Яблоко

Судьбы немыслимый итог:

Шагнуть — почти бесплотной —

Прочь от проселочных дорог

На солнечные тропы,

В предгорья, к золотым лесам,

Где озерца в осоке.

Навстречу снам и голосам,

К молчанию — в истоке.

Раковины лежат на песке.

Пирамиды в дозоре пустынь.

Сколько снов и песен простых

В перламутровом завитке…

Дальней тенью тихий приют,

Голоса детишек и дом.

Перед самым вечным судом

Наши встречи спать не дают.

В никуда открыты пути

И гобой ведет за собой,

Чтобы посох странствий слепой

В смысл жизни вдруг воплотить.

Я пришла к тебе легкой поступью,

Из других краев, из чужих земель.

Оба призваны, оба позваны

Как огонь души на Кармель.

Только горькое было яблоко:

Поровну от добра и зла.

Я тебя умоляла клятвенно,

Что любила — не предала.

Откровенье уставшим месяцем

Озарит опустевший сад.

Только звезды на небе светятся,

Только души — еще звенят.

Я тебя вижу, мой призрак, везде:

В таинстве ночи, в сиянии дня.

Блики свиданий бегут по воде,

То ли целуя, а то ли дразня.

Ты стал моей путеводной звездой.

В безднах судьбы — неслучайный маяк.

Всюду рассыпан твой свет золотой,

Высшей защиты Божественной знак.

Та гроза — предвестье пожара.

К островам причалила лодка.

За окном волна и гитара.

Вечер нашей встречи короткий.

Расставанье — гибель! Не меньше!

Мир не знал таких пертурбаций.

Горше всех отчаянных женщин

Буду в стены биться, метаться,

Чтоб дожить до будущей встречи

В мире тонком, в свете астральном.

Все другие — тени и скетчи,

Отраженья в мраке зеркальном.

Ты пришел на новом аккорде,

Весь живой, без тени и фальши.

Даже если сильный и гордый…

Даже если — умерших дальше.

Мой милый, все безумие скупых

Ночей и встреч некалендарность —

Лишь воплощенье мудрости судьбы!

Цветами рассыпаю благодарность,

Несу к ногам сверкающим ковром.

— Я буду вспоминать тебя добром.

Когда все закончится, дунут ветра,

Разлуки и беды вернутся едва ли.

Виденьем покажется наше вчера…

Мы в полночь играем на белом рояле.

Пусть в прошлом останется горечи груз:

К чему темнота в новом огненном теле?

С тобой до паденья миров остаюсь.

Не этого ли мы однажды хотели?..

Нам лилии нежность украсит покой,

А в сердце сирени нашепчут душисто,

Что вызваны к жизни с небес мы с тобой,

Как ноты — точеной рукой пианиста.

Из снов улыбнутся нам Моцарт и Григ,

Вздохнет Дебюсси… В темно-синем овале

Двойной силуэт вдохновенный возник:

Мы в полночь играем на белом рояле.

Блеск завещаний и посвящений,

Поверь, не стоит здесь ни гроша!

От обещаний до обольщений —

Короткий шаг.

Так очутиться вдруг за решеткой —

К свободе снова найти ключи!

Прицельный выстрел, твой взгляд короткий…

— Узнал — молчи!

Мне от земли нетрудно отрываться,

Искать другую родину мою.

Я знала, что иду путем Блаватской,

Теперь я этот путь осознаю.

Из тех, кто зван, друзей так много мнимых,

Но избран свет бессмертных маяков…

Душа влечет вперед неумолимо,

Я откликаюсь на далекий зов.

Из снов морей, из древней Атлантиды,

Летят стихи и призраки идей.

И мне в ночи поют эфемериды,

Что ангелы идут среди людей.

Они просты, одежды их неброски,

Горят в глазах — скрижали и Синай,

Вселенные и рухнувшие звезды,

Ад откровений и восторгов рай.

Как много яблок в этот год!

Жара. Июль рекорды бьет,

Леса обводит черным

Углем пожаров. В клетках сот

Жужжат, волнуясь, пчелы.

