Я узнал тебя

6 глава

Софи сама открыла дверь. Кэрон отметила, что ее мама выглядит так, словно внутри у нее кто-то зажег лампу.

— Входите, — пригласила хозяйка. — Вы никуда не торопитесь? Маделин еще не собирается уходить.

— Нам спешить некуда, — ответил Барт с иронией, которую, надеялась Кэрон, заметила только она. — Новости, полагаю, хорошие?

— Лучше не бывает! — Глаза, так похожие на глаза Кэрон, вновь засверкали. — Твоя мать, — она повернулась к Барту, — полагает, что меня хоть сейчас можно печатать. Я все никак не могу поверить! — На мгновение к ней вернулась прежняя неуверенность. — Она ведь не из вежливости это сказала, а?

Смех Барта отмел все возможные сомнения.

— Это означало бы, что она переродилась. Когда дело касается работы, она совершенно не знает жалости. Поверьте, если бы моя матушка считала, что в ваших рассказах нет ничего достойного внимания, она не стала бы церемониться.

Яблочко от яблони падает недалеко, подумала Кэрон. Чтобы не расстроить маму, она с усилием стряхнула с себя уныние. Софи в полной мере заслужила внимание и восхищение.

— Ну, это же просто потрясающе! — воскликнула молодая женщина с несколько преувеличенным энтузиазмом. — Иметь писателя в семье! Должно быть, сама судьба принесла нам на уик-энд Маделин.

Они поднялись по ступенькам, ведущим к жилой половине. Барт пропустил дам вперед в гостиную. Кэрон всем телом ощущала его присутствие за спиной, хотя он не пытался даже прикоснуться. Похоже, у нее развилась повышенная чувствительность на тепло его тела. Неудивительно. Хотя в практически бесцельной езде прошло уже больше часа, груди еще сохранили память о прикосновении его тонких и сильных пальцев.

Маделин уютно свернулась комочком в одном из двух мягких кресел.

— Хелло, детки, — приветствовала она их. — Много слепили куличиков из песка?

— Да хвастаться особо нечем, — парировал сын. — А ты тут, я слышал, играешь в Мадам Щедрость?

— Есть повод. — Она улыбнулась. — Я вовсе не так уж ошиблась, когда упомянула Блайтон. Конечно, в модернизированном варианте. Сегодняшние дошкольники скорее поверят в волшебный телевизор, чем в древо исполнения желаний. Ну, в общем, я абсолютно точно знаю издательство, в которое миссис Редингтон нужно обратиться. — Ее улыбка сделалась похожей на улыбку сына. — Я неплохо знакома с главным редактором.

— А они бы с той же охотой взяли мамины рассказы, если бы получили их обычным путем? — спросила Кэрон и мгновенно пожалела о своем вопросе, увидев, как изменилось у мамы выражение лица. — Извините, — взмолилась она. — Я совсем не то хотела спросить…

— А спросить вы хотели следующее: играют ли роль личные связи, для того чтобы эту рукопись приняли? — спокойно отреагировала Маделин. — Если бы вы имели хоть малейшее представление о том, на какой огромный финансовый риск идет издательство, предлагая нового автора, вы бы таких вопросов не задавали. Нет на свете такого редактора, который согласен рисковать, не будучи уверен в успехе. И тут уж проси за автора, не проси…

— Но мне уже три раза отказывали, — напомнила Софи, сразу поскучнев. — Те, кто прислали мне отказы, явно не были столь уж высокого мнения о моей работе.

— Вы отправляли рукопись не тем людям, или читавшие редакторы просто не оценили ее потенциал. Материал, поступивший обычным путем, без протекции, передается для оценки рядовому редактору, а тот, если найдет его многообещающим, предлагает главному. Иначе мы бы оказались просто погребены под рукописями.

— Следовательно, если автора рекомендует человек, подобный вам, это действительно играет роль? — переспросила Софи.

Маделин пожала плечами.

— Ну, в некотором смысле, да. Я уж постараюсь, чтобы ваша рукопись попала к человеку, который сможет оценить ее по достоинству. Это вас смущает?

— Вовсе нет. — К Софи вернулось хорошее настроение. — Я очень благодарна за интерес, который вы ко мне проявляете. Вы ведь могли притвориться, что прочли мои рассказы и что они вам не понравились.

Собеседница негодующе подняла изящную бровь.

