Я слежу за тобой

Глава седьмая

Воскресное утро. Я открываю глаза и не могу понять, почему прижимаюсь к Джейкобу в его кровати, а штанины моей пижамы холодные и сырые. Потом я вспоминаю, что мы в Торонто, в новом доме, и ночью я кого-то видела на заднем дворе.

Джейкоб еще спит в обнимку с мистером Блинкерсом. Я лежу совсем рядом, прислушиваясь к его дыханию. Я так волновалась из-за его вызывающего поведения с учителями, из-за того, что он запросто отвлекал друзей в классе и наводил смуту на любом уроке. Постоянные индивидуальные оценочные планы, спортивная терапия – ничего не помогало ему сосредоточиться. Педагоги-психологи были убеждены, что у него дефицит внимания или оппозиционно-вызывающее расстройство. Джейкоб просто наслаждался ролью звезды в собственном шоу.

Я сожалею о том, что бывала нетерпелива к его проказам, и отчаянно надеюсь, что вчерашний восторг не пройдет бесследно и мой сын не погрязнет в печали.

Растягиваю затекшие мышцы, извлекаю руку из-под Джейкоба и как можно тише выбираюсь из кровати.

Сквозь планки жалюзи выглядываю на улицу. После того, как я среди ночи рыскала по двору, прошел сильный дождь, и следов на дорожке уже нет. Остались только лужи. Солнце проглядывает сквозь мокрую листву клена, а трава выглядит сочной. Несмотря на включенное отопление, я поднимаю оконную раму и вдыхаю свежий, чистый воздух. Сегодня новый день.

– Беконом пахнет.

Хриплый голос Джейкоба пугает меня. Сын лежит на боку и смотрит на меня.

Я принюхиваюсь и улыбаюсь.

– Похоже, ты прав.

Он выпрыгивает из кровати с такой прытью, какой я не замечала у него уже несколько недель.

– Мне надо пописать! – громогласно объявляет Джейкоб и бежит в ванную, прихватив с собой любимого кролика.

Я смеюсь, но не без боли. Когда-то были подгузники и одноразовые трусики, а теперь Джейкоб многое делает самостоятельно. Придет время, когда я стану ему совсем не нужна. Мне одновременно этого хочется и не хочется.

Я иду на кухню, а там стоит тарелка с горой пышных оладушек, а на плите в сковородке шкворчит бекон. Это повергает меня в шок. Я и не знала, что Дэниел умеет печь оладьи. Интерьер темный, но благодаря льющемуся через раздвижную дверь свету в кухне создается ощущение безопасности. Из-за своего ночного испуга я чувствую себя глупо. Может, и не было там на самом деле никого. Я знаю, что воображение порой может меня подвести.

– Ты приобрел новый навык? – в шутку говорю я и целую Дэниела в щеку.

Он целует меня в губы, и я погружаюсь в этот поцелуй, чувствуя признательность за внимание и вновь обретенное желание разделить со мной хлопоты по хозяйству. Может, он и в самом деле хочет измениться, желает вернуть ту близость, что когда-то была между нами.

Дэниел поворачивается спиной к плите, и под белой футболкой, в которой он спит, играют мышцы.

– В детстве мама научила меня печь оладушки. Даже не знаю, почему я никогда не делал их вам раньше.

Потому что я взяла эту роль на себя, а ты был рад тому, что тебе их просто подают. Я так думаю, но не высказываю вслух, поскольку наши отношения в браке наконец понемногу улучшаются, по крайней мере в сравнении с тем, что было месяц назад.

– Отныне завтраки у нас будешь готовить ты, – говорю я. У меня сваливается гора с плеч. Это так легко, передать ответственность другому. Принять помощь. Я улавливаю на лице Дэниела скользнувшую тень раздражения, после чего он согласно кивает.

Пока Джейкоб наверху, я наливаю себе кофе из примостившегося на кухонном рабочем столе кофейника. Странно искать чашки с ложками в собственном доме. Я делаю несколько глотков, а потом рассказываю Дэниелу про грохот, который слышала ночью, человека и следы, которые, как мне кажется, я видела во дворе.

