Ядерное оружие ядерных и неядерных государств

«Военный Паритет»

1

«Я останусь без штанов, но атомную бомбу сделаю!» – эта крылатая фраза Мао Цзэдуна – Великого кормчего, как называли его товарищи по Коммунистической партии Китая, – долго «гуляла» по коридорам Ленинградской Военно-Морской Академии (ВМА). Это были годы хрущёвского периода Советского Союза. В ВМА тогда проходили обучение военно-морские офицеры стран Варшавского договора, а также других зарубежных государств, в том числе и Китайской Народной Республики.

Китайские слушатели факультета подводных лодок ВМА жили в офицерском общежитии на Чёрной речке, недалеко от места дуэли Александра Пушкина и Дантеса.

Для нас их жизнь была несколько странной: небольшая, кажется, из десяти человек, группа молодых, черноволосых, вечно улыбающихся ребят небольшого роста жила коммуной со скромным питанием из общего котла и строгим распределением выполнения хозяйственных работ. Вели себя тихо, упорно грызли гранит науки, на всём экономили, чтобы больше денег отправлять на родину. Некоторые из них достаточно хорошо знали русский язык и рассказывали, что весь китайский народ откликнулся на призыв председателя Мао помочь государству сделать Китай ядерной державой: «С миру по нитке – голому рубаха».

И всё же, несмотря на бедность в стране, опираясь на героические усилия всего китайского народа, Мао Цзэдуну удалось сделать решительный рывок в области создания ядерного оружия: 16 октября 1964 года Китай провёл испытание своей первой атомной бомбы! Сколько надо было преодолеть трудностей – не счесть!

А всё началось с привезённых в Китай нескольких граммов радия, с которым можно было проводить исследования в области деления ядер. Как попал радий в далёкий сказочный Китай, для многих было загадкой. В таких случаях говорят: «Ищите женщину». И они оказались правы…

Ещё летом 1937 года в Институте радия Парижского университета, которым руководил Фредерик Жолио-Кюри, появился аспирант из далёкого Пекина (Beijing) Цянь Саньцян. Научным руководителем китайского аспиранта стала жена Жолио-Кюри Ирен. В 1940 году талантливый Цянь защитил диссертацию, за которую в 1946 году был награждён премией Французской академии наук по физике. В следующем году он вернулся на родину.

По одной из версий, Ирен подарила ему кусочек соли радия, по другой – 10 граммов соли радия Ирен Жолио-Кюри подарила китайскому радиохимику Ян Чжэнсуну в октябре 1951 года, чтобы поддержать китайский народ в атомных исследованиях. Возможно, радий она подарила и тому, и другому. Всё может быть! Во всяком случае, можно считать, что несколько граммов радия стали прародителями атомной бомбы Китая.

Начались активные лабораторные исследования в области деления ядер и радиоактивности. В них принимали участие многие талантливые учёные, вернувшиеся в Китай из-за границы, в частности физики Ван Ганьпан и Чжао Чжуняо из Калифорнийского университета (последний работал и в советской Дубне), математик Хуа Логен, долгие годы проработавший в университете штата Иллинойс. А упомянутый ранее ученик Ирен Жолио-Кюри китаец Цянь Саньцян стал директором Института современной физики при Академии наук Китайской Народной Республики.

Следует отметить, что военно-политическое руководство КНР во главе с Мао Цзэдуном считало, что их страна должна иметь вооружённые силы с современным оружием, включая ядерное. В качестве примера они приводили Красную Армию Советского Союза, которая (правда, без использования ядерных сил) сумела молниеносным ударом разгромить Квантунскую армию Японии и освободить северо-восточную часть территории Китая. О необходимости иметь такую армию, да ещё с ядерным оружием, мечтали все китайские военачальники.

Товарищ Мао Цзэдун на одном из заседаний ЦК КПК с участием генералитета страны сказал следующее: «В нынешнем мире мы не можем обойтись без этой ядерной штуки, если хотим, чтобы нас не обижали. Полагаю, что Запад с пренебрежением относится к Китайской Народной Республике, потому что у неё нет атомной бомбы, а есть только ручные гранаты».

Поэтому в первую Китайскую ядерную программу, принятую в 1951 году и имевшую чисто мирную направленность, срочно было внесено дополнение в виде секретного раздела с прицелом на создание собственного ядерного оружия и его носителей.

