Ядерное оружие ядерных и неядерных государств

Ядерное оружие Южно-Африканской республики

1

Южно-Африканская Республика (ЮАР) стала самостоятельным государством в 1961 году, выйдя из Содружества наций. У власти остались англичане, хотя по переписи 1960 года белые составляли 19, 3 % населения.

История ЮАР почти полвека была связана с постоянной расовой борьбой между белым (европейским) и чёрным (африканским) населением. Наследники колониального господства Британского Содружества наций по-прежнему проводили в ЮАР политику апартеида. Эта крайняя форма расовой дискриминации в отношении коренного населения господствовала в Южной Африке ещё до образования государства ЮАР. Апартеид стал нормой и в последующие годы: коренное население лишали политических, социально-экономических и гражданских прав, вплоть до территориальной изоляции (изгнания). Дело часто доходило до геноцида – истребления отдельных групп населения по расовым, этническим и религиозным признакам.

В соответствии с международной конвенцией 1948 года «О предупреждении преступлений геноцида и наказании за него» была установлена ответственность за подобные деяния. Однако руководители ЮАР, воспитанные на колониальных формах правления, не считали обязательным следовать положениям данной конвенции. Они делали то, чем веками занимались их предки-рабовладельцы.

По отношению к своим соседям (Намибия, Ботсвана, Зимбабве, Мозамбик и Королевство Эсватини) ЮАР проводила агрессивную политику, которая часто сопровождалась кровопролитными стычками. Так, например, в 1966 году Южно-Африканская Республика, вопреки решению Генеральной Ассамблеи ООН, фактически оккупировала Намибию с её огромными запасами золота и алмазов.

В течение нескольких лет, начиная с 1980 года, военные отряды ЮАР нападали на Анголу и, занимаясь грабежами, наносили ей огромный экономический ущерб не только в области добычи золота и алмазов, но и урановой руды, цена на которую в те годы резко возросла.

Возмущение африканцев иногда выливалось в вооружённые восстания, и кровь лилась рекой. Борьба против агрессии и апартеида как в странах Южной Африки, так и в самой ЮАР постепенно набирала обороты. Особенно она усилилась после того, как в 1964 году активный борец за права чернокожих Нельсон Мандела был приговорён к пожизненному заключению. Его единомышленники в огромном количестве, словно людское море, стали заполнять улицы и площади Претории (столицы ЮАР), причём с оружием в руках. Для военно-политического руководства ЮАР стало ясно – малочисленная армия белых с обычным оружием скоро не в состоянии будет отбиваться от чернокожих, живущих в соседних странах Южной Африки.

Пока не поздно, власти Претории решили обзавестись оружием массового поражения в качестве сдерживающего фактора. Выбор пал на ядерное оружие, поскольку химическое и биологическое оружие решением ООН было запрещено.

Огромные финансовые расходы, связанные с созданием ядерного оружия, правителей ЮАР не волновали – денег на то, чтобы остаться у власти, они не жалели. Впрочем, и страна была не из бедных. Кроме того, для создания ядерного оружия ЮАР имела определённый задел в атомной сфере: в течение 10 лет (с 1950 по 1960 гг.), будучи ещё в Британском Содружестве, Претория проводила научные исследования в области мирных ядерных взрывов и использования атомной энергии (под эгидой Южно-Африканского Совета по атомной энергетике). Для обеспечения финансирования научных исследований была привлечена корпорация по надзору за добычей урана в стране и промышленной торговлей.

Большую помощь в своей деятельности ЮАР получила после того, как в 1957 году заключила на 50 лет соглашение о сотрудничестве с США в рамках международной программы «Атом для мира». Это предоставило возможность ЮАР без санкций и осуждения со стороны международной общественности приобрести у одной из компаний США исследовательский ядерный реактор, который (в случае необходимости) мог быть использован для получения оружейного плутония.

В 1965 году американская компания доставила в ЮАР ядерный реактор с достаточным для его работы количеством обогащённого (на 90 %) уранового топлива. Реактор был размещён в бетонном бункере под землёй в местечке Пелиндаба. Именно здесь началось строительство первого Центра ядерных исследований страны.

