Я тебя найду, Колючка (СИ)

Глава 6

И вот что это было? Ни за что не поверю, что ему понравилась моя толстая ночнушка в цветочек. Чего он добивается? Раскомандовался тут. Сама разберусь во всём.

Да, в Полоцк, пожалуй, поехать не получится. Как же спать хочется. Ничего страшного, если ещё подремлю хоть часок.

Но, как только я улеглась, сон пропал. Вчерашняя картинка нашей встречи возле гостиницы постоянно всплывала у меня перед глазами: то его тёплые руки, то слова.

Примите ванну, выпейте чаю… Зачем это ему?!

Кажется, тело начинает ещё больше гореть. И дышать становится тяжелее. Надо встать, выпить воды. Знаю, что надо заставить себя это сделать.

Шатаясь из стороны в сторону, добрела до журнального столика, и, пролив нечаянно большое количество жидкости на пол, налила из графина воды себе в стакан. Смогла сделать всего пару глотков, потому что горло непривычно для меня резануло острой болью.

Надо измерить температуру, но где найти градусник. Ничего не придумав, я достала из своей сумочки анальгин, выпила таблетку, вернулась на кровать и укуталась с головой в одеяло.

Никита прижал меня к себе. Как же жарко сегодня на улице, только листья распустились, а уже стоит такая жара. Моё платье прилипло к телу, а Никита продолжает обнимать меня. Его губы впились в мою шею, а по моему телу пробегает сладкая дрожь. Мне уже надо идти, но как хочется здесь остаться. Зазвенел трамвай, всё сильней, и сильней…

Что это? Я подняла голову с подушки. Часы на стене показывают двенадцать часов. Фу, какая мокрая постель. Наверное, спала температура. Трамвай звонит… Это же мой телефон! Взяла в руки мобильник, ответила на звонок.

— Да, — произнести это короткое слово оказалось очень трудным делом.

— Всё-таки вы слегли, — строго проговорил телефон голосом Никиты.

Я вздохнула.

— Откройте дверь. Там мой белорусский друг принёс всё необходимое для вас. Он не может достучаться. Его Тарас зовут, — и уже громче добавил. — Трубку не кладите!

Я с трудом поднялась и открыла дверь.

— Добрый день! Маргарита? Правильно?

— Да. Проходите, пожалуйста.

— Передайте ему телефон, — трубка снова заговорила.

— Это вас, — я протянула телефон Тарасу, а сама вернулась в постель.

Тарас односложно что-то отвечал Никите, а я лежала и еле сдерживала слёзы. Вот так поездка получилась у меня. Ничего не скажешь…

— Возьмите, — Тарас снова протянул мне мобильник.

— Маргарита! Во всём слушайтесь Тараса. Запишите его телефон. И, если что, звоните ему. Даже ночью. Вы хорошо слышите меня?

— Угу, — просипела я.

— Так складываются обстоятельства, что вернуться сегодня вечером я не смогу. Я далеко от Минска, под Брестом.

— Не надо приезжать. Всё в порядке у меня, — как можно громче и чётче сказала я.

Моё негодование начинало потихоньку расти. Только его мне для полного счастья и не хватало сейчас, когда я в таком ужасном состоянии.

— Я приеду, как только смогу. Даже, если это будет и ночь.

— Правда, со мной всё будет в порядке. Не стоит торопиться и бросать дела из-за меня.

Хотя, для полного счастья мне как раз и не хватает такого мужчины. Я удивилась собственным желаниям. Это всё высокая температура. Это бред…

— Ну, хорошо, выздоравливайте. До встречи.

— Спасибо. До завтра.

Рядом стоял Тарас и протягивал градусник. Я молча взяла его и измерила температуру. Хотела посмотреть результат, но он успел забрать его из моих рук.

— Тридцать девять. Ладно, без паники.

Он подошёл к журнальному столику. Закипятил чайник. Что-то наболтал в кружке, остудил и заставил меня выпить содержимое. Потом распаковал пакеты. Достал какие-то формы, которые были завёрнуты в фольгу.

