Я, опять я и еще раз я

15

В клинике Карла Пул провела Рорка и Луизу через лабораторию компьютерных проекций в оборудованный по последнему слову техники операционный блок:

Рорк обратил внимание на камеры. Особенно на те, что были расположены на самых видных местах. И на охрану, стоящую на каждом выходе. Он отпускал замечания, иногда задавал вопросы, но в основном держался в тени, предоставив ведущую роль Луизе.

— У вас тут прекрасные смотровые, — заметила Луиза, оглядываясь в большой комнате, оборудованной специальным креслом для фиксирования контуров туловища, медицинскими и проекционными компьютерами, сканерами лица и тела.

— У нас тут двенадцать таких комнат, каждая с индивидуальным управлением, с гибким набором опций для удовлетворения любых нужд или пожеланий пациента. Все жизненные параметры, мозговые волны и так далее отслеживаются на мониторах, анализируются и документируются на всем протяжении осмотра.

— Как насчет видеорелаксации?

— Как вам известно, доктор, любая процедура, сколь угодно поверхностная, вызывает у пациента стресс. Мы считаем, что предложение релаксационной программы по выбору помогает пациенту расслабиться во время осмотра. Мы также предлагаем личностный подход: программу, дающую клиенту возможность увидеть и даже почувствовать, как он будет выглядеть после процедуры.

— При вашей клинике функционирует также обычное больничное отделение с пунктом скорой помощи.

— Да. В случае увечья, если реконструкция является необходимой или желательной, пациента переводят сюда, когда его общее состояние стабилизируется в нашем больничном комплексе. Каждого пациента сопровождает полная бригада врачей и медсестер в соответствии с его нуждами.

— Но ведь любой пациент может сам себе выбрать ведущего врача, не так ли?

— Разумеется, — невозмутимо ответила мисс Пул. — Если пациент выбирает себе врача вопреки нашим рекомендациям, мы склоняемся перед его желанием.

— Привилегии наблюдения?

— Ограничены в связи с нашей политикой конфиденциальности. Но с согласия пациента мы разрешаем наблюдение для стажеров с целью их обучения.

— Но все процедуры фиксируются на видео.

— Как того требует закон. — Мисс Пул ничем нельзя было смутить. — Потом эти записи опечатываются, и вскрыть их можно только по требованию пациента или в случае подачи судебного иска. А теперь, я полагаю, вам будет интересно взглянуть на одну из наших операционных.

— Да, конечно, — согласилась Луиза. — Но мне очень хотелось бы взглянуть на ваши исследовательские лаборатории. Достижения Айкона и этого центра… они просто легендарны! Я была бы вам очень благодарна, если бы мы могли взглянуть на лаборатории.

— Разумеется. — Мисс Пул и бровью не повела. — Доступ в лаборатории строго ограничен ввиду секретности проводимых в них уникальных исследований. Кроме того, в них поддерживается режим полной стерильности. Но есть несколько уровней, которые я могу продемонстрировать. Надеюсь, они покажутся вам интересными.

Их поразили огромное по своим размерам пространство, количество персонала, сложность оборудования. Лабораторная зона, в которую их провели, планировкой напоминала солнечную корону: отдельные коридоры расходились лучами от центрального ядра, где шесть операторов работали у экранов, обращенных каждый к соответствующему сектору. Стены каждого сектора были окрашены в кодовый цвет, и работавшие в них люди носили защитную одежду того же цвета.

Коридоры, заметил Рорк, не сообщались друг с другом.

Мисс Пул подвела их к прозрачной двери в широкой части синего коридора и воспользовалась своей магнитной карточкой, а также сканированием ладони для доступа.

— Здесь каждый сектор соответствует особому научному направлению, над каждым трудится особая команда. Я не смогу объяснить суть всей проводимой здесь работы, но у нас есть допуск вот сюда. Как видите, здесь проводятся опыты и испытания на медицинских роботах. Данные передаются на центральный пульт, которым управляет заведующий этим сектором. Роботы специально запрограммированы на имитацию ощущений и реакций живых людей. Именно благодаря этому процессу была разработана технология активного воздействия на подкожный слой. Как вам известно, доктор Диматто, эта технология произвела революцию в лечении ожогов.

