Я вам не Сталин… Я хуже! Часть первая: Перезагрузка системы.

Но факт остаётся фактом!

Они сделали главное: воспользовавшись благоприятным моментом, большевики свергли трёхсотлетнее чужеземное иго и отстояли свободу и независимость России в ходе жестокой и кровопролитной Национал-освободительной войны.

«С ума спрыгнул, - скажите, - это ж была Гражданская война!».

Чтоб отстоять свою точку зрения, рассмотрим повнимательнее с кем воевала Красная Армия в 1918-1921 году - если пренебречь достаточно редким и эпизодическим вмешательством в эту войну всевозможных «двунадцати языков», конечно.

Учитывая то, что Украина стала не только независимой от России – но ещё и самой небратской из всех постсоветских государств образовавшихся на месте СССР, кровопролитную Гражданскую войну 1918–1920 годов - можно смело назвать «Русско-украинской». Ибо почти каждый второй белогвардеец был с Юго-Запада и, чем выше по иерархии - тем их процент становится больше.

Адмирал Колчак - из помещиков Херсонской губернии.

Генерал Врангель - ведущий свой род от дома Тольсбург-Эллистфер, чьи родовые гнёзда находились на Украине.

Генерал Юденич - из малороссийских дворян Минской губернии.

Командующий в Гражданскую белым Северным фронтом генерал Миллер – родом из Витебской губернии.

Генерал Шкуро - потомок запорожских казаков.

Генерал Гурко - из дворян Могилёвской губернии.

Генерал Лукомский - из полтавских помещиков, также как и генерал Дроздовский.

Генерал Каппель происходит из дворянского рода Ковенской губернии…

И так далее и тому подобное.

Знамо дело, автора тут же ткнут носом: а как же Деникин?

Увы, там ещё хуже. Его мать в девичестве – Вржесинская, детство Антон Иванович провёл в Варшаве и по-польски стал говорить начал раньше, чем по-русски.

Свергнувшие Императора Николая II Генералы Алексеев и Рузский – женаты на полячках, что тоже весьма красноречиво.

Единственный, кто из этого ряда выбивается – генерал Лавр Корнилов, бывший родом из Казахстана…

Земеля!

***

Впрочем, эта тема достойна своего отдельного рассмотрения, сегодня мы не про это…

Мы про большевиков!

Их можно в чём угодно и сколько угодно обвинять и, во многом они заслуживают самых оголтелых проклятий. Но одного у них не отнять: в 1937 году - когда было репрессировано «сто тысяч пятьсот миллионов» гениальных стратегов, талантливых конструкторов, выдающихся политических деятелей - имеющих огромные заслуги перед мировым революционным движением… И просто незаконных жертв тоталитарного режима…

В России от оспы не умер ни один человек!

Представляете?

Всего в ХХ веке от оспы умерло от 300 до 500 миллионов человек – больше чем в двух мировых войнах и всех локальных военных конфликтах, вместе взятых. Даже в 1967 году, в мире заразилось оспой пятнадцать миллионов, из них умерло два миллиона человек…

А в России с 1937 года – ни одного!

В том же «эталоном» 1937 году, в стране практически не осталось ни одного неграмотного, не умеющего хотя бы читать и писать человека.

Позже, успехи нашей страны в образовании заметили даже в Америке и их президент Кеннеди - перед тем как его вальнули, успел по этому поводу сказать:

«Россия победила нас в космосе от того, что её образование самое лучшее в мире. Отныне наша задача любой ценой сделать именно наше образование самым лучшим в мире, а в космосе уже в этом же десятилетии захватить в космосе лидерство, обогнать русских и высадить на Луну наших астронавтов, и вернуть их живыми обратно. Если не сделаем этого, однажды мы все будем говорить по-русски».

Признание врага самого дорогого стоит!

***

Теперь, после этой «прелюдии» переходим непосредственно «к телу».

Если у человека извилин в мозгу хотя бы ровно столько - сколько у обычного лесного ёбжика, то он должен хорошо понимать, что после трёхсотлетней оккупации и затем кровопролитнейшей национал-освободительной войны - когда небрат шёл на небрата, нормального государства получиться не может априори.

Если как вариант исключить распад России до уровня отдельных незалежно-самостийных губерний (и неизбежную при таком раскладе оккупацию каких-нибудь очередных «общечеловеков», конечно), альтернативой большевистской диктатуре левого интернационалистского толка - могла быть только фашистская диктатура правого националистического толка. А вместо Сталина – какой-нибудь генерал-атаман, даже типа не Антона Павловича Деникина – тот был излишне жидковат для этой должности, а Анненкова или Семенова.

Какая бы тогда страна у нас была, какие в ней порядки и какое к ней было бы отношение международной общественности?

То, что в России - Холокост бы начался на двадцать лет прежде, чем в Германии – это даже к бабке не ходи. Возможно, это и понравилось бы Генри Форду – имеющего репутацию махрового антисемита, но и всего лишь. Но, платящие «за музыку» американские евреи-банкиры - сделали бы всё, чтобы демонизировать националистическую Россию похлеще нацистского Рейха… И, уж ни о какой помощи в индустриализации – даже за великие гроши, речь бы не шла от слова «ваще».

А кроме евреев, которых испокон веков на Руси били? Кому бы в таком случае, досталось бы «на орехи» больше всего?

Какому классу?

А если подумать…?

…Правильно: «добру нации»!

Почитайте про деяния этих борцов за «Единую и неделимую» и вы поймёте, что я прав²¹.

***

Ну, да ладно…

Мы сегодня не создаём столь фэнтазийную альтернативочку (хотя и хочется), а обсуждаем деяния моего Реципиента – сиречь «реального» товарища Сталина.

Не мною с ним было сказано:

«Революции задумывают гении, осуществляют фанатики, а плодами их пользуются подонки»…

Ленин, замысливший Великую русскую революцию, умер вскоре после окончания Национал-освободительной (Гражданской) войны. Вслед за этим, без всякого сомнения – гением, ушли в мир иной другие, под стать ему умники - Красин, Богданов, Дзержинский… И на политическом пространстве остались политики второй и главным образом третьей категории – фанатики и подонки.

Как хоронили Кыргыз-Хана знаете-помните?

Сперва монголо-болгары истребили тех, кто копал ему могилу и потом её закапывал… Потом тех, кто истреблял гробокопателей… Затем тех, кто истреблял истребителей гробокопателей… Затем…

Короче хоронили Киргыз-Хана до тех пор - пока в Монголии народонаселения практически не осталось, после чего - болгаро-монгольскому игу пришёл кирдык. Так что это были самые разорительно-кровопролитные похороны в истории земной цивилизации - «книгу рекордов Гиннесса» в студию!

Точно так же должен был действовать и Сталин, создавая на постимперском пространстве нормальное государство.

Не знаю осознано или по наитию – инстинктивно, но Сталин сперва всё начал делать правильно: руками подонков типа Генриха Ягоды – он уничтожил фанатиков типа Троцкого, Зиновьева, Каменева и иже с ними. Последние, в любом случае были бесполезны для строителей нового государства - ибо в большинстве своём, умели только разрушать.

Правда, сделал он это несколько непоследовательно, часть из них оставив не только в живых – но и на руководящих постах – Ворошилова, Калинина…

Это для меня непонятно: возможно он испытывал к ним какие-то человеческие чувство, что крайне недопустимо для политика. Сунулся в политику – забудь про человечность…

Только политическая цель, только она и только любой ценой!

Затем, Сталин руками… Эээ… Руками тупых исполнителей, типа Николая Ежова приступил к уничтожению попутавших берега подонков – вроде Генриха Ягоды…

После этого, ему лишь оставалось привлекши технократов типа Лаврентия Берии - помножить на ноль тупых исполнителей и, всё было бы исключительно в шоколаде.

Конечно, всё очень схематично и условно, но это именно так и никак иначе.

И вот здесь Сталин позволил себе непростительную ошибку, ограничившись истреблением очень узкой категории тупых исполнителей.

Почему? Что это вдруг на него нашло?

К сожалению, сознание Реципиента - конкретно забаненно, прав Админа у меня нет и пароль доступа подобрать невозможно.

…Разве что к гипнозу прибегнуть? К модной ныне на Западе лоботомии?

Нет, не хочу!

Ибо больно будет не Сталину, а мне.

Поэтому видно, для меня останется навсегда загадкой, почему Сталин не убрал Маленкова, Кагановича, Молотова, Микояна, Жданова, Хрущёва, Вознесенского и прочих тупых исполнителей… И, за редким исключением, не назначил во власть следующий тип руководителей – управленцев-хозяйственников.

***

…???

А если подумать?

А может эта «загадка» проста, как некий - некогда очень популярный в народе пареный овощ?

Никто не задавался себе вопросом, почему Сталин до войны занимал лишь довольно скромно звучащую должность Генерального секретаря ЦК ВКП(б), формально не имея в руках никаких рычагов власти?

«Это было достаточно, - ответите вы, - Генсек правящей компартии и есть - наивысшая власть в СССР».

Вот, как?!

А почему тогда после начала войны, после того когда стало ясно что на фронте полный разгром - который с большой вероятностью может закончиться военным поражением и оккупацией страны… При которой, не будет места ни самому Сталину - ни партии им возглавляемой, он вдруг становится Председателем ГКО, Верховным Главнокомандующим и прочая, прочая, прочая…?

Зачем?

Он же и так всесильный!

И все его приказы, распоряжения и даже тайные желания, выполняются не токмо по мановению пальца - но и по угадываемой мысли…

Власти Генерального секретаря ему уже не хватало?

А как же он до войны обходился?!

Что-то не срастаются пазлы, согласитесь?

А может проще предположить, что до войны - Сталин не обладал диктаторскими полномочиями и, получил их лишь после того - когда армия была разгромлена и страна оказалась на крае пропасти?

Кто как, а другой отгадки этой загадки - я не нашёл, как ни старался.

***

Невероятно, да?

Сталин и вдруг – не диктатор.

Увы… Большинство людей не только не умеют – не хотят думать. Простой обыватель смотрит «снизу вверх» и напевает, как в школе учили:

«Всё могут короли,

Всё могут короли,

И судьбы всей земли,

Вершат они порой…».

Сдал «ЕГЭ» и вот уже образованный человек и, сам может поучать в комментариях:

- Автор учите историю, хотя бы в общих чертах.

Но «короля делает свита» и, Иосиф Виссарионович не является исключением из этого - древнего как сам мир правила. Как и любой монарх, диктатор, законно выбранный электоратом президент, или ещё какой государственный лидер - он мог «манипулировать своей «свитой», только играя на противоречиях между отдельными кланами… Но лишь до поры до времени:

1) До того, как они научатся меж собой договариваться о «сферах влияния» - минуя самую высокую «инстанцию», превратившись таким образом - в некий негласный коллегиальный орган власти…

2) До того момента, пока они не перестанут нуждаться в «сильной руке».

И с этого времени, все вышеперечисленные товарищи «на троне» - просто «говорящие головы». Если конечно, не начнут быковать, качать права и не окажутся на свалке истории со свёрнутой шеей - как положим «бедный Павел», или его точно такой же незадачливый папаша – «Пётр№3».

Моё предположение, что таких «моментов» в эпоху Сталина было два.

Момент первый:

Сформировавшейся исторически советской номенклатуре, чтоб элементарно выжить и сохранить власть - требовался сильный лидер, способный их контролировать и понукать. Все предвоенные годы прошли в величайшем напряжении и, была построена «вторая экономика мира» и казалось бы – несокрушимая Красная Армия…

Наконец, вопреки со страхом ожидаемому в течении двадцати лет, капиталистические страны не объединились с целью уничтожения первого в истории государства и крестьян, а сцепились между собой в новой мировой бойне.

Помня, что происходило в течении Первой мировой войны: полное истощение всех участвующих стран, возникновение в них революционных ситуаций, распад империй - можно было спрогнозировать точно такое же и на ближайшие годы.

Подобно мудрой китайской обезьяне, сморим на всё это с высокой горы и готовим мешки собирать «лут».

Элита успокоилась и решила, что пора ограничить власть Сталина.

Если подумать, прямым доказательством этой гипотезы служит отстранение ряда лиц, прежде всего в военном руководстве – Ворошилова и Шапошникова, а также – ничем другим не объяснимая волна репрессий в авиации (её мы разберём и расставим все точки над «i» позже). И появление новых лиц – Мерецкова, Тимошенко и Жукова, досель бывших практически ничем.

Мало того, летом 1940-го года, отстранён от руководства Красной Армии был и сам…

…СТАЛИН!!!

Главный военный совет РККА (ГВС РККА), приказом которого №001 и была создана во время Советско-финской войны Ставка Главного Командования, являлся высшим коллегиальным органом руководства Красной Армии - имевшим своей задачей рассмотрение и решение основных вопросов организации и устройства, боевой и мобилизационной подготовки, вооружения и технического оснащения Красной Армии.

ГВС РККА к началу финской кампании состоял их девяти человек высших военных руководителей. Ставка ГВС всего из трёх: Ворошилов, Сталин, Шапошников…

Да, да – именно в таком порядке.

26 июля 1940 года были изданы приказы НКО СССР: №0037 с объявлением новой структуры центрального аппарата Наркомата обороны СССР, №0038 о реорганизации Генерального штаба Красной Армии, а также приказ №0164 о составе Главного военного совета…

Так вот, в новом списке членов ГВС РККА, фамилии с инициалами - «Сталин И.В.», не оказалось²²!

Другим доказательством, служит то, что в 1940-го году Сталин ни разу(!) не выступал публично. От XVIII съезда партии в 1939 году - где он выступил с программной речью о работе Центрального комитета, вплоть до 3 июля1941-го - когда прозвучало его знаменитое обращение к советскому народу, от него не было слышно публичных речей… Если конечно, не считать таковым выступлением перед выпускниками военных академий 5 мая 1941-го года, которая никогда не публиковалась и не была известна общественности вплоть до самых перестроечных времён.

Моя теория внятно объясняет, почему на переговоры с Гитлером в ноябре 1940 года - поехал не сам Сталин, а Молотов. Другие теории, других историков (особенно официальных) по этому поводу молчат - как глухонемые партизаны на допросе.