— Да разве ж это на меня похоже?

— Подобные случаи известны, — сухо вставил Барт. — Примите мои поздравления, Софи. Вы на пути к богатству и успеху.

— Теперь ваша очередь, — ответила она и сразу же осеклась. — То есть, я хочу сказать, вы ведь и сейчас уже известный писатель.

— Журналист, — поправил тот. — Это не то же самое, что писатель. На этом поприще мне еще предстоит заявить о себе.

— И ты, несомненно, это сделаешь. — Кэрон не смогла удержаться от шпильки. — В твоем словаре отсутствует слово «поражение».

— Делаю для этого что могу, — согласился Барт, ничем не выдав своих чувств, если не считать, что губы его крепко сжались. — Если нужные люди не подведут, надеюсь, все пройдет как надо.

Софи непонимающе переводила взгляд с одного на другую, словно спрашивая себя, не чудится ли ей язвительность в этом диалоге. Кэрон широко улыбнулась, как бы подтверждая, что та не ошиблась.

— Да ты темная лошадка, мам! — сказала она задумчиво.

— У всех у нас есть свои тайны, — многозначительно заметил Барт. — Позволю напомнить, что и ты многое скрывала.

— Да-да, вот, к примеру, сообщила мне, что выходишь замуж за Аверилла, только когда сделать что-нибудь было уже поздно, — в свою очередь шутливо заметила Софи. — Хотя, разумеется, я и в другом случае ничего бы не смогла сделать. Ты была уже совершеннолетней.

— Я полагаю, вы не очень-то благоволили к своему зятю? — мягко спросила Маделин.

— Мне трудно было воспринимать его как подходящего мужа для моей дочери. Он не имел права воспользоваться своим положением таким образом.

— Неправда! — Кэрон сидела на самом кончике кресла со сжатыми кулаками и пылающим лицом. — Никто из вас не знал его так, как знала я!

— Несомненно. — Ее ярость не произвела на Барта ни малейшего впечатления. — В любом случае это все в прошлом. Предлагаю больше к этому не возвращаться.

— Вы правы, Барт, — виновато сказала Софи. — Прости меня, Кэрон. Не надо было заводить разговор об Аверилле.

— Ничего страшного. — Все еще дрожа от ярости и обиды, Кэрон уселась поглубже в кресло. — Ты меня тоже извини. Сегодняшний день тебе ничего не должно испортить. Это твой особый день.

Они оставались у Софи до пяти. Маделин с мамой, похоже, нашли общий язык, мрачно отметила Кэрон. Она снова ощущала себя лишней, и то, что здесь был ее родной дом, только усугубляло это ощущение. Если оценка Маделин не окажется ошибочной, для новой писательницы Редингтон откроется потрясающая возможность карьеры — вплоть до того, что ей, возможно, придется уехать с полуострова. Теперь, конечно, маме не стоит открывать чайную при ее салоне. Кэрон, конечно, была рада за родительницу, но если та уедет, она останется совсем одна.

Но тут молодой женщине пришла в голову утешительная мысль, что она слишком форсирует события. Если все это и произойдет, то не так уж скоро.

Вернувшись в Силъверстоун, Кэрон впервые не испытала чувства, что она дома. Поместье оставалось домом даже после смерти Аверилла, теперь же это было имущество, которое она должна была с кем-то разделить. Барт, как Гэлбрейт по рождению имеет на него больше прав. Она — просто средство для выполнения условия завещания. Как ни важна она была для Аверилла, по большому счету ее роль сводилась именно к этому — продолжению рода.

— Пойду переоденусь, — объявила Маделин, когда они вошли в дом. — Я полагаю, мы ужинаем сегодня здесь?

— Совершенно верно, — подтвердил Барт. — Тихая и мирная семейная трапеза.

— Мы не семья! — взорвалась Кэрон и почувствовала стальную хватку Барта на своей руке.

— Не семья, но станем таковой, — бодро заметил он. — Не строй никаких иллюзий насчет своих прав.

— Не забывай, что окончательное решение принимаю я, — напомнила Кэрон, не собираясь отступать. — Я всегда могу взять свое слово назад.

— И уехать отсюда? — Он покачал головой. — Ты этого не сделаешь. Мы с тобой найдем общий язык.

— Не рассчитывай на это. — Женщина пришла в такое бешенство, что с трудом подбирала слова. — Я начинаю приходить к выводу, что Аверилл хотел от меня слишком многого.

