Я знаю твою тайну

Глава 14

Когда я вернулась домой, Николь и Антонина Семёновна уже вовсю хозяйничали на кухне. Неспешно разувшись и сняв верхнюю одежду, я сразу же пошла к ним, чтобы немного подзарядиться энергией перед разговором с мужем.

— Ваша мама пришла, торт любимый принесла, — сказала я, поставив на стол большую коробку. — Чай пить будем?

— Вы пейте. — Подбежав, Ника крепко обняла меня за талию. — А я не буду… Елена Павловна сказала, что в последнее время я сильно поправилась. И до соревнований нужно скинуть ещё два килограмма. Она боится, что я в платье не влезу.

— Какая ерунда. — Я убрала ей за ушки выбившиеся из хвоста волосы. — Как ты могла поправиться, если практически голодаешь и как сумасшедшая тренируешься?

— Вот и я говорю, — недовольно отметила мама. — Отказывается есть даже тушёные овощи с индейкой. Так и до анорексии недалеко!

Тяжело вздохнув, от раздражения я сжала кулаки. Занятия фигурным катанием всегда были мечтой Николь. Она долго и упорно тренировалась, снижала вес, чтобы добиться нынешних успехов. Но колкие слова Елены могли напрочь угробить не только её будущее, но и здоровье: как физическое, так и ментальное.

— Может, мы сменим тренера? — натянуто улыбнувшись, спросила я. — Елена Павловна не единственная, кто воспитывает чемпионов. Я слышала, многие мечтают попасть к Ульяне Романовне. Давай я с ней поговорю…

— Это невозможно, — поджав губы, Ника покачала головой. — Соревнования скоро… Да и Ульяна Романовна никого не берёт. Девочки за ней годами ходят…

— А если я всё же попытаюсь… ты не будешь против?

Дочка задумалась. Я видела, как в детских глазах промелькнуло сомнение. Возможно, Елена Павловна не нравилась Николь? Но, не желая нас расстраивать, дочка молчала…

— Хорошо, — внезапно резко ответила она. — Но только если папа не будет против…

— Конечно. — Мысленно радуясь принятому решению, я поцеловала Николь в лоб. — А теперь давайте все вместе поужинаем. Я так сегодня проголодалась — ты не представляешь.

Мне всегда нравилось, как готовила Антонина Семёновна — от её блюд даже становилось тепло на душе. Поэтому сейчас я не заметила, как умяла две больших порции. К счастью, глядя на меня, Ника тоже опустошила свою тарелку.

— Может, хочешь посмотреть свадебные фотографии? — спросила я дочь, когда мы убрали посуду в машинку. — Мама сегодня хорошо потрудилась.

— А можно? — воодушевлённо спросила Ника.

— Конечно, — улыбнулась я. — Иди в комнату, я сейчас приду.

— Ура!

Как только она убежала наверх, я подошла к Антонине Семёновне и крепко её обняла.

— Спасибо, что помогли сегодня. Не знаю, что бы делала без вас…

— Глупости, — мама ласково похлопала меня по плечу. — Она же моя любимая внучка. И я очень рада, что мы с ней так часто видимся.

— Простите, что спрашиваю сейчас, — разорвав объятия, я сделала шаг назад. — Но… кем была биологическая мама Николь? Почему она умерла?

Антонина Семёновна напряглась. Её губы вытянулись в длинную линию, а статное лицо побелело.

— Для вашего сына это закрытая тема — он никогда не позволял мне даже заикаться об Александре, — сбивчиво добавила я. — Но для меня это важно.

— Не забивай свою светлую голову, — через силу произнесла мама, сжав ладони. — Мы как-нибудь с тобой обязательно об этом поговорим, но позже… Сейчас я уже спешу. — Было ясно, что она не готова делиться со мной прошлым своего драгоценного сына.

В этот момент хлопнула входная дверь, ив коридоре послышался громкий голос мужа:

— Я дома!

— Эдичка! — воскликнула Антонина Семёновна, побежав в прихожую. — Как ты себя чувствуешь, дорогой? — Она так волновалась за сына, словно всю эту неделю он жил не под её тёплым боком.