Учёные-физики ЮАР, в основном иностранцы из Европы, быстро освоили ядерную технологию и в 1967 году самостоятельно, без помощи компаний США, построили копию такого же исследовательского ядерного реактора, но с низкообогащённым (до 2 %) урановым топливом и тяжёлой водой. При этом тяжёлою воду (более пяти тонн) им поставили США, в связи с чем американцы были подвергнуты резкой критике со стороны международной общественности за помощь ЮАР в создании ядерного оружия. После этого США наотрез отказались продавать ЮАР тяжёлую воду, что осложнило работу с ядерными реакторами.

В 1969 году по распоряжению правительства ЮАР плутониевый проект атомной бомбы был заморожен. Учитывая большие запасы урановой руды в стране, было решено перейти на более дешёвый и простой по конструкции проект создания урановой атомной бомбы.

Действительно, ЮАР могла добывать столько урановой руды на своей территории, сколько надо для изготовления ядерных боезарядов различного назначения, и, главное, не зависеть от других стран. К тому времени были уже освоены газодинамические методы обогащения природного урана до степени ядерно-активного урана-235.

Техническую и технологическую помощь в этой сфере ЮАР получала от различных стран, в частности от Израиля и Пакистана. Вот один из примеров такого взаимодействия: в 1969 году два старших научных сотрудника ЮАР встретились с пакистанским инженером-ядерщиком Султаном Махмудом из Бирмингемского университета, чтобы совместно проводить исследования в области методов обогащения природного урана. Сотрудничество учёных позволило южноафриканцам приобрести достаточный опыт в сфере новых ядерных технологий.

Следует заметить, что создание ядерного оружия в ЮАР проходило в основном под прикрытием программы мирных ядерных взрывов. В частности, по заявлению министра горной промышленности ЮАР Карла де Вета, «ядерные взрывы будут использоваться в целях горнодобывающей промышленности страны».

Вопросы, связанные с мирными ядерными взрывами, не раз обсуждались на заседаниях правительства страны. В процессе одного из таких обсуждений Южно-Африканский Совет по атомной энергетике создал особую Комиссию для определения технических и экономических аспектов ядерных взрывов.

Буквально через год, в начале 1970 года, Комиссия представила правительству отчёт, в котором были определены цели проводимых работ в области ядерного оружия. Из нескольких целей главными, по мнению членов Комиссии, являлись две:

1) создание атомной бомбы, которая станет опорой апартеида ЮАР;

2) обеспечение защиты страны от возможного нападения «чёрных» стран или их друзей, включая Советский Союз.

Действительно, СССР активно выступал с осуждением апартеида, геноцида и агрессивной внешней политики Южно-Африканской Республики. Но не в такой же форме, как ядерное нападение на ЮАР! Этот кошмар придумала ЮАР, чтобы оправдать стремление к созданию ядерного оружия, играющего роль сдерживающего фактора в их внутренней и внешней политике.

Однако руководители ЮАР понимали, что самостоятельно создать атомную бомбу они не смогут, так как не было ни соответствующих научных кадров, ни технологий. Было понятно, что США и Франция, с которыми Претория дружила (а Франция даже покупала у неё уран) не смогут помочь ЮАР обзавестись ядерным оружием из-за возможного в таком случае громкого международного скандала.

За помощью по созданию атомной бомбы пришлось обратиться к Израилю, с которым ЮАР уже вела активную торговлю (армия Претории была вооружена израильским оружием). В конце 60-х годов министр обороны ЮАР Питер Бота решил лично обратиться к руководству Израиля, поскольку военно-политическая верхушка ЮАР в принципе была против сотрудничества с Израилем из-за плохого отношения белого населения ЮАР к израильскому государству, которое было наиболее яростным сторонником отмены режима апартеида в стране.

Израиль с удовольствием пошёл на сотрудничество с ЮАР по той простой причине, что у него не было своего урана, без которого атомные заряды не изготовишь, зато у ЮАР урана было предостаточно.