Исходя из опыта политической и вооружённой борьбы за создание Коммунистической партии Китая (КПК) и независимость страны, председатель Мао Цзэдун окончательно убедился в том, что в современных условиях без собственной атомной бомбы не обойтись. Просить волюнтариста Никиту Хрущёва о том, чтобы Советский Союз взял Китай под свой «ядерный зонтик», не позволяла гордость. «Да и что толку в том, – думал Мао, – если у Хрущёва такой вздорный характер: сегодня он – друг не разлей вода, а завтра – друзья друзьями, а табачок врозь. Никакой стабильности в государственных отношениях, как это было при товарище Сталине».

Поэтому мудрый Мао решил идти сталинским путём: дружить – так вечно! А во внутренней политике – опора на собственные силы…

Мао Цзэдуну нравилось, что товарища Сталина во всём мире часто называли «отцом всех народов», а его в Китае – Великим кормчим. Более того, Пекин претендовал на особую роль в мире, а Мао Цзэдун даже поставил для себя глобальную цель – войти в историю как лидер ядерной державы. Для достижения этой цели можно и поработать, засучив рукава.

Кроме глобальной идеи, связанной с обладанием ядерным оружием, в те годы для Мао Цзэдуна и военно-политического руководства Китая возникали более приземлённые проблемы, при решении которых пригодилась бы «ядерная дубинка» хотя бы для того, чтобы угрожающе помахать ею. Это связано с двумя военными конфликтами у границ Китая: Корейской войны 1950–1953 годов с негласным участием США и СССР, а также китайско-американского столкновения в Тайваньском проливе 1958 года. Тогда США пригрозили применить против КНР ядерное оружие.

Таким образом, к концу 50-х годов у Мао Цзэдуна были весомые причины для создания собственной атомной бомбы. Главными из них он считал следующие:

– обеспечить безопасность страны в случае нападения вероятного противника, в том числе и обладающего ядерным оружием;

– войти в «пятёрку» ядерных государств с правом вето при Совете Безопасности ООН;

– не допустить, чтобы соседняя Индия стала первой ядерной державой в Юго-Восточной Азии;

– войти в историю человечества как лидер Китая, при котором была создана первая китайская атомная бомба.

Создание ядерного оружия в Китайской Народной Республике, как и в других государствах мира, началось с научных исследований и проведения опытных лабораторных работ. К тому времени об этом многое уже было известно из научных трудов учёных всего мира, в том числе и китайских, работающих в Институте современной физики Китайской Академии наук.

Некоторые из них, получившие образование и опыт за границей, привезли с собой в страну важные научные секреты. Пригодился и кусочек радия, подаренный китайскому физику Цянь Саньцяню француженкой Жолио-Кюри в Париже. Он помог ему проверить в лабораторных условиях некоторые новые идеи своих научных исследований.

Однако для реального создания атомной бомбы китайским учёным кое-чего не хватало. Чтобы ускорить работы над созданием ядерного оружия, это «кое-что» они решили узнать у своих советских друзей.

Весной 1953 года в Советский Союз для расширения познаний в области ядерных технологий была направлена делегация Академии наук КНР, которую возглавил физик-ядерщик Цянь Саньцян.

Гостей из Поднебесной (так иногда величают Китай) встретил президент АН СССР Александр Несмеянов, который не был настроен на откровенный и открытый обмен мнениями с китайской делегацией.

Китайских учёных ознакомили лишь с научными работами общего характера без введения в курс проблем, которые входили в тематику Первого главного управления (разработка ядерного оружия). Делегация Академии наук Китайской Народной Республики вернулась домой практически ни с чем.

Это не понравилось ни китайским учёным, ни руководству Китая. Такой «помощи» от дружеской братской страны они не ожидали…

Проверить прочность дружбы между народами Китая и СССР Мао Цзэдун решил на первых лицах советского государства. Во время визита Никиты Хрущёва в октябре 1954 года в Китай он от имени ЦК КПК обратился к Первому секретарю ЦК КПСС с просьбой помочь в создании атомного оружия.

Хрущёв, в привычной для себя манере смотреть на всех свысока, практически проигнорировал просьбу Великого кормчего, не дав никаких обещаний. Более того, он посоветовал Мао отказаться от всех атомных проектов, так как у Китая нет необходимой для этого промышленной базы, а главное, финансовых средств, которых требовала атомная программа.

Такой совет Хрущёва только подстегнул ядерные амбиции военно-политического руководства Китая. Мао Цзэдун был в гневе. Буквально через три месяца, 15 января 1955 года, он выступил на расширенном заседании Секретариата ЦК КПК и дал твёрдую установку: «Китайская Народная Республика должна создать собственную атомную бомбу либо с помощью Москвы, либо без её участия».

В китайской прессе появились статьи с мягкой критикой советского руководства, которое «забыло о вековой дружбе наших народов».