Они оба забыли о присутствии Маделин, которая так и замерла, поставив ногу на нижнюю ступень лестницы.

— Я бы посоветовала вам, — ровно сказала она, — устраивать разборки в более укромном месте. Конечно, если вы не ставите целью информировать о своих проблемах всю прислугу.

Барт первым пришел в себя.

— Ты совершенно права. Предлагаю перейти в библиотеку.

— Нет! — Кэрон вырвалась из его рук с неожиданной для самой себя силой. — Мне нечего больше сказать.

Когда она пробегала мимо Маделин, та не сделала ни малейшей попытки остановить ее. Она так стремительно взлетела по ступенькам, что, достигнув второго этажа, чуть не задохнулась. Барт не последовал за ней — хоть на этом спасибо. Сейчас она больше не вынесла бы его.

Следующие два часа тянулись целую вечность. Большую часть времени Кэрон провела в шезлонге на балконе, пока не начал дуть прохладный вечерний ветерок. Приняв душ и переодевшись, она почувствовала себя чуть лучше. Выбранное ею ярко-красное платье было своего рода вызовом. Такая же красная помада и броский макияж вернули ей самообладание и уверенность в себе. Нужно попробовать вести себя не просто независимо, но и вызывающе.

Маделин была уже в гостиной. В руке она держала бокал с тоником.

— Я тут похозяйничала, — беззаботно сказала она. — Надеюсь, вы не будете возражать?

Кэрон равнодушно пожала плечами:

— Ну что вы. У вас здесь на это больше прав, чем у меня.

— Несколько поздно начинать жалеть об этом, — холодно заметила гостья. — Нужно было с самого начала сказать Авериллу «нет». Тогда, возможно, вы не унаследовали бы такого большого состояния, но совесть у вас была бы спокойна. — Она сделала паузу. — Вас ведь совесть беспокоит?

Кэрон прикусила губу.

— Вам это кажется глупостью с моей стороны?

— Не глупостью, а эгоизмом. Вы в любом случае получаете большой доход. Барт же, если вы откажетесь от этого брака, не получит ничего. Я не могу критиковать то, как Аверилл вел дела, но сейчас вопрос не в этом. — В ее голосе вдруг зазвенела сталь. — Я не намерена сидеть сложа руки и наблюдать за тем, как вы лишаете Барта того, что причитается ему по праву. Он этого не заслуживает.

— Я в состоянии сам постоять за себя, мама, — мрачно заметил Барт, входя в комнату. — Пожалуйста, не вмешивайся.

— Кто-то должен был это сказать, — возразила Маделин, ничуть не задетая его тоном. — Тебе все это ни к чему, сын. В придачу к событиям последних месяцев…

— Я уже по горло сыта всеми этими намеками на то, как ты провел последние несколько месяцев, — процедила Кэрон сквозь зубы.

— Ничего не поделаешь, — отрезал Барт. — Тебе об этом знать не следует.

— Почему же? — удивилась молодая женщина. — Ты чего-то стыдишься?

Она мгновенно пожалела о сказанном, но было уже поздно. Барт так стиснул зубы, что чеканные черты его лица приобрели почти свирепое выражение.

— В какой-то степени ты права, — зло обронил он.

— Не говори глупостей! — Маделин была до крайности возмущена. — От тебя здесь ничего не зависело.

— Хватит об этом, — поставил точку Барт. Он подошел к бару и, бесстрастно глядя на Кэрон, спросил, что ей налить.

Пристыженная тем, что зашла слишком далеко, она приняла оливковую ветвь примирения.

— Шерри, пожалуйста.

Пока он разливал напитки, в комнате повисло напряженное молчание, устроившись на одном из парчовых диванов, Кэрон, не поднимая глаз, приняла из рук Барта тонкий бокал. Светло-кремовые брюки сидели на мужчине как влитые. У нее пересохло во рту. Волоски на его гибком запястье выгорели почти до золотистого оттенка. Где бы он ни провел эти последние несколько месяцев, солнца там было достаточно.

Барт уселся на диване напротив, рядом с матерью.

— Во сколько ты планируешь завтра уехать? — спросил он ее.

— Где-нибудь после обеда. На завтрашний вечер у меня нет никаких особых планов, разве что закончить пару незначительных дел. Кстати, а как поживает твой «ягуар»?