Как будто снова плачет Ра,

Он знает, что в веках жара

Морским пропахла йодом.

А на губах твоих с утра

Тягучий запах меда.

Пусть закусила хвост змея,

Шепни пароль: Аркадия!

Ветра в гремучем свинге.

Мы знаем, друг, и ты, и я —

Немного Меровинги.

Попробуй древний плод запретный,

Вуали мира открывая.

Змей улыбнется: незаметно

Мы оба выскользнем из рая,

Над сонной пристанью рассветной

Сиянье — бездна голубая!

Как вкус дождей инопланетный

На зачарованных губах.

Ночь. Зыбка тишь.

— Милая, спишь?

— Вроде бы сплю…

— Нет, не спишь — бдишь!

— Люблю!

Станы воинов.

Стая воронов.

Ночь для всех темна.

Где-то жизнь вольная…

У меня — луна.

Без дна.

Снова набат.

В горны трубят.

Ночью — не спят

Дозоры и жены.

Хранят обожженный

Закат.

Ночью — зовите!

Время наитий,

Скрестятся нити…

— Только б увидеть

Эти глаза!

— Нельзя.

Новые рифмы, новые ритмы,

Творчества тверд и загадочен почерк.

Движет рукой вдохновитель незримый

И высекает искры из строчек,

Переполняет силой движенья,

Силой вселенской любви заряжает,

Преображая все искаженья

Звездами будущего урожая.

Ты лежал на пустом берегу.

Умер бог. Бахрома разлетелась.

Провалился в разлом на бегу,

Совершенно не чувствуя тела,

Но прибой поднимался к ногам,

Щекотали индейские перья.

На душе не разгладится шрам

От единственной страшной потери.

Рябью знаки — следы на песке,

За плечами ворчание — ящер!

Пульс обрушился в левом виске:

Ты живой, все еще настоящий!

Млечный Путь опустил горизонт.

Так близки и бессильны пророки!

В грудь струей — хоть эфир, хоть азот,

Все равно не забвенье, а строки!

Не касайся ногами земли!

Мы как боги, глотнувшие сомы:

Наши мысли светлы, невесомы,

А за облаком ждут корабли.

Все тревоги остались вдали,

Промелькнувшая жизни страница —

Только сон, что обоим нам снится,

Чтобы им насладиться могли.

Ты любовь мою в вечность продли,

Путь души — только поиск блаженства,

И, полета познав совершенство,

Не касайся ногами земли!

В мир смотрю так, как смотрят дети

Да поэты, что к небу званы.

— Знаешь, я заблудилась где-то

Между нежностью и нирваной.

Города сметены потопом,

А любимые всюду рядом.

Я бреду по опасным тропам

Между радостью и распадом.

Жизнь короткая звездной крошкой,

Я на «ты» говорю с богами

И крадусь черно-белой кошкой

Между милыми — и мирами.

Я путаюсь в числах, путаюсь в датах,

Прозвищах городов.

Всюду обласканна, всюду крылата,

Не нахожу свой кров.

Есть для других спокойная гавань,

Домик на берегу.

Поиск души останется главным,

Я от цепей бегу.

Только с тобой по-прежнему рядом,

Через века — река…

Близость прославь последним парадом —

Волны и облака!

Ночью зови. Захочешь услышать —

Будешь тотчас со мной!

Милый мой, тише! Пожалуйста, тише…

В сердце — весь шар земной.

Как столетья назад — ветер вольный

Под дугой, в сугробах земля.

Тают белые колокольни,

Башни суздальского кремля.

На ресницах стынущий иней,

Жжет морозец, нынче свежо!

Знаю, что в холодной пустыне

Дух великий бдит, бережет

И нигде уже не оставит:

— От любви я не убегу!

Дальний свет заоблачных ставен

Золотится в сонном снегу.

Берег зимний — выше и круче,

Сердце в такт копытам стучит.

И никто — ни люди, ни случай —

Нас с тобою не разлучит.

Тишина закатами поздними,

Снега призрачная зола.

Сочетанье серого с розовым,

И над заревом — купола.

Звезды ранние, безымянные,

Серебром над снежной рекой.

