Я - Джеки Чан

МЕТОДИКА ЛО

"Ло Вэй Продакшнз, Лтд." не исполнилось еще и трех недель, но, как меня заверили, у нее были блестящие потенциальные возможности. Это утверждалось несмотря на тот факт, что, не считая главного режиссера и продюсера Ло Вэя, штатный персонал студии состоял только из Вилли - который, впрочем, был назначен директором лишь за неделю до моего приезда, - и нескольких администраторов. Все прочие люди, крутившиеся в небольшой конторе компании в Коулуне, работали по контракту: нанимались на отдельные проекты или подписывали краткосрочные договоры.

Все, включая меня, новую восходящую звезду Ло Вэя.

Когда мы поднимались по лестнице, мне показалось, что в душе Вилли протекала внутренняя борьба между инстинктами шоу-бизнеса и элементарной честностью.

С одной стороны, будучи генеральным директором, он обязан был как можно сильнее раздувать перспективы компании.

- Пределом может стать только небо, Джеки, - заявлял он, поднимая палец к потолку, с которого время от времени падали куски потрескавшейся штукатурки. - Сегодня Гонконг, завтра - весь мир. Мы повезем "Новый яростный кулак" в Канны - ну, ты знаешь, это во Франции, - и он получит международную известность.

При этих словах мои глаза округлились. Я чуть не споткнулся и не скатился вниз по лестнице.

- Эй, осторожнее, Джеки. Здесь скользкие ступеньки.

С другой стороны, Вилли перемежал свои величественные прорицания ироническими извинениями за скромную смету картины.

- Боюсь, что мы еще не можем похвастаться тем, что находимся на самой вершине, - говорил он. - Разумеется, все изменится после того, как мы выбросим на рынок первую продукцию. Честно скажу тебе, Джеки, - все дело в потенциале. Помни только это слово: "потенциал", и все будет в порядке. Ага, вот мы и пришли.

Вилли вступил в борьбу с выходящей на лестничную площадку дверью с закрепленной кнопками бумажкой, которая торопливо намалеванными знаками уведомляла о том, что здесь размещается "Ло Вэй Продакшнз, Лтд". Я обогнул тихо ругнувшегося Вилли и налег на дверную ручку. К счастью, она не осталась у меня в руке, а повернулась. За дверью обнаружилось пустое помещение, которое вполне могло представлять собой переоборудованный чердачный этаж склада - скорее всего, так оно и было.

В передней части комнаты то тут, то там были расставлены столы с видавшими виды телефонными аппаратами. За одним из них сидела средних лет секретарша, читавшая мятую газету. Стены были украшены плакатами с кадрами из различных фильмов, снятых Ло в его золотые деньки. Я узнал некоторые из них, но заметил, что ни на одном не было Брюса. Ло и Брюс разошлись не очень дружелюбно. Падкие на крупные скандалы газетчики распространяли слухи о том, что Брюс грозил зарезать Ло, однако, когда об этом спросили самого Брюса, он ответил, что для расправы с врагами ему совсем не нужно оружие. "Если бы я захотел убить Ло, то смог бы сделать это двумя пальцами", - фыркнула суперзвезда.

Вспоминая, как эти двое ссорились на съемках "Яростного кулака", я не сомневался, что их разрыв был по-настоящему отвратительным. Темперамент Брюса пользовался дурной славой - он был не менее легендарным, чем тщеславие Ло.

И все же сама мысль о том, что мне доведется работать с режиссером, сыгравшим такую важную роль в истории гонконгского кинематографа, приводила меня в легкий трепет.

- Вот мы и пришли, - повторил Вилли. - Это твой новый дом. Я познакомлю тебя с нашими сотрудниками чуть позже. Думаю, сейчас они обедают. Пойдем-ка, парень, я провожу тебя к Ло Вэю.

Мы направились в дальний конец комнаты, где стояла раскладная ширма, отгораживающая от остальной части помещения нечто вроде площадки под открытым небом. Поднимающийся над ширмой густой дым превращал проникающие сквозь грязные окна солнечные лучи в призрачное голубоватое марево. Оттуда доносились два голоса, которые что-то обсуждали; мужской голос ревел, а женский звучал мягко.

Вилли вынул из нагрудного кармана сложенный носовой платок, аккуратно приложил его к лицу, сделал глубокий вдох и звучно прочистил нос.

- Простите, - выкрикнул он. - Я вернулся из аэропорта вместе с Джеки.

Разговор за ширмой прервался.