Рорк давно перестал их слушать, сохраняя на лице выражение вежливого внимания. У него были собственные лаборатории, некоторые программы оказались ему хорошо знакомыми. В этот момент его больше интересовали структура, планировка, охрана.

И еще один любопытный факт: в заведующей синим сектором он узнал выпускницу колледжа Брукхоллоу.

— Пятьдесят шесть идеальных совпадений, — подытожила Ева. — Добавим к этому тридцать восемь процентов выпускниц Брукхоллоу, которые в настоящий момент занимают те или иные должности в различных клиниках Айкона. Еще пятьдесят три процента выпускниц вышли замуж в год окончания колледжа.

— Чрезвычайно высокий процент замужеств, — заметила Рио.

— Гораздо выше среднего уровня по стране, — подтвердила Ева, — и вне вероятностной шкалы. Остальные девять процентов учениц, как и Дина Флавия, пропали с радаров.

— Никаких данных? — насторожился Уитни.

— Никаких. Капитан Фини и детектив Макнаб проведут поиск совпадений по лицам. Хотя в официальных данных родство не указано, у Авриль Айкон и Эммы Сэмюэлс была одна и та же девичья фамилия — Хансен. По единодушному заключению данной следовательской группы, подтвержденному вероятностными тестами, доступ в резиденцию Айкона-младшего в день убийства был открыт не без помощи изнутри, а сам Айкон близко знал своего убийцу.

— Он знал Дину Флавию, — кивнула Рио. — Это логично.

— Нет, я так не думаю. Не думаю, что Дина Флавия убила Уилфрида Б. Айкона-младшего. Это сделала его жена.

— Ее не было в городе, — напомнила Рио. — У нее железное алиби.

— На первый взгляд. А что, если ее больше, чем одна?

— Ни хрена себе! — У Рио сам собой открылся рот. — Прощу прощения, господа.

— Вы думаете, Айкон клонировал свою собственную невестку? — Уитни с таким размахом откинулся на спинку стула, что она жалобно заскрипела. — Но даже если бы он зашел так далеко, клон был бы еще ребенком.

— Нет, если он клонировал ее в младенчестве. С самого начала его работа была связана с детьми. Они всегда были в центре его внимания. Во время городских войн он оборудовал специальные клиники для детей. Тогда было много раненых детей. Много детей-сирот, беспризорников. Она была его подопечной с самого детства, это автоматически отделяет ее от общей массы. Что-то в ней казалось ему особенным, примечательным. Мог ли он удержаться от соблазна воссоздать ее, продублировать? Доктор Мира?

— С учетом того, что мы знаем и подозреваем, нет, не мог. Она была, во всех смыслах этого слова, его ребенком. Он обладал и необходимым знанием, и умением, и психологическим складом. И он любил ее. Она все знала, — добавила доктор Мира, не дожидаясь вопроса Евы. — Сама его любовь требовала, чтобы она знала. Ее готовили, программировали, если хотите, чтобы она с этим смирилась, а может быть, и гордилась.

— А если программирование не сработало? — спросила Ева. — Если она не захотела смириться?

— Она могла ощутить непреодолимое стремление уничтожить то, что связывало ее с этой тайной, с этой подготовкой, с этой жизнью. Если она больше не могла мириться с тем, что было сделано с нею в детстве, причем сделано руками человека, которому она безгранично доверяла, да, она могла убить.

Куинси вскинул руку.

— А почему, — если, конечно, эти данные верны, — в школе нет ее двойников?

— Если эти данные верны, — повторила Мира, и Еве показалось, что она цепляется за надежду на ошибочность данных, — она вышла замуж за его сына, подарила ему внуков. Его сын мог потребовать, чтобы его жену больше не клонировали. Но при этом не исключено, что они оба — отец, сын или кто-то один из них — хранили где-то ее клетки для дальнейшей работы. Что-то вроде страховки. Что-то вроде бессмертия.

