Я заставлю тебя влюбиться

Часть 2. Лия (15)

9 месяцев спустя

Сегодня невероятно важный день. Именно сегодня должны вывесить результаты вступительных испытаний, а затем и список поступивших в университет. Но в отличие от моих знакомых и друзей с подготовительных курсов, я волнуюсь не так сильно, потому что у меня, как минимум, есть ещё один год в запасе.

Когда я после осенних каникул, проведенных в Сочи, вернулась домой, то ударилась в учёбу, пытаясь таким образом забыть личную драму, а чтобы у меня совсем не осталось времени на переживания, решила попробовать экстерном закончить 10 и 11 класс и сдать выпускные экзамены в том же учебном году.

Это было шоком для моих родителей и одноклассников, но учителя не имели ничего против такого решения, посчитав, что моих знаний вполне достаточно, нужно лишь что-то повторить, где-то углубиться, ряд тем изучить более тщательно, и я смогу сдать все необходимые экзамены на высокие баллы.

Мама тогда заметила, что со мной что-то происходит, но так как я ничем с ней не захотела делиться, то она толком не получила от меня вразумительного ответа и решила поддержать любое моё решение, посчитав это наиболее правильным поведением с её стороны, за что я ей очень благодарна.

Папа сначала встал в позу, что у меня должно быть как у всех, одиннадцать классов полноценного образования, да и он не понимает, куда торопиться и спешить, когда можно спокойно закончить 10 и 11 класс, но затем вмешалась мама и привела аргументы в мою пользу, поэтому спустя двух или трёх их разговоров он всё-таки согласился.

Я нисколько не жалею о своём решении. Как оказалось, для подготовки мне вполне достаточно полгода. За выпускные у меня высокие баллы, а за вступительное испытание результат я вот-вот узнаю.

— Лия, ты что ли вообще не переживаешь? — материализуется рядом Ангелина Пушкарева, мы вместе ходили на подготовительные по экономике. Классная девчонка с яркими розовыми волосами. Чем-то напоминает мне Лесю, только в разы общительнее. В первую неделю подготовки она успела перезнакомиться не только со всеми учащимися нашей группы, но ещё и со всеми другими учениками, посещавшими образовательный центр, при условии, что занятия у нас были всего два раза в неделю.

— Нет, не переживаю, — пожимаю я плечами, — если только совсем чуть-чуть.

— Стальные нервы! — восклицает она.

— Спасибо, наверное, — скромно отвечаю я и продолжаю смотреть на пока ещё пустующий стенд.

Только вот нервы у меня, на самом деле, совсем не стальные, просто учеба и экзамены всё это время были отвлекающими факторами. Чем больше я отвлекаюсь, тем меньше времени остается на мысли о своём разбитом сердце, поэтому я училась практически всё свободное время, чтобы не думать о запретном. Даже из социальных сетей удалилась, чтобы не иметь соблазна зайти на заветную страницу человека моих мечтаний, поэтому вот уже почти девять месяцев я ничего не знаю об Илье.

— У меня же ещё есть целый год в запасе, — добавляю я. — Если что-то пойдёт не так, пересдам экзамен в следующем году.

— Точно! — виновато говорит Ангелина. — Постоянно забываю, что ты нас на год младше.

— Ага, — киваю я.

— А я вот дико переживаю, — девушка переминается с ноги на ногу. — Хотя, конечно, я тоже могу пересдать в следующем году, в отличие от мальчиков, у которых осенью призыв в армию, но боюсь, что за год потеряю всю сноровку и боевой настрой.

— Надеюсь, сейчас уже кто-то выйдет, — тяжело вздыхаю я, — и мы, наконец, узнаем результаты.

Может быть, я и несильно переживаю, но ожидание однозначно утомляет. Списки обещали вывесить ещё двадцать минут назад, а их до сих пор нет. Это начинает напрягать, я бы уже могла поехать домой, чтобы закончить плести очередное украшение — ещё один мой отвлекающий фактор.

Интересно, а Макс уже знает свои результаты? Ему тоже должны объявить их сегодня, только не знаю, в какое именно время.

С осенних каникул мы с ним стали намного ближе общаться, но произошло это в первую очередь из-за Леси — теперь они с Максом парень и девушка и официально встречаются вот уже восемь месяцев. Мы, как обычно, периодически созванивались и списывались с подругой, и в какой-то момент в наши разговоры начал вклиниваться Дроздов. На весенние каникулы я снова приехала в Сочи, но жила уже у отца, позвала Лесю встретиться в первый день, а в итоге получилось, что Леся с Максом все последующие дни моего пребывания в городе сами куда-то меня таскали и постоянно придумывали что-то интересное. Парень тоже устроил себе недельный перерыв в подготовке к экзаменам.

И Дроздов, как и я, решил поступать в университет в Москве, а Леся присоединиться к нам в столице в следующем году, когда выпустится сама. Не представляю, как им будет тяжело весь этот год на расстоянии. Если, конечно, Макс поступит. Хотя, честно говоря, я уверена в его успехе, выпускные он тоже сдал на отлично. Разница между нами лишь в выбранных для сдачи предметов и факультетах, я поступаю на экономический, а он — на международные отношения.

— О, смотри, кажется, кто-то идёт! — громко вскрикивает Геля, тут же привлекая всеобщее внимание поступающих.

Из здания выходит мужчина с огромной кипой бумаг, подходит к стенду и начинает их развешивать.

— Господи, а почему нельзя было опубликовать результаты на сайте? — раздаётся чей-то недовольный голос сбоку от меня.