Первая встреча израильских и южноафриканских военных и учёных состоялась в Йоханнесбурге в начале 1970 года. Результатом этой встречи стало подписание первого рабочего договора между ЮАР и Израилем, согласно которому Претория брала на себя обязательства по поставке Израилю урановой руды (так называемый «жёлтый пирог»), а Израиль – по поставке ЮАР уже обогащённого урана-235 для сборки ядерных взрывных устройств. Кроме того, Израиль готов был поставлять ЮАР ракеты, способные нести боеголовки «специального назначения» (кодовое название ядерных боеголовок).

Подписанный договор придал учёным-ядерщикам ЮАР уверенности в том, что с помощью израильтян им удастся добиться поставленной цели – создать «расистскую» атомную бомбу, подобно «исламской» в Пакистане.

2

Власти ЮАР поддержали творческий порыв своих учёных и в начале 1971 года официально подтвердили необходимость проведения мирных взрывов для нужд страны. При этом был обновлён состав Комиссии по ядерной программе и определена компания Armscor, ответственная за производство оружия массового поражения – ядерного, химического и биологического.

В 1973 году Комиссия и компания Armscor приступили к разработке урановой атомной бомбы пушечного типа, а уже в 1974 году было выбрано и подготовлено место для её испытания.

В 1974 году настал момент, когда оба государства решили расширить военное сотрудничество, для чего подписать новый договор, но уже на правительственном уровне. Делегации, которые возглавляли от ЮАР премьер-министр Балтазар Йоханнес Форстер, а от Израиля – министр обороны Шимон Перес, тайно встретились на роскошной вилле, стоящей на берегу Женевского озера. Делегации поработали плодотворно: текст составленного ими договора размещался более чем на ста страницах.

Согласно этому договору ЮАР закупало у Израиля разное оружие на сумму 300 миллионов долларов. Основная часть этой суммы шла на приобретение новейших израильских баллистических ракет «Иерихон». На самом же деле Претория получила американские баллистические ракеты старого типа МХ-Н, которые Израиль продал ЮАР без ведома и разрешения США, то есть, по сути дела, обманывая своего стратегического союзника.

Кроме того, договор включал в себя пункты, по которым обе стороны могли:

1) использовать свои территории для складирования разного оружия;

2) оказывать всемерную помощь оружием, боеприпасами, медикаментами и продуктами питания в случае, если каждая из них оказывалась в состоянии войны.

Были, конечно, и другие важные вопросы военного сотрудничества. Однако самым главным из них был пункт, окончательно закрепляющий именно ядерное сотрудничество между двумя странами и подтверждающий готовность Израиля помочь ЮАР в создании собственной атомной бомбы в обмен на уран, золото и алмазы.

Буквально через месяц после подписания договора копия сверхсекретного документа лежала на столе начальника Главного разведывательного управления СССР. Оказалось, что у советской внешней разведки в Генштабе армии ЮАР был «свой» человек – полковник Дитер Герхард.

Об этом было немедленно доложено Леониду Брежневу, но тот решил преждевременно не поднимать шума по этому поводу и проследить за тем, как будут развиваться события дальше.

В начале 1976 года Дитер Герхард прислал в Москву шифровку о решении ЮАР провести испытание своей атомной бомбы в пустыне. Его сведения были вполне достоверными. Действительно, Совет по атомной энергетике ЮАР для испытания ядерного оружия выбрал пустыню Калахари, место к северу от Апингтона. В течение почти двух лет (1976–1977 гг.) там проводились работы по бурению скважин и обустройству двух шахт (глубиной 216 и 385 м).

Только после получения этих сведений Кремль решил вмешаться в ядерные дела ЮАР и показать всему миру, что он в курсе происходящего.

Первыми, кому Москва сообщила (через своё посольство в Вашингтоне) точные сведения о том, что ЮАР готова провести испытание своей атомной бомбы, были США. При этом Кремль подчеркнул, что наличие у ЮАР ядерного оружия приведёт к возникновению принципиально новой военно-политической ситуации на африканском континенте, а сами испытания могут нанести серьёзный ущерб экологии и состоянию здоровья жителей соседних с ЮАР стран. Также Кремль просил американцев несколько «охладить пыл» своих друзей из Претории в вопросе создания собственных ядерных сил.