В принципе Никита Хрущёв был не против того, чтобы вооружить Китай ядерным оружием даже в пику Соединённым Штатам Америки, которые в своей внешней политике стремились к мировой гегемонии. Он был уверен, что если дело дойдёт до ядерной мировой войны, то китайцы будут сражаться на стороне русских.

Кроме того, чтобы «слегка приструнить» агрессивных японских империалистов, Советский Союз намеревался разместить свою военно-морскую базу атомных подводных лодок с ракетно-ядерным оружием на борту в одном из портов Китая.

Были и планы меркантильного характера, связанные с добычей урановой руды на территории КНР, поскольку в этом отношении Китай оказался весьма богатой страной.

Слегка остыв, Никита Хрущёв пошёл на уступки и в итоге согласился помочь Пекину в развитии его атомного проекта. Но Мао оказался неглупым парнем. Он тут же воспользовался этим, чтобы в первую очередь решить кадровую проблему. В молодости, когда Великий кормчий несколько лет жил в Советском Союзе, он с большим усердием изучал труды товарища Сталина и хорошо запомнил его крылатую фразу: «Кадры решают всё!»

Для учёбы в лучшие физико-математические ВУЗы Советского Союза из Китая были направлены тысячи молодых людей. Кроме того, в КНР были приглашены сотни советских специалистов в области ядерной энергетики и ядерного оружия для оказания помощи в создании китайского военно-промышленного комплекса (ВПК).

Наладились отношения и по линии вооружённых сил. В сентябре 1954 года в Оренбургской области, на Тоцком полигоне, было проведено масштабное войсковое учение с применением ядерного оружия. Руководил учениями заместитель Министра обороны СССР Маршал Советского Союза Георгий Константинович Жуков. На учениях присутствовали министры обороны стран Варшавского договора. Среди приглашённых были и высокопоставленные гости из Китая.

С каждым годом сотрудничество Китая и СССР расширялось и принимало всё более внушительные масштабы.

Зимой 1956 года ЦК КПК принял решение «О развитии атомной энергетики», которое, по сути, было направлено на создание ядерных Вооружённых сил страны, поскольку включало в основном разработку ядерных боеприпасов и баллистических ракет стратегического назначения.

На основе этого решения вскоре был разработан 12-летний план развития науки Китая на 1956–1967 годы. В его подготовке принимали участие лучшие умы Китая и более 600 советских учёных. План предусматривал проведение широких научных исследований и опытно-конструкторских работ по многим направлениям, включая мирное использование атомной энергии, изучение реактивной техники, создание полупроводников, разработку ЭВМ. Однако военная направленность, как было указано выше, была главной его составляющей. Об этом свидетельствует хотя бы то, что по плану Москва обязалась построить в Китае около 100 заводов и предприятий ВПК.

Улучшение межгосударственных отношений СССР и Китая пошло на пользу обеим странам. Так, ещё 20 января 1955 года было подписано секретное соглашение о помощи Советского Союза Китаю в проведении геологических исследований и разработке в Синьцзяне урановых рудников взамен на получение излишков урана, в котором СССР тогда сильно нуждался. Кроме того, в рамках этого соглашения Москва передала Пекину технологию по обогащению урана и строительству центрифуг, а также некоторые элементы производства. Однако самостоятельно освоить и запустить в работу построенные Советским Союзом заводы по обогащению урана китайцы так и не смогли.

2

Следует отметить, что в процессе выполнения своей ядерной программы китайцы старались делать всё по образцу Советского Союза. К примеру, в конце 1956 года в КНР было создано так называемое «Третье министерство машиностроения» по аналогии с советским Министерством среднего машиностроения. Главным своим атомщиком, как и Сталин в своё время, Мао Цзэдун назначил главу госбезопасности Китая Кан Шэна, которого позднее прозвали «китайским Берией».

Надо сказать, что китайское ведомство госбезопасности, созданное по советскому образцу, имело широкую сеть внешней разведки в области ядерного оружия. В качестве примера можно привести тот факт, что одним из осведомителей самого «китайского Берии» был известный учёный-физик Цянь Саньцян, имевший «друзей» за границей, в частности во Франции, которую часто посещал в составе делегаций Академии наук Китайской Народной Республики.

Конечно, полученной информацией китайские разведчики охотно делились с советскими работниками КГБ. Это, естественно, способствовало оказанию существенной помощи Китаю со стороны Советского Союза в области развития науки и производства, связанного с ядерной тематикой. Эта помощь, начиная с 1950 года, оказалась поистине огромной: советские специалисты построили в Китае более 700 полноценных заводов необходимой инфраструктурой и оборудованием для обогащения урана, 97 научно-технических центров, связанных с ядерной тематикой, 11 испытательных полигонов для проведения промежуточных работ взрывного типа.