Зимы злые, полозья санные

Бередят душевный покой.

Ноги выскользнули из стремени,

Чаша будущего пуста.

На душе мороз и безвременье —

Снова ждут прихода Христа.

Избы сказочны деревянные,

По старинным крышам резьба.

Все мы избранные и званые,

Если в сердце дышит судьба.

Я стараюсь не верить снам,

Я цепляюсь с трудом за явь.

Все, что хочешь, земле отдам,

Только ты меня не оставь

В этой гиблой сырой ночи,

Где хозяин — жестокий волк.

Без тебя даже Бог молчит,

А разлуки так долог срок.

Сохрани меня от луны,

Что морочит, по капле пьет,

Двойники, мертвецы, лгуны

Шевелятся во мгле болот.

Но когда мой затихнет пульс,

Обрывая тяжелый сон…

Я в объятьях твоих проснусь,

И ты будешь со мной спасен.

Я на землю упала замертво,

Обнимая усталый плес.

Волны призрачные гекзаметром,

Восклицательный знак — утес.

Сколько древней душе отмеряно

В новых обликах воскресать,

Столько буду пленяться берегом

И повсюду тебя искать.

Мне нечего тебе сказать,

Разбиты кольца между нами.

Играют волны именами

И душу не зовут назад.

Но страсти языки остры!

И астрами в ночи — светила.

Где с гуннами прошел Аттила,

Сияют звездные костры.

Всей жизни — вспомнить будет мало

И осознать. Из высших сфер

Разряды в миллион ампер.

Вдруг дрогнувшее покрывало

Сползает, обнажив химер.

Горит закат багрово-алый.

Ростки в веках дает Шумер

И царствует первоначало.

Шла к тебе, как д’Арк, — через драки,

Раздавая щедро лучи,

И твои я видела знаки

На знаменах разных мужчин.

Помогали выстоять предки.

Примут дочери, сыновья,

Что мы древа мудрости ветки

В вечном сумраке бытия.

Торопись! Срок сжат до предела.

Усложняется судеб вязь.

Я тебя искала и пела,

За тобой по звездам неслась.

Не молчи. Сияние длится.

Я молюсь сквозь сон голубой.

Долгий дождь омоет нам лица,

Породнив с вселенской судьбой.

Каждый стих — как кристалл,

Перекресток огней.

Точка входа в портал

Прошлой жизни моей.

Миг — волшебный орган

Начинает звучать,

Оживляя экран

Древней силой луча.

Высота, пустота

И пронзительный свет.

Всей душой — сквозь Врата! —

В тот же самый момент!

Уж лучше зубы сцепить, молчать.

— Не получается!

На судьбах Каинова печать.

Молиться? Каяться?

Свободы звездным огнем горим,

Вулканом адовым!

А за спиной стоят нефилим —

Потомки ангелов.

То ли молишься, то ли дремлешь:

Барабанный быстрее ритм!

Странник мира, свободный дервиш

Звездным танцем миры творит.

Над стихией времен и судеб

Белым вихрем расцвел тюльпан.

Вдохновенно кружится суфий.

Центр Вселенной — его тюрбан.

Прошедшим через Звездные Врата

Знакома с детства сердца пустота,

Воспоминаний мимолетных грусть

И тела неприкаянного груз,

Тоска чужая о других мирах,

Как поцелуй Вселенной на губах.

В забытых снах — цветы других планет,

Координат которых в картах нет!

Так долго ждем, когда настанет час

Зеленого межзвездного луча.

Пускай за ним так далеко идти —

Проводниками ангелы в пути!

И больше нет ни лжи, ни суеты,

Ни одиночества, ни бездн, ни высоты…

Раскройся. Предельно с тобой откровенна

Тропическими неземными ночами.

Взаимная страсть рвется в душу и вены

Лучами, космическими ручьями.

К началу! Сам Пан нам сыграл на свирели,

Все нимфы танцуют, созвездия в сборе.

Луна высока и всесильна в апреле:

В земную любовь посвятит нас с тобою.

Размыты границы, разбиты оковы,

Из моря — зарею — звенящее завтра.

