Глава 3

Ужин проходит весело, и я получаю несколько объятий от Дженсена, прежде чем Ава забирает его, и они возвращаются обратно на виллу, пока он не начал своё превращение из ангела в демона. Ван и Зандер уходят с ней, а остальные остаются.

В ресторане наверху есть клуб, поэтому мы все поднимаемся туда посмотреть, что такое ночная жизнь в Саратоге. Оказывается, она довольно громкая.

Я тусуюсь с Синтией и Ванессой, хотя всё ещё получаю злобные взгляды от Ванессы. Решаю пойти потусить с Джоуи и Кей, которая стала менее скучной из-за количества выпитого. Она в меру интереснее, когда выпьет немного. А ещё гораздо грубее.

— А потом он вытащил свой мочевой катетер, и вы бы видели…

— Детка, — перебивает её Джоуи, качая головой. Его явно не впечатлила история.

Несмотря на странное желание узнать, что произошло дальше, я знаю, что это не совсем подходящее место, чтобы рассказывать эту историю. Хотя есть ли вообще подходящее место?

— Простите. Иногда я… простите, — заикается она, её щёки пылают, и она смотрит вниз на колени, сжимая пальцы.

Я бросаю на Джоуи взгляд, который, как я надеюсь, говорит о том, что он должен быть потеплее с ней, чтобы вывести из её внезапного приступа уныния, но его лёгкое пожатие плеч говорит мне, что ему до этого нет дела.

Я оглядываю оживлённый балкон, на котором мы сидим. Отсюда открывается вид на потрясающий закат. Но сейчас видна лишь кромешная тьма, если не считать случайных огоньков вдалеке. Здесь, по крайней мере, немного тише, что означает, что нам не нужно напрягать свои голосовые связки, крича, разговаривая друг с другом.

— Итак, вы, ребята, собираетесь задержаться здесь после свадьбы в течение нескольких дней, да? — спрашиваю я, уже зная, что они планируют провести здесь несколько дней наедине после того, как свадьба закончится.

К счастью для Кей, даже если я думаю, что это дало ей неправильное представление об их потенциальном будущем, Джоуи вряд ли откажется от отдыха с добровольным партнёром в таком красивом месте, как это. Это не значит, что он не собирается бросить её, как только они вернутся домой.

— Вообще-то мне нужно будет вернуться послезавтра, — говорит Джоуи, что, по-видимому, так же становится новостью и для Кей.

— Разве? Но ты же сказал, что мы проведём здесь пару дней после свадьбы, — хнычет она, а Джоуи морщится от её тона, прежде чем скрыть это. Но не раньше, чем я это замечаю.

Она абсолютно не подходит ему.

— Знаю, но возникли кое-какие рабочие вопросы. Это очень важно, — он пожимает плечами. Его улыбка очаровательна, но этого недостаточно, чтобы вытащить Кей из её тумана разочарования.

— Но разве ты не можешь…

— Пойду возьму выпить. Тебе взять? — обрывает он её, тут же встав.

— Конечно, — бормочет она, и я качаю головой, когда он смотрит на меня.

— Я… думаю, что я больше ему не нравлюсь, — грустно говорит она мне.

Я совершенно уверена, что он с самого начала был не очень-то влюблён в неё.

— Джоуи трудно понять, — я стараюсь говорить дипломатично.

— Ты ведь его подруга; что я могу сделать, чтобы понравиться ему?

Я съёживаюсь от того, как дерьмово это звучит вслух, и от отчаяния, которое вижу в её глазах.

— Ты ведь знаешь, что ты очень хорошая девушка. Ты красивая, умная, и милая. Если Джоуи этого не видит, то это его потеря. Ты не должна менять себя ради мужчины.

Она, кажется, обдумывает мои слова, но не уверена, что они дойдут до неё, особенно когда она продолжает.

— Я бы даже подумала, что ты хочешь сама его заполучить, если бы не Деклан.

— Что, прости? — в этой фразе нет ничего, что имело бы для меня смысл.

— Деклан и ты, — отвечает она, как будто это всё объясняет.

— А что мы с Декланом?

— Между вами явно что-то есть, — она указывает через моё плечо, и, обернувшись, я вижу Деклана, стоящего рядом с длинноногой блондинкой у бара. В данный момент он, кажется, не обращает на неё внимания, но и, уж точно, на мне он также не сосредоточен.

— Я всё ещё не понимаю, о чём ты, — выдыхаю я, злясь на себя за то, что мне хочется вырвать этой блондинке волосы.