В советских технических ВУЗах по военным программам бесплатно прошли обучение 120 тысяч китайских студентов. Для оказания помощи в длительных командировках в Китае побывали около 6 тысяч советских учёных и 85 тысяч разного рода технических специалистов.

Только в сфере атомных исследований было задействовано около 10 тысяч советских учёных-физиков. Поговаривают, что в гости в Китай не раз прилетал сам академик Игорь Курчатов. В результате китайцы получили большой объём документации и оборудования, которые были необходимы для создания полного производственного цикла ядерного оружия.

В начале 1958 года в полной готовности к первому испытанию атомной бомбы находился и ядерный полигон в районе озера Лоб-Нор в Синьцзяньско-Уйгурском автономном округе. Место для полигона выбрали советские специалисты. Они же руководили и его строительством. Площадь ядерного полигона составляла 1100 квадратных километров.

Конечно, китайский народ с благодарностью принимал помощь Советского Союза. Помнил об этом и лидер Китая Мао Цзэдун, который с азиатской хваткой использовал дружбу народов для достижения своей цели – во что бы то ни стало сделать атомную бомбу!

Но, как известно, долг платежом красен. Об этой русской пословице Мао знал ещё в молодости, в годы жизни в Советском Союзе. Пришла его очередь помочь Никите Хрущёву.

Дело в том, что с 1956 года для первого секретаря ЦК КПСС Никиты Сергеевича Хрущёва начались неприятности как во внутренней, так и во внешней политике, а потому он сильно нуждался в поддержке коммунистических партий.

Во-первых, в 1956 году огромный социалистический лагерь, в который входили многие страны мира с коммунистической идеологией, стал давать «трещины»: в Польше и Венгрии начались мощные народные волнения. Требования были разные, вплоть до выхода из Варшавского договора. Такого сценария развития событий Советский Союз допустить не мог, иначе – развал всей социалистической системы.

Ни первый секретарь Центрального Комитета Польской объединённой рабочей партии Болеслав Берут, ни первый секретарь Венгерской социалистической рабочей партии Янош Кадар самостоятельно справиться с протестующими не смогли и обратились за помощью к товарищу Хрущёву.

В планах советского руководства были различные варианты оказания такой помощи: от выработки новых принципов взаимодействия внутри социалистического лагеря (взаимное уважение и невмешательство во внутренние дела) до военного вмешательства. Победил здравый смысл. Конфликтная ситуация была решена мирным путем, чему в значительной степени способствовала позиция Мао Цзэдуна, который считал, что руководству КПСС следует пойти на некоторые уступки, чтобы воспрепятствовать нежелательному развитию событий в дружественных социалистических странах. Тем самым он спас репутацию Хрущёва от международного порицания, если бы тот пошёл на жёсткое решение проблемы.

Во-вторых, товарищ Мао своевременно помог Никите Хрущёву в его внутрипартийной схватке с Молотовым и его сторонниками (вроде «примкнувшего к ним Шепилова»), которые предприняли попытку убрать Хрущёва с должности первого секретаря ЦК КПСС. Чтобы поддержать Хрущёва в этой борьбе за власть, Мао Цзэдун лично возглавил китайскую делегацию на совещании коммунистических и рабочих партий 1957 года в Москве и осудил участников антипартийной группы Маленкова Г.М., Кагановича Л.М. и Молотова В.М.

Как вспоминал глава китайского ядерного проекта Не Жунчжэнь, Хрущёв сразу же после событий 1956 года в Польше и Венгрии, а также внутриполитических событий стал более уступчивым в предоставлении Китаю сложной технической помощи в ядерной сфере.

В знак благодарности за поддержку Никита Хрущёв подписал соглашение о военно-техническом сотрудничестве, по которому предусматривалась передача Китаю материалов и образцов для производства ядерного оружия и средств его доставки.

Великий кормчий остался доволен тем, что умело воспользовался сложившейся ситуацией. Многие советские учёные это понимали и пытались слегка притормозить ядерную программу Китая, предоставляя ему старые проекты по ядерным технологиям. Однако саботаж обнаружили, и «ошибка» была исправлена.

Прошёл год, и вдруг всё изменилось. И к этому вновь оказался причастен Никита Хрущёв. В части получения помощи для Китая наступили трудные времена. Между Никитой и Мао вновь пробежала чёрная кошка…

Как известно, Никита Хрущёв, имея тяжёлый характер, в то же время обладал отличным политическим чутьём. Часто колеблясь между «да» и «нет», в спорных вопросах он ради пользы для обеих сторон (как ему казалось!) чаще говорил «да».