— Это я знаю ничуть не лучше тебя, — признался он. — Нужно будет перезвонить в мастерскую.

— Вот-вот, шевели их. Глен Даун полтора месяца ждал, пока они нашли запчасти.

Пока сын с матерью разговаривали. Кэрон сосредоточенно изучала содержимое своего бокала. Неужели они и дальше собираются игнорировать ее? — спрашивала она себя. Даже если она и заслужила такое отношение, это не лучший способ наказания.

Маделин избавила молодую хозяйку дома от этих мрачных размышлений, обратившись к ней без малейшей враждебности во взгляде или в голосе.

— Если все получится так, как я предполагаю, вашей маме очень скоро придется самой приехать к нам. Я предложила ей остановиться у меня. В гостиницах всегда бывает так одиноко.

— Вы и вправду уверены в мамином успехе? — спросила Кэрон.

Брови гостьи изумленно поднялись.

— Ну, разумеется. А у вас что, есть какие-то сомнения?

— Нет-нет, ну что вы, — торопливо проговорила она. — Я уже вижу, что вы профессионал в своем деле.

Маделин рассмеялась.

— Не могу сказать, что никогда не делала ошибок, но роковых среди них пока еще не было. В общем, поживем — увидим. — Она снова стала серьезной и добавила: — Главное сейчас — это чтобы вы и мой сын наконец-то разобрались друг с другом.

— Я же сказал, хватит об этом! — взорвался Барт.

Маделин изобразила комический испуг.

— Это означало бы, что я манкирую своими родительскими обязанностями, дорогой. Впрочем… — она обреченно вздохнула. — Пока я умолкаю, если ты так уж настаиваешь.

Остаток вечера она держала слово. Смехом, шутками, подтруниванием над собой гостье удалось даже разрядить атмосферу. Кэрон почувствовала, что ее антипатия к этой женщине тает. Маделин трудно не любить. В других обстоятельствах они могли бы стать друзьями.

Барт, казалось, тоже выкинул все проблемы из головы. Однако время от времени, ловя его взгляд, Кэрон начинала подозревать, что его спокойствие только внешнее. Завтра, после отъезда Маделин, они наверняка опять вернуться к обсуждению наболевшей темы. Каков будет ее ответ, она не знала до сих пор. Сегодня ночью надо все обдумать и решить.

Около одиннадцати Маделин первая собралась на покой. Завтра будет насыщенный день, объяснила она, так что не мешает пораньше лечь спать. Кэрон последовала ее примеру, оставив Барта в одиночестве. Он растянулся на софе со стаканом в руке и с полным умиротворенности лицом.

Женщины поднялись наверх в молчании. Только на верхней галерее, где их пути расходились, Маделин на мгновение остановилась, чтобы как всегда откровенно заметить:

— Знаете, дорогая, вам придется на что-то решиться. Так дальше продолжаться не может.

— У нас есть еще шесть месяцев минус неделя, — равнодушно ответила Кэрон. — Брак будет считаться действительным, даже если мы вступим в него за считанные часы до истечения срока.

— И вы будете держать его в неизвестности до последнего момента? — Маделин покачала головой. — Что же он такого сделал, что вы хотите ему так отомстить?

— Я едва знаю его! — взорвалась Кэрон. — Вы что, так уж рвались бы выйти замуж за незнакомца?

— Это зависело бы от того, что я получу от брака с практической точки зрения.

— Я говорю не о практической точке зрения, а о чувствах, — голос Кэрон задрожал. — Я даже не люблю его!

— Но находите привлекательным, — невозмутимо ответила Маделин. — Как и он вас. Когда вы смотрите друг на друга, воздух просто наполняется электричеством.

— Это от враждебности, — солгала Кэрон. Собеседница усмехнулась:

— Е-рун-да! В небольших дозах ссоры даже полезны. Помогают избежать рутины во взаимоотношениях. Лучшего, чем мой сын, вам не найти. Он настоящий мужчина, не то, что это новое поколение нытиков и хлюпиков. Если правильно вести себя с ним, бразды правления останутся в ваших руках.

— Мне не нужны бразды правления, — Кэрон повернулась, чтобы идти. — Спокойной ночи.

— По правде говоря, я думаю, вы и сама не знаете, что вам нужно, — резко заметила Маделин. — Приятных снов.

