Я - Златан

— А что ты думаешь об этом? — продолжил он.

Мне в голову сначала, кроме поздравлений, ничего не пришло. Но тут меня шибануло: а почему бы не проверить Гвардиолу?

Почему бы не проверить, важен ли ему сам футбол или он думает только о том, как выгнать меня из клуба?

— Что я об этом думаю? — начал я.

— Да.

— Ну, что я буду работать усерднее. Буду пахать как сумасшедший, чтобы заслужить место в команде. Я докажу, что я достаточно хорош, — сказал я, но сам даже и не верил в это.

Я никогда раньше так не подлизывался к тренеру. Моя философия всегда заключалась в том, чтобы моя игра говорила за меня. Говорить, что ты будешь выкладываться на все сто, просто смешно. Тебе платят, чтобы ты выкладывался на сто процентов. Но я просто пытался понять. Хотел услышать, что он скажет. Если бы он сказал «хорошо, посмотрим, как у тебя получится», это бы ещё что-то значило. Но он просто смотрел на меня.

— Я это знаю. Но как мы поступим? — спросил он.

— Я буду усердно работать, и если Вы посчитаете, что я достаточно хорош, я буду играть на какой захотите позиции, под или над Месси. Где угодно. Это Вам решать.

— Я это знаю. Но как мы поступим?

Он всё время повторял одно и то же и ничего осмысленного не произносил. Он так не умеет. Но этого и не требовалось. Я всё понял. Заработаю я место или нет, было совершенно не важно. Это личное. И вместо того, чтобы подойти и сказать, что я ему не нравлюсь, он пытался подсластить пилюлю размытыми фразами.

— Как мы поступим?

— Я буду вести себя, как остальные, буду играть за Месси, — сказал я.

— Я это знаю. Но как мы поступим?

Это было смешно. Я думаю, он хотел, чтобы я ушел, крича, что я не понимаю этого и покидаю клуб. Тогда он сказал бы, что Златан и сам хотел покинуть клуб, что это было моё решение. Может, я и диковат, часто вступаю в споры. Но я знаю, когда нужно сдержаться. С объявления о трансфере я бы не получил ничего, так что я спокойно поблагодарил его за разговор и удалился.

Само собой, я был в ярости. Бесился. Но встреча всё-таки была продуктивной. Я понял, в чем было дело. Он бы не позволил мне играть, даже научись я летать. Вопрос стоял так: смогу ли я ежедневно посещать тренировки, зная, что передо мной стоит вот этот парень. Я засомневался. Может быть, стоило сменить тактику. Я думал об этом. Я всё время об этом думал.

Мы отправились в Южную Корею и Китай для предсезонных сборов, и я даже получил возможность сыграть в нескольких матчах. Но это ничего не значило. Просто ключевые игроки ещё не вернулись с Чемпионата Мира. Я всё ещё был белой вороной, и Гвардиола держал дистанцию. Если ему что-то было нужно, он подсылал кого-то со мной поговорить. СМИ вышли из-под контроля. Всё лето продолжалось: Что происходит со Златаном? Перейдет ли он куда-то? Или останется? Они постоянно ходили за мной, да и за Гвардиолой, по пятам. Его постоянно об этом спрашивали, и что вы думаете он сказал? Что-нибудь прямое, типа «я не люблю Златана и хочу от него избавиться»? Как бы не так. Он чувствовал дискомфорт, и вместе с ним просто уходил.

— Златан сам решит своё будущее.

Полная чушь. Что-то внутри меня уже начало пульсировать. Я был словно под огнём, ярость меня переполняла. И хотелось сделать что-то такое…взрывное. Но…как? Что-то внутри уже зажглось. Я понял, началась новая стадия. Теперь это была не просто война. Теперь началась борьба на трансферном рынке, а это я люблю, ведь на моей стороне лучший из лучших в этом деле — Мино. Мы всё время общались с ним, и решили действовать жёстко. Другого Гвардиола и не заслуживает.

В Южной Корее я встретился с Хосепом Марией Бартомеу, новым вице-президентом клуба. Мы сидели в отеле и разговаривали. Парень хотя бы откровенен.

— Златан, если у тебя есть какие-то предложения, обдумай их, — сказал он.

— Я никуда не уйду. Я игрок «Барселоны». Я останусь в «Барсе».

Хосеп Мария Бартомеу был удивлён.

— Но как мы тогда решим эту проблему?

— У меня есть одна идея, — ответил я.

— Какая же?

— Вы можете позвонить в мадридский «Реал».

— А с чего бы это нам им звонить?

— Потому что если я действительно должен покинуть «Барсу», я хочу перейти в «Реал». Не сомневайтесь, они меня возьмут.

Хосеп Мария Бартомеу ужаснулся.

— Ты шутишь, — выдавил он.

Я посмотрел на него пронзительно серьёзным взглядом.

— Вовсе нет. У нас есть проблема, — продолжил я. — Есть тренер, который недостаточно мужик, чтобы сказать мне, что не хочет меня здесь видеть. А я хочу остаться. Но если он хочет меня продать, ему придется самому сказать об этом, громко и чётко. И единственный клуб, в который я согласен перейти, это мадридский «Реал», как Вы уже поняли.

Я покинул комнату, и переживать было уже нечего. Это была игра ва-банк. Мадридский «Реал». Конечно, это было только начало, провокация, блеф. На самом же деле шли переговоры с «Манчестер Сити» и «Миланом».

Конечно, мне было известно о чудесных преображениях в «МанСити», обо всех этих деньгах, которые посыпались в клуб с тех пор, как арабский шейх стал владельцем команды. «Сити» в ближайшие годы мог бы стать большим клубом. Но мне скоро исполнялось 29. У меня не было времени смотреть на перспективу, так что деньги не стали ключевым фактором. Я хотел в команду, которая может быть хороша прямо сейчас. А клуба с такой историей, как у «Милана», в мире не найти.

— В «Милан».

Сейчас, когда вспоминаю, это кажется невероятным. С того самого дня, как Гвардиола позвал меня, чтобы сказать, что я теперь сижу на скамейке, мы начали жёсткую игру, и, конечно, думали, что выведем этим Гвардиолу и руководство клуба из себя. Такой у нас был план. Идея заключалась в том, что этим ребятам так всё надоест, что они продадут меня дёшево, но я смогу получить хороший личный контракт! У нас была встреча с Сандро Росселем, новым президентом, и мы сразу заметили, что он был в плохом настроении.

Он не понял, в чем была проблема между мной и Гвардиолой. Он видел, что ситуация нездоровая, и собирался продать меня за любую цену. Если он только не собирался уволить тренера. Но он не мог этого сделать. Только не после всех клубных успехов. У Росселя не было выбора. Любил он меня или ненавидел — ему нужно было от меня избавиться.

— Я сожалею, что так вышло. Но всё так, как есть. Может, есть какой-то клуб, в который ты бы хотел перейти?

Мы с Мино начали гнуть ту же линию, что и против Бартомеу.

— На самом деле да. Есть такой клуб.

— Хорошо, просто отлично, — оживился Россель. — А что за клуб?

— «Реал Мадрид».

Он побледнел. Переход звезды из «Барсы» в «Реал» равен государственной измене.

— Это невозможно. Что угодно, но только не это.

Он был потрясен, ну а мы с Мино просто играл свою партию. Я спокойно продолжил:

— Ну, Вы же сами задали вопрос, а я дал Вам конкретный ответ. И я с радостью его повторю: «Реал» — это единственный клуб, в котором я себя вижу. Мне нравится Моуринью. И Вы должны позвонить им и сказать обо всём. Хорошо?

А ничего хорошего на самом деле. Для них не было ничего хуже, и, конечно, мы знали, что Сандро Россель запаниковал. Меня приобрели за сумму, равную 700 миллионам крон. Ему нужно было как-то вернуть свои деньги, но если бы Россель продал меня в «Реал», новый клуб Моуринью, он навлёк бы на себя болельщицкий гнев. Мягко говоря, всё было непросто для него. Он не мог держать меня в команде из-за тренера. И не мог продать в стан злейшего врага. Он потерял нити управления, а мы продолжали давить.

— Думаю, всё должно пройти гладко. Моуринью сам сказал, как сильно он хочет меня заполучить!

На самом деле мы не знали ничего подобного. Это всё была игра.

— Нет, — сказал он.

— Плохо! «Реал» — это единственный клуб, который у нас на уме.

Мы покинули комнату и улыбнулись. Мы продолжали говорить о «Реале». Это была наша официальная позиция. А на самом деле мы вели переговоры с «Миланом». Если бы Россель отчаялся, это не значило бы для «Барсы» ничего хорошего. Но значило бы для «Милана». Самым большим разочарованием для Росселя было продать меня дешевле, чем я был куплен. А мы бы от этого только выиграли. Это был спектакль: что-то было на публику, а что-то происходило за кулисами. Но часики тикали. Трансферное окно закрывалось 31 августа, а 26-го у нас был товарищеский матч непосредственно с «Миланом» на «Камп Ноу». Ничего ещё не решилось. Но в СМИ фигурировало. Везде были какие-то спекуляции на эту тему, и вице-президент «Милана» Галлиани официально заявил, что не покинет Барселону без Ибрагимовича.

На стадионе болельщики размахивали плакатами «Ибра, останься». Ко мне было приковано много внимания. Но в первую очередь это был матч имени Роналдиньо. Он для «Барселоны» бог. Он играл за «Милан», но раньше выступал в «Барсе», где два года подряд признавался лучшим игроком мира. Перед матчем должны были показать клип с его лучшими моментами на большом экране, а он должен был бежать по стадиону круг почёта. Ну вот что за парень…он просто делает, что хочет.

Мы сидели в раздевалке, ожидая выхода на поле. Так странно. Я мог слышать рёв толпы. Гвардиола, как обычно, на меня не смотрел, а я думал: неужели это мой последний матч в этой команде? Что будет дальше? Я понятия не имел. Мы были наготове. И тут Роналдиньо заглянул в дверной проём — ох уж этот Роналдиньо, есть у него харизма. Он один из по-настоящему великих. Все вылупились на него.