— Я почувствовала это вчера, когда встретила вас, ребята. Химия между вами слишком сильная. Такое чувство, будто мы все должны оставить вас наедине. Джоуи со мной согласился, — она кивает про себя, как будто её слова не являются самой смешной вещью в мире.

— Он что? — спрашиваю я, гадая, не пьянее ли я, чем мне кажется, поскольку Кей с таким же успехом могла бы говорить на другом языке.

— Но я не могу понять, — продолжает она, как будто я не смотрю на неё сердитым взглядом. — Сексуальное напряжение возникает из-за того, что у вас был секс, и он закончился плохо, или потому, что вы ещё не занимались сексом? — спрашивает она так, словно имеет право знать ответ на этот вопрос. Я даже не знаю эту женщину!

— Нет никакого сексуального напряжения, потому что этого никогда не было и не будет. Я не знаю, что Джоуи давал тебе пить всю ночь, но, очевидно, это убило некоторые жизненно важные клетки твоего мозга, — я стою, удивленная собственным кратковременным приступом головокружения. Возможно, я слишком много выпила сегодня.

Надо переходить на воду. Нет нужды напиваться сегодня, дабы не испортить настроение к завтрашнему девичнику Авы. И никто не заставит меня выпить больше.

Я подхожу к бару, стараясь встать напротив Деклана и его длинноногой блондинки, и жду, чтобы привлечь внимание бармена. Не успела я пискнуть, как он протягивает мне бокал.

— От мужчины в конце стойки, — он неопределённо показывает головой в сторону, прежде чем уйти, чтобы обслужить кого-то ещё, и лишает меня шанса заказать желанную воду.

На мгновение я боюсь, что это может быть от Деклана, но один быстрый взгляд показывает мне, что его и след простыл, а блондинка на месте. Она разговаривает с кем-то новым, и, судя по тому, как он обнимает её за бёдра, с ним ей повезло больше, чем ранее с отвлечённым Декланом.

Я стараюсь не думать о том, почему Деклан бросил её, но это заставляет меня чувствовать себя немного самодовольной. Вместо этого я осматриваю мужчин, которые сидят в баре одни. Не вижу никого, кто проявлял бы ко мне интерес или хотя бы кивнул в знак того, что это он.

Это похоже на расточительство — не выпить его, но я только что приняла решение пить воду до конца ночи. С другой стороны, какой вред от одного бокала?

Как только я обхватываю пальцами стакан, чья-то рука накрывает его и не даёт мне поднять его.

— Какого… — я поднимаю глаза и вижу, что надо мной нависает Деклан. Он выглядит разъярённым, потому что по факту он всегда такой. Разве я могу дождаться от него другого взгляда?

— Не пей это, — требует он.

— Прошу прощения?

— Я видел человека, который его заказал. Он был с тем засранцем.

— Его зовут Боуэн, ты же знаешь, — огрызаюсь, хотя это только подтверждает, что я поняла, о ком он говорил, когда он назвал Боуэна засранцем. Чёрт!

Мои родители, может, и пригласили восемь своих «самых близких» друзей, но, похоже, что все они привезли с собой телохранителей. У Боуэна, как я заметила, их было больше всех.

— Да, Боуэн Пизор. Определённо не помпезное имя, — он закатывает глаза.

Я останавливаюсь от столь обычного жеста, будучи абсолютно уверенной, что никогда не видела этого прежде в его исполнении. Затем мой гнев возвращается, и я снова нападаю на него.

— Какое это имеет значение? Парень, который работает с…

— На! — вмешивается Деклан.

— С Боуэном или на него заказал мне выпить. Что тут такого особенного? — кричу я, отчасти для того, чтобы перекричать музыку, но в основном потому, что мне хочется наорать на него.

— Он сунул бармену хрустящую стодолларовую купюру, и я прежде не видел, чтобы бармен наливал этот напиток. Он вышел через чёрный ход и вернулся с ним! — кричит Деклан в ответ, глядя на меня так, словно итог его слов очевиден.

Хотя звучит не очень хорошо, я не хочу, чтобы Деклан знал об этом.

— Ты ведёшь себя как параноик, — я качаю головой, глядя на него. — Наверное, он просто заказал мне что-нибудь дорогое, чего здесь нет, — я пытаюсь оторвать руку Деклана от бокала, но он, кажется, не замечает этого, его рука тверда, как камень.

— Держу пари на тысячу долларов, что в этот напиток подмешали дурь, — выпаливает он.

Я прекращаю попытки убрать его руку, оставляя свои ладони лежать на его руке. Я слишком потрясена, чтобы пошевелиться, пока его предложение звенит у меня в ушах.

