Ядовитые письма

Глава 21

Осенью иногда случаются яркие, прозрачные дни, которые выпадают из череды обычных серых будней, гораздо более привычных нашему миру. И вдвойне приятно наслаждаться такой чудесной погодой именно в воскресенье. Такие мысли посетили мисс Силвер, когда, проснувшись на следующее утро после своего визита к Марчам, она увидела на чистом небе сияющее солнце. Она вспомнила стихи Джорджа Герберта: «Приятный день, прохладный, тихий, ясный; им обручаются земля и небо…» Окончание, в котором «росы» рифмовались со словом «слезы», дама считала ужасным, поэтому сделала вид, что забыла его.

Ей понравилась и воскресная служба в старой церкви, простая и понятная проповедь, безыскусное, искреннее пение хора и даже то, как Метти Эклс играла на органе.

Когда они возвращались домой с мисс Рени, та заметила:

— Метти всегда за органом во время службы, она такая энергичная. Правда, моя дорогая сестра всегда говорила, что инструмент звучит у нее тяжеловато. У Эстер был такой изысканный музыкальный вкус.

А когда мисс Силвер призналась, что ей очень понравилась проповедь мистера Мартина, то менее внимательный наблюдатель мог бы и не заметить легкое неодобрительное пофыркивание собеседницы:

— Священник здесь уже давно служит, и прихожане его обожают, но, все это отмечают, он совсем не блюдет свое достоинство. — Тут почтенная дама внезапно сменила тему. — Надеюсь, вы заметили, что на скамьях Рептонов никого не было?

Следующий день выдался пасмурным и дождливым.

Обычно по понедельникам после обеда мисс Мегги посещала собрания, на которых занимались рукоделием для благотворительных целей. Традиция эта сложилась во время войны и с тех пор закрепилась как отрадное общественное явление. Конечно, всегда находились дамы, считавшие возможным пропускать эти занятия по тем или иным причинам, но в принципе это не одобрялось. Общество еженедельно собиралось по очереди у всех участниц кружка, и те соперничали друг с другом в приготовлении легкого угощения. На этот раз был черед мисс Мегги принимать дам у себя, поэтому накануне они живо обсуждали, нарушит ли она сложившийся порядок. Мнения по этому поводу разделились: одни говорили, что у Рептонов и без того хватает забот и остальным надо бы проявить такт и отложить собрание, пока не похоронят бедную Конни; другие придерживались мнения, что поскольку это не дружеские посиделки, а благотворительная акция, то ничто не может помешать ее проведению. Метти Эклс придерживалась именно этой точки зрения, причем она довела до сведения всех остальных, что они обсуждали с мисс Мегги этот предмет.

— Она спросила моего совета, и я ни минуты не колебалась: наши собрания должны продолжаться, несмотря даже на такие грустные обстоятельства. В конце концов, иногда смерть дальних родственников проходит мимо нас.

И если даже благотворительные мероприятия, вроде наших занятий, будут отменяться каждый раз, когда случится что-то подобное, то я уж и не знаю, что тогда вообще можно делать. Я вполне определенно посоветовала Мегги не отменять собрание, если, конечно, у нее хватит сил со всеми нами увидеться, а она тут же ответила, что такая встреча будет для нее только благотворна. И тут я позволила себе высказать собственное мнение по поводу всей этой ситуации: «Конечно, я говорю так не потому, что Конни была вашей очень дальней родственницей: Флоренс, сестра вашего дедушки, стала третьей женой прадеда Конни с материнской стороны, и своих детей у нее не было, что, может быть, и к лучшему — там и так бегало штук пятнадцать малышей, но все знают, что она была им прекрасной мачехой».

Что же можно было добавить к столь весомым аргументам?

Несмотря на пасмурный день, любительницы рукоделия явились почти в полном составе. Обитатели поместья и так были в центре внимания всю последнюю неделю, а теперь еще стала известна последняя новость о кошмарной ссоре между полковником и его женой. В деревне только и разговоров было: «Одна из горничных сама слышала… да, Флори Стокс, все их семейство сплетники из сплетников, а сам папаша — хуже всех… Они говорят, что у Сциллы Рептон что-то было с Гилбертом Эрлом, потому-то и помолвку разорвали… Дорогая, как это ужасно!.. И еще говорят, что полковник собирается разводиться. Неудивительно, в его-то возрасте следовало бы быть поумнее и не жениться на такой… Ах, дорогая, ни один мужчина не бывает достаточно стар, чтобы перестать сходить с ума из-за женщины…»

Но с особенным энтузиазмом обсуждалось следующее:

«Он сказал, что знает, кто пишет анонимки, Флори слышала это своими ушами. Дверь была распахнута настежь, а полковник орал как бешеный… и добавил еще, что, может быть, этим занимается и сама Сцилла».

