Я вижу пламя (СИ)

Глава 3

Убрав комнату, я сказала Саре, что уже спускаюсь, так как она звала меня несколько раз на кухню. Переодевшись в телесную сорочку и шелковый халат, я, не смотря на неаккуратно подстриженные волосы, накинула их на лицо и, посмотрев в зеркало, удостоверилась, что они закрывают его почти полностью. Короткие пряди обрамляли щеки, тем самым пряча на одной из них ожог под собой лучше, чем когда-то длинные.

Выйдя из комнаты, я неуверенно спустилась вниз и наткнулась на сидящую за переполненным разогретой едою столом тетю. Та, увидев меня, выронила вилку и, открыв рот, подскочила с места.

Видимо, я ее «немножечко» удивила сменой своего имиджа.

— Селия? — ошеломленно прохрипела она, постукивая кулаком по груди.

Всполошившись, я одарила спину Сару несколькими хлопками, а затем отошла на небольшое расстояние, когда убедилась, что с той все нормально и она больше не подавится.

— Ты в порядке?

— Далеко нет, — залпом опустошив содержимое стакана, взятого со стола, кинула женщина.

Я осторожно приземлилась на стул, не отводя от нее взгляда. Совсем не ожидала, что тетя вот так отреагирует. Нет, конечно, ну и на другую — спокойную реакцию я не рассчитывала.

— Что ты сделала со своими волосами? — придя в себя, поинтересовалась Сара, затем села на прежнее место, осматривая мою голову так, словно на той сидел жирный паук.

— Подровняла их немного, — буркнула я, накидывая копну коротких прядей на лоб, чтобы закрыть шрам.

— Подровняла? — по слогам процедила тетя. — Боже, Селия, да ты их обстригла! — и ее голос значительно стал тоньше и громче.

Я непринужденно пожала плечами, опустив взгляд на прозрачный лак, покрывающий ногти.

— Можно и так сказать.

Последовал выдох. Успокоившись немного, Сара через несколько секунд только смогла открыть рот:

— Где ты нашла ножницы?

Я подняла на нее взор. Тетя уже не со скрытым гневом и изумлением смотрела на меня, а с сердобольностью.

Опять началось. Сейчас станет меня жалеть, потом затронет тему о пожаре и будет говорить, будто я не виновата, что родители погибли.

Мне это надоело. Я прекрасно знаю свою вину и не перестану ее чувствовать, пока не покончу с собой.

— Нашла в шкафчике, — объяснилась я, проводя пальцами по наполненному минералкой стакану.

Прикусив губу и покачав головой, Сара последний раз осмотрела мою «шевелюру», после, встав, ушла в ванную комнату и закрыла за собой дверь. Я не понимала ее поведения, поэтому напряглась и вжалась в стул, раздумывая, почему тетя убежала, так и ничего не ответив. Но услышав тихий плач, который донесся до ушей, я подскочила, словно ошпаренная. Подбежав к двери и прислонившись к ней, неуверенно постучалась.

— Сара, что случилось? Я тебя чем-то обидела? Почему ты плачешь?

По ту сторону раздался шум льющейся воды, тетя включила кран. Несколько секунд она была в ванной комнате, когда я пыталась расспросить ее насчет всего, затем вышла и взяла меня за руку. Я, еще находясь в смятении, тоже обвела ее ладонь, озираясь вокруг, словно за этой странной картиной кто-то наблюдал.

— Все в порядке. Просто, — она провела свободной пятерней по светлым волосам. — Я не знаю. Это так тяжело и сложно. Вроде бы живешь воспоминаниями, помнишь, какими были Ребекка и Томас, — начала с нотками горечи Сара, имея в виду моих родителей, — а потом, осознавая, что тех… теперь нет рядом, чувствуешь пустоту в душе. Ведь знаешь, что ее больше не заполнят их смех, улыбки, голоса…

Боже, это чертовски верно…

Похлопав мокрыми глазами, чтобы в очередной раз не попасть во владения слез, Сара сильно прикусила губы и набрала в легкие максимум воздуха. Ощутив в горле невыносимый ком, провоцирующий на рыдание, я притянула ее к себе и впервые крепко обняла. Сама.

