Я - твоя снежность

Глава 18. Непростые ответы

На обратной дороге Карин попыталась упрекнуть Кэтрин. Мол, не стоит вести себя, как обиженному ребенку, а послушать полезные сведения. Но молодая женщина только выругалась, что было ей абсолютно несвойственно, и птичка замолчала. Просто летела рядом, то отставая, устраиваясь на дереве, то обгоняя. Следила, чтобы с временной подругой лорда ничего не стряслось. Кэтрин тоже не произнесла ни слова. На душе бушевала не просто снежная буря, а пожалуй, две или три. Хотелось упасть в снег, кататься по нему и кричать. Или рыдать в голос. Но она сдерживалась. Сжимала зубы и запрещала снова плакать.Однако оказавшись в спальне, Кэтрин потеряла контроль. Повалилась на пол, едва скинув пальто. И плакала-плакала. До тех пор, пока слёз не осталось. Вообще. Будто пролились на годы вперед. А потом просто лежала без движения. Не отреагировала даже, когда явилась Жоржетта, чтобы пригласить леди на очередную трапезу. Служанка перепугалась и кинулась звать лорда, который как раз вернулся из гостевого поселения.- Что случилось? – спросил он, подняв Кэтрин с пола и требовательно заглянув в заплаканные глаза. Он выглядел встревоженным. И слегка растерянным. Не привык видеть ее в таком состоянии.Кэтрин молчала. Губы шевельнулись, но ни единого слова не прозвучало.- Тебя кто-то обидел? – задал Доминик Вейслер новый вопрос.Она покачала головой. Всхлипнула. Без намека на слезы. И прохрипела.- Леди Кармайкл – не была моей матерью. Отец нагулял меня с ларией. Она хотела со мной по-по-пого-гово… Ох… Я не могу! Не могу ее видеть!- Лария? – лорд не выглядел слишком удивленным известием о происхождении Кэтрин. Вероятно, подозревал нечто подобное. А вот появлением матушки заинтересовался.- Да… - выдохнула Кэтрин после нового всхлипа. – Главная лария. Та, что прогнала Джинни. Она… она… была отцовской лю-любовницей. И до, и после… моего… рождения…Запинаясь и заикаясь Кэтрин рассказала-таки лорду всё, что произошло утром, начиная со встречи с госпожой Портер возле дома и заканчивая общением с Деметрией.- Твоя птичка с ней заодно! – выпалила она в завершении.Доминик Вейслер покачал головой из стороны в сторону.- Карин не заодно ни с кем. И точно не станет делать ничего во вред мне и моему окружению.- Но она…- Привела тебя к ответам, которые ты искала.- Нет, я…- Насколько я понимаю, лария хотела поговорить с тобой о чем-то важном, а не только раскрыть тайну происхождения. Но ты не стала слушать.- Ты не понимаешь! – кулаки Кэтрин сжались.- Что именно не понимаю? – парировал лорд. – Что тебе больно? Что ты чувствуешь себя преданной? О! Думаешь, у тебя одной проблемы с родителями? Полагаешь, я не зол на отца, который желанием заполучить несговорчивую женщину обрек меня и моих потомков на полужизнь? Уверяю, я испытал такой спектр эмоций, что тебе и не снилось, Кэтрин. Но подумай вот о чем. Завтра мы уедем, и не факт, что ты снова сюда вернешься. По крайней мере, в ближайшем будущем. А у Деметрии есть ответы. Все ответы о тебе самой. А том, кто ты, на что можешь оказаться способна. Ты не совсем человек. В твоих венах течет кровь ларий. Кто знает, как она может проявиться? Ты? Я? Нет. Даже Клодии это не ведомо. А Деметрия способна рассказать. В твоих интересах справиться с эмоциями и выслушать.- Но…- Ты же не обязана считать ее матерью. Это может быть… хм… деловой разговор.- Но я… - снова попыталась возразить Кэтрин. Она даже думать не могла о новой встрече с Деметрией. Мысль резала ножом по живому.- Тебе решать, - перебил лорд. – Я могу лишь дать совет. Это твоя жизнь и твой выбор. Если найдешь в себе силы встретиться с ларией, позови Карин. Постучи семь раз по стеклу. Сначала четыре раза, потом еще три – через пару секунд. Подозреваю, она знает, как связаться с Деметрией. У тебя есть время до завтра. Мы уедет на двенадцатичасовом поезде.На этом разговор завершился. Лорд ушел, оставив Кэтрин в смятении.Умом она понимала, что в словах Доминика Вейслера есть здравое зерно. Но сейчас верх брали эмоции, а душевная боль была так сильна, что затмевала все разумные доводы. Стоило представить лицо Деметрии, как накатывали и злость, и горечь. Кэтрин даже представить не могла разговор с ларией. Понимала, что у нее попросту не хватит моральных сил, снова встретиться с так называемой матерью лицом к лицу.