер. И они рвались с поводка, пытаясь добраться до нас.

— Так что вы раскололись?

— Да.

— Когда они вернулись?

— В ночь перед тем, как выходил следующий выпуск, чуть меньше недели назад.

Генри озабоченно смотрит на меня. Всего неделю назад могадорцы находились менее чем в ста километрах от того места, где мы живем. Может быть, они до сих пор где-то рядом, присматривают за редакцией. Возможно, поэтому Генри в последнее время ощущал их присутствие. Сэм стоит рядом со мной и внимает происходящему.

— Почему они вас просто не убили, как ваш источник?

— Откуда, черт возьми, я знаю? Может, потому, что мы издаем респектабельную газету.

— Откуда человек, который вам позвонил, узнал о могадорцах?

— Он сказал, что захватил одного из них и пытал его.

— Где?

— Я не знаю. Судя по коду, где-то рядом с Коламбусом. Так что к северу отсюда. Сто-двести километров к северу.

— Ты с ним говорил?

— Да. И я не был уверен, что он не сумасшедший, хотя мы и раньше что-то такое слышали. Он начал говорить, что они собираются уничтожить нашу цивилизацию в нынешнем виде, и иногда говорил так быстро, что было трудно понять, что он имеет в виду. Он только все время повторял, что они здесь охотятся — за чем-то или за кем-то. А потом начал выплескивать цифры.

У меня округляются глаза.

— Что за цифры? Что они означали?

— Понятия не имею. Я же говорю, что он говорил так быстро, что это было все, что мы сумели записать.

— Вы записывали, когда он говорил? — спрашивает Генри.

— Конечно, записывали. Мы ведь журналисты, — отвечает он с обидой в голосе. — Ты что, думаешь, мы все выдумываем?

— Да, — говорит Генри.

— А эти записи остались? — спрашиваю я.

Он смотрит на меня и кивает.

— Говорю тебе, от них нет толку. Все, что я нацарапал, это в основном слова о том, что они планируют уничтожить человечество.

— Мне надо их увидеть, — я почти кричу. — Где, где эти записи?

Он кивает на стол у одной из стен.

— На столе. На прилепленных листках.

Я иду к столу, заваленному бумагами, и начинаю искать записи. Нахожу какие-то невнятные заметки о том, что могадорцы надеются захватить Землю. Ничего конкретного, никаких планов или подробностей, только несколько бессвязных слов:

Я добираюсь до листка, который ищу. Внимательно перечитываю его три или четыре раза.

— Почему после цифры 4 стоит знак вопроса? — спрашиваю я.

— Потому что он что-то говорил об этом, но говорил так быстро, что я не уловил.

— Ты что, шутить вздумал?

Он качает головой. Я вздыхаю. «Вот такой я неудачник, — думаю я. — Обо мне что-то сказали, и как раз это и не записано».

— Что значит ЮА? — спрашиваю я.

— Южная Америка.

— Он говорил, где именно в Южной Америке?

— Нет.

Я киваю, глядя на листок. Хотел бы я сам слышать разговор и сам задавать вопросы. Действительно ли могадорцы знают, где находится Седьмой? На самом ли деле они преследуют его или ее? Если так, значит лориенское заклинание все еще действует. Я складываю записи вдвое и засовываю их в задний карман джинсов.

— Ты знаешь, что означают эти цифры? — спрашивает он.

Я качаю головой.

— Понятия не имею.

— Я тебе не верю, — говорит он.

— Заткнись, — прерывает его Сэм и толкает в живот толстым концом биты.

— Ты мне можешь еще что-нибудь рассказать? — спрашиваю я.

Он на секунду задумывается и потом говорит.

— Думаю, им не нравится яркий свет. Похоже, им было больно, когда они снимали свои темные очки.

Мы слышим какой-то шум внизу. Как будто кто-то пытается медленно открыть дверь. Мы смотрим друг на друга. Затем я смотрю на мужчину на стуле.

— Кто это? — спокойно спрашиваю я.

— Они.

— Что?

— Они сказали, что будут наблюдать. Что они знают, что кто-то придет.

Мы слышим тихие шаги на первом этаже.

Генри и Сэм уставились друг на друга, оба в ужасе.

— Почему ты нам не сказал?

— Они сказали, что убьют меня. И мою семью.

Я бегу к окну и осматриваюсь. Мы на втором этаже. До земли шесть метров. Двор окружен забором высотой в два с половиной метра из деревянного штакетника. Я быстро возвращаюсь к лестнице и заглядываю вниз. Я вижу три огромные фигуры в длинных черных пальто, черных шляпах и темных очках. У них в руках длинные светящиеся мечи. Мы никак не можем спуститься по лестнице. Мое Наследие становится все сильнее, но оно недостаточно сильно, чтобы справиться с тремя могадорцами. Единственный путь — бежать через одно из окон или маленькую веранду перед комнатой. Окна маленькие, но через задний двор мы сможем уйти незамеченными. Если мы пойдем перед домом, нас наверняка увидят. Я слышу звуки из подвала и мерзкий гортанный говор могадорцев. Двое идут в подвал, а третий начинает подниматься по лестнице, которая ведет к нам.