— Доктор Мира, — Тиббл задумчиво постучал сложенными вместе пальцами по нижней губе, — по вашему профессиональному мнению, теория лейтенанта Даллас имеет под собой почву?

— С учетом имеющихся данных, доказательств, обстоятельств, личностных характеристик участников, я пришла бы к тому же выводу, что и лейтенант.

Тиббл рывком поднялся на ноги.

— Идемте, Куинси, добудем лейтенанту Даллас ее ордер. Лейтенант, договоритесь о транспортировке вашей команды и заместителя прокурора Рио. Джек, вы со мной. Надо что-то делать, пока эта бомба не рванула прямо нам в лицо. — Он тяжело перевел дух. — Я пока не оповещаю ни одно из федеральных ведомств. На данном этапе речь идет по-прежнему о расследовании убийства. Любая криминальная деятельность, вскрывшаяся в результате расследования, подпадает, пока нас не приперли к стенке, под юрисдикцию Департамента полиции Нью-Йорка. Если вы найдете то, что ищете, Даллас, если возникнет необходимость закрыть эту школу и передать несовершеннолетних под опеку государства, нам придется предупредить федералов.

— Ясно, сэр. Спасибо.

Она дождалась, пока Тиббл, Уитни и Куинси не покинут конференц-зал.

— Он выиграл для нас немного времени, так давайте используем его с толком. Пибоди, рабочие наборы. Фини, нам нужна портативная электроника: сканеры, ключи, поисковики и анализаторы информации, все игрушки, какие только есть.

— Считай, все уже готово. Малыш, — Фини кивком указал Макнабу на дверь.

Макнаб двинулся к двери, но на пороге обернулся.

— Знаю, это неуместно, но я должен сказать: это суперкласс.

Он смылся, прежде чем Ева успела задать ему взбучку, но она решила, что с таким же успехом за нее это может сделать Фини.

— Я не член вашей оперативной команды, — осторожно начала Мира, — я всего лишь консультант, и мне известны все ограничения. Но вы оказали бы мне большую услугу, если бы позволили поехать с вами. Возможно, я смогу помочь. А если нет…

— Вы включены. Двадцать минут.

Ева вытащила сотовый телефон и связалась с Рорком по частной линии.

— Ты вовремя, — сказал он. — Мы только что вышли из клиники.

— Ты мне потом все расскажешь. Я отправляюсь в Нью-Гемпшир. Мне нужен быстрый транспорт на шесть человек с грузом портативной электроники. И он мне нужен здесь.

— У тебя будет вертолет. Через полчаса.

— Управление. Главная вертолетная площадка. Спасибо.

Ева толкнула дверцу люка и выбралась на крышу полицейского управления, где располагалась главная вертолетная площадка. Отсюда было видно, как на плоских крышах других небоскребов разогреваются, взлетают или садятся другие вертолеты. Она взмолилась, чтобы их не качало по пути в Нью-Гемпшир.

Ветер трепал ее короткие волосы. Новая прическа Пибоди встала дыбом.

— Давай, что у тебя там есть про клонирование.

— У меня много чего есть, — перекрикивая ветер, ответила Пибоди. — История, дискуссии, медицинская теория и процедура…

— Дай мне основные факты. Мне надо знать, что я ищу.

— Лабораторная работа похожа на то, что можно увидеть в клиниках по лечению от бесплодия и искусственному оплодотворению. Клеточный материал хранят в замороженном виде. Сканирующее оборудование для проверки на жизнеспособность. Понимаете, когда просто трахаешься и залетаешь, ребенок получает половину своих генов от яйцеклетки, а вторую половину от спермы.

— Я знаю, что бывает, когда трахаешься и залетаешь.

— Да, но, понимаете, при репродуктивном клонировании все гены исходят от одного человека. У вас есть его клеточный материал, вы извлекаете ядро и вводите его в оплодотворенную яйцеклетку, из которого ядро было удалено.