«Неужели? — пришло в голову мне. — Не может быть…»

Выйдя в коридор, я прислонилась к дверному косяку, задумчиво смотря на то, как Антонина Семёновна помогает раздеться своему великовозрастному лбу. Раньше я не замечала, насколько сильна была её материнская любовь…

Но теперь осознала — иногда она походила на помешательство. Поэтому, может, Антонина Семёновна знала про похождения сына, всеми силами скрывая правду от меня?

От такой догадки стало не только невыносимо больно, но и противно. Сколько же предателей окружали меня?

— Есть что-нибудь перекусить? — Пребывая в размышлениях, я не заметила, как мама ушла, а Эд приблизился ко мне. — Я так проголодался…

— Тушёные овощи в духовке, — ответила я, переведя задумчивый взгляд на мужа. — Ещё тёплые. Можешь есть… — Сказав это, я хотела пойти к Николь, но он остановил меня, взявшись за запястье.

— Что вас связывает с Николаевым? — тихо, но грозно спросил Эд. — Как ты вообще с ним познакомилась?

Сначала я не поняла, о ком говорит муж. Но после, вспомнив инцидент в парке, устало усмехнулась. Он говорил про Макара.

— Что вас связывает с Еленой Павловной? — пристально смотря в ненавистные карие глаза, спросила я. — Почему мы отдали Нику именно к ней? Была возможность выбрать Щукину.

Конечно же, мой вопрос не понравился мужу — на его очерченных скулах заходили желваки, а левая бровь нервно дёрнулась. Эд стал сильнее сжимать ладонь, но это не убавило моей решимости.

— Ты ревнуешь меня, хотя я никогда не давала повода. Но что же делаешь сам? Как я должна понимать вашу интимную встречу в парке? Может, это мне стоит задуматься о твоей верности? — Я хотела, чтобы муж считал, что моё сердце сгорает от ревности. И оно действительно пылало, но лишь от ненависти.

— Я просто приехал на встречу с тренером нашей дочери, — успокоившись, ответил муж. — Мы обсуждали организационные моменты выступления Николь. Ты же знаешь, как ей важны эти соревнования.

— Соревнования? — злобно усмехнулась я. — Или всё же выступление на катке городского парка?

Когда Эд понял, что ошибся, было уже поздно. Решив, что хватит бояться, хватит быть удобной для мужа, я собрала остатки хваткости и в открытую выступила против супруга.

Если бы он хотел со мной развестись — давно бы это сделал. Но Эд продолжал держать меня на своём поводке, значит, я всё ещё была ему нужна.

— Давай не будем ссориться… — прошептал он, пройдясь пальцами по руке к плечу. — Выступление, соревнования — какая разница?

Эта лёгкость, с которой он лгал и юлил, раздражала.

— Наша дочь старается, из кожи вон лезет, чтобы добиться твоего признания, а ты спрашиваешь: какая разница? — прорычала я. — Разве так можно?

— Чего ты хочешь добиться этими претензиями⁈

— Внимания, Эд. Я хочу добиться от тебя внимания к дочери! Ко мне… Может, наконец-то, между увлечениями и семьёй пора выбрать семью?

Сказав это, я от растерянности закусила губу. Мои слова казались слишком очевидными, слишком необдуманными… Но вымолвленного было не вернуть. Поэтому я решила идти до конца.

— Работа, футбол, посиделки с друзьями — ты совершенно забыл про нас. — Я постаралась снизить градус своего накала. — Я настолько отвыкла от твоего внимания, что готова ревновать даже к обычному тренеру! Это невыносимо, Эд. Просто невыносимо…

У меня получилось не только увести разговор от наших объятий с Макаром, но и первый раз оставить мужа виноватым. И это чувство превосходства настолько пришлось мне по душе, что я лишилась страха.

Мы продолжали напряжённо молча смотреть друг на друга, не решаясь дальше ссориться. И я не знаю, сколько бы мы так простояли, если бы не Николь, голос которой послышался со стороны лестницы.

— Мамочка, ты скоро? Я заждалась тебя…

— Уже иду, милая, — ответила я, не сводя пристального взгляда с мужа. — Уже иду…