Бегу в тебе радостно огненной кровью,

И ты мне миры открываешь внезапно.

Я знаю твои песни наизусть.

Терновый нимб — разящий круг от рампы.

Двойная боль острей и глубже ранит.

Излет души. С ума сошедший пульс.

Я — тоже ты. Я узнаю твой запах,

Ветрами прах развеян по земле.

Но каждой ночью — плакать. Пламенеть!

В закатах запад. Ты придешь внезапно.

Опять ныряю в кресло:

Сейчас начнется сеанс!

Давно неинтересно

Раскладывать пасьянс.

Живут же где-то люди!

Идут в кафе, в кино,

Но видеть то, что будет,

Им свыше не дано.

Ни в будущем, ни в прошлом

К их душам нет ключа.

А я бездомной кошкой

Скитаюсь по ночам

И вижу много судеб,

И знаю сто миров.

Живут же где-то люди!..

И даже спят без снов.

Осуществляюсь как сон, как пророчество:

Мир без тебя — иллюзия, призрак.

В жилах бежит твое одиночество

И отравляет новые жизни.

Из глубины я помню о прошлом!

Мы так давно друг друга искали.

Ты улыбнулся! И я тебе тоже!

Через экран — точно из зазеркалья.

Среди галактик года быстротечны.

— Брызнут дожди! Мы опять будем рядом…

И обожжет желанная встреча

Молниеносным в сердце разрядом.

Ты избавляешь меня от тоски,

В волны бросаешь огненной лавой.

Все мы лишь ангелы и моряки.

Жить — не с руки. Нам летать или плавать.

Для погружений в тайны пучин

Жабры даны, но у нас еще крылья!

Бездна — удел бесстрашных мужчин.

Музам — полет, рассказать, что мы были.

Будь тем, кто есть. Пересекая море,

Мы все причалим к дальним берегам,

И я печаль разлук твоих отмою,

И я волной прижмусь к твоим ногам.

Запомни миг, и горизонт, и скалы.

Как мы давно хотели быть вдвоем!

Как ждали шторм! И как всю жизнь искали,

Чтобы восстать одним небытием!

Твоей любовью время для,

Вдохну грозу перед полетом.

Когда закончится земля,

Мы все шагнем к иным высотам.

Условным будет переход,

Преображенье — без усилья!

Межзвездный ветер полыхнет,

Забытые расправит крылья.

Разрушен оболочек груз:

Для бабочки не нужен кокон!

От ста смертей освобожусь,

Ста жизней улыбнусь осколкам.

Мне Солнце ярко вспыхнет вслед,

Планеты промелькнут гурьбою…

Я встречу завтрашний рассвет

Над звездами. Вдвоем с тобою.

Видеть сны и делать наброски

На песке — мудрей и наивней.

С высоты летят отголоски,

Обещая звездные ливни.

Встрепенулись недра, вулканы,

У морских глубин привкус пепла!

Мне рассказывали великаны,

Как с небес обрушилось пекло,

Погрузилось в бездну лазури!..

— Видишь, вновь земля голубеет?

Пирамида в архитектуре —

Нам еще неведомый берег.

Все дожди в веках — слезы сфинкса,

Очищают души водою.

Вплавь — от Сириуса до Стикса! —

По волнам бегу за тобою.

Мы друг для друга проводники,

Учителя, зеркала и пророки!

Нити пространственных связей крепки,

Чувствуем отклик: мы не одиноки!

Сердцем вперед, к неизвестным мирам!

Звезды нас ждут. И в веках помнят люди.

Мы цепь огня и добра. В помощь нам

Все, кто глядит в небеса. Все, кто любит.

Растворилось упрямое эго,

Став песчинкой средь многих миров.

Я смотрю на планету с разбега,

Золотится вуаль облаков.

Я кружусь в стае солнечных чаек:

Разомкнулась рождений петля!

Всей безмерной душой восхищаюсь,

Как волшебна в полете земля.

И закончив круги карнавала,

Став энергией света опять,

Я признаюсь, как я тосковала

По великому дару — летать!

Стал крылатым измученный камень,

Пробудившись от длительных снов.

Не забуду, что за облаками

Дышит лучший из дальних миров!

