Я верю в завтра

ГЛАВА ПЯТАЯ

Та первая неделя пребывания в Сан-Франциско была, пожалуй, самым мрачным временем в жизни Бритт. Даже когда умер отец и она, казалось, потеряла не только единственного родителя, но и лучшего друга, у нее все же оставалась учеба в колледже, которая помогала ей отвлечься, и школьные подруги, всегда готовые ее утешить. Теперь же ничего этого не было — лишь необходимость как можно скорее найти работу, ибо тех денег, которыми располагала Бритт, могло хватить лишь на две, максимум три недели, и то при условии, что она будет весьма экономна.

Первым делом она занялась поисками жилья и в конце концов остановилась на меблированной комнате в отдаленном от центра квартале — самой дешевой из того, что она видела. Но все равно плата за неделю составляла изрядную долю того, чем располагала Бритт. Значит, нужно было как можно скорее найти работу.

В каком-то смысле ее отчаянное положение было спасением. Весь день она проводила в разъездах и беготне в поисках работы, заходила во все попадавшиеся по пути бюро занятости, а когда вечером, наконец, на автобусе добиралась домой, была так измотана, что на грустные мысли не оставалось ни времени, ни сил.

Бритт глотала свой скудный ужин, стирала в ржавой раковине белье и валилась в постель. Спала она так крепко, словно лежала на мягкой просторной кровати в своем доме в Дуглас-Гроуве, а не на тонюсеньком матрасе, из-под которого торчали пружины.

Хотя на покупку новых вещей не стоило тратить ее скудные финансы, Бритт все же выкроила деньги, чтобы приобрести дешевую немнущуюся блузку взамен облегающей вязаной кофточки, которая была ей очень к лицу, и такое же недорогое платье. К счастью, серо-стальной костюм, выбранный ею для поездки, был сшит так просто, что его стоимость не сразу бросалась в глаза. Тем не менее Бритт постоянно ловила на себе удивленные взгляды, когда справлялась в бюро о месте поварихи или официантки. Пару раз ей даже показалось, что ее бы взяли, невзирая на отсутствие рекомендаций, если бы она не выглядела белой вороной рядом с другими посетителями, одетыми в основном в потертые джинсы и бесформенные свитеры.

Прошла неделя. Как-то днем Бритт очутилась на знаменитом сан-францисском мосту Золотые Ворота. Облокотившись на перила, она смотрела на расстилавшуюся перед ней панораму города и думала о том, что есть что-то мистическое в этом месте — ровно на полпути между золотисто-коричневыми холмами графства Марин и неровным рядом башен Сан-Франциско.

В сумочке Бритт лежало объявление — в дом моделей Сосалито, небольшого курортного городка в графстве Марин, расположенном на другом берегу залива, требовались ученицы портнихи. Поскольку никакого опыта не предполагалось, Бритт была уверена, что сумеет справиться с этой работой. Единственное, о чем она сейчас жалела, так это о том, что из экономии пошла через мост пешком, а не воспользовалась паромом или автобусом.

Бритт скинула туфли, чтобы дать ногам отдых. Она долго смотрела на темно-синие воды залива и пыталась привести в порядок свои мысли. Казалось бы, она очутилась в таком отчаянном положении, что впору окончательно упасть духом. Ведь она разом лишилась всего — человека, которого любила, комфортабельной жизни в Огайо, надежд на будущее… Так почему же на душе у нее спокойно и радостно? Она предвкушает, что сулит ей эта новая работа, а должна была бы по меньшей мере испытывать тревогу за свое будущее…

Может быть, виной тому ветер, такой прохладный и свежий, который только что коснулся ее щеки? Наверное, это он подарил ей надежду… А может быть, город, вольготно раскинувшийся на берегу залива, вдохнул в нее новую жизнь? Или все это происходит просто потому, что она молода, полна сил и уверена, что еще встретит настоящую любовь и тогда ее жизнь обретет новый смысл?..

В конце концов ее брак, даже до того как она узнала о связи Крейга со Стефани, не был таким уж удачным. Ну да, она жила в роскоши, имела просторный дом и красивого мужа. Она часто бывала на светских приемах и вечеринках и была знакома с самыми влиятельными людьми города — во всяком случае, называла их просто по именам.

Но ведь эти люди были друзьями Крейга, а не ее. Никому из них по-настоящему не было до нее никакого дела. Они воспринимали ее как обязательное приложение к Крейгу, довольно приятную молодую женщину, которая всегда держалась в тени своего мужа и повторяла, как эхо, его мысли.