— Ибра, — крикнул он, ухмыляясь.

— Да, — ответил я.

— Упаковал чемоданы? Я здесь, чтобы увезти тебя с собой в Милан! — выпалил он, и все засмеялись, как будто это обычное дело: Роналдиньо, пробирающийся в нашу раздевалку. Все посмотрели на меня.

Конечно, у всех были свои подозрения. Но никто их не озвучивал, как раньше. Теперь это повторялось снова и снова. Я должен был выйти в старте. Матч по сути ничего не значил, и перед стартовым свистком мы с Роналдиньо продолжали шутить, мол, ты, что, спятил? Наши фотографии, где мы смеемся на поле, разлетелись повсюду. Но самое страшное было в туннеле на выходе после перерыва. Пирло, Гаттузо, Неста, Амброзини — все звезды звали меня.

— Ибра, ты должен приехать! Ты нужен нам!

«Милан» переживал не лучшие времена. В последние годы в Италии доминировал «Интер», и, конечно, все в «Милане» ждали новой эры славы. Теперь я знаю, что многие игроки, особенно Гаттузо, оказывали давление на руководство.

— Ради Бога, купите Ибру! Нам в команде нужен человек с настоящим духом победителя.

Но это было не так просто. «Милан» не располагал такими средствами, как раньше, а Сандро Россель любыми способами хотел извлечь из моей продажи как можно больше денег. Миллионов 40-50. Но позиция Мино по-прежнему была твёрдой.

— Вы ничерта не получите. Ибра собирается в «Реал». В «Милан» он не перейдет.

— А как насчёт 30?

Время шло, и Россель снижал и снижал цену. Ситуация становилась всё более многообещающей, Галлиани навестил меня и Хелену в нашем доме в горах. Галлиани, старый друг и бизнес-партнер Берлускони, в этом деле был тяжеловесом. Когда дело касается переговоров, он становится той еще сволочью.

Я уже имел с ним дело. Когда я переходил в «Ювентус», он сказал: «Предлагаю или так, или никак». А сейчас «Ювентус» был в кризисе, и у него были все карты. Ситуация перевернулась. Он был под давлением. Он не мог вернуться без меня, особенно после того, что он пообещал. К тому же, игроки и фанаты тоже ждали. Но мы ему помогали. Мы были уверены, что сбили цену. Шло к тому, что всё сложится.

— Таковы мои условия, — заявил я. — Или так, или никак.

Я заметил, как он задумался и вспотел. Условия-то были довольно жёсткими.

— По рукам, — сказал он.

— По рукам.

Мы пожали друг другу руки, а переговоры о моей трансферной стоимости продолжились. Они шли между клубами, так что я нисколько не волновался. Но там развернулась настоящая драма с кучей сопутствующих факторов. Во-первых, время. Оно таяло. Во-вторых, беспокойство продавца. В-третьих, со мной не мог работать тренер. С каждым часом Сандро Россель всё больше нервничал, а моя трансферная стоимость падала. В итоге, я был продан за 20 миллионов. 20 миллионов! Благодаря одному человеку, мой ценник стал меньше на 50 миллионов евро.

Из-за проблем Гвардиолы клуб был вынужден пойти на провальную сделку — просто сумасшествие. Я всё это высказал Сандро Росселю. Хотя мог бы и промолчать. Он знал это, и я уверен, он ночами не спал, проклиная эту ситуацию. Я имею в виду мои 22 гола и 15 передач за сезон в «Барселоне». Тем не менее, моя стоимость упала на почти 70 процентов. Кто был в этом виноват? Сандро Россель всё хорошо знал, и я помню, как мы все стояли в офисе на «Камп Ноу»: он, Мино, я, Галлиани, мой адвокат и Хосеп Бартомеу. Контракт лежал перед нами. Оставалось лишь подписать его, сказать «спасибо» и попрощаться.

— Я хочу, чтобы ты знал… — начал Россель.

— Да?

— Я сейчас совершаю худшую сделку в моей жизни. Я продаю тебя слишком дёшево, Ибра!

— Видите, сколько может стоить никчемность тренера.

— Я знаю, что с этим не всё в порядке, — сказал он, ставя подпись.

Теперь была моя очередь. Я взял ручку в руки, все смотрели на меня, и чувствовал, что должен что-то сказать. С другой стороны, а почему бы и нет. Может, слишком уж долго я молчал. И у меня из груди вырывалось несколько вещей.

— У меня есть послание для Гвардиолы, — я начал так, что все напряглись: Что сейчас происходит? Может, хватит уже спорить? Может, он просто подпишет?

— Так что у тебя?

— Ах да. Передайте ему…— а потом я озвучил, что именно я хотел ему сказать.

Все в комнате задержали дыхание. Они, наверное, думали, как же так вышло, что он только сейчас во всём признаётся? Но поверьте, я должен был это сказать. Что-то в голове щёлкнуло. Я снова чувствовал мотивацию. Одна только мысль о возможности снова делать своё дело подстёгивала меня. Это правда.

Поставив на документе подпись и произнеся эти слова, я снова стал собой. Это было похоже на пробуждение после кошмара, и впервые за долгое время я жутко хотел играть в футбол. Все плохие мысли ушли, и я снова стал играть в удовольствие. Вернее сказать, смешались радость и злость: радость, что я вырвался из «Барсы» и злость, что один человек погубил свою мечту.

Я будто снова стал свободен, стал видеть всё более чётко. Мне приходилось подстёгивать себя по ходу дела, убеждать, что не так уж всё и плохо, что я им всем ещё покажу. И продолжал действовать в этом ключе. Но сейчас, когда это действительно закончилось, я понял, как тяжко всё было. Невероятно трудно. Человек, который очень много для меня значил, как футболист, оказал мне такой холодный приём. Это было едва ли не худшее, через что мне пришлось проходить. Я был под невероятным давлением. В таких ситуациях просто нужен тренер.

А что я получил? Парня, который меня избегал. Парня, для которого я будто не существовал. Я должен был стать суперзвездой. А вместо этого я ушел, чувствуя, что не нужен. Чёрт возьми, я работал с Моуринью и Капелло, двумя самыми дисциплинированными тренерами в мире, и с ними у меня никогда не было проблем. А тут этот Гвардиола… Я бесился, когда об этом вспоминал. Никогда не забуду, как я сказал Мино:

— Это он во всём виноват.

— Златан.

— Да?

— Мечты могут осуществиться и сделать тебя счастливым.

— Ну да.

— Но мечты могут осуществиться и убить тебя.

Я сразу понял, что это правда.

Моя мечта сбылась и разрушилась в «Барсе». Я шёл вниз по лестнице к морю журналистов, ждущих снаружи. И вот тогда-то ко мне и пришла мысль: я не хочу называть его настоящим именем. Нужно было что-то другое, и я вспомнил всю чушь, которую он нёс, когда разглагольствовал. И вдруг, за пределами «Камп Ноу» я придумал. Философ!

Я буду звать его Философом!

— Спросите Философа, в чем проблема, — сказал я, собрав внутри остатки гордости и злобы.

ГЛАВА СОРОК ТРЕТЬЯ

«Теперь мы выиграем всё»

Внимание ко мне было приковано огромное. Помню, как Макси сказал две вещи. Первая – просто смех. Он спросил: «Почему все смотрят на тебя, папа?» Я попытался объяснить ситуацию: «Папа играет в футбол. Люди смотрят на меня по телевизору и думают, что я хорошо играю». После этого я загордился собой – а папа-то хорош. Но потом дело повернулось в другую сторону. Няня об этом рассказала.

Макси спросил, почему все смотрят на него. Конечно, это из-за того, что много чего происходило в те дни, особенно с тех пор, когда мы прибыли в Милан. Хуже всего то, что он добавил: «Мне не нравится, когда на меня так смотрят». Я чувствителен к таким вещам. Он что, теперь будет чувствовать себя другим? Ненавижу, когда дети начинают чувствовать себя чужими, потому как это навевает воспоминания из моего детства: Златану тут не место, ведь он такой-то и такой-то. Такие вещи живут внутри меня.

В таком случае я старался проводить много времени с Макси и Винсентом. Они замечательные, прямо-таки дикие дети. Но это было непросто. Ситуация выходила из-под контроля. После того, как я поговорил с журналистами за пределами «Камп Ноу», я поехал домой, к Хелене.

А она, похоже, не ожидала, что придётся переезжать так скоро. Я думаю, что она бы хотела остаться. Но она лучше других знала, что если у меня плохи дела на футбольном поле, то я просто сникаю, и это сказывается на всей семье. Поэтому я сказал Галлиани: я хочу переехать в Милан со всеми: Хеленой, мальчиками, собакой и Мино. Галлиани закивал, мол, да, конечно, всех бери с собой. Очевидно, что он организовал что-то особенное. И мы покинули Барселону на одном из миланских частных самолётов. Помню, как мы приземлились в аэропорту «Линате» в Милане. Как будто Обама прилетел. Восемь чёрных «Ауди» стояли перед нами, и была развёрнута красная дорожка. Я вышел с Винсентом на руках.

Буквально пару минут у меня брали интервью несколько специально подобранных журналистов, с Milan Channel, Sky и парочка других, а по ту сторону ограждения кричали сотни фанатов. Это было великолепно. Я чувствовал, что клуб ждал этого очень долгое время. Пять лет назад, когда Берлускони забронировал столик для него и меня в Ristorante Giannino (прим.пер. – один из миланских ресторанов), люди думали, что всё уже было решено, и тщательно подготовились к этому. Даже на официальном сайте сделали красиво: сначала страница была чёрной, а потом в центре появлялся огонёк, а потом, после некоторых звуковых эффектов, появлялось моё имя – Ибрагимович. Появление тоже сопровождалось громкими звуками, а имя мигало. Потом появились слова: «Наконец-то наш!»

Это безумие. Они и сейчас это сделали, но никто не ожидал того, что сайт упадёт. Я помню, как проходил мимо ограждений, а фанаты выкрикивали: «Ибра, Ибра!»

