- ВОЙНА, ТОВАРИЩИ!!! Дорога каждая минута, все за мной!

И бегом на выход – к тому мужику во френче.

После этого, с десяток голосов завопил:

- ВОЙНА!!!

И началась она – паника.

За спиной тут же послышался топот ног - как будто за мной неслась вся славная будёновская конница.

Уже на бегу вижу: Поскребышев и его секретари остались на месте, с любопытством наблюдая за происходящим. Сдержал-таки Хрущёв слово…

Молодец, Никита Сергеевич!

***

«Вся Москва попала в пробку —

Не проехать не пройти.

Уголёк подкинте в топку,

И счастливого пути!».

Первая «пробка» образовалась сразу же: хотя выходов было несколько - но большинство первых секретарей республик, обкомов и горкомов - предпочли ломиться за Генеральным секретарём и, нас с товарищами командирами - буквально выдавили через двери. Сзади крики, вопли, истеричные визги… Противогазы получить не получилось, ибо «раздаватели» был снесены людской толпой и вынуждены были бежать вместе с ней, как и тот мужик – напоминающий мне товарища Бывалова, как будто катящийся впереди нас на своих коротких ножках.

Вторая - более грандиозная «пробка» образовалась» у дверей в подвал Большого дворца, вход в который почему-то был всего один, хотя и относительно широкий. Все депутаты кричали:

- Спокойно, товарищи, без паники!

Отчего, последняя всё усиливалась и усиливалась и людская толпа превратилась в неуправляемый бурный поток, несущийся вниз. Впереди меня было уже - как бы не с полсотни депутатов, изо всех ног, с вытаращенными глазами, ничего не соображая - несущихся в безопасное место. Сзади всё сильней и сильней напирали ещё примерно полторы тысячи. Если бы не Малиновский с командирами - партфункционеры меня бы просто затоптали, как бизоны зазевавшегося команчу… Как никак шестьдесят два года – это вам не шутка и даже не фунт изюма.

По плану «учений», Никита Сергеевич должен был здесь встретить меня, мы с ним должны были дождаться - когда депутаты спустятся в бункер, и…

Не я такой жестокий – жизнь наша такова!

…И проблем у нас с ним не будет. Возможно, появятся какие-то другие проблемы – не спорю. Но проблем со съездом, его депутатами и невесть куда пропавшими членами Политбюро – уже не будет.

Спускаясь вместе со всеми по лестнице в подвал, я сверху вниз увидел у входа в подземную галерею двух бойцов ГО в противохимических костюмах - которые видимо должны были закрыть за нами двери. Они стояли в углах по бокам дверей, поэтому их этим «селевым потоком» не должно занести внутрь убежища, и…

Серова.

Но Хрущёва, сцуко, не было.

«Ох и пидор же ты, дорогой Никита Сергеевич!».

Решил значит и от товарища Сталина избавиться, раз такой удобный случай подвернулся.

Впрочем, я предполагал, что Кукурузник погонится за «журавлём в небе» - а не удовольствуется «уткой под кроватью», поэтому был наготове.

Хрущёв, решив видимо сам лишний раз не светиться - послал своего шныря контролировать ситуацию, а тот попал аки кур в ощуп.

Главный «гэбист» Украины Серов, увидев несущеюся на него толпу заметался, потом выхватив пистолет и что-то истошно вопя - выстрелил в поток…

Но то был выстрел в собственную ногу!

…Первые партократы притормозили, но задние не поняв в чём дело - после выстрела ещё больше запаниковали и усилили напор и, комиссара госбезопасности – буквально занесли спиной вперёд в подземную галерею ведущую в бункер.

В самый последний момент, я в последний раз увидел его глаза - с выражением уже не самоуверенно-смелой наглости, а беспредельного ужаса…

«Так, этого мы уже потеряли».

Пусть «свет в тоннели» - закончится для тебя очком сортирным, товарищ!

***

Меж тем я вижу, что командиры начинают отставать – явно намереваясь отправить меня в подземелье без своего сопровождения…

Э, так дело не пойдёт!

Притормозив свой рысистый до этого бег, я схватился за грудь:

- Сердце… Не могу больше.

После секундного замешательства, генерал Малиновский скомандовал своим полручным:

- Хватайте его за руки и тащите!

Подполковник-танкист и майор, положили мои руки на свои выи – несколько возвысив таким образом меня над толпой. Сам генерал и полковник Гречко, шли впереди - матом и кулаками пробивая путь через успевшую опередить нас толпу партийных чиновников. Видимо они получили приказ любой ценой доставить меня в бункер…

Но без «подробностей», что будет после этого.

Уже на входе в подземелье, почувствовался перенасыщенный влагой, спёрный от испарений воздух. Лампочки аварийного освещения тускло моргали жёлтым светом – видать имелись серьёзные проблемы с изоляцией и где-то конкретно коротило.

В неописуемой давке (у меня аж рёбра трещали и, то и дело - испускались из кишечника «газы», ясное дело отнюдь не озонирующие общую атмосферу) прошли через вход, и спустились по первой – довольно крутой лестнице, у подножья её споткнувшись об что-то мягкое. Могу побиться об заклад: это был незадачливый соратник Кукурузника по заговору - Комиссар государственной безопасности 3 ранга Иван Александрович Серов.

Ну, как говорится – «минус один»!

Как уже было сказано: в подземной галереи ведущей в бункер имелось три разно- уровневых перехода с лестницами и герметично закрывающимися стальными дверьми.

Перед спуском по второй лестнице, я перехватил трубку в правой руке так, что мундштук торчал между средним и указательным пальцами… Улучив момент, снял руку с шеи подполковника-танкиста и без замаха ударил его в спину – под рёбра с правой же стороны. Острая как игла спица, выскочила из мундштука и пронзила правую командирскую почку…

Раздался истошный вопль и тот в корчах свалился под ноги бегущей толпе. Об него споткнулись бегущие сзади и, образовавшаяся сверху лестницы «куча мала» чуть было не накрыла нас с оставшимися командирами - как альпинистов катящийся с горы снежный ком… Ну или как горнолыжников – снежная лавина, без особой разницы.

Мне удалось удержаться на ногах, лишь успев подобно черкесу перехватив трубку в зубы - правой рукой вцепиться за портупею бегущему впереди полковника Гречко…

Очень полезная вещь, оказывается, эта портупея – как будто именно для таких случаев придумана!

Чуть позже, немного освоившись, я подставил подножку майору и левой рукой – изо всех сил дёрнул его назад за воротник. Успев на прощанье забористо матюкнуться, тот упал под ноги бегущим сзади и, по всей вероятности - был ими затоптан. По крайней мере, на этом свете больше его ни разу не видел и, даже фамилии не знаю - чтоб поскорбить по несостоявшемуся генералу, а то и маршалу.

Будущий маршал, а ныне всего лишь полковник Гречко тянул меня как хороший маневренный паровоз и, было весьма заманчиво «проехаться» на нём до конца… Однако я не стал рисковать и, на следующем переходе точно таким же способом – ударом в почку, расстался с ним, да ещё и пройдясь по нему – когда он упал… Правда, последнее не было преднамеренным: мне просто ступить было некуда – кроме как на несостоявшегося министра обороны СССР.

Генерал Малиновский стал что-то подозревать, но я вцепившись ему сзади в портупею, ору в ухо:

- Мы с тобой сейчас в одной лодке, генерал: если не хочешь здесь сдохнуть – ГРЕБИ!!! Греби, я знаю где отсюда есть выход!

Жажда жизни превысила чувство осторожности и, ещё один несостоявшийся министр обороны Советского Союза (да сколько их уже у меня «в шкафу»?!) - потащил меня как хорошая артиллерийская упряжка дивизионную гаубицу, на ходу работая кулаками и выражаясь исключительно на «русско-командном языке».

На третьем – самом нижнем уровне, после которого лестница за стальными дверьми - вела уже непосредственно в бункер, было наиболее заметно - что сооружение находится в аварийном состоянии. Бетонные стены были все во влажных разводах от потеков, с прозеленью от плесени, с потолка капало, а под ногами – нет, нет - да и хлюпало от луж.

Генерал потащил было меня к замеченной им сбоку стальной двери – точно такой же, как между уровнями… Это – вход в Сенатский корпус, который по нашему с Хрущёвым плану должен был заблокирован снаружи.

Ору ему в ухо, с риском сорвать голос себе, а ему - порвать барабанные перепонки:

- НЕ ЗДЕСЬ!!! Греби к тому пожарному щиту, что дальше в нише!

Тот меня послушался и, вот мы на месте.

В углублённой на полметра в стене нише для пожарного щита (стандартные ящик с песком, лопаты, багор и конические вёдра и, всё – красного цвета) уже было битком набито народа.

Командую:

- Выкинь их отсюда, генерал!

Малиновский послушался, после чего ещё минут десять-пятнадцать, никого туда не запускал.

***

Стоит, ждём…

Наконец, основная толпа депутатов схлынула и людской поток – что тёк мимо нас, был хоть и был плечом к плечу - но более-менее уравновешенным в психическом состоянии. Некоторые депутаты даже между собой об чём-то оживлённо беседовали.

Генерал держался настороже, спиной ко мне предпочитал не поворачиваться и, по всему видать – лихорадочно соображал, что ему делать. Вышестоящего начальства он поблизости не наблюдал, а проявить инициативу – так это для российского бюрократа (а все советско-российские генералы и есть – суть от сути бюрократы) ломы несусветные.

Радостно-удивлённо захлопав ресницами, показываю рукой на толпу:

- Смотрите, товарищ генерал: Хрущёв…!

И запрыгав, замахав рукой с зажатой трубкой, кричу:

- …Никита Сергеевич! Мы здесь, гребите к нам!

Малиновский буквально на долю секунды отвлекся, со счастливым выражением на лице повернулся в указанном направлении, открыв мне правый бок, и…

…И это была последняя радость и одновременно – последняя же ошибка в его жизни.

После того как я нанёс ему три молниеносных удара спицей в печень, генерал вскрикнув от боли и, прохрипел теряя сознание:

- Сцука…

И наливаясь нездоровой синевой от боли, начал медленно оседать.

Придерживая его, стоящего на коленях у моих ног, сверху вниз глядучи, не стал отрицать:

- Возможно. Но ты – первый ссучился, генерал! А я всего лишь - «возмездие и аз воздам»! Так что пеняй только на самого себя.

Не знаю – услышал он меня или нет… Да, какая разница?

Однако, «прибраться» за собой надо.

Обратился к проходящим мимо:

- Товарищи, товарищи! Генералу плохо! Помогите отнести его в убежище, пока нас ещё бомбить не начали!

Удивительно, но хотя сперва от нас шарахнулись, но всё же нашлись добрые люди - которые схватили его под руки и, отцепив от моих штанин - потащили в бункер.

Теперь мимо меня шли уже вполне упорядоченно и, то и дело узнавая меня в тускло-жёлтом свете моргающих ламп, хотя я изо всех сил старался прикинуться ветошью. Депутаты интересовались моим здоровьем и предлагали помочь добраться до убежища. В ответ отвечал, что так было и задумано по плану эвакуации: я спущусь туда самым последним. Поток стал всё жиже и жиже и, наконец совсем иссяк…

Двое последних прицепились как репей к заднице, возмущаясь:

- Товарищ Сталин, Вы видели что твориться?

- Не только видел, но и сам в этом участвовал. Проходите в бункер, не задерживайте эвакуацию.

- Как минимум десять трупов, не считая пострадавших в давке…

- Что поделаешь – война, а на войне бывают жертвы.

- Они закрыли за нами дверь, даже не попытавшись оказать помощь!

Подталкивая их в сторону входа в бункер:

- После отбоя тревоги обязательно расследуем и накажем виновных. А пока поспешите в убежище, товарищи!

Проводив их глазами, испытывая нешуточные муки совести, думаю:

«Надеюсь всё же, что это - какая-то супер-навороченная компьютерная стратегия, с шибко продвинутыми ботами…».

В любом случае, для меня все они все - уже давным-давно покойники, так что нечего понапрасну рефлексовать «добром нации».

***

Наконец, я остался один.

- «Одын, одын, совсэм одын!», – спел я и принялся за дело.

Откатив в сторону пожарный ящик, который специально для этого дела был изготовлен с колёсиками – которые просто так и не приметишь, если не знаешь сию «фишку». Подойдя вплотную, я засунул руку за щит и сняв с обыкновенного крючка - потянул за край, открыв его наподобие обычной двери. За щитом оказалась точно такая же стальная дверь, как и между уровнями – с красной звездой, с «колёсиком» и буквами «О» и «З» по бокам последнего…

Но очень уж заржавленная!

Такое ощущение, что как её здесь забетонировали – так с тех пор больше не трогали.

Струйка ледяной воды стекла за шиворот, как бы намекая мне на дальнейшую мою участь - если не начну шевелиться и, вмиг похолодев от макушки до кончиков пальцев ног - я сгоряча схватился за штурвал и, попробовал - налегая изо всех сил, покрутить его в сторону буквы «О»…

Ни с места!

Вытерев холодный пот со лба, я обратился вслух к Реципиенту:

- Коба, твою ж мать! Тебе надо было в молодости не банки грабить, а культуризмом заниматься.

«Там», в «родном» теле, я и в шестьдесят пять лет - штангу в сто кило свободно от груди жал… Правда всего лишь раз и, после этого «раза» - меня из-под неё вытаскивали и вызывали «неотложку».

Со словами из какого-то пошлого анекдота…:

- Попробуйте ещё раз!

…Я как следует налёг на штурвал: раз налёг, ещё раз, ещё и ещё много-много раз – всё тот же результат. В голову начали приходить все чёрные мысли разом:

«Заблокировали снаружи? Кто и зачем? Хрущёв про отдельный бункер для Сталина не знает, это однозначно… Или знает?».

Вдруг проснувшийся внутренний голос, с криком отчаянием прервал мои размышления:

«КРУТИ ДАВАЙ!!! Устроил тут ромашку - «знает, не знает…»».