— Да, у них программа два дня назад полетела, — отвечает кто-то с другой стороны. — Никак не починят.

— Если бы это был факультет информационных технологий, сразу бы часть абитуриентов откололась, — хмыкает третий.

— Да-да, но мы все поступаем на экономику, — говорит Ангелина, уже сгорая от нетерпения. — Он же уже почти всё развесил!

И через секунду мужчина объявляет о том, что мы можем подходить и смотреть наши результаты. Все резко бегут толпой к стенду, сбивая друг дружку по пути. Я решаю, что ещё пару минут моего ожидания картинку не поменяют, поэтому жду в стороне, пока толпа немного успокоится и даст возможность ознакомиться со списками, параллельно имея возможность свободно дышать, а не задыхаться от давки.

— А-а-а-а-а, — начинает радостно верещать Геля, — я поступила!

Я невольно улыбаюсь, радуясь за знакомую. Ей знания даются тяжеловато, она тратит много времени, чтобы освоить ту или иную тему, но на протяжении этого полугода девушка очень много старалась, и её старания оправдались.

— Лия! — восклицает Геля, оборачивается и судорожно ищет меня в толпе.

— Я здесь! — машу ей рукой, привлекая внимание.

— Ты тоже поступила! — кричит она, найдя меня глазами, и начинает выбираться из толпы ко мне.

— Правда? — переспрашиваю я.

— Правда-правда, если только ты не успела сменить фамилию с Листьевой на какую-нибудь другую, — прыскает Ангелина.

Почему-то именно сейчас мне вдруг всё происходящее начинает казаться сном, а не явью. Если бы Илья тогда не разбил мне сердце, я бы скорее всего не стала ударяться в учебу, не стала никуда торопиться, спокойно закончила бы десятый класс. Сейчас мне вдруг кажется, что всё происходит не по-настоящему, что на самом деле я никуда не поступила и вообще не пробовала поступать, и в сентябре я снова пойду в школу, но Геля, стоящая передо мной и продолжающая радоваться нашим успешным результатам, убеждает меня в обратном.

— Лия! — вдруг пробивается её голос сквозь мысли. — Чего ты застыла?! Мы же теперь студентки первого курса экономического факультета! Представляешь?!

— Я проверю, — судорожно отвечаю я и двигаюсь к стенду, где народу уже поубавилось.

Действительно, строчка с моим именем находится в первой сотке в рейтинге писавших внутренний экзамен, а это значит, что я точно поступила!

Дальше всё происходит, как в ускоренной съёмке: я звоню родителям, брату, все меня поздравляют, пишу сообщение Максу, он отвечает, что тоже только что узнал результаты и тоже поступил, мы также обмениваемся поздравлениями, звоню Лесе, но она не отвечает, тогда пишу ей сообщение. Отправлено, но не доставлено, так как пользователь не в сети. Это странно, обычно она доступна чуть ли не круглосуточно. Наверное, находится где-то, где нет связи.

— Лий, — обращается ко мне Геля, закончив со своим обзвоном родственников, — здесь неподалеку есть бар, где постоянно зависают студенты с нашего факультета. Пойдём, посмотрим? Заодно отпразднуем поступлением!

— А меня пустят? — хмурюсь я, потому что мне в отличие от Гели ещё нет восемнадцати.

— Пустят-пустят, — отмахивается Пушкарёва, — скажем, что ты со мной и всё. Идём!

— Геля, я…

— Ой, да ладно тебе, мы лишь одним глазком посмотрим, — перебивает меня девушка и не оставляет мне выбора. — Я ещё Карима, Марка и Настю позвала. Они куда-то отошли, но обещали скоро присоединиться. Идем! Может быть, ещё и с кем-то познакомимся.

Через десять минут мы уже занимаем столик в углу. Геля заказывает алкогольный коктейль, а я беру себе обычный сок. Ещё через пару минут к нам присоединяются ребята с подготовительных курсов. Я с ними не очень близко общалась на протяжении этого полугодия в отличие от Ангелины, но сейчас как-то само собой получается поддерживать беседу, и я легко вливаюсь в компанию.

В какой-то момент ухожу в дамскую комнату, а когда возвращаюсь, не сразу могу сообразить, где именно стоит наш столик из-за замысловатой организации пространства. Но нахожу его достаточно быстро благодаря ярким волосам Ангелины: её розовая шевелюра — единственная в своём роде.

Собираюсь уже двинуться в нужную сторону, как замечаю его.

Неужели, у барной стойки спиной ко мне стоит Илья? Это точно его стрижка, цвет волос, его комплекция, это должен быть он. Что он здесь делает? Почему он в Москве, а не в Сочи? Почему именно сейчас, когда я позволила себе расслабиться в компании друзей и, наконец, совсем о нём не думаю?

На ватных ногах я двигаюсь к молодому человеку, ждущему свой заказ у бара.

С каждым шагом сердце начинает биться всё сильнее и сильнее.

Стоит мне лишь подумать о том, что я вот-вот встречусь с Дроздовым, как душа вдруг выворачивается наизнанку, обнажая все едва начавшие заживать раны разбитого сердца. Я так надеялась, что, не думая о нём, не вспоминая Илью совсем, я смогу оставить позади испытываемые к нему чувства, но сейчас всё моё состояние кричит об обратном.

Что я делаю? Зачем мне это нужно? Зачем себя насиловать и вытаскивать наружу чувства, которые я всеми силами прячу глубоко внутри?

Но иначе я не могу. Я не могу просто пройти мимо. Меня несёт к нему, как магнитом, которому я не в состоянии противостоять.