Он вздыхает и откладывает лопатку.

– Всего один день. Большего я не прошу, – бормочет он себе под нос.

От этих слов меня коробит.

– Что бы это значило?

Дэниел смотрит мне в глаза.

– Извини, Сара. Но мы приехали сюда только вчера, и пошло-поехало. Я хочу прожить хотя бы день радостно, без происходящих каждую минуту и пугающих тебя событий.

Я пристально смотрю на мужа.

– Это несправедливо. Когда мы сюда приехали, здесь оказались скрытые камеры, и…

– Мне перезвонила Кортни. Она предполагает, что камеры внутри дома установили предыдущие жильцы, – отвечает Дэниел.

Я хмурюсь.

– Почему ты мне сразу не сказал?

Дэниел хватает из шкафчика тарелку и ставит возле плиты.

– Я не успел, Сара. Господи, ты ведь сюда только въехала.

Он прав. Мне нужно дать ему шанс и прекратить постоянно в нем сомневаться.

– Так значит, Кортни. Она уверена, что это камеры предыдущих жильцов?

– Это единственное разумное объяснение. Чьи еще они могут быть? – В его голосе сквозит раздражение, и я понимаю, что от меня отмахиваются. – И еще, – добавляет Дэниел, – вчера я установил камеры снаружи, так что пусть все идет своим чередом.

– В таком случае, – говорю я, – давай проверим запись с камер. Ночью у меня мысли путались. Может, я и не видела никого во дворе, но мы же можем посмотреть через специальное приложение, чтобы убедиться? Следы были четко под окном спальни Джейкоба, Дэн. – Я задираю подбородок в сторону лежащего на кухонном островке телефона.

– На заднем дворе я камеры не ставил, но камера есть сбоку на доме, и она направлена на ворота. – Дэниел выключает плиту, убирает сковороду с беконом на другую конфорку и хватается за телефон. Затем он открывает приложение и поворачивает аппарат так, чтобы экран был виден нам обоим.

Я вскрикиваю, когда в узком проходе между нашим домом и домом Тары мелькает какой-то человек с опущенной вниз головой в объемном балахоне с капюшоном, сильно надвинутым на лицо. Он или она двигается осторожно и быстро, как мне кажется, в направлении заднего двора, исчезает из кадра и больше не появляется.

– Вот черт! Ты права, – произносит Дэниел, отстраняясь от меня и поднося телефон ближе к глазам. – Не понимаю. Куда он пошел?

Придвигаюсь к мужу и чувствую, как сокращаются его бицепсы. Дэниел нервничает, отчего мне становится еще тревожнее. А мне и без того сложно контролировать свой стресс. Лучше бы я ошиблась. Я уже близка к тому, чтобы расплакаться.

– Может, он перепрыгнул через забор. Ни черта не могу разобрать. А ты?

Дэниел качает головой.

Меня окатывает волной страха.

– Мне кажется, насчет этого шатающегося по двору надо позвонить в полицию, – заключаю я. – Возможно, я и про камеры в доме упомяну.

– Я сам это сделаю, – говорит Дэниел, кладя телефон на рабочий стол. – Я позвоню. – Тут он берет мои руки в свои. Ладони у него потные. – Ты не думай, что я не поверил тебе, что ты видела кого-то ночью. – По трубам сверху начинает литься вода, и он поднимает глаза к потолку. – Джейкоб спустится в любую минуту, а он здесь должен чувствовать себя хорошо. Счастливо. Мы все должны.

– Я стараюсь, Дэн. Стараюсь.

Дэниел кивает.

– Знаю. Но послушай, я здесь вырос. Бывает, бродят разные люди. Иногда валяют дурака подростки; иногда просто мелкие воришки рыщут, чтобы стащить то, что плохо лежит и продать по-быстрому.

Я вздрагиваю, но муж не замечает и продолжает:

– Бывают еще дворовые грабители, которые крадут посылки, и люди, ныкающиеся по дворам, чтобы принять наркотики, Сара. Случается всякое. Это не конец света.