Я сел в одну из «Ауди», и мы поехали по городу. В городе был хаос: Златан прилетел. За нами ехала куча машин, скутеров, телекамер. Это было так смешно. Адреналин скакал, и я понял, какой же чёрной дырой была Барселона. Как будто меня посадили в тюрьму, а когда я вышел из неё, сразу попал в фестивальную толпу. Я всюду чувствовал, что меня ждёт весь Милан. Им хотелось, чтобы я взял на себя ответственность, чтобы я вёл их к новым трофеям. Мне это нравилось.

Улица перед отелем Boscolo, в котором мы собирались остановиться, была оцеплена. Жители Милана кричали, размахивали руками. А уже внутри отеля его руководство встало в ряд и поклонилось. В Италии футболисты подобны богам, и нас заселили в роскошный номер. Сразу можно было сказать, что организация была на высшем уровне. Ведь это был солидный клуб с традициями. Я содрогнулся.

Я хотел уже играть в футбол, и в тот же день «Милану» предстоял матч открытия сезона против «Лечче». Я спросил у Галлиани, могу ли я сыграть в этом матче.

Это было невозможно, потому что ещё не вся бумажная волокита была завершена. Но я всё равно поехал на стадион. Меня собирались представить в перерыве матча. Я никогда не забуду это чувство. Я не хотел заходить в раздевалку, чтобы не беспокоить игроков во время отдыха. Но рядом с раздевалкой была комната отдыха. Галлиани, Берлускони, я и ещё несколько больших шишек присели туда.

— Ты напоминаешь мне игрока, который уже играл у меня, – сказал Берлускони.

Конечно, я догадался, о ком он говорил, но я сыграл вежливого.

— Кого же? – спросил я.

— Парня, который мог сам решать проблемы.

Он говорил, конечно же, о ван Бастене. А потом он официально приветствовал меня: «Это большая честь» и прочее, потом мы пошли на трибуны. Мне нужно было сидеть в двух местах от него по каким-то политическим причинам. Мужик постоянно попадал в какие-то переделки. Тогда всё было более или менее спокойно, по сравнению с тем, что было потом. Через два месяца поползли слухи, связанные с Берлускони, которые касались юных девушек, судебных разбирательств.

Но тогда он был на стадионе. И он выглядел довольным. Я начал чувствовать эту атмосферу. Люди скандировали моё имя. Когда я выходил на поле, они постелили красную дорожку и установили маленькую сцену на поле. Я ждал какое-то время в технической зоне. Казалось, что ждал долго. Стадион был заполнен до краёв, несмотря на то, что на дворе был август, и курортный сезон ещё не кончился. Я наконец вышел на поле. Рёв прошёл по трибунам. Я снова почувствовал себя маленьким мальчиком. Но долго это ощущение не продолжалось, ведь я уже был в подобной ситуации, на «Камп Ноу». Под аплодисменты я прошёл по красной дорожке, у которой стояли дети. Много детей. Я всем давал «пять». Наконец, я поднялся на сцену.

— Теперь мы выиграем всё, – сказал я по-итальянски, и трибуны заорали ещё громче.

Стадион буквально дрожал. После этого мне вручили футболку с моей фамилией на ней, но без номера. Его пока не было. Мне предложили несколько вариантов на выбор, но номера были так себе. Появился шанс, что я получу 11-й номер, который на тот момент был у Класа-Яна Хунтелара. Его выставили на трансфер, но ещё не продали, поэтому мне пришлось ждать. В любом случае, всё начиналось с этого. Я собирался помочь «Милану» выиграть первый титул чемпионов Италии за семь лет. Я пообещал, что в клубе начнётся славное время.

Нас с Хеленой сопровождали телохранители. Некоторые могут подумать, что это непозволительная роскошь. Нет, это вовсе не роскошь. В Италии звёзды футбола окружены истерией, огромным давлением. Происходили некоторые плохие вещи, не только пожар в Турине. Когда я играл в «Интере», был один матч на «Сан-Сиро», и нас навестила Санела. Они с Хеленой поехали на стадион на новом большом Мерседесе. У стадиона были пробки и царил хаос. Хелена продвигалась вперёд буквально по миллиметрам, и посему у людей вокруг было много времени, чтобы посмотреть на неё и понять, кто она. А потом какой-то парень на мотороллере быстро пролетел мимо Мерседеса, попутно задев боковое зеркало.

В подобной ситуации Хелена не могла сказать наверняка, намеренно это было сделано или нет. Было похоже на случайность. Она открыла окно, поправила зеркало. И кое-что увидела краем глаза: другой парень в велосипедном шлеме бежал к ней, и она поняла, что это ловушка. Она попыталась закрыть окно, но это была новая машина, к которой она ещё не приспособилась. Хелена нажимала все кнопки, но не успела закрыть окно вовремя. Парень подбежал и ударил её в лицо.

Началась драка, и Мерседес врезался в машину, стоявшую впереди. Парень пытался вытащить Хелену из окна. К счастью, рядом была Санела. Она ухватилась за Хелену и держала её. Полнейшее безумие. Казалось, что это была схватка не на жизнь, а на смерть. Наконец Санела затащила Хелену обратно в машину, а потом ей каким-то образом удалось развернуться.

И она ударила этого ублюдка в лицо. А на ней были каблуки в 10 см. Это наверняка было адски больно, и парень убежал. Потом около машины собралась толпа. Несколько ушибов у Хелены осталось после этого хаоса.

Всё могло кончиться очень плохо, и, к сожалению, это был не единственный подобный случай. Поэтому нам и нужна была защита.

Мой телохранитель отвёз меня на тренировочную базу в Миланелло в первый день. Я проходил обычное медобследование. Миланелло находится примерно в часе езды от Милана. Конечно же, у ворот ждали фанаты. Я почувствовал весомость традиций «Милана», когда приветствовал легенд клуба: Дзамбротту, Несту, Амброзини, Гаттузо, Пирло, Аббьяти, Зеедорфа, Индзаги, молодого бразильца Пато. И Аллегри, не самый опытный тренер, который только что пришёл из «Кальяри», тоже показался приятным человеком. Порой твои способности ставят под вопрос, когда ты приходишь в новую команду. Ты сражаешься за места в клубной иерархии, за звёздный статус. Но здесь я сразу почувствовал уважение к себе. Может, я не должен говорить об этом, но многие игроки впоследствии сказали мне, что я поднял моральный дух команды на 20 процентов. Что я вывел их из тени. Что «Милану» было не так туго в чемпионате эти несколько лет. Да и в городе долгое время клуб не был на первых ролях.

Ведь доминировал «Интер». Причём с тех пор, когда я перешёл туда, с 2006-го года. Капелло как-то сказал, что тренировки важны так же, как и сами матчи, и с этой установкой я и переходил тогда. Нельзя тренироваться абы как и играть агрессивно. Надо биться каждую минуту, иначе я настигну тебя, говорил Капелло. Я всюду ходил, пытаясь воодушевить парней, подшучивая над ними. Словом, делал всё то, что я делал везде. Везде, кроме «Барселоны». Это напомнило мне о первых днях в «Интере». Веди нас вперёд, говорили парни. И я подумал: баланс сил теперь снова пошатнётся. Я отдавал всего себя на каждой тренировке, я кричал на всех так же, как я делал это до «Барселоны». Я шумел, орал, насмехался над проигравшими. И меня спрашивали: чувак, что с тобой? Мы давно не видели таких воодушевлённых людей.

В команде был и другой новичок, Робсон де Соуза, но люди называли его Робиньо. Я поучаствовал в этом переходе. Галлиани спросил меня, когда я ещё был в «Барселоне», мол, что я о нём думаю и смогу ли с ним играть.

«Отличный игрок, покупай его. Остальное – дело техники».

Клуб заплатил за него 18 миллионов евро, что казалось малой суммой. Престиж Галлиани поднялся на этом фоне: ему удалось сбить цену на меня и на Робиньо. Не так давно «Манчестер Сити» выложил за бразильца едва ли не в два раза больше. Но эта покупка была достаточно рискованной. Робиньо был невероятно одарённым игроком, но немного подрастерял талант. В Бразилии нет иного Бога, кроме Пеле, а в 90-е годы он руководил юношеской организацией «Сантоса». «Сантос» был родным клубом Пеле, и они долгие годы проходили через огонь, воду и медные трубы. Люди мечтали о том, что он откроет миру нового суперталанта, но немногие верили в то, что это произойдёт. Новый Пеле! Новый Рональдо! Игрок, который появляется лишь несколько раз за столетие. Пеле присутствовал на первой его тренировке, и он был поражён. Говорят. Что он даже прервал тренировку, чтобы подойти к этому худощавому, бедному мальчику на поле, и сказал:

— Я готов разрыдаться… ты напоминаешь мне меня самого.

Робиньо. Он вырос и стал звездой мирового масштаба, которую ждали в своих рядах многие клубы. По крайней мере, поначалу. Его купил мадридский «Реал», а потом он перешёл в «Манчестер Сити». Но в последнее время его рекламировали уже больше с негативным подтекстом. Вокруг него много чего происходило. Мы сдружились в «Милане», ведь мы оба выросли в трудных условиях, и в наших жизнях было много общего. На нас орали из-за того, что мы передерживали мяч. Мне нравилась его техника. Но он частенько был несосредоточенным, и много финтил на своём фланге.

Я хорошо понимал его. Я хорошо понимал всех игроков команды. Перед моим первым матчем на выезде против «Чезены» я прямо-таки излучал энергию. Страницы газет были набиты статьями о том, что я собираюсь показать с первого матча, что я значу для новой команды.

