Я Гордый часть 7

Глава 2

Глава 2

Пара тапов на браслете, и вот я уже на связи с Первым отделом Тайного приказа и его исполнительной частью — корпусом опричников.

— Ваше Высочество, — появилось перед моими глазами лицо полковника Суворкина Станислава Георгиевича, их непосредственного начальника.

— Станислав Георгиевич, мне тут птичка напела, что вновь измена проявилась среди наших аристократов.

— Кого прикажете укоротить на голову? — сразу воспрял он.

— На голову не надо. Пока не надо. Приказываю арестовать графа Лужского Ивана Трофимовича и его брата, Лужского Тимофея Трофимовича по обвинению в государственной измене. И не чиня им урона, доставить обоих в поместье барона Пржевальского, где я в настоящий момент нахожусь. А впрочем, если по пути вы немного их помнете, невелика будет потеря. Очень прошу вас настроить их на откровенный разговор.

— Все сделаем, Ваше Высочество, не извольте беспокоиться. Лично займусь.

— Благодарю вас, князь. Отец очень тепло отзывался о вас, и теперь я вижу, что он был прав.

— Служу Российской империи! — тут же вытянулся он, а глаза радостно заблестели. Что ж, немного лести никогда не повредит, тем более, что о нем я ничего действительно плохого не слышал и не нашел, хотя проверил всех. Честный служака — нам такие нужны.

— Жду, — кивнул я и отключился. — Чего ты так вытаращился, друг мой?

— Это же Суворкин!!! Им матери детей пугают, — Паша явно занервничал.

— Да нормальный он дядька, не мандражируй. Сам же видел, как он обрадовался. Сейчас доставят наших друзей, и мы с ними плодотворно пообщаемся, чтобы, значит, не наезжали на баронов, особо приближенных к начальству. Да и вообще, мне ваше баронство не нравится. Буду делать из тебя графа.

— В каком смысле? — напрягся он.

— В самом прямом. Но об этом позже. Кажется, я только что облегчил мамам задачу насчет причины… — пробормотал я себе под нос. — Ох, отец будет недоволен. Ну ничего — переживу. Кстати, Паша, задумайтесь о расширении бизнеса. А то, чую, скоро одно прибыльное место может освободиться. Ну, я насчет шариков и цветов. Потом об этом поговорим.

Пока этих твоих недоброжелателей разыщут, да к нам доставят, у нас время посмотреть твоих красавцев. Так что веди в конюшни. А то Лю потом будет хвастаться, а я от зависти помру. И Янь тоже — она у меня очень чувствительная.

— Ты абсолютно прав. Обожаю жеребцов, — произнесла она таким голосом, что Вика чуть не упала, а Паша подавился чаем.

Я же самодовольно хмыкнул, ничего не имея против жеребцов, особенно если они не покушаются на мое. Да и вообще, в этом мире мне конкурентов нет, погладил я свое ЧСВ, потому как его давно не гладили. Пару часов точно как.

Большое здание, вытянутое в длину, встретило нас радостным смехом мелкого, запахом сена и ржанием лошадей. Сколько их тут было — не сосчитать, но штук сорок точно. А может, и больше.

— Тут самая элита собрана, — гордо сказал Паша. — Стоимость каждого начинается от трехсот тысяч рублей. Но они не на продажу, а на развод. Так сказать, наш генофонд. Поэтому и живут они не хуже некоторых аристократов.

Вообще, конечно, сооружение впечатляло. Высокие каменные стены, просторные стойла, холеные лошади. Слуги, что ухаживали за ними, были одеты в какие-то старинные наряды и выглядели такими же довольными жизнью, как и их подопечные.

На выходе с другой стороны раскинулся широкий манеж, а чуть сбоку — закрытый бассейн для купания. Вокруг размещались еще хоз. постройки, жилье для слуг и жокеев, кузня, из которой слышался перестук молотка по железу. Да много чего еще — вникать было лень, да и не нужно.

Сын с семейством Пржевальских обнаружился как раз тут. Сидя верхом на коне, он гордо потряхивало поводьями, держа спину прямо и надувшись от важности. Правда, иногда не сдерживался и начинал радостно смеяться. В ответ черный жеребец так же радостно отвечал ему громким ржанием, явно чуя неопытного наездника и стараясь идти ровно. Вот всегда считал, что лошади — умнейшие животные, и сейчас получил подтверждение этому.