Схватившись обеими руками, я повис на штурвале, ногами из всех сил уперевшись в стену…

Ни с места.

Запыхавшись до астматической одышки, я вскоре оставил тщетные попытки и вслух процитировал Николая Гоголя из Тараса Бульбы:

- ««Эх, старость, старость!» – сказал он, и заплакал дебелый старый козак».

Усевшись на ящик с песком, схватив голову обеими руками, я начал в отчаянии раскачиваться и попавшим в капкан волком выть:

- На кого я страну покину? На Хрущёва?! …НЕТ!!! Что делать? Что делать… Ууууу…

Внутренний голос верещит зайцем-подранком:

«Думать надо!».

- Чё, тут думать – «звезда» нам с тобой волосатая, на букву «П»… Это однозначно!

«А ты в другую сторону пробовал крутить?».

Покрутив у виска пальцем, усмехаюсь грустно:

- «В другую сторону»? Для особо одарённых сообщаю: «О» - это открыто, «З» - «закрыто». Я крутил как написано…

««Написано»… На заборе «х…уй» написано – а там всего лишь дрова сложены».

Пытаюсь объяснить прописную истину:

- Если бы ты училось вместе со мной в институте, то знало бы: в СССР всё закрывается по часовой стрелке, а открывается – против…

Тот, не унимаясь:

«В СССР – если не всё, то очень многое - делается через жоппу и, возможно – это как раз тот случай!».

Вставая, я с вздохнул с полной безнадёгой:

- Чёрт с тобой, умру уставшим… Пусть тебя потом вплоть до Страшного суда совесть дрючит.

Взявшись за штурвал правой рукой, я без особого фанатизма попробовал повернуть его против часовой стрелки – в сторону буквы «З» и, тот…

Провернулся!

Ещё несколько оборотов и дверь легко открылась и я смог перейди в галерею, ведущую в личный бункер Сталина.

«Дебил, - торжествующе заорал мой внутренний голос, - достался же советскому народу такой «вождь» - на собственную бесславную погибель, наверное…».

Со стыда чуть не сгорев на месте, я разозлился и выйдя обратно заорал:

- Заткнись! Ещё одно слово и я здесь останусь: сам умру – но и ты, гад, подохнешь!

Испуганно:

«Молчу, молчу….».

Закрыв дверь с той стороны, я похлопав себя по карманам, снова процитировал Гоголя из Тараса Бульбы:

- «Стой! выпала люлька с табаком; не хочу, чтобы и люлька досталась вражьим ляхам!».

Только я взялся за штурвал, чтоб открыть дверь и поискать своё единственное – до икоты простенькое, но оказавшееся таким эффективным оружие - как раздался, хотя и приглушённый земельной толщей - но довольно-таки сильный взрыв… Пол под ногами подпрыгнув – ударил по пяткам, лампочки моргнули и погасли, сверху на меня посыпались мелкие камни, песок и всякий прочий строительный мусор… Ну и в довесок хорошенько обдало брызгами ледяной воды.

Отряхиваясь в кромешной темноте, я выругался в адрес «опытных» (словами Хрущёва) сапёров из Академии Генштаба:

- По ходу, с зарядом они перестарались… Блядь и здесь умудрились обосраться, олени жоппорукие!

За дверью уже хорошо было слышен рёв врывающейся в пустоту воды и, я со всех ног бросился по лестнице вверх - через каждые пару шагов в темноте спотыкаясь об ступеньки, даже изредка падая и по-стариковски ворча:

- Ну что за страна мне досталась, нах? Взорвать и то по-человечески не могут…

Лестница была более пологая, чем в галерее - ведущей в общий бункер: видимо специально сделанная такой под Реципиента - отнюдь не славившегося какой-либо особенной физической прытью в его достаточно почтенные года. Поднявшись впотьмах на следующий уровень, я ожидаемо нашёл там на ощупь точно такую же дверь, что и ниже и, без всяких проблем открыл её.

Здесь ожидаемо была ещё одна лестница ведущая вверх и, к моей неописуемой радости - горел всё так же моргая электрической свет. Должно быть сеть запитана от какого-то другого источника.

Закрыв за собой дверь я поднялся уровнем выше и, обнаружил ещё одну - точно такую же. Без малейших затруднений открыв последнюю, я попал в небольшой тамбур, заканчивающийся, хотя и тоже стальной - но совсем другого образца дверью… Какую-то «гражданскую» на вид, что ли, с самой обычной дверной ручкой поворотного типа. Повернув последнюю вниз, я вошёл в…

Прямо в кабинет Сталина!

***

Встав соляным столбом, осматриваюсь.

Здесь также моргало «аварийное» освещение, но был хорошо заметен и самый обычный выключатель на стене. Видимо в личном бункере Сталина была хорошая вентиляция, отчего воздух был посуше и достаточно тёплым… Однако всё равно на стенах кое-где имелись тёмные пятна от сырости, а по углам - следы плесени.

Конечно, подземные апартаменты Вождя имели отличия от тех, что были наверху – но только самые минимальные. Например, вместо ковра на полу, лежало нечто резиновое… Вместо дубовых панелей на стенах - выложенные из керамической плитки «под дуб». Ткани из органических волокон, я думаю и, дерево - здешней сырости не выдерживали.

А так – точь в точь, даже некое подобие окон имелось – но из глянцевой керамической плитки – «под стекло».

Стол самого Реципиента с двумя телефонами – прямым и с «вертушкой», письменным прибором и настольной лампой… Длинный стол для совещаний со стульями… Несколько громоздкий и древний на вид сейф в углу…

Некоторое время стоял неподвижно, задумчиво почёсывая фабер… Почесав затылок, я подумал:

«Как бы узнать, что там наверху твориться? Вышла ли газета «Правда» о моём вступлении в должность Председателя «ГКТиО» и Верховного Главнокомандующего? Если нет – то лучше здесь и остаться…».

В советские времена, газеты кидали в почтовые ящики где-то к обеду.

Вынув из нагрудного кармана френча серебряные карманные «Longines» - подаренные Реципиенту в 1931-м году матерью, увидел на циферблате, что ещё и девяти утра нет. Блин, а как обычно в таких случаях кажется – прошла целая вечность.

«Если «Правда» и вышла, то её ещё не развезли по киоскам, не разобрали… Подождём».

« - Подождём твою маму,

Подождём твою мать…».

Потом, вдруг осенило:

«Так можно ж позвонить и узнать!».

Подошёл к столу и взялся за трубку того, что с диском: пару десятков номеров телефонов я знаю, можно куда-нибудь позвонить – например коменданту Кремля и узнать обстановку наверху. По очереди поднёс телефонные трубки к ужу – ни единого гудка. Посмотрев вожделенным взглядом на сейф – может, там есть что-то полезное в хозяйстве?

Мне хотелось бы найти хоть самый завалящий пистолет, даже хрен с ним – ржавый и без патронов…

А где ключ? Обследовав ящики стола, я кроме как пары стопок чистой бумаги не нашёл… Пощупал их на ощупь - влажные, для письма не пригодные… Принюхался: отчётливо разит плесенью. Прислушался к себе: у меня явно начинается одышка. Пару раз кашлянув, внимательно оглядел помещение ещё раз: невооружённым взглядом видна изрядная запущенность.

Ну, что ж…

Можно сделать вывод про то - почему Вождь не пользовался этим бункером во время войны: у Реципиента слабые лёгкие и здесь ему - явно не климатило.

Как бы в подтверждении такой теории, мне сверху мне на голову капнуло.

Посмотрев с опаской на потолок, вытерев ладошкой темя, я вернулся в тамбур и подошёл к двери со «штурвалом»: из-под неё - явственно подтекает… Стало быть с той стороны – уже конкретно затопило, в любой момент может прорвать и надо отсюда срочно валить.

Вот только куда?

В кабинете имелось несколько дверей. Рядом с входом в подземную галерею ведущую в общий бункер – я обнаружил действующий санузел: унитаз – который я тут же «обновил» по маленькому» и умывальник с зеркалом…

Посмотревшись в него, я:

- Ну и видон у тебя, товарищ Сталин! «Краше» только в бомжатник ведут.

Наскоро умывшись и приведя в относительный порядок одежду, я пошёл дальше.

Следующим был небольшой закуток с простой железной, не заправленной кроватью… Понятно для чего.

Одна из дверей вела в секретарскую, где видно по смелым замыслам проектировщиков - должен был трудиться Поскрёбышев со своими людьми: столы с пишущими машинками и телефонами, бюро под архивы и прочая канцелярщина.

Пройдя секретарскую, открыв следующую дверь обнаружил коридор - из которого по очереди почтил своим присутствием комнату отдыха с двухъярусными нарами, небольшую кухню с импортными холодильником и электроплитой, подсобку с вёдрами, швабрами и тряпками. И, наконец…

Лифтовая шахта!

Рядом на стене – кнопка вызова, всё как положено.

Помедлив нажимаю – ни какого видимого эффекта.

«Лифт обесточен. Рубильник где-то сверху, вот какая досада».

Однако, отчаиваться рано.

Двери в лифтовую шахту не автоматические, так что я смог их открыть и увидеть - что наверх можно было выбраться и, по узкой вертикальной лестнице – идущей вдоль стены, с огороженными площадками через каждые четыре-пять метров. Лишь бы лифтовая кабина не помешала, находящаяся в самом верхнем положении.

Ну, что делать?

- Пятнадцать метров, говоришь? Да это всего-навсего высота пятиэтажной «хрущёбы»… Куйня!

***

Подбодрив себя таким утверждением, я покарабкался вверх… Сильно мешала и замедляла подъём сгущающаяся к верху темнота и почти не функционирующая левая рука - висевшая плеть-плетью…

Уже через три площадки, я задыхаясь от одышки выматерил Реципиента:

- Ведь ты же кавказец, «ду бин»… У тебя же от разрежённого горного воздуха, дыхалка должна быть - как у тихоокеанского кашалота, муттер твою итти…

Отдышавшись, полез дальше и через ещё три «остановки»:

- И как ты только с такой выносливостью от царской жандармерии бегал? То-то из Туруханска не вылазил, революционер-подпольщик куев, где от безделья чмырил Яшку Свердлова - заставляя его вылизывать свои миски из-под баланды.

Наконец-то добрался до верхней площадки, где за ограждением нащупал стенку лифтовой кабинки…

Что дальше?

Прошёлся по площадке вкруговую, чуть не сверзился в лестничный проём, но никакого выхода не нашарил, не нашёл:

«Замуровали! Замуровали, демоны!».

Вспомнив про спички зажёг одну и, в её свете увидел небольшие металлические скобы ведущие на крышу кабины лифта… Эге! Так там – на крыше лифтовой кабинки, должен быть люк.

Зачем?

Двух мнений быть не может: чтоб, если лифт застрянет между уровнями – можно было выбраться из него и по боковым лестницам с площадками спуститься вниз… Ну или - подняться вверх, смотря по ситуации.

Повеселел:

- Из любой ситуации есть выход, просто не у каждого есть в кармане спички!

«Надо будет запомнить и если – тьфу, тьфу, тьфу, жизнь наладится – записать в цитатник».

Подышав глубоко и часто – насыщая организм кислородом, стал карабкаться вверх, что заняло приблизительно минут пять. На крыше кабины лифта пришлось передвигаться на «четырёх костях» - из-за находящейся там системы блоков, тросов и прочей механики… Но крышку люка я нащупал сразу и, сперва перекрестившись: «Хоть бы не было замка!», - потянув за ручку и без труда открыл её.

Обрадовавшись:

- «Вот что крест животворящий делает!».

Я посветил спичкой вниз – чтоб не напороться на какой-нибудь штырь (мало ли что в лифтах оставляют строители) и, сперва сев на краешек и свесив ноги – спрыгнул вниз, благо не высоко – всего метра два. Тем не менее неловко упав на колени и, сильно зашибив одно из них - я пару минут шипел от боли, как гадюка с отдавленным хвостом, затем зажёг спичку и осмотрелся «в отсеках».

Встав, уже на ощупь открыв сперва дверь кабинки, а затем дверь лифтовой шахты, я вышел и потратив ещё одну спичку, обнаружил, что нахожусь в небольшом тамбуре: спереди – стальная дверь, слева – элетрощиток. В свете догорающий спички открыв последний, я включил рубильник и, на некоторое время - был ослеплён как крот, сдуру выползший из норы в солнечный полдень.

Через пару минут проморгавшись, я взялся за ручку двери и холодея от мысли, что она может быть заперта изнутри квартиры, открыл её…

Выдохнув с облегчением и не забыв осенить лоб крестным знамением:

- Сегодня без всяких сомнений – Господь играет «за наших».

Эта дверь была довольно толстой – как бы не сантиметров двадцать и, двойной: со стороны лифта – стальной, со стороны сталинской квартиры – деревянной. Очень хорошо было заметно, что работа качественная: плотная подгонка, тщательная отделка.

Однако, куда я попал?

Передо мной была не одна из комнат кремлёвской квартиры Сталина, а снова какая-то деревянная перегородка, состоящая из двух половинок и причём - каждая с собственной ручкой, наподобие дверной…

Понимание пришло почти мгновенно:

«По ходу, это снова какие-то двери – чёрт бы их всех побрал! Но только уже двухстворчатые».

Внимательно осмотрев, я понял что на себя их не открыть. Попробовал толкнуть от себя – даже не сдвинулись.

Стараясь не впадать в отчаяние, попробовал думать логически:

«На фига две половины, когда ширина проёма позволяет сделать одностворчатые двери? …Может, они раздвижные – как в вагонном купе?».

Задрав глаза вверх – где по моим прикидкам должен находиться тот, кто затеял всю эту лабуду, я осторожно потянул за одну половину… На удивление, она сперва негромко щёлкнув - довольно легко отошла в сторону, образовав щелочку сантиметров в пять.

Заглянув, я увидел по всем признакам кабинет Вождя - письменный стол с настольной лампой и телефонами и всё такое прочее. Но вовсе не тот кабинет – откуда меня вчера увезли Хрущёв со товарищи…

…А домашний кабинет его кремлёвской квартиры28!