Просто иду поздороваться и ничего больше, просто скажу привет, спрошу, как дела и вернусь к своей компании, больше мне рядом с ним делать нечего.

Я оказываюсь совсем рядом с мужчиной и зову его по имени, но он не слышит, тогда я подхожу ещё ближе и повторяю чуть громче:

— Илья?

Лия (16)

Молодой человек оборачивается, но это не он. Это не Илья. По инерцию делаю шаг назад. Я ошиблась. Этот парень явно младше Дроздова, скорее мой ровесник или на пару лет старше. Меня одновременно накрывает и облегчение, и разочарование. Сердце рвётся встретиться с ним снова несмотря ни на что, но голова… головой я резко осознаю, что так лучше, пока ещё мои чувства настолько свежи, а раны открыты, я не готова встречаться с Дроздовым.

— Это ты мне? — спрашивает парень, привлекая к себе внимание и вытаскивая меня из пучины собственных мыслей.

Я фокусирую на нём взгляд и понимаю, что они с Ильей очень похожи. Не только комплекцией, но и чертами лица. Правда, молодой человек передо мной явно ниже Дроздова, да и глаза у него зеленые, а не карие, и нос немного другой формы, и всё же они намного больше похожи на братьев, чем Илья с Максом.

— Да… — сбивчиво отвечаю я. — То есть нет.

— Так мне или нет? — усмехаясь, переспрашивает парень.

— Прости, — извиняюсь я, виновато улыбаясь. — Я перепутала тебя со знакомым. Вы просто очень похожи.

— С неким Ильей?

— Ага, — киваю я и собираюсь уже возвращаться к своему столу, потому что здесь мне делать уже нечего. — Я пойду.

— Постой, — останавливает он меня и хватает за руку.

Я напрягаюсь и бросаю хмурый взгляд на наши сцепленные руки. Этого оказывается достаточно, и парень тут же убирает свою руку.

— Кажется, теперь моя очередь извиняться, — виновато произносит он. — Прошу прощение.

— Извинения приняты, — киваю я и вопросительно на него смотрю, ожидая продолжения.

— Может быть, это не совпадение, а судьба, — говорит парень и протягивает мне руку для рукопожатия. — Меня зовут Андрей, а тебя как?

Я неуверенно на него смотрю и слегка прищуриваюсь, прикидывая варианты. Школа закончилась, в университет я только что поступила. Илья мне всё равно не отвечает взаимностью и никогда не ответит. Почему бы и не попробовать завести новые знакомства, открыться кому-то другому? Клин клином же вышибает, верно?

— Лия, — наконец, говорю я и отвечаю ему на рукопожатие.

— Приятно познакомиться, — говорит он, садится на стул у бара и отодвигает для меня второй.

Я оборачиваюсь и ищу глазами свой столик, затем, поймав взгляд Гели, показываю ей жестом, что задержусь немного у бара, она кивает и возвращается к разговору с ребятами.

— Твои друзья? — спрашивает Андрей, проследив за моим взглядом.

— Да, мы только узнали свои результаты, и решили отпраздновать поступление, — объясняю я и сажусь рядом с молодым человеком.

— Экономический факультет?

— Ага, — киваю.

— О, классно! — воодушевленно отвечает он и подмигивает мне. — Будем пересекаться в универе. Я на третьем курсе экономического. Можешь по любым вопросам обращаться.

Слово за слово, и вот с Андреем мы уже болтаем почти целый час. Я совершенно не замечаю, как бежит время. Парень постоянно подкидывает всё новые и новые темы для разговора, задаёт кучу вопросов, отвечает на мои… Оказывается, сейчас он стажируется в какой-то крутой фирме, связанной с экономическим анализом российского рынка, но сегодня его отпустили раньше, и он хотел здесь встретиться с другом, но тот в последний момент отменил встречу. Если бы я не подошла, Андрей бы просто выпил кофе и ушел.

— Лия, — в какой-то момент говорит парень, слегка улыбаясь и смотря мне прямо в глаза, — давай в выходные сходим куда-нибудь?

— На свидание? — напрямую спрашиваю я и тоже слегка улыбаюсь.

— Да, — уверенно отвечает Андрей. — Сходим на свидание, узнаем друг друга поближе. Ты мне очень понравилась. Я не могу упустить такую девушку.

— Какую такую? — допытываюсь я, заигрывая.

— Удивительную, Лия, удивительную, — говорит он, ухмыляясь.

Улыбка с моего лица тут же исчезает. Так меня назвал Илья. Только девочкой — удивительной девочкой. Как же не вовремя ты напомнил о себе, Дроздов! Андрей хотя бы видит во мне девушку.

— Что-то случилось? — спрашивает молодой человек, замечая перемену в моём настроении.

— Нет, всё в порядке, — улыбаюсь через силу, — просто вспомнилось кое-что. Неважно.

— Точно?

— Давай обменяемся мобильными телефонами, — резко переключаю я тему, и это срабатывает.

Мы тут же списываемся в мессенджере, и решаем пересечься в субботу.

— Я выберу место и тебе пришлю, — говорит Андрей.

— Супер, — соглашаюсь, уже предвкушая первое свидание.

За мной ведь никогда никто не ухаживал, точнее пытались, но я всех отшивала, потому что влюбилась в Илью уже очень давно. Почему бы сейчас не наверстать упущенное? Тем более, с Андреем и правда хорошо и очень легко.

— Спасибо за кофе, — благодарю я молодого человека. — Теперь я, пожалуй, точно вернусь к своей компании. Они меня наверняка заждались.

— Хорошо, ещё раз рад был познакомиться, Лия, — говорит он, берет меня за руку и целует тыльную сторону ладони, вызывая легкий табун мурашек.

