Я князь. Книга #18

Глава 12 Эх, свадьба-свадьба!

— Горько! Горько! Горько! — кричали наверное уже раз в сотый, и едва мы с Машей отлипали друг от друга, как спустя минуту вновь раздавался этот крик и нам пришлось целоваться по новой.

Спустя еще пару раз мы буквально не знали куда деться от навязчивых гостей, которые преследовали нас по пятам. Кажется, очередной немного захмелевший гость вылезал буквально из-под стола, чтобы закричать «Горько!» и заставить нас целоваться.

Не скажу, что мне не нравится это дело. Очень даже! Особенно с такой прекрасной девушкой, как Маша. Однако, дорогие друзья, делать это как по команде занятие немного утомительное.

— Горько! — крикнул Толстой, и его тут же поддержал Кутузов. Ну вот опять…

Вскоре началась увеселительная часть с танцам и развлечениями: конкурсы, викторины и все такое прочее. Ведущего Кутузовы пригласили из самой Москвы, и он оказался специалистом по особым свадьбам, а именно, где гости представляют собой высокоранговых магов для которых обычные конкурсы с яблоками и шариками слишком скучные.

— Антонио знает толк в развлечениях, — сказал он, подкручивая ус. Я пригляделся. Кого-то он мне напоминал…

Конкурсы у него были соответствующие — веселящимся гостям, в числе которых был Нахимов, Кутузов, Горький, Пушкин, Есенин и Фанеров-старший, пришлось отрядить отдельный полигон. Оттуда еще час раздавались взрывы, ярко рвались молнии и через пятнадцать минут зажглось зарево, а потом зашелестела вода.

Один Мэйдзи вежливо отказался, сославшись на боль в спине. Я бы тоже повеселился вместе со «старой гвардии», но мне очень хотелось побыть с Машей. А еще укрыться от очередного «Горько!»

Мы отошли под дерево и еще долго стояли и смотрели за тем как Кутузов с Нахимовым жонглируют огненными и водными шарами на скорость.

— Красиво, — сказала Маша, положив голову мне на плечо.

— Надеюсь, они не соберутся покорять Дикую Зону? — спросил я. — Опять.

— Нет, — уверенно покачала головой девушка, — мы с мамой проконтролировали, чтобы ничего крепче водки не было не столе. Антон пытался кое-что пронести, но его разоблачили еще на входе. Пушкина тоже. Его раскрыла его Арина Родионовна, честь и хвала ее нюху.

— Молодец старушка!

— Ага! Так что никаких эксцессов на моей свадьбе!

Это прозвучало довольно угрожающе.

— Горько! — влез между нами Антон, и нам, вздохнув, снова пришлось целоваться.

Долго мы так не простояли — рядом располагалась сцена: Валера с Женей Фанеровым, находясь в сильном подпитии, заняли караоке-студию, и пытались перепеть друг друга. Сначала они завели «Айсберг в океане», потом пошли к «Рюмке водки на столе» и недавнему шлягеру «Я имперский, моя кровь от царя», а когда они начали наяривать «Группу крови на рукаве», мы сбежали к беседке. Песня хорошая, но исполнение было слишком тяжким для моих ушей.

Там же я заметил парочку, которая тусовалась отдельно ото всех. Я сначала решил, что это кто-то из молодых, но это оказался Трофим, рядом с которым сидела Ермакова. Они оккупировали беседку и держались за руки. Как ни странно, но на столике стояла бутылка, в которой плавал Посейдон.

Когда я столкнулся взглядом со своим помощником, он прижал палец к губам. Мы не стали им мешать и направились к другой беседке.

Но как назло она тоже оказалась занята.

— Походу, скоро мы будем гулять на еще одной свадьбе, — проговорила Маша, когда мы выглянули из кустов, и разглядели в полумраке Марусю и Звездочета. У них тоже все было хорошо.

И да, в третьей беседке тоже нам было заказано. Там расселась вся киимовская молодежь с рыцарями, и они самозабвенно играли в бутылочку.

Едва они заметили нас с Машей, как бутылка завертелась, а затем, остановившись, показала горлышком прямо на нас.

— Горько! — крикнула Вика, и мы исполнили их желание.

Закончив целоваться, мы отошли еще дальше, и там нас ждало самое интересное. Мы застали Павла Романова и Катю с Любавкой и детьми в одной компании. Это была довольно странная сцена — детишки весело бегали и играли в салочки, а за ними неслась огромная многорукая Любавка.