У меня есть секунда или две, чтобы действовать. Окна разобьются, если мы пройдем через них. Наш единственный шанс — это двери, ведущие на веранду на втором этаже. Я открываю их при помощи телекинеза. Снаружи темно. Я слышу поднимающиеся по ступеням шаги. Подтягиваю к себе Сэма и Генри и забрасываю их себе на плечи, как мешки с картошкой.

— Что ты делаешь? — шепчет Генри.

— Понятия не имею, — говорю я. — Но надеюсь, что это сработает.

Как только я вижу верх шляпы первого могадорцы, я бросаюсь к дверям и у самых перил веранды прыгаю. Мы летим в ночном небе. Парим две или три секунды. Я вижу проезжающие внизу машины. Вижу людей на тротуаре. Я не знаю, ни где мы приземлимся, ни того, выдержит ли мое тело при приземлении такую тяжесть. Когда мы ударяемся о крышу дома, стоящего через дорогу, я падаю, а Сэм и Генри оказываются на мне. Мне нечем дышать и мне кажется, что я сломал ноги. Сэм начинает вставать, но Генри удерживает его. Он тащит меня на дальний конец крыши и спрашивает, могу ли я при помощи телекинеза опустить его и Сэма на землю. Я могу и опускаю. Генри говорит мне, что я должен спрыгнуть. Я встаю на ноги, которые стали как ватные и все еще болят, и перед самым прыжком оборачиваюсь и вижу, что на веранде с растерянным видом стоят трое могадорцев. Их мечи сверкают. Не теряя ни секунды, мы уходим, не замеченные ими.

Мы направляемся к пикапу Сэма. Генри и Сэм помогают мне идти. Берни нас ждет. Мы решаем оставить пикап Генри, потому что они, скорее всего, знают, как он выглядит, и отследят его. Мы выезжаем из Атенса, и Генри направляет машину обратно в Парадайз, который действительно кажется раем после этой ночи.

Генри рассказывает Сэму все с самого начала. Он не останавливается, пока мы не подъезжаем к нашему дому. Все еще темно. Сэм смотрит на меня.

— Невероятно, — говорит он и улыбается. — Ничего круче я в жизни не слышал.

Я смотрю на него и вижу, что он наконец получил подтверждения, которых ждал всю жизнь, и уверенность, что не зря тратил время, копаясь в теориях заговоров, чтобы найти разгадку исчезновения своего отца.

— Ты действительно огнеупорный? — спрашивает он.

— Да, — говорю я.

— Бог мой, это потрясающе.

— Спасибо, Сэм.

— А ты можешь летать? — спрашивает он. Сначала я думаю, что он шутит, но потом вижу, что нет.

— Я не могу летать. Я устойчив к огню и могу заставить светиться свои руки. У меня есть телекинез, которым я овладел только вчера. Вскоре должны проявиться и другие части Наследия. Во всяком случае, мы так думаем. Но я понятия не имею, какими именно они будут.

— Надеюсь, ты научишься становиться невидимым, — говорит Сэм.

— Мой дедушка мог. И все, чего он касался, тоже становилось невидимым.

— Серьезно?

— Да.

Он начинает смеяться.

— До сих пор не могу поверить, как вы вдвоем сами сумели доехать до Атенса, — говорит Генри. — Вы, парни, просто нечто. Когда мы остановились заправиться, я увидел, что номерные знаки уже четыре года как недействительны. Не представляю, как вас не остановили.

— Впредь можете рассчитывать на меня, — замечает Сэм. — Я сделаю все, чтобы помочь их остановить. Особенно потому, что, бьюсь об заклад, это они похитили моего отца.

— Спасибо, Сэм, — говорит Генри. — Самое важное, что ты можешь сделать, — это сохранить наш секрет. Если кто-нибудь еще узнает об этом, мы можем умереть.

— Не волнуйтесь. Я никому ничего не скажу. Не хочу, чтобы Джон испытывал на мне свои способности.

Мы смеемся, я еще раз благодарю Сэма, и он уезжает.

Мы с Генри входим в дом. Хотя я и спал по дороге обратно, я все равно чувствую себя измученным. Я ложусь на диван. Генри садится в кресло напротив.

— Сэм не проговорится, — говорю я.

Он не отвечает, уставившись в пол.

— Они не знают, что мы здесь, — замечаю я.

Он поднимает на меня глаза.

— Они не знают, — повторяю я. — Иначе они бы ехали за нами.

Он по-прежнему молчит. Я не выдерживаю.

— Я не уеду из Огайо из-за одних только подозрений.

Генри встает.

— Я рад, что у тебя появился друг. И я думаю, что Сара просто замечательная. Но мы не можем здесь оставаться. Я начинаю собираться, — заявляет он.

— Нет.