— И кто только придумывает такие вещи?

— Безумные ученые. Ну, словом, потом они должны запустить процесс. Его можно запустить с помощью химических реакций или под воздействием тока, и тогда в яйцеклетке развивается эмбрион. Если оплодотворение прошло успешно и эмбрион жизнеспособен, его пересаживают в женскую утробу.

— Знаешь, это просто непристойно.

— Если исключить трюк с единой клеткой, процесс не так уж сильно отличается от искусственного зачатия. Но вся штука в том, что если эмбрион вызревает успешно, в результате появляется на свет точная копия субъекта, давшего первоначальное клеточное ядро.

— Где они держат женщин?

— Что?

— Где они держат женщин, которым пересаживают яйцеклетку? Не могут же они все время использовать учениц. И не все ученицы — клоны. Нельзя же позволить целой куче баб с животами, как у Мэвис, разгуливать по школьной территории! Значит, их надо где-то размещать, так? За ними надо наблюдать до самого конца беременности. У них должно быть родильное отделение, ну, и это, как там оно называется, когда они уже разродились.

— Отделение для новорожденных. И педиатрическое. Да, без этого нельзя.

— И надо обеспечить безопасность, — продолжала Ева. — Вдруг кто-то передумает или проболтается. Ну, например: «Представляешь? Я вчера родила себя».

— Вот это действительно непристойно.

— И еще им нужна целая команда хакеров. Спецов, умеющих фабриковать удостоверения личности, которые прошли бы системную проверку. Надо незаметно вывозить клонов из подполья и внедрять их в общество. И где они брали средства? Рорк засек крупные пожертвования. Оба Айкона отстегивали большие бабки. Но где же их гонорары, где оборотный капитал?

Ева повернулась, увидев, как на крышу выбираются Фини и Макнаб. Оба были нагружены большими рабочими сумками с эмблемой ОЭС.

— Здесь все, — заверил ее Фини. — Для любых случайностей на месте. Ордер дали?

— Пока нет. — Ева бросила взгляд на хмурое небо. Им предстоял тяжелый полет.

Фини вытащил из кармана пакетик орешков кешью, угостил всех.

— Не могу не спросить: когда в мире и так народу до хрена, зачем какому-то идиоту понадобилось фабриковать новых людей? Только потому, что он может?

Ева разгрызла орешек и улыбнулась ему.

— И весь кайф пропадает, — подхватил Макнаб. Он предпочел орешкам жевательную резинку. — Никаких тебе: «О, Гарри, ты только взгляни на нашего малыша! Помнишь ту ночь, когда мы оба напились вдрызг и послали резинки ко всем чертям?» Я что хочу сказать? Если уж тебе выпало пару лет попку подтирать какому-нибудь мальцу, имеешь право получить удовольствие хоть на старте.

— И никаких чувств, — заметила Пибоди, хрустя орешками. — Ну, типа: «Милый, у него твои глаза и мой подбородок».

— «И, как ни странно, нос твоей секретарши», — добавила Ева.

Фини зашелся от смеха, и изо рта у него полетели ореховые крошки.

Но все они сразу стали серьезными, когда на крышу поднялись зампрокурора Рио и доктор Мира.

«Вид у нее измученный, — подумала Ева. — Круги под глазами. Зря мы ее взяли. Нельзя было вываливать на нее всю правду сразу».

— Мой босс, Куинси и твое начальство сейчас обрабатывают судью, — сказала Рио Еве. — Надеются подписать и печать поставить, пока мы в пути. Получим прямо на борт.

— Хорошо! — Ева бросила взгляд на восток. — Надеюсь, это наш. — Она подошла к Мире и заговорила, понизив голос: — Вы не обязаны это делать.

— Я считаю это своим долгом. Правда не всегда бывает приятна, но мы должны с ней жить. Мне нужно знать эту правду. Уилфрид служил для меня образцом, когда мне было меньше лет, чем вам сейчас. Его искусство, его достижения, его преданность делу. Он был моим другом, а я еду с вами, вместо того чтобы пойти на его похороны. — Она посмотрела прямо в глаза Еве. — И мне придется с этим жить.

