Я вам не Сталин… Я хуже! Часть первая: Перезагрузка системы.

- И прежде всего, товарищи – военное дело, которое как известно - начинается с жесточайшей муштры! Ибо каждый гражданин Советского Союза - это прежде всего боец и его защитник. И наши с вами дети, товарищи – должны быть самыми лучшими бойцами и защитниками страны.

Про телесные наказания я промолчал, но вместо безусловно эффективных, но уже устаревших розг (батогов, шпицрутенов, шомполов и т.д.), мы с Сорокой-Росинским решили перейди на электроток. В данный момент, Виктор Николаевич проводит консультации с учёными и специалистами и, договаривается с начальниками колоний для несовершеннолетних об проведении ряда экспериментов по определению наиболее эффективных для воспитания - но в то же время безопасных для здоровья ребёнка параметров тока.

Не переставая приязненно щериться, доношу до аудитории дополнительную информацию:

- Уже производится набор в первую группу на добровольной основе, а после всех необходимых организационных мероприятий - такое станет обязательной нормой.

Вполне прозрачно намекнул, показав виртуальный пряник:

- Спешите, товарищи, ибо в нашей большой семье действует простое житейское правило правило: «Кто первый встал – того и тапки».

Намёк «про пряник» был понят правильно и без намёка на виртуальный же «кнут» и, тотчас из зала наперебой посыпались вопросы:

- У кого записываться, товарищ Сталин?

Объяснив где находится приёмная товарища Сороки-Росинского и, каков номер его «вертушки», перехожу на дальние перспективы:

- В дальнейшим же, чтобы ответственным товарищам не приходилось разрываться между службой советскому народу и собственной семьёй, кадровый вопрос будет решаться по ленинскому принципу, гласящему: «Чем меньше (в данном случае детей), тем лучше (для карьеры)». А чтобы им справиться с Природой-матушкой, Внешторгу даётся срочное задание закупить в Америке целый пароход презервативов – сиречь гандонов – не при дамах сие слово будет сказано.

Оборачиваюсь к присутствующему на совещании профессору Виноградову:

- Вы что-то хотели сказать, Владимир Никитич? Говорите, но только очень кратко: товарищи уже устали, а у меня ещё после ужина – вечернее совещание с товарищами военными…

Виноградов, тотчас соскочив и вмиг оказавшись на трибуне:

- Товарищи! Как медик заявляю: презервативы – это ненадёжно, нет стопроцентной гарантии от зачатия. Тем более, это не наши – пролетарские гандоны, а закупленные у классовых врагов презервативы! А те не поленятся наделать в них дырок – чтоб подорвать нашу трудовую, рабоче-крестьянскую власть. Поэтому от имени департамента здравохранения СССР, рекомендую добровольную кастрацию современными хирургическими методами: чик и всё! Никаких препятствий для успешной служебной карьеры…

Достав откуда-то тетрадку и карандашик, он поверх очков посмотрев в зал:

- …Прошу записываться, товарищи!

Слегка запаниковав, народ начал ускоренно разбегаться по кабинетам, хотя некоторые я вижу – задумались.

Ну, как говорится – почин сделан.

Повернувшись в президиуме, обращаюсь к сидящим неподалёку Народному Комиссару Государственной Безопасности (НКГБ) – Пономаренко и Начальнику его «Главного управления безопасности» - Влодзимирскому:

- А вас товарищи, мы с Львом Захаровичем приглашаем с нами отужинать.

Глава 16. Историческая память народа: Помним про своих мёртвых!

Из доклада начальника Политического управления Красной Армии Льва Мехлиса «О военной идеологии», на Совещании (10 мая 1940 г.) по итогам Советского-финской войны»:

«В вопросах военной идеологии мы оказались достаточно беззаботными. В работе давила повседневная текучка, процветал эмпиризм…

Что нам необходимо для поднятия военной идеологии и военной науки на уровень требований современной войны?

Для этого нужно, прежде всего, ликвидировать болтовню о непобедимости Красной Армии, ликвидировать зазнайство, верхоглядство и шапкозакидательство. Нам нужно прекратить разговоры о том, что Красная Армия непобедима, а больше говорить о том, что мы должны многому учиться, чтобы идти вперед.

В отношении армий малых сопредельных с Советским Союзом стран у наших командиров и политработников заметно пренебрежение и высокомерность. Эта недооценка вооруженных сил малых стран неправильна и вредна, ибо, когда эти малые страны выступят на стороне крупных империалистических держав против СССР, они сумеют притянуть на себя значительные силы Красной Армии, если мы будем их недооценивать и не будем знать их театра и методов войны. Следовательно, надо внимательно изучать и знать слабые и сильные стороны всех армий сопредельных стран, в том числе и малых…

Глубоко вкоренился вредный предрассудок, что, якобы, население стран, вступающих в войну с СССР, неизбежно, и чуть ли не поголовно, восстанет и будет переходить на сторону Красной Армии, что рабочие и крестьяне будут нас встречать с цветами. Это ложное убеждение вырастает из незнания действительной обстановки в сопредельных странах. Война в Финляндии показала, что мы не вели политической разведки в северных районах и поэтому не знали, с какими лозунгами идти к этому населению и как вести работу среди него. Мы часто обходились с крестьянами как с рабочим классом, а оказывается, что этот крестьянин крупный кулак, шюцкоровец, и он реагирует по-своему. Столкновение с действительностью размагничивает нашего бойца и командира, привыкшего рассматривать население зарубежных стран с общей — поверхностной точки зрения…

Неправильно освещаются также интернациональные задачи Красной Армии. В печатной и устной пропаганде на первый план выдвигается тезис об освободительной роли нашей армии. Интернациональные задачи излишне подчеркиваются и в проекте Полевого устава, где сказано, что «Красная Армия вступит на территорию нашего врага, как освободительница угнетенных и порабощенных» (ПУ-39, с. 4).

Конечно, во всех случаях, мы, вступив на территорию противника, будем в роли освободителей трудящихся от эксплуататорских классов. Но в практической работе нельзя швыряться лозунгами вообще. Я считаю, что давать такой лозунг в Полевом уставе Красной Армии не нужно. Каждый лозунг должен иметь свое место и свое время. Между тем лозунг об интернациональных задачах Красной Армии сплошь да рядом дается вне времени, без учета условий и без учета того, к кому апеллируют.

…Наши политработники часто подходят к этим вопросам по-школьному. Усвоив из книг общее и безусловно правильное положение о том, что наша армия является освободительницей трудящихся капиталистических стран, они еще не умеют применять теорию в жизни, вести пропаганду и давать лозунги, исходя из конкретной обстановки.

Аналогичная ошибка была допущена и в первый период войны с белофиннами, в особенности с правительством Куусинена. Незадачливые политработники механически усвоили лозунг об интернациональных задачах Красной Армии, об освобождении финского народа и обращались с этим лозунгом одинаково как к финскому населению и солдатам, так и к своим войскам. Не учитывали того, что если финскому солдату можно и нужно говорить о том, что Красная Армия несет ему освобождение, то для наших красноармейцев этот лозунг не всегда будет понятен и близок. Там же, на финском фронте, выходила газета под названием «За коммунизм». Это название я изменил, так как для беспартийных товарищей оно может быть не всегда понятным.

В речи товарища Молотова было сказано о том, что Красная Армия ведет войну за безопасность города Ленинграда и наших северо-западных границ, ведет войну за то, чтобы уничтожить военный плацдарм, который готовили противники Советского Союза. Когда этот правильный лозунг, данный ЦК и Правительством, вновь был подтвержден нашими политработниками, он придал гораздо больший смысл и действенность нашей пропаганде.

Этот лозунг был понятным для всего личного состава».

В том же «отдельном кабинете» совнаркомовской столовой, после того как малость перекусили и, всерьёз взялись опустошать самовар, я первым делом в присутствии Льва Мехлиса заявил Народному Комиссару Государственной Безопасности (НКГБ) Пономаренко и Начальнику его «Главного управления безопасности» - Влодзимирскому:

- Советизацию прибалтийских республик надо заморозить до лучших времён. И эту «заморозку» надо начать именно с органов НКГБ: придержите коней, товарищи чекисты!

Поясню:

После присоединения западных областей, что в принципе - можно только приветствовать, Советский Союз повёл себя как медведь в посудной лавке - перебив множество «горшков».

На благо это никому не пошло – ни самому Первому в мире государству рабочих и крестьян, ни населяющему его советскому народу, ни национальностям – населяющим эти самые «западные области».

И если с бывшей австро-венгерской Галитчины (с какого-то неведомого мне перепуга вдруг ставшей Западной Украиной) - всё в принципе понятно и, взятки с неё гладки… То ситуация с Прибалтикой, напоминает или театр бессмысленного абсурда или кем-то тщательно спланированную операцию…

Не, ну если подумать:

Латыши и эстонцы (про литовцев не знаю, поэтому врать не буду) испокон веков, ещё со времён Тевтонского и Ливонского ордена ненавидят германцев - бывших триста лет их господами и обращавшихся с ними, как с бесправными скотами. Буквально вчера (в историческом смысле, конечно) усиленные латышскими полками отряды эстонской армии, резались насмерть с добровольцами из «Фрайкора⁵⁷» в битве при Вендене.

Однако, понадобилось менее года, чтоб прибалты возненавидели нас больше потомков своих многовековых поработителей!

Мда… Просто так этого не сделать, это надо очень хорошо постараться и иметь при этом – особенный талант.

К счастью в отличии от Западной Украины, в случае с Прибалтикой – точка невозврата ещё не пройдена.

После добровольно-принудительного присоединения трёх республик к Советскому Союзу, оказалось что численность местных компартий - не только несерьёзна, но и просто до гомерического хохота смешна: от двухсот членов человек в Эстонии до тысячи в Литве. Поэтому первым делом пришлось искусственно создавать «аппарат» советизации и, при этом одновременно - не забывая «чистить» его от случайных и даже враждебных элементов.

Разве может обладать авторитетом у местного населения, такая «направляющая и руководящая»?

Конечно, нет!

А на хуахуа она тогда?

И мной уже было дано указание Щербакову – Секретарю-Председателю Исполнительного комитета Пленума ЦК ВКП(б), пустить дело с созданием национальных компартий в Прибалтике «на самотёк»: пускай сами само- организуются - что выйдет, то выйдет.

Одновременно через государственные органы на местах, ищется подход к патриотическим силам, настроенным враждебно к Германии. Такие должны быть, обязательно должны быть.

В принципе, первые шаги Советской Власти в Прибалтике получили поддержку широких масс.

Бесплатное обучение в средней школе для всех категорий населения, отмена платы за медицинское обслуживание, введение для рабочих и служащих обязательного государственного страхования, объявление запрета на повышение ставок квартирной платы и стоимости коммунальных услуг.

Собственность крупных помещичьих имений была рационализована, земля конфискована и поделена между безземельными и малоземельными крестьянами. Предусматривалось повышение закупочных цен на все сельскохозяйственные продукты…И главное: вопрос об коллективизации в Прибалтике – даже ещё не поднимался.

Это не могло не привлечь симпатии рабочих и крестьян.

Однако одновременно, прибалтов жёстко «обули» экономически при обмене национальных валют на рубли. Вслед за этим, в эти края пришёл невиданный доселе зверь: советский товарный дефицит - которому способствовали «понаехавшие» из «старых» советских республик «советизаторы», буквально сметавшие всё с магазинных полок.

Недовольство новыми порядками произрастёт из среды мелкой городской буржуазии и на несколько порядков усилится, как только будет проведена национализация домов, кинотеатров, аптек и прочих «табачных лавок».

Городской обыватель (чиновники, бывшие офицеры, люди свободных доходных профессий и прочая публика.) недоволен тем, что проводимые новшества нарушают его сложившиеся привычки и быт, а так же потрясают его бюджет.

Опять же патриотизм – хоть и «местячковый» и, «националистический» - называй как хош… Но это всё же – самый настоящий патриотизм и, он никуда не делся после присоединения .

Особенно он обострился когда приводили национальные части трёх республик к красноармейской присяге. Сопротивление было настоль велико, что это «мероприятие» пришлось отложить до февраля 1941-го года - видимо в надежде, что «само рассосётся»…

Не рассосалось!

Органы НКВД перехватывали вот такие письма:

«Нам советские политруки говорят, чтобы мы дали присягу советской Конституции. Мы против присяги. Нас демобилизуют или нас вышлют туда, где растет перец, но это не важно. Что будет — пусть будет, но присяги принимать не будем и большевиками быть не хотим»…

«Мы еще не потеряли надежду, ожидаем, когда засветит солнце и возродится Литва. Сначала Советы говорили, что будет свобода, но мы почувствовали на себе, что получается наоборот, хотя нам продолжают пускать туман в глаза. Мы знаем, что нас ожидает, все равно мы не поддадимся. Нас не переделают: как были литовцами, так и останемся литовцами, мы не мальчишки. Нас агитируют, чтобы мы приняли присягу, но нам другой присяги не нужно. Мы знаем, что осенью придут другие друзья».

И это была лишь верхушка айсберга.

Что особо в этой истории умиляет, так это факт существования несмотря ни на что - до самого 22 июня, прибалтийских национальных воинских формирований. Интересно, что ждали наши стратеги в синих штанах, от военнослужащих пишущих вот такие письма?

Неужели не понимали, что за СССР они воевать не будут и при первой же возможности ударят в спину?

Так почему хотя бы не распустили ненадёжные части?

А ведь именно через них, Третья танковая группа Гота ударила в тыл Западному фронту…

Глупость или измена?