— Ты готов поставить на это тысячу долларов? — у меня уже отвисла челюсть.

— Да, ты же ребёнок с серебряной ложкой в заднице. Ты случайно не подтираешься деньгами? — он усмехается, и мой шок от его предложения проходит.

— Какой же ты придурок. А теперь отдай мой напиток, — я всё ещё собираюсь остаток ночи придерживаться плана пить воду, но я могу легко опрокинуть этот бокал в один из горшок с растениями, расставленными по всему клубу, и он этого не увидит.

— Нет, — твёрдо произносит он, и его упрямый взгляд говорит мне, что он готов к битве.

— Деклан, не будь засранцем. Я не знаю, почему ты так расстроен из-за Боуэна. Ну и что с того, что он мудак? — я слегка пожимаю плечами. — Я и раньше много с кем встречалась. Почему ты сейчас разыгрываешь этот детский спектакль? Почему с ним? — спрашиваю я, чувствуя раздражение.

— Он другой, — отвечает он.

— В чём же?

— Он опасен. А у меня хорошие инстинкты. Я всегда доверяю им, и они никогда не подводили меня. Прямо сейчас они говорят мне, что этот придурок — плохой человек, они говорят мне, что он хочет навредить тебе, и они говорят мне, что в этот напиток что-то подсыпали.

— Твои инстинкты — не аргумент для меня.

У него слегка отвисает челюсть, как будто мои слова удивили его или будто в его взгляде мелькнула боль. В любом случае, я не прекращаю свою тираду.

— Всю мою жизнь ты вёл себя как засранец. Ты не заслужил никакого доверия с моей стороны. Так что в последний раз говорю, отдай мне мой грёбаный напиток!

— Нет!

— Да! — тут же огрызаюсь в ответ.

— Саша, не усложняй ситуацию ещё сильнее, — он говорит со мной словно с неразумным ребёнком.

— Может, всё дело в той блондинке. Неужели её было так тяжело подцепить? — я насмехаюсь. Наверное, так говорить неправильно. На самом деле, так точно нельзя делать.

Потому что, дико зарычав, он поднимает бокал и залпом осушает напиток, явно не обдумав все как следует.

У меня от шока отвисает челюсть. Не могу поверить, что он только что выпил что-то неопределённое. Его расширенные глаза говорят мне, что он думает то же самое.

— Чёрт! — ругается он, выхватывая телефон из заднего кармана и быстро что-то набирает. Довольный тем, что он сделал, он хлопает ладонью по стойке и кричит бармену, чтобы тот принёс ему воды.

Один из гарантированных способов получить самое дерьмовое обслуживание — это кричать на людей, поэтому бармен бросает на нас быстрый взгляд, прежде чем полностью проигнорировать нас.

Вскоре после этого появляется Джоуи, закатывая глаза при виде нас.

— Дай угадаю, вы опять ссоритесь?

— Ты мне нужен… Тебе нужно… В сообщении, — бормочет Деклан слабеющим голосом. Я не могу поверить, что на него уже действует то, что было в этом напитке.

Скорее всего, он просто хитрит.

— Что с ним такое? — спрашивает меня Джоуи.

— Он не смог заарканить красивую блондиночку, и теперь его эго раздавлено. Бедолага, — шучу я, наслаждаясь видом Деклана, хотя я замечаю пот на лбу, и как его лицо начинает блестеть.

— Ну, конечно, — фыркает Джоуи. — Он прислал мне сообщение с просьбой присмотреть за тобой и убедиться, что ты больше ничего не будешь пить и благополучно сопроводить до дома. Что происходит на самом деле?

— Он просто ведёт себя как придурок. В любом случае, я возвращаюсь на виллу. В няньке нет необходимости, — сдаюсь я, на сегодня с меня хватит. Я хочу понежиться в тёплой постели, где меня не оглушает музыка и не бесит Деклан.

Деклан выбирает именно этот момент, чтобы споткнуться о собственные ноги, стоя неподвижно, и Джоуи просто ловит его, не дав упасть на пол.

— Он что, под кайфом? — удивлённо спрашивает он. Поскольку мать Деклана умерла от передозировки наркотиков сразу после его рождения, он никогда не принимал их, так что Джоуи был в полном шоке.

Обдумываю, когда я должна признать его правоту, но я просто не могу позволить Деклану страдать, если в напитке действительно был подмешан наркотик.

— Возможно, тебе лучше найти свою подружку-медсестру, — отвечаю я.

Джоуи прищуривается и смотрит на меня.