В основе в атаке вышли я, Пато и Роналдиньо. Казалось, что это мощно. Робиньо начал в запасе. Но всё бесполезно. Я изнурил себя с самого начала, как я частенько делал в «Аяксе». Хотел слишком многого, а получили мы слишком мало: на перерыв мы ушли, уступая «Чезене» со счетом 2:0. Мы, «Милан», проигрываем «Чезене»? Это меня бесило, и я выкладывался на поле максимально, но ничего не получалось. Я пахал, как собака, и ближе к концу мы получили право на пенальти. Кто знает, может, мы бы перевернули игру? Я пошёл бить пенальти. Удар пришёлся в штангу. Мы проиграли. Как, вы думаете, я себя чувствовал?

Мне ещё пришлось проходить допинг-тест после матча. Я зашёл в тот кабинет, будучи злее чёрта, что аж стол сломал. Мужик в кабинете перепугался не на шутку.

— Успокойтесь, успокойтесь…

— Слушай, не говори мне, что надо делать, иначе закончишь, как этот стол.

Не стоило так поступать, он ведь ни в чём не повинный человек, отвечающий за допинг-контроль. Но с этим настроем я приехал в Милан, и после нашего поражения в глазах было темно. В таких случаях меня надо оставлять в комнате, где можно ломать и крошить. Внутри меня всё кипело, и я был рад, когда на следующий день пришли газеты, в которых мою игру признали слабой. Заслуженно. Мне оставалось лишь кулаки сжать.

Но в следующем матче лучше не стало. И в последующем. Я забил свой первый гол за «Милан» в ворота «Лацио», и мы даже были близки к победе. Но на последних минутах мы её упустили.

На этот раз не было допинг-контроля. Поэтому я сразу пошёл в раздевалку и со всей силы пнул доску, где тренер рисует игровые схемы. Она полетела, как снаряд, и попала в игрока.

— Не играйте с огнём, это опасно, – прорычал я, и в раздевалке воцарилась тишина. Думаю, все сидящие там люди точно поняли, что я имел в виду: мы должны были побеждать, и мы, мать вашу, не должны были пропускать ненужные голы в конце. Так продолжать было нельзя.

После четырёх матчей у нас было лишь пять очков. Во главе таблицы, конечно же, был «Интер». Я чувствовал, что давление на меня становится всё сильнее. Мы до сих пор жили в отеле Boscolo, и нам удалось немного освоиться. Хелена, которая не выходила на публику, дала первое интервью. Оно было для журнала Elle, и это был фарс. Каждое сказанное слово попадало в заголовок. Я мог сказать какую-то фигню в духе: «После встречи с Хеленой стало гораздо меньше лапши с фрикадельками». Эти фразы стали в журнале неким подобием признания в любви Хелене, что показывало, что я менялся. У меня был бзик по поводу прикованного к себе внимания, а сейчас я начал становиться более застенчивым.

Вокруг меня было не так много людей, и мы вели спокойную жизнь. Я сидел дома, и через несколько месяцев мы переехали в квартиру в центре города, которую для нас нашло руководство клуба. Конечно, это было мило, но там не было нашей мебели, наших вещей. Всё это было круто, но всё это было чужим. По утрам меня в фойе дожидался телохранитель, с которым мы ехали в Миланелло, где я завтракал перед тренировкой и обедал после неё. Постоянно было много всякой PR-фигни, фотосессий. Как всегда, это происходило в Италии, я был далёк от семьи. Перед выездными матчами мы оставались в отелях, а перед домашними – в Миланелло. И у меня появилось новое ощущение.

Ощущение тоски по дому. Винсент рос, он говорил всё больше. Это сумасшествие. Макси и Винсент так много раз переезжали с места на место, что они спокойно говорили на трёх языках: шведском, итальянском и английском.

Начинался новый этап в жизни, и я частенько задумывался, а чем же я займусь после окончания карьеры, а Хелена начнёт свою? Меня посещали подобные мысли. Порой я даже ждал конца карьеры. Порой – нет.

Но я был не менее заряженным на поле, и скоро футбольные дела начали налаживаться. Я решил исход семи-восьми матчей подряд, и вернулась старая добрая истерия. «Ибра, Ибра» повсюду. Газеты сделали фотоколлаж. В центре был я, а на мне вся остальная команда. Мол, я тащу весь «Милан» на своих плечах. Это обсуждали так горячо, как никогда прежде.

Я знал одну вещь, касающуюся футбола, лучше других: в футболе ты сегодня можешь быть Богом, а в другой день – совершенно бесполезным. Приближался главный матч осени, дерби против «Интера» на "Сан-Сиро". Никаких сомнений в том, что Ультрас меня будут ненавидеть, не было. Давление должно было только усилиться. Помимо всего прочего, у меня начались проблемы с одноклубником Огучи Оньеву, американцем размером с дом. Как-то я сказал одному товарищу в команде:

— Что-то серьёзное произойдёт. Я это чувствую

ГЛАВА СОРОК ЧЕТВЕРТАЯ

«Меня настигало ощущение, что я перегорал»

Люди говорили, что он один из самых славных парней в мире. Огучи Оньеву напоминал боксера-тяжеловеса. Его рост был за 190 сантиметров, и весил он около ста килограммов. Несмотря на то, что он не выходил в стартовом составе команды, он был признан ранее лучшим игроком года в бельгийской высшей лиге среди легионеров и лучшим американским футболистом того года. Но он не справлялся со мной и попытался найти подход.

– Я не такой, как все другие защитники,– сказал он.

– Ну, молодец, возьми с полки пирожок!

– Меня не собьёт с толку твоя чушь, а ты только её и несёшь постоянно.

– О чём ты говоришь вообще?

– О тебе. Я видел тебя в игре, и ты только и делаешь, что болтаешь без умолку, – продолжил он. Это взбесило меня.

Не только потому, что я был сыт по горло всеми этими защитниками, которые пытались провоцировать меня. Я не тот, у кого случается словесный понос. Я себя на поле показываю. На протяжении многих лет я слышал столько дерьма… Цыган, что-то о моей маме, прочая хрень. Худший образец: «Увидимся после матча!» Что это за хрень, чёрт возьми? Мы собираемся устроить разборку на автостоянке? Это же нелепо. Я помню Джорджо Кьеллини, центрального защитника «Ювентуса», мы играли вместе. А уже потом, когда я выступал за миланский «Интер», мы встретились на футбольном поле, и он весь матч провисел на мне: «Всё уже не так, как было раньше, не так ли?» Он пытался спровоцировать меня, но потом сделал подкат сзади. Вот это вот трусливо, не так ли? Я не видел его в момент подката, но было очень больно. Очень. Но я промолчал, как я в таких случаях обычно и поступаю. Отплачу сполна при нашей следующей встрече, подумал про себя я. Отплачу так, что он долго не сможет после этого встать.

Не любитель я пустых разговоров. Я люблю действие, люблю потолкаться. Но тогда возможности отомстить я не получил, поэтому после финального свистка подошёл к нему, схватил за голову и потащил, как непослушного паса. Я видел испуг в глазах Кьеллини.

— Что ж, ты этого хотел. Как же так получается, что ты сейчас обсираешься по полной?, – прошипел я и отправился в раздевалку.

Я отвечаю своим телом, а не словами, и я также ответил и Огучи Оньеву. Но он продолжал. Однажды, когда я закричал: «Не было штрафного!» – он пытался утихомирить меня пальцем, мол, ты несешь всякую ересь. Тогда я и подумал: «С меня достаточно».

— Ты, отдай его мне, – сказал я.

Он снова попытался утихомирить меня, но я уже был на взводе. Но я не произнес ни слова, просто промолчал. Эта сволочь явно хотела увидеть, какую хрень я буду нести в такой ситуации. В следующий раз, когда у него был мяч, я бросился к нему и полетел шипами вперёд. Худший вариант подката. Но он увидел меня и отпрыгнул в сторону. Мы оба рухнули на землю. Моей первой мыслью было: «Чёрт возьми, мимо. Я достану его в следующий раз». Но не успел я встать и уйти, как почувствовал удар в плечо. Это была не лучшая твоя идея, Огучи Оньеву.

Я ударил его головой, и потом мы налетели друг на друга. Это была не простая потасовка. Мы хотели разорвать друг друга на куски. Мы, два тяжеловеса, катались по полю, избивая друг друга кулаками, коленями. Разумеется, вся команда бросилась нас разнимать. Но это было не так уж просто. От ярости мы просто сошли с ума. Да, конечно, тебе нужен адреналин на поле, для этого надо и подраться порой. Но это уже было за гранью. Дрались мы не на жизнь, а на смерть. Но самое странное случилось позже.

Огучи Оньеву со слезами на глазах начал молиться. Он перекрестился, и я подумал, а это ещё что? Меня это ещё больше разозлило. Походило на провокацию, но в этот момент подошёл Аллегри и сказал: «Успокойся, Ибра». Но никакой пользы это не принесло. Я просто обошёл его и снова побежал к Огучи. Но товарищи по команде меня остановили. Думаю, что это хорошо. Со стороны могло показаться противно, и впоследствии Аллегри вызвал нас обоих на ковёр. Мы пожали друг другу руки и извинились. Огучи был холоден, как рыба, и это был хороший знак для меня. Если он холоден, то и я буду таким, без проблем. После меня отвезли домой. Я позвонил Галлиани. Я не люблю обвинять других людей. Это не по-мужски, и это само по себе отстойно, особенно в команде, где ты выполняешь функции лидера.

– Слушай, – сказал я Галлиани. – На тренировке кое-что произошло. Это моя вина и я беру всю ответственность на себя. Я хочу извиниться и сказать, что приму любое наказание.

– Ибра, – ответил он. – Это «Милан». Мы так не работаем. Ты извинился. Теперь можем двигаться дальше.

Но это был не конец. Эта история попала в газеты, и у бровки присутствовали многочисленные болельщики. Всей-то истории никто не знал, хоть драка и стала достоянием общественности. Они написали, что потребовалось десять человек, чтобы оттащить нас друг от друга, а также то, что внутри команды начались треволнения, а Ибра снова стал вести себя, как раньше, и прочую чушь. Меня это не волновало. Пишите всё, что хотите! Но я дерьмово себя чувствовал, болела грудь, и нам пришлось провести обследование. В драке я сломал ребро, а с этим вы не сможете поделать ровным счётом ничего. Врачи просто наложили бандаж.