В общем накануне войны, Прибалтика оказалась на пороге политического и экономического кризиса. Недовольство во всех слоях населения росло и росло лавинообразно…

Однако по моему твёрдому убеждению - пока в этом не было ничего фатально-катастрофического. При нападении Германии на Советский Союз и вторжении Вермахта в Прибалтику у местного населения обязательно бы проснулся бы «спящий ген»: их многовековая ненависть к историческому врагу.

Но…

Но здесь за Гитлера хорошо подыграли наши верхи. Впрочем, сколь не смотрю пристально на события 22 июня и после этой даты - такое стойкое ощущение складывается, что где-то «на самых верхах» - идёт игра двух команд в одни ворота. Своими словами: наши поражения мы организовали сами, а германская армия - нам лишь помогала быть разбитыми.

Многие факты и последующие за ними события - просто нельзя объяснить чем-то другим.

Точно также решили и в данном случае!

С недовольством населения решили бороться простым, но хорошо опробованным методом - репрессиями.

Вот и документик в «послезнании» всплывает:

«Постановление ЦК ВКП(б) и СНК СССР

«О мероприятиях по очистке Литовской, Латвийской и Эстонской ССР от антисоветского, уголовного и социально опасного элемента»:

В связи с наличием в Литовской, Латвийской и Эстонской ССР значительного количества бывших членов различных контрреволюционных националистических партий, бывших полицейских, жандармов, помещиков, фабрикантов, крупных чиновников бывшего государственного аппарата Литвы, Латвии и Эстонии и других лиц, ведущих подрывную антисоветскую работу и используемых иностранными разведками в шпионских целях, ЦК ВКП(б) и СНК СССР постановляют:

1. Разрешить НКГБ и НКВД Литовской, Латвийской и Эстонской ССР арестовать с конфискацией имущества и направить в лагеря на срок от 5 до 8 лет и после отбытия наказания в лагерях сослать на поселение в отдаленные местности Советского Союза сроком на 20 лет следующие категории лиц…».

И всё!

Эта, по своей сути – бессмысленно-бестолковая акция (ибо даже пионер знает, что насильно мил не будешь) окончательно определила отношение жителей Прибалтики - не только к Советской Власти, но и к русскому народу в целом. И не только на период Великой Отечественной Войны, но и…

На века!

Но пока, как говорится в довольно популярной в «эпоху Застоя» песТне:

«Еще пока не поздно нам сделать остановку.

Кондуктор, нажми на тормоза!».

Надеюсь, что в этот раз, в нас всё будет по другому.

***

Получив такое необычное устное распоряжение, Пономаренко и Влодзимирский отделались односложными фразами, типа: «Вас поняли, исполним» и, замолчали.

Вообще, живого диалога как в случае с Жемчужиной, разговора «за чаем» не получилось – скорее мой монолог «о намерениях»… Так была довольно раскрепощённой – привыкшая чувствовать себя в безопасности за широкой спиной могущественного муженька. Эти же, ежечасно ходили буквально по лезвию ножа и поэтому тщательно следили за «базаром» и старались лишний раз рот не открывать.

Да и видимо ошарашенные новыми назначениями, они ещё не пришли в себя и держались настороже.

В принципе, может оно и к лучшему.

«Каждый солдат должен знать свой маневр», поэтому объясняю:

- Этим летом нам предстоит война с Германией и лишних врагов мне не надо! Прибалтийские республики имеют по стрелковому корпусу каждая. Возможно их боевая ценность и довольно условная… Не спорю! Но лучше - если эта «условная ценность» будет на нашей стороне, чем на гитлеровской: ибо лишняя соломина – ломает хребет верблюду.

Влодзимирский, осторожно замечает:

- И тем не менее, товарищ Сталин, в Прибалтике полно антисоветских элементов…

Строго на него глядя:

- На данный момент между СССР и Германией происходит обмен: все желающие этнические германцы – сваливают в Фатерлянд, а взамен на историческую Родину - из Рейха приезжают якобы этнические литовцы, латыши и эстонцы… Вот те, не только «антисоветские элементы» - но и поголовно шпионы, диверсанты и подрывные элементы! Так почему-то вы их не трогаете, товарищи чекисты.

Тот, глядя куда-то в сторону:

- Таково решение политического руководства, товарищи Сталин…

Кулаком по столу:

- Так вот, отныне «решение политического руководства» таково, товарищ Начальник Главного управления безопасности: «упаковывать» таких «репатриантов» ещё на границе и в «пресс-хату» под «молотки»!

По лицам вижу: «переводить» не надо.

Пономаренко:

- Международного скандала не получится, товарищ Сталин?

Отмахиваюсь:

- Да пусть получается – товарищ Вышинский как-нибудь отбрешется – на то он и на Департамент иностранных дел поставлен… Да и не будет никакого скандала: знает фашистская кошка, чьё сало съела – особенно, если мнимые «репатрианты» «запоют».

Продолжаю:

- Если же начнёте арестовывать и высылать местных прибалтов - «антисоветских элементов» станет ещё больше и их станет труднее вылавливать. Неужели это непонятно? Поэтому если нет в наличии призыва к насильственным действиям и самих насильственных действий – забейте.

Посмотрев прежде на портрет на стене, Влодзимирский нерешительно:

- А если речь будет идти о клеветнических наветах…

Тоже глянув в том же направлении, заканчивая за него:

- …В адрес товарища Сталина? Тогда набейте – имеется в виду «хлебало» этой «шпротине» и отпустите. Но только не арестовывайте!

Мехлис, видимо решив оживить чаепитие, спросил:

- Неужели, товарищ Сталин, арест представителей крупной буржуазии, старых чиновников и офицерства - может оттолкнуть от нас широкие массы трудящегося населения Прибалтики?

Безапелляционно отвечаю:

- Ещё как может! Это самое «население», с 1918-го года воспитывалось в националистическом духе. Это как в деревне: отдельный парень может среди своих считаться полным и ничтожным чмом… Но это наш(!) парень! Попробуй только его тронь парень из другой деревни… «Наших бьют» и стенка на стенку!

- Жизненное и главное – очень доходчивое сравнение…

Сперва улыбнувшись, затем Пономаренко спросил «по существу»:

- …Но что все же прикажите делать с вышеперечисленными категориями, настроенными открыто враждебно к Советской Власти?

Объясняю, загибая пальцы:

- Искать к ним подходы и точки соприкосновения интересов, дать возможность уехать за границу и нам не мешать, тем или иным образом – скомпрометировать в лице соплеменников, обвинив например в ложемужестве… Хм, гкхм… В мужеложстве, мать его итти.

Оба чекиста переглядываются и дуэтом:

- «В мужеложстве»?!

Подтвердив уверенным кивком:

- Именно в нём. Среди этой категории - таковых выше нормы, но в приличном обществе - пока не принято быть откровенным пидарасом. Вот этим можно и воспользоваться! Только всё надо делать грамотно и с использованием неопровержимых улик в виде фото- и кинодокументов.

Посмотрев в глаза Влодзимирскому, с сегодняшнего дня – главного «кровавого гэбиста», с настойчивым нажимом:

- …Конечно такое намного труднее, чем просто – хватать и тащить. Но «ныне, присно и во веки веков» - такое должно быть стилем вашей работы, товарищ комиссар госбезопасности 3-го ранга!

Тот, правде не сразу и не совсем уверенно, но всё же ответил:

- Хорошо, товарищ Сталин! Отныне так и будет.

Не переставая буравить того взглядом, пока он не отвёл глаза:

- У меня нет в этом никаких сомнений, товарищ Влодзимирский.

Допив стакан чая и налив новый, продолжаю:

- Выселения с территорий Прибалтики и вообще всех - не так давно присоединённых территорий, проводить конечно все же надо. Но не в таком формате! В преддверии войны и возможной оккупации этих земель, нужно вывезти в глубь страны квалицированную рабочую силу и в первую очередь – железнодорожников вместе с семьями, заменив их командированными из центральных районов. Естественно, это сделать надо грамотно, например: под предлогом переобучения под советские стандарты. Типа: «не сцыте, граждане - два-три месяца и вернём вас обратно в целостности и сохранности».

Естественно, по мере продвижения Вермахта на восток, командировочные железнодорожники будут отходить с частями Красной Армии и, у гитлеровских тыловиков - возникнут большие проблемы с железнодорожными перевозками. А если эти самые «командировочные», перед отходом ещё и железнодорожную инфраструктуру испортят – проблемы из просто больших, могут стать вообще неразрешимыми.

И писТсец тогда полярный Блицкригу!

Далее, вот ещё задумки появились:

- Прибалтийские порты находящиеся непосредственно возле границы – Лиепаю и Виндому, уже сейчас можно начинать потихоньку эвакуировать - вывозя оборудование и рабочих в Архангельск например…

Этот северный порт, во время будущей войны сыгравший такую важную роль в поставках по Ленд-Лизу - обошли стороной первые пятилетки вместе с великими стройками коммунизма и, ныне его состояние немногим лучше, чем было во времена сразу после Первой мировой и Гражданской войн.

- …С началом же войны, это же надо проделать с Ригой и Таллинном и причём – в очень хорошем темпе и по принципу: «что не съем – то надкушу». Чтоб противник не смог воспользоваться этими портами, для снабжения своих войск – наступающих на Ленинград.

Далее:

- Перед войной, желательно удалить с территорий Западной Украины и Белоруссии всё мужское население прошедшее военную подготовку при панах, вместе с призывниками этого года и, убрать сей «контингент» подальше от границы, например: в Закавказье, Среднюю Азию и Дальний восток…

Мой горячий привет панам Бандере и Шнуркевичу!

- …Они воевать за нас не только не будут, но и при первой же возможности - воткнут штык в спину.

Хорошенько подумав - стоит ли говорить иль нет, всё же решил посвятить:

- В конце марта-начале апреля, товарищи, произойдёт одно «событие» с очередной частичной мобилизацией, вот этим и воспользуйтесь.

Пономаренко:

- Последнее больше по части Наркомата обороны, товарищ Сталин.

- «На стыке наук» так сказать, на «стыке наук», товарищ Нарком госбезопасности.

Подытоживая разговор об недавно присоединённых территориях, сказал:

- В общем, товарищи, состыкуйтесь с соответствующими наркоматами и немедленно приступайте к работе.

***

По стариковски покряхтев, повздыхав и пару раз глянув на потолок – как бы не решаясь сказать о нелицеприятном…

Но тем не менее начал:

- Прошу отнестись со всей серьёзностью, товарищи… Забудьте старые лозунги, типа «малой кровью, могучим ударом» - это всё вредная брехня, сочинённая каким-то недобитым троцкистом! Эта война будет очень долгой, крайне тяжёлой и небывало кровопролитной: ведь по сути – нам будет противостоять вся объединённая Европа во главе с Германией. И никакого восстания германского пролетариата не будет… В конечном итоге, мы всё же конечно победим – ибо наше дело правое, но на начальном этапе войны - врагом будут оккупированы значительные территории…

Помолчав:

- …Возможно даже до самого Днепра.

За неимением на столе «ухи», народ «поел» чая не забывая про сахарок – чстоб соображать лучше и, уставился на меня во все глаза… Мол, продолжай.

И глядя на Пономаренко, я продолжил:

- Исходя из этого, товарищ Комиссар госбезопасности 1-го ранга, он же - Первый секретарь Коммунистической партии Белоруссии, в скобках – «большевиков», надо заранее позаботиться об создании на временно оккупированных территориях партизанского движения: кадры, базы, связь с «Большой землёй»…

В отличии от Щербакова, которого снял с должности Первого секретаря Московского обкома ВКП(б), Пономаренко я оставил во главе компартии Белоруссии. Исходя из того соображения, что в «реальной истории» эпицентром партизанской войны была именно эта республика и, точно такое же повторится и в её «альтернативном варианте».

Во время Великой Отечественной Войны, этот человек был Начальником Центрального Штаба партизанского движения, руководил партизанскими формированиями, подготавливал и проводил крупные партизанские операции – «Рельсовая война», «Концерт» и им подобные.

Поэтому уверен: Пантелеймон Кондратьевич и в «текущей реальности» не оплошает…

Особенно, если ему назначить в помощники полковника Старинова (надо бы такого найти ещё, ибо кроме звания и фамилии ничего не знаю⁵⁸) с его богатейшим опытом в подобных делах и подсказать кое-что из имеющегося «послезнания».

Вот например, задаю неожиданный вопрос:

- Товарищ Пономаренко! Вы читали книгу Эрнеста Хемингуэя «По ком звонит колокол»?

Удивлённо:

- Нет, товарищ Сталин. Как-то не довелось.

- Напрасно, напрасно! Невероятно, просто чертовски интересная книжка и для Вас – как Начальника Штаба партизанского движения, представляющая несомненный интерес.

Спохватываюсь:

«Интересно, вышла ли она уже в русском переводе в СССР или нет?».

Не моргнув глазом приняв – как данность новое назначение, тот заинтересованно:

- Обязательно прочту после такой рекомендации. Но хотелось бы знать - в чём именно состоит «несомненный интерес» для Начальника Штаба партизанского движения?

С удовольствием объясняю:

- В этом, во истину - шедевральном произведении, командующий фронтом перед началом наступательной операции даёт партизанскому отряду задание взорвать мост стратегического назначения. Но…

Заостряя внимание, поднимаю палец вверх:

- …Но с обязательным условием: тот должен быть уничтожен именно в определённый момент – в самом начале операции: не раньше и не позже. Несоблюдение этого условия будет означать провал операции в целом. Основная мысль ясна, товарищ Начальник Штаба партизанского движения?

- Ясна, товарищ Верховный главнокомандующий.

- Возвращаясь к нашей действительности, приказываю: основной целью партизанского движения должны коммуникации противника – по которым он снабжает вторгнувшиеся вглубь нашей территории войска. И причём, в нужное время – когда Красная Армия перейдёт в решительное контрнаступление.