— Мне тоже нелегко, — выдала я, чувствуя, как руки тети обвивают мою спину.

— Ох, детка, — громко выдохнула она, поглаживая меня по голове. — Я так скучаю по ним.

— И я. Если бы я могла бы повернуть время вспять, если бы смогла все изменить, то… то несомненно бы это сделала. Я бы не уходила тогда из дома, не оставляла их. Я…

Когда я зарыдала, Сара стала дрожать, и только потом я поняла, что и она плачет.

— Я знаю, Селия. Я знаю, — бормотала женщина дрожащим голоском. — Но не вини себя. Это был лишь несчастный случай. Во всем нет твоей вины.

Я же говорила…

Она вновь подняла тему, мол, я не виновата в произошедшем девятнадцатого апреля.

Но зачем?

Мы же обе прекрасно знаем, что это не так.

— Не правда, — выдавила я, зарывшись в ее мягких волосах лицом.

— Селия, — немного сердито сказала Сара, — перестань твердить подобное. Твои родители погибли не из-за тебя. Пойми же, наконец, это.

Я никогда не перестану винить себя, пусть, даже если мне будут говорить, чтобы я этого не делала, так как, якобы, не из-за меня сгорели в том доме дорогие мне люди.

Ложь.

Виновата лишь я.

— Постараюсь, — поборов желание произнести «нет», прозвенела я.

Я. Должна. Не. Говорить. Правду. И. Не. Раскрывать. Себя. Настоящую.

— Если мы будем вместе, то справимся. Мы должны держаться друг за друга, быть друг для друга поддержкой и опорой, а в сложные минуты — находиться рядом, — Сара отпрянула от меня и натянула расстроенную улыбку, которую, наверное, хотела выдать за утешительную. — Я знаю, что я не идеальная тетя, у меня много недостатков, порой, я веду себя легкомысленно и просто не знаю, как ладить с подростками, но пойми, что несмотря на все это, я буду рядом. Я всегда буду готова выслушать тебя. Я… я постараюсь быть лучше, Селия. Для тебя. — Уголки ее губ резко ослабли. — Конечно, я не смогу быть кем-то вроде Ребекки и Томаса, никогда не стану для тебя роднее, чем они, но я изо всех сил буду стараться перепрыгнуть через балку «карьеристка-Сара-Блеквуд» и стать для тебя ближе.

Ее слова вызвали у меня большую порцию слез, чем раньше. Я смотрела в глаза этой светловолосой женщины и не представляла, что смогу ей еще врать, говорить, словно мы будем с ней вместе и станем поддерживать друг друга.

Нет, черт побери, нет!

Она чудесный человек, пусть я и знаю о ней совершенно немного. Сара заслуживает быть счастливой, но не со мной. Я ни та, с кем она сможет в будущем смеяться за просмотром какой-нибудь комедии, говорить на обычные темы, обсуждать все в подряд, дарить тепло и делиться самым сокровенным.

Я. Не. Должна. Быть. В. Ее. Жизни.

Потому что в скором времени сведу концы с концами. Я не сумею долго существовать с виной, съедающей меня изнутри, тоской и ненавистью к самой себе.

Возможно, я поступаю глупо: собираюсь убежать от всего таким способом. И что? Разве у меня есть другой?

Не знаю…

Мне не хочется оставлять Сару одну.

Но придется.

Она была не так близка ко мне, поэтому, думаю, сумеет пережить мою потерю. Тетя сильная. Она справится. Да и тем более если я даже и в какой-то удивительный миг поменяю решение, останусь с ней, то до конца своей чертовой жизни я буду вспоминать тот день, проклинать, что тогда ушла, не смогла спасти родителей, которые сгорели. Я не смогу существовать с этими убивающими меня изнутри эмоциями и чувствами.

