Я знаю твою тайну

Глава 33

/Александра/

С того момента, как Эд попал в больницу, прошло около двух недель. Всё это время, пока он приходил в себя после сотрясения мозга, я пыталась подготовить Николь к тому, что в скором времени папа съедет от нас.

Признаться честно, это было очень тяжело. Разрушая видимость счастливой семьи, я медленно ломала дочь… А вместе с ней калечила себя.

Сначала я пыталась объяснить своё решение тем, что со временем люди меняются, что по прошествии лет могут разлюбить друг друга. Но Николь обиделась на меня… Сказала, что мои все мои слова — ерунда, что, если бы я хотела сохранить семью, не пыталась бы найти ненужных оправданий.

В один из дней я даже застала её в слезах. Думая, что в этом моя вина, я попыталась поговорить с ней, попросить прощения… Но оказалось, что в обед Ника была в больнице. Желая проведать папу, она случайно увидела в палате Елену Павловну и подслушала их разговор.

Тогда дочка всё поняла.

После этого груз с моей души рухнул, и наши отношения наладились. Вчера я наконец-то съездила в мировой суд и подала долгожданное заявление на развод.

— У нас сегодня тренировка, — за завтраком воодушевлённо произнесла Николь. — Ульяна Романовна очень меня хвалила — сказала, что есть все шансы попасть в сборную России. Представляешь⁈

— Ничуть не удивлена. — Поцеловав её в макушку, я поставила на стол тарелки с кашей. — Я всегда знала, что ты у меня самая способная, самая талантливая. В правильных руках у тебя всё обязательно получится.

Теперь, когда все документы были готовы, когда я во всём призналась Николь, моё сердце было спокойно. Я наслаждалась общением с дочерью, полноценно вернулась к работе и даже стала брать заказы на свадебные фотосессии, которых после бракосочетания Юлианны было немерено.

— Можно после тренировки я встречусь с бабушкой? — засунув ложку в рот, спросила Ника. — Мы хотели сходить погулять, а потом вместе уроки сделать.

— Почему ты об этом спрашиваешь? — слегка нахмурилась я. — Я всегда рада, когда ты с ней видишься. Можешь даже с ночёвкой остаться.

— Хорошо, мамочка. — Дочка отвела взгляд, неожиданно став копаться в тарелке. — Бабуля в последнее время какая-то грустная… Даже к парикмахеру не пошла — вся седая ходит. Ты же знаешь, как она следит за собой. Наверное, переживает из-за папы…

— Скорее всего, — вздохнула я. — Он же её сын… Конечно же, она переживает.

На прошлой неделе пришли результаты анализов Эда. Менингиома. Это доброкачественная опухоль оболочки головного мозга. Я читала, что, если провести полное хирургическое иссечение, у человека есть все шансы выздороветь. Но опухоль моего мужа занимала большую площадь, и тотально удалить её не представлялось возможным.

Да и Эд пока не соглашался на операцию. Он боялся осложнений, страшился стать «овощем».

— Спасибо большое. — Думая о состоянии мужа, я не заметила, как Ника доела кашу. — Было очень вкусно.

— Пожалуйста, — улыбнулась я, вытерев её испачканную щеку. — Беги собирайся. Я сейчас сполосну посуду и отвезу тебя в школу.

С Макаром наши отношения пока были в подвешенном состоянии.

Нет, мы общались, лучше узнавали друг друга, даже ходили на свидания… За последнее время Макар стал для меня самой надёжной опорой, стеной, в которой я так долго нуждалась.

Но я была настолько опустошена после измены мужа, что не хотела торопить события.

Теперь, когда я носила гордое звание «мама», на моих плечах была ответственность не только за себя, но и за маленького человека рядом. Поэтому я не могла броситься в омут с головой и открыто предупреждала о своих страхах Макара.

— Чем планируешь заняться после работы? — В дороге мы часто разговаривали с ним по телефону.

— Ещё не знаю, — ответила я, включив громкую связь. — Николь после тренировки пойдёт к бабушке, поэтому у меня есть несколько свободных часов. Думала к Эле поехать. А что?

— Хотел пригласить тебя на свидание, — наигранно опечаленно сказал Макар. — Свечи, музыка и вкусный ужин… Я купил твоё любимое мясо.

— Сам готовить будешь? — удивилась я.

— Конечно. Я же прирождённый повар! — воскликнул он и слегка снизил тон. — И ты обязана в этом убедиться. Может, всё-таки приедешь ко мне? Я очень соскучился.