— Ладно. Но если вы решите отступить — в любое время, — никто не подумает о вас плохо.

— Мы с вами не привыкли отступать, не правда ли, Ева? Это не наш выбор. Мы идем вперед, потому что именно этого от нас ждут. — Она сжала руку Евы. — Со мной все будет в порядке.

Вертолет оказался огромным, черным, лоснящимся, как пантера. Он принес с собой волны пахнущего дождем воздуха и плавно опустился на площадку. Ева почти не удивилась, увидев за штурвалом Рорка. У нее давно уже не было сил злиться на него.

Он встретил ее ослепительной улыбкой, когда она забралась в кабину.

— Привет, лейтенант!

— Какая классная вертушка! — воскликнула Луиза, отстегивая ремни на сиденье второго пилота, чтобы перебраться назад. — Почему-то все это дело меня неподобающим образом возбуждает.

— Ну, тогда садись с Макнабом, — распорядилась Ева. — Будете вместе хихикать всю дорогу. С каких это пор вы с Луизой включены в эту поездку? — повернулась она к Рорку.

— Это мой вертолет, — ответил он. — К тому же мы можем по пути дать отчет о нашем визите в клинику.

— Там точно что-то не так! — начала Луиза, пока Фини и Макнаб загружали в вертолет свои сумки.

— М-м-м… шикарно! — Рио потерла ладонью подлокотник своего кресла. Когда Ева бросила на нее грозный взгляд, она лишь пожала плечами. — Если ей можно вести себя неподобающе, значит, мне тоже можно. Шер Рио, заместитель окружного прокурора, — представилась она и протянула руку Луизе.

— Луиза Диматто, врач.

— Ева Даллас, по прозвищу Всех пну в зад. Пристегивайтесь, — приказала Ева. — Пора двигаться.

— Дамы, господа, будет небольшая болтанка, поэтому прошу вас оставаться на местах, пока мы не выровняемся.

Рорк нажал кнопки на панели, дождался разрешения на взлет и поднял машину вертикально, отчего желудок Евы всколыхнулся, подкатился прямо к горлу и едва не выплеснулся вниз, на Девятую авеню.

— Черт, черт, черт, — пробормотала она себе под нос.

Потом она втянула в себя воздух и вцепилась в подлокотники. Вертолет рванулся вперед, вжав ее в спинку кресла. Первые капли дождя ударили в лобовое стекло, и она стала молиться от души, стараясь не выдать на-гора съеденный утром пончик.

Вертолет трясло и качало, пока он, рубя лопастями воздух, стремительно продвигался вперед. До Евы донесся ликующий клич Макнаба. Чтобы отвлечься, она вообразила, как будет его душить голыми руками.

— Делия, пока мы не перешли к деловой части нашей поездки, позвольте вам заметить, что ваша прическа просто великолепна!

— О, — простонала Пибоди, краснея и поправляя свои новые вьющиеся волосы. — Правда?

— Безусловно. — Услышав рядом с собой глухое рычание Евы, Рорк перешел на официальный тон: — Авриль Айкон встретила нас в кабинете свекра. Она исполняет обязанности президента компании.

— Что? — Глаза Евы, до этого момента крепко зажмуренные, широко открылись. — Что?

Рорк знал, что это отвлечет ее от дурноты и страха перед полетом,

— Она исполняет обязанности президента компании, пока совет директоров не назначит преемника. Она потребовала встречи с глазу на глаз. Утверждает, что у нее нет карьерных устремлений, и я ей верю. Она попросила, чтобы я дал им время оправиться от утраты двух ведущих специалистов, если у меня есть планы приобретения контрольного пакета клиники или «Юнилэб».

— Мне показалось, она говорила искренне. — Луиза подалась вперед, натягивая ремни безопасности. — И держалась тоже искренне: горевала, но сдерживала себя. Она очень дипломатично намекнула, что клиника выиграла бы от присутствия такого бизнесмена, как Рорк, с его репутацией и хваткой.