Так, на летней встрече 1958 года в Пекине Хрущёв решил протянуть руку дружбы Мао. Но сделал он это в своей манере «старшего брата».

– Китайской Народной Республике атомная бомба не так уж нужна, – улыбаясь, сказал он, – поскольку СССР защитит соседа, как самого себя.

На это предложение Мао Цзэдун отпарировал довольно жёстко.

– Китай, – торжественно произнёс он, – это великая и суверенная держава, которая должна обладать ядерным оружием, чтобы защитить себя в случае войны. Мы готовы принять от Вас помощь в виде готового ядерного оружия или технологии создания атомной бомбы.

Эти слова покоробили Хрущёва, но он сдержался, хотя и понимал, что не всё так просто. И действительно, когда речь зашла о китайских ВМС, мнения двух лидеров разошлись, причём никто никому не хотел уступать. Причиной разрыва дружеских отношений стало требование Китая передать ему технологии создания атомных подводных лодок (АПЛ).

Москва тактично намекнула, что это дело новое, сложное и дорогое даже для Советского Союза. Предложение о базировании советских АПЛ в территориальных водах Китая было сходу отвергнуто по причине того, что в прошлом в Китае много лет сидели англичане и другие иностранцы.

На этой встрече с Мао Никита Хрущёв пробивал идею о совместном строительстве флота и базировании АПЛ на китайских базах. Однако Великий кормчий наотрез отверг эту идею, предложив Москве оказать помощь в строительстве такого флота, «хозяевами которого будем мы». Кроме того, председатель Мао заявил, что китайские военные во время войны (например, с Японией) должны иметь право действовать на советской территории, включая Владивосток.

Никита Хрущёв вспылил и, улетая, даже толком не попрощался с Мао, а лишь слегка помахал рукой с трапа самолёта. В итоге Москва вновь рассорилась с Пекином и перестала оказывать масштабную помощь своему азиатскому соседу. Пекин был официально уведомлён о том, что не получит полную технологию ядерной бомбы. Из Китая были срочно отозваны более 1200 наиболее опытных специалистов по ядерной тематике. Но это не охладило пыл военно-политического руководства Китая иметь национальные ядерные силы страны.

В этой обстановке Мао Цзэдун принял решение, как учил его товарищ Сталин, упорно продолжать работу «с опорой на собственные силы». К тому времени в атомной отрасли Китая насчитывалось уже более шести тысяч специалистов-ядерщиков, подготовленных в СССР и странах Западной Европы.

Вскоре в китайской прессе появилось недвусмысленное сообщение: «Премьер-министр Китайской Народной Республики Чжоу Эньлай заявил, что Китай сам через восемь лет создаст атомную бомбу, и без посторонней помощи».

Вся страна с энтузиазмом откликнулась на этот призыв: работали дружно, днём и ночью, экономя на всём ради поставленной цели. Результат оказался ошеломляющим: через пять лет (вместо обещанных восьми) атомная бомба в Китае была создана.

Испытание ядерного зарядного устройства было проведено в 13 часов по местному времени 16 октября 1964 года на ядерном полигоне Лобнор. Изделие было установлено на стальной вышке высотой 102 метра. Наземный ядерный взрыв под кодовым наименованием «Проект 596» (с урановым зарядом) оказался мощностью в 22 килотонны.

Следует отметить, что вначале Мао Цзэдун не поверил своим ушам, услышав доклад Чжоу Эньлая об успешном испытании ядерного устройства, и приказал «тщательно проверить, действительно ли произошёл атомный взрыв». Когда ему доложили, что огненный шар уже превратился в грибовидное облако, он успокоился.

О том, что Китай, вероятнее всего, взорвал атомную бомбу, сообщили из Токио. Однако японским специалистам-сейсмологам пришлось перепроверять полученные данные из-за того, что в то же самое время на западе КНР произошло землетрясение, в результате сейсмические волны наложились друг на друга, и это привело к некоторой неопределённости. Но вскоре о китайском ядерном взрыве пришло сообщение и из США. Для них это было полной неожиданностью. Внешняя разведка США полагала, что Китай не сможет так быстро разработать атомную бомбуо, как оказалось, китайцы пошли своим путём и спутали американцам все карты…

Так совпало или было специально подготовлено, но в тот же вечер в главном театре страны состоялось музыкально-хореографическое представление с названием «Алеет Восток», в котором участвовало более трёх тысяч артистов. На этом спектакле присутствовали Мао Цзэдун, Чжоу Эньлай, Кан Шэн и другие видные военно-политические деятели Китая.

