Я краснею

Глава 1

Правило номер один в семье Мейлин Ли.

Почитай. Своих. Родителей.

Это высшие существа, что подарили тебе жизнь, по́том своим и самопожертвованием дали тебе крышу над головой и еду в твоей тарелке… вот уж точно, столько еды – суперски много еды. И самое меньшее, чем ты можешь им отплатить, – это делать то, что тебе говорят. Кое-кто может сказать: «Осторожнее. Уважение к родителям – это здорово, но не надо заходить в этом слишком далеко… скажем… настолько, чтобы забыть уважать и себя!»

К счастью, у Мейлин не было такой проблемы. Она делала то, что ей вздумается, и шла к своей цели 24 часа в сутки, 7 дней в неделю, 365 дней в году. Она надевала то, что хотела, говорила то, что думала, и не боялась внезапно пройтись колесом от избытка чувств. И вот настал 2002 год, и Мейлин исполнилось тринадцать – она официально стала взрослой (во всяком случае, если верить проездному «Торонто Транзит»).

Однажды ярким и солнечным утром Мэй как обычно пришла в школу – среднюю школу Пирсон. День ничем не отличался от любого другого. Мэй была в очках и кофте, она щеголяла новенькими кроссовками и любимыми розовыми носками до щиколотки. Девочка взбежала по ступенькам, вооружённая футляром для флейты, испещрённым наклейками с надписями вроде «ЭТА ДЕТКА ЛЮБИТ МАТЕМАТИКУ» и «СПАСЁМ КИТОВ». На ремне её рюкзака висел брелок с виртуальным питомцем. Мэй влетела в парадную дверь и увидела одну из своих лучших подруг, Мириам, стоящую у своего шкафчика.

– Мириам! – окликнула её Мэй.

Мириам подбежала к ней. Девочки проделали своё особое рукопожатие, стукнулись попами и рассмеялись.

Тут к ним присоединилась Прия, ещё одна подруга Мэй. Она уткнулась носом в роман о юных вампирах.

– Йоу, – сказала она вместо приветствия. Все втроём пошли дальше.

Мэй не успела ответить, как какая-то девочка закричала по-корейски на ребят, мусорящих в коридоре. Это могла быть только Эбби.

– Эбби! – позвала Мэй.

Эбби повернулась.

– Как дела, Мэй? – Она побежала к ним.

– Готовы изменить мир? – спросила Мэй. Четыре девочки одинаково зашевелили пальцами.

– Конечно, готова! – отозвалась Мириам.

– Я была рождена для этого, – сухо сказала Прия.

– Мы сожжём тут всё дотла! – вскричала Эбби.

Школьный день начался, и Мэй, как обычно, была на коне. На уроке математики она первая подняла руку. «Игрек равен минус четырём!»

На французском произношение Мэй было безупречно. «J’aime le fromage blanc!»[1]

На географии она дала правильный ответ: «Манитоба, Альберта и Саскачеван!»[2]

Музыка тоже, считай, была у неё в кармане (в прямом смысле слова). Мэй козыряла своей флейтой, а одноклассники только вздрагивали.

Учась в восьмом классе, Мэй не валяла дурака. Учитель математики охарактеризовал бы её как «весьма предприимчивую и слегка докучливую юную леди». Дети наверняка назвали бы её редкой чудилой. Тайлер, мальчик, с которым Мэй не желала иметь ничего общего, назвал её ботанкой и в каждой бочке затычкой. Но обзывательства не трогали Мэй. Она запросто принимала любые эпитеты.

Наконец прозвенел школьный звонок, и Мэй проталкивалась среди других учеников, спешащих покинуть здание школы.

– Разрешите! Пропустите! – говорила она.

Мириам, Прия и Эбби, следуя по пятам за Мэй, вышли наружу.

– Не приватизируйте тротуар, народ! – крикнула Мэй.

Подруги шли вместе, пока не оказались около минимаркета «Маргаритка».

Мириам ахнула.

– Мэй-Мэй-Мэй-Мэй! – Она схватила Мэй за рюкзак и потянула назад. – Ты только посмотри!

Мириам бросилась на землю, чтобы её не было видно через витрину магазинчика.

– Вперёд! – Она проползла мимо двери в магазин. Мэй, Прия и Эбби поспешно пригнулись и тоже поползли.

Затем одна за другой девочки заглянули в окно.

– Мири… – сказала Мэй, глядя внутрь. Она понятия не имела, на что они должны были смотреть.

Но Эбби и Прия сразу увидели. Вон он – семнадцатилетний парень за кассой, взъерошенный и совершенно великолепный. Эбби и Прия хором вздохнули.