Но не Крейг был виноват в этом.

Она сама позволила, чтобы это случилось, отказалась от своей индивидуальности и лишь иногда бунтовала, да и то лишь по пустякам. Конечно, немного страшновато оказаться одной в целом мире и рассчитывать только на себя, но ведь из этого состоит жизнь, не так ли? В конце концов, страх преследовал ее и все четыре года, что она была замужем — страх, что она не сумеет угодить Крейгу, окажется неподходящей женой. Страх, страх, страх…

Неудивительно, если вспомнить все допущенные ею промахи, что их брак в конце концов пришел к краху. Теперь же она свободна в своих действиях и если даже совершит ошибку, ей нечего бояться чьей-то критики, осуждения или порицания. Нынешние ее ошибки будут касаться лишь ее одной и не затронут других. Вопрос только в том, сумеет ли она принять вызов, брошенный судьбой? Сможет ли снова стать той независимой личностью, какой была до того, как знакомство с Крейгом изменило ее жизнь, превратило в женщину-тень? Так или иначе, она попытается. Ведь не в ее правилах сдаваться без боя, убоявшись риска…

Бритт сунула ноги в туфли и двинулась в путь. Шла она неторопливо, но решительно. После того как она внесет очередной недельный взнос за комнату, у нее останется лишь несколько долларов. Значит, эта работа ей позарез нужна. И не важно, если плата окажется невысокой.

Но когда Бритт пришла по указанному в объявлении адресу — это оказалось ветхое здание в районе порта, рядом со складами и мастерскими, — и попросила дать ей заполнить бланк анкеты, служащий бюро покачал головой.

— Извините, мэм, но вы опоздали. Я уже набрал людей. Вы можете оставить свои данные на тот случай, если кто-нибудь из них откажется, но заранее предупреждаю — перед вами в списке еще шесть или семь человек. Вам бы следовало прийти хотя бы на пару часов раньше.

Бритт отвернулась, пытаясь скрыть свое разочарование. Она со страхом думала о том, что ей придется возвращаться в Сан-Франциско. На этот раз она хотя бы воспользуется автобусом, кажется, она видела остановку, пока добиралась сюда.

Однако пройдя несколько кварталов, Бритт поняла, что окончательно заблудилась. На глаза ей попалось внушительное здание из стекла и бетона. Дверь была приоткрыта, и, приняв это за доброе предзнаменование, Бритт решила справиться о дороге именно здесь.

Не успела она войти, как в нос ей ударил запах жареного мяса и острых специй. Бритт остановилась, удивленная представшей перед ней сценой.

Прямо напротив двери на стене висел телефон, на громкие звонки которого никто не обращал внимания. Десятка полтора женщин, одетых в белую форму, усердно трудились за длинными столами из нержавеющей стали, на которых уже стояли подносы с бутербродами-канапе и закусками. Женщина, сидевшая ближе всего к Бритт, озабоченно щурясь, принялась прилаживать кремовую розочку к крошечному пирожному. Подивившись, насколько неумело она действует, Бритт покачала головой. Ей стоило больших усилий тут же не сорваться с места и не выхватить бумажный кулечек из рук неумехи, чтобы показать, как делается настоящая кремовая розочка.

В дальнем конце комнаты находились еще несколько женщин, так оживленно спорившие и жестикулировавшие, что Бритт невольно обратила на них внимание. Вскоре она поняла, что центром оживленного разговора была высокая дородная дама, стоявшая в центре группы. Она была средних лет, в ее черных, как вороново крыло, волосах уже проблескивала седина, а одеяние женщины составляла просторная гавайская накидка, укутывавшая ее полную фигуру с головы до пят. Она напомнила Бритт королевский фрегат в окружении малых судов — своих напарниц.

Подозревая, что ее непрошеное вторжение вряд ли кому-нибудь понравится, Бритт повернулась, чтобы уйти, но в это время высокая дама остановила на ней свой взор и сердито крикнула:

— Ну, чего стоишь? Неужели не можешь снять трубку? Телефон того и гляди разорвется!

И тут же снова углубилась в спор.

Бритт заколебалась, но поскольку телефон продолжал отчаянно звонить, она сняла трубку и приложила ее к уху.