Тогда всё сходится: когда проектировали бункер для Сталина, он жил в своей кремлёвской квартире со своей законной супругой – Надеждой Аллилуевой и, по ночам любил работать здесь - в уютной семейной обстановке. После её самоубийства же, он переселился на Ближнюю дачу и почти перестал здесь бывать, предпочитая работать этажом выше.

Не обнаружив ничего подозрительного, смело раздвинул двери – оказавшиеся задними стенками книжных шкафов за письменным столом и оказался в домашнем кабинете Вождя. Оглянулся: вход за мной в поземный бункер автоматически закрылся.

Первым делом подошёл и посмотрел в окно – ибо, хотя это звучит смешно – успел уже изрядно оголодать по естественному освещению и чувству пространства. Это как в тюрьме: приводят тебя к дознавателю, а ты забыв про всё - уставишься с тоской в окно и, смотришь на белый свет - налюбоваться им не можешь…

Хотя сейчас любоваться особенно было не на что: пасмурно, идёт небольшой снег и, в Кремле – на удивление безлюдно… Но меня быстро отпустило и я смотрелся в кабинете. Конечно с тем что «наверху» не сравнить - но здесь на удивление уютно. Мягкая мебель – кресла и диван, книжные полки с сотнями томов, обычная вешалка у дверей, с висящими на ней шинелью и фуражкой.

Посмотрев на последние и, критически осмотрев себя в имеющиеся на стене возле вешалки зеркало - стряхнул с головы пыль, песок и паутину и, нахлобучил на неё видавшую виды фуражку со звездой. Несколько не по сезону, конечно…

Ну а что делать?

Отряхнув шаровары и френч от грязи, надел шинель - которая оказалась не только летней, но и изношенной до торчащих ниток из обшлагов рукавов. Должно быть, Реципиент в ней всю Гражданскую прошёл, НЭП и первые пятилетки с коллективизацией совокупно.

Не успел оценить свой прикид в зеркале, как из-за дверей послышался приглушённый хорошей звукоизоляцией человеческий голос. Сперва всполошился было, но потом успокоился: этот голос, судя по знакомым интонациям - оказался из репродуктора, или «чёрной тарелки» - висящей в каждой советской квартире, коммунальной или индивидуально-персональной, не важно. А то и вовсе это устройство располагалось на уличном столбе или стене дома на площади.

Такая «тарелка» была у меня на Ближней даче и, ничего - кроме обычно-привычной лабуды про трудовые достижения советского народа и происки империалистов, я из неё не слышал…

Вот ещё одна проблемка, которую придётся так или иначе решать!

Не смотря на затрачиваемые колоссальные средства, несмотря на то, что пропагандистов в стране было - наверное больше, чем самых обычных сварщиков – идеологическая работа, была где-то на уровне даже не плинтуса… Городской канализации. С такой пропагандой, страна - просто обязана развалиться и, надо только удивляться - как она умудрилась дотянуть до начала 90-х годов.

Однако, в этот раз в голосе «чёрной тарелки» мне послышалось кое-что интересное…

Приложив ухо к двери, слышу:

«…Главный Военный Совет Рабоче-Крестьянской Красной Армии (ГВС РККА) преобразовать в Ставку Верховного Командования и определить ее в составе: председателя Государственного Комитета Труда и Обороны - товарища Сталина, заместителя председателя Государственного Комитета Труда и Обороны - товарища Молотова, заместителя председателя Государственного Комитета Труда и Обороны - наркома обороны СССР маршала Ворошилова, маршалов Буденного, Шапошникова, Кулика…».

Сперва обомлев, я затем возликовал:

Ура! Свершилось!

От переполнивший меня радости, я подпрыгнув, прокричал какой-то пиратско-индейский боевой клич:

- ЙОХОХООО!!!

И запев…:

« - Веселится и ликует весь народ!

Веселится и ликует весь народ!

И быстрее, всё быстрее…».

…Я со всей дури толкнув дверь, резко открыв её и оказался на пороге зала - где из-за длинного стола заставленного выпивкой и закусью, уставились на меня четыре пары глаз.

Клянусь Сургутским нефтегазовым месторождением: таких изумлённо-ошарашенных физиономий – я за свои обе жизни ещё не видел!


Глава 8. Лифт на эшафот.

Сэр Уинстон Черчилль:

«Хрущев является единственным в истории человечества политиком, который умудрился объявить войну мертвецу.

Но самое забавное даже не это, а то, что Хрущев эту войну проиграл»

Галет Вениамин Андреевич:

«Каждый человек безусловно хорош, когда трудится на своём месте, или вовремя закопан».

Мне больше ничего не оставалось, как как ни в чём не бывало допеть:

«…Поезд мчится в чистом поле».

И одновременно лихорадочно начать соображать:

«Примчался поезд: следующая остановка «Вылезай-ка»… Приехали блин! Так, так, так… Только без паники. Кто это такие, что они здесь делают и что от них мне ждать?».

Включаю логику:

«Судя по синему цвету штанов и знакам на петличках - это военнослужащие среднего командного звена: от лейтенанта до полковника. Судя по уставленному снедью и выпивкой столу - они здесь бухают.

Кто такие?

Судя по исторически-знакомой глуповато-детской мордашке единственного среди них лейтенанта, это сын Реципиента - Василий Сталин, заварившей всю эту бучу».

На два вопроса я ответил влёт, остался последний – самый животрепещущий: что мне от них ждать?

«Если верить Хрущёву трое оставшихся - это командиры случайно или преднамеренно застрелившие Берию и, теперь фактически держащие этого юного оболтуса в заложниках. И так как им терять уже нечего – ждать от них чего-нибудь хорошего, мне не приходится».

Хотя… Человеку всегда есть что терять и, он всегда - до самого конца своего бренного существование, на что-нибудь да надеется.

Даже стоя на эшафоте с петлёй накинутой на шею, или под занесённым над ней же топором.

Да к тому же на моей стороне – два фактора:

Во-первых, я теперь – Верховный Главнокомандующий. Стало быть – я «в своём праве» для товарищей командиров и, меня теперь - так просто «нахуй» не пошлёшь, не то чтобы - «того»…

«Этого»!

Субординация всё-таки – это великая сила!

И второе: если был прав Суворов: «Удивить – значит победить», то товарищи командиры – не удивленные, нет…

Они просто убиты наповал моим внезапным появлением из ниоткуда – из казалось бы, пустого кабинета.

Поэтому пока не появился Хрущёв - действуем наступательно, нахраписто и даже нагло. И прежде всего надо срочно убрать с глаза долой это сопляка.

Взглядом чадолюбивого папаши – заставшего своего юного отпрыска за занятием онанизмом, смотрю лейтенанту в глаза и рявкаю:

- Василий! Почему мне звонят и сообщают что ты дезертировал из воинской части?

Тот ещё раз изменившись в лице, что-то хотел залепетать:

- Отец…

- МОЛЧАТЬ!!!

Никогда не мог бы подумать – что смогу крикнуть так громко. У меня самого – аж перепонки заложили, как при лёгкой контузии.

- Приказываю немедленно возвратиться на место службы и приступить к выполнению своих обязанностей!

Пытается оправдаться:

- Мне сказали…

- МОЛЧАТЬ!!!

Зверею кровавым тираном:

- От лица Верховного Главнокомандующего, объявляю Вам пятнадцать суток гауптвахты! Как поняли, лейтенант?

Тот, по стойке смирно:

- Есть пятнадцать суток гауптвахты!

- БЕГОМ!!!

Проводив Ваську-балбеса взглядом огнедышащего дракона, поворачиваюсь к его собутыльникам. Двое из них, как сидели с открытыми ртами и круглыми глазами – так и остались сидеть. Разве что уши ещё больше прижали… Фигурально выражаясь, конечно.

А вот третий в звании капитана автобронетанковых войск, вижу – уже пришёл в себя.

Крепенький такой широкоскулый здоровячек лет двадцати пяти - тридцати, смотрит на меня взглядом матёрого пса бойцовской породы. И в этом взгляде замешательство: что делать – дождаться хозяина, или начать рвать и без команды «фас»?

И мне до жуткого ужаса захотелось приручить этого «бультерьера».

***

От всего за сегодняшний день пережитого, да ещё при виде на стол - конкретно захотелось «накатить». С самым мрачным видом сажусь за стол на место Василия… Интересно, что нынче товарищи командиры пьют?

Чем закусывают?

Оказываются, пьют они 56-градусную «Крепкую»…

При виде на бутылку вспомнилась народная байка, что путёвку в жизнь этому подвиду национального напитка дал сам Сталин. Мол, при встрече с полярниками он спросил, что те «употребляют»? Ведь обычная водка, уже при сорока градусах мороза замерзает и в горло не лезет - даже под закусь из солёного моржового сала…

Так и так мол, те отвечают: берём чистый спирт и разбавляем водой до цифрового показателя широты местности. То есть в районе Полярного круга – шестьдесят шесть процентов, в Тикси – семьдесят, а на Шпицбергене – так все восемьдесят.

Вождю шибко понравился такой подход к делу и он приказал замутить подобное уже в промышленном масштабе. Таким образом, на широте столице появилась 56-ти градусная водка «Крепкая».

Закуска же у товарищей командиров была самая непритязательная – квашенная капуста с морковкой, с порезанным репчатым луком, заправленная подсолнечным маслом и обильно поперчённая. Ну и к ней солёное сало и чёрный хлеб…

Видимо застолье было только в самом начале: водку открыли, закуску порезали – и тут сообщение об назначениях товарища Сталина. А потом и он сам – как чёрт из табакерки выскочивший.

Молча разливаю «Крепкую» в четыре стакана по половине и, подняв свой, не чокаясь:

- Ну… Жахнем!

Залпом опрокинул водку в рот и, почувствовав привычное, хотя и усиленное жжение в пищеводе - налёг на капустку, оказавшуюся на удивление зачётной и, не забывая про сальце и хлеб. Вижу: даже не переглянувшись, товарищи командиры – как зачарованные последовали моему примеру.

Прожевав, поднимаю на эту троицу тяжёлый взгляд и спрашиваю:

- А куда Никитку-то подевали, товарищи командиры? …Расчленили надеюсь и, в мусоропровод выкинули?

После неловкого молчания, один из командиров – тот самый в звании капитана автобронетанковых войск, ответил с непонятным выражением на лице:

- Товарища Хрущёва срочно вызвали по телефону.

Покосившись на стоящий на небольшом столике у окна аппарат, презрительно фыркаю:

- «Срочно»… Это ему сообщили, что дивизия НКВД имени Дзержинского - окружила Кремль, а Серов, Малиновский и Гречко – уже убиты. Вот он и забегал, как таракан под занесённым тапком.

Это произвело впечатление: полковник и майор побледнели школьным мелом, капитан-крепыш начал стремительно краснеть.

А я продолжаю «грузить», как ни в чем не бывало:

- Посмотрите в окно: там уже никого из ваших «академиков» нет – все кроме вас свалили подальше отсюда, пока была такая возможность.

Все трое подорвались и бегом к окну.

Пока они бегали туда-сюда, я вновь разлил водки и подняв свой стакан:

- Извините, что не «чокаюсь»: «чокаться» с покойниками – плохая примета. Ну… Вздрогнули!

«Вздрогнуть» со мной решился лишь капитан-танкист. Двое других видать были в состоянии полуобморочном.

Выпили-закусили и первым продолжил разговор капитан… Приложив ладонь к груди, он не пряча глаз:

- Товарищ Сталин! А за что Вы нас записали в покойники? Ведь, как было дело? Ваш сын сообщил нам, что Вы арестованы людьми Берии и просил нас помочь ему освободить Вас. То же самое подтвердили член Политбюро ЦК ВКП(б) товарищ Хрущёв, комиссар госбезопасности товарищ Серов и преподаватель Академии Генерального штаба генерал-майор Малиновский… Как мы могли ему отказать?!

Двое других командира ожив, тоже - наперебой и самыми искренними заверениями, стали убеждать меня, что их бес попутал.

Прервав их, обличительно направив палец на капитана и, спрашиваю с изрядной ехидцей:

- А товарища Берию вас тоже «бес» заставил убить? Или всё-таки товарищ Хрущёв?

Полковник и майор вновь побелев пуще прежнего, впали в ступор… Капитан же, сперва затаив дыхание, а затем с видом идущего с единственной гранатой на танк, признался:

- Так что нам оставалось делать? Опять же – мы ради Вас, товарищ Сталин! Разве помочь великому Вождю и Учителю трудящихся всего мира – это преступление?

Ага! Всё-таки вопреки заверения Кукурузника – никакой «случайности» не было.

«Вот же пидор!».

Подняв палец вверх:

- Это не преступление, товарищи командиры… Это хуже. Это – ошибка! А ошибки принято смывать кровью.

После этих слов, наступила зловещая тишина.

***

Вдруг всхлипнув, полковник достал свой «ТТ»…

Думал уже – издец мне арктический, как тот передёрнув затвор стал примащивать ствол к своему виску.

Кричу:

- СТОЙ!!! Держите его!

Затем, когда капитан успел того обезоружить, успокаивающе-укоризненно:

- Что Вы, полковник - чуть что стреляться, как царский титулярный советник - обличённый в казнокрадстве? А война скоро – кто за вас воевать будет? Товарищ Сталин, что ли?! Так старенький он уже и, сказать Вам по правде – диспозицию с дислокацией частенько путает.

Встав, сделав вокруг стола круг, я остановился напротив командиров и начал последний этап перевербовки:

- Ошибки принято смывать кровью, конечно. Но необязательно своей-собственной…

Вижу – оживают прямо на глазах и продолжаю:

- …Хрущёв со товарищи хотел совершить военный и государственный переворот: товарища Сталина и его соратников из Политбюро ЦК ВКП(б) – убить, а самому стать императором Советского Союза и самодержцем вся Руси. А моего Василия и вас, а также других слушателей Академии – он использовал «втёмную», сочинив легенду о якобы моём аресте по приказу Берии.

Полковник и майор перебивая друг друга:

- Какой негодяй!