Пронесло, что называется. Полным ходом шла подготовка к дерби против «Интера». У нас были травмированы Пато и Индзаги, и многие страницы газет были исписаны об этом. Ещё писали о дуэли между мной и Матерацци. Наверняка игра будет грязной, говорили они. Матерацци насмехался надо мной, когда я поцеловал эмблему «Барсы» на «Камп Ноу». Большая часть была простыми разговорами, но одно было ясно наверняка: Матерацци будет играть против меня жёстко, работа у него такая. Важно было, чтобы команда остановила меня, ведь в таких ситуациях лишь один способ ответить - нанести такой же тяжёлый ответный удар. В противном случае ты потеряешь превосходство и рискуешь получить травму.

Нет худших болельщиков, чем ультрас «Интера». Они из тех, которые никого и никогда не прощают, и поверьте мне, я был их Врагом Номер Один. Никто не забыл нашу стычку в матче с «Лацио», и я, конечно, знал, что будут свист и уничижительные кричалки. Но, чёрт возьми, это же часть игры!

Я был отнюдь не первым игроком «Интера», который подписал контракт с «Миланом». Рональдо, к примеру, перешёл в «Милан» в 2007 году, а затем ультрас «Интера» освистывали его во всю мощь.

Матчи между «Интером» и «Миланом», или Derby della Madonnina, всегда получались очень эмоциональными, и не последнюю роль играла политика. То ещё противостояние было.

Как «Реал» против «Барсы» в Испании. Помню поведение игроков на стадионе. Все отражалось в их лицах. Большое событие. Важное событие. Мы возглавляли таблицу, и эта победа многое значила для нас. «Милан» не мог победить в дерби на протяжении последних нескольких лет. А «Интер» в том году привёз в Италию Кубок Чемпионов. Это был доминирующий «Интер». Но наша победа могла означать перераспределение власти. Я мог слышать рёв толпы на стадионе, перемешанный с музыкой, которая ревела из динамиков. В воздухе витала атмосфера ненависти, смешанная с духом карнавала. Я не нервничал.

Я просто был очень хорошо готов. Просто сидел и надеялся, что вот-вот побегу и ринусь в битву. Но, конечно же, я знал об избыточном выбросе адреналина. Из-за него ты можешь перегореть и полностью выйти из игры. Ты никогда не знаешь, что произойдет. Я хорошо помню начало матча и тот самый дикий рёв на «Сан-Сиро». Ты никогда не привыкаешь к этому. Всё окружающее тебя накаляется до температуры кипения. Зеедорф практически сразу имел отличный шанс открыть счёт ударом головой. Игра шла на встречных курсах.

На пятой минуте я получил мяч с правого фланга. Я включил дриблинг, вошёл в штрафную, и на мне повис Матерацци. Он, наверно, хотел подбежать и сказать что-то вроде: «Тебе никуда не деться!» Но он сыграл не по правилам и снёс меня, и я рухнул на землю. Первой мыслью было: это пенальти? Пенальти ли?

Это должен был быть пенальти. Но я не знал этого. Приём был ужасным. Конечно же, все игроки «Интера» взметнули руки, всем видом показывая, мол, что это ещё за хрень? Но судья побежал к одиннадцатиметровой отметке, и я задержал дыхание, ведь мне же бить с точки. Моя команда стояла позади меня, и не нужно быть телепатом, чтобы знать, о чём они думали: не промахнись, Ибра! Ради бога, забей этот пенальти!

Передо мной были ворота, голкипер, а за всем этим - ультрас «Интера». Они обезумели. Они свистели и кричали. Они делали всё возможное, чтобы сбить меня. У некоторых были лазерные указки, зелёным светом которых они светили мне прямо в лицо. Дзамбротта не сдержался. Он подбежал к арбитру:

– Вашу ж мать, они мешают Ибре. Они ослепляют его!

Но что он мог сделать? Искать виновников по всему стадиону? Ничего из этого не получилось бы. Я был полностью сосредоточен. Хоть под свет прожекторов меня ставь. Я просто хотел подойти к мячу и пробить. Уже точно знал, куда я его направлю: мяч полетит в правый от вратаря угол. Я остановился на пару секунд, и внутренний голос мне заявил: ты должен забить. Мой сезон начался с незабитого пенальти. Это не может повториться. Но об этом я думать не мог. На поле не стоит слишком много думать в принципе. Надо просто играть, и я подбежал и ударил.

Ударил именно так, как я себе и представлял. Мяч залетел в ворота, а я поднял руки вверх и посмотрел на ультрас, прямо в их глаза: ваши проклятые трюки не работают. Я сильнее всего этого. И я обязан сказать, что когда весь стадион взревел, и я увидел на большом экране: “«Интер» - «Милан», 0:1, Ибрагимович”, на душе стало хорошо. Я вернулся в Италию.

Несмотря на это, прошло всего несколько минут матча, и битва была напряжённой. На 60-й минуте был удален Абате. Играть против «Интера» вдесятером – не самое приятное занятие на свете. Мы работали в поте лица. Матерацци пристал ко мне, как пиявка, и в одном из эпизодов я бросился к мячу, врезался в него и уложил. Конечно, это было непреднамеренно. Но он всё еще лежал на земле, к нему подбежали одноклубники и врач. Ненависть болельщиков на трибунах увеличилась в разы, особенно в момент, когда Матерацци уносили с поля на носилках.

В последние 20 минут давление на нас было ужасным. Я был выжат, как лимон. От физического истощения меня чуть не вырвало. Но мы сделали это. Мы удержали преимущество и выиграли. На следующий день я должен был получить свою пятую награду лучшего футболиста Швеции. Я знал об этом заранее, посему хотел как можно раньше добраться до кровати. Но мы решили отправиться на вечеринку в ночной клуб «Кавалли». Хелена пошла вместе со мной. Мы спокойно сидели в уголке с Гаттузо, в то время как Пирло, Амброзини и все остальные праздновали, как сумасшедшие. На нас напало чувство облегчения, безумной радости. До четырёх утра нас дома точно не было.

В декабре «Милан» купил Антонио Кассано. У Кассано была такая же репутация «плохого парня», как и у меня, и он любит, чтобы на него обращали внимание и говорили о том, каким блестящим игроком он является. Парень прошёл через многое, и ему часто доводилось вступать в перепалки с разными игроками и тренерами, в том числе с Капелло в «Роме». Капелло даже придумал новый термин – Кассаната, что означает что-то иррациональное и сумасшедшее. Но играл Кассано великолепно. Мне это понравилось, и мы с ним хорошо сыгрались.

Но была проблема. Меня настигало ощущение, что я перегорал, и оно пугало меня. В каждом матче я выкладывался на сто процентов, и раньше я такого давления не ощущал. Это может прозвучать странно после всего того, что я пережил. В «Барсе» прижиться было трудно. В «Интере» также было нелегко. Но здесь я ощущал это давление сильнее, чем когда-либо прежде: мы должны были взять титул, а я, по идее, должен был стать тем, кто поведёт за собой команду. Каждый матч я играл так, как будто бы он был финалом чемпионата мира, и за это я платил свою цену. Я попросту оставался без сил.

В конце концов, я не мог воплощать мои идеи и образы на поле до конца. Тело уже на шаг отставало, и я был уверен в том, что должен был просидеть матч-другой на скамейке. Но Аллегри был новичком. Он хотел выиграть любой ценой. Он нуждался в Златане и выжимал из меня все силы. Нет, я не виню его в этом.

Он просто выполнял свою работу, а я хотел играть. Я нащупал свой темп, свой ритм. Я наверняка захотел бы играть даже со сломанной ногой, и Аллегри позволил бы мне это сделать. У нас было взаимное уважение. Но я платил высокую цену, и я был уже не так молод, как раньше.

Я был физически силён – не в той степени, в какой я был в мой второй сезон в «Ювентусе». Не питался фаст-фудом, никакого лишнего веса. Стал избирателен в еде. Стало больше мускулатуры, но я стал старше и стал другим игроком, не тем, кем я был в начале своей карьеры. Я уже не был дрибблером, как в «Аяксе». Я был тяжёлым, взрывным нападающим. И я был вынужден играть умнее, чтобы меня хватало на весь матч. В феврале я начал ощущать усталость.

За пределы клуба это не должно было просочиться, но каким-то образом эта информация всё же всплыла в прессе, и возникло много разговоров. Он продержится? Сможет ли справиться? Мы начали уступать в концовках матчей. Мы не выдерживали нагрузку сезона и пропускали много необязательных голов. Я не забивал целый месяц. Моему телу не хватало той былой резкости. Мы проиграли «Тоттенхэму» в Лиге Чемпионов. Это было очень трудно пережить, так как я думал, что наша команда была посильнее. Но мы потеряли инициативу и в Серии А, а «Интер» вновь был на пике формы.

Обгонят ли они нас? Потеряем ли мы свою хватку? Говорили в том числе и об этом. Газеты расписали все возможные сценарии, и мои красные карточки делу не помогали. Первую я получил в матче против «Бари», команды-аутсайдера. Мы проигрывали со счётом 1:0, и я находился в штрафной площади, защитник держал меня так, что мне было не выбраться. Я среагировал на инстинкте. Я ударил его свободной рукой, и удар пришёлся в желудок, и он упал. Это был идиотизм с моей стороны, признаю.

Но ведь это было на рефлекторном уровне, не боле того. У меня нет другого объяснения, хотя хотелось бы, чтобы оно было. Футбол – это битва. Тебя бьют, и ты даёшь сдачи. Иногда ты переусердствуешь в этом деле без видимых причин. Я так часто делал, но за все эти годы я многому научился. Это расшатывает мой менталитет победителя. Я просто раздражаюсь. В том матче с «Бари» мне показали красную карточку. Красная карточка обычно может разозлить, выбить из колеи. Но я сразу покинул поле, не сказав ни слова. Вскоре Кассано сравнял счёт. Это успокоило. Но твою ж мать, я схлопотал дисквалификацию, и не только на предстоящий матч против «Палермо», а и на следующее дерби против «Интера».