В «реальной истории», с задачами и целями партизанского движения изрядно напортачили, ставя во главу угла такое вот:

«Чтоб земля горела под ногами фашистских оккупантов! Чтоб ни минуту враг не чувствовал себя спокойно на нашей земле!».

В результате горели наши сёла и очень часто – вместе с жителями, спокойно не чувствовали себя сами партизаны – за коими охотились денно и нощно, как за дикими зверьми… А фашистские оккупанты - более-менее стабильно снабжали свою армию, дошедшую аж до самой Волги-Матушки и седых вершин Кавказа.

То, что в первую очередь партизаны должны бить по коммуникациям, важнейшем из которых являются железные дороги - дошло лишь к 1943-му году и, сразу же - потрясающий успех во время вышеназванных операций.

Пономаренко задумался и спросил:

- А разве партизаны не должны мешать врагу во время его вторжения вглубь нашей территории?

Отицающе верчу головой, рискуя что она открутится с шеи и свалится с плеч долой:

- Когда враг наступает – он силён и, значит - сможет выделить значительные воинские формирования, чтобы если и не уничтожить партизан - то хотя бы загнать их в глубь лесов и болот и там блокировать, не позволяя таким образом им выполнять свою главную задачу…

А так «в реале» и было: во время контрнаступления РККА под Москвой зимой 1941-1942-го годов, партизанские отряды не сумели помешать германскому командованию снабжать войска и подбрасывать подкрепления по железной дороге - так как рано вылезли с сиюминутными задачами и были уничтожены, или загнаны в самые глухие дебри. В результате нашей армии (и не только поэтому, конечно, эта причина – из разряда «упущенных возможностей») не удалось полностью уничтожить группу армий «Центр» и война продлилась ещё три года, принеся неисчислимые бедствия.

- …А вот когда противник в боях с нашей армией обессилеет и обескровится, когда в бой будет брошен «последний батальон»… Вот тогда, уж!

Я грозно и не без уместного в данном случае пафоса потряс кулаками и, затем спокойно:

- А до этого партизанам сидеть на попе ровно, как мышь под веником и дышать через раз.

После чего изрядно ошарашил:

- Приветствуется даже сотрудничество партизан с оккупантами – чтоб как можно ближе подобраться к тем самым «коммуникациям», в ожидании часа «X».

Чекисты переглянулись – с вполне определённым выражением на лицах и дуэтом издали нечто вроде:

- Вот, даже как?

Как ни в чём не бывало, усмехаюсь:

- Считаете, что для Советской Власти будет лучше, если с оккупационной администрацией будут сотрудничать её выползшие из всех щелей враги? Вылавливать и вешать коммунистов, комсомольцев и председателей колхозов? А предпочитаю, чтоб всё происходило с точностью наоборот.

Те вновь переглядываются, но уже сосем другим выражением на лицах:

- Это гениально, товарищ Сталин!

Подмигнув и заканчивая «партизанскую тему»:

- А вы, что думали, товарищи? Так что если в дальнейшем что-то будет непонятно – спрашивайте, не стесняйтесь.

***

Следующая тема происходящего чаепития:

- А скажите-ка мне, товарищ Влодзимирский, всех ли польских офицеров в Катыни расстреляли?

Тот поперхнулся чаем, довольно долго кашлял с выступившими слезами на глазах, но всё-таки ответил, причём в довольно жёсткой форме:

- Товарищ Сталин! Этот вопрос надо адресовать в Департамент исполнения наказаний – там сейчас ведают расстрелами и всем таким прочим.

Понимающе-снисходительно улыбаюсь:

- Ну не будьте таким формалистом, товарищ Начальник Управления безопасности НКГБ! Просто скажите мне: что Вам известно про массовые расстрелы пленных польских офицеров в Катыни весной прошлого – 1940-го года?

Тот в явном замешательстве:

- Если эта «Катынь» в оккупированной Германией Польше, то про «массовые расстрелы» надо спрашивать у товарища Фитина – Начальника Службы внешней разведки СССР или у товарища Вышинского…

Стараясь быть терпеливым, подсказываю:

- «Катынь» - это какая-то дыра где-то под нашим Смоленском, где находится (или до весны 1940-го года находился) лагерь для военнопленных польских офицеров. Что Вам по этому поводу известно, товарищ Влодзимирский?

Тот, вижу – тоже стараясь быть терпеливым, объясняет:

- Мне известно, товарищ Сталин, что для содержания пленных поляков осенью 1939-го были устроены три лагеря польских военнопленных. Но ни о каких расстрелах поляков в какой-то Катыни и тем более – массовых, мне ничего не известно.

Чешу недоумённо в затылке:

- И что? Так до сих пор и сидят они в тех трёх лагерях?

- Почему же? Военнопленных украинцев, белорусов и других национальностей, Родина которых на территории Западной Украины и Западной Белоруссии – уже весной прошлого года распустили по домам… Тех из поляков, кто согласился выехать на территорию отошедшую Германии, отправили туда.

С надеждой, которая как известно - умирает последней:

- А всех остальных ведь расстреляли, да?

Не сумев скрыть раздражения, тот восклицает:

- Да, нет же, товарищ Сталин!

Разочарованно бурчу:

- Скажите ещё, что отпустили предварительно хорошо накормив и погладив по попке…

- Нет, не отпустили. Польских генералов, чиновников и вообще всех офицеров - разместили в лагере близ Старобельска, что в Харьковской области. Враждебно настроенных к Светской власти поляков, а так же разведчиков, контрразведчиков, жандармов, полицейских и тюремщиков - в Осташковском лагере близ Калинина. Кроме этого, туда перевели немало польских граждан русского происхождения, до войны состоящих в Русской фашисткой партии или же состоящих в белогвардейских организациях и принимавших участие в террористической деятельности.

Жестом заострив моё внимание, Влодзимирский:

- Вот из числа этого контингента военнопленных, решением Особого совещания НКВД - около тысячи человек было оформлено «по восьмой категории».

Кивком давая понять, что понял что это за «восьмая категория» такая, спрашиваю:

- Всего «около тысячи»? Хорошо, но мало! А с рядовыми то поляками, что произошло?

- Простые пленные польские солдаты и унтер-офицеры, родом из немецкой части Польши, которые отказались туда возвращаться - содержатся в Козельском лагере Смоленской области и Путивльском лагере Сумской области.

Озадаченно переспрашиваю:

- Так, что? Польских офицеров на западе СССР нет?

- Нет, товарищ Сталин – только рядовые солдаты и унтер-офицеры.

Не сумев сдержаться, удивлённо восклицаю:

- Так откуда они там взялись?!

Все трое на меня уставились:

- Вы это про что, товарищ Сталин?

Отмахиваюсь:

- Так, мысли вслух… Не берите в голову, товарищи.

«Ларчик» открывается очень просто: польские историки – такие же бестыже-безнравственные шлюхи на службе у политики, как и их советско-российские коллеги. Правда, у этих есть одно оправдание: они проституируют во благо национальных интересов своего Отечества. У наших же профессиональных шалав с учёными званиями, даже такой отмазки нет.

***

Никаких «братских» чувств, ни к западным - ни к южным, или ещё каким славянам – я не питаю и отлично знаю – что это взаимно. Поляки в качестве врага обходятся на порядок дешевле, чем в качестве союзника.

Поэтому никаких «армий» - ни Крайёвой, не Людовой… Ни генерала Андерса, ни Берлинга…

Никаких «Четырёх танкистов с собакою⁵⁹»!

Поляки вообще – извечный, ещё со времён как бы не Рюрика и наизлейший враг Государства Российского. Что там не говори, фашистам не удалось взять, разрушить и сжечь Москву. Французам это удалось, да и только.

Чёртовы ляхи же, не только захватили и сожгли Первопрестольную во времена Смутного времени - но и больше года в ней сидели. Даже не пытаясь управлять завоёванной страной – а откровенно грабя и опустошая её… И, делали это они так основательно, что долго ещё словами Нестора-борзопица:

«Тогда по Руской земли ретко ратаеве кикахуть,

нъ часто врани граяхуть,

трупиа себе деляче,

а галици свою речь говоряхуть,

хотять полетети на уедие».

«Татары», «Батый», «Иго», «Золотая Орда»?

Три раза: ХАХАХА!!!

И пламенный привет составителям ЕГЭ.

Для меня татары – первые (и возможно единственные) в это части Галактике союзники для русских, а Батый – кто угодно, но только не монгол. Трёхсотлетнее Иго, в истории страны было только одно и, было оно отнюдь не «монголо-татарским» - а романовским. Золотая Орда же – великая евроазиатская империя, в которую Московия входила как государство-вассал…

Средневековый феодализм, мать его!

В своё время и, кстати - это было не так уж и давно, Пруссия была вассалом Ржечи Посполитной и что?

Хоть кого-то из современных германцев это напрягает?

Так что для меня что фашист, что поляк – понятия практически равнозначные. То, что они в данный момент сцепились меж собой - так это явление случайное и обусловленное двумя субъективными факторами: польской спесью и германской самовлюблённой тупостью.

И была бы у меня такая возможность (а может всё же появится?) я бы обе эти нации переселил бы подальше от наших границ…

Куда-нибудь за Атлантический океан!

Однако, бодливому попаданцу, Бог (или кто там так «играется»?) Бог рогов не даёт!

Однако, появилась проблема: до сих пор ещё живые поляки на подотчётной мне территории… Недоработал Реципиент, а мне теперь парь мозги - как будто больше их парить нечем.

Я б конечно, их всех загнал в овраг и не разбирая – кто там офицер, кто рядовой – из пулемёта…

Сам бы за «Максим» встал.

Однако, политика!

Чтоб добрый дядюшка Рузвельт подгонял мне «ништяки» и Черчиллю это делать советовал - резкие движения противопоказаны.

Поэтому, мы пойдём другим путём!

***

Кой-какие неясные моменты в этой истории остались, поэтому спрашиваю:

- Товарищи! А почему эти поляки считаются военнопленными? Насколько я знаю, ни СССР, ни канувшая «в лету» Польская Республика – войну друг другу не объявляли?

По наступившему молчанию, я понял что ляпнул какую-то – то ли откровенную глупость, то ли вопиющую бестактность.

- Хм, гкхм…

Изрядно покраснев за меня, Мехлис прокашлялся и извиняющим тоном, то и дело поворачиваясь к чекистам с выражением: «Ну, что поделаешь… Старость!», объяснил весь наш с клятыми ляхами расклад:

- Польское правительство Сикорского, ещё находясь во французском Анже, 18 декабря 1939-го года объявила войну… СССР. И не только на словах! Во время советско-финской кампании оно собрало сто тысяч добровольцев для участия на стороне Маннергейма. Правда, те собирались слишком долго и до окончания конфликта на фронте так и появились.

Мехлис замолчал, глядя на меня с видом:

«Ну что ж ты так лоханулся, а? У нас это каждому школьнику известно…».

Влодзимирский же, обменявшись взглядом с Пономаренко:

- Правительство Сикорского воюет с нами не на словах а на деле. Подчиняющейся ему «Союз вооружённой борьбы⁶⁰», организовал в прошлом году сто с лишним терактов на Западной Украине, во время которых было убито и ранено немало советских граждан - советских и партийных работников, бойцов и командиров Красной Армии.

Чувствуя себя крайне неловко – как будто в битком набитом лифте пёрнул, я тем не менее довольно бодро:

- Так, значит между СССР и Польшей вполне себе объявленная война? Отлично! Будем геноцидить этих пшекских курв, везде где только их встретим…

Сделав таинственно-заговорщический вид:

- …Но сперва – пропагандисткая подготовка, в которой Вы – Товарищ Мехлис, будете играть первую скрипку.

Но прежде - совсем немного, основательно забытой моими современниками истории…

***

В результате Первой мировой войны обретя независимость, Польша тут же начала войны против окружавших её как старых – типа Германии и России, так и против новообразовавшихся стран – вроде Литвы у которой оттяпала Вильно и Украинской Народной Республики (УНР) - которую поглотила полностью.

«Гиена Европы», словами сэра Черчилля – совершенно точное определение!

В результате ещё до взятия Пилсудским Киева, ответного наступления Красной Армии и её разгрома под стенами Варшавы, в плену оказалось свыше 200 тысяч человек: военных и гражданских лиц, большевиков и белогвардейцев, бойцов антибольшевистских и националистических (украинских и белорусских) формирований.

Абсолютное большинство из них – порядка 150 тысяч, были красноармейцами.

Чтоб содержать такое великое множество народу, Речь Посполитая создала огромный - раскинувшийся на территории Польши, Белоруссии, Украины и Литвы «архипелаг» из десятков концентрационных лагерей. Самые известные из них: Стшалково, Шиптюрно, Ланьцут, Тухоле – даже тогдашней европейской прессой назывались «лагерями смерти».

Кто угадает, из какого времени эти строки?

«Из всего состава (пленено было около 1000 человек), выбрали коммунистов, комсостав, комиссаров и евреев, причем тут же на глазах всех красноармейцев один комиссар-еврей был избит и потом расстрелян».

Ни дать, ни взять - сорок первый год, да?

Зверства гитлеровцев-фашистов, зондер-команды, пресловутый «Закон о комиссарах» - что ж ещё…

А вот и не угадали!

Это показания бежавшего из плена красноармейца Валуева В.В., попавшего в плен полякам 18 августа 1919-го года под Новоминском.

Нечеловеческие зверства начинались на поле боя, в ближнем тылу и продолжались на всём этапе следования в лагерь смерти.