А ведь это были весьма знаковые переговоры!

Заодно, эта теория объясняет почему 22 июня - с обращением к народу выступил Молотов, а не «Вождь и Учитель» лично.

***

Однако, продолжим.

Но оказалось, что самоуспокоились «тупые исполнители» рано!

22 июня 1941-го года, «ровно в четыре утра» - грянул гром и нашему «коллегиальному руководству» вновь потребовалась «сильная рука».

Но в этот раз, по-видимому, учтя прежний опыт - Сталин потребовал себе официальные «регалии». Возможно после того, как 29 июня, прямо в Наркомате обороны, в присутствии соратников - был послан Жуковым на…

…Да, да – именно туда!

Если верить Молотову и писателю Стаднюку, конечно.

Не помогло!

Военные годы - являлись лишь наивысшей, критической точки этого напряжения - когда на карту было поставлено всё. В конце 1944 года, стало понятно, что война выиграна, внешний враг - больше не являются смертельной угрозой, а внутренний – так и не появился.

Значит, что?

Момент второй:

Можно расслабиться и, наконец - начинать получать удовольствия от своего привилегированного положения. Сильный лидер номенклатуре уже не нужен – напротив, он может только помешать наслаждаться властью.

В это время, у Вождя как-то - «вдруг, откуда ни возьмись», появился новый «любимчик» - генерал армии Булганин. С этого момента, никто не мог обратиться к Сталину, минуя его. В этот момент - 23 ноября 1944 года, в день когда генерал Булганин стал решать - с кем Верховному можно видеться, а с кем нет - в стране совершился никем не замеченный государственный переворот, в результате которого Сталин навсегда потерял власть.

Не… Внешне всё оставалось по-старому!

«Цезарь был на месте, соратники рядом…».

Однако, военноначальники, министры, партийные и государственные деятели и, даже конструкторы - которых обычно обозначают общим словом: «сталинские выдвиженцы» - по одному и целыми группами, стали исчезать с кремлёвского политического небосклона.

Этим кстати, можно объяснить и отказ Верховного Главнокомандующего принимать Парад Победы, а вовсе не его неумением скакать на лошади.

По крайней мере, эта версия не хуже других.

После войны, Сталин часто болеет, он фактически отходит от дел - всё чаще и чаще уезжая в отпуск на Кавказ. Даже первый послевоенный парад войск на Красной площади, посвященный 28-й годовщине Великой Октябрьской социалистической революции, состоялся в отсутствие Сталина…

Невиданное прежде явление и досель никем не объяснимое!

Иногда Вождь отсутствовал в своём кабинете месяцами. Бывали периоды, когда его соратники собирались за время его отсутствия на совещания Политбюро по несколько десятков раз в месяц, решая видимо какие-то важные вопросы…

Иначе, зачем было собираться именно в сталинском кабинете?

Маловажные вопросы, обычно решаются по телефону.

И вот скажите мне: это разве похоже на единоличную диктатуру Сталина?

Брежнев, которого никто и никогда в диктаторских замашках никогда нее обвинял - до своего самого последнего вдоха стоял на трибуне Мавзолея!

Оттуда его и вынесли вперёд ногами… Правда, потом ещё три месяца ждали, когда после «долгой и продолжительно-скоропостижной» кончины тело остынет и лишь тогда объявили убитому горем советскому народу.

Найдутся если захотеть и другие доказательства этой теории, просто это никому не нужно. И сталинистов и их антиподов с приставкой «анти» - вполне устраивает образ Сталина, как диктатора…

Для одних - доброго, для других – злого, но именно диктатора!

…По одному лишь свистку которого – происходит всё хорошее, или на оборот – случается абсолютно всё плохое на «одной шестой части суши».

***

Итак, что мы имеем на выходе?

В какой-то исторический момент вокруг Сталина каким-то образом сложилась-организовалась «кодла тупых исполнителей» - с редкими вкраплениями среди способных организаторов-хозяйственников, иначе бы наша история из просто трагической – стала бы фатально-трагической.

В свою очередь в этой «кодле», имелся свой так сказать - «неформальный лидер», обладающий политическим влиянием - немногим меньшим, чем сам Сталин.

Думаю, сперва им был «Сталинский ешак» и «таран революции» - Серго Орджоникидзе, возглавляющий могущественный Наркомат тяжёлой промышленности – по сути являющимся в тот период «государством в государстве».

Но жадность сгубила недоучившегося сельского фельдшера и, на его место пришёл Лазарь Каганович со своим кланом.

Ныне, как можно понять, «кодлу вождей» возглавляет Вячеслав Молотов, который верховодил аж до самого 1949-го года, пока его не «подрезал» Георгий Маленков.

Товарищ Молотов (в девичестве Скрябин) - очень интересная и загадочная историческая личность!

И в этом месте давайте вновь вернёмся к советско-германским переговорам ноября 1940-го года…

Перед переговорами «Железный нарком» заявил:

«Я выражаю позицию лично Сталина».

Однако, так ли это?

Гитлер тогда предложил Советскому Союзу поделить шкуру неубитого британского льва и совершить экспансию в Иран, Ирак, Афганистан и Индию, за собой оставляя всю Европу.

«Заманчивое» предложение, конечно…

Но ведь можно было и просто отказаться, да?

Мол, у самих земли столько – что тысячу лет можно осваивать и, всё равно работы будет непочатый край.

Так что ты, Адольф Алоизовович - как-нибудь уж без нас!

И что же Молотов?

Он предложил Гитлеру вывести немецкие войска из Финляндии и Румынии, а также «упрочить влияние» СССР на Балканах и в Турции.

Что это значило для Третьего Рейха?

Безоговорочную капитуляцию!

Ведь, из Финляндии промышленность Германии получала никель, кобальт, медь и лес. Рядом Швеция: железная руда, подшипники, высокоточные станки.

Из Румынии – нефть.

Из Турции черед Балканы – хром.

В условиях ведущейся британским флотом морской блокады, взять это стратегически важное сырьё было больше негде.

И вот теперь повторю вопрос:

Разве это сталинская позиция?

Сталинская позиция была – как можно на дольше оттянуть вступление СССР в мировую войну. Ведь согласно «учению», советский лидер был до того перепуган возможностью войны - что запрещал войскам даже носить каски близ границы, чтоб не спровоцировать их видом Гитлера на агрессию…

А тут он вдруг посылает своего Наркома иностранных дел подёргать Фюрера германской нации за его ублюдочного вида усы.

Что-то не сходится, не находите?

И тут мы обратим свой пристальный взгляд на супругу Молотова - Полину Семёновну Жемчужину, в девичестве - Перл Соломоновна Карповская. Нет я не против, когда у советских наркомов – жёны еврейки…

Совсем не против!

Даже не против, если они занимают важные государственные должности: Народного комиссара рыбной промышленности СССР - как в данном случае, хотя это уже сильно смахивает на коррупционную схему.

Так у неё ещё и родственники за границей!

А это для простого советского человека (даже еврея по национальности), как минимум – это недопущение к важным государственным секретам, а максимум – статья.

Брат Жемчужиной - Перл Карповской, эмигрировал в Штаты и, изменив никкейм на Сэм Карп - стал президентом компании «Car Export and Import Corporation», через какую якобы оказывал услуги Советскому правительству…

Какие «услуги», с какими условиями?

История об этом умалчивает, так что догадайтесь сами.

До этих переговоров, план войны с СССР - был всего лишь смелым замыслом германских генштабистов на бумаге. 18 декабря 1940 года, Гитлер подписал «Директиву №21» – давая зелёный свет плану «Барбаросса», тем самым воплощая этот план в металле и взрывчатке – которые 22 июня обрушатся на советский народ…

Так кто Вы, мистер Молотов?

И чью позицию выражаете?

Сталина…?

…Или быть может Черчилля - желающего столкнуть лбами двух диктаторов, ради спасения стагнирующей с ещё Первой мировой войны Британской империи?

Или бери выше – Рузвельта, уже замахнувшегося на послевоенный передел мира в стиле «Pax Americana»?

Если это так, то все «белые пятна» предвоенной, военной и послевоенной истории СССР - проявляются как фотоплёнка.

Не боеготовность РККА 22 июня?

Мировой закулисе не нужно было, чтоб война остановилась на границе Советского Союза: ей нужна была Германия в гробу, а Россия на костылях.

«Холодная война»?

Америке нужно было пугало «красной угрозы», чтоб держать за яйца перепуганного западноевропейского обывателя и доить его как корову.

И тут я вдруг твёрдо и окончательно решился изменить реальную историю на альтернативную:

«Да, какая разница?

Давить эту гниду надо!».

А историки пусть потом в «прекрасном далёко», думают-гадают - за что товарищ Сталин загеноцидил своего «Железного наркома».

***

«Очнувшись», я обвёл всех «посвящённых» внимательным взглядом, стараясь каждому заглянуть в глаза. И к вящей моей радости, они взора своего не отводили:

- Я говорю: всю «систему» переформатировать надо – иначе ничего не получится. «Заклёпками» здесь не отделаешься – до того всё запущенно!

Те, переглянувшись:

- Что Вы имеете в виду, Иосиф Виссарионович?

Терпеливо объясняю, переводя взгляд с одного на другого:

- Прежде всего – полная замена правящей верхушки СССР на молодых управленцев, которых в будущем назовут «сталинскими выдвиженцами»…

Увидев на лицах непонимание, уточняю:

- На таких, как ты – Лаврентий Павлович. Остальных в целях безопасности назову после операции…

Как назло ничего не приходило на ум, кроме:

- …После «Операции «Ы»».

Народ опешил:

- …??? Почему «Ы»?

Угораю не по-детски:

- А чтоб никто не догадался.

Переглядываются с озадаченным видом:

- Понятно…

Едва не заржав, как целый конезавод, продолжаю:

- Вторым делом – пересмотр роли коммунистической партии в управлении государством.

Берия, с хорошо заметным оттенком недовольства:

- А чем партия большевиков тебе не угодила, Иосиф Виссарионович?

- Объясняю на пальцах, Лаврентий Павлович: партия была нужна, чтоб захватить власть, создать новое государство и контролировать чиновников и специалистов - доставшихся от старого режима. Сейчас, когда первые две задачи решены, а на важнейших должностях стоят люди - выросшие и получившие образование уже при Советской Власти, зачем нужен партийный контроль? Коммунист бдительно следит за коммунистом – это ли не полнейший абсурд?!

Тот, прощупывая меня внимательным взглядом:

- А кто должен следить за коммунистом на государственной должности? Сейчас этим занимается товарищ Мехлис.

- Товарищу Мехлису мы найдём другое занятие. А Государственный контроль, я настаиваю надо вообще сделать из беспартийных…

Оборачиваюсь к Виноградову:

- Владимир Никитич! Вы – член партии?

Тот, с таким выражением лица и интонацией, как будто говоря «да упаси Боже!», ответил:

- Не имею такой чести.

- Хотите возглавить Государственный контроль при новом правительстве СССР, чтоб контролировать чиновников-коммунистов?

Отмахиваясь, как от стада мух це-це:

- Нет, нет, нет… Я врач и им и останусь…

Наведя на него палец, как ствол пистолета:

- Вот все вы – интеллигенты такие! Критиковать власть – критикуете, а как предложи вам войти во власть – чтоб устранить «отдельные недостатки», так сразу в кусты.

В лютой растерянности:

- Не знаю, смогу ли я…

Весело, не забыв подмигнуть Берии:

- Не можешь – научим, не хочешь – заставим! Правда, Лаврентий Павлович?

Глава НКВД, успокаивающе:

- Ничего страшного, Владимир Никитич: я тоже не наркомом родился. Главное – найти способных помощников и это я Вам организую.

Тот отчаянно, как в полымя бросаясь:

- Хорошо, я согласен.

Задумчиво-мечтательно, продолжаю:

- Точно также я хотел бы видеть беспартийными прокуратуру, судебную систему и… Но пока ограничимся Государственным контролем за правительственным аппаратом.

Берия, наклонив голову:

- Какова же будет роль партии после «Операции «Ы»»?

- Такой, какова была роль Священного синода при Самодержавии - идеология.

Тот, на некоторое время зависнув, всё же согласно кивнул:

- Достаточно важное общественно-политическое значение.

Вижу, что в душе всё же сомневается, поэтому:

- Именно это хотел сделать Сталин на XIX съезде, состоявшемся осенью 1952-го года… После этого, его и Вас… Ну, сами уже знаете.

Есть такая версия – которую называют «последней битвой Вождя». Верна она или нет - я не знаю, но постарался принять уверенный вид.

Берия долго смотрел мне в глаза, даже пенсне на минуту снял, затем:

- Хорошо, пусть будет так.

Заканчивая на эту тему:

- Партия образовалась как организация агитаторов и пропагандистов и она должна вернуться в своё амплуа, а не быть трамплином для карьеристов - дискредитируя таким образом саму идею коммунизма, как справедливо устроенное общество.

Спрашиваю других участников заговора:

- Кто-то считает иначе, чем мы с товарищем Берией?

Власик с Косынкиным дружно подняли руки:

- Мы «за»!

Когда вслед за ними «проголосовали» Поскрёбышев и Виноградов, я азарте потирая руки:

- Тогда надо действовать и действовать предельно быстро, решительно и жёстко – пока они не поняли про «подмену». Когда поймут, что я не Сталин – что-либо предпринимать - уже будет поздно.

Обращаюсь к Власику и Косынкину:

- Кстати, хотелось бы узнать об силах, которыми мы располагаем. Только предельно кратко и по существу: мы не в Генштабе во время командно-штабных учений.

Как уже кажется говорил, занимая должность руководителя 1-го отдела ГУГБ НКВД СССР Николай Власик сумел за считаные годы сумел выстроить практически идеальную структуру службы безопасности Сталина.

- В нашем распоряжении четыреста пятьдесят два хорошо подготовленных и вооружённых бойца…

Как узнал из дальнейшего несколько - несмотря на предупреждение пространного рассказа, люди в охрану подбирались после строжайшего кастинга – один к одному. После чего они проходили специальную подготовку в специально созданном в Ногинском районе учебный центре и загородном военном лагере. Вооружены бойцы 1-го отдела ГУГБ НКВД СССР буквально до зубов: ножи, пистолеты, автоматы «Томсона», снайперские винтовки, ручные и станковые пулемёты и, даже пушечные бронеавтомобили.

