Я знаю твою тайну

Глава 3

— Какая же ты красивая, — восхищённо шептал мой муж, покрывая страстными поцелуями другую. — Нежная, ласковая, такая желанная…

Пока я продолжала слушать родной голос, который медленно перешёл в сладостно-томные стоны греховной любви, по моим щекам стекали немые слёзы смятения и разочарования.

— Нет, я не верю, — прошептала, вновь вернувшись к началу записи. — Это просто игра моего воспалённого воображения… — Но, к сожалению, услышанное было правдой — снова та же парковка, всё те же голоса, всё та же похоть.

Какими же они были омерзительными.

Со всей силы захлопнув крышку ноутбука, я кинула его на пассажирское сиденье, а сама, прижавшись к спинке, закрыла глаза.

Боль. Невыносимая и беспощадная боль разрывала моё сердце на части, медленно расползаясь под рёбрами. С каждым следующим вдохом я заново училась дышать, пытаясь не захлебнуться в тихой истерике.

Я любила мужа до беспамятства. Беззаветно, так искренне и так безрассудно, что сейчас, узнав о предательстве, казалось, падала в пропасть.

— Это дурной сон… — шептала я, до боли сжав зубы. — Глупый… глупый сон! — Но, к сожалению, я не спала. — Как ты мог, мерзавец… Как ты мог?..

Я продолжала рыдать, совершенно забыв, что в ожидании инспекции стояла посреди перекрёстка. Меня не волновал ни хамоватый незнакомец, ни то, что стёкла снова запотели, демонстрируя всему миру следы гадкой измены моего мужа.

В этот момент я просто хотела умереть. До конца уйти в себя, лишь бы не чувствовать адскую боль, что добралась до души.

Секунда отделяла меня от погибели. Разбиться об скалы сожаления или утонуть в бездне отчаяния? Чтобы он пожалел… Чтобы почувствовал всю горечь моей агонии. Я хотела видеть слёзы на его глазах.

Не знаю, сколько бы продолжалась это помешательство, если бы не тихий стук в стекло, после которого послышался низкий мужской голос:

— Девушка, выходите, — недовольно произнёс незнакомец. — Инспектор ждёт видео с вашего регистратора. Надеюсь, вы успели его включить.

Вспомнив, где я нахожусь и что произошло, я наспех вытерла щёки. Решив посмотреть в зеркало, я сильно пожелала о своей слабости — опухшие от слёз глаза, огромный красный нос и размазанная тушь. Сейчас я была похожа на запойную алкоголичку, внезапно решившую сесть за руль.

Достав из сумочки очки, которые я носила только при работе за ноутбуком, спешно надела их, поправила причёску и попудрила нос. Полностью скрыть следы истерики не смогла, но хотя бы немного стала похожа на человека.

— Девушка, вы там уснули⁈ — Снова услышав этот высокомерный голос, я вздохнула.

— Прекратите в таком тоне со мной разговаривать, — пробубнила я, выйдя из машины. — К сожалению, показать сегодня видео не смогу.

— Почему не сможете? — самоуверенно улыбнулся брюнет. — Поняли, что виноваты, и решили дать заднюю?

— Я не виновата! — чересчур импульсивно ответила я, но сразу же об этом пожалела. — Просто с картой памяти проблемы…

В этот момент к нам подошёл сотрудник автоинспекции. Сначала его взгляд был слишком суров, но, когда мужчина рассмотрел меня, неожиданно смягчился.

— С вами всё хорошо? — спросил он меня. — Может, врачебная помощь нужна?

— Да что с ней будет… — усмехнулся брюнет, закатив глаза. — Даже подушки не сработали! Считайте — царапина.

— Я видела, как этот мужлан на неё кричал, — сзади послышался женский голос, исходивший от машины, попавшей в аварию рядом. — Наверное, перенервничала, бедная…

— Я⁈ Кричал⁈ — У него вырвалась злобная усмешка. — Что за бред⁈

Наверное, если бы у меня были силы, я бы смогла с ним поспорить, вынудив признать свою вину. Но я настолько плохо себя чувствовала, что была готова согласиться со всем — лишь бы скорее уехать.

— Извините, но я не смогу предоставить запись с видеорегистратора… Если посчитаете меня виноватой, можете оформлять протокол — я всё подпишу.

Внезапная смена моего настроения удивила не только инспектора, но и брюнета, приготовившегося бороться до конца. Он продолжал удивлённо смотреть на меня, чувствуя подвох.