И сразу почувствовал дрожь в ногах от нестерпимого желания прокатиться. Вот прям с места не сдвинусь, пока не проеду! Купить себе, что ли, парочку коней — буду девчонок катать и мам удивлять. Вот только живут пусть по-прежнему тут, в привычном комфорте.

Кстати, Паша пояснил, что это вполне возможно, и многие аристократы так и делают. Покупают лошадей, а потом оставляют тут, на полном содержании. А когда появляется желание, приезжают и катаются.

Надо над этим подумать. Конь не собачка, в комнате не спрячешь. Но желание купить себе такого жеребца росло во мне с каждой минутой.

Наконец ко мне подвели белого красавца, и я запереживал. Надо же с ним подружиться, а у меня ни яблока, ни морковки, ни кусочка сахара… ТРАГЕДИЯ!!! Но Паша оказался правильным парнем и тут же сунул мне в руку вкусняшку, которую конь вполне благосклонно принял от меня, с удовольствием ею захрустев. На мое лицо сама собой наползла глупая улыбка, и я понял, что день задался.

— Не знал, что ты лошадник, — с улыбкой сказал друг.

— Сам не знал, до этого момента. Но как можно смотреть на них и не влюбиться?

— Согласен с тобой. Не поверишь, когда мне становится особенно хреново, я иду в конюшню, сажусь и все им рассказываю. Сразу становится легче.

— Верю, что ж не верить. Кони умные и все понимают. Только не говорят. Зато наши многие аристократы много говорят, но ни хрена не понимают.

Наконец с разговорами было покончено. В вирт.реальности мне приходилось ездить на лошадях, но в реале, увы, нет. Но тело не подвело.

Одним слитным движением взметнув себя вверх, я поудобнее устроился в седле, тронул поводья и отправил его шагом по кругу. Нет, это нереальный кайф какой-то! Почти как секс, только ощущения иные. Словами не передать, это надо почувствовать.

Сделав пару кругов, я перешел на галоп, потом опять на шаг. Подъехав к Янь, ловко спрыгнул с коня, приглашая даму занять мое место. Долго ее уговаривать не пришлось, и вот она уже в седле, поравнявшись с довольным сыном, едет рядом, а он делится с ней впечатлениями.

— Если захочешь именно покататься, можно поехать дальше. У нас тут куча дорожек позади усадьбы — среди деревьев в жару самое то ездить.

— Хочу, Паш, но позже. К тому же мне сообщили, что у нас гости. Давай оставим дам и вместе с твоим отцом пойдем их встретим. Думаю, ему тоже интересно будет послушать привезенных певцов. Ты знаешь, что если отрезать яйца, то голос сразу меняется? Я вот в теории только это знаю, но, чую, сейчас появится шанс проверить на практике.

— Ты их убьешь? — вздрогнул он.

— Нет, конечно. У нас правовое государство, и их вину определит суд. Но могу и пришибить, например, при попытке бегства. Посмотрим, как они себя вести будут.

Подхватив отца Паши, который был вообще не в курсе того, что сейчас произойдет, мы направились к выходу усадьбы, где за воротами нас уже ожидали опричники во главе с полковником. Раскланявшись, я на правах главного разрешил привести пленников и тащить их в ту саму беседку, где мы недавно сидели.

Увидев, кого к нему привели, Александр Васильевич побледнел, но даже слова не сказал. Он уселся рядом с Пашей, но не сводил взгляда со своих врагов, пребывающих сейчас не в лучшем виде. Судя по всему, опричники отнеслись с пониманием к моим словам «сильно не бить», поэтому старший граф сиял наливающимся синяком под глазом, а младший баюкал руку, крепко стянутую наручниками.

— Эти? — показал я на них. Получив подтверждающий кивок, довольно улыбнулся, глядя на пленных взглядом Васьки на сметану.

— Итак, господа. Позвольте представиться — меня зовут Сергей Дмитриевич Гордеев, я наследник престола Российской империи. И хотя вы меня и так знаете, протокол надо соблюдать.

Кстати, Станислав Георгиевич, вы их доставили намного быстрей, чем я рассчитывал. Примите мою благодарность. Непременно расскажу отцу о вашем рвении. И как мне кажется, вы давно заслужили генеральские погоны.

— Рад стараться, Ваше Высочество! -подскочил он, пожирая меня уставными глазами. Ну вот и совсем он не страшный. Наговаривают на него. Хороший дядька.