— Я тоже, — отвечаю я смущенно, машу ему рукой на прощение и встаю со стула.

Мой телефон неожиданно громко начинает звонить, а на дисплее загорается фотография Эльвиры Дроздовой. Хмурюсь, но разу отвечаю, не отходя от барной стойки. Она мне никогда не звонила, её номер дал Макс ещё весной на всякий случай, когда так получилось, что и у него, и у Леси разрядились мобильные телефоны. Видимо, тогда же он кинул мой номер и маме.

— Лия, здравствуй, это мама Максима, Эльвира, — представляется она нервным голосом, что меня моментально напрягает, и внутри зарождает очень плохое предчувствие.

— Да, добрый вечер, я знаю, Макс как-то давал ваш номер, у вас всё в порядке? — обеспокоенно спрашиваю я.

— Нет, Лиечка, — всхлипывает Эльвира, — скажи, пожалуйста, мой сын с тобой?

— Нет, — осторожно говорю я, — а почему он должен быть со мной? Что случилось?

— Господи, ты ведь ничего не знаешь, правда? — срывающимся голосом произносит она. — Тебе никто не сообщил?

— Не сообщил что? — хмурюсь я ещё сильнее, ничего не понимая, и ловлю на себе обеспокоенный взгляд нового знакомого.

— Прости меня, пожалуйста, что мне приходится сообщаться тебе такие новости, но… — женщина снова громко всхлипывает. — Леся умерла.

— Что? — переспрашиваю я, решив, что мне послышалось. — О чём вы говорите?

— Твоя подруга и девушка моего сына, Олеся Кравиц, умерла, — повторяет она.

Ноги перестают меня держать, и я чуть ли не падаю — Андрей меня подхватывает и аккуратно усаживает.

— Это какая-то ошибка, — потерянно произношу я в трубку. — Леся не могла умереть.

— Нет, она… — женщина на миг запинается. — Она переходила дорогу, её сбила машина… Её доставили в больницу, но врачи ничего не смогли сделать.

— Этого не может быть, — повторяю я тише уже сама себе, всё ещё не до конца осознавая произошедшее.

— Лия, — аккуратно продолжает Эльвира, не услышав моего шепота, — ты не знаешь, где может быть Максим? Я пытаюсь ему дозвониться, но он не отвечает…

Цепляюсь за слова женщины, как за спасательный круг. Прямо сейчас думать о смерти своей лучшей подруги я не в состоянии, но вот поискать друга я могу. Отодвигаю только что услышанную новость как можно дальше, делаю глубокий вдох и отвечаю.

— Я его поищу, — переключившись, твёрдо произношу я, — и вам позвоню, как найду.

— Спасибо тебе, Лия, — благодарит женщина.

— До связи, — бросаю я.

— И я соболезную твоей утрате, — добавляет Эльвира.

— Да, спасибо, до свидания, — на автомате отвечаю я и быстро отключаюсь, чтобы не свалиться в бездну боли, горя и отчаяния.

Леся умерла?

Нет, не смей сейчас об этом думать. Может это всё-таки ошибка? Первостепенная задача — это найти Макса. Не представляю, что он мог сделать, услышав такое. Они так светились от счастья на весенних каникулах, между ними буквально искры летали… Всё не может закончиться так. Просто не может.

— Ты как? — аккуратно интересуется Андрей, который, кажется, слышал весь разговор, и осторожно ненавязчиво касается моего плеча, выражая свою поддержку.

— Мне нужно найти друга, — игнорирую его вопрос, снова переключая мозг на задачу.

Андрей тут же встаёт, бросает на стол купюры и подаёт мне руку.

— Что ты делаешь? — непонимающе спрашиваю.

— Поехали, — подгоняет меня парень, — я на машине, повезу, куда скажешь.

— Ты не должен, — протестую я. — И вообще мы с тобой только познакомились… Так нельзя.

— Можно, моя фамилия Дементьев, я живу… — кивает Андрей, а затем достает и протягивает мне свой паспорт. — Знаешь, так будет проще. Держи! Фотографируй, отправь подруге, маме, папе, пусть знают, с кем ты уехала. И прописку отправь. Если всё ещё не доверяешь, могу сказать, где живут мои родители, и вообще всё, что хочешь. Сфотографируешь ещё и номер машины.

— Зачем тебе всё это? — смотрю на молодого человека широко открытыми глазами от удивления.

— Потому что хочу помочь, — серьёзно отвечает Андрей, — у тебя случилась беда, я не хочу оставлять тебя в таком состоянии. Если не хочешь, чтобы я вместе с тобой искал друга, тогда позволь хотя бы отвести тебя к родителям или друзьям.

Я долго смотрю на парня и размышляю, затем всё-таки фотографию паспорт и отправляю маме данные.

— Поехали, — отвечаю Андрею и называю адрес квартиры Макса, которую он снял на время вступительного испытания.

Всё время пока мы едем, я смотрю в окно и усиленно думаю о том, где ещё может быть Дроздов, но на ум мне ничего не приходит, поэтому я молюсь, чтобы он оказался дома. Андрей всю дорогу молчит, правильно трактуя мое состоянии и нежелание разговаривать. За это я ему очень благодарна.

Когда мы уже подъезжаем к нужному месту, мой телефон начинает разрываться от звонков от мамы, папы, Луки и Степы, я сбрасываю всех и только маме отправляю краткое сообщение, что я в курсе о произошедшем, еду проведать Макса, а потом ей наберу. Если сейчас ещё хоть кто-то будет говорить о случившемся с Лесей, я сразу сорвусь, а мне нужно продержаться ещё чуть-чуть.