- Сволочь!

- Мы этого не знали, товарищ Сталин!

Капитан-танкист, с загоревшейся искоркой надежды в глазах, внёс первое конструктивное предложение:

- Товарищ Сталин! Дайте нам приказ и мы его арестуем!

Отрицающее покачав пальцем, строго:

- Никаких арестов! Он скажет, что ничего не знает и вообще – видит вас первый раз в жизни. Главные его сообщники уже мертвы и подтвердить ваши слова некому. Да и вообще: кому поверят – вам или члену Политбюро ЦК ВКП(б)?

- А что же делать?

Перехожу на заговорщический шёпот:

- Значит надо сделать так, чтобы Хрущёв не смог ничего про вас плохого сказать. Желательно даже, чтоб он вообще бесследно исчез… Понимаете, о чём я?

Те переглядываются и также шёпотом:

- Понимаем…

Сажусь за стол, разливаю остатки водки и, подняв свой стакан - со звоном «чокаюсь» с командирами и, произношу краткий тост:

- Ну… За понимание!

Выпили, закусили и капитан задал наводящий вопрос:

- Товарищ Сталин… А как нам тов… Эээ… Хрущёва? Как товарища Берию: завести в ванную - чтоб следов крови не оставалось и, застрелить?

Задумчиво на него поглядывая:

- «Застрелить»? Что-то как-то не изобретательно, товарищи командиры. И как вы только с германцем воевать собрались с таким убого-бедным воображением?

Все трое уставились на меня:

- А как тогда?

Смотря на потолок, перебрав в уме все экзотические виды казней – по ряду соображений решаю остановиться на самой банальной:

- Вы вешать умеете?

Те недоумённо переглядываются:

- Нет, не умеем, не приходилось…

Вздыхаю с укоризной:

- И чему вас только в Академии Генерального штаба учат? Ни военные перевороты по-человечески устраивать, ни взрывать толком, ни вешать… Всё приходится делать самому! Нет, всё-таки разгоню я эту вашу «контору» к ебеням собачьим…

Встаю и решительно озадачиваю:

- Первым делом, товарищи командиры, надо найти верёвку покрепче и мыло… Хозяйственное вполне сгодится.

Капитану:

- Вы с майором на вход: как явится Хрущёв – хватайте его и вяжите. И обыскать не забудьте – там у него где-то два пистолета должен быть: наш и производства вероятного противника. Мы же с товарищем полковником поищем инструменты возмездия.

Полковник скептически посмотрев на потолок – откуда до самого стола свисала хрустальная люстра:

- Ещё надо найти где вешать.

Я буквально на секунду зависнув, утвердительно киваю:

- Знаю я тут одно такое местечко… Совсем неподалёку, буквально в двух шагах.

Квартира оказалось пустующей – видимо жившую здесь с семьёй экономку (попутно занимавшуюся воспитанием детей Реципиента после смерти их матери) куда-то специально выселили.

Подходящей длины пеньковая верёвка и мыло, без особого труда нашлись в чулане. Кроме того, на кухне я обнаружил ещё кое-что для нас с Хрущёвым интересное и засунул это в карман шинели.

***

Не успели мы с полковником присесть в зале и передохнуть после трудов праведных, как в прихожей послышались звуки борьбы и отборные русские маты – хоть бери и записывай… Запомнить однозначно не получится, ибо уж больно сложные комбинации.

Хотел уж поспешить на помощь – полковник и пистолет было достал, но тут капитан и майор вводят с заломленными назад руками Никиту Сергеевича:

- Вот, товарищ Сталин – попался изменник делу Советской Власти и Коммунистической партии!

Я встретил Хрущёва стоя по-сталински: засунув левую руку в карман шинели, а правую – заложив за её отворот на груди и, словами Гоголя из романа Тараса Бульбы - слегла их переиначив под текущий момент, конечно:

- «Что, Микитка, помогли тебе твои ляхи?».

У того очи – размером с глобус Украины каждый, того и гляди лопнут:

- ТЫ?!

Согласен: очень неприятно в его ситуации - увидеть ожившего покойника… Самому себе такого не пожелаешь!

- Мы, мы… А ты здесь кого думал увидеть? Польского маршала Збигнева Бжезинского – которому ты продался, иуда?

В ответ послышался отборный мат, прервавшийся лишь после сильного удара по почкам - отправившего его к моим ногам.

Майор, выкладывая на стол кучу предметов:

- Вот что нашли в карманах этой контрреволюционной сволочи, товарищ Сталин.

Переложив в карман шинели свой же пистолет Коровина и проверив – заряжен ли, к остальному добру особого интереса не проявил: навряд ли Кукурузник таскал в карманах списки своих сообщников, такая инфа держится обычно в голове.

- Отнесите это в мой кабинет, потом как-нибудь займусь. И этого типа гнусного туда же тащите для экспресс-допроса.

Пока командиры добрым словом и пинками поднимали на ноги Хрущёва, подойдя к окну и посмотрев на происходящее внутри Кремля, я удивился в очередной раз:

«Где всё же народ, то? Или это уже не альтернативная история, а зомбокалипсис?».

Вдруг после взгляда на стоящий рядом стол с телефоном, меня осеняет:

«А может позвонить куда-нибудь и, спросить что случилось?».

Однако, не тут то было!

Куда я не набирал: от Секретариата Поскребышева - до Комендатуры Кремля и приёмной профессора Виноградова - никто нигде на мой звонок не отвечал.

«Вымерли они все, что ли?».

Вдруг опять посетила здравая мысль:

«А не спросить ли у Хрущёва?».

Зайдя в кабинет, предельно вежливо спрашиваю у него – боком расположившегося на кресле:

- Никита Сергеевич! Не подскажешь нам, что в городе происходит?

Тот, как взбесившийся:

- ЭТО ТЫ!!! ЭТО ВСЁ ТЫ НАТВОРИЛ… СВОЛОЧЬ!!!

И дальше – отборные маты, которые не каждая бумага не выдержит – воспламенится. Не говоря уже про электронные носители информации.

Мда… Никакого «экспресс-допроса» не получится: «объект» в высшей степени быковат и вряд ли просто так «расколется». А электропаяльника, как на грех – под рукой нет.

Задумчиво на него глядя:

- Вижу, конструктивного диалога у нас тобой не получится, Микитка…

Какой там «диалог»?!

Видимо услышав вновь из моих уст опостылевшее прозвище, Хрущёв невообразимым финтом подскочил в кресле и, в прыжке попытался меня укусить за ногу - плотоядно рыча… Быть мне покусанным и возможно тоже – взбесившимся… Но капитан не растерялся и мигом уложил нападавшего носом в довольно-таки пыльный ковёр - по которому я уже успел наследить своими прошедшими подземелье сапогами.

Слушая непрекращающиеся «идиоматические обороты», недоумённо-озадаченно чешу всей пятернёй в затылке:

«Интересно, что его так взбесило? Разве погибель всего партсъезда…? Так мы об этом с ним заранее договаривались, значит не должно вроде? Фиаско своего заговора…? Он бы тогда попытался договориться с командирами – пообещав им золотые горы и маршальские звёзды… Нет, тут что-то совсем другое».

Ладно, это всё выяснится потом – никуда оно не денется. Сейчас же срочно надо избавиться от Кукурузника: ибо это безлюдье за окном - меня не по-детски напрягает…

Как бы всё не заработало в обратную сторону!

Встав над Хрущёвым и прижав ногой его голову к ковру, чтоб не перебивал, оглашаю:

- Как Председатель ГКТиО, Верховный Главнокомандующий и прочая, прочая, прочая, приговариваю тебя – гражданин Хрущёв, к высшей мере социальной защиты – смертной казни через повешенье. Приговор привести в исполнение немедленно.

Подойдя к раздвижным книжным шкафам, скрывающим вход в подземелье, приказываю:

- Тащите приговорённого за мной, товарищи командиры.

***

На лифте спустились в бункер Сталина - где уже было по щиколотку воды и, тоже –некоторое время думали-гадали, на чём бы его повесить… На потолке нет никакого подходящего крюка, а если на торчащем из стены крючке – ногами будет доставать. Разве что колени ему прострелить – как посоветовал капитан-танкист.

С хозяйским прищуром на него посмотрев: «А ведь он, падла, способный!», - я предложил другой, более приемлющий вариант:

- Товарищи! А давайте его к кабинке лифта привяжем, а сами поедим вверх – он и повиснет в лифтовой шахте, болезный.

В мою бытность бандитом, мы такое с пацанами неоднократно проделывали – но лишь чтобы попугать конкурентов по бизнесу. По настоящему – никогда не вешали, хотя мне всякий раз хотелось попробовать.

Когда Хрущёву накинули на шею тщательно намыленную верёвку, а другой конец – прочно прикрепили снизу лифтовой кабины, он наконец-то почуяв смертный час - заткнул свой «фонтан».

Участливо спрашиваю:

- Ваше последнее слово, приговорённый. Может какие-то пожелания или привет кому-нибудь передать…

Тот, тяжело дыша, взглядом пытаясь прожечь во мне дыру размером с жоппу гиппопатами:

- Сволочь! Если бы ты знал, что ты наделал…

Про что это он?

- Всё мной «наделанное» – я как-нибудь сам разгребу, не парься! Главное, что ты ничего не успел наделать.

Чуть не забыл:

- У тебя остался всего один единственный шанс чтоб остаться в живых, гражданин Хрущёв.

Тот, с смертной тоской смотрит на меня, но упорно молчит.

Достаю из кармана шинели здоровенный початок кукурузы:

- Засунешь его себе в анус – поедешь в Туруханский край председателем колхоза, учить тамошних оленеводов выращивать этот овощ в условиях вечной мерзлоты.

Вижу, что колеблется, достаю завёрнутый в газетку кусочек сала:

- Натрёшь хорошенько – зайдёт в жоппу без боли и крови… Я так думаю.

Тот, снова кусаться – еле оттащили:

- Будь ты проклят!

- Все мы там будем…

Потом пожав плечами:

- … Ну не хочешь, как хочешь – моё дело было предложить.

«А потом будут историки понапрасну писать, мол Сталин был жестоким тираном…».

Уж было заходя в лифт, вдруг спохватываюсь:

- Товарищи командиры! Видите в бункере много воды?

Уровень грунтовых вод уже поднялся почти до середины голенища сапога.

- Видим, товарищ Сталин.

- Непорядок! Надо срочно открыть нижнюю дверь, чтоб вода ушла.

Подробно объяснив где находится дверь в галерею - ведущая в общий бункер, показываю пальцем на полковника и майора и, приказываю:

- Быстренько сбегайте, откройте ту дверь, а мы с капитаном вас подождём…

Когда они скрылись, я глядя последнему в глаза, негромко добавил:

- …С капитаном госбезопасности.

Как известно, звание «капитан государственной безопасности» – соответствует званию полковника РККА.

Смотрю на капитана, он на меня… Думаю, мы друг друга поняли: мне нужен личный Малюта Скуратов – и он на эту роль вполне подходит. А те двое – слабаки, судя по моим наблюдениям. Ибо не каждый способен за просто так человека убить и при этом «кукушкой» не тронуться… Начнёт их совесть дрючить, сопьются, станут много лишнего болтать и один хрен кончат плохо.

Так зачем людей зря мучить?

Прошло минуть пять, может чуть меньше, как вдруг со стороны кабинета послышались дикие вопли, а из секретарской – бурным потоком хлынули грунтовые воды, таща с собой мебель и мусор… Часто-часто заморгав - аварийное освещение погасло, как кабель отрубило. Капитан не растерялся и, прежде чем я успел скомандовать, нажал кнопку. Кабина лифта тут же рванула вверх, таща за собой привязанного за шею верёвкой Хрущёва.

Надеюсь, он недолго мучился и умер не от удушья - а от перелома шейных позвонков. На себе ни разу не пробовал, но британские учёные говорят, что это совсем не больно:

Раз и всё!

Благосклонно кивнув, я:

- Поздравляю с орденом «Красной звезды», товарищ капитан госбезопасности. И надеюсь, что эта награда у Вас не будет последней.

- Служу трудовому народу!

Доехали до верха и, выйдя, я нажал кнопку – отправляя кабинку лифта снова вниз, после чего на всякий случай - мы с капитаном вешалкой для одежды заблокировали дверь лифта. Затем я выключил рубильник и открыв двери в кабинет – чтоб было светло, приказал капитану:

- Достаньте пистолет и, расстреляйте электрощиток.

Что он тут же и проделал, потратив целую обойму своего «ТТ».

Как всё утрясётся-устаканится, прикажу засыпать, забетонировать сверху лифтовую шахту и ликвидировать все следы существования входа из домашнего кабинета Сталина в подземный бункер.

Возвратившись в кабинет, первым делом, с лёгкой угрозой спросил:

- Надеюсь Вам не надо напоминать, что всё произошедшее должно остаться между нами?

- Клянусь, что…

- Клясться не надо: признание может быть выбито пыткой. Достаточно просто пообещать мне не проболтаться.

Твёрдо, глядя мне в глаза:

- Я не из болтливых, товарищ Сталин.

В свою очередь пялясь в его очи, пока он первым не отвёл взгляд:

- Понял это сразу как только увидел Вас в этой компании, товарищ капитан госбезопасности. Вот поэтому они – там, а Вы – здесь.

Вынув из кармана «мамины» часы и открыв крышку – почти полдень:

- Ладно, встретимся и поговорим с Вами завтра, как всё утихнет. Ну а пока давайте прогуляемся на свежем воздухе и попробуем найти хоть одного живого. Не в Кремле - так хотя бы в целой Москве.

Что же всё-таки случилось?

Держа так же – «по-сталински» левую руку в кармане шинели, а правую – с пистолетом - за отворотом на груди, я двинулся на выход.

***

Было морозно, но не ветрено и оттого не холодно, с неба не переставая валил крупными хлопьями снег.