— Ну, а теперь перейдем к сладкому. Господа бывшие графья, знаете ли вы, за что вас задержали и почему вы еще дышите чистым воздухом, находясь в прекрасной усадьбе моего друга, а не висите на цепях в пыточной Тайного приказа? Кстати, у вас же есть там цепи, Станислав Георгиевич?

— У Тайного приказа есть все, Ваше Высочество.

— Даже не сомневался в этом. Итак, что скажете?

— Не знаем! Не губите!!! — завыли они в голос, бухаясь на колени. Оба мужика, одетые в просторные и явно очень дорогие костюмы, сейчас выглядели нелепо и жалко. Но я давно уже забыл это слово, поэтому спросить с них собирался по полной.

— Врете. Еще одна попытка. И если опять скажете неправду, то этот милейший человек, что доставил вас сюда, отвезет вас уже в другое место. И там, я уверен, он уже не будет таким милым.

— Да что с ними разговаривать, Ваше Высочество! Дайте мне их на пять минут, и они запоют, аки соловушки.

— Ничуть в этом не сомневаюсь. Но все же мне хотелось бы сначала послушать их, так сказать, без принуждения. А теперь колитесь, собаки серые — кто вас надоумил чинить препятствия барону Пржевальскому? Знали же, что он пользуется моим покровительством. Знали — и все равно полезли!!! Сами или подсказал кто⁈

— Это все он, он меня надоумил!!! -завопил младший, отползая от старшего, попытавшегося сразу стать незаметным. — Я и знать не знал о создании полка!

— Он? То есть, ты⁈

— Не верьте ему, Ваше Высочество! Я лишь рассказал о создании полка, а он сразу предложил надавить на баронов!!!

— Нет, это ты виноват…

— Это все из-за тебя…

— Если бы…

— А я тогда…

Смотреть на этих, вроде бы родных людей, старательно выгораживающих свои задницы посредством другого было противно.

— Так, заткнулись оба! То есть, вы хотите сказать, что сами, по собственному скудоумию решили погреть руки на императорском заказе? Никто вам подобного не советовал, и вы просто решили, что знаете лучше, чем император⁈ Не верю! Кто стоит за вами⁈ Отвечайте, а то испепелю!!! — у меня в руке возник небольшой шар огня белого цвета.

— Не губите, Ваше Высочество!!! -завопили они как резаные, стараясь от меня отодвинуться подальше. — Сами мы… Не знали… Не подумали!.. Век помнить вашу милость будем…

— Значит, так. Мы подумали, и я решил. Барону возместить все потери плюс накинуть сверху за моральный вред.

Александр Васильевич, сколько вы выплатили неустойки, да и вообще, сколько денег было потрачено на ремонт конюшен после пожара, и на прочее? Есть у вас точные цифры?

— Да, конечно, Ваше Высочество. Мой долг перед банком составляет полтора миллиона рублей, да плюс своих затрат почти столько же.

— То есть, три миллиона, я правильно понял? Ну, и компенсация морального вреда — думаю, двадцать процентов будет достаточно. Сколько это получается? Шестьсот тысяч? Отлично.

Итак, господа, жду от вас немедленного перевода этой суммы на счет господина барона. Дайте им данные и проконтролируйте, чтобы деньги поступили в полном объеме.

— Но у нас нет таких денег!!! — попытался завопить младший Лужской, но увидев мой взгляд, осекся.

— Думаю, честно будет разделить эту сумму на вас обоих. У вас есть десять минут, господа, чтобы найти средства.

Но даже этого не понадобилось. Уже через пару минут барон сообщил, что деньги поступили.

— Прекрасно. Я очень доволен таким разрешением ситуации. Значит, с Пржевальскими мы разобрались. Теперь надо уладить вопросы со мной.

— А что с вами, Ваше Высочество? -рискнул подать голос старший граф.

— Дело в том, что оскорбив моего друга, вы оскорбили и меня. А это уже другой разговор, не так ли? Но и это не самое страшное. Усомнившись в праве Его Императорского Величества самому решать, с кем вести дела, вы оскорбили и его. Что у нас полагается за оскорбление императора, Станислав Георгиевич?

— Лишение всех титулов и званий, сломанный герб и каторга лет на двадцать. Это если судья будет добрый. Но я лично прослежу, чтобы он был злым.