- …Все они лично преданны товарищу Сталину и, сделают всё - что я им прикажу от вашего имени.

Перевожу взгляд на Берию:

- Чем ты похвастаешься, Лаврентий Павлович?

- Войсками НКВД. В первую очередь находящейся в Москве «Отдельной мотострелковой дивизией особого назначения (ОМСДОН) имени Ф. Э. Дзержинского»: три мотострелковых полка, один кавалерийский, танковый батальон, артиллерийский батальон, рота специального назначения и другие подразделения.

- Кто командует дивизией? На него можно рассчитывать в «форс-мажорных» обстоятельствах?

- Командир – мой человек: генерал-лейтенант Павел Артемьевич Артемьев, которого я уже выдвинул на повышение - начальника Управления оперативных войск НКВД СССР.

- Комендатура Кремля?

Успокаивающе кивает:

- Начальник управления комендатуры Кремля (УУКК) генерал Спиридонов – также мой ставленник. Единственно кто нам может помешать – это армия.

- Уверен, мы сможем обойтись без уличных боёв - если будем действовать внезапно и вероломно. Наша армия в таких ситуациях впадает в ступор. Вот какие у меня на этот счёт соображения…

Рассказал им свой, состряпанный буквально «на коленке» план переворота, и:

- А теперь – дебаты. Только кратко и по существу – мы не в Государственной думе.

Первым, слегка «ухи поевший» Виноградов:

- Не слишком ли радикально, товарищи?

Однако, другие заговорщики, едва не хором:

- Ничуть, когда стоит вопрос о жизнях десятков миллионов и о судьбе Советского государства!

Тот, поспешно кивая головой:

- В конце концов, это ваши же коммунисты и вам видней – как с ними поступить.

После примерно часового обсуждения, был выработан приблизительный план действий, главный расчёт которого - на внезапность и вероломство, прямо таки в стиле эпохи:

- Главное – «концов» не оставлять: рубить их – так уж рубить! Срок – десять дней: через это время у нас с вами должно быть совершенно другая страна, с совершенно другой правящей элитой и с совершено другими идеологическим установками.

Закончив, устало:

- Теперь давайте расходиться и так уже засиделись – не заподозрили бы…

К Поскребышеву:

- Александр Николаевич! Остаётесь на моей даче на неопределённый срок: мне нужна ваша феноменальная память и умение составлять официальные документы.

Профессор Виноградов несколько выждав, недоумённо:

- А как же я?

На этом месте, предварительно постучав, в дверь столовой заглядывает Истомина:

- Товарищи уже покушали? Разрешите убирать посуду и принести чай и десерт?

- Погоди с чаем, Валя…

Я встал из-за стола, взял её за руку и подведя к гостям:

- Вам же, Владимир Никитич, я предлагаю стать свидетелем при моём бракосочетании с Валентиной Васильевной… Да, да! Сегодня утром я сделал ей предложение - от которого, я думаю…

Та, разцвев как миллион алых роз, еле слышно:

- Я согласна, Иосиф Виссарионович.

Мои заговорщики тут же:

- Поздравляю!

- Совет, да любовь!

- Когда свадьба?

- Горько!

Приняв поздравления и поцеловав в губки суженную:

- Ну а теперь вели нести нам с товарищами чай.

***

За чаем я без обиняков заявил Берии:

- Делить шкуру не убитого медведя – плохая примета, но всё же скажу: НКВД я собираюсь «раскассировать», а тебя Лаврентий Павлович назначить Первым заместителем как Председателя Государственного Комитета Обороны (ГКО)… Займёшься вплотную военной промышленностью, особенно авиапромом - а то у нас там бардак, не хуже чем в Гоморре с Содомом: не хватает только легализовать однополые браки. Что скажешь на это?

Тот, пожав плечами:

- Скажу, что готов трудиться на любой должности.

Размешивая сахар в стакане ложечкой:

- Ещё вот, что… Человек ты амбициозный и, когда всё утрясётся-устаканится - обязательно захочешь стать «главным сусликом» в этом поле и даже попытаешься «подсидеть» товарища Сталина.

Берия вскинулся-встрепенулся и попытался было открыть рот… Но тут же его закрыл, спрятав глаза, а я продолжил:

- Сказать по правде: «обнуляться» я не собираюсь, чтоб не выглядеть в связи с неизбежным старческим маразмом - полным долбоё… Долболюбом в глазах электората и, после войны - собираюсь по-настоящему свинтить на пенсию. Так что в добрый путь!

Изрядно помолчав, продолжаю глядя Берии в очи:

- Но есть одна загвоздка… Товарища Сталина – не только боятся, но и любят - такой уж он человек. Тебя же Лаврентий Павлович, можно только бояться – такой уж ты тоже человек.

Народ, аж рты разинул, а грозный нарком начал стремительно оху…евать.

Сделав несколько обжигающих глотков, рассудительно:

- Дело конечно твоё, как после меня «рулить» страной… Но я бы на твоём месте постарался быть кардиналом Ришелье при Людовике и править его именем. Для этого, тебе надо подружиться с какой-нибудь популярной (но политически простоватой) в народе личностью и потихоньку продвигать его вверх. Он – «законно-избранный», ты – типа, как самый обычный управленец – хотя и самый высокопоставленный. Ему на тебя все жалуются, он тебя при всех «дрючит»… Но понарошку.

Указательный палец вверх:

- И «пиплу» приятно и дело делается!

Поймав его взгляд:

- Ежели не последуешь моему совету, Лаврентий, не удивляйся и не пеняй мне - когда тебя потащат в расстрельный подвал…

Тот, поёрзав на стуле:

- Да где ж такого взять?

- «Такого» можно самому вырастить. Например из лётчика.

Поскрёбышев, встряв в разговор:

- Кстати, Иосиф Виссарионович: к тебе на приём как раз один лётчик просится. Голованов…

Я, радостно:

- Александр Евгеньевич? На ловца и зверь бежит!

- Вы знаете такого?

- Конечно, знаю.

К Берии:

- Из ваших – из чекистов. Затем перешёл в Гражданский флот, налетал миллионы километров, награждён двумя орденами…

Наморщив лоб:

- …А вот зачем просился в начале 41-го на приём к Сталину – убей, не припомню²³.

Берия:

- Наверное, по каким-то авиационным вопросам.

Отмахиваюсь в азарте:

- Но это уже не важно! Главное, по всем статьям он на роль «Людовика» подходит: внешне обаятелен, умён и главное – в политических амбициях замечен не был.

Тот, с крайней заинтересованностью:

- И что с ним было в «реальной» истории?

- Во время войны Голованов стал самым молодым маршалом… И в самом конце войны – самым первым «сталинским выдвиженцем» попавшим в опалу. Вслед за ним «посыпались» и остальные…

Спохватившись, что выдаю информацию – которая в случае «фиаско» может погубить хороших людей, допиваю чай, и:

- Ладно, на сегодня хватит: остальные «портфели» распределим после «Операции «Ы»». Сейчас разбегаемся и «держим паузу».

Глава 4. Особенности рыбалки в зимний период.

В. Молотов, со слов писателя И. Стаднюка о кризисе в Наркомате обороны СССР 29.06.1941г.:

«Поехали в Наркомат обороны Сталин, Берия, Маленков и я. Оттуда я и Берия поехали к Сталину на дачу. Это было на второй или на третий день. По-моему, с нами был еще Маленков. А кто еще, не помню точно. Маленкова помню.

Сталин был в очень сложном состоянии. Он не ругался, но не по себе было.

— Как держался?

— Как держался? Как Сталину полагается держаться. Твердо».

Сталин И.В.:

«Мы хотим иметь государственный аппарат, как средство обслуживания народных масс, а некоторые люди этого госаппарата хотят превратить его в статью кормления. Вот почему аппарат в целом фальшивит».

«Пауза» длилась ровно три дня.

За это время я успел официально подать заявление об увольнении в связи с достижением пенсионного возраста… Поскрёбышев отвозивший заяву в Кремль, приехал оттуда «взъерошенной» - если можно так сказать про совершенно лысого человека и обрисовал ситуацию в двух словах:

- Тихая паника.

Успел сочетаться законным браком с Валентиной Истоминой, по моему настоянию оставившей прежнюю фамилию - мало ли что, чтоб потом документы вновь не переделывать… Правда, свадьбу отложили до более, не то чтобы до лучших - до более определённых времён.

Познакомиться с руководством Кунцево и особенно с участковым милиционером на участке которого расположена Ближняя дача… Успел по ночам хорошенько поработать с Поскребышевым и, с помощью Павла Васильевича (брата мой законной супруги), днём пристраститься к зимней рыбалке на речке Сетунь.

Рискуя испортить Реципиенту пищеварение, изучал советские газеты всё более и более убеждаясь в мысли: судя по количестве его фотографий и сравнительно с количеством фотографий «кодлы» его соратников, товарищ Сталин в данный момент - всего лишь портрет на стене, да лошадь которая тащит - не более того.

А вообще, советская пресса – это такая лютая хрень… Что руки так и чешутся срочно кого-нибудь срочно репрессировать, причём в особо извращённой форме.

За эти три дня пару раз ездил якобы по хозяйственным делам в Москву Власик, а так никто не тревожил…

Может, забыли про товарища Сталина?

Хотелось бы, сказать по правде…

Однако, не забыли ибо как и предполагал - Молотов звонил профессору Виноградову и интересовался моим здоровьем…

Мол, что это с ним было?

Тот с моей подачи ответил, что на совещании в Генштабе у меня был микроинсульт: жизни не угрожает, на трудоспособность или на мыслительную деятельность не влияет - но иногда товарищ Сталин может «гнать».

Судя по ответной реакции, такая «легенда» полностью удовлетворила «Железного наркома».

***

Той зимой холода стояли жутчайшие, поэтому чтоб товарищу Сталину можно было рыбачить, не звеня на морозе «яйцами» - на льду заводи с обратным течением была установлена большая армейская палатка с освещением от автомобильного аккумулятора и с блиндажной печкой-буржуйкой. Благодаря этому внутри было так тепло, что можно было сидеть в трусах и сомбреро… Огонь поддерживал один из охранников – так называемый «прикреплённый» который заодно грелся, второй в это время бдительно нёс службу снаружи.

Кстати, «прикреплённых» у товарища Сталина оказалось всего три в вахте – еще один сидел на даче, охраняя имущество, да комендант. Я с ними практически сразу нашёл общий язык, ибо не токмо по менталитету – даже внешне они были один в один с моими «торпедами». Разве что те в строгих чёрных костюмах да при галстуке, а эти в шинелях.

Здесь главное что?

Главное в людях от которых зависит твоя жизнь - видеть людей, а не элемент меблировки и они будут готовы вас грудью прикрыть от пули.

Несмотря на то, что Сетунь невелика, там водится и оттуда ловится довольно много разнообразной рыбы: щуки, окуни, караси, голавль, жерех, плотва и, даже изредка судак. Я ловил в отвес на небольшую блесёнку и мне иногда попадались (ВОТ ТАКИЕ!!!) окуни весом до восьмисот грамм.

Вру?

Да, чтоб я ещё раз сдох!

После обеда, сижу в палатке на низком стульчике и ужу. Окунь, бойко шедший с утра - как будто вымер, зато хорошо клевала на мормышку с наживкой из мотыля крупная плотва. Выловив очередную, я забросил её в корзинку и вытерев руки об полотенце, обратился к шуряку:

- Набулькай нам, Паша, по пятьдесят капель «Особой московской».

- Валька бухтеть не будет?

- Конечно, будет – жена ж мне она как-никак, а не просто хорошая знакомая…

Я потихоньку приучал организм Реципиента к национальному напитку и это у меня очень хорошо получалось.

- А ты, кстати, мог бы поговорить с сеструхой – чтоб не была такой вредной.

Тот, за словом в карман не полез:

- Глаза на месте были когда замуж её брал? Были… Вот и не жалуйся, Иосиф Виссарионович!

Мда… Остаётся лишь в очередной раз печально констатировать: хотя я парень - хоть куда и практически без изъянов, но женщины – моя ахиллесова елда… Хм, гкхм…

Пята!

- Ладно, хватит уже про грустное, давай уж употребим…

Не успел я и пригубить, как вдруг голоса снаружи.

Кричу:

- …Кого там чёрт принёс?

- Товарищи из Политбюро.

У меня на мгновение остановилось сердце:

«Началось…».

Не глядя на шуряка, куда-то в пространство:

- По-моему, водки сегодня мало взяли…

Хотел было закосить под Александра Третьего:

- Когда Сталин ловит рыбу, Политбюро может и подождать!

Как вдруг откидывается полог и, здрасте вам – с согнутой выей входят товарищи Молотов, Жданов, Ворошилов, Микоян, Каганович, и…

Хрущёв!

Я так и замер с гранённым стаканом в руке:

- Что? Пенсию мне принесли?

Шурин как-то по-английски слинял, но греющийся у печки охранник остался, незаметно перекинув автомат «Томиганн²⁴» в удобное для стрельбы с бедра положение.

Явление «делегации ходоков» меня не удивило. Со слов Берии переданных через Власика: после моего демарша в Генеральном штабе среди членов Политбюро разразился зачётнейший срач.

Давай было промеж себя выбирать себе главного - но каждый отнекивался, даже Молотов. Ведь, это означало взять на себя ответственность за делишки, которые ранее они прежде обделывали за спиной Вождя.

А эта категория руководителей, очень не любила ответственности!

Каждый кто руководил группой прямоходящих приматов количеством хотя бы более двух – считая и себя, знает разницу между «делай как нам приказали» и «делай как я сказал». Судя по некоторым источником - точно такая же история была в 1953-м году после смерти Сталина. Тогда пока все менжевались, к власти пришёл опирающийся на генеральские «штыки» Хрущёв - который во время войны был членом военного совета многих фронтов и, успел за четыре года снюхаться с лампасниками типа Жукова и Конева.