По мнению большинства экспертов и политологов, американцы особой любви к ЮАР не проявляли, так как поддерживать апартеид в этой стране мешали принципы демократии. Кроме того, в Вашингтоне понимали, что многие страны Европы вообще были против введения политических и экономических санкций против ЮАР. В частности, та же Франция на словах осуждала апартеид, а на деле не раз повторяла: «Введение санкций против ЮАР равносильно введению санкций против Франции». Рвать экономические связи со страной (имеется в виду ЮАР), которая снабжает тебя ураном, не хотелось.

Перед тем как осадить ЮАР за её намерение испытать свою атомную бомбу, американцы решили проверить сведения русских. Проверка показала, что они верны. На снимках космического спутника были отчётливо видны огромные ямы в африканской пустыне, величина и конфигурация которых не вызывала сомнений, что это были скважины для ядерных испытаний.

После этого США немедленно направили ЮАР грозную ноту, в которой требовали немедленно прекратить все работы по подготовке к ядерным испытаниям, угрожая в противном случае вместе с СССР добиться международных санкций.

Власти Южно-Африканской Республики не стали перечить США, полагая, что это им может дорого обойтись. Они решили дождаться лучших времён и испытать свою атомную бомбу в другом месте. В ответной ноте ЮАР пообещала, что никаких ядерных испытаний в африканской пустыне не будет.

Пережив осечку в своём намерении провести ядерный взрыв, южно-африканские учёные-физики решили перейти к «холодным испытаниям» атомной бомбы (без использования урана-235). При этом предусматривалось, что испытания будут подземными с использованием бомбы с фиктивным сердечником. Это позволит сделать теоретические прогнозы относительно реальной детонации. Потом с помощью компьютерной программы можно определить и мощность ядерного взрывного устройства. «Холодные испытания» атомной бомбы без наличия высокообогащённого уранового ядра Советом по ядерной энергетике ЮАР были запланированы на август 1977 года.

Однако эти испытания пришлось отменить. В начале августа советская внешняя разведка, имея данные средств наблюдения и агентурные сведения, сообщила американскому ЦРУ о подготовке ЮАР к «холодным испытаниям» атомной бомбы. Разведывательный самолёт США подтвердил наличие полигона, и 28 августа 1977 года в газете «Вашингтон Пост» было опубликовано заявление: «Мы на 99 % уверены, что строительство полигона является частью подготовки к ядерным испытаниям».

Правительства СССР и Западной Европы потребовали от ЮАР отменить испытания. Даже министр иностранных дел Франции пригрозил разорвать контракт с ЮАР на поставку ядерных реакторов.

В этой обстановке постоянного давления мирового сообщества Совет по ядерной энергетике ЮАР принял решение создать (с участием компании «Armscor») небольшой «сдерживающий» арсенал урановых атомных бомб пушечного типа (копий американской бомбы «Малыш», сброшенной на Хиросиму). И эту задачу компания «Armscor» выполнила: к 1980 году было собрано шесть таких атомных бомб.

В последующие два года проводилась активная работа по совершенствованию ядерных взрывных устройств – так называемых сердечников. Особое внимание уделялось увеличению мощности ядерных боезарядов и обеспечению безопасности их эксплуатации.

К концу 1982 года компания «Armscor» построила ряд опытных и серийных моделей «умных» телевизионно-управляемых бомб под кодовым названием HAMERKOP (Мотоглав).

Одновременно с созданием ядерного арсенала и совершенствованием технических характеристик ядерных взрывных устройств Комиссия по ядерной программе ЮАР ломала голову над поиском нового, более секретного места для испытания атомных бомб. К этому ЮАР постоянно подталкивали и израильтяне, которым нужны были ядерные взрывы для поддержки своей ядерной программы.

Израиль остановил свой взгляд на огромном водном массиве Антарктики. «Действительно, хороший район для проведения ядерных взрывов, – подтвердили они. – Там практически никогда не проходят международные суда, над ним уже с начала сентября висят плотные облака, затрудняющие наблюдения спутников».