— Это для вас. Вам надо пообедать.

— Спасибо, мне совсем не хочется.

— Надо. Я не могу уйти, пока не увижу, что вы хоть немного подкрепились.

— Ну, хорошо, — пожалела я его.

Ведь, наверняка, ему Никита приказал за мной проследить. А я уже знаю, как он умеет убеждать и приставать к людям.

Я перекусила. И, если честно, мне здорово полегчало. Скорее всего, помог порошок от простуды, который сделал для меня Тарас.

Новый мой знакомый убрался в моём номере и сказал, чтобы я звонила, если что-нибудь ещё понадобится.

— Спасибо большое. Я не думаю, что мне что-то будет ещё необходимо. Вы столько всего принесли. Мне и за неделю это не съесть.

— Ну, вдруг температура поднимется или…

— Не будет или. Я очень редко болею. И очень быстро выздоравливаю.

— Ну, хорошо. Отдыхайте. Приятно было познакомиться с вами.

— Спасибо. И мне очень приятно.

Я встала и закрыла за ним дверь. Потом включила телевизор, выпила кофе, приняла душ — в общем, жизнь стала налаживаться. Можно и книгу почитать.

Вытащила привезённый с собой детектив и не заметила, как день стал подходить к концу. Темнеть в номере стало с заметной скоростью, как это обычно и бывает поздней осенью.

Тело снова стало ломить, а веки потяжелели. Включила ночник. Дотянулась до градусника. Ух ты! Тридцать девять и девять! Такая температура у меня впервые в жизни. Ладно, без паники. Так, кажется, говорил Тарас.

Звонить ему не буду. Неудобно беспокоить малознакомых людей. Кто я ему такая? И Никите никто… Я дотянулась до сумочки и выпила снова анальгин. И через пять минут отрубилась.

Только стала засыпать, точнее, впадать в забытье от высокой температуры, как снова позвонили в дверь. Может мама? Так они с папой теперь живут далеко. Очнулась и поняла, что это снова звонит мой мобильный. Глаза невольно зацепили часы на стене. Они показывали в свете ночника половину третьего ночи. Половину третьего… Вот это меня вырубило!

Не успела сказать «алло», как услышала:

— Откройте немедленно дверь.

Укрывшись одеялом, еле ползя к двери, с ужасом думала, как будет сейчас зол Никита. И моя голова закружилась с ещё более невероятной силой.

Вообще, с какой стати я должна ему что-то объяснять и перед ним отчитываться?! Замок громко щёлкнул. Он стоял в своём строгом чёрном пальто и смотрел на меня так… Кажется, температура у меня поднялась ещё на пару градусов.

— Так я и знал, что этим все закончится. Может, впустите?

Я отстранилась.

Никита разулся, занес пакеты на «территорию» кухни, не спрашивая у меня разрешения.

— Быстро в постель, — зло проговорил он.

— А по какому праву вы здесь раскомандовались. Не люблю, когда лезут в чужую жизнь. В мою, заметьте, личную жизнь!

— А я не лезу, а спасаю жизнь! Ну, вот кому будет легче, если у вас начнётся воспаление легких, — на уже более мягких тонах проговорил Никита.

— Да не будет никакого воспаления, у меня хороший иммунитет, поэтому и температура такая высокая. Я вообще болею редко, раз в несколько лет.

— Ну всё, хватит рассуждений, — вытолкал он меня силой с прохода в сторону кровати.

Я послушалась и легла в постель. Меня колотило с новой силой, правда, уже непонятно: то ли от температуры, то ли от его прикосновений.

Никита нахмурился и укрыл меня одеялом. А мне вдруг захотелось, чтобы он прижал меня к себе. Согрел и пожалел.

— На, измерьте, — протянул мне градусник.