Кэрон понимала, что обошлась с гостьей, мягко говоря, невежливо, но Маделин не имеет никакого права вмешиваться. Поскольку речь идет о ее сыне, она просто не может быть объективной. И в любом случае нельзя допустить, чтобы Маделин заставила ее, Кэрон, изменить свою точку зрения. Она просто не может этого позволить. Барт здесь только из-за денег; если кто-то что-то и теряет, так это он.

Ночь была теплой, хотя и дул прохладный весенний ветерок. Кэрон оставила балконную дверь открытой, чтобы комната наполнилась свежим воздухом. Лунный свет заставлял лепные узоры на потолке отбрасывать причудливые тени. Порой даже казалось, будто эти узоры начинают двигаться. Как часто она лежала вот так, наблюдая за игрой теней, а Аверилл крепко спал рядом.

Она уже с трудом вспоминала его лицо. Гораздо чаще перед ее мысленным взором вставало теперь другое лицо — молодое, с чеканными чертами, стальными глазами и несмешливым ртом. Кэрон беспокойно ворочалась в постели, представляя сухощавое тело мужчины, вспоминая его прикосновения. Не физической близости ей не хватает, а эмоционального контакта. Так хочется быть любимой, любить — терять себя в потоке любви. Аверилл был чудесным любовником — нежным, заботливым, его единственной целью было доставить ей удовольствие. А Барт?.. На мысли о нем Кэрон заставила себя остановиться и зарылась лицом в подушку, призывая сон. Ничего хорошего из ее фантазий выйти не может. Абсолютно ничего…

Сквозь забытье она ощутила ласкающее прикосновение теплой ладони к своей груди. Непохоже на Аверилла будить меня ночью, сонно подумала женщина, но дремота вовсе не мешала растущему в ней возбуждению. Она ощущала тепло сзади, у спины, и, хотя мужчина лежал не совсем близко, смогла оценить, как он возбужден. Она импульсивно прижалась к нему и услышала хриплый прерывистый выдох.

Все еще не проснувшись окончательно, Кэрон почувствовала, как рука, ласкавшая ее грудь, скользнула вниз, к краю ночной рубашки. Пальцы легко пробежали по бедру и принялись ласкать кожу под коленкой. От непередаваемых ощущений у женщины захватило дыхание. Он никогда так раньше не делал, никогда не дарил ей таких чудесных ощущений. Она хотела еще и еще. Дорогой, милый Аверилл!

Рука поднялась выше, стала ласкать внутреннюю сторону бедра. Кэрон задрожала от предвкушения близости. Примитивное чувство самозащиты на мгновение заставило сомкнуть бедра, но только на мгновение — дальше было невозможно сопротивляться этим ласкающим пальцам…

От непередаваемо сладостных ощущений с ее губ сорвался стон, тело изогнулось и невольно начало двигаться в такт с ласками. Такого она не испытывала еще никогда — словно небо опускается на нее. Когда, наконец наступил оргазм, он был всепоглощающим, непохожим ни на что испытанное раньше. Кэрон чувствовала одновременно полное опустошение и страшное возбуждение.

— Аверилл! — обморочно пробормотала она, поворачиваясь к мужчине. — Ах, Аверилл!.. Теплое нагое тело окаменело. Она вдруг вернулась к реальности. Ее руки и тело, наконец почувствовали разницу. Не Аверилл, а Барт. Откуда же ей было знать?

Кэрон рванулась, пытаясь вскочить, но Барт схватил ее и бросил обратно на подушки. Потом приподнялся на локте, нависая над ней.

— Слишком поздно отступать, — хрипло сказал он. — Начнем снова?

— Нет! — Она уперлась ладонями ему в грудь, отталкивая его со всей силой отчаяния. — Не прикасайся ко мне! Я тебя не хочу!

— Ты только что доказала обратное, — улыбнулся он. — Ты хочешь меня, и хочешь прямо сейчас. Ты же просто дрожишь от желания.

— Я думала, это Аверилл, — яростно возразила Кэрон.

Властный рот мужчины на мгновение тронула улыбка.

— Ты можешь сколько угодно обманывать себя, но твое тело ощутило разницу. Я заметил в тебе удивление… и чувство открытия. Если ты и продолжала заблуждаться, то потому, что хотела продолжения. Потому что ты не могла сдержаться. Мы зашли так далеко, что пути обратно нет. И мне наплевать, если понадобится вся ночь на то, чтобы ты это признала.