И его уберечь будет благом:

Нам достаточно свежих могил!

Я к борьбе призову всю отвагу

И защиту невидимых сил.

Холодный вечер. Тщетно жду известия.

Вот так сгорал и воскресал Шекспир!

Любимый, из какого ты созвездия?

Здесь, на земле, нам не хватило лир.

Мы разминулись — это дело времени.

Ты слишком молод, я почти стара.

Но надо мной ты снова кружишь Лебедем

И рассыпаешь звезды до утра.

Мы оба — сон совсем другого гения!

Там, где горит рассвета полоса,

Дай мне еще немного вдохновения,

Я о тебе успею написать.

В этом мире — мрачном, пустом,

Где глаза людей как провалы, —

Будет ли хоть кто-то щитом,

От скорбей земных покрывалом?

Или мне — наследство богинь:

Стрелы, жар медвежьего меха

И небес сверкающих синь —

Самым верным сердцу доспехом.

Птах не дремлет. Жизнь — тренировка

Для души — справляться со страхами.

Смерть — дурацкая рокировка.

Нуль, пакет с коричневым сахаром,

Вен уродливых татуировка.

Анх закручен, как автострада.

Развернулись — и ахнули:

За Дуатом вновь Эннеада!

— Неплохая тусовка.

Моя всемирная прописка:

Сегодня здесь, а завтра — там…

Вот я брожу по Сан-Франциско,

Ночую по чужим углам.

И в полночь, завернувшись шалью,

В кафе дешевых кофе пью,

Не встраиваюсь, не мешаю,

Себя в витринах узнаю.

Я стала гостьей, посторонней,

Здесь у меня нет дел и виз,

Мне скоро к югу… Сумрак тонет;

И влажен океанский бриз.

Дальняя точка орбиты в прошлом,

Уже на сближенье пошли планеты,

В мою галактику ты заброшен,

Чувствую кожей — дальние ветры!

Мне в этот раз тебя встретить трудно,

Я так устала от реинкарнаций.

Твой зов сомненья сметает и рубит,

Рубином горит… Как легко — подниматься!

Ты чувствуешь, что давным-давно живешь на вулкане,

А иллюзия счастья — дальний, смешной отголосок.

Мы ищем и не находим друг друга в этом тумане,

Тающий город похож на черно-белый набросок.

Только тени кругом: люди больше не могут без масок.

— Это Москва! Город солнечный, звонкий, старинный…

Там, где трудился когда-то загадочный мастер,

В плотном мареве сером задумчиво тонут руины.

Горький дух катастрофы не каждый еще здесь учуял.

Птицы гнезда покинули, выцвели прежние краски.

Всюду призраки смерти. В окне зажигаю свечу я.

Моя дымная жизнь в этом августе кажется сказкой.

Мир катится в тартарары.

Ты меня учишь тантре.

Над горизонтом горят костры.

Это ли видел Данте?

В горле першит от облаков.

Щурят глаза ищейки.

Прочь из отравленных городов —

На острова, в пещеры.

Зыбкое марево в пять утра.

Над побережьем сумрак.

Американскую пастораль

Бликами — нарисую.

Герои, боги, мудрец и нищий —

Все в этом мире кого-то ищут,

Мольбы доносятся: сверху, снизу.

Далекий свет по мирам рассеян:

Так Пенелопа ждет Одиссея,

Тезей на остров далекий призван.

Осирис! — тщетно зовет Исида.

Крик Персефоны из тьмы Аида —

К ногам Деметры сухие листья.

Цветет Адонис, никем не узнан,

Инанна мается без Таммуза,

Рыдает бедная Аметиста.

…А я ищу своего флейтиста…

Рушатся кафкианские замки.

В мире дух безверия зыбкий.

А душа — свободная куртизанка —

Узнает тебя по улыбке,

По глазам, движениям, голосу —

В нем летит дыхание вальса!..

За тобой — по водам, по воздуху,

Ни мгновенья не сомневаясь.

Миг рожденья, час похорон —

Меж мирами привычно странствуем.

Прихожу к тебе ото всех сторон,

Мы от века — бродяги страстные!