Из показаний красноармейца Михаила Ильичева, взятого в плен на территории Белоруссии:

«...Осенью 1920-го нас везли в вагонах, наполовину заполненных углем. Теснота была адова, не доезжая станции высадки, шесть человек скончались. Потом сутки нас мариновали в каком-то болотце - это чтобы мы не могли лечь на землю и спать. Потом погнали под конвоем до места. Один раненый не мог идти, мы по очереди тащили его, чем сбивали шаг колонны. Конвою это надоело, и они забили его прикладами. Стало ясно - долго мы так не протянем, а когда увидели гнилые бараки и наших, бродивших за колючкой в чем мать родила, реальность скорой смерти сделалась очевидной».

Но это ещё не ад, это только его преддверие. Настоящий ад начинается за колючей проволокой.

Из заявления вернувшего из плена красноармейца Мицкевича А. П. 5 марта 1920 года:

«По прибытии в лагерь нас поместили в холодный барак вместе с другими военнопленными. В бараке нас окружила толпа голых, оборванных и совершенно изголодавшихся людей, похожих на скелеты, с просьбой — нет ли у кого из нас, прибывших, хлеба. Немного позже выяснилось, что пища в лагерях выдаётся такая, что ни один самый здоровый человек не сумеет просуществовать более или менее продолжительное время. Состоит она из небольшой порции чёрного хлеба, весом около 1/2 фунта, одного черепка в день супа. Похожего скорее на помои, чем на суп, и кипятку. В большинстве случаев эти помои, имеющие название супа, выдаются несолёные. На почве голода и холода заболевания доходят до невероятных размеров. Медицинской помощи никакой… Десятки людей помирают ежедневно…».

Из заявления бежавшего из плена Фридкина М., взятого в плен 5 марта 1919-го года (ещё задолго до неудачливого наступления Тухачевского на Варшаву):

«Как только нас привели туда, комендант обратился к нам с такой речью: „Вы, большевики, хотели отобрать наши земли у нас, — хорошо, я вам дам землю. Убивать вас я не имею права, но я буду так кормить, что вы сами подохнете“. И действительно, несмотря на то, что мы до этого двое суток хлеба не получали, мы и в тот же день такого не получили, мы питались только картофельной шелухой, продавали последние рубахи за кусок хлеба, легионеры нас за это преследовали и, видя, как собирают или варят ту шелуху, разгоняли нагайками, а те, которые из-за слабости не убегали вовремя, бывали избиваемы до полусмерти.

13 дней мы хлеба не получали, на 14-й день, это было в конце августа, мы получили около 4 фунтов хлеба, но очень гнилого, заплесненного; все на него, конечно, с жадностью набросились, и заболевания, бывшие и до этого времени, но не в большом количестве, усилились (с 7000 пленных невозможно было найти санитаров), больных не лечили, и они умирали десятками. В сентябре 1919 г. умирало до 180 человек в день, никакой медицинской помощи нам не оказывали… В последнее время (около ноября) приезжала комиссия, но это тоже оказало мало помощи…».

Злодеяния «братьев-славян» зафиксированы вполне официально. Из доклада Е. Аболтина - председателя Российско-Украинской делегации Смешанной советско-польской комиссии по делам военнопленных, беженцев и заложников подготовленного в феврале 1923-го года:

«Может быть, ввиду исторической ненависти поляков к русским или по другим экономическим и политическим причинам военнопленные в Польше не рассматривались как безоружные солдаты противника, а как бесправные рабы... Пища выдавалась негодная для потребления и ниже всякого прожиточного минимума. При попадании в плен с военнопленного снимали все годное к носке обмундирование, и военнопленные оставались очень часто в одном нижнем белье, в каком и жили за лагерной проволокой... поляки обращались с ними не как с людьми равной расы, а как с рабами. Избиения военнопленных практиковались на каждом шагу⁶¹».

Сколько людей всего погибло в польских лагеря смерти, точно неизвестно. По некоторым данным, из взятых в плен с 13 февраля 1919-го года по 18 октября 1920-го, порядком 207 тысяч человек - домой вернулись около 76 тысяч военнопленных.

Процент сгинувших в польском плену советских граждан, вполне совпадает с таковым же - уничтоженных спустя двадцать лет в концлагерях Третьего Рейха. И вот теперь скажите мне: какая разница между фашистом в рогатой каске и с поляком в конфедератке?

Да, никакой!

Официальные советско-российские историки про это стараются не вспоминать. Европейские правозащитники – в упор не видят…

Но я то помню!

И как написано в библии:

«Мне отмщение и Аз воздам!».

***

Рассказав всё это Мехлису, Пономаренко и Влодзимирскому - сами они имели довольно смутные познания - слава интернациональной политике нашей партии, продолжаю:

- Через Верховный Совет СССР, в сжатые сроки скоро будут введены поправки в Уголовный кодекс, принят закон «об «военных преступлениях» или ещё лучше – «преступлениях против человечности». Это – я беру на себя, как Председатель Президиума Верховного Совета.

- С вас же, товарищи чекисты требуется немедленно создать комиссию и тотчас приступить к расследованию фактов геноцида советских граждан в польском плену. Поднять документы в архивах, найти и опросить оставшихся в живых свидетелей…

Пошурудив в «послезнании», обрадованно вскрикнул:

- Одного такого и искать не надо! Первый заместитель начальника Главного артиллерийского управления по боевой подготовке – генерал-полковник Николай Воронов. Он с удовольствием расскажет, как попав в плен в результате контузии, переболел тифом, воспалением лёгких и каким-то лишаём и, чуть не подох с голода в польском концлагере смерти.

Ещё вот появившаяся так кстати идейка:

- Пока мы с Гитлером «друзья», надо через Департамент иностранных дел решительно потребовать доступа к польским архивам, помощи Гестапо в расследовании фактов геноцида на территории Генерал-губернаторства и выдачи лиц причастным к преступлениям против человечности.

Вспомнил кое-что:

- Если мне не изменяет память, на данный момент имеется советско-германское соглашение, согласно которому их «археологи» ищут на территории СССР могилы своих вояк времён Первой мировой войны и оккупации в 1918-м году Украины, Белоруссии и российского Крыма…

Улыбаясь, как будто опытный учитель разоблачил бесхитростные проделки школьного шалуна:

- …Дело, конечно, не в «могилах» - это их разведчики занимаются топографической съёмкой местности. Прямо запретить без веской на то причины мы не в силах - чтоб не испортить отношения с единственный на этот момент страной, из которой получаем новейшие технологии и промышленное оборудование… Но мы можем потребовать, чтоб точно такие же группы «гробокопателей», под предлогом поисков могил замученных поляками красноармейцев, работали в оккупированной Германией территорией Польши. А вот если те не разрешат – то эта самая «веская причина» появится!

Мехлису:

- После расследования обнародовать факты, раздуть на весь мир пропагандистскую шумиху и, после вполне себе законного военного трибунала (ведь формально мы в состоянии войны с Польшей!), перестрелять всю эту сволочь.

Влодзимирский решил уточнить:

- И рядовых солдат тоже?

Спохватившись:

- Эээ… А чем они там под Смоленском занимаются?

- Дорожным строительством.

Машу рукой:

- Дорожными работами в тех краях заниматься не надо! Как бы не наоборот – надо заняться их порчей. Но на это можно поставить и обычных пятнадцатисуточников: хулиганов, тунеядцев и алкоголиков. А «простых» поляков отправить в Караганду – добывать из-под земли «солнечный камень». И крайне желательно там же – под землёй, их и навечно оставить – рядом с костями динозавров-рэксов.

Видимо подивившись моей кровожадности, чекисты в ахуе переглянулись и, затем Пономаренко, «моим же салом – и мне же по мусалам»:

- Такое теперь относится к Департаменту исполнения наказаний, товарищ Сталин.

Мда… У моего разделения досель единого НКВД, имелись и свои «минусы», согласен.

Сделав рожу кирпичом, объясняю:

- Знаю, товарищ Народный комиссар госбезопасности, очень хорошо знаю. Но вы с товарищем Влодзимирским – тоже должны быть в курсе. Ибо не на Марсе живёте, а в одном Советском Союзе вместе с товарищами из Департамента исполнения наказаний.

Завершая «польскую тему», обращаюсь ко всей троице:

- Наверное, товарищи, вы думаете – я мщу полякам? Мщу, конечно – правильно думаете! Но главная «фишка» вовсе не в этом… В войне с таким сильным противником как как гитлеровский Рейх, со стороны Красной Армии будет немало военнопленных…

Вижу вытягивающиеся лица и, несколько повысив голос, безапелляционно:

- …Да, да! Вы не ослышались: именно «немало военнопленных бойцов и командиров» - без пленных войны не бывает.

Затем, говоря чуть ли не по слогам:

- И я хочу сделать так - чтобы каждая европейская сволочь хорошо знала и зарубила на своём арийском носу: мы про своих мёртвых знаем, мы всегда о них помним и даже через двадцать лет – мы придём к виновному в их смерти и строго спросим! За каждого из них спросим! Со всей присущей нам азиатской жестокостью спросим! И не уйти от ответственности даже в могиле – спросим с детей, внуков и правнуков!

Уперев указательный палец в Заведующего «Информбюро при СНК СССР»:

- «Слухами земля полнится» и Вы, товарищ Мехлис, должны этому процессу всемерно способствовать. Чтоб каждая арийская сволочь в Германии и за её пределами знала, как мы – русские, умеем мстить за своих мёртвых!

Тот, понятливо:

- Найти подход к доктору Геббельсу?

«Вот, молодец!».

Развожу руками:

- А почему бы и нет? Тот с радостью протрубит на весь Рейх и мир, с целью вбить клин между нами и потенциальными союзниками. Но те стиснут зубы и будут терпеть все наши выходки - ибо мы им жизненно нужны в качестве «пушечного мяса». А вот многие солдаты и офицеры Вермахта и Войск СС – воспримут эту «информацию к размышлению» правильно и, глядишь – остерегутся особенно усердствовать.

Про себя:

«Особенно, если с первых же километро-часов своего «Drang nach Osten», получат очень хороший щелчок по носу – способствующий трезвомыслению о ближайших, не очень блестящих перспективах.

***

После довольно продолжительной паузы, во время которой мы оприходовали по стакану чая и естественно – кое о чём подумали, оглядевшись по сторонам, я начал таинственным полушёпотом:

- Открою вам важную государственную тайну, товарищи…

С улыбкой:

- …Надеюсь, «расписку» брать не надо – среди нас случайных людей нет.

После того, как каждый из троих - так или иначе подтвердил этот факт, продолжил:

- Перед большой войной с Германией этим летом, этой весной случится маленькая и надеюсь – победоносная войнушка с Финляндией.

Пономаренко, с озарённо-понимающим видом вопросил полушёпотом:

- Как я Вас понял, товарищ Сталин, это Вы эту «маленькую войнушку» с Финляндией - имели в виду, когда говорили что в конце марта-начале апреля - произойдёт одно «событие» с очередной частичной мобилизацией?

Согласно кивнув:

- Совершенно верно: ещё одна «частичная мобилизация» перед большой войной – не помешает. Финляндия же стремиться к реваншу за Зимнюю войну - поэтому так или иначе, рано или поздно - окажется в союзниках у Гитлера.

Конечно, имеются и ещё – более веские причины, чтоб закончить то, что не сумел или не захотел закончить Реципиент…

Но об них как-нибудь потом.

Поочередно посмотрев на Мехлиса и чекистов и остановив взгляд на Пономаренко:

- Так вот, перед объявлением войны, всему миру, финскому и в первую очередь – советскому народу, должно быть объяснены её причины. И вот тут-то (к счастью, или несчастью – смотря как) будущие «потерпевшие» нам её сами дали… Чуть ли не преподнесли на блюдечке.

***

После провозглашения Финляндией независимости, в ней произошла своя – небольшая, но очень жестокая и кровопролитная Гражданская война, закончившаяся победой так называемых «белофиннов» под предводительством небезызвестного Маннергейма - которому не так давно… Эээ… Которому в далёком будущем, какая-то мразь додумается установить в Петербурге мемориальную доску.

Заключительным аккордом этой финской Гражданской войны, стала случившаяся весной 1918-го года резня русскоязычного населения в Выборге – многонациональном городе, расположенном на так называемом Карельском перешейке. И если поляки надо отдать им должное, убивали в своих лагерях смерти всё-таки взрослых мужчин - когда-то державших, но затем сложившим оружие и, убивали по политическим мотивам…

В принципе понять такое можно – простить нельзя.

То финны-егеря из «Охранного корпуса» и партизаны устроили самый настоящий геноцид по этническому принципу – убивая всех подряд – военнопленных и гражданских, пролетариев и предпринимателей, большевиков и белогвардейцев, взрослых и детей, мужчин и женщин…

Убивали не обязательно русских – в числе жертв обнаруживаются совершенно «фантастические» в тех холодных краях национальности, вроде двух итальянцев.

Убивали всех, кто не понимал по-фински.

От показаний уцелевших очевидцев преступления, берёт оторопь даже меня – видавшего виды:

«…«Белые» бросились в город с криками «стреляй русских». Они вламывались в квартиры, хватали и убивали, отводили людей на валы и расстреливали… Расправлялись в основном с мужчинами, но были и дети».

«…Неподалёку от дома Пименовых были убиты два реалиста, выбежавшие в мундирчиках приветствовать «белых»; в городе убито 3 кадета; сдавшихся в плен красных «белые» оцепляли и гнали в крепостной ров; при этом захватывали и часть толпы, бывшей на улицах, и без разбора и разговоров приканчивали во рву и в других местах.… Перед расстрелом срывали с людей часы, кольца, отбирали кошельки, стаскивали сапоги, одежду и т.д.… Особенно охотились за русскими офицерами… родственники потом отыскивали их в кучах тел во рву: с них оказывалось снятым даже бельё».