— Думаешь, она вправду хочет, чтобы ты забрал у нее бразды правления?

— Да, я ей верю. — Рорк выровнял курс с поправкой на турбулентность. — У нее нет ни медицинского, ни менеджерского образования. Но вряд ли ее совет директоров взглянет на дело столь же благосклонно, вот почему она настояла на встрече с глазу на глаз. Наладить отношения с генералом вражеской армии перед сдачей крепости.

— Нет, ей нужно время, чтобы что-то вынести из крепости или что-то прикрыть, свернуть, уничтожить. Какого черта ей надо?

— Этого я не знаю, но исполнительный директор, выпускница Брукхоллоу, бдительно следила, как бы мы не увидели чего лишнего, пока водила нас по «Юнилэб».

— Если принимаешь все это за чистую монету, тогда их мания секретности удивления не вызывает, — объяснила Луиза. — Но если ищешь подводных течений, возникает масса вопросов.

— Особенно скрытые камеры в смотровых и операционных, — добавил Рорк.

Ева смерила его недоверчивым взглядом.

— Если они скрытые, откуда ты знаешь, что они там есть?

Его ответный взгляд был полон самодовольства, смешанного с жалостью.

— Потому что, лейтенант, по чистой случайности у меня был с собой сенсор.

— Как ты пронес его через охрану?

— Ну… может быть, дело в том, что это хитрое маленькое устройство выглядит и любым сканером читается как обычная электронная записная книжка. Как бы то ни было, скрытые камеры имелись во всех помещениях, куда нас водили, и они вели съемку, пока мы там были. Ты найдешь в клинике обширную службу тайной слежки и сбора данных.

— Под конец нас провели в лабораторную зону, — вставила Луиза. — Очень любопытная архитектура, прекрасное оборудование. И поразительная неэффективность.

— Как?

Под стук дождя Луиза объяснила расположение секторов.

— Можно иметь различные уровни охраны. Можно расположить лаборатории для специфических направлений научной работы в разных секторах. Безусловно, можно усилить охрану в тех местах, где проводятся секретные исследования и требуется более строгий допуск. Но при такой планировке доступ полностью перекрыт. Никакого сообщения.

— Отдельный допуск в каждый коридор, — задумчиво повторила Ева.

— Совершенно верно, У каждой лаборатории свой заведующий, каждая полностью изолирована от остальных.

— Стандартные камеры слежения на виду, — добавил Рорк. — И равное количество скрытых по всему периметру. И, самое интересное, каждая лаборатория непрерывно посылала данные на свой центральный пульт. Не результаты, а каждый шаг, любую информацию.

Ева вспомнила полицейскую лабораторию. Заведующий мог, при желании, получить доступ к любому сектору, понаблюдать за выполнением любого анализа. Но весь комплекс в целом напоминал улей, лабиринт комнатушек, стеклянных перегородок. Некоторые секторы требовали повышенной секретности и были изолированы, но большинство помещений сообщались между собой, и трудовые пчелки свободно порхали между сотами. А тут… полная изоляция.

Она принялась рассуждать вслух:

— Сосредоточить каждую команду на своей работе. Ограничить или полностью пресечь панибратство и обмен информацией. Запретить доступ всем, кроме самого высокого начальства. Не так уж это глупо, если хочешь держать группу риска под контролем. — Ева задумалась, перебирая детали в уме. — У них там должно быть полностью изолированное помещение, где… Ну, как это называется в медицине? Ну, где детей рожают?

— Родовспомогательное отделение, — подсказала Луиза.

— Единственная палата, которую я видела, напоминала номер люкс роскошного отеля. Но, может, у них там есть свое родильное отделение в таком же стиле, только изолированное. Пибоди, составь мне список. Проверь выпускниц Брукхоллоу, получивших медицинские степени и звания. Подчеркни акушерство и эту… как её там … педиатрию.