— Оставайся здесь и следи за ним.

Когда он уходит, Деклан нетвёрдым шагом идёт вперёд, что-то бормоча, но его слишком трудно расслышать из-за музыки.

— Деклан, стой! — ахаю я, хватая его сзади за рубашку, но он слишком силён даже в таком состоянии, и ему удаётся пробраться к краю клуба, сгорбившись над растением в горшке. И тут я вижу, что он заталкивает руку себе в рот.

Он пытается вызвать у себя рвоту!

Я разворачиваюсь, чтобы закрыть его от посторонних глаз.

Клуб качает, и ритм громко вибрирует вокруг меня, но я всё же слышу, как его выворачивает наизнанку.

Через минуту меня находит Синтия. Я немедленно отсылаю её прочь, прося принести салфетки и два стакана воды. Когда она возвращается, протягивает мне воду, и я присаживаюсь на корточки перед Декланом, игнорируя беспорядок, который он устроил в цветочном горшке, и запихиваю соломинку ему в рот.

Он жадно глотает воду, а я прижимаю пару салфеток к его лицу. Он всё ещё в сознании, но выглядит призрачно бледным. Пот покрывает его лицо, короткие тёмные волосы промокли насквозь.

Заботиться о нём таким образом — довольно непривычная для нас близость. Даже если он идиот, потому что выпил напиток, в который, как он справедливо полагал, было что-то подсыпано, во мне всё равно просыпается какое-то желание защитить.

Когда он допивает воду, я помогаю ему сесть на край ближайшего дивана и протягиваю второй стакан. Этот он пьёт чуть медленнее.

Его глаза кажутся менее остекленевшими. Смог ли он полностью очистить организм от этой дряни?

Синтия явно сбежала, как только поняла, что происходит. Она не очень хорошо справляется с рвотой. Однажды, когда мы тусили, и Аву стошнило от большого количества выпитого, через три секунды Синтию тоже стошнило. Хотя она была назначена добровольным водителем и не пила в тот вечер. Она назвала это рвотой сочувствия.

Джоуи, наконец, возвращается с Кей, и его бровь приподнимается, когда он замечает пятна на рубашке Деклана, прежде чем его глаза немедленно перемещаются к грязному растению в горшке.

Я бы почти чувствовала себя виноватой, если бы бармену не заплатили за то, чтобы он накачал меня наркотиками.

— Давай подышим свежим воздухом, — предлагает Джоуи, обнимая его одной рукой за плечи, в то время как я делаю то же самое с другой стороны. Я намного ниже парней и не уверена, что действительно полезна, но иду вместе с ними.

Выйдя на улицу, мы прислоняем его к уличному фонарю, чтобы Кей могла легко его осмотреть, и ждём её оценки.

Пока она разглядывает его, я рассказываю Джоуи о том, как Деклан решил, что в мой напиток что-то подмешали.

— И ты ему не поверила? Какого черта ему врать? — упрекает Джоуи.

— У нас были разногласия и…

— Ну и что? — он обрывает меня. — Вы, ребята, всегда в чём-то расходитесь. Дек не стал бы лгать тебе о чём-то подобном.

Он прав. Деклан, возможно, хотел бы, чтобы я охотнее поверила, когда он сказал мне, что Боуэн не хороший парень, но он не стал бы врать о наркотиках в напитке, чтобы доказать свою точку зрения.

— Ну… — я пытаюсь придумать, чем бы себя защитить. — Я не говорила этому идиоту пить его, да и сама пить не собиралась.

— Тогда какого чёрта вы ссорились из-за этого? — Джоуи быстро находит брешь в моей защите.

— Потому что… потому что Деклан засранец. Он не просит меня о чём-то, он требует этого. Это меня взбесило, — слабо защищаюсь я.

— Тогда надеюсь, что ты счастлива, потому что теперь он… — он машет руками на Деклана, которому сложно держаться на ногах.

— Как он? — спрашиваю я Кей, которая всё ещё пытается задавать вопросы Деклану, оценивая его состояние.

— Сколько времени прошло между тем, когда он выпил и когда начал вести себя по-другому? — спрашивает она.

— Понятия не имею. Может, пару минут?

Она хмурится, обдумывая это.

— Это его там вырвало? Он очистил весь желудок?

Я кривлюсь просто от одной мысли о содержимом его желудка.

— Я точно не взвешивала. Но выглядело будто всё.

— Кто-нибудь из вас знает, сколько он до этого выпил алкоголя?

— Понятия не имею, — отвечаю я, а Джоуи качает головой.

— Он никогда не выпивает больше двух стаканов, — признаётся Джоуи, и мой рот широко раскрывается от этого признания.

— Что? С каких это пор? — я помню много случаев, когда видела Деклана пьяным в стельку. Хотя такого не было уже давно, но всё же. Два стакана ничего не сделают человеку с таким крепким организмом, как у Деклана.

— С тех пор, как умер Арти, — теперь он говорит тихо, и моё сердце тут же болезненно сжимается, когда я слышу его имя, произнесённое вслух. Хотя прошли годы, всё ещё больно думать о нём.

— Вы, ребята, напиваетесь каждую годовщину, — говорю я так же тихо. Дело не в том, что мы пытаемся удержать Кей подальше от этого разговора, а в том, что эмоции сковывают наши голоса.

— Ещё и в день рождения Арти, но больше никогда. В остальных случаях, не более двух напитков, — он пожимает плечами. Когда я открываю рот, чтобы задать ещё несколько вопросов, например, почему он перестал напиваться после смерти Арти, он продолжает. — Давай не будем больше об этом? — он поворачивается, чтобы уделить Кей всё своё внимание. — Ну и что ты думаешь? Он в порядке?

— Можешь назвать мне своё имя? — Кей спрашивает Деклана как взрослый, разговаривающий с ребёнком.

— Я… эм… — он качает головой, его глаза снова выглядят немного ошеломлёнными. — Деклан Локвуд.

— Хорошо. А какой сегодня день?

Он оглядывает нас, переводя взгляд с Кей на Джоуи, а затем останавливается на мне.

— Защитить Сашу. Напиток… не то, — говорит он мне, и моё сердце стучит немного громче в груди.

Он накачан наркотиками и выглядит так, будто вот-вот упадёт, но его мысли всё ещё сосредоточены на моей защите.

Я всегда знала, что Деклан не такой уж плохой парень, но понятия не имела, что он может быть в тайне хорошим.

— Деклан, сосредоточься. Какой сегодня день? — говорит Кей, по-моему, немного резко.

Его взгляд ускользает от меня, и мне кажется, что она потеряла связь с ним, пока он не бормочет, что сегодня среда.

— Вердикт? — требует Джоуи, пока Деклан медленно скользит вниз по столбу, легко садясь на задницу.

— Деклан большой парень, и в напитке не было достаточно дури, особенно если целью была ты, — она кивает мне головой. — Скорее всего, в стакан подмешали что-то вроде рогипнола (снотворный, седативный препарат. — прим. пер.). Хотя, судя по быстрому проявлению симптомов, это может быть ГОМК (гаммагидроксибутират, применяется в медицине в качестве успокаивающего и ноотропного средства в виде оксибутирата натрия. Последствия употребления сравниваются с эффектами алкоголя и MDMA (эйфория, расторможенность, повышенная чувствительность, эмпатогенные состояния), в больших дозах ГОМК может вызывать тошноту, головокружение, сонливость, психомоторное возбуждение, расстройства зрения, затруднённое дыхание, амнезию, бессознательное состояние и смерть. Смертельные случаи обычно связаны с сочетанием вещества с алкоголем или другими депрессантами. В маленьких дозах используется в качестве стимулирующего средства посетителями ночных клубов. Оксибутират натрия считается препаратом, используемым насильниками для воздействия на жертву. Он очень солёный, однако не имеет цвета и запаха], чем и пользуются злоумышленники, добавляющие препарат в напитки. — прим. пер.)

— Что это значит? Это плохо? — спрашиваю я, чувствуя себя идиоткой из-за того, что не знаю, что нам делать.

— Любой седативный препарат — это плохо, и все они потенциально могут привести к смерти, — прямо говорит она, заставляя меня задуматься, есть ли у этой женщины врачебный такт. — Но я думаю, что с Декланом всё будет в порядке. Его вырвало вскоре после того, как он выпил, и, скорее всего, это не успело распространиться по организму. Тебе нужно будет присмотреть за ним до утра. Если у него появятся проблемы с дыханием, немедленно позвони мне.

— Подожди, что? — мои глаза расширяются, когда я понимаю, о чём она говорит. — Разве ты не останешься с ним?

— Он твой парень, а значит, твоя проблема. — Кей беззастенчиво пожимает плечами.

Если раньше мне было немного жаль её, поскольку Джоуи явно пользуется ею, то теперь я её немного ненавижу.

— Джоуи? — я умоляю, зная, что если он попросит, она ухватится за возможность сыграть роль медсестры для одного из его лучших друзей в качестве одолжения ему.

Но Джоуи просто пожимает плечами, как обычно, а затем хватает Деклана за талию, когда тот внезапно заваливается вперёд. Я даже не заметила, как он поднялся на ноги.

— Тогда мы должны отвезти его в больницу. Я не буду присматривать за ним всю ночь!

Я понятия не имею, как близко находится ближайшая больница. В идеале, мы бы отвезли его обратно на виллу, и затем на вертолёте быстренько доставили бы в больницу. Но придётся объяснять всю ситуацию моим родителям.

— Отчасти из-за тебя он в таком состоянии. Если вы двое перестанете ругаться хотя бы на две секунды, то сможете увидеть очевидные факты! — гаркает на меня Джоуи, и это звучит совсем не похоже на него.

— О чём ты говоришь? — огрызаюсь я, более чем раздражённая тем, что мне придётся провести ещё больше времени с Декланом.

Может, иногда он и хороший парень, но когда он рядом со мной, то прячет это под своим гневом и раздражением.

— Просто забудь об этом. Вы оба слишком твердолобы, — он качает головой, глядя на меня. Такое чувство, будто он разочарован во мне, что мне абсолютно не нравится. — Просто помоги мне довести его до машины.

Один из внедорожников всё ещё ждёт у обочины; водитель, кажется, немного сомневается, что Деклан, который сейчас выглядит сильно пьяным, сможет залезть на заднее сиденье. Несмотря на это, он ни разу не комментирует, когда я забираюсь вслед за Декланом и смотрю, как он тяжело опирается на боковую дверь. Джоуи садится следующим, а Кей едет впереди с водителем.

Короткая поездка, кажется, занимает целый час, пока Деклан бормочет, говоря Бог знает что, а потом так сильно наваливается на мой бок, что я вынуждена прижаться к Джоуи. Затем Деклан поднимает ремень безопасности над своей грудью, высоко над головой, и, освободившись от него, кладёт голову мне на колени. Со стороны это кажется довольно милым; он прижимается к моим ногам, его глаза закрыты, а на лице довольное выражение.

Я машинально кладу одну руку ему на голову и провожу ладонью по его волосам.

Часть меня хотела бы, чтобы отношения с Декланом сложились иначе. За все годы нашего знакомства я ни разу не видела его в таком состоянии. Конечно, когда мы были моложе, я много раз видела его пьяным, но не настолько, чтобы он позволил мне приблизиться к нему. Печально, что это самый близкий физический контакт за все годы. Учитывая, сколько времени прошло с тех пор, как он выпил тот напиток, это также самое долгое время, когда мы находились в обществе друг друга и не ругались.

И чтобы это произошло, одного из нас надо пришлось накачать наркотиками!

Джоуи не комментирует, что я глажу Деклана по волосам. В данный момент я готова ударить его, если он это сделает.

Я понятия не имею, о чём он говорил раньше, но нынешнее перемирие между мной и Декланом не продлится долго.

Через несколько долгих минут мы останавливаемся у виллы, и Джоуи помогает мне с Декланом. И под помощью я подразумеваю, что он по сути несёт Деклана, пока я держу его за руку.

Я замечаю, что Боуэн внимательно наблюдает за нами, когда мы проходим мимо столовой, в которой сейчас никого нет, кроме Боуэна и его охраны. Он сидит у входа в ресторан с сигаретой во рту и пустым взглядом на лице.

Может, я и не вполне доверяю инстинктам Деклана, но мои собственные начинают осознавать, что Боуэн, возможно, не так хорош.

Кто-то определённо пытался накачать меня наркотиками сегодня вечером. Это был один из людей Боуэна? Это сделано по его приказу? Или это просто какое-то странное совпадение?

— Залезь к нему в карман за ключом, — приказывает Джо.

Сначала мне кажется, что он просит об этом Кей, но потом я понимаю, что он смотрит на меня.

— Хочешь, чтобы я обыскала его карманы? — ахаю я, проклиная себя за то, как по-детски это звучит, и потому что раньше я ещё могла не казаться странной, то теперь это будет невероятно неловко.

Поскольку Кей бессмысленно стоит рядом, не предлагая помочь, я протягиваю руку и проверяю оба передних кармана Деклана (он извивается, от этого легче не становится) и нахожу ключ в его заднем кармане.

После неуверенного старта мне удается вставить ключ в щель, и мы входим в его комнату.

Сомневаюсь, что гости, которые приехали сюда с моими родителями, даже утруждают себя запиранием дверей, ведь с ними приехала куча частной охраны, и они знают много полицейских чиновников и адвокатов, поэтому запирание дверей не является верхом безопасности.

Номер оформлен в строгом стиле и располагает элегантной ванной в боковой комнате. В главной комнате есть двуспальная кровать, две тумбочки с каждой стороны, небольшой письменный стол и стул, настенный телевизор даже больше, чем тот, что у меня дома, зеркало в полный рост, высокий комод и широкие окна от пола до потолка, с видом на сад, и за ними виднеется небольшой балкон с двумя шезлонгами. Та же обстановка, что и в моей комнате, и в остальных тридцати трёх комнатах, которыми может похвастаться эта вилла.

Я задёргиваю шторы, отмечая, что окна заперты, и наблюдаю, как Джоуи бросает Деклана на кровать. Он слегка подскакивает, затем обмякает и, всё ещё пребывая в отключке, пытается зарыться в покрывало.

— Он весь твой, — говорит мне Джоуи со смешком в голосе.

— Подожди, ты не собираешься хотя бы раздеть его?

Джоуи ухмыляется мне.

Мой ответный взгляд не останавливает его следующих слов.

— Нет. Уверен, что ты справишься, — он начинает закрывать дверь, и я бросаюсь к ней, останавливая их отступление.

— Подождите, вы уверены, что не можете помочь…

— Спокойной ночи, Саша, — Джоуи по-прежнему ухмыляется, и прежде чем я успеваю произнести ещё хоть слово протеста, он хватает Кей за руку, и они уходят по коридору к своей спальне.

Я немедленно достаю свой телефон, посылаю ему сообщение, где называю его мудаком. Затем оглядываюсь на Деклана, который не двигается, и смотрю на его длинные ноги, свисающие с края кровати, всё ещё в туфлях.

Не так уж и странно раздевать его, правда?

Всё ещё наполовину стоя за дверью, я вижу спину Боуэна, когда он направляется в свою комнату. Я делаю шаг назад, так что только выглядываю из-за двери и наблюдаю, как он, озираясь по сторонам, заходит в комнату рядом с моей собственной.

И почему моя комната так близко с его!

Теперь, когда мои инстинкты снова включились, или, по крайней мере, Деклан заставил проснуться какую-то паранойю внутри меня, я не могу не чувствовать себя неловко, зная, как близко он находится.

Я закрываю дверь, заперев её на замок для безопасности, и снова смотрю на Деклана.

К сожалению или к счастью (смотря как взглянуть), но общая с Боуэном стена — не то, о чём мне нужно беспокоиться сегодня ночью.

Не слишком задумываясь о своих действиях, я бросаю телефон на тумбочку, сажусь на корточки и начинаю снимать ботинки Деклана.

Его бормотание возвращает моё внимание к нему, и я обнаруживаю, что он смотрит на меня. Его глаза слегка остекленели, но определённо наблюдают за мной.

— Ты что-то сказал? — спрашиваю я, снимая один ботинок и носок, не обращая внимания на запах ног прямо перед моим лицом, затем перехожу к следующему.

— Ты Саша, — без всякой необходимости говорит он мне.

— Ну, естественно.

— Что…? Ты стоишь на коленях, — глухо бормочет он.

— Ну, да, — я снимаю вторую туфлю, быстро стягиваю носок и выкидываю его через плечо, чтобы не успеть ничего унюхать.

— Неужели мы…? Это наконец-то происходит? — спрашивает он, проводя руками по лицу, чтобы протереть глаза, прежде чем поднять их вверх и взъерошить волосы.

Должна признать, что это очень привлекательная картина: видеть его распростёртым на кровати, в помятой одежде, с растрёпанными волосами и слегка сонным выражением лица.

Представлять, что я просыпаюсь с этим человеком каждый день. Это была бы фантазия, ставшая реальностью, но тут он открывает рот и разрушает её.

— Если под «этим» ты подразумеваешь, что я раздеваю тебя, чтобы ты мог нормально спать, то да, — отвечаю я, что кажется ему слишком многословным.

— Ты — Саша, — повторяет, ударяясь головой о кровать.

Я не отвечаю, глядя на его джинсы и ремень.

Мне просто снять ремень и оставить джинсы? Или мне снять джинсы и надеяться, что Деклан носит нижнее бельё?

Где находится грань в этом сценарии? И как я узнаю, что вот-вот пересеку её?

— Я не могу с тобой, потому что… — бормочет он. Какая-то часть меня хочет, чтобы его слова были понятнее. Он не может со мной, почему? Потому что я ему так не нравлюсь? Потому что он находит меня раздражающей? Потому что я такая классная, что он боится этого?

Я заползаю на кровать и, сбросив туфли, устраиваюсь поудобнее. Как только оказываюсь на уровне бёдер, расстёгиваю его ремень и тяну за один конец, чтобы снять его.

Как только я выдёргиваю ремень, Деклан протягивает руку и обхватывает пальцами моё запястье.

— Я мечтал об этом, — признаётся он, и на этот раз его голос звучит ясно.

— Мечтал? — я потрясена и более чем заинтригована. Я, вероятно, должна принимать его слова скептически, пока он находится в таком состоянии, или, по крайней мере, предложить ему уединение, так как он обычно не говорит ничего подобного. Однако я наклоняюсь ближе, чтобы убедиться, что слышу его отчётливо.

— Прошлым вечером. После того, как ты ударила… во что ты была одета… ты выглядела так чертовски… я знаю, что ты горячая, и я… — он замолкает, и я почти рычу от досады, прежде чем он снова становится внятным. — …ночью мне приснилось, что мы трахались, — наконец признаётся он.

— И как? Это было хорошо? — пищу я, не зная, что на это ответить, и расстёгиваю его верхнюю пуговицу, обнаружив под ней ткань. Слава Богу, он в трусах.

— Это было чертовски прекрасно, — стонет он, и я понимаю, что говорить об этом, возможно, не самое лучшее решение, просто потому, что я вижу результаты этого разговора в виде эрекции, растущей прямо у меня на глазах.

Значит, джинсы остаются на месте!

Я сажусь подальше от него, роняя ремень на пол.

— Подвинься, Дек, — говорю я ему, забираясь ещё выше по кровати.

Ему требуется минута, чтобы обдумать мой вопрос, или, возможно, отвлечься от мыслей, проносящихся в его голове. Затем он приподнимается, чтобы ноги больше не болтались, и начинает ёрзать, пока его голова не оказывается на подушке.

Я сажусь, прислонившись спиной к стене, и смотрю на него сверху вниз.

— Как ты себя чувствуешь?

— Странно, — честно говорит он. Мне кажется, его взгляд начинает проясняться.

— Прости, что не поверила тебе, — тихо говорю я ему.

Его глаза снова затуманиваются, когда он протягивает руку и обнимает мои бёдра.

— Э-э, Дек, не думаю…

Он шикает на меня, поворачивая тело так, что его лицо упирается в моё бедро, потом обнимает меня крепче, устраиваясь поудобнее, прежде чем его тело расслабляется, и я понимаю, что он заснул. Его дыхание постоянно ласкает мою ногу, так что я буду знать, если он перестанет дышать.

Я провожу руками по его волосам и снова смотрю на него, гадая, как долго продлится этот покой. Думаю, пока он не проснётся, с диким похмельем и супер ворчливым. Тогда он набросится на меня, и я, несомненно, отвечу ему тем же. Этот мир закончится, и тогда мы снова будем ненавидеть друг друга.

Жаль, сколько энергии мы тратим, раздражаясь друг на друга, но если быть честным с самой собой, я не уверена, что какой-то другой способ общения между нами сработает.

Уберите его угрюмое настроение, быстроту суждения и неправильные представления почти во всём, как он видит меня, и Деклан окажется хорошим парнем. Он почти идеальный. Привлекательный, милый, забавный, а ещё из него получается прекрасный защитник, и он соблюдает требования гигиены. Это важно, поскольку один из моих бывших считал, что мыться чаще одного раза в неделю — перебор. Вдобавок у него есть хорошая работа, надёжные друзья и спокойный характер. Он настоящая находка.

Но по какой-то причине мы всегда ссорились, и это всегда помогало мне держаться от него на расстоянии. Если он сейчас начнёт вести себя приветливо и ласково, у меня могут быть серьёзные неприятности. И поскольку мы работаем вместе, и у нас напряжённая история отношений, мне не нужны эти осложнения.

Похоже, когда я его вырубила, мы освободили некие чувства в нас обоих.

Если бы я только могла изменить направление, на котором мы сейчас застряли, то, возможно, не было бы необходимости ещё больше запутывать наши отношения.

По-видимому, мы были обречены с того момента, как попали сюда, или, может быть, с того момента, как я вырубила его, тем самым натолкнув его на это. Теперь я не могу не думать о том, что ему будет сниться сегодня ночью, когда он будет спать рядом со мной. Будет ли всё так же, как вчера вечером? И принесёт ли завтрашний день перемены между нами?

Одно я могла сказать точно — мы уже прошли точку невозврата.