— Мы же виделись вчера, — легко усмехнулась я.

— И что? Мне всегда мало времени с тобой. Или… — в его голосе послышались тревожные ноты, — … ты не хочешь меня снова увидеть?

— Конечно же, хочу! — незамедлительно выпалила я. — Очень хочу. Поэтому, как закончу, позвоню…

— Договорились. Я буду ждать. — Когда я уже потянулась сбросить вызов, Макар добавил: — Люблю тебя.

Отключившись, я широко улыбнулась.

Несмотря на нежелание спешить, я понимала, что не хочу потерять Макара. Мои чувства росли и крепли с каждым днём: я часто ловила себя на мысли, что думаю о нём, осознавала, что скучаю… Я медленно влюблялась в него. И ничего не хотела с этим делать.

Пребывая в размышлениях, я не заметила, как подъехала к студии. Припарковавшись рядом с внедорожником Фёдора, взяла сумочку и уже хотела выйти на улицу, как увидела стоящую рядом со входом Антонину Семёновну. Она переминалась с ноги на ногу и нервно смотрела по сторонам.

После нашей последней встречи в больнице нам так и не удалось толком поговорить. Возможно, я сознательно избегала контакта — где-то в глубине души я чувствовала вину из-за того, что трудную минуту бросила её сына, забрала внучку и подала на развод.

Но долго бегать было невозможно.

— Здравствуйте, — всё же набравшись смелости, я подошла к Антонине Семёновне. — Что-то случилось? Почему вы здесь так рано?..

— Здравствуй, Сашенька, — поправив перчатки, взволнованно улыбнулась она. — Ничего не случилось… Просто хотела с тобой увидеться. Мы можем поговорить?

— Конечно, — коротко кивнула я. — Давайте пройдём…

— Нет, нет. Я тебя надолго не задержу…

Повисла неловкая пауза. Казалось, встревоженная Антонина Семёновна, пытаясь подобрать нужные слова, не знает, с чего начать. Я же, понимая, насколько важен для неё этот разговор, терпеливо ждала.

— Это моя вина, Сашенька, — вздохнув, Антонина Семёновна поджала губы. — Я, как мать, не смогла правильно воспитать Эдуарда. Из-за моей слепой любви к нему рушится ваша семья… Поэтому если ты и должна кого-то винить, то только меня.

— Нет, Антонина Семёновна, — пытаясь успокоить, я прикоснулась к её плечу. — Ваш сын давно не ребёнок. Все решения — его осознанный выбор. Неужели он не знал, к чему может привести связь с другой женщиной? Глупости.

— Я всё понимаю, милая… И ни в коем случае не оправдываю его! Но, может, в этот раз ты сможешь проявить великодушие и простить непутёвого мужа? — Её глаза были полны надежды. — У меня сердце разрывается, когда представляю, что вы разойдётесь…

— Простите, но, к сожалению, наш брак не спасти. — Я убрала руку. — Я закрываю глаза и вижу, как он целует её, слышу ласковые слова, которые…

— Ради Николь, — перебив меня, Антонина Семёновна прикоснулась к моему плечу. — Ребёнок должен расти в полной семье!

— Ребёнок должен расти в счастливой семье. — Я понимала, что для неё мои слова звучат неубедительно. — Как вы не понимаете, что для Николь измена отца тоже стала большим потрясением!

— Ты ей рассказала? — взгляд Антонины Семёновны в мгновение потух.

— Нет. Она сама всё видела и слышала в больнице. — Чувствуя, как раскаляюсь от одной только мысли об этом, поспешила закончить разговор: — Антонина Семёновна, я безмерно вас люблю и уважаю… Но наши отношения с Эдуардом закончены. Надеюсь, нас быстро разведут, и каждый пойдёт своей дорогой.

— Сашенька… — на родном лице появились слёзы.

— Пожалуйста, не плачьте, — крепко обняв её, прижала к груди. — В любом случае вы бабушка Николь. Она вас безумно любит. И это никогда не изменится. Будете также встречаться, гулять вместе, брать её к себе с ночёвками… Я никогда не стану препятствовать вашему общению.

— А Эдик? Ему сейчас так тяжело справляться одному…

— Он не один, Антонина Семёновна, — непроизвольно вздохнула я. — У него есть вы, Николь, Лена…

— Не называй при мне её имени! — резко закричала она, высвободившись из моих объятий. — Это из-за этой мерзавки умерла Саша! Если бы не она…

— О чём вы говорите? — удивилась я. — Насколько я знаю, мама Николь умерла в родах…

— Да, только….