— Говорит Джо Петрино. Почему до сих пор не доставили пирожные, которые я заказывал к двум часам? Свадебный обед назначен на семь часов. Если вы меня подведете, то пожалеете об этом!

Бритт попыталась объяснить говорившему, что она ничего не знает об этом заказе, но он не дал ей даже вставить слово. Его речь лилась без остановки. Темпераментный собеседник напомнил, какое количество заказов получил благодаря его покровительству комбинат питания «Стелла» в прошлом году, и пригрозил, что в будущем может оставить его без этого покровительства, если пирожные не доставят сию же минуту.

Бритт вдруг осенило. Как-то на заре их знакомства Крейг сказал, что ее голос напоминает ему нежнейший бархат. А что если пустить в ход этот прием? И она нарочито низким голосом, отчетливо выговаривая слова, произнесла в трубку:

— Извините, мистер Петрино. Пирожные вам доставят в… в пять часов. На нас свалился срочный заказ, но я вас уверяю — мы очень ценим ваше внимание. Я лично прослежу за тем, чтобы все было в порядке.

— Это я уже слышал… — пробурчал мужчина, явно смягчившись. — Так вы говорите, что привезете их через два часа? Точно?

— Обещаю, — твердо ответила Бритт.

— Ну ладно… А то я уже хотел обратиться в то новое кафе в долине. Пока воздержусь, но вы должны обязательно поспеть к сроку. Ваша фирма горазда только обещания раздавать, а надо бы…

Не закончив фразы, он повесил трубку.

Бритт на мгновение застыла с трубкой в руке, обводя глазами груду продуктов на длинном столе и озабоченно суетящихся женщин. Неудивительно, что заказ не выполнили вовремя — работницы явно не имеют опыта, да к тому же все дело организовано из рук вон плохо. Ну что же, вот прекрасный случай проверить себя! Пора наконец выяснить, действительно ли она стала другим человеком или это ей только кажется…

Оглядевшись, Бритт увидела плакат с надписью: «Ванная. Дамы, помните: чистота — залог здоровья!» и тут же догадалась, кто автор этого изречения.

Ванная комната, как с одобрением отметила Бритт, и впрямь сияла чистотой. Тщательно вымыв руки, она надела огромный белый фартук — такие же красовались на остальных женщинах — и вернулась в рабочую комнату. Не говоря ни слова, она достала кондитерский шприц, заправила его кремом и принялась проворно выдавливать розочки, укладывая их на уже готовые пирожные.

Женщина, до этого трудившаяся над этим, сначала недовольно нахмурилась, но увидев, как ловко орудует Бритт и понимая, что с ее помощью дело пошло быстрее, смягчилась. То, как умело обращалась с кондитерским шприцем эта незнакомка, явно произвело на нее впечатление. Так же молча Бритт показала напарнице, как закручивать струйку крема, чтобы она напоминала лепестки, и как класть готовые розочки на пирожные, чтобы не повредить ни того, ни другого.

Через несколько минут женщина уже действовала не хуже самой Бритт.

Они почти закончили украшать пирожные, когда в комнату ворвалась высокая черноволосая женщина в гавайской накидке. Бритт продолжала трудиться и не подняла глаз, даже когда женщина подошла к ней вплотную.

— Ты почему опоздала? — даже не поздоровавшись, без всякого предисловия начала женщина.

— Опоздала?

— Ну да. В бюро по трудоустройству пообещали, что ты придешь в десять, а сейчас уже третий час!

На мгновение Бритт почувствовала искушение солгать, но тут же одернула себя. Ведь это совсем не вяжется с обликом новой Бритт. Кроме того, она никогда не умела врать, хотя последнюю неделю прожила в сплошном обмане.

— Я не та, кого вы ждете.

— Тогда что ты тут, черт возьми, делаешь?

Бритт открыла рот, намереваясь сказать, что пришла искать работу, но в последний момент передумала. Если уж говорить правду, то до конца!

— Вообще-то я зашла спросить, где остановка автобуса, который идет в Сан-Франциско, но работа мне тоже нужна. С кем я могла бы поговорить?

— Со мной. Я — Стелла Слански, хозяйка этого чертова заведения. Ну а теперь объясни, с какой стати я должна брать тебя на работу? Кстати, у меня есть только одно место — помощницы поварихи!

— Ну, я умею готовить, окончила колледж по специальности «домоводство», работала в…

Стелла презрительно передернула плечами.