— Странно, очень странно, — покачала головой Лора.

И еще более странным делом было присутствие рядом Арины Родионовны, которая, наверное, впервые за весь вечер отошла от Пушкина, предоставив ему самому веселиться вместе со «старичками».

Ладно, оставим этих странных… детишек.

Романовы стояли неподалеку и внимательно наблюдали за Любавкой. Мы подошли к ним.

— Развлекаетесь? — спросил я.

— Миша, этой твой питомец? — спросил меня Паша, настороженно поглядывая на Любавку.

— А то, познакомить? — сказал я и кликнул Любавку. Она бросила свои салочки и подбежала к Романовым. Они, казалось, даже немного перепугались, что для них было несвойственно.

Я тоже насторожился.

— Милая… зверушка, — только и сказал Павел, и хотел было свалить, но тут сзади подошел Пушкин.

— Это же та о ком я думаю? — спросил его Павел, и Александр Сергеевич кивнул.

— Она не опасна? — спросила, нахмурившись, Катя.

— Не больше, чем я, — кивнул Пушкин и расхохотался, а затем бросился носиться вместе с Любавкой, но тут…

— Кхем-кхем, — раздалось покашливание, и ему наперерез вышла Арина Родионовна. Взгляд у нее был такой, что Пушкин резко присмирел.

— Моя милая, ты помнишь?..

— Конечно, помню, — загадочно проговорила она, и подхватив Пушкина под руку потащила его к столам.

— Кстати, Михаил, — обратился ко мне Павел. — У меня есть кое-что для тебя. Мне передал это отец, и он очень просил передать это тебе лично в руки.

И он протянул мне запечатанный конверт.

— Откроете, когда будете наедине, — улыбнулся Павел, а Катя широко улыбнулась. Таинственно хихикая, как шаловливые дети, они оставили нас в раздумьях.

— Что это? — заинтересовалась Маша и ощупала конверт. Кажется, там была одна единственная бумажка.

Я пожал плечами и убрал конверт в карман. Ну наедине, так наедине.

Оставив Любавку веселиться вместе с малышней, мы вернулись к сцене.

— Горько! — появился рядом Дима, едва мы вошли в круг света.

— Да-да, иди сюда, дорогая… — проговорил я, и мы с Машей вновь слились в дежурно-страстном поцелуе.

Время подходило к полуночи, и, кажется, все шло как по маслу. Повсюду носились Угольки и наполняли бокалы каждого, кому это требовалось. Из дома под четким руководством Маруси постоянно выносили закуски, а скоро Валеру с Фанеровым отогнали от караоке и зазвучала нормальная музыка. И самое главное — до сих пор не было ни одного эксцесса, никто не напился сверх меры, даже драки не было…

Хорошо ли это? Народная примета говорит — не очень. Но как иначе? Враждебных друг другу магов среди нас не было, метеоритного алкоголя тоже, круг был очень узок. Разве что Есенин мог отчебучить нечто, и его потом пришлось бы останавливать, но он вел себя на удивление мирно. Стоял и лучами из глаз пытался выжечь на соседнем холме свои инициалы. Ключевое слово — пытался.

— Эх, подраться бы с кем… — мечтательно протянул Арнольд.

Маша, оглянувшись, посмотрела на него таким страшным взглядом, что он не нашел ничего умнее, чем сказать:

— Горько!

— Да шош ты будешь… — протянул я, но Маша, схватив меня за воротник, заставила меня забыть обо всем.

Расцепились мы спустя минуту, за которую среди гостей началось какое-то брожение. Все насторожились и заинтересованно поглядывали в сторону дома.

— Остался главный элемент… — загадочно сказала Маша, поглядывая на часы. — Вот-вот…

— Какой? — удивился я, немного захмелев от ее губ.

— Миша! — всплеснула она руками. — Как можно?

— И все же?.. — спросил я, почему-то чувствуя себя негодяем.

— Торт! Я же тебе рассказывала! Огромный, кремовый с нашими с тобой маленькими фигурками!

Я пожал плечами, и Маша махнула на меня рукой.

— И из него должны вылетать метеоритные голуби…

— Это придумала твоя мать?

— Да, — сказала Маша и рассмеялась.

Ох уж эти мамы и их придумки! Почему нельзя просто съесть тортик и посидеть себе в тишине? Зачем нужно, чтобы из него обязательно кто-нибудь вылетал или вылезал?