Мне хотелось бы верить Дэниелу, но он не всегда бывает прав. Ему нравится думать, что худшего не случится. Я абстрагируюсь от болезненной пульсации внутри и лучезарно улыбаюсь, когда Джейкоб, наконец, спускается в своей пижаме с Мстителями и болтающимся в руке мистером Блинкерсом. Голубые глаза Джейкоба просто огромные, а взлохмаченные светлые волосы падают на его милое личико. Моя первая мысль – привязать его к себе и никогда не выпускать из поля зрения. Но я понимаю, что не могу этого сделать. Это неправильно. И бесполезно.

– Первый семейный завтрак в нашем новом доме! – Я кладу Джейкобу на тарелку оладушек и бекона и подаю ему, проглотив свое обычное предупреждение, чтобы не уронил тарелку. Что с того, даже если она разобьется?

Мы сидим за обеденным столом и смеемся, потому что через заднюю дверь к нам заглядывает белочка. Это идеальная картинка, которую мне хотелось бы запечатлеть и сохранить навсегда. Но эту часть своего «я» мне пришлось оставить в прошлом, поэтому я заставляю себя просто быть и наслаждаться моментом, пока Дэниел не позвонит в полицию.

– Наверное, если бы мы завели собачку, здесь я бы радовался ей еще больше, – говорит Джейкоб и запихивает в рот бекон.

– По чуть-чуть, дружочек, – делает ему замечание Дэниел, и мы обмениваемся улыбками. – Не думаю, что сейчас лучшее время для собаки.

Джейкоб сникает.

– Я уверена, что та женщина, Эмили, которую мы встретили вчера, и сегодня позволит тебе погладить Роско.

Сын снова оживляется.

– Сегодня? Прямо сейчас?

– Нет, не сию секунду, – отвечаю я, понимая, что все усложняю.

И тут кто-то звонит в дверь.

– Ты кого-то ждешь? – спрашиваю я у Дэниела.

– Не-а. – Он пожимает плечами. – Может, из соседей кто-то.

Я встаю, чтобы заглянуть в приложение для просмотра изображения с видеокамер. Телефон заряжается возле кофеварки. Дэниел прав. На крыльце стоят Тара и Коди. В руках у Тары очередное блюдо. Эта женщина – просто целое приветственное агентство в одном лице.

А я все еще в пижаме и с нечищеными зубами.

– Это Тара и Коди. Ты можешь открыть им? – спрашиваю я у Дэниела. – Мне надо привести себя в божеский вид.

– Я открою! – кричит Джейкоб и выскакивает из-за стола так быстро, что переворачивает стул.

Я слышу, как Джейкоб восторженно взвизгивает, и представляю себе, как Дэниел забрасывает его себе на плечо и несет к двери. Поднимаюсь в ванную, умываюсь, чищу зубы и раздираю щеткой спутанные волосы. На голове все равно черт знает что, поэтому я отдаю предпочтение своему обычному хвостику. Зато наношу немного маскирующего средства и блеска для губ, а потом иду вниз.

Коди с Джейкобом сидят в гостиной рядышком, склонив головы над лежащим на диване планшетом. Их тарелки с оладьями стоят на столе перед ними нетронутыми. Просто удивительно, как быстро сходятся маленькие дети. Я улыбаюсь этой сцене и иду на раздающиеся из кухни взрослые голоса. Там Тара пьет кофе, а Дэниел вытирает со стола. Обстановка уютная и добрососедская, а мне не понять, как это Дэниел может чувствовать себя так спокойно в присутствии незнакомки на кухне. Я всегда не доверяла новым людям, а теперь тем более.

– Доброе утро! Я вам кексики принесла! – щебечет Тара. Ее блестящие блондинистые волосы убраны от лица под ленту – то, чего никогда не осмелилась бы сделать я. И вся она с головы до ног затянута в шикарный комбинезон для йоги. На кухонном островке стоит блюдо с черничными кексами. – Как прошла первая ночь? – В руке у нее кружка – как я полагаю, наша, – и она открывает холодильник, достает молоко, а потом берет из ящика в кухонном островке ложку.

Я смотрю на Тару, вытаращив глаза. Она замечает мое удивление.