Ты находишь меня везде,

Днем ненастным и ночью ветреной.

По пескам иду, по воде —

К яркой жизни, другим неведомой.

В пальцах звезды — цветной горох.

В небесах оживают призраки…

Утро вечно берет врасплох

И бросает на землю искрами.

И кто мне сказал, что мы в этом мире игрушки,

Когда сон реальности с детства мне кажется рваным.

Приподнимаю голову от подушки,

Выскальзываю из осточертевшей нирваны.

Здесь кругом океан! И над штормом — подобье оркестра.

Я нырну в горизонт, я русалка, не помнишь ты разве?

И я знаю: в надземных широтах достаточно места,

Чтобы вместе с тобой мы творили в экстазе.

У тебя в глазах голубые звезды.

У тебя в глазах межпланетный холод.

Улетают птицами весны.

Мир безликий в куски расколот.

Даже если в жизни мы люди.

Даже если здесь не быть вместе.

Ты сыграешь любовь на лютне,

Отзовусь — в небесном оркестре.

На земле остались перемычки между мирами —

Ходы и выходы, пересеченья, туннели.

В далеком прошлом справляться с ними умели,

Потом застыли статуями в Нотр-Даме.

Но через нас до сих пор доносится голос,

Мы проводники, зеркала невидимых связей.

Мир, людям неведомый, слишком многообразен.

И, погружаясь в него, я оставила гордость.

Уходит время, как песок.

Мы ждем, пока не вышел срок.

И все равно — поэт, пророк,

Пусть Енох или Самуил —

В песках пустынь огонь остыл,

Искать тебя — не хватит сил.

Но знаний чаша горяча,

Ее вкусила невзначай,

Не плачь и не руби сплеча.

Мы оба только часть игры,

На небесах горят костры,

Давно открыты все миры!

Пусть ты силен, а я слабей,

Но мы идем среди людей

И верим в торжество идей

Надземных! Я тебя ждала.

Внутри — карельская скала…

Ты снизошел. А я — взошла.

Засеяны зерна. Колосьями злаков

Звездные карты новых вселенных.

Я не просила подсказок и знаков,

Видела кромлехи и дольмены.

Мудрость и память любви принимаю.

Земные просты и невзрачны знаменья.

С тобою иду — сквозь затменья — к Синаю,

К мгновенью, в котором смыкаются звенья.

Нечаянно любовь опять обожгла в гортани.

Я делаюсь тихой, беспомощной и немою,

Вдруг ухожу в глубины морей, как «Титаник»,

Ты не отыщешь меня уже, не отмолишь.

Я бью хвостом, ныряю русалкой проворной,

Но если догонишь — меня уже не оставишь.

Ты был царем… А сегодня окажешься вором,

И нам двоим это вовсе не важно.

Ты говоришь, впереди путь тяжелый

и длинный. Адажио — льющейся на руки пряжи.

Еще мы не сблизились и наполовину,

Но я так хочу видеть, чувствовать — дальше!

Принять вширь и вглубь тот октябрьский воздух,

Который дожди синим облаком вяжет.

Ты в кольца мне вправил с рождения звезды…

— Мы встретимся вновь, мы полюбим однажды.

Странный вечер тайной отсрочен.

В сердце памяти горькая мята.

Наши встречи отчаяньем смяты.

Дни сверкают гурьбой между строчек.

Карма тает в солнечной Каме,

Затихает звонами лютни.

Воскресают к радости люди.

Мы встречаемся между мирами.

Мастер чистит последние градусы,

Увлечен асцендентом Сатурн.

Впереди столько поводов к радости,

Столько вместе увиденных лун!

Я не буду по мелочи ссориться!

Наша боль пеплом храма горчит.

Я Шехина души, мироносица

В сокрушенной вселенской ночи.

Сверкают души, что в тела одеты,

Они видны с закрытыми глазами.

Приходят в мир божественные дети,

Архангелы летают меж мирами,

Когда-нибудь мы обо всем расскажем:

Мне руку жмут пират и полководец.

А я молюсь за невесомых стражей

И неизвестных церкви богородиц.