— А если бы из торта вылезла я, ты бы расстроился? — хихикнула Лора, и появилась рядом в образе одной старомодной американской актрисы с мушкой на щеке. На ней была лента с надписью «Счастья молодым».

Ну это другое дело… Я аж представил, как Лора вся испачканная кремом выпрыгивает из торта, а потом они с Машей начинают бороться за меня в этом самом кремовом… но тут я получил от Лоры вполне ощутимый щелбан, и картинка мигом пропала.

— Ну уж не-е-е-ет, негодник! Ты теперь женатый человек, Миша!

Эх, а ведь так хотелось…

Скоро торт действительно показался между столов, и гости, побросав все свои дела, стянулись отовсюду. Выглядел он действительно внушительно — метра три в высоту и два в ширину. В таком и Валера спрятаться сможет, а еще еще немного потесниться, то и его друг Жена Фанеров.

Стоило нам подойти, как крышка открылась и вокруг взорвались конфетти и посыпались искры. Следом в небо взвилась стая голубей, и каждый был размером с кошку, а то и больше.

— Счастья молодым! — прокричали они, и улетели куда-то в сторону Дикой Зоны.

Они тоже оставили небольшой подарок, и половина его оказалась на пиджаке Фанерова.

Изрядно охренев от такого «подарка», Женя разразился яростной отповедью и точно бы сорвался преследовать их за стену, но О-Рен была недалеко. Смирив его пыл, она увела его переодеваться.

Фигурки на торте действительно были: я в образе какого-то варвара в набедренной повязке стою на холме из печенья и поднимаю вверх меч, а Маша в кольчужном бикини сидит подле моих ног и обнимает меня за ногу.

— Это кто такой затейник? — удивился я, рассматривая бугры мышц этого великого воина, и кажется за моей спиной захихикала Маруся.

— Горько! — вновь крикнули в самый неподходящий момент, и нам пришлось отложить поедание торта.

Когда народ угомонился, мы с Машей отрезали себе по куску, и тут вступила в дело очередная дурацкая традиция. Мы должны были откусить кусочек побольше — тут и решится, кто из нас будет хозяин в доме. Ну спасибо, что из туфли не заставили пить!

Половина гостей — преимущественно старшего поколения — отнеслись с этому процессу крайне серьезно, а Саша Есенин еще и начал давать советы с какой стороны мне кусать, чтобы отхватить больше «семейного пирога». Вдруг с другой стороны в качестве эксперта в дело вступ Дима с Антоном. Тут же в спор включилась Арина Родионовна, и нам пришлось слушать несколько тактических приемов завоевания «лидерства в семье».

Откуда они вообще в курсе про такие трюки, так и осталось загадкой. Ладно подруга Пушкина, но эти трое вроде холостые? Хотя, кто его знает, что там у них за душой…

В общем, победил я, но мы с Машей и не старались перещеголять друг друга. К чему? Мы и так знаем обязанности друг друга, да и, как говорится, мужчина голова, а женщина — шея.

Затем пришла пора тостов. Нас с Машей усадили за стол, и на сцену поочередно начали выходить гости с разными приятными словами. Очень мило выступил Кутузов с Нахимовым. Сразу видно — мужики давно женаты и знают, как растопить сердце женщины.

Мне тоже пришлось выйти. Речь мне уже заранее заготовила Лора, и я разразился очень милой тирадой, от которой Маша даже всплакнула. Однако, как ни странно, самую проникновенную речь толкнула мама Светы. Народ ей аплодировал стоя.

Следующим, слегка пошатываясь, вышел Валера, но он был весьма лаконичен:

— Миша, будь мужиком! И не давай себя в обиду! — он сжал кулак, и от всплеска силы, лопнула пара лампочек.

— Какой мужчина… — проговорили за моей спиной. Кто это был я так и не понял.

И наконец, на сцену, приподняв белоснежное платье, поднялась сама невеста. Она прокашлялась и чуть приспустила для себя микрофон после Валеры.

Было видно, что она сильно волнуется. Я поймал ее взгляд, и он сказал мне все. Похоже, пришла пора раскрыть карты.

— Прошу… внимания. — сказала Маша и сглотнула. — Мы с Мишей очень долго хотели… В общем… У нас есть вам что сказать… Вот…

— Горько!