— Нужен мне твой колледж! Я не собираюсь слушать твои лекции. Важно другое: не боишься ли ты черной работы? Сумеешь ли приготовить хороший паштет? Как у тебя с соусами?

— Черной работы я не боюсь, а голландский соус у меня никогда не свертывается, — отчеканила Бритт и, поколебавшись, добавила: — Вот только, если вам нужны рекомендации…

— К черту рекомендации! Обе дамочки, которых присылало мне бюро, имели отличные рекомендации, а толку-то? Только перепортили кучу продуктов, вот и все! Ты же не спрашиваешь рекомендаций у меня, значит, и мне твои ни к чему…

Она уставилась на Бритт изучающим взглядом, в котором уже не было враждебности.

— Попала в переплет, а, подружка?

— Простите? — вспыхнув, пролепетала Бритт.

Стелла усмехнулась.

— Не вешай нос! Чувствую, мы с тобой отлично поладим. Я сама бывала в таких переделках… Да взять хоть сегодня. Этот чертов свадебный заказ должен был быть готов уже час назад. Мой лучший клиент его ждет, а на него трудно угодить даже когда все делается вовремя — чего, по правде говоря, почти не случалось с тех пор, как уволилась прежняя помощница поварихи. Вздумала выходить замуж, видите ли!

Бритт припомнила недавний телефонный разговор.

— Вы имеете в виду мистера Петрино?

— Ага. А ты откуда знаешь?

— Я только что разговаривала с ним по телефону. Он собирался отменить заказ, но я уговорила его подождать до пяти. Ну, и сразу бросилась помогать…

— Ты сумела уговорить этого старого зануду подождать? Да ты никак волшебница! Ну-ну… Похоже, ты стоишь тех денег, что я собираюсь тебе платить. Дай-ка подумать… А что если я предложу тебе пойти в помощницы ко мне — ублажать недовольных клиентов? Когда ты могла бы начать?

— Я, собственно, уже начала, — хладнокровно заметила Бритт. — И кажется, моя помощь пришлась как нельзя кстати.

Стелла удовлетворенно кивнула.

— Тебя небось интересует зарплата и все такое. Что скажешь, если я предложу тебе…

Она кинула быстрый изучающий взгляд на стоптанные за время поисков работы туфли Бритт.

— …ну, скажем, сто шестьдесят долларов в неделю для начала?

Бритт уже хотела кивнуть в знак согласия, но что-то — должно быть, чувство собственного достоинства — заставило ее мягко возразить:

— Думаю, мы сойдемся на ста восьмидесяти.

Широкое лицо Стеллы омрачилось, и Бритт мысленно обругала себя за то, что начала торговаться и ввязалась в спор, в котором ее шансы на победу были весьма сомнительны. Но, как ни странно, Стелла кивнула, хотя и не очень охотно, и с явным уважением к собеседнице продолжала:

— Хорошо. Только должна сразу предупредить — я денег зря не плачу. Не вздумай лентяйничать! Работа нелегкая, с утра до позднего вечера. Но я человек справедливый, спроси кого угодно. Если ты сумеешь облегчить мою тяжелую ношу, мы наверняка поладим. Я буду составлять меню, следить за готовкой, но вот ублажать клиентов — это, уволь, не по моей части. Меня частенько выгоняли с работы за то, что я режу людям правду-матку в глаза. А ты, похоже, могла бы с этим справиться, да?

— Уверена, что смогу, — ответила Бритт, вовсе не чувствуя в себе этой уверенности.

Стелла покровительственно похлопала ее по плечу.

— Отлично! Ты принята. Только берегись, когда я вступаю на тропу войны — то есть имею дело с клиентами вроде Джо Петрино!

В ее голосе зазвучали грозные нотки, но, как ни странно, Бритт ощутила странную теплоту к этой резковатой и слишком прямолинейной женщине. Почему-то она была уверена, что они сумеют подружиться.

Ну что же, новая Бритт приняла брошенный ей вызов и сумела с честью выйти из первого испытания. Новая Бритт… Нет, с этим именем покончено. Впрочем, ведь есть и другое. Так когда-то звал ее отец. И если она станет называться этим новым именем, это будет еще одним доказательством того, что она уже не та женщина, которая четыре года назад, преисполненная радужных надежд, связала свою судьбу с Крейгом Дугласом.

Бритт вздохнула и с улыбкой посмотрела на свою новую начальницу.

— Вы не спросили, как меня зовут. Позвольте представиться — Тани Дюмон.