Никто в Тиллинг-Грине не упустил бы возможность увидеться с персонажами столь интересного представления.

Конечно, дамы не рассчитывали пообщаться с Роджером, разве что мельком взглянуть на него при входе или выходе.

На общество Сциллы тоже особо не стоило надеяться, скорее всего, миссис Рептон появится на секунду в красных или зеленых вельветовых брюках и пестром джемпере, со скучающим видом бросит пару приветственных фраз и тут же исчезнет. Раньше на таких вечерах она всегда выходила точно к чаю. Но если сегодня ее не будет, это только подтвердит правдивость истории, которую Флори рассказывала направо и налево. Мисс Мегги и Валентина будут непременно, и по их поведению можно догадаться, что там, в недрах семейства, происходит.

Мегги Рептон имела обыкновение теребить что-нибудь в руках, когда волновалась. Наблюдательные люди в этот вечер сразу поняли, что женщина крайне расстроена: ее длинное унылое лицо нервно подергивалось, руки ни секунды не оставались спокойными — то худые пальцы принимались перебирать звенья длинной цепочки на шее, то она лихорадочно обшаривала карманы в поисках исчезнувшего носового платка.

Накануне мисс Мегги казалось, что она сможет с честью выдержать это светское испытание, но она ошиблась.

Правда, деваться все равно было некуда: и брат и Метти в один голос заявили, что это ее обязанность, и поэтому она вынуждена была появиться в гостиной в темно-сером платье с черной отделкой по кокетке и на манжетах, сшитом всего два года назад и, по ее разумению, совершенно подходящем к случаю. Самое нарядное ее платье, фиолетовое, можно было отчасти считать траурным, поэтому Мегги решила не надевать его до похорон, да и выглядело бы оно сейчас претенциозно.

Роджер, когда она спросила его, не надо ли отменить дамское собрание, выразил свое мнение достаточно четко:

— Нечего, нечего, пусть твой кружок по рукоделию пройдет как обычно! Если ты его отменишь, опять все замолотят языками, не остановишь. — Он поднялся, чтобы выйти из комнаты, но у двери задержался и многозначительно добавил:

— Им еще будет о чем посплетничать, но сначала пусть пройдут похороны.

Мегги робко спросила:

— Что ты имеешь в виду?

И тут ее дорогой брат произнес совершенно ужасную вещь:

— Я собираюсь развестись. Сциллы здесь скоро не будет. Говорю это тебе сейчас, потому что все равно скоро ты все узнаешь.

— Не понимаю, как это — ее скоро здесь не будет?

— А так — соберет вещи, уедет и больше не вернется.

Оказывается, у нее была связь с Гилбертом Эрлом, и, возможно, это еще и не самое худшее. Я решил уже все окончательно, она должна просто исчезнуть из моей жизни.

И Роджер вышел, громко хлопнув дверью.

Его сестра еле доплелась до ближайшего кресла и буквально рухнула в него, совершенно сраженная свалившейся на нее новостью. Наконец мисс Мегги отдышалась и немного пришла в себя, чтобы, собравшись с силами, выйти в гостиную, где уже начали появляться первые гости. При виде хозяйки женщины смущенно переглядывались и начинали испытывать что-то вроде неловкости. Мегги и всегда-то была болезненно бледной, но сейчас казалась просто серой, и в этом вряд ли следовало винить моросящий с утра нудный дождик, приглушивший как будто все краски.

Валентина же, наоборот, совсем не походила на покинутую невесту. Одета она была, конечно, достаточно сдержанно — ничего яркого: кремовый джемпер и серая твидовая юбка. Наряд все присутствовавшие сочли вполне уместным, но давным-давно никто не видел ее такой цветущей и сияющей. При взгляде на нее сразу становилось ясно, что девушка вовсе не погружена в бездну отчаяния.

Мисс Силвер была знакома с большинством дам. В очередной раз ее поразило, как быстро Метти Эклс начала командовать, даже находясь в чужом доме. В мисс Мегги с трудом удалось бы угадать хозяйку дома. Шляпку она не надела, и остальные дамы решили снять свои головные уборы перед тем, как сесть за работу, для чего вдвоем-втроем удалялись в холл, где висело зеркало и стоял большой комод, на который гостьи могли положить свои шляпки.