Я должна была погибнуть девятнадцатого апреля. А осталась жива.

Несправедливо…

Вообще несправедливо.

Если я покину этот мир, будет еще одна выгода — Саре станет легче. Ей не нужно будет тратить финансы на меня, уделять свое драгоценное время, пытаться подружиться со мной. Тем более, она скоро да встретит мужчину, которого полюбит, начнет жить с ним счастливо, потом он сделает ей предложение и они поженятся. А уже потом у них появятся дети. Сара забудет о слезах, несчастьях и что когда-то потеряла любимую сестру, ее мужа и племянницу. В душе этой женщины место тоски займет — радость.

Мой «уход» не нанесет тете большую рану на сердце, чем гибель моих родителей.

Она справится.

Она сможет это пережить.

Пусть я поступлю как полная эгоистка, но я должна умереть.

Я не позволю такому уроду ходить по земле и набирать полные легкие воздуха.

Ни за что.

Придется вновь соврать Саре, будто я смирилась с произошедшим и в моей голове не обитают мысли о самоубийстве.

— Спасибо, Сара, — поблагодарила ее я, сглотнув ком.

Я понимала, что произнесенное тетей не все было правдой. Например, она не сможет стать для меня ближе, так как большую часть времени пропадает на работе, выходные у нее редко. Максимум, за те дни, за которые я начну обдумывать свою смерть, мы с ней будем видеться мельком только по утрам, да поздно вечером перед сном, когда уже нужно засыпать…

Она кивнула ободряюще, разглядывая мои волосы.

— Я как увидела твою новую… стрижку, то вспомнила, что у тебя было до нее, а с этими воспоминаниями всплыли и другие, заставившие меня раскиснуть, — Сара ухмыльнулась и указала на мокрые глаза, охваченные слезами. — Селия, я знаю, что тебе сейчас сложно, но не нужно было отрезать волосы.

— У меня был еще один повод, — я приподняла спадающую прядь, показывая тете шрам, затем переместила палец на зарывшийся в негустой шевелюре ожог на левой щеке. — Длинные волосы, когда я пыталась ими закрывать лицо, постоянно не слушались, а короткие… совсем другое дело. Они идеально лежат по контуру лица и почти не спадают назад.

— Можно было бы мне сказать, что ты хочешь подстричься, а не заниматься парикмахерством самостоятельно, — оповестила Сара, осторожно сжав мое плечо.

Я не удосужилась ответом.

— Так, ладно, — она резко смахнула слезинки на уголках красивых глаз, обрамленных шикарными ресницами, затем, опуская медленно руки, с таким же темпом стала выдыхать. Успокоившись, продолжила: — Ничего не знаю, но завтра мы, кроме магазинов, заедем в одно местечко, где твои волосы нормально подравняют.

Я хотела было сказать: «Не нужно, Сара», как она меня опередила, с притворной угрозой подняв палец и прошипев:

— Даже не смей говорить «нет».

Так уж и быть…

Зато когда покончу с собой, буду трупом с отличной прической.

— Ладно, — сдалась я, не начав бороться.

— Отлично, — ее губы расползлись в улыбке. — А теперь пойдем, поедим, а то еда из псевдо «Макдональдса» остывает.

Я еле слышно ухмыльнулась, и тетя, положив ладонь на мою спину, подогнала меня вперед на кухню, сама последовала попятам. Когда мы насытили свои желудки непонятными салатами и жестким мясом, направились по комнатам.

— Спокойной ночи, Селия, — услышала я голос Сары из соседней спальни.

— Спокойной ночи, — немного улыбнувшись от того, что кто-то впервые за такой долгий срок пожелал мне подобного, сказала я, залезая под одеяло.

И эта ночь тоже не обошлась без слез. Вспомнив родителей, я расплакалась, отчего намочила всю белую подушку.