План действий был прост: само местонахождение квадрата для испытаний (район необитаемого острова Буве в Южной Антарктике) и погодные условия в нём позволяют небольшой эскадре в 3–4 боевых корабля незаметно войти в этот квадрат, за несколько часов подготовить всё, что нужно для испытания атомной бомбы, произвести взрыв, быстро сделать необходимые замеры радиоактивности и столь же незаметно покинуть квадрат.

Проведение испытаний ядерного оружия было запланировано на утро 22 сентября 1979 года.

Первыми об этом узнали, конечно, советские разведчики от своего сотрудника в ЮАР Алексея Козлова и поделились этой новостью с американцами. Вскоре и само ЦРУ заподозрило что-то неладное, когда обратило внимание на то, что армия ЮАР закрыла свой самый южный порт Саймонстаун для входа посторонних судов. Сразу было высказано предположение, что, возможно, ЮАР решила провести ядерное испытание не на суше, а в океане. Однако никаких объективных доказательств не нашлось, пока, как говорят, гром не грянул. Ровно в 3 часа утра 22 сентября 1979 года перо самописца на метеостанции «Патрик» прыгнуло вверх и устроило «дьявольскую пляску».

Это были сигналы американского спутника, который летал по своей космической орбите на высоте более 100 километров и следил не только за метеообстановкой, но и за уровнем радиации над земной поверхностью.

По логике вещей резкий скачок самописца от пришедшего со спутника сигнала мог означать только одно: в районе Антарктики кто-то взорвал атомную бомбу! Рапорт дежурного офицера по закрытой связи быстро дошёл до Пентагона. В 4 часа утра там уже светились окна, а генералы решали, когда и как об этом доложить президенту США.

Настроение у них было, прямо сказать, паршивым… Действительно ли был ядерный взрыв, и кто это сделал? Вот два вопроса, которые волновали генералитет Пентагона перед тем, как идти на ковёр в Овальный кабинет Белого дома.

– Господа, меня интересует вопрос: не мог ли резкий скачок уровня радиации быть вызван какими-то естественными причинами? – спросил один из участников совещания.

– В принципе мог, – ответил главный военный метеоролог. – Бывают же мощные вспышки на солнце. Хотя на моей памяти такого срабатывания датчиков не было.

– Такой чёртовой пляски самописца и я не припомню, – подтвердил начальник Управления стратегической разведки. – Думаю, что это был атомный взрыв. Я уже распорядился выслать в намеченный квадрат Антарктики специальный корабль для взятия проб воды, планктона и других живых организмов, что поможет подтвердить или опровергнуть наши предположения о взрыве. Кроме того, наши разведывательные самолёты с рассветом проведут тестовые полёты над Индийским океаном для определения уровня радиации в воздухе.

– А может, это русские дурят всем головы? – предположил один из генералов.

– Ну не настолько же они глупы, чтобы пойти на такой шантаж и запятнать свою репутацию, – ответил начальник восточноевропейского управления. – Зачем им взрывать бомбы в Антарктике, если у них есть два прекрасных ядерных полигона – Семипалатинский на юге и Новоземельский на Крайнем Севере.

– А если это сделали французы?

– Оставьте, господа, про французов мы всё знаем, – сказал начальник Управления стратегической разведки. – Скорее всего, это дело рук ЮАР или Израиля.

– А я думаю, что это их совместное решение, – подхватил мысль главного военного разведчика один из чинов Пентагона. – Они уже давно сотрудничают в области ядерного оружия. А это, как вы понимаете, нехорошо для Соединённых Штатов. Особенно, если в этом деле действительно замешан Израиль. Вы понимаете, что скажут Советы, если это подтвердится?! В какой ситуации окажется наш президент? Как на это посмотрит мировая общественность?

Дискуссия затянулась до утра.

3

Между тем президент США Джимми Картер после лёгкого завтрака, выпив чашечку кубинского кофе, пребывал в прекрасном настроении. Его личный секретарь ещё не успел доложить о возможном ядерном взрыве в Антарктике.