Наконец все удобно расселись в гостиной по креслам и диванам и из объемистых сумок были извлечены спицы, клубки шерсти, недовязанные вещи и пяльцы с вышивкой. Рядом с мисс Силвер присела статная полная женщина с удивительно красивыми карими глазами. Она была в черно-белом твидовом костюме, уши украшали крупные жемчужные серьги. У нее одной не было на коленях никакого рукоделия. Обменявшись приветствиями со знакомыми, эта дама обратилась к своей ближайшей соседке:

— Вы прекрасно вяжете, — заметила она. — Дайте-ка сообразить… ведь вы гостья Рени Вейн, правда? Вас зовут мисс Силвер, если не ошибаюсь? А я — Нора Мэллет… точнее, леди Мэллет, родственница Рептонов, пришла сюда, чтобы повидаться с Мегги. Хотела подбодрить ее, чтобы она не вышла из строя. Слишком много для нее событий — смерть Конни Брук, Валентина отменила свадьбу.

Знала бы, что тут сегодня такое сборище, ни за что бы не пришла. Но уж раз я здесь, то улучу момент, поговорю с Мегги несколько минут и уйду, не хочу здесь застревать и ввязываться в долгие разговоры.

Как ни странно, ее грубоватость не обижала, манера говорить была искренняя и вызывающая симпатию, сразу чувствовалось, что у нее доброе сердце. Нора просто имела обыкновение говорить прямо все, что думает. Мисс Силвер женщина сразу понравилась, и она с улыбкой ответила:

— Поскольку я не состою в благотворительном кружке, то вяжу для себя. Хочу сделать двойку для дочки моей племянницы. Джемпер уже готов, теперь довязываю жакет.

Леди Мэллет похвалила цвет шерсти и рисунок вязки, задала пару вопросов о маленькой Джозефине и ее родителях, спросила, есть ли у них еще дети. Мисс Силвер, всегда готовая поговорить о дорогой Этель, охотно отвечала, так что некоторое время дамы оживленно беседовали. Наконец мисс Силвер выразила опасение, что отняла слишком много времени у соседки, в ответ на что та заразительно расхохоталась:

— Ну что вы такое говорите, я никуда особенно не спешу, а новые люди всегда интересны. — Она постаралась понизить голос и продолжила:

— Побыстрее удрать я собиралась просто потому, что не хочу, чтобы Метти Эклс замучила меня своими нотациями. Мы с ней дальние родственницы, и потому она считает своим долгом при каждом удобном случае учить меня уму-разуму, впрочем, она всех учит. А что касается моих планов поговорить с Мегги наедине, то вряд ли это получится.

Леди Мэллет повернулась, чтобы взглянуть на мисс Рептон, которая вместе с тремя дамами склонилась над выкройкой, пытаясь подогнать под нее небольшой кусок ткани. Улыбнувшись и пожав плечами, Нора вновь обратилась к своей соседке:

— Я бы на их месте бросила эту затею — у них явно ничего не получается. Интересно, когда мисс Эклс заметит, что кто-то наконец нуждается в ее помощи. Смотрите, уже идет. Сейчас увидите, мисс Силвер, выкройка будет укрощена в два счета и прекрасно уляжется на ткань. Уж если Метти захочет чего-нибудь, то у нее обязательно получится. Бедняжка, ей не удалось добиться своего только один раз, и именно тогда, когда это было необходимо именно ей самой.

Мисс Силвер слегка подняла брови, выражая сдержанное удивление.

Нора Мэллет была известна в деревне не только своей прямотой, но и острым языком. Однако, возможно, на этом она бы и остановилась, если бы не нашла в лице мисс Силвер столь тонкого слушателя, чей такт побудил даму к дальнейшей откровенности. В конце концов, ни для кого не было секретом, что Метти всегда нравился Роджер, поэтому слова сами сорвались с языка:

— Странная штука, но человек определенно глупеет, когда речь идет о любви. Метти была бы прекрасной женой для Роджера, но ему это никогда и в голову не приходило.

Мужчина как ребенок, надо обязательно привлечь его внимание чем-нибудь ярким. Вот она, женщина, которая создана прямо для тебя, прямо под носом, но ведь он видит ее перед собой всю жизнь — а значит, вообще не замечает!

Вы его жену видели?

— Да, в церкви.

Миссис Мэллет передернула полными плечами.

— Тогда вы все знаете и мне добавить нечего, правда? — И женщина, как это было принято в деревне, стала тут же сообщать подробности:

— На тридцать лет моложе его, и такая вызывающая внешность. Как там поэт говорил насчет того, что кто-то там слишком великолепен и ярок для чего-то там? Или для кого-то? Точно припомнить не могу, но Сцилла явно чересчур блистательна для Тиллинг-Грина.