«Пленных расставили во рву так, чтобы они образовали прямой угол. Охранявшим приказали выстроиться в цепочку перед пленными и стрелять. Первыми начали стрелять солдаты, находившиеся в начале процессии, затем все остальные, в том числе и рассказчик (…). Почти сразу, как только начали стрелять, большая часть заключенных упала на землю. Несмотря на это, стрельба продолжалась еще примерно пять минут. На валах были военные, егеря (…). Через некоторое время человек в немецкой егерской униформе приказал поднять винтовки, и огонь прекратился, после чего мужчины подошли ближе к убитым. Затем сначала двое, один из которых был в немецкой егерской форме, начали из револьвера стрелять в головы раненых, но еще живых людей. Постепенно к ним присоединились и другие».

«…Зрелище было неописуемо ужасно. Тела расстрелянных лежали, как попало, кто в какой позе. Стены валов были с одной стороны окрашены запекшейся кровью. Между валами было невозможно двигаться, земля превратилась в кровавое месиво. О поиске не могло быть и речи. Никто не смог бы осмотреть такие груды тел».

Ни дать, ни взять Нанкинская резня⁶² в Европе - только закопанных живьём да пирамид из отрубленных голов, не хватает!

Казни русскоязычных жителей продолжались весь май и половину июня, хотя основное количество жертв пришлось на первые три дня. Последняя официально задокументированная расправа по этническому признаку, произошла во второй половине июня. Точное число жертв устроенного финнами в Выборге геноцида неизвестно, но по мнению некоторых исследователей - оно может составлять от трёх до пяти тысяч человек⁶³.

А вообще-то было дело - попалась мне как-то «там», такая инфа.

На момент провозглашения независимости, в «Великом княжестве Финляндском» проживало постоянно порядком 200 тысяч русских. После «эпохи перемен» местного разлива, из страны выехало или как-то сумело адаптироваться где-то около ста тысяч.

Остальные сгинули неведомо как и неизвестно куда…

***

Если про польские лагеря смерти - мои собеседники хотя бы слышали краем уха, то про резню в Выборге – ни сном, не духом. До меня советская пропаганда, в основном рассказывала советскому народу, про то - как за океаном негроафриканцам в одних трамваях с белыми человеками ездить не разрешают и смотреть на их леди. А про того, как буквально в двух шагах от «Города трех революций», городе носящего имя Вождя пролетарской революции, втором по величине городе Первого в мире государства рабочих и крестьян – убивают за национальную принадлежность – так про то молчок…

Вкратце рассказал присутствующим про историю Выборгской резни 1918-го года, вызвав неподдельное возмущение, затем обращаясь к Пономаренко и Влодзимирскиому:

- Точно также как и с польскими преступлениями против человечности, товарищи чекисты, от вас требуется провести расследование и против финских. Благо эта территория уже под нашим контролем и можно никого не уговаривая, произвести эксгумацию… Ээээ… Скелетов, или что там ещё осталось от тех бедолаг.

Переведя взгляд на Мехлиса:

- От «Информбюро при СНК СССР» же требуется обнародовать результаты расследования и поднять вселенский шум до небес. После чего Советское правительство потребует от Финского выдачи военных преступников и в первую очередь главного из них – Карла Маннергейма. Естественно, правительство Финляндии откажется: финн – птица гордая и, вот тогда то…

С победоносным видом всех оглядывая:

- И вот тогда-то, с полным на то моральным основанием, мы объявим Финляндии войну! И самое главное, товарищи: в отличии от прошлой Советско-финской войны, каждый – даже самый последний красноармеец, будет знать зачем он пришёл в эту страну…

Указательный палец вверх:

- …Чтобы спросить за своих мёртвых!

Помолчали пару минут, швыркая чай, затем Лев Влодзимирский:

- Разрешите дать совет, товарищ Сталин?

Кивнув:

- Не только разрешаю, но и требую – иначе зачем бы я вас сюда позвал?

Тот, с весьма двусмысленным выражением и интонацией:

- Если от этих расследований требуется международный резонанс, то вести их должны не органы госбезопасности…

Понимаю его: у «гэбни» - весьма скверная репутация за пределами Социалистического Отечества.

- Так, так, так… Продолжайте!

- Будет лучше, если этим займётся Следственный отдел Прокуратуры СССР, который возглавляет товарищ Шейнин.

«Это который «Шейнин»? Не тот случайно, который – Лев?».

Не сдержавшись восклицаю:

- Это тот, который написал «Записки следователя»?

Влодзимирский, слегка усмехнувшись:

- Он много чего написал⁶⁴, согласен! но главное – очень опытный и дотошный оперативник.

Задумываюсь:

«После 1937-38-го годов, у Прокуратуры СССР – репутация тоже весьма подмочена. А что если…?».

- Пожалуй, лучше создать совершенно новый орган для расследования особо важных дел – подобно этим двум. Ээээ… «Следственный комитет (СК) при Президиуме Верховного Совета СССР», включив в него представителей от общественности: например – профессора Виноградова.

- Вам видней, товарищ Сталин.

- Мне видней и посему - Следственному комитету быть!

Посмотрев на часы, допиваю чай и встаю из-за стола:

- На сегодня всё, товарищи чекисты. Приступайте к работе и удачи вам. Нам же с Львом Захаровичем, пора на встречу с товарищами военными…

Глава 17. "И Будённый здесь, ёб твою мать...".

Чуев Ф. «Несписочный маршал».

«Не раз мы говорили (с маршалом Е.В. Головановым. Авт.) о Генеральном штабе. Особенно после книг Штеменко и Василевского. Однажды я заметил:

– Василевский пишет, что Сталин не придавал значения роли Генштаба…

– А как он мог придавать, – откликнулся Голованов,- если до Сталинграда Генштаб был такая организация, которая неспособна была действовать и работать? Какое значение можно было придавать этому аппарату, который не в состоянии был собрать даже все необходимые материалы! Все основные предложения о ведении войны были от Сталина – я там каждый день бывал, а иногда и по нескольку раз в день.

Генеральный штаб войну проморгал – вот что такое Генеральный штаб!».

Адмирала Флота Советского Союза И.С. Исакова, описал, как именно Сталин проводил совещания по военно-морским вопросам:

«Как вел свои заседания Сталин? Надо сказать, что он вел заседания по принципу классических военных советов. Очень внимательно, неторопливо, не прерывая, не сбивая, выслушивал всех. Причем старался дать слово примерно в порядке старшинства, так, чтобы высказанное предыдущим не сдерживало последующего. И только в конце, выловив все существенное из того, что говорилось, отметя крайности, взяв полезное из разных точек зрения, делал резюме, подводил итоги. Так было в тех случаях, когда он не становился на совершенно определенную точку зрения с самого начала. Речь идет в данном случае, разумеется, о вопросах военных, технических и военных, а не общеполитических. Когда же у него было ощущение предварительное, что вопрос в генеральном направлении нужно решить таким, а не иным образом, – это называлось «подготовить вопрос», так, кстати, и до сих пор называется, – он вызывал двух-трех человек и рекомендовал им выступить в определенном направлении. И людям, которые уже не по первому разу присутствовали на таких заседаниях, было по выступлениям этих людей ясно, куда клонится дело. Но и при таких обсуждениях тем не менее он не торопился, не обрывал и не мешал высказать иные точки зрения, которые иногда какими-то своими частностями, сторонами попадали в орбиту его зрения и входили в последующие его резюме и выработанные на их основе резолюции, то есть учитывались тоже, несмотря на предрешенность, – в какой-то мере, конечно».

Из «Краткой записи указаний тов. Сталина по разведке, данных им 21 мая 1937 г.»:

«Сеть Разведупра нужно распустить, лучше распустить всю… Лучше иметь меньше; но проверенное и здоровое.

Мы имеем крупные победы, мы сильнее всех политически, мы сильнее экономически, но в разведке нас разбили. Поймите — разбили нас в разведке.

Мы должны создать свою разведку. Хорошая разведка может отсрочить войны. Сильная разведка врага и наша немощь — провокация войны.

Нельзя быть слепым, надо иметь глаза. Значит надо иметь сильную разведку и контрразведку».

После ужина, перед встречей с группой высшего военного руководства во главе с Наркомом обороны маршалом Куликом, зашли с Мехлисом ко мне в кабинет, где я встретился и поговорил с «отцом Красной Армии» - маршалом СССР Михаилом Дмитриевичем Бонч-Бруевичем.

Ну и Лев Захарович при этом событии присутствовал.

Тот, в новенькой форме и с большой звездой и с лавровыми листьями на петлицах и, главное – нормальных уставных шароварах защитного цвета, с двумя широкими красными лампасинами по бокам… Что сразу делает его похожим на человека, а не на синештанного «оленя».

Любуюсь им и, восхищённо на него посматривая:

- Ну и орёл!

Тот, вздыхает:

- Орёл то, орлом… Да не того происхождения. Как ещё мои коллеги и подчинённые встретят такого «маршала»…

Вижу – очкует старый солдат как новобранец перед первым боем и, подбадриваю:

- Нормально встретят! А если какая-нибудь сволочь в синих штанах, что-нибудь поперёк вякнет – так мы ему объясним, что он неправ.

Мехлис, меня поддержал:

- По-большевистски объясним, как это только мы умеем! Кстати, Михаил Дмитриевич…

Порывшись в своём «совнаркомовском» портфеле, он оттуда достал папочку, а из неё листочек бумаги и положив перед Бонч-Бруевичем:

- …Почитайте, что мои борзописцы про Вас изваяли.

Тот читает и у него запотевают очки:

- Это разве про меня?

- Про Вас, про Вас, уважаемый «Отец Рабоче-Крестьянской Красной Армии»! Именно про Вас. А если что-то и слегка преувеличено, то это только ей на пользу.

Я, всё в том же – бодро-оптимистической тоне:

- В народе в таких случаях говорят: «Каши маслом не испортишь»!

Однако, тот предпочитает что-то более материальное, чем просто мой бодрый голос, или даже газетный пиар:

- Вы помнится, мне двух сатрапов обещали, Иосиф Виссарионович…

Вспомнив про Тимошенко и Жукова, спохватываюсь:

- Ах, да!

«Надо ж позвонить, чтоб их отпустили из застенков кровавой гэбни. Хотя, постой…».

Посмотрев на часы, спрашиваю:

– Михаил Дмитриевич! Вы же, не так давно сидели в НКВД?

Морщится, как будто аскорбинка на зуб попала:

- Было такое дело, да-с… В тридцать первом году, по делу контрреволюционного заговора вонноспецов. А что?

- Не помните случайно, когда на Лубянке ужин? Был уже, аль нет?

Тоже достав старинного вида карманные часы:

- Такое, разве забудешь… Нет, Иосиф Виссарионович, ужина для арестантов на Лубянке ещё не было.

Помня по моему «прошлому» опыту некоторые «нюансы», рассуждаю:

«Ужин для заключённого – святое дело! Как впрочем завтрак и обед. Расстреляй, но сперва положняковую пайку – дай. Поэтому позвоню насчёт Тимошенко и Жукова попозже, после того как нахряпаются баланды после нелёгкого арестантского дня и сыто попёрдывая улягутся на шконку… Ну или под шконку – в зависимости от занимаемого в «хате» положения».

Вслух же заверяю, едва не божась на пустой угол:

- Будут Вам сатрапы, товарищ маршал, обязательно будут – я от своих слов не отказываюсь и на ветер их не бросаю… Но несколько позже.

Успокоив своего Зама на должности Верховного Главнокомандующего Вооружёнными силами СССР, тут же его озадачиваю:

- Наипервейшая наша с вами задача, Михаил Дмитриевич – реорганизация Генерального штаба РККА. Необходимо в самые кратчайшие сроки - сцанным веником разогнать этот балаган с тупыми клоунами к чёртовой бабушке и создать на его месте что-то новое - более дееспособное, что предлагал ещё генерал-фельдмаршал Барятинский Александр Иванович. Знаете такого?

И тут я увидел большие…

Нет, не так: очень(!) большие глаза, в которых в свою очередь сверкали сквозь пороховой дым…

Сполохи былых ожесточённых сражений. Хотя и «подковёрных» - но стоивших Русской Императорской, а затем и Красной Армии – океанов крови.

***

Каждый кто не прогуливал уроки истории в школе, или хотя бы пролистывал по диагонали соответствующий учебник за XIX век, знает что военная реформа Александра II (1860-е - 1870-е годы) - это отмена рекрутчины и введение всеобщей воинской повинности. Самый «продвинутый» выпускник средней школы, возможно, вспомнит про новую военную форму – лёгкую, удобную и, имеющую народное происхождение, про револьверы «Смит-Вессон» и винтовки системы Бердана, про пушки Барановского и прусские стальные артиллерийские орудия системы Круппа.

Всё это так, но одновременно шли и гораздо более значимые события - имевшие более серьёзные последствия, чем всё это вместе взятое:

Выбор формы модели управления вооружёнными силами государства.

И если с внешними атрибутами реформаторы не прогадали, то с глубинной сутью - попали пальцем в жо…

В небо.

И именно в этом, уверен, кроется и вся первопричина всех наших бедствий в двадцатом и возможно - будет крыться и в веке двадцать первом… Ибо неправильно выбранная система военного управления приводит к военным поражениям. Те в свою очередь – к социальному взрыву.

И не надо ругать ни большевиков в целом, ни Ленина в частности…

Они уже пришли на «всё готовое» и надо отдать им должное: осознано или нет - сделали всё, чтоб хоть что-то спасти.

На тот момент в мире и его окрестностях были известны две модели управления: «прусская» и «франкская».

Первую, в разгар Наполеоновских войн и после ряда поражений от «Великого корсиканца», разработала по заданию короля Пруссии целая комиссия во главе с генералом Герхардом фон Шарнхорстом - в которую входили такие известные военные теоретики как Гнейзенау, Клаузевиц и, которую позже провели в жизнь такие практики как генералы Бевин, Гролман и Мольтке.