Руководство «Милана» пыталось подать протест, суеты было немало. Но не вышло. Чёрт побери, это просто позорище. Но я не воспринял это так же, как я реагировал на это в прошлом. Семья помогла. Ниже уже не опустишься, да и с детьми побыть можно. Но ярость моя никуда не делась. Мы играли против «Фиорентины», и казалось, что всё пройдёт спокойно. За несколько минут до конца мы были впереди. В один из моментов был назначен аут не в нашу пользу. Я разозлился и крикнул в сторону арбитра «vaffanculo», что означает что-то вроде «иди к чёрту». Конечно, это было плохо, особенно вспоминая «Бари». Но… серьёзно? Вы когда-нибудь были на поле? Люди выкрикивают вещи, подобные «vaffanculo», всё время! И за это не удаляют. За это не дисквалифицируют на несколько матчей. Арбитры не обращают внимания на это. В большинстве случаев.

Разные люди могут выражаться жёстко. Но я ведь Ибра. Да и «Милан» - это «Милан». Мы были во главе таблицы. Политика, куда ж без неё. Нас могли наказать за такое. Видимо, без этого не обошлось, меня дисквалифицировали на три матча. Эта тупость могла стоить нам скудетто. Клуб изо всех сил пытался спасти ситуацию. Мы придумали объяснение: я ругался сам на себя.

— Его злили его же ошибки на поле. Он сказал это себе.

Ну какая же хрень! (простите!) С другой стороны, наказание было необъяснимо жёстким. «Vaffanculo»? Да, сглупил. Но это же фигня. Это даже не мат! Слышали и погрубее. Но… чему быть, того не миновать. Я принял это вместе со всем сопровождающим ситуацию издевательством. Меня даже наградили какой-то фигнёй от телеканала, «Золотой Тапир» или что-то такое. Сначала тебя боготворят, а потом опускают. Я привык.

Тем временем, в чемпионате на второе место вырвался «Наполи», опередив «Интер». 80-е были золотым временем «Наполи», тогда за них играл Марадона. Они пережили очень много трудностей за все эти годы, лишь недавно вернувшись на свои позиции.

Мы опережали их на три очка, и оставалось сыграть шесть матчей до конца сезона. Три из них я пропускал из-за дисквалификации. Дерьмово, конечно, но я снова получил время на отдых. Я работал над этой самой книгой. Пока я вспоминал всё это, до меня дошло – я не всегда был славным парнем. Не всегда говорил то, что нужно. Конечно, я беру всю ответственность на себя. Никого другого обвинять в этом не буду.

Но таких, как я, немало. Очень много встречается парней и девушек, на которых кричат по той причине, что они не такие, как все. На некоторых, конечно, кричать необходимо. Я верю в дисциплину. Но меня бесит, когда все эти тренеры, которым не пришлось собственноручно пробивать себе путь наверх, утверждают с гордостью, что мы должны сделать это так, а это вот так, и никак иначе! Это же какими недалёкими надо быть. Тупость.

Есть тысячи способов преуспеть в этой жизни, и один из них может быть отличным от других, может быть, немного странным. И этот самый способ может быть наилучшим. Ненавижу, когда выделяющихся людей приземляют. Если бы я не выделялся, я бы не сидел над этой книгой. Конечно, я не говорю: делай, как я! Пытайся быть Златаном! Нет. Я говорю о том, чтобы все шли своим путём, каким бы он ни был. Не должно быть никаких сборов подписей. Нельзя изолировать и оскорблять человека только потому, что он отличается от других.

И конечно, нельзя просрать скудетто тогда, когда ты пообещал его выиграть, только лишь из-за того, что у тебя ужасный характер.

ГЛАВА СОРОК ПЯТАЯ

«Мы выиграли скудетто, а Кассано был спокойным. Я ударил его ногой в голову»

Адриано Галлиани сидел на трибуне римского «Стадио Олимпико» с закрытыми глазами и молился. Боже, дай нам победить. Боже, дай нам победить. И я могу его понять. 7 мая 2011 года. Половина одиннадцатого вечера, и минуты шли. Шли они очень медленно. Аллегри и парни ерзали на скамейке. Неважно, верили ли мы в Бога или нет; настало время молиться. Мы встречались с «Ромой», и если мы набирали хотя бы одно очко, скудетто было бы нашим, впервые за семь лет.

Я вернулся на поле. Это ощущение было замечательным. Та дисквалификация отобрала у меня игровое время. Но теперь я могу принять участие в матче и помочь выиграть титул. Но я знал, что это будет не так просто. «Рома» и «Милан» – непримиримые соперники, и не только потому, что встречаются команды из двух крупных городов. Матч был важен для обеих команд.

Мы сражались за победу в чемпионате, «Рома» – за четвертое место, а четвёртое место позволяло участвовать в Лиге Чемпионов, а это символизировало прибыль за показ по ТВ. Но кое-что случилось в 1989 году, а итальянские болельщики навсегда запоминают такое, ведь подобное не забывается.

Все помнят Роналдо, который не получил свой пенальти, но этот инцидент был гораздо серьезнее.

Он был связан с Антонио де Фальки, молодым болельщиком «Ромы», который поехал в Милан, чтобы посмотреть гостевой матч против россонери. Его мама была обеспокоена, и сказала ему: «Не надевай ничего красно-золотого. Не выдавай в себе болельщика «Ромы». Он послушался.

И оделся так, чтобы не привлекать к себе внимание. Его могли принять за болельщика абсолютно любой команды. Один из заядлых болельщиков «Милана» подошел к нему и попросил прикурить. И Антонио выдал его акцент. Его окружили, приговаривая: «Так ты, ублюдок, за «Рому» болеешь?» Его избили до смерти. Ужасная трагедия, и перед началом нашего матча в его честь провели tifo.

Tifo– это трибьют от трибун. На стадионе желтым и красным высветили имя Антонио де Фальки. Это хороший жест, и он повлиял на всеобщее настроение в тот напряженный день.

Главной звездой «Ромы» был Тотти. Он играл за команду с 13 лет. В этом городе он подобен богу. Он выиграл Кубок Мира, Capocannoniere, Золотую бутсу, все. Несмотря на то, что он был уже не молод, он был на пике формы. Конечно, повсюду были его постеры, эмблемы. Но также были баннеры с Иброй и знамена «Милана». Наших фанатов тоже было много, и они надеялись отпраздновать скудетто, и в воздухе, над трибунами, было много дыма.

Матч начался, как обычно, в 20:45. Впереди играли мы с Робиньо, а Кассано и Пато остались на скамейке. Начали неплохо, но на 14-й минуте хороший момент был у Вучинича, и уже казалось, что он забьет, как только обработает мяч. Но наш вратарь, Аббьяти, великолепно отразил мяч, на чистом рефлексе. Напряжение нарастало. В матче на «Сан-Сиро» «Рома» нас победила, и поэтому мы начали работать усерднее. Моменты были у меня, Робиньо пробил в штангу, хорошая позиция была у Боатенга, но забить нам так и не удалось. Время истекало. Ничьи 0:0 было бы вполне достаточно. Наконец 90 минут основного времени прошли, и все должно было закончиться.

А потом гребаный арбитр говорит: добавлено пять минут! Пока мы играли эти пять минут, думаю, что молиться начал не только Галлиани. Семь лет без скудетто – это много для такого клуба, как «Милан», а сейчас титул был близок. Помните, что я обещал, что мы выиграем? Это было первым, что я сказал, когда меня представляли на «Сан-Сиро». Конечно, спортсмены разное могут говорить. Пообещать достать Луну, например, но ничего ведь у них не выходит. А некоторые, вроде Мохаммеда Али, держали слово, и я хотел быть одним из таких. Я хотел подтвердить слова делом. Я приехал в Милан, чтобы побеждать. Я пообещал, поклялся, работал, сражался, и сейчас оставались считанные секунды. 10, 9, 8, 7… вот оно!

Судья дал финальный свисток, и мы победили. Все выбежали на поле, дым поднялся над стадионом. Люди орали, пели. Это было красиво и в то же время безумно. Феноменально! Мы качали Аллегри; Гаттузо бегал с огромной бутылкой шампанского, поливая всех. У Кассано брали интервью, вокруг меня царило сумасшествие. Многие говорили: «Спасибо, Ибра, что сдержал обещание». Много было безумия.

Во всех говорил адреналин, а Кассано был спокойным. Может, его надо было стукнуть. Я прошел мимо него и корреспондента и ударил Кассано ногой в голову – не сильно, конечно, но и не совсем слабо. Он аж вздрогнул.

— Что он делает? – спросил корреспондент.

— Да он псих.

— Похоже на то!

— Но игроку, который помогает нам выиграть чемпионат, можно все, – ответил на это Кассано, смеясь.

Ему все же было больно, он потом со льдом на голове ходил. Немного похулиганили, все ведь можно. Потом начались празднования. На этот раз я в ванне не заснул. Когда я перестал думать о вечеринке, я понял, что играл в Италии шесть лет и каждый раз выигрывал скудетто. Кто-нибудь вообще такое делал? Сомневаюсь. И мы не только серию А выиграли, мы еще и суперкубок добавили к трофеям – матч между чемпионом и обладателем кубка страны. Мы поехали в Китай. И там вокруг меня творилось сплошное безумие. Я забил гол, меня назвали игроком матча, и я выиграл свой 18-й трофей. 18-й. Я действительно был счастлив.

Но что-то во мне изменилось. Футбол перестал быть для меня всем. У меня была семья, и я снова отказался играть за сборную. Мне нравился Ларс Лагербек, но я не забыл ту ситуацию в Гетеборге. Память у меня хорошая.

Я хотел проводить больше времени с Хеленой и мальчиками. Поэтому какое-то время я не играл за сборную. В мой последний год в «Барсе» было очень трудно, и меня это бесило. Я чувствовал себя чужим человеком из пригорода, который не вписывался в общую картину.