Мириам могла смотреть на него часами.

– Ммм… Девон.

Мэй нахмурилась. Эбби не отрываясь смотрела, как Девон поправляет табличку на прилавке.

– Моя мама стригла его у себя в салоне, и я потрогала его волосы – они такие мягкие!

– Ух ты, – с завистью сказала Прия. – Дашь мне прядку?

– Ага, Эбби, – бросила Мириам. – Держи карман шире!

– Фи! – Мейлин отстранилась от окна. – Он выглядит как бродяга!

– Горячий бродяга! – сказала Эбби. Мэй полезла в свой рюкзак.

– Позвольте напомнить вам, как выглядят настоящие мужчины? – Она вытащила журнал «Подростковый ритм».

Её подружки ахнули.

– «4 Town», – выдохнули они хором.

Мэй открыла журнал.

– Да! «4 Town»! – Она ткнула в фотографии участников бой-бэнда и пробежалась по статье, где рассказывалось об уникальных качествах и интересах каждого. – Джесси ходил в художественную школу. Тхе Янг выхаживает раненых голубей. Робер говорит по-французски. Аарон Т. и Аарон З. тоже жутко талантливые!

Она закрыла журнал.

– Мы «4 Тауняшки», не забывайте! – Она воздела четыре пальца к небу, чтобы подчеркнуть свои слова.

Прия вздохнула.

– Да, но вот только билеты на «4 Town» – это типа фигальон долларов, а Девон вот он.

– И бесплатно! – добавила Эбби.

Мэй закатила глаза. В этот момент рядом остановился трамвай.

– Мне пора, – бросила она подружкам.

– Постой! – сказала Мириам. – Мы сегодня идём в караоке…

– Пойдём с нами, – подхватила Прия.

Мэй повернулась и посмотрела на своих друзей. Все они состроили умильные физиономии, умоляюще глядя на неё. Эбби и Мириам заныли.

– Пожа-а-алуйста? – протянула Прия.

Мэй подумала о матери, ждущей её в семейном храме.

– Я не могу, – сказала она, буквально разрываясь на части. – Сегодня день уборки.

– Мэй, – сказала Мириам, – уборка каждый день. Неужели нельзя разок пропустить?

Мэй приподняла бровь:

– Но мне нравится прибираться. Плюс у меня как раз новая перьевая метёлочка, и, бог мой, девчата, она собирает столько пыли. Крутотень!

– Хорошо, я тебя отпущу, но… – Мириам улыбнулась, – только если ты отыграешься. – Она встала на тротуаре между Мэй и трамваем, затем поманила Прию и Эбби. – Давай же!

Прия и Эбби начали стучать, хлопать и цокать в ритм.

– Глупости, не сейчас, – попыталась отговориться Мэй, но Мириам толкнула её бедром.

– Ты не сможешь устоять, – поддразнила она и принялась смеясь выделывать шикарные танцевальные движения. – Ну, давай же! Ты же знаешь, что тебе хочется.

Битбокс[3] в исполнении Прии и Эбби нарастал. Мэй вздохнула и опустила на тротуар футляр с флейтой и рюкзак.

– Вот то-то… – Мириам запела, и не успела Мэй опомниться, как все четверо уже танцевали под одну из их любимых песен из репертуара «4 Town».

Мэй во весь голос затянула куплет с несдерживаемым энтузиазмом. Когда они допели, Мириам вручила ей компакт-диск «4 Town».

– А вот и награда, – сказала она.

– Боже мой, Мири. – Мэй прижала компакт-диск к груди. – Я сберегу это ценой собственной жизни. – Она несколько раз поцеловала диск. – Спасибо-спасибо-спасибо!

Она обняла Мириам, и все девчонки подняли четыре пальца.

– «4 Town»! – воскликнула Мэй.

– Навсегда! – подхватили все хором и разом пошевелили пальцами. Мэй подобрала свои вещи и побежала к трамваю.

– В другой раз я пойду с вами в караоке. Обещаю! – крикнула она.

– О’кей, конечно, Мэй! – сказала Мириам.

– За мой счёт! – крикнула она в ответ. – Еда, песни…

– Хо-хо! – воскликнула Прия.

– Ты золото, подруга! – сказала Эбби.

Мэй поднялась по ступеням и помахала рукой из заднего окна отъезжающего трамвая.

Прия проводила её взглядом, думая, до чего же Мэй всегда старается угодить своей матери.

– Ей основательно промыли мозги, – сказала она остальным.