Перед началом представления на сцену вышел Чжоу Эньлай и от имени председателя Мао Цзэдуна объявил об успешном первом ядерном испытании. Официально об этом было передано в 22 часа по китайскому радио. Страна ликовала, народ не спал всю ночь, устраивая красочные салюты…

Мао Цзэдун после концерта и лёгкого банкета, устроенного дирекцией театра, вернулся домой в прекрасном настроении. Он сел в своё любимое кресло из карельской берёзы, напоминавшее ему молодость и Россию, и с удовольствием посмотрел на картину справа от его письменного стола. На ней был изображён Дракон – трёхглавый огнедышащий змей, который испепелял своих врагов. Эту картину подарили ему друзья-однополчане после победы народной революции и провозглашения 1 октября 1949 года Китайской Народной Республики. С тех пор Дракон стал для него талисманом, который приносит только победы.

Он откинулся на спинку кресла, закрыл глаза и вспомнил об атомной бомбе. В его голове громко и чётко, словно удары метронома, зазвучали слова: «Я это сделал… сделал… сделал!..»

По данным западных экспертов, финансовая составляющая этих слов обошлась китайской казне в 4,1 миллиардов долларов США.

«Ну и что?! – сказал своим друзьям Мао. – Зато теперь наша бедная страна – великая ядерная держава. Придёт время, и она станет цветущей и займёт достойное место среди ведущих государств мира».

Мао Цзэдун ещё долго в одиночестве сидел в своём кабинете, перебирая в памяти последние и, пожалуй, самые трудные моменты, связанные с созданием атомной бомбы:

– запуск в 1964 году Ланьчжоунского газодиффузионного завода (завод № 504) для обогащения урана;

– строительство в 1962 году завода ядерных боезарядов в провинции Цинхай (база № 20);

– изготовление узлов, необходимых для сборки атомной бомбы на Цзюцюньянском комплексе атомной промышленности (1964 г.);

– проведение более трёх тысяч экспериментов в области физики взрыва с моделированием подрыва ядерного боеприпаса (1962–1964 г.);

– сборка трёх взрывных устройств и доставка их на полигон Лоб-Нор (лето 1964 г.);

– первый ядерный взрыв (осень 1964 г.).

От приятных воспоминаний уже стареющий Мао погрузился в дрёму. И тут в его голове возникла странная картина: на фоне китайского флага Дракон держит в зубах термоядерную бомбу.

– Это хороший знак! – удовлетворённо подумал Великий кормчий, встал и бодрым шагом вышел из кабинета.

3

Несмотря на тяжёлое экономическое состояние страны, Китай не остановился на достигнутом и не поддался головокружению от успехов. Буквально через полгода, в мае 1965 года, было проведено второе ядерное испытание. На этот раз Китай продемонстрировал создание авиационной ядерной бомбы. В качестве её носителя был использован самолёт советского производства «Ту-4».

Совершенствование ядерных боевых зарядов продолжалось. Возникший хаос в результате начала «культурной революции», затеянной Мао Цзэдуном, не повлиял на выполнение китайской ядерной программы.

9 мая 1966 года с борта самолёта «Ту-16» советского производства была сброшена более мощная атомная бомба (по разным источникам от до 200 килотонн). В её ядерном заряде кроме урана-235 уже содержался литий-6, что свидетельствовало о возможности Китая создать термоядерную бомбу.

Экономика Китайской Народной Республики по-прежнему развивалась слабо. Не хватало финансовых средств, а помощь Советского Союза сошла на нет. Поэтому руководство Поднебесной, соблюдая принцип «экономить на всём», решило оставить развитие атомного оружия до лучших времён и пойти по пути «преимущественного создания и производства термоядерных боеприпасов, а также их носителей – авиабомб и баллистических ракет».

Для создания двухконтурного термоядерного заряда (плутоний – литий) в октябре 1966 года в Чжуване был запущен ядерный реактор для получения оружейного плутония-239. К весне 1967 года его наработка оказалась достаточной для изготовления термоядерной бомбы. 17 июня 1967 года на полигоне Лобнор Китай провёл испытание своей первой термоядерной бомбы. Взрыв был атмосферным, а взрывное устройство – бомбой, сброшенной на парашюте с самолёта Н-6 (аналог советского «Ту-16»). Бомбу, медленно спускающуюся на парашюте, взорвали на высоте около 3 километров от земли. Мощность термоядерного заряда составляла 3,3 мегатонны.

27 декабря 1968 г. Китай осуществил испытание термоядерной бомбы, особенностью которой являлось то, что в её заряде впервые был использован оружейный плутоний-239.