— Когда мы упакуемся, я пойду в город и куплю новый пикап. Нам надо убираться отсюда. Может, они и не следовали за нами, но они знают, что едва нас не поймали и что мы можем быть где-то поблизости. Я думаю, что человек, который позвонил в журнал, на самом деле схватил одного из них. Это и была его история: что он его схватил, пытал, пока тот не заговорил, а потом убил. Мы не знаем их технологию слежки, но не думаю, что у них уйдет много времени на то, чтобы нас найти. А когда они нас найдут, мы умрем. Твое Наследие проявляется, и ты становишься сильнее, но ты еще совсем не способен сражаться с ними.

Он выходит из комнаты. Я сажусь. Я не хочу уезжать. Впервые в жизни у меня появился настоящий друг. Друг, который знает, кто я, и не боится, и не думает, что я какой-то урод. Друг, который готов сражаться вместе со мной и идти на риск. И у меня есть девушка. Кто-то, кто хочет быть со мной, даже не зная, кто я. Кто-то, кто делает меня счастливым, ради кого я готов драться и идти на риск, чтобы защитить. Еще не все мое Наследие проявилось, но уже достаточно. Я справился с тремя взрослыми мужчинами. И у них не было против меня никаких шансов. Они были для меня как малые дети. Я мог делать с ними все, что захочу. Мы теперь знаем, что люди тоже умеют сражаться, захватывать могадорцев, причинять им вред и убивать. Если люди могут, то я уж точно смогу. Я не хочу уезжать. У меня есть друг и есть девушка. Я никуда не поеду.

Генри возвращается из своей комнаты. Он несет Лориенский Ларец, наше самое ценное имущество.

— Генри, — говорю я.

— Да?

— Мы никуда не едем.

— Едем.

— Можешь уезжать, если хочешь, а я буду жить у Сэма. Я не еду.

— Не тебе решать.

— Не мне? Я думал, это за мной охотятся. Я думал, что это я нахожусь в опасности. Ты мог бы уйти прямо сейчас, и могадорцы никогда не стали бы тебя искать. Ты мог бы прожить хорошую, долгую, нормальную жизнь. Ты мог бы делать все, что хочешь. Я не могу. Они всегда будут меня преследовать. Они всегда будут стараться найти меня и убить. Мне пятнадцать лет. Я уже не ребенок. И я принимаю решение.

Минуту он пристально смотрит на меня.

— Это была хорошая речь, но она ничего не меняет. Пакуй свои вещи. Мы уезжаем.

Я вытягиваю руку в направлении него и поднимаю его в воздух. Он настолько шокирован, что ничего не говорит. Я встаю и передвигаю его в угол комнаты ближе к потолку.

— Мы остаемся, — говорю я.

— Опусти меня, Джон.

— Опущу, когда ты согласишься остаться.

— Это слишком опасно.

— Мы этого не знаем. Они не в Парадайзе. Может, они и не представляют, где мы находимся.

— Опусти меня.

— Только после того, как ты согласишься остаться.

— ОПУСТИ МЕНЯ.

Я не отвечаю. Просто держу его там под потолком. Он борется, пытается оттолкнуться от стен и от потолка, но не может сдвинуться. Мои способности удерживают его на месте. Я чувствую себя сильным. Сильнее, чем когда-либо раньше в своей жизни. Я не поеду. Я не побегу. Я люблю свою жизнь в Парадайзе. Мне нравится, что у меня есть настоящий друг, и я люблю свою девушку. Я готов драться за то, что люблю, с могадорцами или с Генри.

— Ты знаешь, что не спустишься, пока я тебя не спущу.

— Ты ведешь себя, как ребенок.

— Нет, я веду себя как тот, кто начинает понимать, кто он и на что он способен.

— И ты действительно собираешься меня держать здесь наверху?

— Пока не усну или не устану, но когда отдохну, то опять это сделаю.

— Хорошо. Мы можем остаться. На определенных условиях.

— На каких?

— Опусти меня, и мы об этом поговорим.

Я опускаю его и ставлю на пол. Он обнимает меня. Я удивлен, я думал, он будет беситься. Он отпускает меня, и мы садимся на диван.

— Я горжусь, что ты так далеко продвинулся. Много лет я ждал и готовился к тому, что это произойдет, что твое Наследие придет. Ты знаешь, что цель всей моей жизни заключена в том, чтобы оберегать тебя и делать тебя сильным. Я бы никогда себе не простил, если бы с тобой что-то случилось. Если бы ты умер на моих глазах, не знаю, как бы я жил дальше. Со временем могадорцы доберутся до нас. И я хочу быть готовым встретиться с ними. Я не думаю, что ты сейчас готов, хотя ты думаешь иначе. Тебе еще надо пройти большой путь. Мы можем пока остаться здесь, если ты согласишься на то, чтобы главными были тренировки. Главнее Сары, главнее Сэма, главнее всего. И при первом признаке, что они поблизости или что они вышли на наш след, мы уезжаем безо всяких вопросов, безо всяких споров и без поднимания меня к потолку.

— Договорились, — отвечаю я и улыбаюсь.