Выйдя на белый свет из Сенатского корпуса, мы с капитаном некоторое время стояли в раздумьях – куда идти, потом заметив за снежной пеленой какое-то движение - отправились мимо Арсенала в сторону открытых настежь Никольских ворот, одноимённой башни Кремля. Уже подходя к их створу, увидели на фоне Исторического музея толпы народа со всех ног бегущие куда-то в сторону собора Покрова Богородицы во рву, иначе – Храма Василия Блаженного.

Не мог сдержать удивления:

- Куда это они все так ломятся? ГУМ вроде в другой стороне?

Тому тоже интересно:

- Пока не выйдем на Красную площадь, не узнаем.

На главной площади страны уже была изрядная толпа, через которую казалось бы - нам не пройти, не пробиться даже на танке… Но едва завидев меня, народ с возгласами: «Сталин! Сталин жив! Сталин с нами!» - стал раздаваться в стороны, как Тихий океан перед Моисеем - ведущего евреев из египетского плена в Америку и, мы смогли пройти по образовавшемуся живому коридору.

В самом центре Красной площади было относительно свободно.

Хотя и имевшие несколько растерянно-бледный вид, многочисленные милиционеры поддерживали какай-никакой - но порядок, достаточно успешно оттесняя толпу любопытствующих из центра Красной площади. Встав приблизительно на её середине, я огляделся по сторонам:

Такое ощущение, что чего-то не хватает.

Капитан тоже, замер соляным столбом - как будто увидел все творящиеся в Содоме и Гоморре непотребства разом, разинув рот и выпучив глаза по полтиннику.

Я туплю:

«Чего это он?».

Кругом засверкали магниевые фотовспышки и какой-то по-европейски одетый пронырливо-нахальный хлющ, на довольно сносном русском:

- Мистер Сталин…

- Носорог тебе «мистер».

- Что случилось? Где Мавзолей Ленина?

И только сейчас до меня дошло:

- УХ, ТЫ…!!!

А ведь и вправду:

Где Мавзолей?

- …МАТЬ, ТВОЮ Ж!!!

Беспрепятственно пройдя через группу, уже не простых «москвичей и гостей столицы», а по всему видать - руководящих товарищей в гражданском и в форме, я вдруг неожиданно оказался на краю громадной ямы у стены Кремля - на дне которой чернела дымящаяся на морозе вода.

- НИХРЕНАСЕ!!!

Только и сказал я и, сдвинув фуражку на глаза, почесал в затылке.

Увязавшийся за мной папарацци, суёт какую-то здоровую хреновину под нос, похожую на микрофон под стероидами:

- Мистер Сталин… Что случилось с Мавзолеем? И где тело Ленина?

Односложно отвечаю:

- Оно утонуло.

И незаметно сделал знак капитану, после чего излишне назойливый «пёс демократии» - как-то уж слишком стремительно быстро исчез из поля моего зрения и больше не докучал.

Так вот почему таким убито-потерянным был Хрущёв!

Вот почему, он сдался практически без боя.

Сей тип, имел удивительное сочетание личностных качеств амбициозного подонка и в то же время – фанатичного коммуниста-ленинца. Ведь одно из самых его обвинений уже мёртвого Сталина, был якобы отход того от ленинских принципов роли партии в государстве. Съезды ВКП(б), дескать - собирал редко и, на пленумах Политбюро ЦК - с соратниками забывал советоваться.

***

Ну, что сказать?

Остаётся одно: надеяться что всё что не делается – делается к лучшему.

В своё время, я был сознательным октябрёнком, затем - пионером и, наконец – комсомольцем… Правда, до сознательного члена партии - так и не дорос, в связи с известными событиями.

Но несмотря на свою сознательность, факт что Вождя, Учителя и Основателя – выпотрошили, высушили как воблу и выставили на всеобщее обозрение как чучело диковинного зверя в музее – меня изрядно напрягал и даже коробил. А в октябрятах, так даже по ночам на эту тему ужастики снились - отчего я плакаль и пысцался и, до четвёртого класса заикался – отчего и вырос таким стеснительным.

Отношение к мёртвым – это есть показатель культуры общества в целом.

Нет, я понимаю: студенты-медики учатся на безропотных трупах лечить пока ещё живых людей…

Потроша умерших, патологоанатомы выясняют причину их смерти и, тем самым помогают милиционерам ловить злодеев…

Негро-африканцы из Эфиопии занимаются людоедством - ибо в их организме не хватает каких-то очень важных для их существования витаминов…

А для чего (или за что?) коммунисты так жестоко надругались над телом создателя первого в мире государства рабочих и крестьян?

Не… С этой страной было что-то не так.

И если войны заканчиваются - когда похоронен последний павший солдат, то точно таким же образом, революция не может считаться завершенной – пока не погребён последний революционер…

И вот – свершилось!

***

Ко мне подходит группа военных и гражданских, среди которых я вижу профессора, Виноградова, Поскрёбышева и Косынкина…

«Приятно удивлённые» - это не то слово, относительно них!

Последний не скрываясь крестится и, со слезами на глазах:

- Слава Богу, Вы живы, Иосиф Виссарионович!

Тоже давая знать, что чертовски рад их видеть, улыбаюсь и негромко:

- Не дождутся!

Высокий мужчина в форме комиссара госбезопасности 2-го ранга, с умным, по-аристократически красивым, но в данный момент - с растерянным лицом, спрашивает:

- Товарищ Сталин! Что это было?

Это – правая рука Берия: Всеволод Николаевич Меркулов - первый заместитель наркома НКВД — начальник Главного управления государственной безопасности (ГУГБ).

В спокойном тоне отвечаю:

- Это было стихийное бедствие, катастрофа с человеческими жертвами…

Громко, чтобы меня слышало побольше народу, безапелляционно добавляю:

- …И ничего больше!

Тот, в тему врубился сразу:

- Понял, товарищ Сталин.

Кто-то, в коем я с ходу по ряду «вторичных половых признаков» признал труженика отечественных СМИ и, как чуть позже выяснилось – не обознался, громко причитая:

- Что делать, товарищ Сталин?

Морща лоб, как будто вспоминая, смотрю на него:

- Товарищ… Эээ…

- Поспелов Пётр Николаевич, главный редактор газеты «Правда».

«Эге… Да это – главный советский идеолог, гарпун бы зазубренный - ему бы пониже спины».

Поспелов непосредственно участвовал в создании «Краткого курса истории ВКП(б), книг «Иосиф Виссарионович Сталин. Краткая биография», «История Гражданской войны в СССР» и, лично написал несколько десятков трудов, в том числе и на иностранных языках. Позже, он станет кандидатом в члены Президиума ЦК КПСС, директором Института марксизма-ленинизма при ЦК КПСС, редактором многотомной «Истории КПСС».

Несмотря на якобы отмечающуюся за ним «фанатичную преданность» Сталину, Поспелов одним из первых переметнулся на сторону Хрущёва, который доверил тому возглавить комиссию по расследованию массовых репрессий. Сей беспринципный тип это «доверие» в полной мере оправдал и, материалы комиссии затем были использованы в докладе Хрущёва «О культе личности и его последствиях» на XX съезде КПСС.

И затем, Поспелов - так тщательно вылизывал Кукурузнику волосатые яйца, что советскому народу стало казаться - что войну он выиграл под руководством Хрущёва, а не Сталина.

Не… Какая может быть у государства идеология, если её возглавляет такая продажная шлюха, как этот подонок?

Точно такая же – продажная.

Долго ли будет существовать государство с продажной идеологией?

Нет!

От этого «товарища» надо срочно и безжалостно избавляться и, посмотрев на воду в яме на месте Мавзолея - мне захотелось сделать это прямо сейчас. Едва сдержав себя чтоб не столкнуть туда Поспелова, я снизошёл до ответа ему:

- «Что делать», спрашиваете? Вам лично – некролог писать, товарищ Поспелов.

Тот, неправильно меня поняв:

- Понял, товарищ Сталин. Завтра же в газетах Советского Союза выйдет некролог о наших погибших в борьбе со стихией товарищах…

«Ой, дурак…».

А во главе главной газеты страны, нужно поставить человека – способного как протопоп Аввакум, пойти на костёр за свои убеждения…

Да где такого взять?

«Люди, люди… Где взять преданных - не мне, а делу построения нового общества людей? Эх, был бы жив Лаврентий Павлович - он бы подсказал может…».

Увидев поблизости «последнего могиканина» - Александра Сергеевича Щербакова, Первого секретаря Московского горкома и обкома ВКП(б) и, кандидата в Члены Политбюро, я спросил у него:

- Товарищ Щербаков! Вы товарища Пономаренко давно видели?

Тот, несколько недоумённо:

- Так вот же он – рядом с вами стоит.

И тут же с левой стороны, слышу:

- Здравствуйте, товарищ Сталин! Никак не признали меня?

Поворачиваюсь, вижу плечистого мужика в шинели без знаков различия, с простым открытым лицом и умными глазами:

- Здравствуйте, товарищ Пономаренко. Извините, что не признал Вас, но день сегодня…

Кивнув на яму на месте Мавзолея:

- …Сами видите какой.

Второй – «выторгованный» мной у Хрущёва и тем самым спасённый делегат погибшего съезда - Пантелеймон Кондратьевич Пономаренко, был Первым секретарём ЦК КП Белоруссии. Как и на Щербакова, на этого у меня тоже очень большие виды.

Отвечает:

- Понимаю, такое горе… У самого как будто пелена перед глазами.

Все вокруг запричитали:

- Какое горе…

- Такое горе…

- Великое испытание выпало на советский народ…

Когда слегка надоело, рявкаю на них:

- СТИХИЯ!!!

И показывая пальцем вниз, многозначительно говорю:

- На их месте, товарищи – мог бы оказаться любой из вас.

Затем, окинув онемевшую толпу руководителей взором:

- Ну что, товарищи? Делу – время, скорби – час. Предлагаю пройти в мой кабинет и обсудить дела наши скорбные.

Первым иду в обратном направлении, за мной толпа наркомов, начальников главков и прочих высших руководителей СССР. Уже на подходе к Никитским воротам, из толпы народа наперерез мне бросается какая-то растрёпанная женщина:

- Товарищ Сталин! Что ж теперь будет?

Останавливаюсь и, окинув всех взглядом, громко отвечаю:

- Теперь, товарищи, у нас с вами будет совсем другая страна.


Глава 9. Буквально в двух словах об собственных «скелетах в шкафу».

Из беседы И.В. Сталина с журналистом «Scripps-Howard» (США) Роем Говардом:

«Говард:

- В СССР разрабатывается новая конституция, предусматривающая новую избирательную систему. В какой мере эта новая система может изменить положение в СССР, поскольку на выборах по-прежнему будет выступать только одна партия?

Сталин:

- Наше общество состоит исключительно из свободных тружеников города и деревни — рабочих, крестьян, интеллигенции. Каждая из этих прослоек может иметь свои специальные интересы и отражать их через имеющиеся общественные организации. Но коль скоро нет классов, коль скоро грани между классами стираются, коль скоро остаётся лишь некоторая, но не коренная разница между различными прослойками социалистического общества, не может быть питательной почвы для создания борющихся между собой партий. Где нет нескольких классов, не может быть нескольких партий, ибо партия есть часть класса. (…) Вам кажется, что не будет избирательной борьбы. Но она будет, и я предвижу весьма оживлённую избирательную борьбу. У нас не мало учреждений, которые работают плохо. Бывает, что тот или иной местный орган власти не умеет удовлетворить те или иные из многосторонних и всё возрастающих потребностей трудящихся города и деревни. Построил ли ты или не построил хорошую школу? Улучшил ли ты жилищные условия? Не бюрократ ли ты? Помог ли сделать наш труд более эффективным, нашу жизнь более культурной? Таковы будут критерии, с которыми миллионы избирателей буду подходить к кандидатам, отбрасывая негодных, вычёркивая их из списков, выдвигая лучших и выставляя их кандидатуры. Да, избирательная борьба будет оживлённой, она будет протекать вокруг множества острейших вопросов, главным образом вопросов практических, имеющих первостепенное значение для народа. Наша новая избирательная система подтянет все учреждения и организации, заставит их улучшить свою работу. Всеобщие, равные, прямые и тайные выборы в СССР будут хлыстом в руках населения против плохо работающих органов власти. Наша новая конституция будет, по-моему, самой демократической конституцией из всех существующих в мире».

Уинстон Черчилль:

«Я думал, что умру от старости. Но когда Россия, кормившая всю Европу хлебом, стала закупать зерно, я понял, что умру от смеха».

Премьер министр РФ В.Черномырдин:

«Чем мы провинились перед Богом, Аллахом и другими?».

Иосиф Сталин в разговоре с Михаилом Булгаковым:

«История весьма неповоротливая дама. Нужно раздавить не одну тысячу бабочек, и отдавить сотни мозолей, прежде чем она сдвинется с места».

Сперва – совсем небольшое предисловие.

Я то – понятное, дело – особо тяжёлый случай…

С детства, со школьной скамьи, история – мой любимый конёк. Но этим «коньком» я то и дело получал «по кумполу» – за то, что неправильно на нём «езжу».

Вот положим рассказывает нам на уроке учительница… Забыл имя-отчество, но положим Марьивана, про то как Киргиз-Хан собрал всех болгаро-монголов в огромное войско и повёл их за каким-то куем к «последнему морю»…

А я ей:

- Марьивана! А на кого монголо-болгары свои хозяйства оставили? Ведь труд скотовода-кочевника, он женщине непосилен - в силу ряда её биологических особенностей.

Класс, услышав про «биологические особенности», тихонечко:

- Хихихи!

Марьивана, недовольно морщась от таких приземлённых вопросов:

- На рабов, конечно…

- Так ведь раб вскочил на коня – и иди ищи-свищи его…

Марьивана зависла, как советский калькулятор «Электроника» от десятой «Виндвы». Я же, с двусмысленной усмешкой, задаю недвусмысленный вопрос:

- А своих жён они на кого оставили? Неужели тоже на рабов? Ой, как интересно! Приезжает какой-нибудь монголо-болгарин домой из похода – а у него полная юрта детей: «Непохожих на тебя, непохожих на меня…».

Весь класс, грянул:

- Хахаха!!!