— Останови у первого подъезда, — прошу Андрея и выбегаю к домофону. Набираю нужную квартиру, но никто не отвечает. Ругаюсь и решаю попробовать позвонить Максу. Может быть, он ответит сейчас.

«Абонент не отвечает, перезвоните позже…»

Снова набираю, потому что не знаю, что ещё делать, а затем вдруг слышу тихий знакомый звонок и иду на звук. Андрей бросает машину у подъезда и следует за мной.

— Что ты делаешь? — недоуменно спрашивает Макс.

— Тсс, — шикаю на него и прислушиваюсь к мелодии. Она ведь совсем где-то рядом.

Так и есть. Макс сидит на лавочке во дворе, спрятанной в кустах, его телефон звонит рядом с ним, но парень на него совсем не обращает внимание. Он смотрит прямо перед собой пустым безжизненным взглядом. Я подхожу ближе и сажусь перед ним на корточки, заглядывая в его глаза.

— Макс, — тихонько зову молодого человека, — Максим…

Он не сразу фокусирует взгляд, но, когда это происходит, я вижу узнавание в его глазах и столько боли, которая стрелой пронизывает меня насквозь.

— Она умерла, — потерянно говорит Макс, — она правда умерла. Я видел видео. Его показали в местных новостях, это точно она… Лия, Леся умерла… Она умерла…

Это становится последней каплей, и меня накрывает. Глаза тут же становятся влажными, и я начинаю плакать.

— Нет, нет, нет, — мотаю головой из стороны в сторону, отказываясь верить.

Дроздов встаёт, поднимая меня за руки, прижимает к себе и крепко обнимает.

— Она не могла умереть, не могла, — реву, продолжая отрицать.

— Не могла, — тихо-тихо говорит Макс, но я разбираю слова. — Но умерла.

Лия (17)

Бездумно смотрю в иллюминатор самолёта. Облака самых различных форм медленно проплывают мимо, и в каждом из них я нахожу что-то, что напоминает мне Лесю: то это наше первое кулинарное творение — торт, который мы с горем пополам приготовили, когда нам было лет по восемь, переборщив со всем на свете, — то это наши рисунки из начальной школы — нужно было нарисовать картинку своего лучшего друга, у нас тогда получились каракули, потому что ни у меня, ни у Леси нет никаких способностей к рисованию, но, показав друг другу наши шедевры, смеялись мы долго, — то это сама моя подруга в детстве, которая так беззаботно улыбается, ещё совсем не зная, что ждёт её в будущем.

Поправляю солнцезащитные очки, чтобы они перестали скатываться на кончик носа, и отворачиваюсь от окна. Не могу смотреть в иллюминатор, иначе расплачусь, хоть и плакать уже нечем — вчера и позавчера всё выплакала, а сегодня перед самолетом наглоталась успокоительных, чтобы суметь хоть как-то пережить этот день.

Под очками скрываются мои красные глаза.

Когда мы с Максом проходили контроль, их попросили снять, и госслужащий, рассматривая моё опухшее от слёз лицо, много и долго хмурился, а потом и вовсе позвал старшего.

— С какой целью летите в Сочи? — спросил подошедший офицер.

— Похороны подруги, — сдавленно ответила я.

— Примите наши соболезнования, — произнес госслужащий и дал мне мой паспорт, пропуская. Это стало знаком для меня, я тут же спрятала глаза под очками.

— Спасибо, — тихо сказала я и двинулась к Максу, которого уже пропустили.

Ощущение будто я нахожусь во сне, будто всё это происходит не со мной. Два дня назад во дворе у Макса, ко мне только медленно начало приходить осознание произошедшего, но я всё ещё нахожусь на стадии отрицания смерти Леси. Тогда мы с Дроздовым нашли в друг друге подобие опоры, которое сохраняется до сих пор.

Позавчера, когда мой телефон снова начал разрываться от звонков родителей, я попыталась на него ответить, но смогла лишь всхлипнуть в трубку, тогда мобильный взял Андрей и назвал адрес нашего местонахождения. Он дождался приезда мамы и Степы, выразил свои соболезнования и лишь после уехал, когда удостоверился, что я в надежных руках.

— Андрей, спасибо тебе за сегодня, и наше свидание… — напоследок начала ему говорить.

— Я всё понимаю, только когда будешь готова, — кивнул он. — Если я ещё чем-то могу тебе помочь…

Я покачала головой, дав понять, что дальше мы сами, Андрей всё понял и оставил меня с семьей.

До посадки остается ещё полчаса, когда я чувствую руку Макса на своей и поворачиваюсь к нему.

— Сегодня будет тяжелый день, — низко произносит он и сжимает мои пальцы.

— Да, — соглашаюсь я, и весь оставшийся путь мы молчим.

В аэропорту меня встречают папа с братом, за Максом также приезжают родители. Папа просто раскрывает свои объятья, в которые я тут же кидаюсь и чувствую отцовскую любовь и тепло.

— Привет, солнышко, — тихо говорит папа. — Как ты?

В ответ я лишь пожимаю плечами.

— Готова?

Усиленно мотаю головой из стороны в сторону.

— К этому никогда нельзя быть готовым, — подтверждает он.

День превращается в один длинный нескончаемый кошмар. На кладбище у меня неожиданно откуда-то появляется новый поток слёз, хотя я думала, что организм максимально обезвожен, и я начинаю беззвучно плакать, смотря на лишенное дыхания и жизни лицо Леси в гробу. Рядом стоит Максим, в отличие от меня у него абсолютно каменное лицо, внешне он держится молодцом, но, когда он вновь обхватывает мою руку, и мы на мгновенье встречаемся взглядами, я понимаю, что на душе у него полный раздрай.

С погребением закончено, но мы с Максом просим дать нам ещё немного времени здесь на кладбище, в отличие от родителей Леси, которые покидают её могилу одними из первых, не в силах смотреть на надгробный камень своей дочери. Мама Леси продолжает рыдать, пока отец подруги аккуратно ведёт её к машине.

Я тоже никак не могу успокоиться, поэтому на глазах у всех оставшихся — Макса, его родителей, Луки и моего отца, — принимаю успокоительные таблетки. Они действуют на удивление быстро и затуманивают голову, притупляя боль.

— Леся была намного больше, чем просто подругой, — говорю я, перестав плакать. — Она была настоящим ангелом, готовым всегда прийти на помощь. Она во всём меня поддерживала, какими бы безрассудными не были мои идеи.

Макс молчит, но я замечаю, как напрягается его челюсть, а кулаки сжимаются до белых костяшек.

— Господи, у нас было столько планов! — продолжаю я, обращаясь к подруге, надеясь, что она меня слышит. — Я столько не успела тебе сказать, мы столько не успели с тобой сделать! Я не успела тебе отплатить за всю ту помощь, которую ты оказала мне. Леся, я так тебя люблю!

Чувствую, как сзади на мои плечи опускаются чьи-то руки. Это отец или брат, но сил повернуться у меня нет, да и мне в общем-то всё равно, кто именно из них.

— Мы хотели пожениться, — неожиданно очень тихо говорит Максим, но я четко слышу каждое его слово. — Как-то раз Леся в шутку сказала, как было бы круто скрепить себя узами брака в 18 лет и прожить вместе всю жизнь, а я серьёзно ответил, что как только она станет совершеннолетней, мы сможем это устроить. Она приняла всё за шутку и отмахнулась. А перед тем, как уехать в Москву для поступления, я напомнил ей о том разговоре и сказал, что зимой после её дня рождения мы распишемся.

Дроздов на секунду замолкает.

— Если бы я никуда не уехал, — продолжает парень срывающимся голосом, — если бы я остался здесь, Леся, ты бы была жива, и зимой мы бы осуществили задуманное.

Теперь я сильно сжимаю его руку.

— Максим, — начинает отец молодого человека.

— Не надо, — пресекает его сын. — Сейчас никакие слова не помогут. Не надо.

Мы ещё немного стоим у могилы, а затем двигаемся к выходу, чтобы поехать в ресторан на поминки Леси. На парковке мы разъединяемся, Макс едет со своей семьей, я — со своей. Я сразу утыкаюсь в окно, и когда мы выезжаем с кладбища, замечаю смутно знакомую машину на подъезде, но водителя мне разглядеть не удаётся. Впрочем, сейчас меня это совсем не волнует.

— Пап, — аккуратно спрашиваю я, — а ты смотрел то видео, как Лесю сбили?

Я так и не осмелилась на него взглянуть, страшась собственной реакции. Не представляю, откуда у Макса взялось столько сил, чтобы посмотреть на аварию.

— Да, и тебе там смотреть не на что, — строго отвечает папа.

— Там без вариантов? — продолжаю допытываться я. — Врачи никак не могли её спасти?

Отец какое-то время молчит, потом тяжело вздыхает и начинает говорить.

— Я обсуждал этот вопрос с Верой, — упоминает он свою хорошую знакомую хирурга. — Она сказала, что Леся должна была умереть на месте, и то, что она жила и дышала ещё весь путь до больницы и некоторое время там, — это настоящее чудо. Но ей было никак не выкарабкаться. Врачи не виноваты.

— Понятно, — кратко отвечаю я, успокоительные продолжают действовать, поэтому сейчас я воспринимаю эту информацию спокойно.

— Даже если бы произошло ещё что-то более невероятное, и Леся бы выжила, — продолжает папа, — она бы точно на всю жизнь осталась инвалидом.

— Но была бы жива, — тихонько шепчу я, но отец все равно слышит.

— И что у неё была бы за жизнь? — добавляет Лука.

— Она была бы, — настаиваю на своём я и ставлю точку в нашем разговоре.

Ресторан, в котором родители Леси решили устроить поминки дочери, совсем не большой, но в самый раз по размеру для всех присутствующих. Первое, что я делаю, когда мы заходим внутрь, иду к родителям подруги и выражаю им свои соболезнования, так как на кладбище мне не удалось этого сделать. Мама Леси меня обнимает и крепко прижимает к себе.

— Леся была самой лучшей, — шепчу я на ухо женщине.

— Да, — всхлипывая, отвечает она, — я так хорошо помню, как вы как-то разукрасили у нас дома стену, и я так сильно на вас с Олесенькой наругалась… Господи, зачем я тогда ругалась только на неё!

Она начинает рыдать, я сжимаю её в объятьях и даюсь выплакаться.

— Я уверена, что Леся этого и не помнила уже, — добавляю я. — Она вас очень сильно любила.

К нам подходит отец подруги, и притягивает жену к себе, а мне показывает знаком, чтобы отходила, он справится сам с эмоциями супруги. В ответ я киваю и подчиняюсь.

Какое-то время стою у окна в сторонке, дышу поступающим свежем воздухом и бездумно смотрю прямо перед собой. Спустя ещё несколько минут ко мне подходит папа.

— Лия, ты в порядке? — обеспокоенно интересуется он.