Почему, так? Почему Политбюро ЦК ВКП(б) оказалось неспособно выбрать из своих рядов нового лидера?

Вспомним те человеческие качества, которые отмечали у Вождя даже его враги. Например, перебежчик Бармин А. Г²⁵. в «Соколах Троцкого» так описывает свои первые впечатления:

«Я увидел Сталина как раз в тот момент, когда он выходил из Георгиевского зала, где проходил конгресс. На нем была серая военная шинель, сапоги и гимнастерка полувоенного покроя. Он уже спускался по лестнице, когда к нему подбежал какой-то мелкий служащий из аппарата Коминтерна и задал какой-то вопрос. Я сидел в нескольких шагах, курил и наблюдал за делегатами конгресса. Служащий Коминтерна был очень мал ростом и, как это часто бывает у низкорослых людей, компенсировал этот недостаток чрезмерной активностью. Сталин и сам был невысок, но этот клерк доставал ему только до плеча. Сталин, возвышаясь над своим собеседником, спокойно слушал, иногда кивал или вставлял одно-два слова. Маленький человечек прыгал вокруг Сталина, дергал его за рукава, за лацканы и пуговицы и безостановочно говорил, что даже у меня стало вызывать раздражение. Но что привлекло мое внимание и заставило запомнить эту сцену, было удивительное терпение, с которым Сталин слушал своего собеседника. Я подумал, что он, должно быть, идеальный слушатель. Он уже собирался уходить, но вместо этого в течение почти часа спокойно слушал собеседника, был так нетороплив и внимателен, как будто у него был неограниченный запас времени и он мог без конца слушать этого маленького суетливого клерка. В его манере было что-то монументальное.

Первое впечатление навсегда осталось в моей памяти. Это было впечатление о человеке какой-то удивительной стабильности и уверенной силы. Терпение – довольно редкая черта у людей дела. Она редко сочетается с «капризностью», «нелояльностью», «грубостью» и опасной жаждой власти – как раз теми четырьмя чертами характера, которые Ленин отметил у Сталина в своем предсмертном письме к съезду партии, известном как его «завещание»…».

Никто из членов Политбюро – ни по отдельности, ни все разом – такой «удивительной стабильностью», «уверенной силы» и тем более «терпением» не обладали. Оставшись без Сталина они бы обязательно переругались и всё бы с итоге закончилось отстранением их от власти и сменой следующим – более молодым и рьяным поколением партаппаратчиков.

Не знаю чем бы всё кончилось ибо в отличии от «реального» июня месяца – никого вторжения и разгрома РККА не было… Но всё решила докладная записка Берии по плану «Барбаросса», из которой следовало, что немцы даже уже коменданта Минска назначили - запланировав взять его на пятый день войны… Что в принципе и произошло в «реальной истории».

Худо-бедно, но сомнения в профпригодности в советском генералитете я на том совещании у соратников посеял и они тихо запаниковали. «Громко», как в «реальном» 29 июня 1941 года - они запаниковать не могли, ибо ещё е было ни «внезапного и вероломного», ни разгрома РККА в Приграничном сражении, ни потери Минска - про которую члены Политбюро ВКП(б) узнали не из доклада собственного Генштаба, а от лондонского радио.

Опять же - не знаю, чем бы кончилось эта история, если бы не Лаврентий Павлович… Это он предложил создать чрезвычайный, обладающий диктаторскими полномочиями орган - «Государственный комитет труда и обороны» (ГКТО) и назначить товарища Сталина его Председателем.

Мнения опять же разделились, но за это предложение высказались срочно прибывшие в Москву Жданов и…

Хрущёв!

…Но окончательного решения принято не было.

И вот они здесь.

С чем, интересно, пожаловали?

***

В палатке потолок довольно-таки низкий поэтому все они – даже низкорослый Кукурузник, были вынуждены стоять не только склонив голову - но и согнувшись в спине, что выглядело несколько символично. Первым, изумлённо таращась на стакан в моей руке, открыл рот Жданов:

- Здравствуйте, товарищ Сталин.

После него и другие поздоровались вразнобой.

- И вам не хворать, товарищи.

Довольно-таки легкомысленно одетый Микоян, тря уши и дуя на ладони, буквально взмолился:

- Коба! Может в доме поговорим?

Недружелюбно глянув на него:

- Не хрен вам там делать! Ещё натопчите и Валентина Васильевна потом ругаться будет.

Повертев стакан в руке, я вылил водку в лунку, так объяснив свой странный поступок:

- Сейчас судак должен подойти: я его здесь уже три дня как спаиваю… Хм, гкхм… Прикармливаю.

Затем подняв голову:

- Что пришли то? Поздравить с законным браком?

Молотов:

- Ты был прав, Коба: фашистская Германия планирует вероломное нападение на Советский Союз. Целью этого нападения является уничтожение советского строя, захват советских земель, порабощение народов Советского Союза, ограбление нашей страны, захват нашего хлеба, нефти, восстановление власти помещиков и капиталистов. В предстоящей нам войне будет решается вопрос о жизни и смерти советского государства, о том — быть народам Советского Союза свободными или впасть в порабощение…

Я лишь фыркнул и вытянув из воды снасть, пересадил свежего мотыля на крючок мормышки:

- Не понимаю, вы мне что - повестку из военкомата принесли? Так нет такого закона – пенсионеров в армию забирать! Вот когда примете его на Верховном Совете – тогда и приходите.

И опустив снасть в лунку, принялся «дрочить»: то бишь совершать колебательные движения кончиком коротенького удилища - привлекая таким образом внимание глупой рыбы к наживке.

- Предстоит очень жестокая война, а Красная Армия к ней не готова.

Посмотрев снизу вверх, протянул:

- Мда… Посмотрел бы великий Ленин - кому он судьбу страны доверил. Разумеется, среди вас есть и такие - которые не прочь переложить вину за неготовность Красной Армии на товарища Сталина?

Молотов поспешно:

- Виновные уже найдены и арестованы. Это – генералы Тимошенко, Мерецков, Жуков, Павлов…

«Отлично! Они сами себя лишили поддержки армии. Это ещё раз говорит о том, что это – всего лишь тупые исполнители, не способные без товарища Сталина даже «на горшок» сходить, не обосравшись».

Вслух же:

- Это не может не радовать, конечно… Но про это я мог бы узнать из газет.

И продолжаю «дрочить».

- Генерал Мерецков уже дал признательные показания…

Перебиваю:

- Наверное, про то - как товарищ Сталин мешал ему укреплять обороноспособность РККА? И наверняка некоторые из вас (например - товарищ Хрущёв), ему в этом поверили? Чё ты там, кстати, за спины прячешься, Микитка?

То хотел было что-то вякнуть, но Молотов его горячо перебил:

- Если бы кто-то попытался направить меня против тебя, я послал бы этого дурака к чертовой матери… Мы просим тебя вернуться к делам, со своей стороны мы будем активно тебе помогать.

«Помощнички, мать вашу!».

Я молчу, держу паузу, а Ворошилов с трудом скрывая ликование:

- Политбюро вновь назначило меня на должность Наркома обороны.

Безразличным тоном:

- Поздравляю, Клим, с тебя «поляна».

После неловкого молчания, Молотов прокашлялся и несколько севшим голосом:

- В преддверии войны с фашисткой Германией, Политбюро ЦК ВКП(б) решило создать чрезвычайный орган – «Государственный комитет труда и обороны» и назначить его Председателем…

И тут у меня дёрнулся кивок из конского волоса на конце удилища, я как заору:

- КЛЮЁТ!!!

Подсекаю и после довольно-таки продолжительной борьбы, к вящему своему удивлению - вытаскиваю хорошего судачка, грамм на триста-четыреста.

Разглядываю его и диву даюсь:

«Ни, хрена себе… Не ужель и вправду на водку подошёл?».

Только Жданов молчит, разглядывая меня - как будто не узнавая, да Молотов… А остальные:

- Какой крупный улов!

- Килограмм, не меньше!

И громче всех гланды надрывал Хрущёв:

- Поздравляю с удачной рыбалкой, товарищ Сталин!

Делаю большие глаза, как будто при отправлении «большой нужны»:

- Тише, черти! Рыбалка тишину любит.

Освободив от крючка, отправляю судачка в лунку, с напутствием:

- Родителей приведи, малолетний алкаш.

Как, блин, в воду глядел: минут десять – сколько ни старался, ни одна рыбёшка больше к наживке даже не притронулась.

С нескрываемым раздражением глядя на соратников:

- Ну, вот – испортили мне рыбалку… С чем пришли, то? Оно того стоило?

Молотов повторяет:

- Политбюро ЦК ВКП(б) решило создать чрезвычайный орган – «Государственный комитет труда и обороны» и назначить тебя его Председателем…

И здесь полог палатки поднимается и с клубами морозного пара вваливается шурин Паша, держащий в руках ящик «Особой московской».

Слегка «ухи поев», спрашиваю:

- …Что это?

- Водка.

- Зачем?

- Ты же сам сказал, что мало с собой водки взяли!

Поднимаясь со стульчика:

- Ну, что ж… Вижу разговор сегодня предстоит серьёзный, поэтому приглашаю к себе домой.

Перед тем как выйти:

- Кстати, водку все пьют? Кто не пьёт, того до серьёзного разговора не допущу…

Я был уже изрядно «навеселе», даже пошатывался, но это делалось специально: некоторые странности в моём поведении – «соратнички» сочтут за результат действия паров алкоголя.

Так сказать: «двойная легенда», учитывая ещё и мнимый микроинсульт.

Уже снаружи, Жданов удивлённо на меня посмотрев:

- А профессор Виноградов разрешает тебе употреблять водку? После…

Тяжко вздыхаю, как будто крест на Голгофу тащу:

- Заставляет! Ибо, после микроинсульта нужно разжижать кровь, а к аспирину у меня аллергия… Что встали, то?

***

У порога уперев руки в бока, нас встретила сама хозяйка:

- Во! Мало того, что сам поддатый, так ещё и собутыльников в дом тащит…

В очередной раз поражаюсь: куда деваются те милые создания после того, как мы на них женимся? И откуда вдруг появляются эти остервенелые гарпии?

Впрочем, я супруг многократный и многоопытный и к таким «метафразам» привык ещё в прошлой жизни. Поцеловав вторую половинку в щёчку, ласково - но в то же время твёрдо, говорю:

- Не ругайся, Солнышко, а то сегодня я буду ночевать на втором этаже в гостевой. Лучше сообрази нам с товарищами что-нибудь закусить.

Не скрывая ревностные нотки в голосе:

- Ты и так там ночуешь с этим лысым. И что ты в нём хорошего нашёл?

Члены Политбюро уставились на меня с каким-то нехорошим любопытством.

С пылающими ушами:

- С товарищем Поскрёбышевым мы не «ночуем», а оформляем сдачу дел. Даже при сдаче колхоза требуется какое-то время, а здесь… ГОСУДАРСТВО!!!

За столом собралось почти всё Политбюро, за исключением Калинина - видимо обидевшегося за «лохматые пилотки» балерин… В принципе, фиг с ним – со «всесоюзным старостой».

Сразу бросилось в глаза: среди всех аристократом выделялся Молотов - с иголочки «как денди лондонский одет». Остальные, особенно Хрущёв – выглядели не в пример мешковато, а Микоян – так даже экзотично.

Когда пропустили «по первой» под наскоро приготовленный салат из квашенной капусты с бочковыми, да с свежим репчатым луком, я глядя на Молотова спросил:

- А что? На товарище Сталине свет клином сошёлся? Назначьте Председателем «ГКТО» Щербакова, если из вас никто не готов взять ответственность за судьбы страны.

Александр Сергеевич Щербаков - секретарь ЦК ВКП(б), кандидат в члены Политбюро, Первый секретарь Московского горкома и обкома ВКП(б), 1-й секретарь МК и МГК ВКП(б) – персона вполне годная на место Сталина, если конечно не брать в голову тот бред - что несут про него официальные историки с подачи Поп-корна.

Посмотрел на последнего и захотелось от всей души плюнуть ему в рожу…

Мда… Жаль пожил маловато Александр Сергеевич, скончавшись от сердечного приступа на второй день после Победы – 10 мая 1945-го года.

…А эта сволочь осталась жить!

Смотрю на Хрущёва и мысленно представляю его в «светлой обуви» и в деревянном ящике, несомого под печальный медляк группой скорбящих товарищей к глубокой яме…

Затем, переведя взгляд на присутствующего в отличии от первого претендента Жданова:

- Андрей Александрович! А ты что скромничаешь…?

Тоже кстати, фигура – вполне достойная встать не место Реципиента. Тоже рано умер – в 1948 году и, тоже от сердечного приступа - что наводит на некоторые нехорошие мысли.

Молотов, на мой взгляд - с каким-то оттенком ревности, не дав тому ответить:

- Коммунистическая партия и советский народ - привыкли видеть во главе страны тебя, Иосиф.

Ворошилов, глядя преданными глазами:

- Думаю, единодушно выражу мнение: достойнее тебя никого нет.

Сразу раздались дружные голоса:

- Правильно!

- Совершенно верно!

Особенно гланды надрывал Кукурузник:

- Только товарищ Сталин и больше никто!

Скорее всего дело не в «привычке» партии и тем более советского народа… Несмотря на все страшилки и ужастики рассказанные про него после ХХ съезда, Сталин имел весьма уживчивый и покладистый и главное – предсказуемый характер… А вот как поведут себя Щербаков и Жданов – никто предугадать не может. Вот и сцат соратнички «новой метлы».

Кивнув понимающе:

- Ах, ну да – это сколько краски надо, что все лозунги на стенах да заборах переписать. Допустим, я согласен на Председателя… Кто тогда кроме меня войдёт в состав «ГКТО»?

Молотов:

- Я, как твой заместитель. Товарищи Ворошилов, Маленков, Каганович, Микоян и Вознесенский – члены «ГКТО», курирующие отдельные направления его деятельности.

«Ну, почти как в «реальной истории», хотя и с одним существенным отличием».

Озадаченно спрашиваю:

- А почему в членах «ГКТО» нет наркома НКВД?