– О! Извиняюсь, – произносит она. – Наобум предположила, что ложки-вилки у вас тут. – Она развязно пожимает плечами. – Я дизайнер интерьеров, так что порядком привыкла к расположению вещей в домах. У меня свой маленький бизнес. «Дизайн от Тары».

– Мы с этим домом определенно воспользовались бы вашей помощью, – говорит Дэниел, загружая посудомоечную машину. – Плохо, что это съемное жилье, так что мы приговорены жить в обстановке дома с привидениями.

Она снова хохочет, а меня корежит от отвращения. С какой стати он говорит это сейчас, когда она ворвалась сюда подобно урагану?

Я выливаю себе в чашку остатки кофе из кофейника и перевожу разговор на увиденное во дворе.

– Ну что ж, этой ночью у нас во дворе за домом кто-то был. Может, Дэниел уже говорил? – Я бросаю взгляд на мужа, а тот качает головой.

В глазах Тары мелькает тревога, рука вздрагивает. Она ставит чашку с кофе на кухонный стол.

– Страх-то какой! Дэнни мне не сказал. Спасибо, что сообщили. Они что-нибудь взяли?

Я плюю на это «Дэнни». Пока не до этого.

– Нет, ничего не пропало. Но я выходила туда и видела у вас в доме свет. Вы ничего не видели?

Тара застывает.

– Нет. Я поздно не спала, потому что у Коди был кошмар, но в окно я не выглядывала. Вы звонили в полицию?

Дэниел захлопывает дверцу посудомоечной машины.

– Собираюсь позвонить сегодня.

Я жду, что он скажет про установленные на доме камеры видеонаблюдения со стороны ее дома, но Дэниел этого не делает. Я тоже. Чем меньше она знает, тем лучше.

– Держите меня в курсе. Ворота у меня запираются, но все же. – Она вздрагивает. – Когда кто-то шляется возле домов, становится беспокойно. – Ее пальцы барабанят по бедру. – Это был мужчина или женщина?

– Лицо было скрыто под капюшоном. – Я внимательно изучаю реакцию Тары на случай, если это она ходила по двору. Она здесь уже хорошо освоилась. – Мы тоже поставим замок на калитку на заднем дворе.

– Хорошо. – Она поправляет свои идеально сидящие йоговские штаны. – На самом деле я зашла, чтобы пригласить Джейкоба поиграть. Вам ведь еще столько дел надо переделать. А раз мальчики с завтрашнего дня будут учиться в одной школе, я подумала, что будет здорово, если они пообщаются.

Я поворачиваю голову в сторону гостиной, где смеются мальчишки. Я чувствую такое облегчение, поскольку Джейкоб, кажется, снова стал собой, что почти соглашаюсь, но потом собираю мозги в кучу.

– Может, пусть они поиграют здесь? – Я еще не видела отца Коди и не желаю, чтобы мой мальчик находился в доме этой женщины. Я еще недостаточно хорошо ее узнала. И не доверяю ей.

Тара стреляет глазами то на мальчиков, то снова на меня. Я вижу, что она сомневается.

Вступает Дэниел:

– Коди любит баскетбол?

Тара оскаливается в улыбке.

– Любит.

– Прекрасно. Джейкоб тоже. Тут поблизости есть площадка? Буду рад отвести ребят туда на пару часиков.

Я наблюдаю за нашей ближайшей соседкой так, будто смотрю на нее через объектив. Она старается вести себя непринужденно, но ее левая рука вдруг быстро сжимается в кулак. Она боится отпустить своего сына с Дэниелом. Под своей блестящей оболочкой Тара что-то скрывает.

– Вы не будете возражать, если скучная мамаша, не питающая тяги к баскетболу, увяжется с вами? – спрашивает она. – У школы есть баскетбольная площадка. Я могу показать вам, где это.

Дэниел бросает взгляд на меня.

– Сара? Хочешь пойти с нами?

Идти я не хочу, но подозреваю, что Дэниел не понимает, насколько Тара странная. Хотя, возможно, я к нему несправедлива. Он всегда нас защищал и постоянно старается сделать так, чтобы я чувствовала себя в безопасности, когда моя тревога возобладает над логикой. Если с Джейкобом будет Дэниел, то все будет в порядке. Мне нужно расслабиться, распаковать вещи, собрать к завтрашнему дню школьный рюкзак.