— Да, насколько можно быть в порядке в такой день, — пожимаю плечами и на секунду приспускаю солнцезащитные очки, чтобы показать ему, что я не плачу.

Оглядываюсь по сторонам в поисках Макса и замечаю его в обществе подруги Леси из новой школы. Он выглядит неплохо. Они даже с улыбкой что-то обсуждают. Наверняка, вспоминают что-то хорошее о Кравиц. Думаю, в таком состоянии Дроздова можно оставить.

— Пап, я сейчас отойду, — обращаюсь к отцу, — а потом хотела бы поехать домой.

— Хорошо, — кивает он. — Как скажешь.

Двигаюсь в сторону дамской комнаты, как слышу голос. Его голос. И застываю на месте, уверенная, что мне послышалось и что больше я на такие игры разума своего мозга не куплюсь.

— Лия, — тихо с хрипотцой произносит Илья позади меня, но я не оборачиваюсь, считая, что мне послышалось, и делаю ещё один шаг вперед.

— Лия, подожди, — повторят он.

Илья правда здесь? Это не галлюцинации?

Решаю рискнуть, поворачиваюсь и сталкиваюсь с моей безответной любовью нос к носу, точнее я утыкаюсь носом ему в грудь и поднимаю голову вверх, к его глазам.

— Илья? — удивленное спрашиваю я. — Что ты здесь делаешь?

–—

Проше прощение за задержку глав, навалилась много работы:(Постараюсь войти в график за эту и следующую неделю!

Илья (18)

Я не мог не прийти на похороны Олеси Кравиц. Они с Максом сильно сблизились. Он буквально расцвел на глазах. Кузен всегда хорошо учился и везде успевал, но после встречи с Лесей у него как будто открылось второе дыхания, появилось ещё больше целей и стремлений, и он уже вовсю разрабатывал планы по их достижению.

Новый год мы праздновали одной большой дружной семьей. На празднике присутствовала вся наша с Максом родня, а также родители моей жены и Леся со своими мамой и папой. Парень сразу представил её как свою девушку, с которой у них всё очень серьёзно.

Тёте Эльвире и дяде Саше Олеся сразу понравилась, и её родителям Максим тоже пришелся по душе. В общем, Новый год мы отметили хорошо, и старшее поколение уже вовсю прочило молодёжи свадьбу.

Только вот бабушка ходила немного мрачная.

— Бабуль, всё в порядке? — спросил я у неё, когда уловил момент наедине.

— Да, Илюша, всё хорошо, — с теплотой ответила бабушка, но меня было не так-то просто провести.

— Ба, я же вижу, что что-то не так, — кинул на неё укоризненный взгляд.

— Подходят они друг другу хорошо, — лишь сильнее улыбнулась женщина и хлопнула меня по руке.

— Разве это плохо?

— Хочу, чтоб Максим тоже счастливым был, а его счастье увидеть не могу, — развела она руками.

— Он же не твой кровный родственник, — зацепился я тогда за объяснение. — Может поэтому, да и со мной ошиблась, с Ларой мы счастливы.

— Наверное, ты прав, Илюша, — махнула она рукой и, приговаривая, направилась в гостиную. — Прав, Илюша, прав.

Тогда я не особо придал значение нашему разговору, но сейчас я ловлю себя на мысли о том, что бабуля уже тогда могла всё знать или хотя бы догадываться, что у Макса всё будет не так просто.

На кладбище я приезжаю с опозданием, но брата там застаю, он с родителями задержался, а остальные уже уехали в ресторан на поминки. Выражаю Максу свои соболезнования, но вспоминая своё состояние после смерти отца, понимаю, что сейчас они особой роли вообще не сыграют. Да, физически он их услышит, воспримет как вежливость, но легче от этого ему не станет.

Когда доезжаю до ресторана, то захожу не сразу. Вся эта атмосфера у меня самого вызывает плохие воспоминания. Чуть меньше десяти лет назад я потерял отца, и это было очень тяжело. Не представляю, что сейчас испытывают супруги Кравиц, потеряв дочь, у которой ещё вся жизнь была впереди. Искренне сочувствую и соболезную и им, и Максу, и всем присутствующим.

Наконец, делаю глубокий вдох и выхожу из машины, а прямо перед входом в здание замечаю аккуратно припаркованный автомобиль Луки. Что он здесь делает? Тоже приехал выразить свои соболезнования?

Я спотыкаюсь, когда меня настигает догадка. Как я мог забыть, что Олеся Кравиц — это, в первую очередь, лучшая подруга младшей сестры Луки! Они же именно так и познакомились, Лия представила их друг другу, и Макс позвал Лесю на свидание. Значит, принцесса тоже здесь?

В голове тут же возникает её очаровательный образ волшебной нимфы на нашей с Ларой свадьбе, её печальные глаза и её грустная улыбка. Я думал, что ей будет очень тяжело, но, как мне показалось тогда, девушка по-настоящему веселилась на свадьбе: много танцевала то с братом, то с Максимом. Они вообще тогда очень много общались, когда бы я не бросал взгляд на Лию, всегда видел её в обществе кузена.

Честно говоря, я думал, что ему удастся завоевать сердце принцессы и она забудет обо мне. Мы с Ларой тогда решили, что сойдутся именно мой брат и Лия, поэтому немного удивились, когда Макс представил своей девушкой Лесю.

Каково же сейчас принцессе?

Мысли о ней как будто заставляют меня проснуться и, наконец, зайти внутрь. И вместо того, чтобы искать среди присутствующих кузена, я ищу её, младшую сестренку своего друга, но вместо неё самой как раз натыкаюсь на её старшего брата и решаю сначала поздороваться с ним.