Однако краткие доклады генералов Пентагона его огорчили, и от прекрасного настроения не осталось и следа. Подводя итоги совещания, он так же, как и военные, был краток и в своей манере резко и начистоту заявил:

– Если эти испытания действительно производил Израиль, то его правительство должно будет понять, что на этот раз мы их прикрывать в ООН не станем.

Но на заседании ООН по вопросу проведения атомного взрыва в Антарктике Джимми Картер сменил гнев на милость и обвинил в этом только ЮАР, тогда как Советский Союз – ЮАР и Израиль.

В том, что в квадрате Антарктики кто-то произвёл атомный взрыв, сомнений у СССР и США не было, хотя наличие радиации не подтвердили ни специальные корабли, ни разведывательная авиация. В этом вопросе Советский Союз опирался на данные, полученные своей внешней разведкой, а США – на показания датчика своего спутника. Но кто подорвал бомбу у берегов Антарктики? Этот вопрос повис в воздухе…

На заседании ООН представители ЮАР выбрали израильскую стратегию «ядерной неопределённости» – они не подтверждали, но и не опровергали наличия у своей страны ядерной бомбы. При этом призывали народы мира задуматься над тем, что Южно-Африканская Республика и в самом деле может и должна иметь ядерное оружие, с помощью которого она способна отстоять свои национальные интересы.

Израиль, наоборот, встал в позу оскорблённого государства: его представитель в ООН в жёсткой форме требовал у своего советского коллеги объяснений, на каком основании тот считает, что Израиль каким-то образом причастен к произошедшему в Антарктике? «Есть ли у СССР какие-либо тому доказательства?» – громко вопрошал он.

Конечно, доказательств, кроме данных внешней разведки, не было. Но об этом в стенах ООН говорить не принято. Советский Союз продолжал настаивать на том, что Израиль всё-таки провёл испытание атомной бомбы в Антарктике. И был прав.

Под влиянием многочисленных публикаций в американских и европейских СМИ, а также под давлением мировой общественности США решили докопаться до истины в вопросе о ядерном взрыве в Антарктике. Президент Джимми Картер создал специальную комиссию независимых экспертов во главе с бывшим начальником отдела по особо секретным проектам Министерства обороны доктором Джеком Райеном. Комиссия должна была собрать имеющуюся информацию о происшествии в Антарктике и предоставить свои выводы лично президенту.

После нескольких месяцев работы комиссия пришла к двум прямо противоположным выводам:

1) возле берегов Антарктики была взорвана тактическая атомная бомба мощностью порядка 3 килотонн в тротиловом эквиваленте. Поскольку тактических ядерных бомб у ЮАР в то время не было, то просматривался израильский след испытаний атомной бомбы;

2) никакого ядерного взрыва 22 сентября в данном квадрате мирового океана не было. Причин вспышки радиоактивного излучения в этом районе комиссия выяснить так и не смогла.

В кулуарных разговорах некоторые члены комиссии делали намёки на сверхъестественные силы, в частности на возможность срабатывания самописцев метеостанции «Патрик» от сигналов космических пришельцев – гуманоидов. Однако большая часть мировой цивилизации, не верившая в НЛО, это предположение сразу же отмела.

Большинство экспертов были согласны с первоначальной версией советских и американских военных: «То, что произошло осенью 1979 года, было испытанием атомной бомбы. И, вероятнее всего, Израиль был самым непосредственным образом причастен к этому испытанию».

Несмотря на мировой скандал с ядерным взрывом у берегов Антарктики, южноафриканская компания «Armscor» не стала сворачивать свою деятельность. Отказываться от крупных доходов – не в её правилах и планах! Правда, исследования и доработку особо секретных образцов атомных бомб пришлось перенести из Сомчема в Пелиндабу, где защита от внешних разведок была организована на более высоком уровне.

В 1982 году был собран первый образец под кодовым названием «Hobo». Это устройство имело заявленную мощность в 6 килотонн в тротиловом эквиваленте. Именно этот ядерный взрывной заряд планировался для использования в серийных атомных бомбах.