- Так чего ты ждешь? - прогремел мужской голос. - Веди его сюда.

Небольшое пространство за ширмой занимал крупный толстяк в толстых черных очках; в руках у него была не менее толстая сигара. Его лицо было красным и потным, а локти покоились на разбросанных по тяжелому металлическому столу обрывках бумаги. Я сразу узнал Ло Вэя - у него прибавилось седины, он постарел, но по-прежнему являл собой внушительную фигуру. Рядом с ним на шатком вращающемся стульчике сидела молодая и привлекательная женщина, которую Вилли представил мне как Сю Ля-Сиа, новую жену Ло. Я удивился, узнав, что Ло развелся с Лю Лян Хуа, бывшей актрисой, которая исполняла обязанности директора картины во многих фильмах Ло. Госпожа Лю была проницательной женщиной и хорошим посредником между темпераментным режиссером и актерами. Разумеется, для таких больших людей, как Ло, не было ничего необычного в том, чтобы жениться несколько раз и иметь любовниц и содержанок. Одна из самых могущественных женщин гонконгского кинематографа, Мона Фун, начинала как возлюбленная Ран Ран Шоу, а затем заняла одну из высших позиций на студии Братьев Шоу.

Госпожа Лю, в прошлом актриса, была непокладистой и всегда со страстной настойчивостью отстаивала свои убеждения. Она часто говорила, что никого не боится. Так оно и было - она не боялась даже Брюса Ли. Глава "Золотого урожая" Рэймонд Чжоу отправил ее в Америку в качестве своего представителя на переговорах о контракте Брюса с этой студией. (Рэймонд со смехом вспоминал, как во время встречи с суперзвездой она описала ему предложение студии, заверила его в том, что ему не найти ничего лучшего, и заявила, что это предложение не обсуждается, - и все это время она помахивала перед его лицом своим крошечным пальчиком! К счастью для "Золотого урожая", Брюс счел ее решительность очаровательной, а не приводящей в бешенство, и сделка состоялась.)

Сю, новая госпожа Ло, была слеплена совсем из другого теста. Она казалась тихой, до болезненности хрупкой, и у нее была чудесная улыбка, которой она одарила меня, когда я вошел в огороженное пространство за ширмой.

Ло, напротив, не удостоил меня даже приветствием. Вместо этого он окинул меня взглядом с ног до головы, как фермер, оценивающий корову, которая может стать призовой. Шагнув в сторону, Вилли отмахнулся носовым платком от зависшего в воздухе едкого сигарного дыма, пожал плечами и сам закурил сигарету.

- Выглядит подходящим, - наконец произнес Ло. - А говорить он умеет?

Вилли кивнул в мою сторону.

- Умею! - выпалил я. - Я учился китайской опере - пению, боевым искусствам и акробатике. Я - один из лучших каскадеров Гонконга, и я могу стать очень хорошим актером, если мне выпадет такая возможность.

Ло повел грузными плечами, откинулся в кресле и затянулся сигарой.

- Вон в той аллее за зданием добрый десяток безработных каскадеров, учившихся опере, - сказал он. - Вот что я тебе скажу, парень: опера мертва. Речь идет о кино.

Ло перенес вес тела вперед и облокотился о стол.

- Камере все равно, хороша ли твоя подготовка, ушибся ли ты во время удара; ей все равно, сколько сальто ты можешь сделать, - проворчал он. - Она либо полюбит тебя, либо возненавидит, и ты даже не поймешь почему. Если камера тебя полюбит - что ж, ты станешь суперзвездой. Но если она тебя возненавидит, ты останешься ничем. Понял?

Ло воткнул сигару в заваленную окурками керамическую пепельницу.

- Парень, я стал крупнейшим гонконгским режиссером, потому что не совершал ошибок. Раз Вилли говорит, что ты чего-то стоишь, я дам тебе шанс. Но ты будешь слушаться меня: я - режиссер. Это мои съемки. Это мой фильм. Если позабудешь об этом, то окажешься там, в аллее, вместе с остальными бездельниками.

Я кивнул, а Вилли похлопал меня по плечу. Ло тут же вернулся к разговору с женой. Судя по всему, беседа с нами была закончена, и мы оба вернулись в контору.

- Все будет в порядке, Джеки, - сказал Вилли - Не тревожься о Ло. Он, как говорится, лает, но не кусает. И я уверен, что мы сделаем из тебя звезду, мой мальчик Я в этом не сомневаюсь.