Проанализировав происходящее, разобрав по косточкам поражения от наполеоновской армии, Шарнхорст и его команда поняли что в военном деле началась новая эпоха. Отныне воюют не государи, с помощью вассалов и наемных армий…

Воюют даже не великие полководцы во главе «великих» армий.

Отныне воюют нации!

Исходя их это постулата, генерал Шарнхорст предложил создать нечто совершенно новое - генеральный штаб: «коллективного гения» его собственными словами, или «мозговой центр армии» - словами человека моего времени.

Сам Шарнхорст говорил примерно так про своё детище:

«Такие гении как Наполеон - приходят и уходят, а генеральный штаб вечен!».

Из того же постулата, следует следующее:

Кто подскажет: какая самая главная задача у любого - даже самого маленького государства…?

Нет, вовсе не увеличение благосостояния народов – это вам не мамка, не нянька и даже не богадельня для сирых да убогих. А как совершенно верно определил Карл Маркс – «машина угнетения». И главной его задачей является, увы…

…Самосохранение.

А не воюя, государству сохраниться нельзя!

По крайней мере, не становясь чьей-то дойной коровой.

А раз в новейшее время воюют не армии, а нации - то значит и, всё в государстве - должно быть подчинено интересам генерального штаба. Через кайзера (верховного главнокомандующего нацией) разумеется.

В чисто военном же аспекте, генеральный штаб должен быть воспитан для выполнения важнейшей интеллектуальной функции: свободной и регулярной критики и самокритики армии и её командования всех уровней. Ибо не критикуя сам, не воспринимая конструктивно критику в свой адрес, не вскроешь недостатки. А не вскроешь недостатки – не избавишься от них и так и, будешь переходить с этими недостатками переходить из века в век – как это и поныне делает наше с вами богоспасаемое Отечество.

Во время боевых действий, представитель Генерального штаба должен сопровождать полевых командиров - но не подменяя их, а консультируя и контролируя их деятельность. И в свою очередь – фиксируя и анализируя боевой опыт полевых командиров, передавая его «наверх» - в Генштаб. По мнению Шарнхорста: так и только так - будет достигнуто единение теории и практики, функциональное соединение интеллектуализма и боевой агрессивности.

И все войны, ведущиеся Германией со времён Франко-прусской (1870-1871 годов), весьма красноречиво подтверждают:

Герхард фон Шарнхорст был прав!

Победить германскую нацию во главе с таким Генеральным штабом, можно было только навалясь всем миром и только с неимоверными жертвами. И надо денно и нощно благодарить Всевышнего, что вместе с этим военным гением - в этой стране не появилось точно такого же гениального политика…

Иначе всем, кроме германцев - места на этом «Шарике» было бы мало!

Всех тонкостей «франкской» системы управления вооружёнными силами я не знаю и сильно сомневаюсь, что их знают сами французы. Думаю, суть её сказал сам Наполеон:

«Чернь со мной всё, без меня она – ничто».

То есть:

Есть Наполеон – есть Великая армия.

Нет Наполеона и Великой армии нет.

После поражения в Франко-прусской войне 1877-1878 годов - лягушатники сильно поумнели, мы же…

Мы же до сих пор, чуть что – лихорадочно ищем «спасителя».

Разве не так?

Формально же, если в соответствии с первой - подчинение идёт от кайзера (верховного главнокомандующего) через генеральный штаб, то у второй – через военное министерство, которому подчиняется генштаб.

Вроде не велика разница, а вот поди ж ты…

В разгар военных реформ, за прусскую модель управления вооружёнными силами ратовал «кавказец» генерал-фельдмаршал Барятинский Александр Иванович. Его идеологическим противником был Дмитрий Алексеевич Милютин, назначенный царём военным министром.

До какого крайне ожесточения дошли идеологические разногласия, говорит тот факт, что узнав про это назначение, Барятинский написал императору Александру II - что-то вообще немыслимое, не идущее ни в какое сравнение и не лезущее ни в какие рамки, даже такие как ворота:

«Отныне я ваш враг!».

Что нашло на государя-императора, я не знаю. Возможно - какая-то «ночная кукушка» из кружка либералов-реформаторов – в который тот был вхож, так «накуковала». Я там не был и свечку в тот момент не держал.

Но исторический факт: сокрушительное поражение потерпел не один Барятинский – весь Генеральный штаб Русской императорской армии, который после этого события оказался даже не на вторых – на третьих ролях, лишившись возможности хоть как-то влиять не только на государство и общество в целом - но и на вооружённые силы в частности.

Только штабные игры на картах и преподавание «сухой теории» лоснявшимся от блеска гвардейским офицерам!

Лишённая «обратной связи» Николаевская академия Генерального штаба Русской Императорской армии, поставляла в войска не штабистов - а скорее военных чиновников, напичканных ненужными и зачастую на пару поколений устаревшими знаниями.

Естественно, всё это имело последствия. Ведь в отличии от выхляющих широкими бёдрами советско-российских историков, сама история – дама очень серьёзная и не прощающая ошибок.

Антон Антонович Кереновский - пожалуй лучший военный эксперт того времени, так написал уже в эмиграции, в вышедшей в начале 1930-х годов книге «История Русской Армии»:

«Положительные результаты милютинских реформ были видны немедленно (и создали ему ореол «благодетельного гения» Русской армии). Отрицательные результаты выявились лишь постепенно, десятилетия спустя, и с полной отчетливостью сказались уже по уходе Милютина. Военно-окружная система внесла разнобой в подготовку войск... Положение 1868 года вносило в полевое управление войск хаос импровизации, узаконивало «отрядную систему».

Однако все эти недочеты бледнеют перед главным и основным пороком деятельности Милютина – угашением воинского духа. Милютин бюрократизировал всю Русскую армию сверху донизу. Во всех уставах и положениях он провел преобладание штабного (с канцелярским уклоном) элемента над строевым... Военному организму был привит невоенный дух. Это катастрофическое снижение духа, моральное оскудение бюрократизированной армии не успело сказаться в ощутительной степени в 1877–1878 годах, но приняло грозные размеры в 1904–1905-м, катастрофические – в 1914–1917 годах».

На мой взгляд, сказать лучше просто нельзя.

И катастрофические последствия не заставили себя ждать!

Если верить Протопресвитеру русской императорской армии протоиерею Георгию Шавельскому, в 1916-м году генерал М.В. Алексеев - Начальник штаба Ставки при царе Николае II, так изливал ему в жилетку свою скорбь-печаль:

« - Ну, как тут воевать? Когда Гинденбург отдает приказание, он знает, что его приказание будет точно исполнено не только командиром, но и каждым унтером. Я же никогда не уверен, что даже командующие армиями исполнят мои приказания…».

Это писТец полярный, товариЧи!

« -…Что делается на фронте - я никогда точно не знаю, ибо все успехи преувеличены, а неудачи либо уменьшены, либо совсем скрыты».

И шо вы думали?

В поисках выхода из создавшегося положения, сей генерал вступил в сговор с другими своим коллегами и либералами из Госдумы и, снёс на хер трёхсотлетний романовский режим.

Но в этот раз, дело было вовсе не в «сидевшем в кабине мудиле»…

А именно «в бобине»!

Поставленной на грань выживания страной после Февральского переворота, управляли все кто угодно - но только не те, кто отвечал за её сохранность. И положение только усугубилось.

В общем, «хотели как лучше, а получилось как всегда». Не царя менять надо было, а…

СИСТЕМУ!!!

Поняв это, уже другая группа генералов-генштабистов, обратилась к куда более решительным товарищам, чем либералы-думцы…

К большевикам!

Возглавлял заговорщиков 2-й генерал-квартирмейстер (военная контрразведка) Главного управления Генерального Штаба генерал-лейтенантом Потапов Н.М.. Входили в неё Начальник военной разведки ГУ ГШ генерал-майор Рябиков, генералы-генштабисты Снесарев, Свечин, Подгурский, Лебедева, Теодори, и…

И конечно же - сидящий в данный момент прямо передо мной Михаил Дмитриевич Бонч-Бруевич, назначенный после подавления Корниловского мятежа Командующим Северным фронтом. Вполне возможно и даже вполне вероятно, что это именно через него и его меньшого братца - генералы во главе с Потаповым вышли на верхушку большевиков и, в первую очередь к Ленину.

Обратившиеся к большевикам генералы-генштабисты, предложили помочь тем с организацией переворота, с условием создания взамен в Советской Республике полноценного Генерального Штаба - который обладал бы положенным ему влиянием в политике и экономике и, разумеется – преобладающим влиянием в деле военного строительства и обороны государства…

???

…Не так дело было?

А за каким тогда хреном, дико извиняюсь, царские генералы пошли на службу к большевикам?

На этот вопрос никто из историков, более-менее внятно - так до сих пор и не ответил.

«Из чувства патриотизма»?

Прикалываетесь, что ли?!

Большевики в то время открыто говорили о своём интернационализме - который с патриотизмом стыкуется примерно так же, как кошка «дружит» с собакой. Мало того, кое-кто из большевиков не стеснялся открыто заявлять, что Россия для него – всего лишь «охапка хвороста», для того чтобы зажечь «мировой пожар Мировой социалистической революции»…

А вот белые, те да – патриоты!

Ибо, эти лузеры за «единую и неделимую».

Как бы там не было на самом деле, свою половину договора генералы-генштабисты блестяще выполнили.

И действительно: глядя со стороны на Октябрьскую революцию (переворот, если кому угодно), точнее Октябрьское вооружённое восстание в Петрограде - не перестаёшь удивляться с какой потрясающей чёткостью всё это было проделано…

Здесь чувствуется рука не вышедшего из подполья агитатора или боевика-террориста, а профессионального организатора боевых операций.

А такому в тех «университетах», что прошли во время борьбы с Самодержавием «ленинские гвардейцы», не учат!

Только в Академии генерального штаба.

И Советскую Власть они же помогли отстоять в нелёгкой Гражданской войне. Ну не журналистом же Троцким, Красная Армия была создана – такое даже составители ЕГЭ уже стесняются утверждать.

А вот большевики из так называемой «Ленинской гвардии» в ответку, свою половину договорняка выполнять не спешили… Напротив, после того как убедились что словами Вождя - власть за ними закрепилась «всерьёз и надолго», начали отжимать «союзников» с командных и штабных должностей уровня комбригов-комдивов-комкоров и начальников соответствующих штабов и служб – заменяя их «социально близкими» красными командирами, или так называемыми «краскомами». К началу так называемых «сталинских репрессий», подобно Михаилу Дмитриевичу Бонч-Бруевичу все имеющие высшее военное образование бывшие офицеры Русской Императорской Армии - остались лишь на тех должностях, которые требуют военно-учётной специальности - непосильной имеющим за плечами три класса образования и ускоренные кавалерийские курсы. То есть - военные топографы, медики, военные инженеры, военные железнодорожники и прочая военно-прикладная братия…

1937-1938 годах же, в РККА по большей части шла «подковёрная война» уже между своими – между краскомами, ведущаяся за «место под Солнцем».

Жизнь так уж устроена: синих штанов много, а кресел под них - всегда не хватает!

А настрочить «сигнал» в НКВД – где точно такие же «грамотеи» и, начального образования достаточно.

Вот поэтому и был создан у нас мало-мальский нормальный Генеральный Штаб - только к середине, или даже к концу Великой Отечественной войны… И что-то глядя на последние события в моём настоящем, мнится мне - что после её окончания, «всё вернулось на круги своя».

Вот такая вот фигня, малыш…

***

Пока вспоминал да бесился от осознания упущенных страной возможностей, глаза у «Отца Красной Армии» стали нормальными и он недоверчиво вопросил:

- Так Вы хотите, Иосиф Виссарионович, перестроить Генеральный штаб по прусскому образцу?

Коротко хохотнув, ответил «по-одесски»:

- А Вы разве не хотите, Михаил Дмитриевич?

Растерянно:

- Хочу, но… А не поздновато ли? Перед самой войной?

С изрядным стэбом:

- А Вы считаете, что перестраиваться уже во время войны – будет в самый раз? Я с Вами категорически не согласен, товарищ маршал СССР!

- Но не помешает ли это мероприятие подготовке Красной Армии к…

- К собственному разгрому в скорой войне с Германией? Конечно, помешает – ради этого, мы с вами всё это и затеваем. А Вы думали для чего?

Вздыхает и неуверенно:

- Надеюсь, так оно и будет…

Собственно говоря, «процесс» уже пошёл с момента образования «Комитета Труда и Обороны» (НКТиО).

Кто во время войны слышал про Наркомат обороны?

Да, никто!

Ибо в «реальной истории», встав во главе Государственного Комитета Обороны (ГКО) Сталин сам встал на должность наркома - послав Тимошенко командовать фронтами. Здесь же я сделал хитрее, назначив на эту должность не имеющего никаких политических амбиций маршала Кулика и вдобавок не его – а Бонч-Бруевича сделав своим Заместителем, как Верховного главнокомандующего. Наркомат обороны таким образом, стал вполне себе заурядным наркоматом – вроде Наркомата авиапромышленности, а так как «свято место пусто не бывает» - на главенствующее место в военной епархии выдвинулся Генеральный штаб.

Осталось только провести его реорганизацию и всё!

Помолчав, подумав, Бонч-Бруевич осторожно спросил:

- Вы сказали, Иосиф Виссарионович: «сцанным веником разогнать этот балаган к чёртовой бабушке»…

- Ага! Именно так я и сказал, а чё?

Недовольно сморщившись, требует уточнить:

- Кого конкретно в Генштабе РККА требуется разогнать таким - несколько экзотическим образом? Какие именно управления или отделы?