Мисс Силвер внимательно выслушала все соображения Норы Мэллет, дополнив их сведениями, что поэта звали Вордстворт, а строчки звучат следующим образом:

Великолепна и ярка —

Как съешь такую в два глотка?

Еда попроще есть под небом,

Чтобы служить насущным хлебом.

В ответ женщина добродушно рассмеялась:

— Боже, что за людоедский стих! Я совершенно забыла, что речь идет о том, чтобы каждый день есть кого-то. Язык у меня, конечно, без костей, но, понимаете, когда прямо говоришь, что думаешь и чувствуешь, становится как-то легче. А с незнакомым человеком быть откровенной безопаснее, чем с близкой приятельницей, которая наверняка пустит твою исповедь по кругу.

Спицы мисс Силвер так и мелькали, она с удовлетворением взглянула на уже значительно удлинившуюся голубую полоску будущего детского жакетика и заметила:

— Да, беседовать с посторонними зачастую бывает легче.

Леди Мэллет согласно кивнула:

— Причем со стороны и всегда виднее! Скажите, что говорят о замужестве Вэл? Считают, что оно просто отложено или вовсе не состоится?

— Отъезд мистера Эрла вызвал, конечно, некоторые комментарии.

Нора снова рассмеялась:

— Это уж точно, вызвал, да еще какие! Гилберт исчез, другой молодой человек явился, и Валентина теперь вся так и светится. Могу признаться, что из двух претендентов, сама не знаю почему, мне скорее по душе Джейсон. Этот юноша настоящий грубиян, да и Вэл он заставил страдать, когда исчез. Но если ей нравится Джейсон, пусть она за него выходит, пока он не пропал совсем в туманной дали, оставив ее с разбитым сердцем.

Поскольку мисс Силвер всего однажды видела Джейсона Лея, да и то издалека, ей пришлось ответить, что составлять рецепты для заключения счастливого брака очень трудно, правил тут не существует, но бесспорно нужны доброта и способность к пониманию другого человека, а также отсутствие эгоизма.

— Многие сочли бы это старомодным! — заметила миссис Мэллет.

Мисс Силвер улыбнулась:

— Но и сам институт брака отнюдь не молод.

— И тем не менее такие глупости на этой почве творятся! Правда, бывает, что людям везет. Когда я вышла за Тима, вы представить не можете, что вокруг говорили! — Нора заразительно рассмеялась. — «Неизвестно откуда явился…», «О его семье никому ничего не известно», «Там и посмотреть-то не на что». «Ладно, успокойтесь, — сказала я. — Я не собираюсь его выставлять в витрине». Мне кажется, именно по этой причине я и недолюбливаю Эрла — этот и в смысле положения жених хоть куда, и собой так хорош, что его можно хоть сейчас в витрину самого дорогого магазина. Начинаешь себя спрашивать, есть ли что-нибудь внутри этой блестящей оболочки. Как правило, там мало что запрятано. А вот с моим мужем все наоборот, я до сих пор его до конца не изучила. Все хорошо, только детей не удалось завести, потому-то мы с Метти и суем постоянно нос в чужие дела. Будь у меня с полдюжины ребятишек, то и времени бы не осталось на соседские проблемы.

На секунду глаза ее подозрительно увлажнились, но Нора рассмеялась и продолжила:

— Хватит, что это я все о себе да о себе. О чем бишь мы говорили, пока не съехали к столь увлекательной теме? Кажется, о Сцилле? Если в один прекрасный день она умрет здесь от скуки, я, например, нисколько не удивлюсь. Нам с вами здесь не скучно, а каково молодой женщине, привыкшей к освещенным улицам, автобусам, рекламным огням, блестящим магазинам и кинотеатрам на каждом углу?

Знаете, даже когда во время войны этих несчастных горожанок эвакуировали в наши деревушки, то, чуть опомнившись от кошмарных бомбежек и забыв, что едва не погибли в собственной постели, они начинали тосковать и рваться обратно в город. Если постараться, их можно понять. Тамошняя жизнь давала им то, чем они дышали, к чему привыкли, — общество, много людей, закусочные с жареной рыбой и целый калейдоскоп впечатлений. А что тут, в деревне? Неосвещенные узкие улочки, вечером и выйти страшно, один магазин на все про все, делать нечего, поговорить не с кем… Вы понимаете, о чем я? А Сцилла лишилась привычной жизни не из-за бомбежки даже. Не буду притворяться — мне она не нравится, но все равно жалко девушку!