В качестве их носителей предполагалось использовать самолёты ВВС ЮАР, а также бомбардировщики американского производства типа «Канберра». Но вскоре от них пришлось отказаться. Дело в том, что обнаружилась уязвимость этих самолётов после того, как Куба поставила Анголе современные средства противовоздушной обороны (скорее всего, советского производства). Это заставило вооружённые Силы ЮАР искать другие типы самолётов с технологией защиты «Стелс» («самолёты-невидимки»).

Кроме того, предпринимались попытки получить ракетоносители израильского производства. В частности, ещё в 1974 году израильтяне снабдили восемь ракет «Иерихон-2» для ЮАР некими «особыми боеголовками». На самом деле эти боеголовки были ядерными.

Миротворческая организация с названием «Инициативы по сокращению ядерной угрозы» опубликовала статью службы новостей Би-би-си (BBC World Service) о том, что в 1980-е годы Израиль оказывал ЮАР существенную научно-техническую помощь в сборке баллистических ракет RSA-3 и RSA-4, основанных на израильских ракетах «Шавит» и «Иерихон». В конце 80-х годов три ракеты RSA были выведены на суборбитальные траектории в рамках спутниковой системы связи, отвечающей за фотоснимки из космоса и наблюдение за движением военной техники.

Следует отметить, что, активно занимаясь созданием атомных бомб и разработкой их носителей, некоторые частные компании ЮАР с 1980 года на свой страх и риск проводили исследования в области химического и биологического оружия. Они прекрасно знали, что это оружие массового поражения запрещено Женевским протоколом 1925 года, а биологическое оружие ещё и Конвенцией ООН 1972 года. Но горстка белого населения ЮАР привыкла считать, что для обеспечения в стране режима апартеида все способы и методы хороши. Поэтому инициатива этих компаний была поддержана и на правительственном уровне: в начале 1983 года власти ЮАР утвердили секретный план под кодовым названием «Побережье». Его цель – производство снаряжения якобы оборонительного характера, включая противогазы, маски, плащи и костюмы химзащиты. Но постепенно исследования коснулись и самих отравляющих веществ (смертельных газов типа иприт и др.), а также средств для их применения (ракеты, снаряды, мины и авиационные бомбы).

В процессе разработок были проанализированы и результаты боевого использования химического оружия (в историческом разрезе времени). В частности, первого в истории человечества случая химической атаки немцев во время Первой мировой войны, а также применения отравляющих газов во время Гражданской войны в России (1920 год), когда маршал Тухачевский усмирял восставших против советской власти тамбовских крестьян («Антоновский мятеж»).

Естественно, программа «Побережье» с годами стала выходить за рамки оборонительных целей, несмотря на официальные заявления руководства ЮАР в обратном. Но недаром говорят, что всё тайное становится явным. В 1986 году тяжелобольной сержант спецназа ЮАР Виктор де Фонсека проговорился о тайных операциях своего подразделения, связанных с химическим оружием. После этого предателя нации убрали: он был отравлен.

Что касается биологического оружия, то учёные-биологи ЮАР сосредоточили своё внимание на исследовании способов заражения людей опасными бактериями и вирусами. При этом производились большие партии возбудителей холеры, чумы, сибирской язвы, а также миорелаксантов, вызывающих расслабление мышц – идеальное орудие убийства, замаскированного под внезапную остановку сердца.

Кроме того, южноафриканским учёным-биологам секретной лаборатории Роодеплат удалось разработать отравляющее вещество, которым пропитывали майки для студентов, участвующих в борьбе против режима апартеида. Случайно такая майка оказалась на известном борце за переустройство общества протестантском священнике Фрэнке Чикане. Его сумели спасти от смерти американские врачи. Ходили слухи, что в проекте «Побережье» работали над созданием вируса, смертельного для чёрных, но безопасного для белых. Это был расизм в чистом виде!

Однако до широкого применения дело не дошло. С приходом к власти в ЮАР Виллема Фредерика де Клерка проект «Побережье» был закрыт, а результаты его научных исследований и разработок ликвидированы. Это было связано с резким ухудшением состояния дел как внутри страны (активизация военного крыла Африканского национального конгресса), так и во внешней политике (военные действия в Анголе).