- Товарищ Берия взял самоотвод - ссылаясь на то, что он всего лишь кандидат в члены Политбюро.

Предлагаю:

- Так давайте примем в наши дружные ряды его и товарища Щербаков: если и не заслужили – так у них ещё всё впереди.

Поднимаю руку:

- Кто «за», товарищи?

После довольно долгой дискуссии, когда моё предложение попросту пытались заболтать, проголосовали «за» с одним воздержавшимся… Я имею в виду любителя понюхать у балерин Калинина.

После «второй», которую мы с товарищами из Политбюро уже употребили под харчо, вношу следующее предложение:

- Как у Председателя «ГКТО», у меня должно быть три заместителя: один по внешней политике (это ты, товарищ Молотов), по вооружённым силам (товарищ Ворошилов, кто ж ещё?) и заместитель по военной промышленности. Предлагаю назначить на последнюю должность товарища Берию…

Поднимаю руку:

- …Кто «за»?

Молотов, деланно озабоченно:

- А не велика ли нагрузка на Наркома НКВД будет?

Лаврентий Павлович считался в корешах у Хрущёва, поэтому последний подняв руку:

- Справится! Мужик двужильный.

Молотов поколебался, но поднял руку, за ним и остальные.

- Принято единогласно - если не считать «Козлика», отсутствующего по неуважительной, конечно.

После «третьей», под тоже – но уже остывшее харчо, делаю ещё одно предложение:

- А не вывести ли нам этого козлобородого лезбиянца из состава Политбюро, снять с Председателя Президиума Верховного Совета и назначить ведущим гинекологом СССР?

Поднимаю руку:

- Кто «за»?

Народ поржал, но предложение не пролезло:

- А кто за него ордена вручать будет?

Я несколько размечтался:

- Если орден – награда за труд, то директора промышленных предприятий, в особых случаях – наркомы отрасли. Красноармейцам и младшим командирам – начальники воинских частей на фронте. А полковникам и генералам только после войны – на Совете ветеранов, героев Советского Союза…

Первым расхихикался Хрущёв, за ним остальные. Я посмотрев на Кукурузника, представил его корчащегося в топке паровоза и, быстренько перевёл разговор на другую тему:

- Должности Председателя «ГКТО» мне будет маловато, товарищи.

Все сразу посерьёзнели, а Молотов спросил:

- Что ты ещё хочешь, Коба?

- Если генерала Тимошенко арестовали, то значит место Верховного Главнокомандующего свободно? Я требую распустить Главный военный совет РККА (ГВС РККА), создать Ставку Верховного Главнокомандования (СВГ РККА) и поставить меня в его главе. Моими заместителями на этой должности, предлагаю назначить товарища Ворошилова и… Начальника Генерального штаба, которого назначат после Мерецкова.

Кстати, вот тоже ещё одна проблема нарисовалась!

После недолгого молчания, Жданов:

- В свете вышесказанного, это требование выглядит вполне логичным… Я «за»!

Его пример оказался заразительным и вскоре мое предложение было принято при одном воздержавшимся… Знамо дело, кто это.

***

Выпили по пятой, закусили поданной гречневой кашей с мясом и маслом и, как говорится – «аппетит приходит во время еды»:

- Без крепкого тыла нет победы, поэтому я требую ещё и должность Председателя Совета народных комиссаров…

Глядя прямо в глаза Молотова, с наглой прямотой:

- «Подвинешься» ради партии, ради страны, ради народа, Вячеслав? Или, зажилишь кресло товарищу Сталину?

Не успел я это произнести, как руку «за» поднял Каганович, а за ним Хрущёв – видимо понявший куда «ветра» дуют.

Под скрещёнными взглядами, Молотов поёрзав - сам поднял руку «за», скрывая за дежурной улыбкой недовольной кисляк на лице:

- Голосую – «за»! Я и сам уже давно хотел уйти с этой должности в связи с перезагруженностью на дипломатической работе.

Ага, «хотел» он… «Давно», это значит - аж с 1931-го года, когда он сменил на этой должности позже расстрелянного Рыкова. Если бы хотел – давно б уже ушёл: один хрен за него лямку Сталин тянул.

Однако, хорошо это их Лаврентий перепугал – прямо как шёлковые стали!

Наконец, после очередной рюмашечки, подхожу к самому главному:

- Кстати, насчёт «перегруженности»… В связи с невозможностью исполнять столько множество обязанностей, настаиваю снять меня с должности Генерального секретаря ВКП(б)…

И вот здесь настала великая(!) тишина, слышно было даже как на кухне посудой звенят.

Подняв руку:

- …Кто «за»?

Кроме меня никого.

- Кто «против»?

Все подняли руки, кроме Жданова.

- Понятно: предложение отклонено большинством голосом с одним воздержавшимся… Извиняюсь: с двумя воздержавшимся - считая и козлобородого любителя «потыкать» в молоденьких балерин.

Вот вам и сталинское так называемое «всемогущество»: меня за один вечер - дважды «прокатили по бороде» при голосовании!

Когда немного опомнились, Молотов хотя и с тихим ужасом в глазах, но непреклонно твёрдо заявил:

- Это невозможно, Коба и ты это понимаешь. Если тебе так хочется, давай выгоним из Политбюро Калинина, отменим ордена для генералов… Да, что угодно! Но только не твоя отставка с должности Генсека.

Задумчиво глядя на Лысого:

- «Что угодно», говоришь? Чтоб такое позабойнее придумать… А давайте Хрущёва повесим!

После довольно-таки неловкой паузы, я первым грянул:

- Хахахаха!!!

Первым меня поддержал сам «приговорённый», а затем и народ дружно грянул:

- БУГУГУГА!!!

Вытерев выступавшие от смеха слёзы, включаю на максимальные обороты «тупого»:

- Почему? Ведь по сути, мои обязанности как Первого или Генерального секретаря - исполняет товарищ Поскрёбышев. И надо признать – очень хорошо исполняет.

Наперебой заговорили и примерно одно и, тоже:

- Партия привыкла видеть во главе себя товарища Сталина, а не товарища Поскрёбышева и она может прийти в расстройство и запустении без него. А без партии - погибнет и Советская Власть и вся страна вместе с ней!

«Партия», если перевести с их языка на русский – это не миллионы «гегемонов» трудящихся у станка или пашущих на полях, а несколько тысяч партийной номенклатуры – первые секретари республик, краёв, областей, районов…

Рву тельняшку на груди, образно говоря, конечно:

- Так вот же я - смотрите! Не умер, не сбежал по примеру Керенского в Бразилию сбрив усы и переодевшись бабой… Я здесь, я на трёх – очень ответственных государственных постах, на которых собираюсь трудиться не покладая рук… В чём дело, товарищи?

Однако, «товарищи» прятали глаза и уходили от прямого ответа.

***

Впрочем, я ответ очень хорошо знал.

Ленин и Сталин вынуждены были из аппарата управления партией - создать второй, параллельный аппарат государственного управления. Им некуда было деваться — государственный аппарат был на то время укомплектован либо старыми, либо случайными кадрами - никак не отвечавшими за свое плохое управление Россией. А в партийном аппарате хотя бы, в случае потери большевиками власти - кадры в буквальном смысле головой отвечали за плохое управление страной.

Понятно, да?

Но когда у руля государственного аппарата встали свои люди, когда быть большевиком стало не только безопасно, но и выгодно для карьеры - партийный аппарат стал не просто лишним…

…Он стал убийственно вреден СССР, как государству!

Почему?

Все семьдесят лет существования было два типа руководителя: условно назовём их – «хозяйственник» и «партиец» и, рассмотрим типичную карьеру каждого из них.

Хозяйственник «Сталинской эпохи» (например директор завода), начинал работать простым рабочим, заканчивал рабфак, технический ВУЗ, затем работал мастером, начальником цеха, главным инженером… Чтоб преодолеть каждую следующую ступень служебной лестницы, он снова должен был учился теории и практике, учиться своему делу, набираясь знания и опыта в течении всей жизни.

Вот источник всех достижений и побед той славной поры!

Второй тип руководителя – «партиец», предположим - секретарь районного комитета ВКП(б).

Он тоже, чаше всего был пролетарского происхождения, начинал простым работягой на предприятии, где получил направление на рабфак, после которого учился в ВУЗе…

Но здесь их пути расходятся.

Зубрению скучных математических формул будущий партиец предпочёл общественную работу. Сперва озвучивая в речах на собраниях передовицы из «Правды» - стал комсоргом, затем уже вернувшись на завод – вступил в ряды ВКП(б) и стал парторгом предприятия. Здесь он брал «повышенные обязательства» - которые выполняли другие и, если это получалось (в том числе и благодаря припискам) - его замечали «вышестоящие товарищи»… И вот он - первый секретарь райкома и, по своему статусу - начальник всех руководителей-хозяйственников района.

И получается, что у директора завода два руководства: наркомат и райком (обком) партии.

Наркомат сообразуясь с Госпланом СССР - даёт план, к примеру, выпустить сто станков в месяц. Если завод его выполнит, его руководство ждёт повышение, рабочих и ИТР-эровцев – почётные грамоты, премиальные и так далее и тому подобное…

Но тогда никто не заметит роль «направляющей и руководящей»!

Такое определение официально появилось в Конституции СССР только при Брежневе, но неофициально - оно действовало всегда.

А если никто не заметит, то какая может быть карьера у партийца?

Никакой!

И мало того - получается, что в этой «пищевой цепочке» он вообще – «пятое колесо» у собаки.

И тогда партиец вызывает на «ковёр» хозяйственника и даёт «сталинское задание»: выпустить за месяц не сто - а сто десять станков!

Однако, по плану заводу отпущено металла, подшипников, инструмента именно на сто единиц выпускаемой продукции…

Что делать?

И в Москву ехал «толкач» - выбивать недостающие фонды… В ход шли всякие махинации, начиная от банальных приписок – заканчивая хищениями материалов с других предприятий. Но «если где-то густо, значит в другом месте будет пусто»: план по станкам перевыполнили - но не хватило металла тракторостроителям, железнодорожникам, производителям нефтедобывающего оборудования и так далее… В конце концов не хватает рабочих работать на сверхплановых станках.

И вот «плановость» советской экономики оказывается липовой, а не деле в промышленности царит – анархия похлеще, чем при так часто хаяной рыночной – капиталистической.

И вот на бумаге «вторая экономика мира», в преддверии самой кровавой в истории войны - работает едва на тридцать процентов, недодавая армии оружия, боеприпасов и снаряжения для Красной Армии.

И это самый простейший пример дезорганизации, которую вносило такое двойное управление народным хозяйством!

А не оттуда же ли растут ноги у пресловутых сталинских репрессий?

Из центра дали команду усилить борьбу с саботажем и диверсиями – которые однозначно имели место быть (или что чаще под такими подразумевались расхлябанность и отсутствии дисциплины на всех уровнях), а партаппарат на местах и рад стараться – соревнуясь друг с другом в количестве разоблачённых уругвайских шпионов, монархистов-контрреволюционеров, троцкистов-оппортунистов и прочих врагов народа.

Недавний пример «Антиалкогольной компании»: не успел Горбачёв только вякнуть о вреде «злоупотребления» горячительными напитками – как обкомы и райкомы дали команду вырубать виноградники.

Между хозяйственными и партийными работниками СССР всегда существовал глубокий антагонизм - малозаметный из-за безоговорочного подчинения первых вторым. К примеру, дали из Наркомата директору завода задание освоить выпуск новой продукции, а первому секретарю райкома – параллельно поручили «осуществлять руководящую и направляющую роль партии» в этом процессе. Пока первый решает тысячи проблем, связанных с производством, а второй вообще не понимая ничего в этих вопросах - пишет на него докладные записки о том, что тот плохо старается… Пишет тупо на всякий случай - вдруг у того ничего не получится и его спросят:

«А ты куда смотрел?».

В результате доноса приезжает комиссия и отрывая хозяйственника от дела, начинает «любить ему мозги». И если и не доведёт бедолагу до следствия соответствующими органами, то до инфаркта иль паралича это точно.

Такой порядок вещей размывал персональную ответственность, морально разлагая и госаппарат. Ведь руководителю часто приходится выбирать между плохим и очень плохим решением — на то он и руководитель. Но если решения предварительно хорошо согласовать с обкомом, то в случае неудачи - можно уйти от ответственности. Ведь, это решение партии, а партия – не ошибается!

А многочисленные случаи коррупции? Когда две ветви власти снюхавшись - творили по беспределу такое, что аж…

Слов нет!

Вспомнить хотя бы предперестроечное «Хлопковое дело».

Ведь партаппарат это такая свинья - которая везде грязь найдет: плохо организовал соцсоревнование на заводе, криво висит и давно не обновлялась стенгазета, неправильно оформлен красный уголок… Мало портретов членов Политбюро и плакатов с надписями «Партия – наш рулевой!». Подконтрольный хозяйственник вынужден «задабривать» контролеров чем-нибудь «материальным» и, к концу СССР - это «материальное задабривание» стало сплошным и практически узаконенным.

Опять же вспомним про законность и правосудие в стране…

Прокуратура и суд обязаны подчиняться только законам страны, должны подчиняться только Советской власти. Но без ведома партаппарата, прокуроров и судей не могли - ни назначить на должность, ни снять с нее – а следовательно они были вынуждены были плясать под его дудку.

И кончилось всё это тем, что партаппарат в 1991-м году - убил государство, как ленточный глист в кишечнике - убивает организм на котором паразитировал.

А теперь вопрос:

А зачем им Сталин?

И почему был так страшен его уход с должности Генерального секретаря ВКП(б)?

Потому что это так или иначе восстанавливало в партии демократический централизм — внутрипартийную демократию, а это самая страшная угроза для партноменклатуры. Ибо в таких условиях люди - способные быть только погонялами и надсмотрщиками, становятся ненужными и беспомощными.

Уже сложившийся (вольно или невольно, сейчас это неважно) Культ личности Сталина защищал их от критики - как простых коммунистов или беспартийных трудящихся, так и администраторов-хозяйственников из Советского правительства.

Не станет Сталина на вершине партийной «пирамиды» – не будет и, всесилия и неуязвимости у нижестоящей партийной бюрократии.