Тем летом многие мои каталонские одноклубники играли на чемпионате мира и выиграли его, и я чувствовал, что я скучаю по этому. Не то, что я хочу играть за сборную, нет, но мне этого не хватает. Хоть я почти никогда и не был дома с детьми.

К тому времени Ларс Лагербек ушел из сборной, и новым главным тренером стал Эрик Хамрен. Он позвонил мне.

— Привет. Я новый главный тренер сборной.

— Скажу сразу и прямо: возвращаться не планирую, – ответил я.

— Что?

— Не знаю, чего там тебе наговорили, но зря надеяться не стоит. Играть я не буду.

— Черт, Златан, да ты меня почвы под ногами лишаешь. Я не знал об этом.

Но он был упрямой сволочью, а мне такие нравятся. Разговор продолжился. Это же будет круто, замечательно, говорил он. Я пригласил его в наш дом в Мальме и сразу понял, что мужик он крутой. Мы сдружились. Он не был обычным шведским тренером. Он был не прочь действовать не по правилам, а такие люди всегда лучше. Я не доверяю приверженцам правил. Иногда надо их нарушать, только так можно двигаться вперед. Например, что произошло с парнями из молодежки «Мальме», которые вели себя, как паиньки? Про них написали какие-нибудь книги?

В итоге мы пришли к соглашению: он делает меня капитаном и лидером национальной сборной. Мне это нравилось, как и то, что именно я буду брать себя удар со стороны СМИ в случае поражения.

Когда мы встретились на тренировке с партнерами по сборной, я заметил их удивление. Ведь на наши тренировки обычно приходят люди, которых можно по пальцам пересчитать. А сейчас их было около шести тысяч. Я спокойно сказал:

— Добро пожаловать в мой мир!

Я часто приезжаю в Мальме. Просто находиться там – это нечто особенное, ведь это мой дом. Но я обычно зависаю дома, и там меня посещают воспоминания. Летом, после победы в Серии А и суперкубке Италии, проводился товарищеский матч между «Мальме» и «Миланом». Переговоры между клубами и спонсорами длились долгое время, а когда началась продажа билетов, люди толпами стояли в очередях. Я слышал, что тогда шел дождь, а люди под зонтами не расходились. Все билеты были распроданы за 20 минут, спрос был сумасшедшим. Очереди аж до парка тянулись.

Я много чего плохого сказал про «Мальме» за эти годы. Я не забыл, что сделали Хассе Борг и Бенгт Мадсен, но я все равно люблю этот клуб. Никогда не забуду, как мы приехали в город в тот день. Меня приветствовал весь город. Как будто я на карнавал приехал. Улицы были оцеплены, а толпа пребывала в истерии. Люди прыгали, махали руками, кричали, едва завидев меня. Многие из них стояли там часами, чтобы хотя бы долю секунды посмотреть на меня. Весь Мальме веселился, все в Мальме ждали Златана. Я побывал на многих переполненных стадионах, но атмосфера в Мальме была особенной. Она объединяла и прошлое, и настоящее.

Это была вся моя жизнь. Весь стадион пел и выкрикивал мое имя. В старом документальном фильме Bladarar (см. часть 14) есть сцена, в которой я еду в поезде и разговариваю сам с собой.

— Одно я точно для себя решил, – говорю я в той сцене. – У меня будет фиолетовый Diablo, машина, Lamborghini Diablo. И вместо номерного знака будет написано “TOYS” по-английски (прим.пер. – игрушки).

Ребячество, да и только. Но я и был молод. Мне было 18, а крутая тачка – это лучшее, что может пожелать себе ребенок вроде меня. Мир еще меня не знал, но уже всюду говорили: а вы слышали, что сказал этот молокосос Златан? Фиолетовый Diablo! И это было давно. Но той ночью, на стадионе в Мальме, фанаты развернули гигантский баннер на передней трибуне, и мой взгляд замер на нем на какое-то время. Я заметил, что там был нарисован я, а рядом со мной – машина с надписью TOYS вместо номера.

«Златан, возвращайся домой. Мы достанем тебе машину мечты» – было написано на баннере.

Это глубоко меня тронуло. Как сказал один из моих друзей: весь мир – это сказка. Это путешествие из глубинки к мечте. Не так давно кто-то прислал мне фотографию моста Аннелунд, сразу за Розенгордом, и там было написано: Можно уехать из Розенгорда, но Розенгорд навсегда останется в тебе. И подписано: Златан.

Я об этом ничего не знал. Тогда я был травмирован, ногу растянул, поэтому поехал домой, в Мальме, на несколько дней, чтобы физиотерапию пройти. Со мной поехал физиотерапевт из «Милана», и как-то мы с ним пошли к этому мосту, чтобы посмотреть на надпись. Странное было чувство. На дворе было лето, на улице было тепло, но как только я вышел из машины и увидел это, я почувствовал, что внутри что-то перевернулось. Это место было особенным.

Моего отца под этим мостом грабили и прокалывали ему легкое. Недалеко отсюда есть туннель, через который я перепуганным бежал домой в темноте. Бежал к маме, ориентируясь по уличным фонарям. Это был район моего детства. Именно с этих улиц все началось. Я не знал, как себя чувствовать. Взрослым и ребёнком в то же самое время!

Я был героем, который вернулся домой. Я был звездой футбола и напуганным ребенком в туннеле. Я был тем, кто не знал, сможет ли он бегать быстро. Я был всем сразу. Миллионы воспоминаний нахлынули.

Я вспомнил папу с его наушниками, его рабочую одежду, пустой холодильник, пивные банки. Вспомнил, как он нес мою кровать на себе, километр за километром. Вспомнил, как он приглядывал за мной в госпитале. Вспомнил лицо мамы, когда она возвращалась домой после работы, и ее объятия, когда мы улетали на Чемпионат Мира в Японию. Вспомнил мои первые футбольные бутсы, которые я купил за 59,90 крон в супермаркете, где бутсы лежали рядом с овощами. Вспомнил мои мечты о том, чтобы стать самым разносторонним футболистом мира, и подумал: я осуществил эту мечту, и этого никогда бы не случилось, если бы не все великие игроки и тренеры, с которыми и под чьим руководством я играл. Я всем им благодарен. Розенгорд. Туннель. Где-то далеко я слышу поезд, который едет через мост. Кто-то показывает на меня пальцем.

Подошла женщина в платке, которая хотела сфотографироваться со мной, и я ей улыбнулся. И люди начали собираться вокруг меня. Это была сказка. А ее героем был я, Златан Ибрагимович.

Вехи карьеры:

1999

Принят в первую команду «Мальмё».

Дебютировал в Аллсвенскан (главная лига Швеции), забил один гол.

«Мальмё» понижен в классе.

2000-2001

Забил 12 голов за «Мальмё» в Суперэттане (вторая лига Швеции).

Дебютировал в национальной сборной Швеции.

Перешёл в «Аякс»

Вместе с «Мальмё» вернулся в Аллсвенскан, где забил 3 гола.

2001-2002

Дебютировал в составе «Аякса», забил 6 голов в чемпионате.

Забил два гола в Кубке УЕФА.

Забил один гол в кубке Голландии.

Выиграл чемпионат Голландии.

Выиграл кубок Голландии.

Пробился в 1/8 финала Чемпионата Мира в Японии и Южной Корее.

2002-2003

Выиграл суперкубок Голландии.

Забил 13 голов в чемпионате.

Забил 5 голов в Лиге Чемпионов.

Забил 3 гола в кубке Голландии.

2003-2004

Забил 13 голов в чемпионате.

Забил один гол в квалификации Лиги Чемпионов.

Забил один гол в Лиге Чемпионов.

Выиграл чемпионат Голландии.

Пробился в 1/4 финала Чемпионата Европы в Португалии.

2004-2005

Забил три гола за «Аякс».

Забил гол года по версии зрителей телеканала «Евроспорт».

Перешёл в «Ювентус».

Забил 16 голов за «Ювентус» в серии А.

Выиграл скудетто в составе «Ювентуса».

Назван игроком года в составе «Ювентуса».

Назван лучшим легионером итальянского чемпионата.

Назван лучшим форвардом Швеции.

Признан лучшим футболистом года в Швеции.

2005-2006

Забил 7 голов в чемпионате.

Забил три гола в Лиге Чемпионов.

Выиграл скудетто.

Пробился в 1/8 финала Чемпионата Мира в Германии.

2006-2007

Перешёл в «Интер».

Выиграл суперкубок Италии в составе «Интера».

Забил 15 голов в чемпионате.

Выиграл скудетто в составе «Интера».

Назван лучшим форвардом Швеции.

Признан лучшим футболистом года в Швеции.

2007-2008

Забил 17 голов в чемпионате.

Забил 5 голов в Лиге Чемпионов.

Выиграл скудетто.

Включён в символическую сборную по версии УЕФА.

Назван лучшим легионером итальянского чемпионата.

Назван лучшим игроком серии А.

Назван спортсменом года в Швеции.

Выиграл Jerring Prize.

Назван лучшим форвардом Швеции.

Признан лучшим футболистом года в Швеции.

2008-2009

Выиграл суперкубок Италии.

Забил 25 голов в чемпионате.

Забил один гол в Лиге Чемпионов.

Забил три гола в кубке Италии.

Выиграл скудетто.

Стал лучшим бомбардиром серии А.

Забил лучший гол года в чемпионате Италии.

Назван лучшим легионером итальянского чемпионата.

Назван лучшим игроком серии А.

Назван лучшим форвардом Швеции.

Признан лучшим футболистом года в Швеции.

2009-2010

Перешёл в «Барселону».

Выиграл суперкубок Испании.

Выиграл суперкубок УЕФА.

Выиграл клубный чемпионат мира.

Забил 16 голов в Примере.

Забил 4 гола в Лиге Чемпионов.

Забил один гол в Кубке Испании.

Выиграл чемпионат Испании.

Включён в символическую сборную по версии УЕФА.

Назван спортсменом года в Швеции.

Назван лучшим форвардом Швеции.