Как шашкой категорически махнув рукой, я:

- Всех до одного! Даже бродячих кошек и собак на ближайшей к Генштабу помойке перебить и крыс с мышами из подвалов Генштаба вытравить. Если таковые имеются, конечно…

У того аж очки на лоб от изумления лезут:

- Да от чего же? Почему? Зачем? Объясните мне такой рискованный маневр, товарищ Верховный Главнокомандующий.

Усевшись в кресле поудобнее, даю весь расклад:

- Извольте, товарищ маршал СССР. Некоторые современные мне серьёзные историки, приходят к однозначному выводу: в нашем Генштабе окопался «крот»! Иначе согласитесь: некоторые события до и во время войны - просто невозможно объяснить. Так как мне неизвестно кто это (а «кротов» роющих в пользу Гитлера может оказаться несколько и даже – несколько десятков), то придётся менять всех до одного.

Бонч-Бруевич-старший задумчиво:

- Возразить нечем: если есть подозрения что в Генштабе имеется шпион – лучше конечно же перестраховаться….

Вдруг настороженно-опасливо:

- …И куда Вы собираетесь их определить?

Поняв с полуслова его опасения, отвечаю:

- Я вовсе не собираюсь всех «старых» генштабистов отправить чистить от лишних деревьев тайгу – слухи о моей кровожадности несколько преувеличены. Просто этих оправим в войска, а штабистов из войск – в Генштаб. И желательно – повоевавших, знающих как это делается не по теоретическим трудам Драгомирова - а на своём боевом опыте. А то действительно: как могут управлять войной люди - ни разу (или давно) её не видевшие? Не нюхавшие пороху…?

Ещё один веский аргумент:

- …К тому же в войсках некомплект командного состава в двадцать процентов. А в Генштабе, уверен – не меньше того лишнего народа, даром синие штаны протирает. Сократить раздутые штаты надо!

Соглашается:

- Ну это как водится: чем дальше от передовой, тем больше «патриотов» в штабах и «крестов» на их грудях… Традиция-с!

- Завязывать пора с такой «традицией», Михаил Дмитриевич!

Вздыхает:

- Легче сказать, чем сделать, Иосиф Виссарионович…

Я же, довольно бодренько:

- А мы с вами всё-таки попробуем.

Вижу, всё равно менжуется, восклицаю – хотя и, возможно - излишне жизнерадостно:

- Да, ты не очкуй, тов… Хм, гкхм… Не бойтесь, товарищ маршал СССР: самое трудное – разгонять, я возьму на себя. Вам же остаётся всего-то ничего – на пустом месте построить что-то совершенно новое.

- Легко сказать… А кого Вы планируете назначить Начальником Генштаба? Шапошникова Бориса Михайловича?

Отрицающе машу головой:

- Нет, не его: «Акела промахнулся».

- …??? Извините, что?

Объясняю:

- Борис Михайлович увидел причины быстрого разгрома вермахтом Франции - не в новых методах ведения боевых действий германским Вермахтом, а в ошибках французского командования.

Корпоративная солидарность взяла своё и новоявленный маршал изрядно возмутился:

- Вам хорошо рассуждать – Вы в своём будущем всё про «методы ведения немцами боевых действий» из книжек вычитали! А каково нам? Кто из наших современников мог предугадать такое?

Невозмутимо отвечаю:

- Да есть тут такой – ныне без дела шатается и ждёт ареста… Полковник Иссерсон. Знаете такого?

- Георгий Самойлович?

- Он самый.

Задумывается, морща лоб:

- Что-то давненько про него не слышал… Кажется, он написал какую-то книгу, после чего впал в немилость. Извините, в подробности не вникал…

Усмехаюсь понимающе:

- Правильно сделали: меньше знаешь – спокойней спишь.

Однако, зело заинтересовался:

- Но сейчас то мне нечего бояться, Иосиф Виссарионович… За вашей широкой спиной, то! Что за книга: как называется и что в ней?

- «Новые формы борьбы». В ней автор практически угадал, что война с Германией начнётся без предупреждения - рассекающими сокрушительными ударами заранее сосредоточенных сил, с первых же минут массированно использующих технику – танки и авиацию. Времени на мобилизацию и планомерные действия у нас не будет, от слова «вообще»…

С сожалением вздохнув:

- …Однако в Красной Армии эти предостережения проигнорировали. И в первую очередь – ваш Борис Михайлович!

Помолчав, вновь спрашивает:

- Начальником Генштаба будет Иссерсон?

- Нет, не он. Ибо отличный теоретик – не обязательно хороший практик. Хотя можете использовать его по своему усмотрению: моим требованиям он вполне подходит - в 1939-м году он был начальником штаба 7-й армии, действующей в направлении Выборга. Стало быть пороху понюхать успел и как управлять войсками в боевой обстановке представление имеет.

Подумав, Бонч-Бруевич сделал первое назначение:

- Пожалуй, Георгия Самойловича поставлю на начальника Первого – Оперативного отделения…

- Как Вам будет угодно.

Настаивает:

- Так кто же будет Начальником Генерального штаба?

- Скоро сами узнаете.

Слегка набычившись, как андалузский бык-ветеран перед корридой:

- И Разведывательное управление будете разгонять?

- Его то, в первую очередь…

Посмотрев на часы:

- …Впрочем, «процесс» уже идёт.

Пока сперва чуть не задохнувшись от возмущения, маршал СССР подыскивал слова в мой адрес и уверен – слова очень нехорошие, достаю из стола папочку с грифом «Совершенно секретно» и кладу перед ним:

- Всякая реорганизация проходит успешней - если идёт «в процессе», так сказать. Сразу видно что за «новый человек» на «новом месте» и на что он годен… Ну и слаживание коллектива – это само собой.

Враз забыв про Разведупр и его печальную – как «Повесть об Ромео и Джульетте» судьбу, вопрошает:

- Что это?

- Мои соображения по поводу новой – весенней войны с Финляндией. Ээээ… Назовём её «Советско-финляндской продолженной войной».

Открывает, листает и «по диагонали» пробежав всего то - с десяток страниц, недоумённо вопрошает:

- Ну и с какой целью и для чего нужна эта ваша… Ээээ… «Продолженная война»?

Буровя его испепеляющим (я надеюсь) взглядом, на низких басах рычу тираном:

- Не моя война, Михаил Дмитриевич… А наша(!!!) война.

- Извините, оговорился… И всё же для чего, Иосиф Виссарионович, объясните?

Лично моё мнение: надо было или не начинать эту войну или если уже начали – довести её до конца…

Ибо, недобитый враг – самый опасный враг!

Но, раз уж так вышло – придётся доделывать недоделанное Реципиентом, тут ничего не попишешь.

Отвечая своему заместителю, загибаю пальцы:

- Во-первых, это даст нам возможность под прикрытием очередной «частичной» мобилизации – провести всеобщую.

- Во-вторых, накануне серьёзных событий мы обкатаем новую тактику, а войска наберутся боевого опыта.

- В третьих, оккупация Финляндии обезопасит с севера Ленинград – где находится примерно треть всей нашей военной промышленности, которую не придётся эвакуировать. Не говоря уже о том, что никакой «Ленинградской блокады» с её бесчисленными жертвами, при таком раскладе не будет.

- В четвёртых, оккупация Финляндии позволит Балтийскому флоту всю войну действовать на морских коммуникациях противника, а не ржаветь без дела в Маркизовой луже…

Из Швеции, Третий Рейх почти всю войну получал примерно половину всей железной руды, которая могла транспортироваться судами из норвежского Нарвика … Но там оперировал «Гранд Флит» – британский военно-морской флот. Или, через Ботнический залив и Балтийское море - где всю войну не появлялся Советский военно-морской флот, загнанный Вермахтом(!) в Маркизову лужу.

Ежели Финляндия будет «наша», то даже потеряв южный берег Финского залива, наши подлодки смогут выходить на коммуникации противника и наводить там шороху.

- В пятых, мы поставим себе на службу природные богатства этой страны и, напротив Германию – лишим их…

Финляндия, это такая небольшая и очень компактная Сибирь, только без нефтегаза. Руд же в ней навалом и они очень богатого содержания.

Из этой страны, промышленность Германии получает примерно треть нужного ей никеля, а также в серьёзных объёмах медь, молибден, кобальт, хром, цинк. Наконец – лес, идущий на крепёж в угольные шахты.

Нам бы это добро тоже не помешало!

Например, в довоенном СССР кобальт не только не добывался - но даже не были известные его месторождения. А ведь это – лопатки нагнетателей для высотных авиамоторов! Финляндия же всю войну поставляла в Рейх примерно 60 тонн этого металла в год.

А хо-хо, ни ху-ху?!

Без никеля стоящей танковой брони не получишь. Но, уральские руды крайне бедны никелем – менее одного процента, а до норильских ещё дожить надо… Советской промышленности этого металла остро не хватало и, всю войну она работала в условиях настоящего никелевого голода. В результате броня советских танков была хрупкой и, например в отличии от американской или английской брони – давала при пробитии трещины и множество собственных осколков, поражающих экипаж.

И в то же время в Петсамо, что недалеко от Мурманска – буквально на передовой, у нас под носом - финны добывали для Гитлера более чем по пятьсот-восемьсот тонн никеля в год.

Абыдно, да?!

Что самое прикольное, на львиную долю никеля Петсамо СССР имел вполне себе законное право.

Никелевые рудники в Колосъйоки и в Петсамо, ещё с 1934-го года находились под управлением англо-канадской компании «Монд Никель».

Летом 1940-го, после сложных дипломатических переговоров с этой компанией, Советский Союз и Германия договорилась об «разделе продукции»: последняя получает шестьдесят процентов произведенной продукции, СССР - сорок.

Однако «финики» до самого 22-го июня – «му-му любили», а наши дипломаты - клювом щёлкали.

Повод для Продолженной войны?

Да вот он:

«Мы пришли за своим!».

Найдутся и другие поводы, было бы желание.

- …Ну и в шестых, разгромив Финляндию с «разгромным счётом» - мы покажем Адольфу и его «лощённым» германским генералам из «Oberkommando der Wehrmacht» (ОКВ), что мы тоже кой-чего могём – что возможно убережёт того от одного - известного нам с вами, весьма опрометчивого шага.

Худой мир лучше доброй войны, не правда ли?

Достав карманные часы и мельком глянув на циферблат, поднимаюсь из-за стола:

- Однако нам пора, Михаил Дмитриевич: ваши коллеги уже собрались и даже поди успели заждаться нас с вами…

***

По дороге встретили нового Начальника Политуправления РККА - Розалию Самойловну Залкинд по прозвищу «Землячка»: в новенькой кожаной – так ей идущей, с деревянным «Маузером» на боку…

При виде её, невольно вспомнились слова из «Оптимистической трагедии»:

«Ну, кто ещё хочет попробовать комиссарского тела?».

Поздоровались и спрашиваю:

- Ну и как идут организационные мероприятия, Розалия Самойловна?

Улыбается:

- Беда, как поругалась с товарищем Мехлисом!

Тот при виде этой «амазонки» надулся как индюк и, как древнеславянский громовержец Перун - мечет из-под бровей молнии…

Если поругались два еврея, значит действительно – беда.

- А что так?

Та, с круглыми глазами:

- Вы не представляете, Иосиф Виссарионович, сколько разжиревших бездельников обнаружилось в этой богадельне – в Политуправлении РККА!

Незаметно толкаю локтем Бонч-Бруевича: смотри, мол, как это делается!

Отвечаю:

- Почему же? Вот этот-то как раз я и представляю и очень даже отчётливо. Не представляю только - каким сюда боком Лев Захарович?

- Заменяю людьми из Наркомата госконтроля, а он ругается и грозится пожаловаться Вам…

Стараясь как можно более рассудительно:

- Там тоже люди нужны! Так что Вы без фанатизма, Розалия Самойловна… Пожалуйста!

Минуту спустя, как бы рассуждая вслух:

- Пожалуй, контролирующим органам надо обзавестись своим собственным НИИ и учебными заведениями для подготовки кадров.

Повернувшись к Мехлису:

- Слышали?

- Слышал.

- Ну а раз так, Лев Захарович, будьте так добры через недельку, предоставить мне на рассмотрение соответствующий проектик…

***

Встреча с верхушкой генералитета, происходила там же – в зале для совещаний Совнаркома СССР. Народу конечно значительно меньше чем в момент моего «вселения» в Генштабе: отсутствуют командующие округами с свитами и кое-кто ещё. Только высшее военное руководство страны.

При моём появлении, генералы во главе с маршалом Куликом (последний, уже в нормальных - одного цвета с френчем штанах, что не может не радовать) соскочили и рявкнули единой лужённой глоткой:

- Зрав… Жел… Тов… Верх… Глав… Щий!!!

В ответ тоже приветствую:

- Здравствуйте товарищи!

Увидев знакомую усатую рожу, с наигранным удивлением произношу:

- И Будённый здесь, ёб твою мать!

Обернувшись к Землячке, шёпотом:

- Пардон, Розалия Самойловна… Традиция!

Та улыбается:

- Я про эту «традицию» знаю, Иосиф Виссарионович.

История сей забавной традиции такова.

Как-то раз Сталин и его соратники путешествовали по железной дороге, естественно останавливаясь на крупных станциях - чтоб заправить водой и углём паровоз, вагон-ресторан - выпивкой и закуской, а пассажирам – прогуляться по перрону и размять затекшие от долгого сиденья ноги.

В Ростове-на-Дону из вагона первым вышел Ворошилов… Увидевший любимого Наркома обороны народ удивился и восторженно его поприветствовал. За ним вышел Молотов – отчего публика изумилась еще больше. Когда на перроне появился Сталин, тут уж надо полагать, люди ваще охренели.

И вдруг из вагона на перрон, во всей своей красе вываливает Будённый…

Тишина… Из выпавшей в осадок толпы послышалось:

- И Будённый здесь, ёб твою мать…

С тех пор, при виде Буденного, Сталин произносил эту сакральную фразу:

«И Будённый здесь, ёб твою мать!».

Переждав не менее традиционный взрыв хохота, представляю своего заместителя:

- Прошу любить и жаловать, товарищи и, в моё отсутствие - выполнять приказы товарища Бонч-Бруевича как мои собственные и как в присяге написано: «Точно, беспрекословно и в срок».

Вижу не совсем приязненные взгляды в адрес своего Зама, но ничего…

Стерпятся – слюбятся.

Или же поменяют место в армейской иерархии, а то и вообще профессию вместе с местом проживания.

За мной не заржавеет!

Далее:

- Товарищи! Мной было принято решение восстановить институт комиссаров в РККА…

Однако вижу народ уже въехал в ситуацию и, в тихом ужасе уставился на Землячку.

Сцена напоминает кадр из советского мультика про Маугли, удава Каа и зачарованными последним бандерлогами… Ну, там – в Мёртвом городе, откуда этот человеческий детёныш тырил ништяки.

Поэтому чтоб не лить понапрасну воду, закончил:

- …Ну я вижу, все в теме да? Надеюсь – сработаетесь. А не сработаетесь – то не завидую.

Поворачиваюсь в сторону Мехлиса и, выкатываю новый «арбуз»:

- Думаю, Льва Захаровича вам представлять не нужно, да? Кроме всего прочего, отныне он – Начальник «Информбюро при СНК СССР» и, доношу до ведения присутствующих: с этого дня корреспонденты «Красной звезды» должны иметь доступ везде - от красноармейского сортира до генеральской спальни. И имеют право публиковать…

Слегка потомив, вываливаю:

- … Всё!

Делаю извиняющий жест перед Розалией Самойловной и продолжаю, приведя жизненный пример:

- Если положим командующий округом завёл себе блядь, то в «Красной звезде» так и будет напечатано: «Командующий округом, имярек, вместо того чтобы день и ночь повышать боеспособность вверенных ему частей, соединений и объединений - завёл себе блядь, чем снижает обороноспособность Красной Армии и играет на руку её врагам…».

Далее, даю весь расклад судьбы прелюбодея:

- После чего, окружной комиссар поставит перед вопрос перед руководством о соответствии занимаемой должности, окружной особый отдел роет-ищет злой умысел…

Нагоняя жути по бесприделу, на полном серьёзе:

- …И наконец, любитель «помочить конец в чужой лунке», трибуналом ставится перед дилеммой: или - принудительный расстрел путём внесения лишнего свинца в организм, или - добровольная кастрация по методу профессора Виноградова.

Насладившись произведённым эффектом, улыбаюсь:

- Шутка, товарищи!

Повисшая было тишина – аж слышно как на улице идёт снег и с грохотом падает на асфальт, вдруг взорвалась сверхновой:

- Хахаха!!!

Поржав всеми со всеми, уточняю:

- Насчёт добровольной кастрации – шутка, конечно. Насчёт же всего остального – вполне серьёзно.

И всем сразу стало не до смеха.

***

Поискав глазами:

- Генерал-майор Захаров здесь?

Обернувшись, Кулик:

- Где-то здесь должен быть… Товарищ генерал-майор!

Из задних рядов встаёт невысокий, но коренастый военный с решительным и одновременно умным лицом и по-уставному вытянувшись:

- Я здесь, товарищ Верховный Главнокомандующий!

В отличии от маршала Кулика - это личность довольно малоизвестная и, то я про него когда-то читал и сейчас вспомнил - это просто чудо какое-то.

Матвей Васильевич имеет типично «красную биографию» - лучше и выдумать нельзя: истинно пролетарское происхождение, член партии с 1917-го года, участник штурма Зимнего дворца и Гражданской войны – которую закончил помощником начальника штаба бригады, окончив Высшую штабную школу

Между войнами войны Захаров продолжил учиться. Он окончил несколько различных курсов и учебных заведений, в том числе и Академию Генштаба РККА - после которой служил Начальником штаба Ленинградского военного округа, затем – помощником Начальника Генерального штаба.

В общем, штабист уже бывалый.

С мая прошлого года он – Начальник штаба Одесского военного округа и в «реальной истории» прославится тем, что убедит своего командующего привести войска и авиацию в состояние повышенной боевой готовности (или даже действуя через его голову, сам прикажет – исторические свидетельства не сходятся), чем предохранит их от «внезапного и вероломного».

Ведь можем же когда захотим, да?

На протяжении всей Великой отечественной войны, этот генерал занимал должности начальника штаба на различных фронтах, чаще всего под командованием маршала Конева. Под его руководством было разработано и осуществлено несколько десятков успешных наступательных операций: последняя – разгром Японии на Дальнем Востоке в 1945-ом.

В своих «Размышлениях…», Жуков в основном про себя – про любимого. Но здесь он сделал исключение, охарактеризовав генерала Захарова так:

«Матвея Васильевича Захарова я знал по Белорусскому военному округу, где он был начальником оперативного отдела штаба округа… Надо сказать, что оперативный отдел штаба округа, который возглавлял М.В.Захаров, резко выделялся среди большинства приграничных округов своей сколоченностью, подготовленностью и общей оперативной культурой. Несколько позже М.В.Захаров успешно командовал стрелковым полком в Бобруйске. Возглавляя штаб 2-го Украинского фронта, Матвей Васильевич был хорошей опорой для командующего фронтом И.С. Конева».

Ещё лучше сказал сам маршал Конев, по сути обязанный Захарову своей славе одного из выдающихся советских полководцев того времени:

«Возглавляя штабы фронтов, М.В. Захаров проявил себя как один из самых опытных начальников штабов. Лично мне с ним довелось совместно работать на Калининском, Степном и 2-м Украинском фронтах, и я могу сказать, что Матвей Васильевич относится к той школе оперативных работников, которые в совершенстве постигли методы управления войсками крупных объединений. Это человек неукротимой энергии и высокой штабной культуры».

После войны Матвей Васильевич командовал «Группой советских войск в Германии», откуда после конфликта с Хрущёвым – обвинившим его в участии в каком-то пресловутом «движении сталинистов», был снят…

Лучшая характеристика, на мой взгляд!

После того как того самого сняли за «волюнтаризм», кукурузу и прочую лютую гомосятину, Захаров в звании Маршал Советского Союза возглавит Генеральный штаб и станет первым заместителем Министра обороны.

***

- Товарищ Будённый!

Лихо, как будто вскочив в седло, поднимается с места:

- Слушаю, товарищ Сталин!

Посмотрев сперва на Бонч-Бруевича – как будто от того идёт, хотя тот не при делах:

- У нас сложилось мнение, что с расформирование кавалерийских корпусов мы несколько поспешили… Как Вы сами считаете, товарищ маршал?

Перед войной действительно поспешили и вместо 32 кавалерийских дивизий и 7 управлений корпусов в 1938-м году - к 22 июню 41-го осталось всего 13 кавалерийских дивизий и 4 корпуса.

Однако, начавшаяся война показала что Будённый был прав:

«Лошадка себя ещё покажет!».

Она не заставила себя долго упрашивать – показала что ещё повоюет и, уже осенью 1941-го года - было сформировано более восьмидесяти кавалерийских дивизий. К осени же 43-го, численность советской кавалерии превзошла 38-й год: десять кавалерийских корпусов, в числе которых были и три гвардейских.

В конце войны же, появились хорошо зарекомендовавшие себя на заключительном этапе конно-механизированные группы, в составе двух кавалерийских и одного механизированного корпусов.

Не раздумывая, не скрывая изумлённой радости, Будённый твёрдо отвечает:

- Я считаю, товарищ Сталин, что с расформирование кавалерийских корпусов мы поспешили изрядно. Необходимо немедленно, пока не поздно восстановить численность советской стратегической конницы.

Обращаясь к Кулику:

- Слышали, товарищ Нарком обороны? Найдите хорошего генерал-кавалериста и немедленно приступайте к восстановлению численности конных корпусов.

- Слушаюсь, товарищ Верховный Главнокомандующий!

Меж тем с любопытством наблюдаю за Будённым…

Человек этот - очень своеобразный: настоящий народный самородок, человек щедро наделённый матушкой-природой умом и здравым смыслом, способный быстро схватывать обстановку и действовать с непреклонной решимостью.

И этот военный талант был фактически закопан в землю!

С июня 1937-го по август 1940-го года Семён Михайлович командовал войсками Московского военного округа, одновременно являясь членом Главного военного совета НКО СССР. С марта 1939-го года - заместитель Наркома обороны СССР, а с 15 августа 1940 года - первый заместитель наркома обороны СССР.

Однако, повторяю: эти должности – хозяйственные, а маршал Будённый – строевой командир.

Почему так?

Думается мне, коллективный разум Политбюро боялся дать в распоряжение такого сверхпопулярного в народе военного «живые войска»…

Мало ли что, правильно?

Кроме того, он и Кулик держались среди генеральской братии особняком и не считались «своими». Их не трогали, но и к реальному управлению войсками не допускали.

Вижу – боевой задор в глазах Будённого погас и, даже его знаменитые усы поникли: он то рассчитывал - что я ему поручу «живое дело», но обманулся в своих ожиданиях и скис.

Внешне спокойно, он:

- Разрешите сесть, товарищ Сталин?

- «Сесть», Вы всегда успеете товарищ маршал СССР!

Походил раздумывая, как бы рассуждая вслух:

- Всё-таки как ни крути, кавалерия отживает своё и прежде всего – именно как самый маневренный вид войск…

Остановившись напротив Будённого, смотрю ему в глаза:

- …Как Вы смотрите на то, чтобы создать и возглавить самый маневренный современный вид войск – воздушно-десантные войска?

У того – усы дыбом, и глаз - искры и в горле что-то забулькало.

Тут и слов никаких не надо:

- Я вижу – Вы согласны. Ну, тогда примите мои самые искрение поздравления с новым назначением, товарищ Командующий ВДВ РККА!

В марте-апреле 1941-го года, из уже имевшихся воздушно-десантные бригад - были сформированы пять воздушно-десантных корпусов (ВДК), численностью примерно десять тысяч человек в каждом. Однако до начала войны Воздушно-десантные войска, как как отдельный род войск сформирован не был… Это случилось только 9 августа 1941-го года, когда было создано управление ВДВ и назначен первый командующий – генерал-майор Глазунов…

К сожалению, про него ничего в моём «послезнании» нет.

На протяжении всей Великой Отечественной Войны, ничем особо славным – разве то героической смертью во время немногочисленных попыток десантирования, советские десантники не прославились. Из-за нехватки транспортных самолётов, их чаще использовали как самую обычную пехоту – затыкая «дыры» на фронте.

Я же хочу попытаться исправить эту ситуацию.

Даю первое задание:

- Первым делом, товарищ Командующий воздушно-десантными войсками СССР, проедьтесь по вверенным Вам корпусам и определите: имеется ли в наличии хотя бы одна бригада – готовая к боевым действиям по прямому своему назначению.

На сомнения меня наводит то, что во время Финской - не было даже попыток воздушных десантов.

Будённый, едва из штанов не выпрыгивая от счастья:

- Слушаюсь товарищ Верховный Главнокомандующий!

У меня самого, аж сердце застучало - как приятно оказывается, дарить человеку радость…

***

Однако, Будённый был последним «счастливцем» - началась раздача так называемых «слонов».

Первым попал под раздачу маршал Шапошников, к которому я обратился довольно вежливо:

- Борис Михайлович! Вы хорошо потрудились в течении жизни на благо Отечества и, оно Вам того не забудет… Но Вам пора на заслуженный отдых. С орденами и, так сказать - «с правом ношения мундира», как при Государе Императоре. Надеюсь как-нибудь ещё с Вами увидимся и «потрещим» об стратегии.

Тот встал и как побитая собака:

- Я могу идти?

Довольно резко:

- Куда это Вы собрались? Вы в отставке - с завтрашнего дня! А до двадцати ноль-ноль, Вы по прежнему - заместитель наркома обороны СССР по сооружению укрепрайонов и член Комитета обороны при Совнаркоме СССР… Поэтому сидите и слушайте, вдруг понадобитесь. Ну и заодно составляйте в голове план по прекращению строительства укрепрайонов на западной границе.

Следующим был начальник Главного управления ВВС РККА генерал-лейтенант авиации Рычагов, которому я без обиняков заявил:

- Вы – наглядный пример, как из хорошего лётчика и человека, можно за сравнительно короткий срок сделать паршивого генерала и откровенного мудака…

Что характерно, сцуко, это его не удивило: стоял навытяжку и молча угрюмо слушал. Ну, значит – не всё ещё с ним потеряно, я опасался худшего.

Арестовали и расстреляли этого авиационного генерала вовсе не за то, что он якобы обвинил Сталина в том, что тот заставляет лётчиков летать на каких-то «гробах»…

Вовсе нет.

В августе 1940-го года, Рычагов был назначен начальником Главного управления ВВС РККА, в декабре того же года - членом Главного военного совета РККА. Он мог бы стать, наверно, неплохим командиром полка, а со временем и командиром авиадивизии… Но совершенно не имел опыта штабной и административно-хозяйственной работы, необходимой на этих должностях.

И случилось то, что должно было случиться, когда человек садится не в свои сани.

В результате его командования, на ВВС РККА обрушился вал преступной халатности, всеобщей безалаберности и «пофигизма»… Ну и запредельной аварийности, связанной со слабой подготовкой лётчиков.