***

С тоской смотря на их постно-паскудные лица, я:

«Мда… Не получилось с ними по-хорошему».

На правах хлебосольного хозяина наливаю, и:

- Давайте по последней и разбегаемся… У меня ж ныне «медовый месяц», как-никак.

Когда выпили, закусили, поставил последнее условие:

- В Советском Союзе, такие важные решения – как образование «ГКТиО», назначения на высшие государственные должности - принимаются на Политбюро Центрального Комитета партии, затем осуждаются на съезде ВКП(б) и наконец - законодательно подтверждаются на съезде Верховного Совета СССР… Ведь, у нас власть Советская?

Не возражают:

- Советская.

- Вот и я требую всех положенных официальных процедур! Чтоб потом на посту Председателя «ГКТО», Председателя Совета народных комиссаров и Верховного Главнокомандующего – я мог требовать от лица Советской Власти. А не от себя лично или даже от лица довольного узкого круга лиц – каковым является наше с вами Политбюро.

Поднимаю руку и каждому глянув в лицо:

- Кто за то, чтобы в самое ближайшее время (три-четыре дня, не позднее!) собрать внеочередные, чрезвычайный съезды ВКП(б) и Верховного Совета?

Переглянувшись, дружно задрали руки «в гору».

Вставая из-за стола, давая знать что разговор закончен:

- На партийном съезде я всё равно поставлю вопрос об снятии меня с должности Генерального секретаря.

Молотов, криво улыбаясь:

- Я думаю, коммунисты правильно проголосуют по этому вопросу.

За эти стояло:

«Никуда ты не денешься с этой подводной лодки!».

Я похлопал его по плечу и пожимая на прощанье руку, глядя в глаза:

- Со съездами не затягивайте – каждый день, каждый час дорог. Как всё будет готово, найдёте меня в известном вам месте. А до этого не надоедайте, дайте человеку отдохнуть и насладиться семейной жизнью.

***

После убытия соратников, подъехали мои заговорщики – Власик и Поскребышев типа по служебным делам, Виноградов – обеспокоенный состоянием моего здоровья… Вечером, уже к ужину на обычном такси приехал Берия. Не было только Косынкина – держащего «руку на пульсе» в Комендатуре московского Кремля.

Вкратце изложив только что прошедшие переговоры, я подытожил:

- Консенсуса (хахаха!) достичь не удалось - они не договороспособные, от слова «вообще». Поэтому действуем согласно первоначально предложенного мной плана.

Виноградов иронически:

- «Операция «Ы»»?

Подмигиваю:

- Она самая, Владимир Никитич.

Тот, качая головой:

- Ох, ославят Вас в будущем историки… Похлеще, чем Ивана Грозного…

Пожав плечами:

- Кто-то же должен быть кровавым тираном? Кто, если не я…?!

Пристав слегка и перегнувшись через стол:

- …Но если сильно настаиваете – могу назначить на своё место Вас, профессор! И Вы, с группой творческой интеллигенции действуя добрым словом «без пистолета» - накостыляете от всей души Гитлеру, а потом спасёте страну от экономической и духовной стагнации…

Тот, смеясь замахал руками, как взлетающий самолёт пропеллером:

- Нет, нет – только не это!

Посмеявшись со всеми, довольно-таки сухо поставил «жирную точку»:

- Надеюсь, Док, разговор на эту тему у нас с Вами был последним.

Затем, озабоченно спрашиваю у Берии:

- Как там у нас обстановка в Москве, Лаврентий Павлович?

- Спокойная, ничего подозрительного не замечено.

Помешать нам могли только военные и это тревожило меня не на шутку:

- Был разговор с генералом Тюленевым?

Генерал армии Тюленев Иван Владимирович – Командующий Московским особым военным округом. Сказать по правде, у меня на него практически ничего нет: стало быть во время войны он ничем не прославился – не хорошим, ни плохим. Поэтому что от него ждать – непонятно.

- Поговорили по телефону: я предупредил что во время двух съездов в городе будет введено чрезвычайное положение (обычное дело во время таких событий) и чтоб он не поддавался на провокации, от кого бы они не исходили. Что направляю к нему в штаб своих людей, чтоб координировать совместные действия в случае чего. Точно такой же разговор состоялся с генерал-майором Громадиным – заместителем командующего московским ПВО.

- Как гарнизон? Какие настроения у бойцов и командиров?

Тот, поблёскивая «стёклышками»:

- После спровоцированного мной ареста генералов и маршала Кулика, командиры частей гарнизона перепуганы. Я через верных людей распускаю слухи среди красноармейцев, что товарищи из Политбюро держат тебя на даче под домашним арестом… Так что явись только товарищ Сталин перед бойцами 1-й Московской пролетарской дивизии, к примеру - она полностью перейдёт на его сторону.

Перекрестившись на угол, где не было иконы:

- Надеюсь, до этого дело не дойдёт и всё решится «в кулуарах», образно говоря.

Следующий вопрос к Власику:

- Что там с нашими орлами, Николай Сидорович?

- Предупредил, что во время партсъезда возможны всякие инциденты: враг так сказать – не дремлет, поэтому чтоб ничему не удивлялись и выполняли любые команды товарища Сталина или меня.

Поговорили за чаем ещё с часок про малосущественные детали, потом по одному разъехались.

***

С вечера раскашлялся, затемпературил и практически весь следующий день провёл в постели под бубнёж законной супруги:

- Долазился по рыбалкам, а я ведь предупреждала! И что ты в ней хорошего нашёл, объясни мне? Хочешь водки выпить – сядь за стол, как человек и лакай её проклятущую, сколько в тебя влезет.

Я температуря, аж горел весь:

- Чтоб такое понять, тебе надо было с писюком меж ног родиться, дорогая, а не с пиписькой. Но тогда бы я тебя не любил, ну вот нисколечки…

Вздыхает, меняя влажное полотенце у меня на голове:

- И почему у всех баб - мужики как мужики, а мне такое чудо как ты досталось?

Я ответил ей народной пословицей:

- Любовь зла – полюбишь и… Хм, гкхм… Генерального секретаря.

Все попытки дражайшей половины привлечь к лечению тушки бренного тела Реципиента светил медицины из «Кремлёвки», я отмёл с ходу, с неподдельным ужасом:

- Прощу всё – вплоть до супружеской измены сразу с четырьмя братьями Кагановичами – Лазарем, Михаилом, Юрием и Израилем… Но только не это!

И меня буквально за три дня подняла на ноги участковый врач из Кунцева – женщина средних лет с кругами от хронической усталости под глазами, хотя её и колотило всю от страха… Не за свою жизнь – за мою.

Профессор Виноградов как-то пронюхал об этом (должно быть был сигнал от охраны) и тотчас примчался высказывать мне свои обиды, но я его осадил:

- Док! При всех я промолчал, но теперь «тет-а-тет» скажу: Жданова угробили именно Вы!

У того аж очки запотели:

- …Кто? Я?!

- Вы неправильно поставив ему диагноз. Вашей коллеге же (не буду называть её фамилии) захотелось дешёвого пиара и, она написала об этом Сталину. Тот дал сигнал в МГБ разобраться, а во главе последнего вместо Берии стоял идиот - отчего и возникло «Дело врачей-отравителей», погубившее столько народу.

То, был буквально убит наповал, недоумевая:

- «Неправильный диагноз»? Да как так могло случиться?

Популярно объясняю:

- Да, очень даже обыкновенно! Врачи обычных больниц имеют громадную практику и не менее громадное «личное кладбище». При таких условиях, человек быстро становится отличным специалистом - если он не клинический идиот, конечно.

Тот, забив на обиды, заинтересованно:

- Ну, ну… Очень интересно, продолжайте.

- Кремлёвский врач же, такой практики не имеет – будь он хоть трижды профессор или академик. Мало того, учёное звание обязывает его значительное количество времени протирать штаны - заседая во всяких там комиссиях, президиумах, защитах диссертаций… Им некогда совершенствовать свой профессионализм, понимаете?

- Понимаю, да…

- Немаловажно то, что обычный врач берясь лечить простого крестьянина, берёт всю ответственность на себя. Ваш же кремлёвский – из-за каждого «чиха» собирает симпозиум. Во-первых, он теряет время, а во-вторых - снимает с себя ответственность за лечение… А в медицине, подобная «демократия» уместна меньше всего!

Грустно на меня глядя, профессор:

- Никогда бы не пришло в голову, посмотреть с этой точки зрения.

Махнув рукой:

- Это ещё что! Вот когда «медицинские светила» начнут в Кремлёвскую больницу устраивать по блату своих деток – над которыми «природа отдохнула»…

У того «шары» круглее школьного глобуса:

- Неужели такое возможно?

- А зачем мне Вас обманывать?

Задумывается:

- Хотя на общем фоне ваших рассказов про будущее, это смотрится ещё довольно блёкло…

Пока он «грузился», меня торкнуло гениальной идеей:

- Послушайте, Док! А что если Вам выступить на Внеочередном съезда Советов с инициативой отменить все «спецполиклиники» для номенклатуры? А в качестве обоснования такого предложения - озвучите то, что я Вам только что сказал: типа для их же пользы…

Плутовато подмигнув:

- …А под шумок мы отменим «спецмагазины», «спецпайки», «спецсанатории» и все остальные привилегии. После такого «пиара», ваша карьера как политика – считай что у Вас в кармане.

Перейдя на шёпот:

- А какую популярность Вы обретёте в народе… Такую, что вполне сможете потягаться на послевоенных выборах со ставленником самого(!) Берии!

Тот, ошарашенно на меня посмотрев:

- Ваше коварство, Иосиф Виссарионович, сродни иезуитской.

- Ну, я чё говорил? Я не Сталин… Я – хуже!

***

Дочь Реципиента Светлана заявилась когда я практически выздоровел и рассеянно шарился в шлёпках по загородной резиденции, весь в думах об судьбах страны… Ждал Власика с очередным докладом об ситуации, но он прибыл не один - а с этой четырнадцатилетней «тинейджершей».

Буквально наткнувшись на неё - здоровающуюся с изрядно растерянно-испуганной Валентиной, я не придумал ничего лучшего как взять последнюю под ручку и заявить:

- Светлана! Мы с Валентиной Васильевной бракосочетались, то бишь стали законными мужем и женой. Называть её «мамой» я тебя не заставляю, но относиться к ней с должным уважением ты обязана.

Что тут началось… Боже ж ты мой!

Эта будущая прошмандовка, ещё при живом отце - менявшая как перчатки мужей (сколько у неё было любовников при таком раскладе, страшно даже подумать!), закатила такую истерику, обозвала бедную женщину такими последними словами – постовой милиционер бы покраснел, не говоря уже об извозчике и его лошади…

И потом заявила мне:

- Ты мне больше не папка!

Зарыдав, прикрыв ладонями лицо, Валентина вся в слезах куда-то убежала, а та в приказном порядке Власику:

- Вези меня обратно! Ноги здесь моей больше не будет!

Я изрядно окуел:

- Даже я называю Николая Сидоровича на «Вы»! Какое ты имеешь право «тыкать» взрослому мужчине, находящемуся при исполнении служебных обязанностей? Вообще, ты кто такая? Ты – даже не дочь Сталина, раз от него при свидетелях отказалась.

Та с вызовом:

- А ты кто такой, чтоб меня учить? Не дашь машину – пешком в Москву уйду

И хватается за шубу и шапку, с намерением одеться и свалить в московскую квартиру, где она жила и воспитывалась в семье экономки с момента смерти своей матери.

Я б конечно, плюнул на неё и забыл, но вспомнил как-то виденное в Инете фото Крис Эванс – дочери этой особы и, стало быть – внучки Реципиента… И во мне взбурлило овно от обиды - не за державу или даже Сталина…

За всё человечество!

- «Кто я такой», спрашиваешь? Сейчас ты узнаешь, кто я такой, дрянь сопливая…

Я схватил её за шиворот и затащив в большой зал, где бросив на диван:

- Николай Сидорович, держи её крепче!

- Зачем?

- Пороть её буду.

Тот, в сомненьях:

- А может не надо, Иосиф?

- Надо, Коля, надо! Будешь её держать, или мне прикреплённых позвать?

Власик - будучи чуть ли не членом семьи Реципиента, не стал «выносить сор из избы» и, выполнил мою просьбу - хоть и был дважды укушен. Я же оголил девице зад и от всей души всыпал ремнём с дюжину «горячих»…

Тут на истошный визг прибежала Валентина с совершенно сухими глазами и вырвав у меня ремень из рук, завопила как идущий в атаку гренадёр:

- Ты что творишь, Ирод?!

- Воспитываю дочь, а ты про что подумала?

Светлана ревела, как авиационная турбина набирающего высоту самолёта, переходя в инфразвук.

Та замахнулась на меня моим же ремнём:

- Тебя бы самого так «повоспитывать»!

- Было время и меня пороли а, ты думаешь почему я такой?

- Мало тебя пороли!

- Нормально! И ничего – не умер ни разу, а наоборот - человеком стал.

- «Человеком»? Зверь ты, а не человек! Хуже зверя – те над своими детьми так не издеваются…

Криво усмехаюсь:

- Ага! Те их иногда поедают.

Швырнув в меня ремнём:

- Пойдём, моя маленькая…

Валентина обняв рыдающую девочку за плечи, повела на второй этаж, напоследок грозно зыркнув на меня:

- Неделю, даже не подходи!

Мы с Власиком синхронно проводили их взглядом, после чего я хмыкнул:

- Во! Снюхались две змеюки.

Что подумал по этому поводу Власик, я не узнал, ибо он тактично промолчал.

Почесав в затылке, я:

- Слушай, Николай… Как бы сыновья ещё не заявились: накануне так сказать – решающих событий.

Тот:

- Вот и я об этом подумываю.

Официально, сыновей у Реципиента трое: двое родных – Яков носящий «девичью» фамилию Джугашвили - уже довольно-таки взрослый мужик, лейтенант-артиллерист… И Василий – уже Сталин, тоже лейтенант – но уже ВВС РККА. Кроме них был приёмный сын Артём Сергеев, ныне как и Яков - лейтенант-артиллерист, будущий генерал-майор ракетных войск стратегического назначения.