Марьивана покраснев до самых кончиков седин, хватаясь за сердце:

- ВОН ИЗ КЛАССА!!!

В результате, за четверть - еле-еле «тройка», в аттестат - кое-как «хорошо» по истории натянули, чтоб не портить отчётность у «Гороно».

Про «Обществоведение», которое вел тот же преподаватель, надо рассказывать отдельно.

- Марьивана, можно вопрос по марксизму?

- Можно.

- Согласно Карлу Марксу, каждая новая общественно-политическая формация имеет совершенно новые классы: рабов и рабовладельцев при рабовладельческом строе - сменяют крестьяне и феодалы при феодальном…

Кивает важно:

- Верно, продолжай.

- …Последних, после переходе на капиталистический строй - сменяют пролетарии и капиталисты. Так?

- Так.

Усыпив бдительность, задаю «вопрос на засыпку»:

- Так почему после перехода к социалистическому строю, пролетарии, которым «терять нечего, кроме своих цепей» - как были ими так и остались? И мало того, вдруг откуда не возьмись - появились крестьяне, канувшие было в историческое небытие после крушения феодализма? Наконец, почему в соответствии с «традицией», не появился новый эксплуататорский класс - названный «социалистами» по аналогии с предшественниками? Что-то как-то не по Марксу с Энгельсом, Вы не находите?

Вздохнув, Марьивана посмотрела на потолок и, как это в Одессе раньше было принято, отвечает вопросом на вопрос:

- Эээ… Ты комсомолец?

- Пока нет.

- Вот и не будешь им, пока учишься в нашей школе.

Так что в комсомол меня приняли лишь в армии. Там вопросов задавать не разрешали.

***

Со мной то, таким образом – всё ясно: медицина в таких случаях бессильна…

Но попади в ситуацию «текущей реальности» (после 20 января 1941-го года) практически любой мой современник, он тут же бы решил что после гибели всего Политбюро, Центрального комитета ВКП(б) и практически всех партийных руководителей на местах - «всёпропало». И, тут же побежал бы в лес – чтоб поезда под откос пускать или же приготовился бы пить баварское…

Последних, кстати тоже в «моё время» – прямо-таки хоть пруд пруди.

Моим современникам такое вполне простительно и вот почему.

Читаешь какую-нибудь книгу по нашей недавней истории и такое ощущение складывается, что в СССР – не только секса…

Правительства не было!

А всем на свете заправляли районные, городские, областные и республиканские комитеты Всесоюзной Коммунистической Партии (большевиков) во главе с их первыми секретарями. До начала Великой Отечественной Войны, выполняя решения очередных съездов правящей партии, эти организации - коллективизировали, индустриализировали страну - раскинувшуюся на одну шестую часть «землешарной» поверхности и, совершали в ней «культурную революцию»… А с началом войны и в течении – организовывали эвакуацию и мобилизацию промышленности, перестройку всей экономики страны, всего её народного хозяйства на «военные рельсы» - для нужд скорейшего разгрома врага.

И даже на территории «временно оккупированной» врагом - то и дело читаешь: «Подпольный обком действует»!

Конечно, больше всех преуспел «Маршал Победы» - договорившейся до того, что «мозгом» Красной Армии был не Генеральный Штаб (в том числе одно время возглавляемый и им самим лично) - а Центральный Комитет ВКП(б):

«Дело прошлое, но тогда, как и сейчас, считаю, что название книги «Мозг армии» применительно к Красной Армии неверно. «Мозгом» Красной Армии с первых дней ее существования является ЦК ВКП(б)»29.

Вот такая вот фигня, малыш!

Потонул в кремлёвских подземельях весь Центральный Комитет – и враз стала наша с вами армия безмозглой, как курица с отрубленной головой: приходи фашист и бери страну голыми руками…

Конечно, советским историкам, писателям и мемуаристам это вполне простительно: не упомяни они о «руководящей и направляющей» роли партии - их «нетленные произведения», навряд ли допустили бы до печати…

И если верить словам вполне взрослых и серьёзных людей, подобно этим:

«Книге Жукова суждено стать на долгое время единственным источником, в котором имеется полная, неприукрашенная правда о Великой Отечественной войне»30.

То навряд ли мы сегодня, вообще что-нибудь знали про ту войну – если бы Константиныч в своём опусе не наврал бы с три короба…

Но такое повторяют и постсоветские историки, вслед за ними писатели, ну а там и весь «хавающий пипл» - электорат по бишь, кудахтает им в унисон…

Непонятно!

***

А как было на самом деле?

А на самом деле, нам всё наврали!

Секс в СССР был и, было его навалом - от слова «хоть зае…бись в доску».

Имелось и правительство СССР, которое называлось «Совет Народных Комиссаров», или кратко «Совнарком», или же вообще кратко – «СНК». Возглавлял Правительство СССР председатель Совета Народных Комиссаров, которым по очереди были Владимир Ленин, Алексей Рыков, Вячеслав Молотов, Иосиф Сталин… После войны правительство СССР стало называться Советом министров, а его глава – председателем Совета министров.

«Совнарком» управлял государственными наркоматами - Наркомат иностранных дел, внешней торговли, внутренних дел, обороны, образования и так далее, или отраслевыми народными комиссариатами - наркомат тяжёлой (авиационной, лёгкой, судостроительной и прочая, прочая, прочая…) промышленности, путей сообщения, почты и телеграфа и тому подобное. Последние, напрямую управляли промышленными предприятиями союзного подчинения.

Совет Народных Комиссаров СССР управлял также советами народных комиссаров пятнадцати союзных республик…

Да, да, да!

У каждой республики Советского Союза – было своё собственное правительство и свои собственные наркоматы.

Даже у не имеющей собственной компартии Российской Советской Федеративной Социалистической Республики (РСФСР), тем не менее имелось своё правительство. В составе СНК РСФСР насчитывалось около полутора десятков народных комиссариатов:

1) Пищевой промышленности,

2) Легкой промышленности,

3) Лесной промышленности,

4) Земледелия,

5) Зерновых совхозов,

6) Животноводческих совхозов,

7) Финансов,

8) Внутренней торговли,

9) Юстиции,

10) Здравоохранения,

11) Просвещения,

12) Местной промышленности,

13) Коммунального хозяйства,

14) Социального обеспечения.

Кроме этого, у России времён Сталина имелся свой собственный Госплан и Управление по делам искусств при СНК.

Возглавлял правительство РСФСР человек с типичной русским именем, отчеством и фамилией - Иван Сергеевич Хохлов. В 1943-м его сменил Алексей Николаевич Косыгин.

Знаете такого?

Ага, тот самый!

И точно также своё правительство было у каждой республики, даже автономной.

Председателем СНК Украины был Леонид Романович Корниец, Белоруссии - Иван Семёнович Былинский.

А кто назначал это правительство?

Не иначе как Политбюро ЦК ВКП(б), или же оно выбиралось партноменклатурой на партийных съездах…

А вот и не угадали!

По Конституции СССР от 1936-го года, в обсуждении которой участвовало 51,5 миллиона человек (то есть 55 % всего взрослого населения страны), которыми было внесено 1,5 миллионов предложений, дополнений и поправок, публиковавшихся в периодической печати - вся власть в стране принадлежит народу, который изъявляет свою волю через Советы народных депутатов – выбираемых на тайном голосовании из нескольких кандидатов, при всеобщем, равном и прямом избирательном праве.

Согласно Конституции СССР от 1936-го года, высшей законодательной властью в Советском Союзе являлся Верховный Совет, который собирался на свои сессии не реже чем два раза в год и, который принимал законы и выбирал Правительство СССР - Совет Народных Комиссаров (Совнарком или просто СНК), которое было обязано претворять эти законы в жизнь. Чтоб контролировать правильное выполнение этих законов Правительством, на том же Верховном Совете избирался Исполнительный комитет Верховного Совета во главе с председателем, коими последовательно были Яков Свердлов, Михаил Калинин, Николай Шверник, Климент Ворошилов.

Правительства союзных и автономных республик в свою очередь, выбирались на своих съездах верховных советов.

Картинка ясна?

Кроме того, Советы народных депутатов выбирали местные органы власти – сельские, городские, районные и областные исполнительные комитеты.

Например, с января 1940-го года по 7 декабря 1944 года председателем Мосгорисполкома был Василий Прохорович Пронин.

Председателем Исполнительного комитета Московского областного Совета, примерно же в это время был Павел Сергеевич Тарасов.

Пётр Сергеевич Попков, с 1940-го по 1946-й год являлся Председателем исполнительного комитета Ленинградского городского Совета.

Николай Васильевич Соловьёв - Председатель Ленинградского облисполкома…

Что мы знаем про этих людей?

Да, практически ничего!

Благодаря историкам, гореть им всем в Аду, в нашей исторической памяти только первые секретари республик, обкомов, горкомов, да райкомов – они на себе всё вынесли: коллективизацию, индустриализацию, войны и послевоенное восстановление… Так ощущение, что представители Советской Власти и Советского правительства в это время, не просто за поребриком стояли и курили…

Их вообще не было!

Что это напоминает?

С поля возвращается лошадь еле-еле свои четыре копыта волоча, а с неё вдруг слетает туча мух-кровососов и назойливо жжужжит вам в ухо:

- Мы пахали!

***

Вообще-то Конституции СССР от 1936-го года или как её ещё называют «Сталинская конституция», это воистину уникальная вещь!

Она стала передовым документом подобного рода своей эпохи: до 1936-го года ни в одной стране мира подобные права и свободы не были официально закреплены за всеми гражданами. Про права негроамериканцев в США, я уже промолчу, но к примеру в Швейцарии - женщинам разрешили голосовать лишь в 1959-м году, в Германии в 1949-м году, в Испании в 1977-м году. В России это случилось сразу после Революции 1917-го года и, «Конституция-1936» - ещё раз закрепила это право.

Даже если рассматривать современную мне конституцию США, то там, с учетом всех поправок - у простых граждан очень мало прав и, они сильно урезаны по сравнению с теми - что были в СССР в 1936 году.

Некоторые положения этого основного документа государства Сталин написал сам, как например «Статья 9»:

«Наряду с социалистической системой хозяйства, являющейся господствующей формой хозяйства в СССР, допускается законом мелкое частное хозяйство единоличных крестьян и кустарей, основанное на личном труде и исключающее эксплуатацию чужого труда».

И в результате этого творчества, на момент смерти автора этой статьи, в СССР было 114000 (сто четырнадцать тысяч, Карл! Сто четырнадцать тысяч) мастерских и предприятий самых разных направлений: от пищепрома - до металлообработки и, от ювелирного дела - до химической промышленности.

На этих предприятиях работало около двух миллионов человек, которые производили почти шесть процентов всей валовой промышленной продукции СССР. Причём артелями и промкооперацией производилось почти половина всей мебели, три четверти, более трети всего трикотажа, почти все детские игрушки. Кроме этого, кустари и артели в производили массу самых разнообразных предметов, до которых не доходили руки у гигантских государственных предприятий: шили полушубки, катали валенки, ткали платки… Изготавливали телеги, лыжи, лопаты, скипидар, гвозди, глиняные горшки, напильники, ложки, вилки… Приготовляли и сами реализовывали квас, овощные консервы, пряники, колбасу, холодные копчения…

Всего не перечислишь – устанет рука!

Всё это было так основательно поставлено, с таким общегосударственным масштабом, что рамках этого сектора даже действовала…

Своя собственная, негосударственная пенсионная система!

Вот почему Сталина так не любят наши реформаторы-рыночники: все они по сравнению с ним – мелкие блохастые шавки, к тому же – неоднократно прилюдно обосравшиеся.

В предпринимательском секторе работало около сотни конструкторских бюро, два десятка опытно-экспериментальных лабораторий и даже…

Два научно-исследовательских института!

Поэтому вовсе не удивительно, что первые советские ламповые приемники, первые в СССР радиолы, первые телевизоры с электронно-лучевой трубкой выпустила ленинградская артель «Прогресс-радио». В блокадном Ленинграде, обладающая собственными станками, прессами и сварочным оборудованием артель «Примус», выпускала автоматы «ППС-43».

Постсоветской РФ-ляндии до такого уровня «мелкого и среднего бизнеса» - как «очком» вперёд и в положении «раком» до соседней галактики.

Нормальная же страна была!

В отличие от эпохи кукурузной «Оттепели» - плавно перешедшую в эпоху «Застоя», при Сталине имелись частнопрактикующие врачи, учителя, адвокаты, парикмахеры и прочие труженики сервиса.

Даже с якобы поголовной коллективизацией и то – не так мрачно, как об том принято считать.

Конечно колхозы – не рай земной… Но когда он на святой Руси был для крестьянина - «рай» то, тот? И кто его, когда и кому обещал при социализме?

В Сталинской конституции записано: «каждому по труду»!

Если в колхозе (в этой, по своей сути артели – издавна привычной русскому человеку формы самоуправления) народ работящий, да председателя колхозники себе выбрали хозяйственного, честного да умного – то и жили они более-менее сносно.

А что?

Разве пьяницы и тунеядцы, да ещё и под плохим менеджментом - при капитализме в роскоши купаются? В лаптях от «Долче унд Габана» навоз топчут, да в Кушавелях лишние фунты, евро, да доллары прожигают?

Трудодни в колхозах маленькие – только чтоб с голода не подохнуть?

Это далеко не так: в урожайные годы колхозник получал на трудодни столько, что не мог съесть сам и реализовывал «излишки» на рынке или скармливал скоту.

А если бы и было так, то отработав положенные по договору 80 трудодней крестьянин мог остальное время работать на своём личном участке, или же заниматься любыми делами - которые он считал для себя нужными. Размер приусадебного участка в личном пользовании колхозного двора — в некоторых районах до одного и более гектар (от в среднем от 1/4 до 1/2 га) и, если крестьянин хотел заработать и умел работать - он быстро богател, продавая на рынке продукты своего труда и семьи.