— Обойдёмся без видео, — мягко произнёс инспектор. — Тут же полно свидетелей. Сейчас со всем разберёмся…

К моему счастью, всё закончилось быстро. Я плохо запомнила, как это было, но знала, что определить, кто же именно не увидел другого, не удалось. Поэтому упрямому незнакомцу пришлось согласиться на обоюдную вину.

К сожалению, после всех процедур времени для встречи с Элей у меня не осталось. Решив, что поговорю с ней в следующий раз, я сразу же поехала к родителям.

Возможно, сегодня стоило снова оставить Нику с ними. Но только дочь сейчас могла отвлечь меня от мучительных мыслей.

— Мама, я дома, — крикнула, как только переступила порог квартиры старших Полонских. — Моя юная спортсменка уже собралась?

— Сашенька. — Из кухни вышла Антонина Семёновна. — Как же я рада тебя видеть! — Повесив полотенце на плечо, она крепко обняла меня. — Наконец-то выздоровела. Мы так за тебя волновались…

— Я всё ещё чувствую слабость, — ответила я, попытавшись оправдать свой внешний вид. — Но уже гораздо лучше. Где Ника?

— Собирает портфель, — она вздохнула. — Совсем со своим спортом учёбу забросила. Представляешь, вчера схлопотала двойку по математике. Ты уж, будь добра, контролируй её. Соревнования соревнованиями, а образование получить нужно.

— Хорошо, — я поджала губы, натянуто улыбнувшись. — А вот и моя маленькая прелесть…

В коридор на всех парах выбежала дочка. Чуть ли не снеся бабушку, она крепко обняла меня.

— Я скучала, мамочка.

— И я по тебе скучала, солнышко. — Я поцеловала сладкую макушку. — Давай одеваться, и поехали домой.

— Может, останетесь на ужин? — предложила мама. — Давно не виделись… Я так хотела с тобой поболтать.

— Простите, но я сегодня очень устала. Может, в следующий раз?

Я любила Антонину Семёновну. Она тепло приняла меня в семью, всегда помогала, вставала на мою сторону при ссорах с Эдом — можно сказать, считала своей родной дочерью.

Но какой бы прекрасной женщиной ни была Антонина Семёновна, наш ужин сегодня был невозможен — разрыдаться на плече матери изменщика сейчас я была точно не готова.

— Сначала в магазин, а потом домой? — спросила я, когда мы сели в машину. — Фунчоза с креветками… Минимум соли, сахара и соевого соуса. Я помню.

— Я не голодная… Поэтому давай сначала в парк! — воодушевлённо произнесла Ника. — Мы так давно не гуляли… Слепим снеговика, пофотографируемся. А потом позвоним по видеосвязи папе! Я обещала ему…

— Д-д-да, конечно. — Я изо всех сил пыталась держать себя в руках, услышав о муже. — Поехали…

Вечер был потрясающим. Пушистый снег медленно падал с неба, застилая дорожки белоснежным покрывалом. Наступая на него, я безуспешно пыталась забыться, прислушиваясь к тихому, приятному хрусту.

Николь, словно маленькая девочка, восторгалась мелочами: снегири на крепких еловых ветвях, милые гуляющие собаки, мороз, обжигающий щёки, — ей было неважно, чему радоваться.

Мы фотографировались, кидались снегом и смеялись. Играя с дочкой, я смогла ненадолго отвлечься, не думая про предательство её отца.

Но когда Ника устала, решив недолго посидеть на лавочке, я снова вернулась в ужасающую реальность, в которой меня ждали развод, раздел имущества и борьба за дочку.

Я впервые за долгое время чувствовала себя слабой. После смерти родителей, мне казалось, что больше ничто не сможет подкосить меня, лишить уверенности в завтрашнем дне. Но у человека, которого я безумно любила, получилось растоптать мою убеждённость.

Смотря на безмятежную улыбку дочки, слыша её звонкий смех, я внезапно задумалась… А почему страдать должна была я?

Мой муж мне изменил. Та девушка, зная, что у него есть жена, не прервала их преступную связь, а с головой нырнула в пучину коварных чувств. Это они переступили черту. Это их души должны были гореть в адском котле нестерпимых мук.

Так почему же страдала я?

Эта мысль отрезвила меня. Стала хлёсткой пощёчиной, остановившей бесконечный поток самобичевания.

Мне было ради кого жить, было за кого бороться. Я не могла лишиться самого ценного — не могла потерять моего маленького ангела.