Вспомнив из «послезнания» что вытворял младшенький, я озабоченно поскрёб затылок:

Ещё две проблемы доставшиеся от Реципиента: сынок-балбес и авиация…

Ничего, разгребём!

Балбеса отправим служить на Дальний восток – подальше от московских артисток с «пониженной социальной ответственностью», а авиацию…

Подумать надо.

Ну а пока хотелось бы оставшееся до «Часа X» время провести без семейных сцен.

Как всегда, идейка пришла неожиданно, но вовремя:

- Николай! А выстави-ка ты где-нибудь на подъезде к Ближней даче блок-пост…

Тот в момент поняв для чего, одобрительно кивнул, но выразил сомнения:

- По предписанию, бойцы вашей охраны обязаны пропускать родственников – которых знают в лицо. Можно, конечно приказать… Но как это будет выглядеть?

- Действительно…

Действительно, если уж какая-то соплячка так относится к охране - то что говорить об взрослых парнях в форме?

Немного подумав, я:

- …Тогда поставь блок-пост из стажёров – те обычно более рьяные, чем уже послужившие бойцы.

У того на лице были явные сомнения в этой затее, но несколько поколебавшись, кивнул:

- Пожалуй, лучше ничего не придумаешь.

***

Валентина Васильевна всё-таки пришла в ту ночь в нашу семейную спальню. Я повернулся к ней задом и долго слушал как она шмыгала носом…

Когда надоело, спросил с недоумением:

- Что, Светку жалко? Неужель, я так её сильно? Вроде ж бил вполсилы…

Та уже не скрывая слёзы:

- Она назвала меня «мамой»…

Скептически хмыкнув:

- Это она назло отцу: возраст такой.

Ударив меня по плечу, горячо:

- У тебя нет сердца! Разве можно так отзываться об дочери?

В общем, день-два и всё наладилось. Светка хотя и дулась сперва, но когда я как ни в чём не бывало рассказал ей пару забавных историй, оттаяла и мы с ней подружились. На ближайшем же семейном совете решили, что отныне она будет жить на Ближней даче и учиться в школе с местными ребятишками.

Ну а 19 января они с Валентиной провожали меня на XIX съезд ВКП(б) и, по очереди поцеловав, пожелали мне удачи…

Выехали как обычно – две машины: два совершенно одинаковых чёрных «Понтиака». В одной мы с Власиком, в другой четыре «прикреплённых». Проехав вдоль Сетуни - увидели дымящуюся от испаряющейся воды полынью…

Зачем?

…Ах, да: сегодня ж Крещенье.

Перед выездом на трассу нас остановили:

- Всем выйти из машин и предъявить документы.

Власик, при водителе соблюдая субординацию:

- Армейский блок-пост, товарищ Сталин… Маневры должно быть.

- Так давайте выйдем и предъявим личности.

Тот:

- Я мог бы сделать это и сам.

Я решительно открыв дверь:

- Это – стажёры! Их нужно учить действовать по инструкции, а не пропускать без проверки «блатных» - пусть даже это будет сам товарищ Сталин.

Сказать по правде, просто захотелось вживую посмотреть на простых людей, пообщаться с ними…

Интересно же, правда?

Выхожу: армейская палатка с дымящейся печкой и четверо бойцов в валенках шапках и полушубках, с пистолетами-пулемётами «Томсона» наизготовку. На ум пришло сразу из Пушкина:

«Все красавцы молодые,

Великаны удалые…».

По виду старший из них, увидев меня заметно оху… «Похудел». Но тем не менее вскинув ладонь к шапке-ушанке со звездой:

- Сержант госбезопасности Ерофеев! Вы находитесь в закрытой зоне и для проезда должны предъявить документы.

Залюбовавшись молодецким видом, точно так же не забыв отдав честь:

- Молодец, сержант!

Затем, здороваюсь с его подчинёнными:

- Здравствуйте, товарищи!

Те, на удивление стройно и дружно гаркнули:

- Здравия желаем, товарищ Сталин!

- Давно здесь службу несём?

За старшого ответил Власик:

- Уже почти двое суток.

Обратив на него внимательно-строгий взор:

- Довольно-таки холодно… Как часто меняется наряд?

Тот, поняв мою «игру», вытянувшись «в струнку»:

- Через сутки, товарищ Сталин. Этих сменят завтра утром.

- А может стоило бы почаще - учитывая погодные условия? Например, через двенадцать часов?

Тут бойцы зашумели:

- Нам не холодно, товарищ Сталин! Мы хорошо одеты, обуты и по очереди греемся у буржуйки.

- А как с бытовыми условиями? Горячей пищей кормят?

- Кормят, товарищ Сталин! Хорошо кормят.

У Власика к старшому были другие вопросы:

- Происшествия были?

- Так точно! Вчера подъезжало такси с каким-то лётчиком-лейтенантом…

- Ну и что?

- Объяснили ситуацию, он обматерил нас и уехал… Нервный какой-то.

Кто это был – гадать не надо:

«Никак сынок Васька приезжал засвидетельствовать своё почтение… Балбес!».

Заглядываю в палатку и вижу там ещё четверых бойцов – дрыхнущих на набитых чем-то матрасах без задних ног. Стоящие на чём-то наподобие стола котелки, чайник на печке и сушащиеся рядом валенки – прямо-таки идиллия походно-полевой жизни в зимний период.

- Ночная смена, товарищ Сталин… Прикажите разбудить?

- Не надо, пусть спят.

У стенки палатки в аккуратном ряду стояли пистолеты-пулемёты Томсона – так называемые «чикагские печатные машинки», или просто – «Томми-ганы».

Власик, показывая на часы:

- Товарищ Сталин, мы опаздываем!

- Иду, иду… А «Томми-ганы» - это очень хорошо.

Глава 5. Заговор против заговора и оба «за» товарища Сталина.

В своих мемуарах болгарский коммунист, глава Коминтерна Георгий Димитровов так описывает удивительную сцену, разыгравшуюся на даче у Сталина во время праздничного ужина 7 ноября 1940 года:

«Как всегда там, после первых выпитых бокалов вина разговор переходил на животрепещущие темы. В 1940 году таковой темой была приближающаяся война. Речь, конечно, держал Хозяин:

- У нас теперь пехота перестраивается, кавалерия была всегда хорошая, надо серьезно заняться авиацией и противовоздушной обороной. С этим я сейчас каждый день занимаюсь, принимаю конструкторов и других специалистов. Но я один занимаюсь со всеми этими вопросами. Никто из вас об этом и не думает. Я стою один. Ведь я могу учиться, читать, следить каждый день; почему вы это не можете делать? Не любите учиться, самодовольно живете. Растрачиваете наследство Ленина».

Да, можно представить себе настроение оставшихся в живых однопартийцев, которые вошли в круг приближенных Хозяина, более того, приглашаемых к столу. Вроде бы только-только расслабились, предвкушая разносолы кавказской кухни, и тут на тебе! Попытался чуть возразить (или поддакнуть) М.И. Калинин, но это только больше завело Сталина:

- Люди беспечные, не хотят учиться и переучиваться. Выслушают меня и все оставят по-старому. Но я вам покажу, если выйду из терпения. Вы знаете, как я это могу. Так ударю по толстякам, что все затрещат…

Все стояли прямо и слушали молча, видимо, никак не ожидали от Иосифа Виссарионовича такого. В глазах Ворошилова показались слезы. Никогда я не видел и не слышал Сталина таким, как в этот памятный вечер».

Никита Сергеевич Хрущёв в фильме «Серые волки» рассказывает о том, как его обидел Сталин:

«Я к нему пришёл и говорю, что надо уходить, через два часа здесь будут немецкие танки. А он поставил меня лицом к окну по стойке смирно! Через два часа, сам всё это время писал, спрашивает, где танки, не вижу ли я их. Он всегда со мной так… Я же живой человек!».

Подъезжаем с Власиком к Кремлю, заметил что он зело мрачноват и изрядно таки нервничает.

- Случилось что, Николай Сидорович?

- Слухи нехорошие в народе ходят, Иосиф Виссарионович…

- Ну и какие же слухи ходят, если не секрет?

Тот не стал скрывать:

- Что Вы арестованы НКВД. Конкретно – товарищем Берией.

Удивился конечно, но не успел сообразить – к добру это, или совсем наоборот… Ибо уже приехали. Ладно, поговорят в народе и перестанут. Лишь бы анекдоты с матерками про меня не сочиняли – как например про Хрущёва или не приведи Господь – про Горби Меченного.

Выхожу из машины, ко мне подбегает с докладом Косынкин и после «официальной части», шепчет:

- Иосиф Виссарионович! У меня всё готово. Ждём вашего или товарища Берии сигнала.

Надо признать, что соратнички действовали максимально оперативно и «всё было готово» уже к 19 января – как раз на Крещенье, что Косынкин Петр Евдокимович счёл весьма благоприятной приметой. В этот день – внеочередной съезд партии, на следующий – точно такой же съезд Советов.

Последний - XVIII съезд ВКП(б) был весной 1939-го, следующий - XIX съезд, в «реальной истории» произошёл бы осенью 1952-го. На «реальном» XIX съезде, Реципиент дал последний бой партноменклатуре – пытаясь реорганизовать партию в нечто полезное для общества и…

С треском проиграл!

Возможно, из-за того, что поздно хватился.

Я же вселившись в Сталина - обладаю «послезнанием», знаю чем всё это в итоге кончится и, решительно настроен любой(!) ценой победить.

***

Оставив Власика с двумя прикреплёнными на входе охраняемым бойцами из Полка особого назначения Управления Комендатуры Московского Кремля (УКМК), захожу в зал заседаний и…

И конкретно охреневаю!

Большой Кремлёвский дворец — резиденция императоров Всероссийских в Московском Кремле, неоднократно реконструировали и перестраивали ещё до эпохи «исторического материализма» - наступившую после Октября 1917-го года.

Но в основном так – по мелочи.

Когда же она всё-таки наступила, Большой Кремлёвский дворец перестроили уже кардинальнейшим образом – считай что построили новое. Разобрали Красное крыльцо под столовую, снесли храм Спаса на Бору под пристройку, а Андреевский и Александровский залы - объединили в огромный Зал заседаний, где до возведения Хрущёвым специального «Кремлёвского дворца съездов» - проводились партийные съезды и съезды Советов. А также – всевозможные международные конгрессы, съезды союза писателей, художников, композиторов, архитекторов и деятелей киноиндустрии… В других помещениях Большого Кремлёвского дворца происходило вручение верительных грамот иностранными послами. В залах Парадном вручали ордена и другие правительственные награды выдающимся деятелям науки и культуры…

Так как съезд был не только «внеочередным», но ещё и «чрезвычайным» - на нём были только «свои»: высшее руководство ВКП(б) и номенклатура - Первые секретари республик, краёв, обкомов и райкомов - числом 1532 с решающим голосом, 359 с совещательным голосом… Никаких посторонних, к примеру товарищей из Коминтерна - не говоря уже о любых представителях прессы. Даже секретарей, которые под приглядом Поскрёбышева записывают речи выступающих и тех – самый необходимый минимум.

Зайдя в Зал заседаний последним из членов Политбюро, я заметил что в президиуме не хватает двух человек – Берии и Хрущёва.

На душе сразу как-то стало тревожно, от скребущих её душу кошек.

На мой немой вопрос Поскребышев лишь недоумённо пожал плечами… Мол сам «в танке». Проходя мимо сидящих соратников интересуюсь и получаю ответ от Молотова:

- Товарищ Берия звонил, что он выехал на срочный вызов и немного задержится. Насчёт же Хрущёва мне ничего не известно.

Выдохнул с облегчением – кажется мои страхи напрасны.

Регламент был поставлен с ног на голову с первых же минут.

Сперва увидев меня депутаты соскочили с мест, покричали «слава великому Сталину» и бурно стоя поаплодировали…

Взбесились, что ли?

А приятно, млять, что ни говори!

…Затем, пока те дули на отбитые ладошки, получасовую речь толкнул Молотов, обрисовав международное положение как «тревожное», возможность войны – «весьма вероятной», а обороноспособность Красной Армии - «крайне удручающей»:

- Товарищи: во главе Рабоче-Крестьянской Армии оказались прохвосты, которые длительное время занимались очковтирательством…!

Ну и так далее, чуть ли не по матушке.

Когда он закончил, зал ответил взрывом возмущения:

- Возмутительно!

- Никакой пощады!

- Смерть врагам народа!

Только диву даюсь такой кровожадности:

«А пусти всё на самотёк – историки потом скажут, что это товарищ Сталин - заставлял их так вопить, требуя беззакония!».

После него, примерно тоже самое хотя и более кратко - в уши депутатам «дунули» по очереди все члены Политбюро.

Когда аудитория была достаточно «разогрета», выступал последним и, сразу же поставил «быка за рога»:

- Товарищи! Международная обстановка обострилась, ситуация накалилась и наше положение изменилось не в лучшую сторону… Бла, бла, бла… Война может начаться в любой момент – хоть прямо сейчас, а мы с вами к ней не готовы – что воочию показала недавняя война с Финляндией.

Страну-агрессора мы с соратниками по вполне понятным соображения не называли: пусть думают про кого угодно - вплоть до Великобритании.

Сделав великолепную паузу – Станиславский бы сгорел от зависти, нагнал по максимуму жути:

- Товарищи! Если мы с вами немедленно не предпримем срочные меры – то мы просрём государство, оставленное нам великим Лениным!

Зал, так и оху… Остекленел!

Затем вопросил:

- Что будем делать, товарищи? Дорог каждый час!

После этого предложение Молотова об создании «Государственного комитета труда и обороны» (ГКТиО) - прошло на «ура». Следом, так же дружно и с каким-то поросячьим восторгом проголосовали за назначение Председателем «ГКТО» товарища Сталина.

Затем уже последний (то есть ваш покорнейший слуга в теле Реципиента) огласил состав этого органа: три заместителя – Молотов, Ворошилов и Берия и, четыре члена - Каганович, Микоян, Маленков и Щербаков.