— Ордер проходит. — Рио держала на коленях портативный компьютер. Он загудел, и ее лицо вспыхнуло торжеством. — Нам дали добро!

Ева продолжала о своем:

— Надо где-то практиковаться. Практика приводит к совершенству. А где практиковаться, как не в школе? Там что-то есть. Точно есть.

— Будем надеяться, мы скоро сами увидим. — Рорк нажал на кнопки. — Снижаемся.

И вот она увидела выплывающие сквозь дождь и туман краснокирпичные стены, оголенные ветви деревьев, плавательный бассейн, закрытый на зиму, яркую зелень теннисных кортов. По садам, по всей территории петляли дорожки. «Для велосипедов, — подумала Ева, — или для пеших прогулок. Для роликовых коньков и скейтбордов».

Потом она увидела лошадей и, к своему изумлению, коров в загоне.

— Коровы. Что здесь делают коровы?

— Может, девушки изучают животноводство? — предположил Рорк.

— Полиция! Я вижу полицию! Три наряда и труповозка. О, черт!

«Не полиция штата, — решила она, стараясь разглядеть машины и униформу, пока Рорк делал заход над вертолетной площадкой. — Скорее всего, окружная». Она вытащила свой карманный компьютер и провела быстрый поиск местной полиции.

«Джеймс Хайер, шериф. Пятьдесят три года, местный житель. Четыре года в армии, пошел служить прямо после школы. Двадцать лет в полиции, в нынешней должности — последние двенадцать. Восемнадцать лет женат, один сын, Джеймс-младший, возраст — пятнадцать лет».

Ева внимательно изучила не только его анкетные данные, но и фотографию с удостоверения. Мясистое красное лицо. Возможно, любит свежий воздух и местное пиво. Военная стрижка, светло-каштановые волосы. Светло-голубые глаза, множество морщинок вокруг глаз. Значит, он не обращался к косметологам. Выглядел на свой возраст, пожалуй, даже старше.

Ева начала освобождаться от ремней, не дожидаясь, пока Рорк посадит вертолет. Как только вертолет коснулся площадки, она выпрыгнула и направилась к зданию школы, опередив двух полицейских, спешивших ей наперерез.

Они нагнали ее.

— Это охраняемая зона, — начал один из них. — Вам нужно…

— Лейтенант Даллас. — Ева выхватила свой жетон. — Полиция Нью-Йорка. Мне надо поговорить с шерифом Хайером. Он на месте?

— Здесь не Нью-Йорк. — Вперед выступил второй полицейский. «Любит показать свою власть», — поняла Ева. — Шериф занят.

— Как ни странно, я тоже. Это заместитель окружного прокурора Рио.

— У нас есть ордер на обыск этих зданий и помещений, — Рио продемонстрировала копию, которую уже успела распечатать, — а также на изъятие любых вещественных улик по делу о двух убийствах, совершенных в штате Нью-Йорк, район Манхэттен.

— Это место огорожено, — заупрямился второй полицейский.

— Имя и звание! — рявкнула Ева.

— Макс Гейтор, помощник шерифа округа.

При этом он ухмыльнулся, и Ева не спустила с него шкуру, предположив, что он просто глуп как пробка.

— Доложите своему начальству, помощник шерифа Гейтор, пока я вас не задержала по обвинению в препятствовании правосудию.

— У вас тут нет никаких полномочий.

— Этот ордер дает мне полномочия на выполнение указанных в нем предписаний, согласованных со штатом Нью-Гемпшир. Или ты доложишь шерифу, Гейтор, или я положу тебя мордой в грязь, надену наручники и брошу твою идиотскую надутую задницу в ближайшую тюремную камеру.

Она прочла по глазам, засекла движение руки.

— Только попробуй достать оружие, останешься без руки на неделю. Впрочем, она тебе не понадобится. Я сверну твою жалкую макаронину кренделем, и ты заплачешь от боли при одной только мысли об онанизме.

— Хватит, Макс, осади назад. — Первый полицейский подхватил своего товарища под руку и оттащил. — Я связался с шерифом, лейтенант. Он сейчас выйдет. Мы можем подойти, встретим его на полпути.