Признан лучшим футболистом года в Швеции.

2010-2011

Забил гол и выиграл суперкубок Испании.

Перешёл в «Милан».

Забил 14 голов за «Милан» в серии А.

Забил 4 гола в Лиге Чемпионов.

Забил 3 гола в Кубке Италии.

Выиграл скудетто.

Забил гол и выиграл суперкубок Италии в августе 2011 года.

Сборная Швеции – 69 матчей и 28 голов (на момент написания книги – прим.пер.). То ли ещё будет...

список действующих лиц

КО АНДРИАНСЕ — Мой первый тренер в «Аяксе».

АЛЕКСАНДАР, так же более известный, как КЕКИ — Мой младший брат, родился в 1986.

МАССИМО АМБРОЗИНИ — Капитан "Милана". Полузащитник.

МИК АНДЕРССОН — Мой тренер в "Мальмё", сначала в Суперэттане, потом в Аллсвенскане.

РОЛАНД АНДЕРССОН — Бывший футболист и член национальной сборной Швеции. Мой тренер, когда я присоединился к "Мальмё".

МАРИО БАЛОТЕЛЛИ — Молодой талант из миланского "Интера". Нападающий. Позже перешёл в "Манчестер Сити".

МАРКО ВАН БАСТЕН — Нападающий, выдающийся бомбардир. Тащил "Милан". В 1992-м был назван лучшим игроком мира.

ЛЕО БЕНХАККЕР — Футбольный тренер, тренировал такие команды, как, например, мадридский "Реал". Когда я перешёл в "Аякс", был там спортивным директором.

ЧИКИ БЕГИРИСТАЙН — Спортивный директор "Барселоны" во времена моего пребывания в клубе. Позже подал в отставку.

СИЛЬВИО БЕРЛУСКОНИ — Владелец "Милана". Бывший премьер-министр Италии.

ХАССЕ БОРГ — Бывший футболист, защитник национальной сборной Швеции. Во время моего пребывания в "Мальмё" был спортивным директором.

ФАБИО КАННАВАРО — Пришёл в "Ювентус" примерно в одно время со мной. Защитник. Назван лучшим игроком 2006-го года. Выиграл с Италией чемпионат мира.

ФАБИО КАПЕЛЛО — Дьявольский менеджер. Мой тренер в "Ювентусе".

АНТОНИО КАССАНО — Нападающий "Милана". Член национальной сборной Италии.

ТОНИ ФЛАЙГЕР — Друг детства. Футбольный талант из "Мальмё".

ЛУИ ВАН ГАЛ — Футбольный руководитель. Бывший тренер. Во второй половине моего пребывания в "Аяксе" был директором в клубе.

ИТАЛО ГАЛБЬЯТИ — Правая рука Капелло в "Ювентусе".

АДРИАНО ГАЛЛИАНИ — Футбольный руководитель, вице-президент "Милана".

ДЖЕННАРО ГАТТУЗО — Полузащитник "Милана". Воин. В 2006-м выиграл с Италией Кубок Мира.

ПЕП ГВАРДИОЛА — Бывший полузащитник, играл за "Барселону". Мой тренер в этом клубе.

ХЕЛЕНА — Моя подруга, моя жена. Мать моих детей.

ТЬЕРРИ АНРИ — Мой друг в "Барселоне". Французская суперзвезда, в "Арсенале" стал лучшим бомбардиром всех времён. Со сборной Франции выиграл чемпионаты мира и Европы.

АНДРЕ'С ИНЬЕСТА — Блистательный полузащитник и вингер "Барселоны". Выиграл чемпионаты Европы и мира с Испанией.

ФИЛИППО ИНДЗАГИ — Нападающий, ведущий бомбардир. Звезда "Милана". В Турине я жил в его квартире. С Италией выиграл чемпионат мира.

ЮРКА — Моя мама. Родилась в Хорватии. Работала уборщицей.

КАКА' — Атакующий полузащитник, звезда мирового масштаба. В 2007-м был назван лучшим игроком мира. Перешёл из "Милана" в "Реал".

РОНАЛЬД КУМАН — Мой тренер во время второй половины пребывания в "Аяксе".

ЖОАН ЛАПОРТА — Президент "Барселоны" большую часть моего пребывания в клубе.

ХЕНКЕ ЛАРССОН — Легендарный шведский форвард. Играл за "Селтик" и "Барселону". Обладатель Золотой Бутсы 2001-го года. Мой наставник в начале карьеры.

БЕРНДТ МАДСЕН — Председатель совета директоров "Мальмё" во время моего пребывания в клубе.

ДАНИЕЛЬ МАЙСТОРОВИЧ — Член национальной сборной Швеции. Поиграл за разные зарубежные команды. Хороший друг.

РОБЕРТО МАНЧИНИ — Мой тренер в первые два года в "Интере".

МАРКО МАТЕРАЦЦИ — Несокрушимый защитник, который выиграл чемпионат мира в 2006. Играл со мной в "Интере".

ХАССЕ МАТТИССОН — Капитан "Мальмё" во время моего пребывания в клубе.

МАКСИМИЛИАН — Мой старший сын. Родился в 2006-м.

МАКСВЕЛЛ — Бразильский футболист. Невероятно элегантный защитник. Мой приятель с первых дней в "Аяксе". Мы также вместе играли за "Интер" и "Барселону".

УЛОФ МЕЛЬБЕРГ — Друг, член национальной сборной Швеции, защитник. Кроме того, играл за "Астон Виллу" и "Ювентус".

ЛИОНЕЛЬ МЕССИ — Мировая звезда. Очаг игры "Барселоны". В клубе с 13-ти лет. В 2009-м и 2010-м стал лучшим игроком мира.

ГУНМУНДУР МЕТЕ — Хороший друг. Мы вместе играли в "Мальмё".

МИДО — Египтянин. Хороший друг в "Аяксе".

ЛУЧАНО МОДЖИ — Футбольный руководитель. Легендарный спортивный директор "Ювентуса" во время моего пребывания в клубе.

МАССИМО МОРАТТИ — Нефтяной магнат, владелец "Интера".

ЖОЗЕ МОУРИНЬЮ — Выдающийся менеджер. Мой тренер в "Интере". Позже перешёл в "Реал".

ПАВЕЛ НЕДВЕД — Полузащитник, играл со мной в "Ювентусе". Лучший игрок Европы 2003.

АЛЕССАНДРО НЕСТА — звёздный защитник "Милана". В 2006-м выиграл Кубок Мира с Италией.

АЛЕШАНДРЕ ПАТО — Резкий нападающий из "Милана". Бразилец.

АНДРЕА ПИРЛО — Полузащитник "Милана", позже проданный в "Ювентус". Выиграл чемпионат мира с Италией.

МИНО РАЙОЛА — Мой агент, мой друг, мой советчик.

РОБИНЬО — Удивительный бразильский талант. Играл второго форварда в "Милане", ранее — в "Реале" и "Манчестер Сити".

РОНАЛДИНЬО — Суперзвезда. Лучший игрок мира в 2004 и 2005. Мы вместе играли за "Милан".

РОНАЛДО — Один из величайших игроков всех времён. Бразилец. Нападающий. Лучший игрок мира 1996, 1997 и 2002. Мой кумир детства.

КРИШТИАНУ РОНАЛДУ — Нападающий, мировая звезда. Лучший игрок мира 2008. Играл за "Манчестер Юнайтед". Перешёл в "Реал" за рекордную сумму. (В книге обычно зовётся "Криштиану", чтобы не путать с игроком, который для меня навсегда останется настоящим Роналдо).

САНДРО РОССЕЛЬ — Преемник Жоана Лапорты на посту президента "Барселоны".

САНЕЛА — Моя старшая сестра, родилась в 1979.

САПКО — Мой старший брат, родился в Боснии в 1973.

ШЕФИК — Мой папа. Родился в Боснии. Работал каменщиком и охранником.

ТОМАС СЬЁБЕРГ — Бывший футболист и член национальной сборной Швеции. Ассисент тренера во время моих первых дней в "Мальмё".

ТИЙС СЛЕДЖЕРС — Голландский журналист и друг.

РУНЕ СМИТ — Журналист, который написал первую значимую статью обо мне.

ДЖОН СТИН ОЛЬСЕН — Агент, который заметил меня в "Мальмё". Поспособствовал переходу в "Аякс". Близкий друг до сих пор.

ЛИЛИАН ТЮРАМ — Защитник. Играл со мной в "Ювентусе". Выиграл со сборной Франции чемпионаты мира и Европы.

ДАВИД ТРЕЗЕГЕ — Французский голеадор, звезда. Мы вместе играли за "Ювентус". Победитель чемпионатов мира и Европы в составе сборной Франции.

РАФАЭЛ ВАН ДЕР ВААРТ — Полузащитник времён "Аякса".

ПАТРИК ВИЕЙРА — Полузащитник, играл со мной в "Ювентусе" и "Интере". Суперзвезда. Друг. Блестящий футболист. Со сборной Франции выиграл чемпионаты мира и Европы.

КРИСТИАН ВИЛЬХЕЛЬМСОН, ЧИППЕН — Полузащитник, член сборной Швеции, друг.

ВИНСЕНТ — Мой второй сын, родился в 2008-м.

ХАВИ — Полузащитник "Барселоны". В клубе с 11-ти лет. Выиграл со сборной Испании чемпионаты мира и Европы.

ДЖАНЛУКА ДЗАМБРОТТА — Легендарный защитник, играл вместе со мной в "Ювентусе" и "Милане". Выиграл со сборной Италии Кубок Мира в 2006-м.

АЛЕКСАНДЕР ОСТЛУНД — Друг, бывший игрок сборной Швеции. Играл за многие клубы, в том числе "Саутгемптон".

ЕГОР ОБАТУРОВ, НИКИТА НИКУЛИН, АРАКСЯ БАБИКЯН, HARDCOR I KOTIKI, SOADVARUJ, ДМИТРИЙ САДЫЛКО — Славные ребята. Отлично перевели книгу лучшего игрока мира.