— Лука, — киваю ему и слегка обнимаю его за плечи, — соболезную вашей утрате.

— Спасибо, Илюха, — кивает он. — Мы с Лесей знали друг друга, но, естественно, были не так близки, как моя сестра с ней…

В его голосе столько сострадания, сочувствия и обреченности, что меня самого пробирают эмоции до кончиков пальцев.

Становится очень горько за то, что принцессе приходится всё это испытывать, что ей пришлось столкнуть со смертью в таком раннем возрасте, да ещё и со смертью близкого человека. Макса тоже жалко, но он мужчина, он справится, а вот Лия… Она ведь совсем ещё ребенок… Принцессу хочется защитить и оградить от всевозможных страданий, только сделать это я не в состоянии.

— Как Лия? — тихо спрашиваю у Луки, продолжая блуждать взглядом по толпе в её поисках, а затем вдруг натыкаюсь на совсем маленькую фигурку в черном облегающем, но полностью закрытом платье, стоящую у окна. Светлые волосы убраны в строгий пучок, цвет кожи белее снега, а глаза спрятаны за черными линзами солнцезащитных очков.

Ненароком вспоминаю, как встречал её в аэропорту осенью, тоже искал в толпе и нашел, стоящую точно также одиноко, только тогда она выглядела намного лучше, более румяная, не такая худая, не такая безжизненная, как сейчас…

Резко хочется подойти и сжать её в своих объятьях, спрятать от всей боли и страданий этого безжалостного мира, но я подавляю это желание в себе. Кто я такой, чтобы так поступать?

Я ей никто. Как и она мне.

И испытываю я к ней исключительно сестринские чувства.

— Более-менее, — слишком обтекаемо отвечает друг.

— А поподробнее? — хочу добиться более вразумительного ответа, рассматривая совсем безжизненную куклу.

— Сейчас — намного лучше, — тяжело вздыхает Листьев.

— Лука! — чуть ли не рычу я от его недомолвок — всё нужно из него клещами вытаскивать.

— Мама сказала, что никогда её не видела такой, — наконец, признается друг. — Они со Степой нашли Лию и Макса в абсолютно разбитом состоянии, забрали обоих к себе. Оба ходили эти два дня похожие на привидения, но если Макс ещё держался, то Лия… Она практически ничего не ела, закрывалась в своей комнате и никуда не выходила. Мама перед вылетом сама вручила ей успокоительные. Лия и перед самолетом выпила, и на кладбище. Я надеюсь, что сегодня для неё был самый тяжелый день и завтра станет легче, потому что не знаю, как ей помочь.

От каждого слова друга мне становится всё хуже. Никто не должен такое переживать, особенно солнечная принцесса, которая всем только что и дарит так это счастье, радость и уют, она не должна в ответ от жизни получать такую жестокость.

— Хорошо, что отец здесь и не улетел ни в какую командировку, — добавляет Лука, когда Роман Владимирович подходит к дочери. — Думаю, сестре понадобится любая поддержка.

— Да, — уверенно соглашаюсь я и делаю шаг в сторону. — Я пойду найду Макса.

Только вот на поиски кузена я всё-таки не отправляюсь, а как только вижу, что принцесса снова остается одна, тут же направляюсь к ней.

— Лия, — тихонько зову я девушку, но она не останавливается, тогда я повторяю. — Лия, подожди.

На второй раз срабатывает. Она оборачивается, мы сталкиваемся с ней лицом к лицу.

— Илья? — удивленное спрашивает она, подняв голову. — Что ты здесь делаешь?

Её глаз совсем не видно за темными стеклами, поэтому я, поддаваясь внезапному порыву, тяну руки к её лицу и поднимаю очки на макушку. Сталкиваюсь с красными глазами принцессы, и понимаю, что успокоительные делают своё дело: её взгляд сильно затуманен, и прочитать, какие именно эмоции плещутся в нём, не представляется возможным, и присутствуют ли они там вообще.

— Ох, Лия… — тяну я, осознавая, что успокоительные принесут лишь временный эффект, и, возможно, сегодня ей не нужно было с ними злоупотреблять, потому что дальше, когда их эффект пройдёт, будет только хуже.

Девушка резко отталкивает мои руки и возвращает очки на прежнее место.

— Не надо, — всё поняв, грубо обрубает меня. — Это мой выбор, как пережить сегодняшний день.

И я понимаю, что Лия права, поэтому отступаю. Надо выразить свои соболезнования, но я не могу, понимая, что сейчас они для неё будут пустым звоном.

Мы стоим некоторое время в молчании, я всё жду, что она просто развернётся и уйдёт, но вместо этого принцесса вдруг начинает говорить.

— Время ведь лечит? — тихо-тихо спрашивает она с надеждой в голосе. — Завтра ведь станет чуточку легче?

— Нет, — качаю головой, говоря ей правду, веря, что несмотря на её состояние, она её выдержит. — Легче не будет, ты просто начнёшь привыкать к тому, что человека нет рядом, но боль от этого не проходит и меньше не становится.

— Спасибо, Илья, — кивает Лия и равнодушно произносит. — Спасибо за честность.

Она разворачивается и, не прощаясь, не бросая на меня никакого взгляда, не оборачиваясь, уходит, а я вдруг осознаю, что в ней больше нет той детской беззаботности и легкости, что сегодня её детство точно безвозвратно закончилось, и принимать её за ребенка я больше не имею никакого права, потому что им она больше не является.

И в ней больше нет тех чувств ко мне, я их не вижу, и это хорошо, только почему-то на душе от этого самому становится лишь хуже.