И не надо забывать, что накануне войны, в СССР насчитывалось более трёх с половиной миллионов хозяйств крестьян-единоличников - сидевших на так называемом «твёрдом задании». Про него написано много ужастиков, но верить им – себя не уважать.

Многие «твёрдозаданцы» в войну – танки да самолёты покупали, да дарили их от всех щедрот русской (или нерусской, без разницы) души нашим воинам.

***

Нормальная страна в принципе то получилась, да?

И довольно-таки перспективная с точки зрения экономики, обещающая со временем – действительно стать «второй», не на словах - а на деле…

Или, даже первой в мире – а почему бы и нет?

Однако, всё вышеописанное – это в теории и на бумаге. На деле же страна была немножко не такой…

Вернее – совсем не такой, отчего и накрылась соответствующим «лохматым предметом» в 1991-ом году, оставив после себя – как приятные, так и не совсем приятные, а то и вообще – очень неприятные воспоминания.

Само собой, все те – кто обладает в голове хотя бы одной извилиной на два полушария - а не просто разделяющей их прямой линией, с тех пор задаются вопросом:

- Почему?

Чтоб понять «где собака порылась», начнём с экономики, ибо согласно Марксу именно экономика является основополагающим мерилом вся и все.

С тех пор как на «одной шестой» электорату разрешили гафкать, появилось множество книг или просто газетно-журнальных статей, авторы которых с опорой на труды ведущих западных экономистов – доказывают об неэффективности социалистической плановой экономики и напротив - об эффективности капиталистической - рыночной…

Читал такие и, изо всех сил умилялся:

Ребятишки! Вас всех развели как ушастых кроликов!

Ибо, словами Фауста:

«Суха теория мой друг,

А древо жизни пышно зеленеет».

Сча расскажу, в чём фишка…

С тех пор, как из «одной шестой» разрешили линять «за речку», в медийном пространстве появилось множество материалов об их рыночной экономике – чтоб сравнить с нашей, якобы «плановой». Вот к примеру один наш токарь с многодесятилетним стажем, в своё время удачно женившейся на «русской немке» и благодаря этому перебравшийся на её историческую Родину одним из первых, рассказывает про первый свой опыт знакомства с немецкой якобы рыночной экономикой…

Устроился сей экс-ударник коммунистического труда на какой-то частный немецкий завод… Не на «Мерседес», конечно, не на «БМВ» и даже не на «Ауди» - туда в основном турок да поляков берут, на худой конец – каких-нибудь трансильванских румын. Просто небольшой частный машиностроительный заводик, каких в каждом немецком городке по десятку, а то и больше.

То да сё – первая его рабочая смена…

Подвели его к станку со сложенными рядом заготовками, дали в руки чертёж и, объяснили на словах и на пальцах, что за восьмичасовую рабочую смену он должен обточить… Ээээ… Ну, положим – двести деталей, точно уже не помню.

Наш токарь смотрит на чертёж и всей пятернёй чешет в затылке:

- Всего «двести деталей»? Зараз я розумею, чому ви войну нам продули, лохопеды конченные.

Сделал норму до обеда и после онного, сидит наслаждаясь бездельем и мечтая об баварском с таранькой после работы…

Правда, не долго.

Как это и полагается при истинном демократическом режиме - на нашего «стахановца» тут же «настучали» и подозреваю - всем трудовым коллективом и, вскоре в цех прибежал разъярённый как сто эсэсовцев разом хозяин завода… Ну или там главный менеджер – в данном случае не важно.

- Варум сидим, хер Иван?

Тот, показывает на плоды трудов своих и без задней мысли, гордясь собой:

- Их бин усё зробил… Как это по-вашему, по-фашистски? Во! Хабе алесс гемахт… Ферштейн зи, хер Фриц? Ой, який вин тупенький…

Того чуть Кондратий не обнял, как его деда под Сталинградом… Ногами топает, слюнями брызгает:

- Du bist gefeuert!

Тут же добры молодцы хватают нашего передовика производства под белы ручки и, незаметно настучав ему «под микитки», выбрасывают как ветошь за проходную.

Тот, конечно в дичайшей непонятке:

- А меня то за шо?!

Конечно насмотревшись американских видосов ещё в Союзе за время Гласности и Перестройки, наш герой тут же бежит к адвокату: так и так, мол – мои права ущемляют, требую многомиллионной компенсации за причинённый моральный ущерб…

Однако ему там через переводчика объясняют: время и нормы выработки устанавливаются на предприятиях в соответствии с многолетними научными исследованиями, подтверждёнными многолетней же практикой. Если ты их не выполнил – ты или ленивый или не обладаешь должной квалификацией. Если перевыполнил, значит - где-то схалтурил и выполнил работу некачественно…

- Так что скажи ещё спасибо, что хозяин предприятия, видимо страдая комплексом вины за своего деда, через суд с тебя компенсацию за материальный и моральный ущерб не вытребовал.

«Die Ordnung», одним словом!

Это не единственный пример, кстати…

Был ещё аналогичный случай с каменщиком – за смену выполнившего три суточные нормы, с разносчиком пиццы – доставившего её клиенту на три часа раньше и, так далее и тому подобное…

Я вообще к чему это?

Вот вам пример настоящей плановой(!!!) экономики.

На более высоком уровне примеров привести не могу, но уверен - там всё ещё более регламентировано и расписано на годы вперёд.

А анархия капиталистического производства - она осталась в трудах Маркса да Энгельса, да в головах советских агитаторов и пропагандистов.

***

А что было с экономикой на «одной шестой части суши» во времена СССР?

Тем, кто её не застал – расскажу, тем кому посчастливилось – напомню…

Вот положим, есть какой-то строительный трест в каком-то городе, сообразно эпохе подчиняющийся своему – также строительному наркомату или министерству.

Госплан СССР дал задание, наркомат разработал проект строительства десятиэтажного дома и, спустил его «этажом» ниже - поручив тресту построить его… Ээээ… Положим за девять месяцев, выделив на это соответствующие фонды, строительные материалы и так далее.

Вроде бы всё понятно, да?

И вроде бы всё как у людей: есть заказчик и есть исполнитель…

Кто ещё в этой схеме нужен?

Контролёр?

Так ведь контролировать сроки и качество выполнения заказа должен заказчик, а не какой-то посторонний дядя!

Что он и делает, периодически присылая на строящийся объект кураторов – следящих, чтоб арматуру как и положено - клали через четыре ряда кирпичей. А закладные плит перекрытия и панелей – сваривали, а затем изолировали от влаги и бетонировали.

Ну и так далее.

Вроде бы всё готово и, можно начинать работать…

Ан, нет!

На планёрке руководства треста, встаёт его парторг и, после обычного при таких делах обличения коварных происков мирового империализма и, напоминания про мудрость «направляющей и управляющей», выступает с инициативой:

- Товарищи! От лица партийной организации нашей организации, заявляю: мы с вами берём повышенные обязательства! Этот дом будет построен пятнадцатиэтажным и причём – всего за шесть месяцев!

Не… Если бы согласно партийного уставу, парторг избирался бы коммунистами треста – его можно было бы и послать… Туда послать – куда и принято посылать подобных «инициаторов».

Однако тот был в своё время рекомендован(!) обкомом партии…

Да, да!

«В реале» дело так и обстояло: привозят в организацию, на предприятие или в колхоз совершенно незнакомого человека и говорят местным членам партии:

- Вот познакомитесь, товарищи: это ваш новый парторг, голосуйте.

И всех прочих: от профсоюзных деятелей - до председателей исполкомов Советов всех уровней, «выбирали» точно также – по рекомендации первых секретарей республик, областей, краёв и так далее…

Руководство треста хватается за голову:

- Это ж надо полностью пересчитать весь проект – совершенно другой фундамент, другой диаметр водопроводных и канализационных труб, совсем другой высоты башенный кран! А вы знаете что лифты в СССР больше – чем проектной этажности не производятся? А если пожар? Нет и не известно когда будут в стране пожарные лестницы такой высоты… Где взять на треть больше кирпича, цемента, арматуры? Где взять лишних строителей и дополнительные фонды заработанной платы для них? Где, где, где…?

Звонят в наркомат, но там в свою очередь тихая паника:

- Вы у нас не одни такие, так что выкручивайтесь сами.

На просьбу помочь хоть чем-то, из обкома отвечают с укоризной:

- Но вы ж, советские люди? Коммунисты вдобавок… Значит, обязаны справиться с трудностями. А не справитесь – мы сделаем соответствующие оргвыводы.

И руководители треста, начинают «выкручиваться»: стену класть толщиной не в два с половиной – а в полтора кирпича, засыпая образовавшиеся «колодцы» строительным мусором… Арматурные сетки класть не через четыре ряда, а через шесть, закладные сваривать через одну, сразу заливая их бетоном… А «лишнюю» рабочую силу нашли привлекая через тот же обком школьников, студентов и военнослужащих рядом расположенной воинской части в качестве чернорабочих… Через сверхурочные и бесплатные субботники для своих - тем самым экономя и фонд заработанной платы.

Вскоре «процесс» и самим понравился: кирпич, цемент, арматуру и всё что к ним полагается - стали «экономить» в таком количестве, что их хватило на дачки товарищам их обкома – чтоб «крышевали» если чё… Командиру воинской части, ректору и директорам школ – зря они что ли бесплатную рабсилу предоставляли…

Ну и разумеется себя не обидеть – себя ни в коем случае нельзя обижать!

Фонд заработанной платы же, удалось таким образом не только сэкономить - но и увеличить, что хватило на то - чтоб кураторы из наркомата-министерства закрыли глаза на некоторые «небольшие» отступления от строительных норм и правил.

Ну наконец-то конец всем мучениям и, настал воистину торжественный момент: здание построено и построено оно действительно за шесть месяцев - вместо девяти и, имеет пятнадцать этажей – вместо десяти. Под звуки фанфар играющих «Интернационал», под речи местных первых секретарей и гостей из столичных центральных комитетов, руководства, парторга и передовиков производства треста - перерезается красная ленточка и вручаются ключи от квартир жильцам…

После этого мероприятия, местное партийное начальство уезжает к себе на дачки, мечтая ещё и, об саунах и желательно с девками. Московское начальство в столицу – увозя с собой в блестящее карьерное будущее бывшего парторга треста… А простые строители вместе с счастливыми новосёлами – приступили к устранению бесчисленных недоделок да замазыванию трещин в фундаменте.

О чём разговор – здание всё-таки построено…

Но имеются и нюансы!

Стены в нём зимой постоянно промерзают до инея, а летом на них можно жарить яичницу. Вода на последних пяти этажах бывает только по ночам, а первые этажи и подвал – постоянно заливает фекалиями сверху. Лифт доходит только до десятого этажа…

Что в принципе не так уж и плохо!

Живущие на верхотуре здоровые жильцы - стали ещё здоровее, а астматики, сердечники и просто ветераны-пенсионеры - долго на этом свете не заживаясь, освобождали квадратные метры для стоящих годами в очереди на квартиру.

И всем было хорошо!

Но не долго.

Ибо простояло это здание не вечность – подобно египетским пирамидам и, даже не несколько столетий – подобно московскому Кремлю…

А всего лишь семьдесят с небольшим годиков, после чего рассыпалось в хлам.

И вот теперь вопрос на засыпку:

Это разве похоже на плановую экономику?

Тысячу раз - нет, нет и нет!

***

Кто утрирует?

Я утрирую?!

Если кто-то считает, что я изрядно утрирую с этим «строительным» примером – спешу разочаровать: я ещё и приукрашиваю истинное положение дел!

Вот вам реальная история с пресловутым «Сталинским заданием».

После успешного дебюта опытного образца на Советско-финской войне, тяжёлый танк «КВ» постановлением Правительства СССР «№ 443сс» от 19 декабря 1939-го года, был принят на вооружение без каких-либо положенных в таких случаях государственных испытаниях… Даже без такого очевидного очковтирательства, как знаменитый пробег «Т-34» от Харькова до Москвы и обратно31.

Меж тем, уже в ходе боевых действий выявилось большое количество недостатков новых тяжелых танков: частая разрегулировка главного сцепления, разрушение подшипников в бортовых фрикционах, течи топливной, масляной и водоохлаждающей системы и так далее…

Председатель Совета Народных Комиссаров СССР Молотов, в том же постановлении приказал до конца 1940-го года выпустить пятьдесят танков этого типа, одновременно проводя испытания и устраняя все замеченные при них дефекты.

Работа на Кировском заводе закипела и к маю уже пятая(!) серийная машина была принята военным приёмщиком и отправлена в войска. С неё же завод начал коренным образом пересматривать конструкцию всех узлов и механизмов – добиваясь одновременно уменьшения трудоёмкости изготовления и повышения надёжности танка. И с каждым новым выпущенным образцом танка, «КВ» становился всё лучше и лучше…

Казалось бы, что ещё для счастья надо?

При таком подходе к делу, к началу 1941-го года, Автобронетанковые войска РККА - вполне могли бы иметь конструкцию тяжёлого танка, пригодную для массового производства.

Однако, в июле произошла описанная в «строительном примере» история.

По инициативе какой-то сверхактивной, но тупой бляди, задание на выпуск конструктивно недоведённого танка увеличивается не на треть…

Почти в пять раз!

Вместо пятидесяти – двести тридцать тяжёлых танков, в том числе - сто «КВ-2» с «большой башней» и 152-х миллиметровой гаубицей в ней.

Этот финт ушами прозвали «Сталинским заданием», как во всех случаях - когда накосячившим инициаторам требуется спрятать концы в воду, прикрывшись именем Вождя. По крайней мере ни одного документа с подписью Сталина на этот счёт, до сих пор не было опубликовано.

В чём вред?

Вред в том, что этого момента, любые конструктивные изменения направленные на улучшения качества - стали злейшим врагом валового производства и, руководство завода - всеми силами стало их тормозить.

Ведь за брак могут дать «по ушам» и только… А за невыполнение плана – «сделать оргвыводы».

Как и в вышеприведённом «строительном случае», завод задание выполнил и даже перевыполнил, выпустив вместо 230 «КВ», все 243…

Однако, что это были за танки?