Это тоже было принято единогласно, а вот моё предложение об принятии Берии и Щербакова в Члены Политбюро ЦК ВКП(б) – только наполовину, из-за отсутствии самого Лаврентия Павловича…

Начинаю беспокоиться:

«Да где ж его чёрт носит?».

Ладно, наверное под самый занавес прискачет…

Чтоб назначить меня Верховным Главнокомандующим РККА, одобрения съезда не надо – достаточно решения Политбюро. Такая же петрушка и с Председателем Совета Народных Комиссаров – депутаты были лишь поставлены в известность. Правда, за последнюю должность должен ещё проголосовать и Верховный Совет СССР.

Итак, практически свершилось.

Решения партсъезда вступают в силу после опубликования их в главном печатном органе страны – в газете «Правда». То есть завтра я получу практически неограниченные ничем и никем, диктаторские полномочия.

Ну а там…

Ну а там новые заморочки!

Впрочем, всё как обычно: решение одних проблем – рождает новые проблемы.

***

Ну а теперь самое главное, с перспективой на отдалённое будущее… На очень отдалённое будущее. Посмотрев на Поскрёбышева с «немым» вопросом – а не поступало ли каких известий от Берии и, получив в ответ всё то же пожатие плеч, я начал «чудить»:

- Товарищи! В связи с моей перегруженностью на вышеперечисленных должностях, в связи с невозможностью одного человека (даже такого, как товарищ Сталин) исполнять столько много обязанностей, прошу освободить меня от должности Генерального секретаря.

Мда… Словами этого не передать.

Это надо кино снимать и потом показывать за очень большие деньги!

Сперва никто ничего не понял и сидящие в зале стали переглядываться да перешёптываться с недоумёнными лицами. Затем послышался всё нарастающий гул как при приближении цунами и, наконец представители партноменклатуры в дружном порыве соскочили с мест… Их мимика и жесты, их выразительно воздетые руки были прямой мольбой к товарищу Сталину, подкреплённые выкриками:

- Нет! Просим остаться!

- Просим взять свою просьбу обратно!

- Нет! Только не это!

- Нет!

- Нет, нет, нет…!

Поворачиваю к Президиуму и вижу ухмыляющиеся рожи соратничков, а у Калинина – так откровенно злорадно-торжествующее.

Молотов встаёт и с места:

- Товарищи! Мы должны все единогласно и единодушно просить товарища Сталина, нашего вождя и учителя, быть и впредь Генеральным секретарем ЦК Всесоюзной коммунистической партии (большевиков). Кто «за» - прошу голосовать.

«Лес рук», и:

- Принято единогласно.

Потом обратившись ко мне:

- Товарищ Сталин! Советский народ и коммунистическая партия не поймут вашей отставки. Мы все как один избираем Вас нашим руководителем — Генеральным секретарем ЦК ВКП(б). Другого решения быть не может.

Вот, как?

Ну, тогда я вам сейчас устрою!

Заодно и время протяну до появления Лаврентия Павловича…

Да где же он, в конце то концов?

Что это за «срочный вызов» такой - ради которого можно забыть про наш заговор?!

В первый раз после «попадалова» пожалел, что в этом мире отсутствует сотовая связь.

Подняв руку и дождавшись когда утихнет:

- Товарищи! Такие вещи с кондачка не решаются, поэтому предлагаю отложить этот вопрос до завтра. Подумайте, созвонитесь до первичных партийных организаций и посоветуетесь с товарищами на местах, а завтра вновь соберёмся и поставим вопрос об моей отставке с поста Генсека на голосование. Ну а пока прошу выслушать ещё одно моё предложение…

Немного пошумели, но потом притихли с любопытством на лицах: мол, что ещё выдумает?

И я не обманул ожиданий:

- Товарищи! Мне и товарищам из Политбюро приходится решать множество вопросов - в которых мы недостаточно компетентны. Поэтому предлагаю создать Президиум при ЦК ВКП(б), в которое назначить следующих товарищей…

Все эти товарищи – наркомы или просто крупнейшие технические руководители из плеяды так называемых «сталинских выдвиженцев». Перечислив двадцать пять фамилий, я предложил:

- …И придать им статус кандидатов в члены Политбюро, нынешних списком переведя в полноценные «члены». Кто «за» - прошу голосовать.

Слышу за спиной удивлённые шёпотки:

- Кто составил этот список?

- Клянусь, что я никакого отношения к этому не имею. Сталин даже не спрашивал моего совета или мнения.

Первым задрав свою руку, я получил полный «кворум».

Партноменклатура была так напугана возможным уходом Сталина с поста Генсека, что палец даю на отруб – единогласно проголосовала бы и за легализацию однополых браков…

Да, что там!

…Они бы тут же первыми бы и бракосочетались и, не исключено – что и прямо в зале и тотчас перетрахались.

Хотел было пока прёт пруха – переименовать ВКП(б) в КПСС, что проделал Реципиент на «реальном» XIX съезде… Но с этой аббревиатурой у меня связаны только негативные ассоциации, поэтому не стал.

Да где же в конце концов Берия?!

Ладно, первый этап «Операции «Ы»» можно и без него провести – силами Власика и Косынкина. А там глядишь подтянется, ибо второй этап – начнётся завтра.

План мой был довольно прост и незатейлив, как ковидный чих.

По собственному опыту знаю: всё гениальное – как правило примитивное.

Не захотели по-хорошему – будет вам по-плохому!

Прямо сейчас, забиваю Политбюро «стрелку» в своём кремлёвском кабинете. Потом Берию вызывают к телефону, а возвращаясь он заявляет, что среди них – иностранный шпион и приводит неопровержимые доказательства. Кто именно – неизвестно, но кто-то без вариантов – «крот».

В связи с этим обстоятельством, все мои соратнички вплоть до «выяснения» - помещаются под домашний арест, с приставлением к ним стражи.

После этого, на следующий день – плотно работаем со съездом. Если снова меня «прокатят» при голосовании (а так оно и будет), даю время ещё сутки подумать…

…Но уже прямо на «рабочем месте», а не в гостиничных номерах!

То есть из зала уже не выпускаем - ни еды, ни питья, ни возможности сходить в туалет. Уверен: более чем трое суток они не продержатся и, не в пример проще будет отмыть помещение от их дерьма - чем ликвидировать последствия их дел.

А если и продержатся, не беда.

Тем временем, я провожу через Верховный Совет кое-какие реформы - после которых мне на решения Съезда будет насрать.

Учитывая все процедуры, десять дней и это уже будет совершенно другая страна!

За которую будут сражаться - не только потому, что это Родина - но и…

…Потому что!

***

Сделав на прощанье Съезду «ручкой»:

- До завтра в это же время, товарищи!

Выхожу из-за трибунки и направляю стопы на выход. Сейчас я выйду, подожду соратничков и предложу им пройти в свой кабинет.

За дверьми зала заседаний явно нервничающий Власик.

Я с ходу, чуть ли не за грудки его хватая:

- Где Берия?

Тот с явно бледнеющим лицом:

- Не могу знать, товарищ Сталин! Дома его тоже «потеряли»: выехал по звонку и пропал… И в Наркомате ничего не знают.

Мда… Видно что-то случилось…

- Тогда вот что, Николай Сидорович. Промедление смерти подобно! Найди Косынкина и, от моего имени дав приказ Коменданту Кремля – действуйте.

Власик развернулся и чуть ли не припрыжку побежал. Тут выходят мои соратнички и сразу подозрительно кучкуются.

Глядя в спину удаляющегося Начальника моей охраны, Молотов:

- Коба! Нам надо срочно с тобой поговорить. Давай пройдём в твой кабинет.

Оба-на!

«Получается, не я «забил стрелку», а мне!».

Что-то явно пошло не так…

Стараясь принять вид как можно более невозмутимый, делаю приглашающий жест рукой:

- Ну, что ж… Раз срочно - то давайте пройдёмте, товарищи.

***

В моём «послезнании» информации – почти нуль, но Поскребышев и особенно Власик меня очень хорошо - с рисованием рисунков и черчением схем, заочно ознакомили с расположением важнейших объектов Кремля, поэтому я уверенно шёл впереди.

Кремлёвский кабинет Сталина находился на втором этаже Сенатского корпуса, прямо над его кремлёвской же квартирой.

Через секретариат (вотчину Покрёбышева) прошли в комнату охраны – где остались мои «прикреплённые», затем собственно в сам кабинет.

Обстановка помещения полностью соответствовала моим представлениям: приглушающая шаги красная дорожка, обшитые дубовыми панелями стены, стол на котором ничего не было лишним – два телефона (прямой и с «вертушкой»), настольная лампа, чернильница с ручкой и графин с водой…

Ну и длинный «наркомовский» стол со стульями - для посетителей и совещаний, разумеется. Выпив подряд два стакана воды, ибо во рту было сухо как в кратере действующего вулкана, я на правах хозяина уселся во главу последнего, и:

- Ну… Давайте говорите, что там такого «срочного» стряслось: Черчилль решил вступить в компартию, Рузвельт – вернуть Аляску или Папа Римский – разрешить пидарасам жениться…

Однако, шутка юмора не зашла – никто даже не улыбнулся: все сидели как на похоронах.

Чуя что приближается северный полярный лис, я ударив по столу кулаком, гаркнул:

- НУ!? Всё равно ж узнаю – признавайтесь, что натворили?

Наконец, с трудом сглотнув - как будто жевал целый рулон стекловаты, рот открыл Ворошилов:

- Коба… Твой Василий поднял вооружённый мятеж…

Если сказать, что я изумился – это значит не сказать ничего:

«Ипать… Да это уже не альтернативная история – это параллельная Вселенная какая-то».

Стоя не только больше «влезает» - стоя лучше думается. Поэтому я встав, взял со стола Реципиента трубку и вертя её в руках, не спеша сделал пару кругов и остановился напротив Молотова:

- Я так понял что мятеж провалился? Успешный мятеж – называется как-то иначе.

Тот затряс головой:

- Известно лишь, что Василий с группой командиров и генералов учащихся в «Академии Генерального штаба имени Ворошилова», арестовал Берию.

Так как фамилия была произнесена без приставки «товарищ», я понял что дела ОЧЕНЬ(!!!) плохи…

Стараясь держать себя в руках:

- Какое отношение имеет мой Васька к «Академии Генерального штаба»? Где их пути с Лаврентием Палычем успели пересечься и, почему я как рогатый муж - узнаю об этом последним?

Калинин, тряся козлиной бородкой проблеял на последний вопрос… Мне показалось что с изрядной ехидцей:

- Опасаясь за твоё здоровье после «микроинсульта», Коба, мы решили, что так будет лучше.

Что называется – «моим же салом и мне же по мусалам».

- Хорошо… Тогда почему никто из Политбюро не поехал лично выяснить что происходит?

Молотов глянув на шикарнейшие наручные часы, явно не от отечественного производителя:

- Поехал товарищ Хрущёв. Скоро – с минуты на минуту, он вернётся и всё нам подробно расскажет.

И тут я понял, что дело обстоит ещё хуже, чем я даже опасался:

Ибо, где Кукурузник – там беда!

Ну, что оставалось делать?

- Харошо…, - сказал я, продолжая не спеша нарезать круги по кабинету, - давайте подождём товарища Хрущёва.

В принципе, ещё рано впадать в отчаяние. Мнится мне, что вместо Хруща Кукурузного - в кабинет «с минуты на минуту» заявится Власик с Корзинкиным, да бойцами полка кремлёвской охраны.

И тогда всё будет «тип-топ», пусть и без товарища Берии…

***

Так что же всё же случилось?

Видимо встревоженный слухами про арест отца Василий, сперва попытавшись дозвониться (а телефон на Ближней даче я лично отключил), поехал на Ближнюю дачу и увидел там подтверждение ходящих в народе слухов – блок-пост НКВД, не пустивший его к нему. Наговорив сперва сгоряча грубостей, Василий возвращается в Москву и обращается за помощью…

К кому…?

Остановившись, я недолго постоял пристально рассматривая лица членов Политбюро, затем двинулся дальше.

…Конечно же он знал всех соратников отца лично и мог обратиться хотя бы к Ворошилову.

Но он обратился к другу семьи!

Кто это?

Правильно – Никита Сергеевич Хрущёв, который в начале 30-х годов учился в московской Промышленной академии, где познакомился с Надеждой Аллилуевой – женой Сталина и матерью Василия, через которую и сделал столь стремительный взлёт во власть.

Друг матери (я в хорошем смысле этого слова), это обычно и друг её детей – друг семьи, короче.

Но что произошло дальше?

Чтоб ответить на этот вопрос, надо более внимательно приглядеться к этой исторической личности…

***

В голове у меня, калейдоскопом пронеслись отрывки «послезнания» про Никиту Сергеевича Хрущёва – про эту воистину - трагикомичную личность и, к его появлению – «картина маслом» была готова.

Обычно официальные историки, а вслед за ними российские обыватели из «хавающего пиала», представляют Никиту Сергеевича этаким придурковатым «волюнтаристом» и дурачком во вы… вши…

Да, как же её?

Во вывшиванке!

Но это не соответствует действительности от слова «вообще». В действительности, Хрущёв был матёрым «аппаратным бойцом», очень умным от природы человеком и прекрасным руководителем…

Иначе как бы он стал во главе СССР после смерти Сталина?

Чудес в политике не бывает, деточки!

Кроме того, Хрущёв был лично храбр не только как «подковёрный бульдог» - но и как человек. Например, дважды Герой Советского Союза генерал-полковник Петров - рассказывал такой случай, свидетелем которого являлся:

«…Никита Хрущев, должен я вам сказать, был человеком не робкого десятка. В первый и последний раз я видел Никиту Сергеевича на Курской дуге, в 43-м. Вокруг рвались снаряды, а Хрущев как ни в чем не бывало бравой походкой шагал по передовой. За ним с портфелем в руке тащился его адъютант. Хрущев подходил к бойцу, благодарил за службу и вручал ему орден. Причем, чтобы сделать это, Никита Сергеевич был вынужден нагибаться, поскольку не каждому награждаемому приходило на ум выпрыгнуть из окопа и принять награду как подобает…».