После этих успешно проведённых испытаний Китай стал четвёртой (после СССР, Великобритании и США) термоядерной державой, опередив Францию. Причём сделал он это в короткий срок – всего через три года после своего первого ядерного испытания, тогда как Советскому Союзу для этого понадобилось четыре года, Англии – пять, а США – семь лет. Такой успех Китая является примером самого быстрого развития национальной ядерной программы.

Следует отметить, что Китай создал свою термоядерную бомбу без помощи других ядерных государств. Как заявил административный директор проекта водородной бомбы Ли Кси Яо, Китай не смог достать никакой секретной научной или технической информации, относящейся к водородной бомбе. В то же время он признался, что китайцы в начале своей ядерной программы «владели всей открытой фундаментальной информацией, которая была использована для создания водородной бомбы в США, СССР и Англии».

По мере совершенствования серийных образцов ядерных и термоядерных боеприпасов Китай продолжал проводить свои испытания, в основном на полигоне Лобнор. В ходе реализации национальной ядерной программы было проведено 45 ядерных и термоядерных взрывов, 23 из которых – атмосферные.

Последний ядерный взрыв прогремел в Китае в 1996 году. Китайская Народная Республика посчитала возможным закончить проведение испытаний ядерного оружия. У неё уже было достаточно серийных ядерных и термоядерных боеприпасов различного назначения, принятых на вооружение.

Каков ядерный арсенал Китая, было тайной. Согласно заявлениям представителей военного ведомства, Китайская Народная Республика обладала наименьшим арсеналом, чем каждый из ядерных государств знаменитой «Пятёрки».

Но, как известно, китайцы– мастера вводить в заблуждение мировое сообщество. На самом деле, по данным внешних разведок ряда стран, китайский арсенал состоит из 290 единиц ядерных боеприпасов. Для хранения и технического обслуживания трудолюбивые китайцы якобы построили целую сеть подземных туннелей под Великой Китайской стеной. К сожалению для Китая, это случайно обнаружилось после землетрясения 2008 года в провинции Сычуань. Поскольку неопровержимых доказательств этого факта не было, президент США Барак Обама в 2013 году потребовал от Пентагона провести дополнительную разведку подземных туннелей и разработать план нанесения (в случае необходимости) мощного удара по тому, что там хранится. «Это послужит реальным сдерживающим фактором в глобальной оборонной стратегии США», – подчеркнул он.

Однако Китай на этот недружественный шаг американцев никак не отреагировал, даже «не поднял голову, чтобы послушать, о чём так громко кричат янки». Он спокойно продолжал наращивать свой ядерный потенциал и разрабатывать для ядерных и термоядерных боеголовок межконтинентальные баллистические ракеты, способные в случае необходимости долететь до территории США и нанести ответный мощный ядерный удар.

По мнению специалистов, Китай может это сделать и создать ядерный арсенал порядка 1600 урановых и 2000 плутониевых бомб, то есть в общей сложности 3600 боеголовок. Об этом, в частности, заявлял бывший начальник Главного штаба Ракетных войск стратегического назначения (РВСН) Виктор Есин.

Однако многие западные эксперты выразили сомнение в том, что китайцам в оптимальные сроки удастся изготовить такое количество ядерных и термоядерных боеголовок. Причин, по их мнению, две:

1) получение на старых заводах и реакторах необходимого количества обогащённого урана-235 и оружейного плутония-239 практически невозможно;

2) техническое обслуживание большого количества боеприпасов (в частности, замена трития в термоядерных зарядах через каждые 5 лет из-за естественного распада), а также проведение других технических мероприятий, связанных со сроками хранения, требуют много сил (грамотных специалистов) и средств (производственных, финансовых), которых у китайцев всегда не хватало.

Что касается носителей ядерного оружия, то они были созданы и изготовлены в основном с помощью Советского Союза и по советским технологиям.

Из обычной для носителей триады (наземная, воздушная, морская) китайцы начали с воздушной, поскольку она для них показалась более дешёвой, простой и привычной. Строить самолёты они уже умели, а баллистические ракеты и тем более атомные подводные лодки – нет.

Несмотря на охлаждение межгосударственных отношений, китайцам удавалось получать от Советского Союза нужные им технологии: ради экономии времени и денег они старались ничего не разрабатывать с нуля.

Так, в Китае были созданы и приняты на вооружение реактивные самолёты – носители ядерных и термоядерных авиационных бомб: фронтовой бомбардировщик «Хун-5» (аналог советского «Ил-28») и бомбардировщик дальней авиации «Хун-6» (аналог «Ту-16»). Эти бомбардировщики предназначались для доставки к целям как ядерных, так и обычных авиабомб. На вооружении Китая их находилось в то время (50-е годы) не менее 120 единиц.