Градусник запищал. Никита, как и Тарас, не дал мне рассмотреть результат. Громко выругался вслух. Взял телефон и стал набирать номер.

— Ну, пожалуйста, не надо никому звонить. Температура сейчас спадёт.

— Скорая, тут у девушки температура под сорок.

Потом назвал адрес гостиницы. Сообщил, какая у него страховка. Сказал, что я его жена.

— Как вы добрались посреди ночи?

— Я же сказал, что приеду, как только смогу.

— Теперь я буду более внимательна к вашим словам.

Скорая приехала быстро. Поднялся в номер один мужчина, так как оказалось в соседнем доме через дорогу ещё ждали три вызова.

— Эпидемия невероятной силы. Не хватает наших «карет». Именно молодежь сгорает от нетипичного воспаления лёгких за считанные дни. Такое ощущение, что у старшего поколения просто есть иммунитет к этому вирусу. А у молодых его нет. Если один из случаев более серьезный, то медработники, оставляют более «крепкого» пациента и бегут на помощь другим. Ну, давайте посмотрим, что у вас? Мужа попрошу найти ложку.

— А он..

— Сейчас принесу, дорогая, не волнуйся, — перебил меня Никита.

— Садитесь, поднимайте рубашку, давно температура?

— Примерно сутки, сбивала анальгином.

Я увидела, как Никита нервно посмотрел в мою сторону. И покраснела, под рубашкой у меня не было нижнего белья.

— Так хорошо, повернитесь спиной, дышите. Глубоко дышите, — а доктора ничего и не смущало, несмотря на его молодой возраст.

Я услышала, как Никита положил ложку на тумбочку. Я так волновалась, что он видел меня… Обнаженную…

— Хрипов в лёгких не слышно, но очень сильное сердцебиение, что не вписывается в картину болезни. Откройте рот, скажите «А». Горло красное. Ложитесь, измерю давление.

Я легла, а доктор заботливо укрыл меня одеялом, натянул манжету и измерил давление.

— Давление повышенное. Измеряйте температуру.

Я ещё больше стала волноваться. Стала думать о медицинском вмешательстве, которого не любила с детства. Впрочем, его никто не любил…

— Да… Тридцать девять и девять. Ну ничего, сейчас поставим «тройчатку». А так ничего страшного я не вижу.

— Не надо ничего делать. Я выпью анальгин и всё пройдет.

— Да, анальгин надо заменить нормальным жаропонижающим. И пропить курс антибиотиков. На всякий случай. Мы сейчас всем их прописываем, — доктор уже обращался только к Никите, понял, что со мной разговаривать бесполезно. — Вы кем работаете? — Обратился он к «мужу». — Сможете часов через пять повторить «тройчатку»? А завтра, если температура будет держаться на таком уровне — сразу в больницу.

— Смогу, я офицер запаса. И археолог. И не такое видали в полях.

— Тогда я спокоен.

Доктор открыл свой чемодан и стал готовиться поставить укол. У меня на глазах непроизвольно появились слезы.

— Ну, такая красавица и плачет. Девушка, наступит лето, забудете, что болели, поедете с мужем на море. Меня добрым словом вспомните. Ну, поворачивайтесь.

Никита подмигнул мне и сказал:

— Я принесу тебе воды, Марго, не бойся. Ты же смелая у меня. Жена офицера.

Марго? Это что за новости? Но он поступил деликатно — специально помедлил в санузле, чтобы, скорее всего, меня не смущать. Потом принес воды, поблагодарил доктора.

— Купите «тройчатку», антибиотик и жаропонижающее. И что-нибудь для горла. Лучше ночью еще раз вколоть, так как большая нагрузка на лёгкие и сердце. Утром, если не будет подниматься выше тридцати девяти, можно сбивать жаропонижающим. Если что, вызывайте нас. И да, натрите водкой. Хоть эта мера уже и не такая популярная. Но, иногда в жизни надо делать хоть что-то. Бывает, помогает. Уверен, что вы справитесь. Организм молодой и здоровый.