Руководство вооружённых сил ЮАР к тому времени испытывало большое опасение, что после кубинского вторжения в Анголу может быть угроза нападения «чёрных» стран на ЮАР. Поэтому в 1988 году ЮАР пришлось пойти этим странам на уступки и подписать так называемые Нью-Йоркские соглашения (или соглашения трёх стран – ЮАР, Кубы и Анголы), по которым Намибия получила независимость.

Внутри страны начались волнения, подстрекаемые Африканским национальным конгрессом (АНК), провозглашавшим своей целью ликвидацию режима апартеида и борьбу за демократическое переустройство общества.

В этой нестабильной для страны обстановке президент ЮАР Фредерик де Клерк принял важное политическое решение об отказе использования ядерного оружия и полном уничтожении всех его запасов. Этим он хотел показать чернокожим соседям по Южной Африке своё миролюбие, а мировой общественности – желание внести весомый вклад в восстановление стабильности в мире и регионе, а также возвращение ЮАР в региональную и международную политику с восстановлением доверия к стране.

ЮАР свернула свою программу ядерного оружия в 1989 году. Все атомные бомбы были разобраны и утилизированы. Правда, некоторые военные эксперты считают, что они были безвозмездно переданы Израилю. После завершения инспекции Международное агентство по атомной энергии (МАГАТЭ) подтвердило, что «всё ядерное оружие ЮАР было утилизировано», и выразило своё удовлетворение преобразованием ядерной программы ЮАР в мирную.

Ликовало по этому поводу и всё чернокожее население Южной Африки. Борьба против внутренней и внешней политики Претории принимала массовый характер. Наконец, под воздействием Африканского национального конгресса (АНК) и мировой общественности после 27 лет тюремного заключения власти ЮАР были вынуждены выпустить на свободу Нельсона Манделу – одного из самых известных активистов борьбы за права человека в период существования апартеида.

День 11 февраля 1990 года для всех чернокожих Южной Африки стал поистине историческим. В самой ЮАР это событие (выход Манделы из тюрьмы) транслировалось в прямом телеэфире, передавалось по радио и потом широко освещалось в мировой прессе.

Буквально через год, в начале 1991 года, Нельсон Мандела становится президентом Африканского национального конгресса, сменив на этом посту своего товарища по борьбе Оливера Тамбо.

Статус президента АНК дал Нельсону Манделе возможность встретиться с президентом страны Фредериком де Клерком. Беседа проходила как с глазу на глаз, так и в расширенном составе. В результате обе стороны пришли к единому мнению: «Все проблемы страны, включая и апартеид, необходимо решать мирным путём, а именно – путём переговоров…»

Этот факт не остался незамеченным мировой общественностью и даже Нобелевским комитетом. В 1993 году оба политических лидера ЮАР – президент страны Фредерик де Клерк и президент АНК Нельсон Мандела – были удостоены Нобелевской премии мира.

В 1994 году в ЮАР впервые прошли демократические выборы в парламент страны, на которых победила партия «Африканский национальный конгресс» (62 % голосов). Национальная партия Фредерика де Клерка оказалась на втором месте. В результате первым в истории ЮАР чернокожим президентом стал Нельсон Мандела, а его первым заместителем в правительстве ЮАР – Фредерик де Клерк.

Заняв пост президента ЮАР, мудрый Нельсон Мандела не стал мстить белому населению страны и устраивать резню, как это иногда бывало до него (например, бойня в Бойпатонге). В качестве своего оправдания перед чернокожим населением он сказал всего три слова, которые стали крылатой фразой: «Белые – тоже люди».

Таким образом, с начала президентства Нельсона Манделы в ЮАР для белого и чернокожего населения страны началась новая эра жизни по принципу мирного сосуществования. Оно пошло на пользу и тем, и другим…

Заканчивая эту главу, нельзя не отметить огромный положительный вклад ЮАР в историю человечества: Южно-Африканская Республика стала первым в мире государством, которое добровольно отказалось от ядерного оружия. Несколько позже её примеру последовали ещё три государства из числа бывших советских республик – Белоруссия, Украина и Казахстан.