Вскоре на стадии производства появился новый тип самолёта – истребитель-бомбардировщик «Хун-7», способный доставлять к цели ядерное оружие. По своим тактико-техническим характеристикам (ТТХ), в частности дальности полёта и бомбовой нагрузке, он даже превосходил американский F-111.

Однако построить необходимое количество самолётов «Хун-7» для потребностей ВВС Китая не удалось. Поэтому, несмотря на нехватку финансовых средств, китайцы приобрели у Советского Союза порядка 100 истребителей «Су-30» – носителей тактического оружия. Это была, пожалуй, единственная крупная финансовая сделка в те годы между СССР и Китайской Народной Республикой.

В последующие годы прошли удачные испытания двух стратегических бомбардировщиков «Хун-8» и «Хун-9», способных нести ядерное оружие. По своим ТТХ они не уступали американскому В-2. В дальнейшем китайцы стали работать над созданием более современных самолётов, имеющих (по типу американских) малую радиолокационную заметность – технология «Стелс».

Копирование советских и американских носителей ядерного оружия Китай считал объективной необходимостью из-за недостатка финансовых средств на проведение собственных научных исследований и конструкторских работ.

Точно так же, как в авиации, он поступил и в области ракетостроения. Об этом открыто говорили даже премьер-министр Китая Чжоу Эньлай и «отец» китайской ракетной техники Цянь Сюэсэнь. Поднебесная получила от СССР технологии создания и применения оперативно-тактических ракет наземного базирования Р-1, Р-2 и морского базирования Р-11Ф.

С помощью советских специалистов китайцам удалось построить завод и запустить процесс серийного производства ракет типа Дунфэн («Восточный ветер»). Это была практически копия советской баллистической оперативно-тактической ракеты Р-2. Первой из этой серии стала Дунфэн-1, которая имела жидкостный реактивный двигатель и была наиболее дешёвой. Её использовали в основном для накопления опыта и проведения испытаний, пока на вооружение не поступил комплекс шахтного типа Дунфэн-5 с дальностью полёта ракеты до 12 тысяч километров.

В дальнейшем были приняты на вооружение твердотопливные ракеты (на наземном мобильном комплексе) с дальностью полёта 8 тысяч километров и морского базирования (на АПЛ) с дальностью примерно 1400 километров. К 2013 году на вооружении Китая было уже 50–75 межконтинентальных баллистических ракет с ядерными боеголовками. Ракетные войска Китайской Народной Республики получили официальное название «Вторая артиллерия».

Труднее всего для ядерной триады Китая оказалось строительство атомных подводных лодок. Но тут китайский фанатизм проявил себя во всей красе: уже в апреле 1981 года китайский Военно-Морской Флот для проведения боевого дежурства в Китайском море получил атомную подводную лодку (АПЛ) проекта 092 «Ся». Это была второго поколения водоизмещением 6500 тонн, оснащённая 12 ракетами «Цзюйлан-1». Вскоре в строй вступила ещё одна такого же проекта, но, к сожалению, она трагически погибла в результате несчастного случая в 1985 году.

Взамен устаревшей подлодки класса 092 «Ся» в начале XXI века были построены и введены в строй две субмарины нового класса «Цзинь», способные нести 16 баллистических ракет «Цзюйлан-2». В марте 2010 года на воду была спущена шестая по счёту подлодка такого класса.

В последние годы ВМФ Китая обзавёлся первоклассными АПЛ с 24 баллистическими ракетами на борту и стал уверенно бороздить моря и океаны Юго-Западной Азии, заходя иногда и в Атлантический океан.

Таким образом, в настоящее время Китайская Народная Республика обладает средствами наземного, воздушного и морского базирования, которые способны доставлять ядерные боеприпасы как на территории стран Тихоокеанского бассейна, так и стран, удалённых от своих границ, включая США.

Большая заслуга в этом, несомненно, принадлежит трудолюбивому китайскому народу и его Великому кормчему товарищу Мао Цзэдуну, под руководством которого Китайская Народная Республика стала ядерным государством и вошла в ядерную «Пятёрку» с правом вето при Совете Безопасности ООН.

Ушёл из жизни Мао Цзэдун в 1976 году в возрасте 82 года. Это были трудные, но интересные и творческие годы его жизни, наполненные борьбой за коммунистические идеалы и счастливое будущее своей Родины. В последние годы жизни судьба явно благоволила ему – он остался и в «штанах» и сделал не только атомную, но и термоядерную бомбу. Его талисман в образе «ядерного Дракона» оказался вполне удачным…