Она уронила руку. Никаких ее сил сейчас не хватит, чтобы помешать ему, добиться своего, это более чем очевидно. Кэрон попыталась воздействовать на его разум.

— Я не могу жить одним днем, как ты, — прошептала она. — Не могу, Барт!

— Можешь! — Он прижался губами к впадинке у основания ее шеи, и от прикосновения языка жилка на шее забилась, как пойманная птичка. — Забудь обо всем, кроме своих ощущений. Наслаждайся, как я.

У Кэрон не было выхода. Она попробовала заморозить его своей холодностью и не смогла. Тело отказывалось подчиняться разуму, вздрагивая под дождем легких поцелуев, покрывавших ее лицо.

Ночная сорочка поддерживалась у нее на плечах узенькими бретельками. Барт сдвинул их, обнажая ее до пояса. Прикосновения его языка были как стихия, которую невозможно остановить. Язык ласкал ее грудь суживающимися кругами, пока не добрался до затвердевшего соска. Он взял его в зубы, лаская и покусывая.

Она едва осознавала, что его руки спустили сорочку еще ниже. Кэрон погрузила пальцы в густые темные волосы Барта и до боли изогнула спину, чтобы еще больше приблизить свое тело к этому жадному, ищущему рту. Если она и намеревалась остаться холодной к его ласкам, все было забыто под лавиной нарастающей страсти. Она хотела этого мужчину больше, чем когда-нибудь чего-либо хотела в жизни, — и хотела с силой, близкой к безумию. Ничего уже не имело значения.

На этот раз с ее губ сорвалось его имя, произнесенное лихорадочным шепотом. Убрав руки от его шевелюры, она провела ладонями по широким плечам, восхищаясь пластичностью мускулов под теплой кожей. Его спина сужалась к талии и бедрам, твердым и плоским. Ее руки нашли твердые шарики-близнецы, которые она принялась ласкать с невероятным, новым для нее восторгом. Она никогда не трогала так Аверилла, даже думать об этом не смела. Но Барта ей хотелось знать до малейших подробностей.

Кэрон сомкнула пальцы вокруг набухшей плоти любовника. У Барта перехватило дыхание. Он сдавленно застонал. Не в силах терпеть эту сладкую пытку, мужчина взмолил о пощаде и всей тяжестью своего тела вжал Кэрон в постель.

— Еще рано, — прошептал он. — Только когда мы не сможем больше терпеть…

Я уже не могу, теряя рассудок, подумала она.

Тем временем язык Барта начал путешествие вниз по обнаженному телу женщины. Она пылала, как в огне, мускулы судорожно сжимались под этими ласками. Кэрон хотела этого мужчину так же, как он ее, хотела полностью отдаться ему, раствориться в нем. Она зажала рот рукой, чтобы заглушить стон, рвущийся из самых глубин ее существа.

Когда Барт приподнялся над нею, чтобы войти в нее, она изогнулась навстречу с отчаянной жаждой ощутить его внутри себя, подчиниться силе и натиску сильных мужских мускулов. Они соединились легко, узнавая друг друга, с благодарностью друг к другу, двигаясь в полной гармонии до тех пор, пока оба они не смогли дольше откладывать момент облегчения. Ощутив внутри себя пульсирующее тепло, Кэрон не смогла сдержать крик. Все, слишком поздно, мелькнуло у нее в голове. Потом все закрутилось вокруг, и в глазах потемнело.

Сознание возвращалось к ней постепенно. Сначала она ощутила тяжесть тела Барта, вжимающего ее в постель, потом исходящий от него жар. Его голова лежала у нее на плече, на шее чувствовалось тепло его дыхания, а тела их слились, казалось, навек. Она ощущала широкую грудь, мускулистый живот, тяжесть сильных бедер. Потом осознала, что он еще внутри нее.

— Не двигайся, — пробормотал он, когда она попробовала пошевелиться. — Лежи так. Я хочу чувствовать тебя всю, до последней клеточки.

Кэрон вновь подчинилась, но в голове у нее бурлили самые противоречивые мысли. То, что произошло между ними, делает отступление чрезвычайно сложным. Помимо всего прочего, нельзя ведь не принимать в расчет возможный результат. Беременность хоть и главная цель их союза, но она никак не ожидала, что это может случиться так скоро. Как же смотреть в глаза людям, если сегодняшние усилия окажутся плодотворными?