— Нет, хватит! — крикнула Маша и, закрыв лицо руками, покраснела. Я захлопал в ладоши, чтобы поддержать ее. То же самое сделали и окружающие. Кажется, хлопал даже Болванчик.

— Тихо! — крикнула Маша, и аудитория мигом затихла.

Пару секунд стояло молчание. Маша вытащила какую-то карточку, и долго там что-то рассматривала.

— А, пофиг! — и порвав ее в клочья, она подхватила микрофон и крикнула: — Я беременна!!!

Тишина опустилась такая, что я услышал, как внутри человекообразного Посейдона поднимаются пузыри. Он икнул.

— Ну, наконец-то! — крикнул Кутузов и, подскочив с места, кинулся обнимать свою ненаглядную дочку. К ним в слезах присоединилась и Марфа Андреевна, но Маша, выскользнув из крепких родительских объятий бросилась ко мне.

— Миша, я смогла! — шептала она мне на ухо.

— Горько! — внезапно раздался крик Валеры, а мы уже целовались и без их указки.

Тут закатили медляк, и центр освободили от столов. Народ сразу разбился на парочки, и обнявшись принялся медленно покачиваться в такт романтичной музыки. Мы с Машей танцевали среди всех, и черт побери как же хорошо мне было. Мне очень хотелось, чтобы этот миг длился вечность.

Время подходило к полуночи, и, кажется, не может случиться ничего, способного испортить этот вечер. Вдруг телефон пиликнул. Пришло сообщение:

«Поздравляю, желаю счастья в личной жизни. Царь».

— Очень лаконично, — хихикнула Маша. Но там было еще куча сообщений от моих друзей и знакомых, которые по разным причинам не смогли приехать на свадьбу.

И в числе прочих я заметил сообщение охраны с КПП, которое пришло буквально пару секунд назад: «курьер привез подарок жениху».

— Что за подарок? — насторожилась Маша. — Разве еще кто-то обещался быть?

— Сомневаюсь… — проговорил я, лихорадочно соображая, какой еще подарок должен прибыть по нашему адресу. Вроде, все подарки уже нам вручили, и они смирно лежали в одной огромной куче и ждали, когда мы с Машей уединимся в спальне.

И да, займемся самым главным — будем считать деньги и подарки!

Пока же я нехило так напрягся. Кого мы забыли? Или же это…

— Лора, отправь пока Болванчика и кликни Любавку с Посейдоном, — распорядился я, кивнув Маше. — Я пока тебя оставлю. Сейчас посмотрим, что за гостинец нам пришел.

Болванчик показал, что к воротам подъехал небольшой фургончик, на котором в Широково разъезжали курьеры. Ничего необычного, и это меня беспокоило больше всего.

После недавнего инцидента, ждать следовало любой подставы. Ее я и ждал, и быстро направился к воротам. Охрана уже вывела водителя из машины и подвела его ко мне. Тот был бледен и сильно волновался. Лора проверила — оружия у него при себе не было, магическим потенциалом он тоже не обладал. Обычный курьер с биркой на униформе: Степа.

— Кто сделал заказ? — спросил я курьера, и тот развел руками.

— Он не назвался. Анонимный заказ — нам доставляют посылку, и мы пересылаем. Вы Михаил Кузнецов?

— А разве не узнал? — ухмыльнулся я, и направился к фургону. С другой стороны уже заходила Любавка с Посейдоном, и оба были готовы к любому развитию событий.

Болванчик просканировал фургон и доложил: в нем что-то странно тикает.

КИИМ,

Где-то в институте

Профессор Валерьян Валерьянович Старостелецкий, обгоняя свою тень, мчался по коридорам КИИМа. Его расчеты снова показали чудовищную активность Дикой Зоны. Он такого давно не видел. Наверное со времени Универсиады, когда в КИИМ понаехали десятки сильных магов, и Зона на них среагировала прорывом. Вот и сейчас обещалось нечто подобное.

Директор Горький должен был знать об этом!

— Алексей Максимович! — кричал он уже на подступах к кабинету директора, но дверь как назло оказалась закрыта.

Побегав немного по этажу, он вновь вернулся к себе в кабинет и заметил на столе конверт с надписью «Старостелецкому от Горького».

— Что за черт⁈ — вскричал Старостелецкий и вытащил наружу бумажку. На ней значилось:

«Ушел на свадьбу к Кузнецову. Надеюсь, там будет хорошая драка! Ибо как же свадьба, да без драки? ^___^»