— Спасибо.

— Обожаю смотреть, как она работает, — шепнул Рорк, наклоняясь к Фини.

— Я потребую свои деньги назад. Я-то надеялся, что этот болван вытащит пушку, вот тогда было бы на что посмотреть. А так…

— Ну, может, в следующий раз.

Гейтор ушел вперед и перехватил мужчину, в котором Ева узнала Хайера. Хайер выслушал и покачал головой. Он стащил с головы шляпу, потер лоб, а затем указал пальцем на одну из патрульных машин. Гейтор двинулся к ней на негнущихся ногах, а сам Хайер подошел к Еве.

— Что делает Нью-Йорк на моей территории? Что за воздушный десант в черной кофемолке?

— Ордер на обыск. Два убийства на моем газоне. Лейтенант Даллас, — добавила Ева, протягивая руку. — Отдел убийств. Департамент полиции Нью-Йорка.

— Джим Хайер, шериф. А ты, я вижу, любишь бить по яйцам, Нью-Йорк? Угрожала скрутить и задержать моего помощника?

— Так точно.

— Держу пари, он сам нарвался. У нас тут черт-те что творится. Школьная директриса найдена мертвой в своих апартаментах. Выпотрошена как форель.

— А это, часом, будет не Эвелин Сэмюэлс?

— Она самая.

— А причина смерти, часом, не колотая рана? Один удар, медицинский скальпель, прямо в сердце.

Он задумчиво заглянул ей прямо в глаза.

— Все верно. Стопроцентное попадание. Тебе положен приз, Нью-Йорк. Сегодня же добуду тебе чучело колибри. Пошли, потолкуем. Но только баш на баш, ясно?

— Без проблем. Пибоди! Моя напарница детектив Пибоди. Со мной капитан нашего электронного отдела, детектив из того же отдела, два врача, заместитель окружного прокурора и консультант-эксперт, гражданское лицо. Мы в вашем распоряжении для расследования последнего убийства, шериф, и мы поделимся информацией, связывающей его с двумя первыми.

— О большем я и не прошу. Ты, конечно, захочешь взглянуть на тело, Нью-Йорк?

— Захочу. Если покажете остальным членам моей команды, где подождать, мы с моей напарницей осмотрим место преступления.

— Фредди, позаботься об этих милых туристах. Черт знает что происходит, — продолжал он, пока они шли к главному зданию школы. — У жертвы была назначена встреча с какой-то богатой женщиной из другого штата. Показания очевидцев — те, что мы успели снять, — и камеры слежения говорят о том, что после краткого осмотра школы они прошли в апартаменты убитой. Чай был заказан заранее и уже сервирован. Одиннадцать минут спустя женщина выходит, закрывает дверь, покидает здание, садится в машину, в которой приехала. Шофер по газам, и все, нету их. — Он щелкнул пальцами. — У нас есть марка, модель, номера машины. Зарегистрирована на имя этой женщины, все честь по чести. На дисках все зафиксировано. Имя — Дезире Фрост.

— Имя фиктивное, — сказала ему Ева.

— Это точно?

— Точно.

Школы неизменно вызывали у Евы дрожь, но она прошла с Хайером через большой холл. Было тихо, как в могиле.

— А где ученицы, где персонал?

— Перегнали всю ораву в театр. Это в другом здании. Держим под охраной.

Они поднялись по широким ступеням и остановились в дверях. Ева с облегчением увидела, что тело еще не трогали. Внутри еще суетились трое: двое были в прозрачных пластиковых костюмах криминальных экспертов, третий осматривал тело.

— Так что тут у нас? Тут у нас доктор Ричардс, наш местный медэксперт. А это Джо и Билли. Отпечатки снимают.

Ева кивнула им, пока они с Пибоди обрабатывали себя изолирующим спреем.

— Вы не против, если мы все это заснимем?

— Валяйте, — сказал Хайер.

— Пибоди, включай камеру. Начали.