Закрыв входную дверь за доктором, Никита включил ночник и погасил общий свет.

— Ну, ну что ты. Успокойся, досталось тебе сегодня, — Никита, как мне показалось, с радостью обнял меня. — Ничего, что я на ты? Не мог же я перед доктором по-другому. Можно и дальше на ты?

— Я не против.

— Ну, вот и хорошо. Водка есть?

— Откуда? — мои брови выгнулись от удивления.

— Разные ситуации бывают, — засмеялся он.

— Не надо меня натирать, я стесняюсь. И водки нет.

— Ладно, я в аптеку и магазин. Где ключи?

— Сейчас же ночь на дворе!

— Ночник работает на Машерова.

— В сумочке ключи, — ответила и стала проваливаться в сон.

Я слышала, как он вернулся. Прошёлся по номеру, выключил ночник.

— Оставьте свет. Неуютно мне сегодня на душе. Вы уже к себе в номер пойдёте?

— Нет. Вместе пойдём.

Я приподнялась на локти и посмотрела на него.

— Мы на ты. Забыла? Я тебя одну не оставлю сегодня. А у тебя нет места.

Я хотела запротестовать, но он опередил.

— Не надо создавать проблему там, где её нет. Я лягу на диван в проходной комнате. А ты на кровати. У меня люкс.

Я поняла, что он не уйдет отсюда без меня.

— Тем более что мне надо ещё поработать.

Мы собрали мои вещи. Точнее, собирал Никита, потому что я даже пройти пару шагов не смогла без его помощи. И перебрались в его номер. Благо, идти было недалеко.

Если я считала свой номер шикарным, то после того как попала в его люкс, представление о богатстве у меня пошатнулось. Это сколько же стоит здесь провести одну ночь?

Я снова уснула. На шикарной и огромной кровати. Проснулась, когда Никита принёс компот из малины. И откуда она взялась, эта малина. В универсаме купил, наверное. Я снова стала злиться. Не знаю почему…

— Вот, лекарство выпей, пожалуйста.

— Я не буду пить антибиотик. Я пью их в крайнем случае.

— А сегодня крайний случай.

— Ну, портят они организм.

— Что за упрямая девчонка, тебя, наверное, мало наказывали в детстве.

— Может и мало.

— Оно и видно, старших совсем не уважаешь.

— Я не старших не уважаю, а имею собственную точку зрения.

— Ремнем бы по этой точке. Всё, никаких возражений, пей и всё.

Я сдалась. Ну, ничего, завтра же выкину их. Я встала, пошатывающейся походкой подошла к моему чемодану, который Никита затащил в эту комнату.

— Тебе помочь?

— Нет, спасибо. Температура спала, пойду, переоденусь.

Я подскочила на кровати под утро, не понимая, где нахожусь. На улице было ещё темно. Свет от торшера, который, уходя, включил мне Никита, неприятно резал глаза. Тело снова горело. Я на цыпочках вышла в проходную комнату.

Никита спал на нерастеленном диване, накрывшись покрывалом. Я тихонечко пробралась в туалет. Также еле слышно вернулась и легла в постель. Закрыла глаза. Стала снова проваливаться в сон.

— Вот упрямая! — Он стоял в дверях. — Ну что, опять геройствуем? Почему бы, для разнообразия, не попросить помощи у меня? Что за глупая гордость? Ты как будто одна на свете живёшь! Тебя так колотит, что слышно в соседней комнате, как трясётся кровать.

— Ну, подайте мне таблетку.

— Ремня бы тебе подать за твою безалаберность.

— Всё будет хорошо.

— Конечно, сегодня я же здесь.

Никита подал мне градусник.

— Снова сорок. Ну, что будем делать?

— Давайте лекарство, — я снова забыла, что мы на ты.

— Ты же понимаешь, что так просто не собьёшь её. Это очень опасная температура. Давай поставлю укол.

Меня затрясло с удвоенной силой.