— Отпусти меня, Барт! — хрипло выдавила она. — Пожалуйста.

Мужчина поднял голову и с недоумением взглянул на Кэрон.

— Какой толк сопротивляться дальше? — спросил он низким хрипловатым голосом. — Мы оба знали, что это должно случиться. Дай мне несколько минут, и это повторится. Вот как ты на меня действуешь. — Он замолчал, переводя взгляд на ее дрожащие губы. — Вот как мы действуем друг на друга. Ну, попробуй сказать, что больше не хочешь меня.

— Я… не… хочу… тебя. — Каждое слово давалось ей с усилием.

— Да ты даже врать-то как следует не умеешь, — беззлобно укорил ее Барт. Он слегка дотронулся до Кэрон и улыбнулся ее мгновенной неконтролируемой реакции. — Вот видишь? Ты уже готова. Я всегда завидовал тому, как быстро женщины восстанавливают свой потенциал. — Он снова склонился над ней, нашел ее рот и промурлыкал в самые губы: — Но и я не заставлю тебя долго ждать, маленькая ведьмочка.

И эти слова, и их вещественное подтверждение вновь сломили ее сопротивление. Она жадно, почти лихорадочно отвечала на поцелуи, обвив его ногами и ощущая между бедрами восхитительную твердость. Потом она наверняка возненавидит себя за то, что с такой легкостью отдалась ему, но это потом, а сейчас… сейчас у нее нет сил сопротивляться.

Они, должно быть, заснули, потому что, когда Кэрон вновь открыла глаза, уже светало. Барт лежал на боку, руку с ее талии не снял. Ей пришлось подавить в себе желание прикоснуться пальцами к губам, которые доставили ей ночью незабываемое наслаждение.

Господи, как же ей быть теперь? Даже чтобы просто взглянуть ему в глаза, не выдав себя целиком и полностью, ей понадобится вся до последней капли сила воли. Она так боролась с собой, не позволяя себе полюбить его, но все-таки полюбила. И это невозможно больше скрывать. Но, что касается Барта, то в нем ничего не изменилось. Он лишь доказал, что хочет ее достаточно сильно, и поэтому может взять инициативу в собственные руки.

Серые глаза раскрылись, как будто мужчина услышал ее мысли. Пробуждение его было мгновенным. Он улыбнулся, снял руку с ее талии и провел по щеке жестом, от которого у Кэрон в сердце затеплилась слабая надежда.

— Как ты себя чувствуешь? — мягко спросил он.

Слова, которые ей так хотелось сказать, застряли у нее в горле. Вместо них хриплый голос произнес совсем другие:

— И вполовину не так довольна собой, как ты. Тебе, безусловно, удалось доказать свои мужские достоинства.

Его улыбка не исчезла, но выражение лица немного изменилось. Блеск глаз стал более заметным.

— Ну, это уже что-то. — Его рука оставалась на щеке Кэрон, но прикосновение больше не было нежным. Да и было ли оно нежным вначале? — Ты осознаешь, что есть неплохой шанс вскоре убедиться в том, что этой ночью мы достигли желаемого?

— Только шанс, — возразила она. Барт приподнялся на локте и наклонился к ней с непреклонной решимостью.

— Ты полагаешь, что в ожидании результата я буду лишь болтаться где-то поблизости? Ошибаешься. Если сегодня ночью этого не произошло, отныне мы будем пробовать раз за разом. А если тебе требуется какое-то моральное оправдание, ты всегда можешь сказать себе, что делаешь это только ради Аверилла.

Барт отбросил одеяло и выскользнул из постели. Кэрон с трудом удержалась от того, чтобы не позвать его обратно. Он направился к ванной, и было очевидно, что собственная нагота ни в малейшей степени его не смущает. Такой он и есть — человек из стали и воли, который никогда не пойдет на компромисс.

Эта ночь была для него не результатом внезапного, неконтролируемого желания, но продуманной атакой на ее, Кэрон, чувства с целью сделать для нее отступление невозможным. Похоже, он победил. Если она забеременеет, у нее не останется никакого выбора, кроме как согласиться на этот брак, хотя бы для того, чтобы ребенок не появился на свет незаконнорожденным. Но только если она забеременеет, мелькнуло у него в голове. А другого шанса она ему не даст. Отныне дверь в ее комнату на ночь всегда будет закрыта.