— Благодарю вас. Чем больше с вами общаюсь, тем сильней понимаю, насколько прекрасно организована служба опричников под вашим руководством. И раз уж мы поняли, что эти господа просто идиоты, то предлагаю их допросить, ну а дальше действуйте, как велит закон.

— Ваше Высочество!!! — взвыли они.

— Нет, нет, все только по закону. Уверен, в Тайном приказе к вам отнесутся со всем почтением и радушием. Посмотрите на князя Суворкина — милейший человек, из тех, что и мухи не обидит. Не так ли, любезнейший?

— Вы совершенно правы, Ваше Высочество. Давеча комар вон на руку сел, так я его прогнал. Лети, говорю, тварь божья, не до тебя сейчас.

— Вот видите, господа. А мог бы и убить. Так что вверяю вас в его надежнейшие руки. Можете рассказать ему все и покаяться, как в храме Рода. Уверен, он выслушает вас со всем вниманием.

— Убрать, — сверкнул глазами полковник, и тут же бравые опричницы — маги утащили завывающих графьев в сторону ворот.

— Как прикажете, Ваше Высочество, пожестче с ними или обойтись без ломания конечностей?

— Зависит от тяжести вины. Если не врут, то по более мягкому сценарию. А уж если что полезет, то решайте сами. Хочется мне точно знать, сами они это провернули или помог кто. Ну, и связи их поднимите. Кому они платили, чтобы начать по всем фронтам разорять баронский род. Виновных тоже наказать так, чтобы другим неповадно было. Я не потерплю в своей стране взяточничества и кумовства. Аристократ — это в первую очередь честь и достоинство. А если они об этом забыли — что ж, каторга сумеет им восстановить память. И да, напомните этим ведомствам, что не стоит более просто так лезть к Пржевальским. В следующий раз я не буду таким добрым, и вместо вас, сам, лично наведаюсь к ним.

Отдав честь, полковник испарился, а я, наконец отвлекшись от должности вершителя судеб, налил себе ароматный чай.

— Ну как вам Суворкин? Милейший человек, не правда ли? Наговаривают на него больше.

— Это он с тобой милейший, — отозвался Паша. — А с другими цербер. Смотрит так, будто в глотку вцепиться хочет.

— А что делать? Работа у него такая. Зато человек на своем месте и хорошо с обязанностями справляется, что не может не радовать. Но это уже не ваша проблема. Как я понимаю, теперь ничего не мешает вам заняться императорским заказом?

— Ничего, Ваше Высочество, — вскочил барон.

— Не нужно этого, — поморщился я. — Мы не во дворце, к тому же я должен извиниться перед вами за то, что использовал вашу усадьбу в следственных целях.

— Можете располагать нами и нашим домом по вашему усмотрению, Сергей Дмитриевич.

— Могу и буду, — откликнулся я. — Признаюсь, ваши кони произвели на меня огромное впечатление, и смею просить вас разрешить мне иногда заезжать, чтобы покататься на них.

— В любое время наши конюшни в вашем полном распоряжении. Мы перед вами в неоплатном долгу.

— Пустое, — отмахнулся я. — Все по Правде. Если бы в этом была ваша вина, поверьте мне, я бы палец об палец не ударил, чтобы вмешаться. Но эти… А, ладно, хватит о них. К тому же к нам идут наши дамы. Пора, я думаю, уделить им время.

Дальше мы отлично посидели. Барон рассказал женам о том, что произошло, и те рассыпались в благодарностях. Даже Вика нашла в себе смелость что-то прошептать, глядя мне в глаза. За это получила поцелуй в ручку и едва не потеряла сознание. От счастья, наверное.

Янь, наблюдая за всем этим, откровенно веселилась, как и Лю, которому было хорошо, потому что всем хорошо. Реально добрый ребенок, которого жизнь так и не смогла сломать.

Потом мы поехали домой, по пути заскочив в какой-то торговый центр, где меня, подобно верблюду, нагрузили кучей пакетов. Сын мужественно взял на себя часть ноши, честно заявив, что дотащит это сам. Правда, я подозреваю, что желание помочь тут было не при чем. Иначе с чего бы он выбрал пакеты, где лежали всякие сладости?

Ну, а дома, распрощавшись с чуть расстроившейся Янь, я пошел к Снежане, что уже была у себя. Надо было поговорить и наказать эту самку за мои потраченные нервы! И буду я это делать максимально долго. И главное не проспать, потому как утром мы уже улетаем. Но это будет завтра, а сегодня я попробую блондинку в шоколаде…