Ответ даёт военный инженер 3-го ранга Каливода в письме Мехлису, вызвавшее грандиозный скандал в верхах:

«…В настоящее время все силы брошены на выполнение программы, а о качестве машины думают очень мало. Считаю, что в настоящий момент назвать машину боеспособной нельзя из-за вышеуказанных дефектов. Отправлять ее в армию можно только как учебную, а не боевую…

…По материалам испытаний, проведенных в течение 10 месяцев с общим километражем 5270 км видно, что характерные дефекты, о которых говорилось еще в перечне конструктивных изменений от 4 февраля 1940 года, и которые подтвердились испытаниями, не устранены и систематически повторяются на каждой испытываемой машине. Это объясняется тем, что вместо трезвой оценки дефекта и действительного его устранения завод занимается „замазыванием“ этих дефектов…».

Военпред не только критикует, но и предлагает решение проблемы:

«Целесообразнее снизить программу до конца 1940 года до 5–8 машин в месяц и перебросить все заводские силы на доработку машины. В настоящее время все силы брошены на выполнение программы, а о качестве машины думают очень мало».

Москвой была создана комиссия из авторитетных специалистов, которая обследовав ситуацию на месте, установила, что хотя да – «отдельные недостатки» имеются:

«В целом машина КВ работоспособна, но обладает рядом узлов, которые требуют срочной доводки. К таким узлам относятся коробка передач и бортовые фрикционы…».

…И далее - длиннейший список «отдельных недостатков».

Представляете?

Машина работоспособна, но чтобы она могла воевать, возле каждой должна находиться бригада квалифицированных ремонтников с нужным инструментом и кучей запчастей.

Даже никого не расстреляли вопреки ожиданию.

Так что Кировский завод продолжал гнать брак, получив на новый – 1941-й год, задание уже в тысячу танков. Конечный результат «Сталинского задания», вы можете увидеть в виде фотографий немецких обозников, любящих делать «селфи» на фоне этих стальных монстров, сломавшихся и брошенных на обочине.

Если кто-то думает что с «Т-34» было как-то иначе - тот очень глубоко ошибается.

Меня в данной истории больше всего удивляют не ошибки наших уважаемых предков – им это вполне простительно, а позиция современных мне российских историков.

Вот например Максим Коломиец пишет32:

«…Без сомнения, военный инженер Каливода во многом был прав — качество серийных КВ еще сильно хромало. Можно конечно ругать руководство Кировского завода за то, что они не занимались улучшением качества машин. Можно «бросать камни» в руководство ГАБТУ, которое не принимало необходимых мер по контролю за качеством продукции. Все это можно, ведь критиковать проще всего, тем более по прошествии 70 с лишним лет…

… Посмотрим, что бы было бы в случае принятия правительством предложения Каливоды о снижении программы до 5–8 КВ в месяц. При таком раскладе, к концу 1940 года в Красной Армии числилось бы едва ли больше 80–90 машин КВ. И вряд ли до начала войны их сумели изготовить много — пусть даже удалось бы довести надежность танка до требуемого уровня. Ведь для развертывания массового выпуска КВ потребовалось бы время. Думается, что при таком раскладе к 22 июня 1941 года в РККА имелось бы порядка 250 КВ, да и технология их производства едва ли была бы до конца отработана. Так что о существенном увеличении выпуска КВ едва ли могла бы идти речь».

Это нечто и мало того - что-то…

Только вдумайтесь: по мнению одного их ведущих и авторитетнейщих историков советского танкостроения (книжки которого даже издают в бумаге) - 250 танков «требуемого уровня надёжности» хуже, чем 364 откровенно бракованных - словами военного приёмщика, годных только на роль учебных машин, но никак не боевых.

Давайте спросим у любого руководителя любого автопредприятия – хоть таксопарка: что лучше - 250 надёжных машин, или 364 - не способных даже со стоянки выехать без приключений?

Последняя фраза вообще не по-детски вставляет:

«…Да и технология их производства едва ли была бы до конца отработана. Так что о существенном увеличении выпуска КВ едва ли могла бы идти речь…».

То бишь по мнению этого танкового экспэрда: «до конца отработать технологию» и «существенно» увеличить выпуск «КВ» - можно было лишь предварительно снабдив промышленность Третьего Рейха высококачественным металлоломом… Больше никак.

Это полный звездец!

Вот это уровень нашей с вами истории, дАрагие рАссияне.

***

Нет, такой порядок вещей надо было ломать – это и дураку понятно, а Сталина к этой категории никак не отнесёшь…

Так почему он этого не сделал?

Так почему мы – люди XXI века, помним про эту, канувшую в бесславное небытие страну - такой какой она была, а не той, какой бы она могла стать?

Почему вслед за принятием «Сталинской конституции», вместо обещанных в ней прав и свобод – начались Сталинские репрессии, от которых и до сих пор некоторые вздрагивают?

Конечно же, как и в случае с 22 июня 1941-го года и, всем что за ним последовало - проще всего это можно объяснить «сталинской паранойей». Для этого лишних извилин в мозгу, да и вообще – самих мозгов не надо: достаточно лишь сквозного прохода между ушами и речевым аппаратом с простейшим записывающим устройством между ними.

Чтоб начать соображать, необходимо изучить место отводимое по «Конституции-1936» Коммунистической партии и сравнить с тем - что было на самом деле и, сравнить с «Брежневской конституции» от 1977-го года, когда эта организация вместе с стоящим во главе её Генсеком КПСС – впала в полный и всё разрушающий маразм.

В последней советской Конституции (точнее в её «Статье 6»), прямо и без экивоков указано «кто в доме хозяин»…:

«Руководящей и направляющей силой советского общества, ядром его политической системы, государственных и общественных организаций является Коммунистическая партия Советского Союза».

…В «Сталинской» же конституции, вы что-нибудь про партию - не сразу то и найдёте!

И только лишь после более важных, по мнению авторов этого основного закона страны вещей, подобно этим:

«Статья 124. В целях обеспечения за гражданами свободы совести церковь в СССР отделена от государства и школа от церкви. Свобода отправления религиозных культов и свобода антирелигиозной пропаганды признается за всеми гражданами.

Статья 125. В соответствии с интересами трудящихся и в целях укрепления социалистического строя гражданам СССР гарантируется законом:

а) свобода слова,

б) свобода печати,

в) свобода собраний и митингов,

г) свобода уличных шествий и демонстраций.

Эти права граждан обеспечиваются предоставлением трудящимся и их организациям типографий, запасов бумаги, общественных зданий, улиц, средств связи и других материальных условий, необходимых для их осуществления…».

В Статье «Конституции-1936» под номером «126», мы наконец-то найдём искомое и то – в самом её конце:

« В соответствии с интересами трудящихся и в целях развития организационной самодеятельности и политической активности народных масс гражданам СССР обеспечивается право объединения в общественные организации: профессиональные союзы, кооперативные объединения, организации молодежи, спортивные и оборонные организации, культурные, технические и научные общества, а наиболее активные и сознательные граждане из рядов рабочего класса и других слоев трудящихся объединяются во Всесоюзную коммунистическую партию (большевиков), являющуюся передовым отрядом трудящихся в их борьбе за укрепление и развитие социалистического строя и представляющую руководящее ядро всех организаций трудящихся, как общественных, так и государственных».

«Руководящая и направляющая сила» и «передовой отряд»… Не дошло?

«По Сталину» коммунист должен вести в бой, а «по Брежневу» - посылать в бой.

Про «руководящее ядро», уверен - дописали «заинтересованные лица», про которых чуть позже.

Почувствуйте, как говорится, разницу!

Впрочем, «посылать» они начали - ещё задолго даже до Хрущёва, но лишь в эпоху «Застоя» - закрепили такое положение вещей законодательно…

И тогда «система» сгнила окончательно.

***

Так что же произошло?

Почему всё пошло не так?

Вовсе не претендуя на роль «последней инстанции», никому ничего не навязывая, тем не менее скажу: в том что «случилось – то что случилось», виновато сложение несколько факторов одновременно.

Ортодоксальным марксистам (чаще обзываемым «троцкистами») сильно не понравились некоторые положения «Конституции-1936», это однозначно… Ведь в ней нет ни слова про «святые святых» - про диктатуру пролетариата, при которой осуществляется своего рода «классовый расизм» - бывшее до 1936-го года разделение общества по происхождению. Ведь согласно старой – «Ленинской конституции», в СССР существовали свои отверженные: выходцы из дворян, духовенства, кулаки и прочие «чуждые классовые элементы» - так называемые «лишенцы».

Они и их дети не имели права избирать и быть избранными, не могли занимать ответственные должности, а равно быть заседателем в народном суде, защитником на суде, поручителем, опекуном. Они не имели право получать пенсию и пособие по безработице, им не позволялось вступать в профсоюзы. Лишенцам не выдавались продуктовые карточки, либо же выдавались по самой низшей категории.

Напротив, налоги и прочие платежи для «лишенцев» - были существенно выше, чем для остальных граждан.

В 1920-е годы одна за другой проводились кампании по выселению лишенцев из коммунальных квартир, а также исключению их детей из школ. Детям «лишенцев» было крайне затруднительно получить среднее образование и фактически запрещено получать высшее. Вместо призыва в Красную Армию, их зачисляли в так называемое «тыловое ополчение».

Сталин же приравнял «лишенцев» к гегемонам…

Как тут не возмутиться правоверным марксистам?

Недаром одним из самых тяжких обвинений Хрущёва в адрес Сталина, был отход того от «ленинских принципов»…

Ишь на что покусился, кровавый тиран и деспот!

Многими, если не всеми подобными «ортодоксами» кроме того могло двигать чувство реванша: ведь Сталин и его команда подвинули их с очень высоких постов.

Бухарин при Ленине был «любимчиком партии», а при Сталине – задвинутым куда-то под плинтус «Колькой-балоболкой».

Рыков был вторым после Ленина Председателем Совнаркома и, кто он теперь – в середине 30-х годов?

Да никто – пустое место.

Зиновьев и того бери выше – экс-председатель исполнительного комитета Коминтерна – «землешарной» организации, в которую даже правящая в СССР ВКП(б) - входила лишь отдельной секцией…

И если даже потерявшая былую популярность поп-звезда, из кожи лезет вон чтобы восстановить своё статус-кво - то что тогда говорить про этих политиков, в душе оставшихся пламенными революционерами?

Мог быть и военный заговор, а почему бы и нет?

Во всем мире, во все времена, генералы устраивают заговоры и свергают демократически выбранные правительства или своих же предшественников.

Чем наши маршалы и командармы хуже?

В Латинской Америке, в то время фактически стоящей с Советским Союзом на одной ступни развития – военные перевороты так часты, что об них не всегда сообщает пресса. Один сукин сын заменил другого сукиного сына – никакой сенсации.

А чем отличаются всякие там Самосы, Дюпоны да Стреснеры от наших Тухачевских, Якиров да Уборевичей?

Да только тем, что те носят трусы да сомбреро, а эти – синие галифе да будёновку…

А так – один в один.

Но главный вклад в то, что «Конституция-36» - так и не стала действующим законом, внесла конечно же «Всесоюзная коммунистическая партия», в скобках – «большевиков».

Нет, вовсе не миллионы рядовых коммунистов, стоящих у станка или сидящих в кабине трактора…

И даже не верхушка «ВКП(б)», зачастую сидящая на двух стульях – государственном и партийном: как например член Политбюро Молотов - являющийся одновременно Председателем СНК и вдобавок Наркомом иностранных дел…

Всё решила так называемая «партноменклатура» - те самые первые секретари республик, обкомов, райкомов и горкомов. И стоящие за ними стояли десятки тысяч парторгов государственных организаций, промышленных предприятий, колхозов и совхозов - являющиеся своего рода «средним классом» СССР, весь период его существования.

Хотя законы могут быть сами по себе прекрасными, в конечном счёте всё решает физическая возможность их реализации. А последнюю, словами Ленина - обеспечивает «воля господствующего класса». Если он не хочет или не может исполнять написанную им бумагу, а также имеет силу заставить высшие государственные органы принять этот факт - то бумага исполняться не будет…

Хоть убейся её автор «ап стену»!

В декабре 1936-го года, на VIII Всесоюзный чрезвычайном съезде Советов, была принята Конституция СССР, согласно Статьи 141 которой:

«Право выставления кандидатов обеспечивается за общественными организациями и обществами трудящихся: коммунистическими партийными организациями, профессиональными союзами, кооперативами, организациями молодежи, культурными обществами».

То есть на одно место в Советы может быть несколько кандидатов и вовсе необязательно от Коммунистической партии.

И партийные функционеры – тот самый «господствующий класс», влёт поняли, что Сталин таким образом - хочет отстранить их от власти. Ими был инициирован Февральско-мартовский пленум ЦК ВКП(б) 1937-го года, на котором формально должны были утвердить форму бюллетеня для выборов согласно Статьи 141 вновь принятой конституции. Но фактически, суть почти всех выступлений сводилось к тому, что страна наводнена шпионами, диверсантами, вредителями или просто троцкистами - пролезшими на самые высокие посты. И что органы НКВД не справляются с таким обилием врагов народа и им надо срочно помочь.

Вот так начались те самые знаменитые репрессии 37-38 годов, которые их инициаторы и исполнители – а Хрущёв был в их первых рядах, позже приписали Сталину и его маньяческой паранойи.

ТЕЛЕГРАМ

Канал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками

Книжный Вестник

Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)

Поиск книг

Свежие любовные романы в удобных форматах

Любовные романы

О психологии, саморазвитии и личностном росте

Саморазвитие

Детективы и триллеры, все новинки

Детективы

Фантастика и фэнтези, все новинки

Фантастика

Отборные классические книги

Классика
ВКОНТАКТЕ

Цитаты, афоризмы, стихи, книжные подборки, обсуждения и многое другое

Книжный Вестник
БИБЛИОТЕКИ

Библиотека с любовными романами, которая наверняка придётся по вкусу женской части аудитории

Любовные романы

Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров

Фантастика

Самые популярные книги в формате фб2

Топ фб2 книги