Я выбираю тебя

3 Юля

Честно говоря, тот факт, что я могу быть влюблена сразу в двоих мальчишек, испугал меня даже сильнее, чем осознание, что в меня влюблены двое, ещё и близнецы. По крайней мере на тот момент. Мне было лет одиннадцать, и я не понимала, как так может быть. Нормально ли это вообще?

Но к Феде и Диме было сложно относиться иначе — они всё делали вместе. Словно ещё при рождении кто-то свыше соединил их между собой невидимой ниточкой, чтобы не разлучались. И у меня не получалось отделить одного от другого, в том числе мои чувства к ним — я не представляла Федю и Диму по отдельности, только вместе, несмотря на то, что никогда их не путала. По сути, в то время они были для меня одним человеком в двух лицах. А возможно, не только для меня — для самих себя тоже.

Но шло время, близнецы по-прежнему оставались рядом со мной, дружили и ухаживали, как могли для своего возраста. И постепенно, потихоньку, моё отношение к ним начало разделяться. Они переставали быть для меня неразделимыми близнецами Федей и Димой, и всё сильнее становились просто Федей и Димой, у которых только внешность одинаковая, а вот характеры разные.

Федя был ведущим. Он являлся инициатором почти всех поступков, которые совершали близнецы. Он решал, чем они будут заниматься, куда пойдут, что станут есть. Подозреваю, что и в меня первым влюбился именно он — а Дима просто решил его поддержать, как поддерживал всегда и во всём.

Да, Дима был ведомым. Но это не значило, что у него нет своей воли — он и сам был с характером, но признавал старшинство и первенство брата. Кроме того, Диму в целом всегда устраивало всё, что предлагал Федя. Если он был против — он говорил, но против быть почти не приходилось. У близнецов действительно было много общих интересов, да и нравилось им во всём поддерживать друг друга, везде и всегда быть вместе. Даже тот факт, что они были влюблены в одну девчонку, гораздо больше напрягал меня, чем их. Для Феди и Димы до определённого момента это было нормально, они не воспринимали друг друга как конкурентов. Вместе таскали мой портфель, дарили шоколадки, провожали до дома… Уверена, они с радостью и удовольствием стали бы ходить со мной за ручку — Федя с одной стороны, Дима с другой, — но я считала это неправильным и даже ненормальным. Поэтому за руки их не брала и вообще старалась держать дистанцию — как чувствовала, чем это может закончиться.

Мы учились в одиннадцатом классе, когда я впервые заметила, что близнецы наконец начали воспринимать себя конкурентами. Без агрессии, скорее, шутливо. До этого ни один из них не стремился превзойти другого, получить мою благосклонность отдельно от брата, но то время прошло.

Сложно сказать, что послужило толчком к подобным изменениям. Мама, когда я рассказала ей о том, что братья становятся конкурентами, лишь пожала плечами.

— Ну, когда-нибудь это должно было случиться, — сказала она. — Они ещё припозднились, я думала, раньше повзрослеют. Значит, из мальчиков постепенно становятся мужчинами, а все мужчины, Юль, собственники.

— Что же это получается, — я нахмурилась. — Они теперь начнут ссориться и делить меня?

— Совсем не обязательно. В любом случае ты на это повлиять не можешь, это их отношения.

Я была не согласна с мамой — я могла повлиять. Как в положительном ключе, так и в отрицательном. Я отлично осознавала, что способна рассорить Федю и Диму, если начну выделять из них кого-то одного.

Но я не выделяла. Во-первых, потому что не знала, кто из них мне больше нравится — я любила их тогда одинаково. Или мне казалось, что одинаково? Не знаю. В любом случае больше всего на свете я не желала, чтобы они поссорились. И я делала для этого всё возможное. Благо, многое делать и не приходилось: главным было не выделять никого из близнецов.

Но всё когда-нибудь заканчивается, закончилось и это время.