– Мне надо здесь разгрестись, – отвечаю я. – А вы веселитесь. – И я уже собираюсь напомнить Дэниелу взять солнцезащитный крем, воду и свитер на случай похолодания, но заставляю себя промолчать.

– Джейк, дружок, иди переодевайся! – кричит Дэниел в гостиную. – Мы идем играть в баскетбол с Коди у твоей новой школы! – Он проводит рукой по волосам. – Я сейчас быстренько ополоснусь и переоденусь. Спущусь через пять минут.

– Идем, Коди. Я покажу тебе свою комнату! – Я слышу, как ноги Джейкоба стучат по полу. Он мчится прочь из гостиной и взбегает по лестнице. Следом за ним бегут длинные ноги Коди. Все это напоминает мне о том, как сын слушался Холли. Ей редко приходилось просить его о чем-то дважды. Когда же я уже выброшу ее из головы?

– Сара!

Я снова переключаю внимание на Тару.

– Извините. – Я смеюсь. – Позволила своим мамским мозгам повитать в облаках минутку.

– Со мной тоже бывает.

Мы стоим и смотрим друг на друга, обе улыбаясь и что-то скрывая. Эта женщина меня нервирует. С одной стороны, она чересчур любезна, а с другой – выглядит напряженной и подозрительной – тревожная мамочка, вроде меня.

В Ванкувере у меня было мало подруг, поскольку все мое время занимали заботы о Дэниеле и Джейкобе. Другие мамы в частной школе Джейкоба участвовали в каком-то пассивно-агрессивном соревновании, а мне это было неинтересно. Поэтому я держалась от них на расстоянии.

Джейкоб и Коди спускаются обратно, хихикая и говоря друг другу «бум». Я тоже сначала не могу удержаться от смеха, но потом осознаю причину. Джейкоб тычет Коди в лицо хвостом мистера Блинкерса. Где-то прямо под этим хвостом был маленький разрыв, который зашила Холли.

– Джейк, перестань тыкать кроликом в Коди.

Тара расплывается в улыбке.

– Мне кажется, Коди не возражает. Это тот самый плюшевый зверек, из-за которого он так расстраивался? – спрашивает она.

– Да. Он нашелся.

– Забавно иногда бывает, правда?

«Уморительно», – думаю я.

Мы все потихоньку перемещаемся к двери, и Дэниел говорит:

– Я напишу тебе на обратном пути. Ты тут не усердствуй, ладно? Не старайся переделать без меня все на свете.

– А как же полиция?

– Позвоню сразу после возвращения. Обещаю. – Муж целует меня в щеку.

Я обнимаю Джейкоба, а он стискивает меня в ответ, после чего они вчетвером выходят из дома на бодрящий воздух и яркое солнце. От поворота с Сиреневой аллеи на Дейзи-драйв Тара машет мне пальчиками.

Я уже собираюсь закрыть дверь, но замечаю, что мужчина напротив снова сидит на своем крыльце. Те же рыже-коричневые штаны, но теперь в сочетании с фланелевой рубашкой на пуговицах. Он поворачивается на своем стуле, не сводя с меня глаз. Я решаюсь ему помахать. Он кивает в ответ.

Это со мной или с этим районом что-то не так? Кто-то из соседей слишком сближается, а кто-то, наоборот, держится чересчур отстраненно.

Я закрываю за собой дверь и облокачиваюсь на нее, позволяя себе на секунду расслабиться в тишине. Но это ненадолго, потому что в следующий миг я уже слышу, как в кухне звонит мой телефон. Первое, что приходит на ум, что по дороге на баскетбольную площадку что-то стряслось, но я тут же ругаю себя за подобную нелепость.

Иду в кухню. Телефон мигает, сообщая о принятом текстовом сообщении. Предполагая, что это моя мама или Натан, я с удивлением обнаруживаю, что номер адресата скрыт. Мое удивление быстро уступает место ужасу, когда, открыв сообщение, я вижу три леденящие кровь слова: