Ядовитые письма

Глава 29

Мисс Рептон чувствовала себя с утра уже лучше Горе, конечно, осталось с ней, но первая острая боль притупилась. Ей захотелось обратиться к Библии, и она даже послала за священником, с которым вступила в увлекательнейшую беседу. Оказалось, мистер Мартин не разделяет убеждение мисс Мегги, что мертвые спят в своих гробах непробудным сном до самого Судного дня. И хотя она всю жизнь так считала, впитав это убеждение с молоком матери и никогда в нем не сомневаясь, сейчас более современные взгляды приходского священника показались ей утешительными.

Мисс Рептон, кроме того, от своего имени и от имени Валентины искренне поблагодарила мисс Силвер за заботу, высказав попутно несколько довольно туманных соображений по поводу племянницы:

— Не хотелось бы говорить об этом, и упаси меня бог судить, что лучше, что хуже, но теперь все знают, что Роджер собирался развестись с женой, а все эти предположения насчет того, изменяла ли жена, с кем… ну, в общем, сами знаете… И, мне кажется, в данных обстоятельствах даже хорошо, что рядом с Валентиной будет уже другой человек, не Гилберт.

Появившийся позднее начальник полиции срочно захотел увидеться с мисс Силвер, которая тут же спустилась вниз и застала своего друга задумчиво изучающим пейзаж за окном кабинета. Рэндал коротко сообщил ей, что официальное вскрытие подтвердило их гипотезу, что полковник был отравлен цианистым калием:

— Крисп говорил вчера с садовником, — продолжил полицейский, — и тот сообщил, что в июле использовал цианид для уничтожения осиных гнезд. Он тогда показал гнезда полковнику и сказал, что надо что-то делать, а то к августу от ос житья не будет, к фруктам не подойдешь.

Рядом с ним оказалась в тот момент миссис Рептон, которая очень заинтересовалась происходящим и подробно расспрашивала, есть ли у него подходящий яд и какой именно, потому что она очень боится этих тварей. А когда садовник принялся уничтожать гнезда, Сцилла его сопровождала и с видимым интересом наблюдала за происходящим.

Он утверждал, что предупредил хозяйку ни в коем случае не дотрагиваться до самого вещества, потому что это сильный яд. Если припомнить мой вчерашний с ней разговор, то дамочка определенно переигрывала, изображая полное неведение. Все старалась показать, будто про цианистый калий слышит в первый раз.

Мисс Силвер устроилась в том же углу кожаного дивана, где она сидела вчера во время допроса. Тогда Сцилла расположилась у письменного стола, и профессиональная память детектива мгновенно воспроизвела не только яркую клетчатую юбку и изумрудно-зеленый джемпер миссис Рептон, но и ее подчеркнуто наивную манеру говорить, переспрашивая то и дело: «Циа… это что? Этот циа… ну, эта штука». Мисс Силвер открыла свою пеструю сумку для рукоделия и вытащила почти уже законченный кардиган, предназначенный для Джозефины, попутно заметив:

— Я бы не придавала ее словам слишком большого значения. Чего у нее нет, так это образования; бедняжка, похоже, прочла в жизни не больше одной книги, а сведения о мире черпает из заголовков газет, картинок и программ новостей перед кино. Мне кажется вполне вероятным, что сложное словосочетание «цианистый калий» тут же вылетело у нее из головы, как только она его услышала. А вот угроза нашествия ос ее пугала, и цианид ее интересовал не сам по себе, а лишь как средство избежать опасности.

Марч уселся в противоположном углу дивана и хмуро предположил:

— Если только яд не показался ей столь же удобным средством устранения нелюбимого мужа… Послушайте, ведь вы совершенно не в восторге от Сциллы, но все равно будете до последнего выискивать аргументы в ее пользу, не так ли?

Мисс Силвер кивнула, улыбаясь:

— Иного и быть не может, мой дорогой Рэнди.

— Теперь, проявив беспристрастность и оградив Сциллу от беспочвенных обвинений, вы выполнили ваш долг, так что поделитесь, пожалуйста, со мной своими реальными подозрениями.

Некоторое время мисс Силвер молча продолжала вязать.

— Мне кажется, — задумчиво начала она, — что ты все видишь не хуже меня. Очевидно, что эта женщина заботится лишь о своей внешности, роль всего остального она явно недооценивает. Интересно, из какой она семьи? Мне кажется, ей с детства приходилось бороться, чтобы выжить.

Мисс Мегги мне сообщила, что Сцилла никогда не рассказывала ни о своих родственниках, ни о старых знакомых, то есть она о них даже не упоминала. До замужества она выступала в кордебалете и была манекенщицей. И то и другое — занятия временные и ненадежные, но оба вряд ли пригодны для подготовки девушки к жизни в деревне в качестве жены обедневшего помещика, который еще и старше ее вдвое. Сцилла, должно быть, быстро поняла, что совершила ужасную ошибку, особенно когда увлеклась мистером Гилбертом Эрлом. Полагаю, никаких теплых чувств к мужу или его семье она не питала. Мисс Мегги говорила, что полковник завещал жене около двух сотен фунтов в год. Сцилла теоретически могла предпочесть эти деньги и свободу своей тоскливой жизни в поместье, с которым ее не связывали никакие чувства, кроме скуки. Обо всем этом можно рассуждать и делать различные предположения, но бесспорно одно — у всех нас есть внутренний барьер, который не позволяет реализовывать все наши желания. Молодая женщина может хотеть стать свободной и независимой, но это не значит, что она способна совершить убийство, даже если оно и приведет к заветной цели.

Марч кивнул, давая понять, что в общих чертах он принимает соображения мисс Силвер, и сообщил ей еще кое-что:

— Что касается завещания полковника, то сегодня в Ледлингтоне я побывал в старой и очень уважаемой адвокатской конторе «Морсон, Пэдвик и Морсон», где и побеседовал с ее главой мистером Джеймсом Морсоном. Оказывается, Сцилла должна была лишиться своих двух сотен, если дело доходит до развода по причине прелюбодеяния.

Я спросил, в курсе ли этого миссис Рептон, и мистер Морсон, важно взглянув на кончик своего носа, ответил, что счел своим профессиональным долгом лично сообщить ей об этом условии, особо остановившись на словах «dum casta» и разъяснении ей их значения — «пока непорочна». Его до глубины души возмутило, что миссис Рептон, узнав о данном пункте, расхохоталась и уточнила: «Стало быть, если мне надоест Роджер и я с кем-нибудь сбегу отсюда, то не получу ни гроша?! Какая предусмотрительность!» Так что дама совершенно точно знает, что в случае развода останется без единого пенса. А полковник не просто заявил ей о разводе, но и сообщил об этом сестре и адвокату. Должно быть, Сцилла и Эрл встречались в Лондоне на квартире какой-нибудь ее услужливой подружки, и тогда найти кого-нибудь для дачи показаний было бы несложно. Все приведенные до сих пор факты свидетельствуют не в пользу Сциллы, но вот этот последний можно толковать по-разному: вчера утром Роджер Рептон съездил в Ледлингтон и изменил завещание.

Мисс Силвер невозмутимо продолжала вязать, а ее возглас звучал скорее вежливо, нежели удивленно:

— Что ты говоришь, Рэнди!

Марч был уверен, что мисс Силвер уже просчитала в уме все возможные последствия этого поступка Рептона, но поскольку она хранила молчание, был вынужден продолжить"

— Он вычеркнул Сциллу из завещания, причем настоял, чтобы это было сделано немедленно. Конечно, мистер Морсон счел такую спешку по меньшей мере неосмотрительной. Таким образом, во-первых, этот поступок можно счесть свидетельством того, что полковник замыслил самоубийство. Во-вторых, возникает вопрос: когда он незадолго до смерти, по свидетельству Флори, ссорился с женой в кабинете, то, интересно, сказал он ей или нет про свой утренний подвиг? Если да, то Сцилла, зная, что исключена из завещания, понимала, что ей мало пользы от его смерти. А вот если ей были известны только его намерения, то здесь имеется серьезный побудительный мотив к преступлению.

Мисс Силвер чуть кашлянула.

— Ни то, ни другое ни о чем не свидетельствует. Предположим, полковник рассказал жене об изменении завещания. Это произошло после четырех. Конечно, женщина впала в ярость, а цианистый калий находился уже в графине. В том случае, если она сама его туда добавила, то должна была либо до разговора это сделать, либо отвлечь внимание мужа во время разговора и незаметно всыпать порошок. То есть к тому моменту, как полковник, допустим, рассказал о своем поступке, соответствующие меры были уже приняты и смерть его была предопределена. Неужели разъяренная женщина, готовая к убийству мужа, будет взвешивать альтернативные варианты, решая, убивать или нет? Ну а если даже и взвесит? Если он разведется, то она наверняка теряет деньги, если он умрет — то может их и получить, все зависит от поведения семьи и наличия доказательств ее неверности. Сцилла могла ведь и счесть, что сможет получить деньги, потому что, умерев, муж не сможет с ней развестись. А о какой сумме идет речь в завещании, о значительной?

— Да нет, сумма невелика, — сказал Марч. — Поскольку нет прямого наследника мужского пола, то поместье, включая фермы, от которых полковник в основном и получал доход, переходит Валентине. Замечу, что если бы не ее солидные денежные вливания, то эти владения давно бы пришлось продать. И Сцилла Рептон обо всем этом знала.

Мисс Силвер поправила клубок голубой шерсти.

— Рэнди, это секрет Полишинеля, — заметила она. — Я в деревне и суток еще не прожила, как мисс Вейн выложила мне больше, чем ты сейчас.

— Значит, вы думаете, что это все-таки она убила мужа?

— Мне кажется, мы можем лишь утверждать, что мотивы у Сциллы были. Ей угрожал развод и потеря денег. Вдобавок возникла опасность лишиться и любовника. Не знаю, насколько глубоки ее чувства к мистеру Эрлу, но следует отметить, что он красив, перед ним открывается успешная карьера, в будущем ждет титул. Даже в наше весьма свободное время такой человек не может позволить себе жениться на женщине, с чьим именем связан серьезный скандал. А вот у вдовы полковника Рептона шансы возрастают.

— Да, вы правы.

— Это относительно мотивов. А что касается возможности, то для нее добавить яд в графин не представляло никакого труда. Можно было сделать это утром, когда полковник отсутствовал, или во второй половине дня, улучив момент, когда он на пару минут выйдет из кабинета. Конечно, туда мог с легкостью попасть и любой другой из домочадцев, но больше ни у кого нет мотива. Из людей, не живущих в доме, такая возможность была всего у двоих.

— У кого же? — Марч удивленно поднял брови.

— Я имею в виду мистера Бартона и мисс Эклс.

Рэндал с сомнением покачал головой:

— Но если следовать вашей логике, то каковы могут быть их мотивы?

Спицы пожилой дамы замелькали еще быстрее.

— Существует мотив, о котором мы с тобой не говорили, но который, я уверена, и был настоящей причиной смерти и полковника, и Конни Брук. И тот и другая считали, что раскрыли, кто был автором анонимных писем. В случае с мистером Рептоном, если его отравила жена, в мотивацию можно включить и дополнительные побуждения, но основным может оказаться тот, что Роджер сказал ей, что знает, кто пишет анонимки. Тем временем увлекательный рассказ Флори пошел гулять по деревне, и все только и обсуждали, что полковник догадался, кто автор анонимных писем. В результате что же выходит? Полковник умер при невыясненных обстоятельствах — так же, как и Конни Брук, гибели которой предшествовали точно такие же сплетни: она якобы знает, кто этот негодяй. Эти два случая трудно разделить. Поэтому я считаю, что если миссис Рептон не писала анонимок, то и в гибели мужа она не виновата.

— Но Флори слышала, что полковник обвинял жену именно в том, что она-то их и писала.

— Мне кажется, толковать его фразу можно и немного иначе. Давай попробуем восстановить, в какой атмосфере происходил разговор полковника с женой. Судя по словам Флори, полковник, услышав телефонный разговор Сциллы с Эрлом, все немедленно понял еще и потому, что получил только что анонимное письмо, которое обвиняло миссис Рептон в измене. Роджер Рептон сообщает жене о письме как еще об одном доказательстве ее неверности.

Миссис Рептон, естественно, говорит, что это грязная ложь, и все эти письма тоже грязные. Мистер Рептон соглашается, что это действительно грязные письма о грязных делах, и более того — он знает даже, кто их написал.

Жена интересуется, кто же это сделал, и муж с горечью говорит, что, возможно, и она сама, чтобы покончить одновременно и с помолвкой Валентины, и с их собственным браком. Прежде всего, обращаю твое внимание, Рэнди, что фраза эта брошена в разгар скандала, и воспринимать ее слишком всерьез я бы не стала. Мне слышится здесь скорее горький упрек, нежели прямое обвинение, и, заметь, полковник не повторил этих слов сестре.

— И что же это доказывает? Конечно, в тот момент он был потрясен открывшейся правдой, и кто является автором анонимок интересовало его в гораздо меньшей степени, чем крушение его семейной жизни. И к тому же я хочу задать вам вопрос: если полковника отравила не жена, то кто же?

Мисс Силвер сдержанно заметила:

— У нас ведь есть еще два лица, связанные в какой-то мере и со смертью Конни Брук, и со смертью полковника, — это мистер Бартон и мисс Эклс. Я не утверждаю, что кто-то из них виновен, но нам следует рассмотреть все возможные варианты.

— Бартон? — удивленно воскликнул Марч. — Конечно, он виделся с полковником незадолго до его смерти, но они вели дружескую беседу, и показания Флори это подтверждают. Ссоры между ними не было, какой-нибудь другой мотив тоже отсутствовал. Бартон имеет все основания быть очень благодарным Рептону, своему хорошему другу. У меня сложилось впечатление, он очень предан ему. Я виделся с Бартоном вчера вечером, после того как ушел отсюда, и, поверьте, известие о смерти Рептона оказалось для него тяжелым ударом. А какое отношение он имеет к Конни Брук?

— Ровно никакого, если не писал анонимных писем.

А вот если писал — то прямое. Могу напомнить тебе один эпизод. В среду вечером, когда была убита Конни, я погасила свет в спальне и подошла к раскрытому окну. Прием у Рептонов уже закончился, из поместья разъезжались автомобили, и тут я увидела мистера Бартона, возвращающегося с прогулки вместе со своими котами, причем шел он с того конца деревни, где жила Конни. В этом, конечно, ничего особенного нет, не считая того, что во время отсутствия девушки он мог проникнуть в ее дом и подсыпать снотворное в какао.

— Для обвинения маловато материала, — улыбнулся Рэндал.

Мисс Силвер невозмутимо продолжала вязать с прежней скоростью.

— Никто его и не обвиняет, но ведь такое тоже возможно. Поскольку ты познакомился с мистером Бартоном, мне кажется, у тебя сложилось собственное мнение о нем, и я с удовольствием его услышу.

Марч колебался.

— Не знаю, право, стоит ли об этом говорить… Но поскольку я уверен в вашем молчании больше, чем в своем собственном, то так и быть, расскажу. Бартон — не настоящая фамилия этого человека, но пока будем называть его Бартоном. Собственно, какова его фамилия совершенно не важно, но вы ее наверняка вспомните, когда узнаете, в чем дело. Во время Первой мировой войны он служил в батальоне, которым командовал Рептон, и был произведен из рядовых в офицеры. Через пару лет они вместе попали на Восток, работали в разведке. Служить там — дело нелегкое во всех смыслах. Вскоре Бартон получил тяжелое ранение, уродливый шрам на лице — его последствие, а потом с ним случился удар и по инвалидности он был списан из армии. Вернувшись домой, он обнаружил, что жена его живет с другим, и в бешенстве он убил обоих — мужчину выбросил из окна, а жену задушил. Его освидетельствовали как невменяемого и посадили в сумасшедший дом для преступников в Броудмуре, а через несколько лет выпустили. Рептон за символическую плату сдал ему коттедж «Гейл» и оказывал всяческую поддержку, у них действительно были дружеские отношения, и у Бартона не было никаких причин ни вредить своему благодетелю, ни убивать его.

Тут мисс Силвер одарила Рэндала взглядом, который живо напомнил ему школьные годы: так смотрела на него учительница, давая понять не слишком усердному ученику, что, если постараться, то можно ответить и получше.

— Если он был признан больным в свое время, то вполне возможен рецидив, — уверенно заявила дама. — А то, что человек пишет анонимные письма, указывает на некоторые отклонения в его психике. Сам видишь, у Бартона очень непростое прошлое, к тому же многие годы он живет в изоляции от общества, утратив способность нормально общаться с окружающими. Вполне возможно, что в анонимках он нашел подмену реальных контактов с миром, некий их извращенный вариант. При целом ряде психических заболеваний такое иногда случается.

Марч вспомнил свой визит к Бартону. Действительно, кое-что в поведении Бартона неприятно его поразило.

— Знаете, мисс Силвер, когда я спросил, почему в тот день он изменил своим привычкам и зашел к Рептону днем, а не в сумерках, как обычно, он ответил: «Я тогда думал о разных вещах и дошел до того, что, кажется, больше не выдержишь, тут я и решил навестить полковника, взял да и пошел к нему». После того как Бартон сказал это, мне пришло в голову, что он и есть тот человек, который много лет назад именно в этот день, тринадцатого октября, вернулся домой и застал свою жену с другим. Недавно я просматривал подшивку «Тайме» за тот период и благодаря заголовку одной статьи — «Дело тринадцатого октября» — вспомнил это самое дело. Вот уж для кого число тринадцать воистину несчастливое, подумал я тогда.

Немного помолчав, Рэндал снова заговорил:

— Наверное, вы правы, Бартон вполне мог совершить убийство. Весь день его мучили воспоминания, он бередил старые раны, а потом пришел сюда и вдобавок ко всему услышал, что полковник подозревает его в том, что он пишет анонимки. Он и в самом деле мог выйти из себя и совершить преступление. Правда, если предположить, что все именно так и происходило, то все равно остается вопрос: где этот человек взял яд? Обычно такие вещи не носят в карманах вместе с прочими мелочами. По моему мнению, если Бартон и мог кого-то убить, то только так, как он совершил свое первое преступление, то есть в состоянии аффекта. Он способен ударить, задушить, но не отравить, заранее хладнокровно спланировав убийство, — это на него не похоже. Причем заметьте, преступники с ненормальной психикой обычно действуют по шаблону.

Мисс Силвер согласно кивнула:

— Чистая правда, Рэнди. В пользу мистера Бартона свидетельствует и еще кое-что. Допустимы два варианта: первый — полковник сказал, что подозревает его в том, что он пишет анонимки. В этом случае Бартон, ничего не зная заранее, не мог запастись ядом. И второй — он пришел с цианистым калием, поскольку слышал, что Рептон утверждает, что знает автора писем. Но где он мог услышать эту сплетню, если никуда не ходил и никого не видел? Он не наведывается посидеть «У Джорджа», двери его дома для всех закрыты. Так что этот вариант тоже не выдерживает никакой критики. Мне не хочется, чтобы у тебя сложилось впечатление, будто я подозреваю этого человека — вовсе нет. Просто-напросто его нельзя исключить из списка подозреваемых.

— Что и заставляет нас снова обратить свои взоры к Метти Эклс. Что вы там хотели про нее рассказать? Говорят, дама была влюблена в Рептона?

— Да, это так. Я видела, в какое отчаяние она пришла, когда обнаружила мертвого Рептона и тут же обвинила миссис Рептон в убийстве. Она была вполне искренна — такое не сыграешь. Но давай рассуждать. Причиной многих насильственных смертей была ревность и порожденная ею злоба. Мисс Эклс была глубоко привязана к своему дальнему родственнику, много лет надеялась выйти за него замуж. А два года назад он появляется в поместье с самой неподходящей во всех отношениях женой — ни по возрасту, ни по воспитанию, ни по вкусам. Через год после этого события в Тиллинг-Грине появляются первые анонимные письма. Как мы с тобой решили, такие вещи безусловно исходят от человека с пошатнувшейся психикой. Но, с другой стороны, мисс Эклс в течение этого времени не изменила своей манеры поведения и все время находилась в центре общественной жизни деревни — в церкви она играла на органе, участвовала в благотворительности, посещала больных. У нее не было свободного времени, чтобы лелеять свои обиды, и пар она могла выпустить именно в бурной деятельности. А вот что касается возможности совершить убийство, то таковая имелась у нее в обоих случаях. Метти могла проводить Конни до ее дома, под благовидным предлогом зайти и добавить снотворное в стоящее на плите какао. Помнишь, я говорила, у меня создалось впечатление, что я слышала, как они попрощались. Но если бы я даже была уверена в этом на сто процентов, ничто не могло помешать мисс Эклс, передумав, догнать Конни и войти вместе с ней в дом.

Совершенно естественный порыв немолодой женщины помочь юной особе, которая выглядит очень растерянной и несчастной.

Мисс Силвер расправила вязанье и прикинула длину рукава. По ее мнению, длина была пока недостаточная.

Убедившись в этом, она продолжала:

— В случае с Роджером Рептоном мы имеем основание предположить, что она слышала деревенские сплетни о том, что сказал хозяин поместья своей жене, и испугалась, что вот-вот будет уличена как сочинительница анонимок. Да, ей дорог был Рептон, но подумайте только, какой катастрофой обернулось бы для мисс Эклс подобное обвинение!

Будь ее вина доказана, да даже если бы все осталось на уровне слухов, ее жизнь была бы полностью разрушена, можно даже сказать, перечеркнута. И разве нельзя предположить, что женщина любым путем старалась бы предотвратить такое развитие событий? Может быть, цианистый калий предназначался для нее самой, был припасен на крайний случай? Но мисс Эклс — женщина решительная и самоуверенная, она могла пойти на прямое выяснение отношений с полковником, собрание благотворительного кружка делало их встречу вполне естественной. Метти знала от Флори, что Роджер в кабинете. Но ведь просто так девушка не стала бы сообщать мисс Эклс, где полковник, значит, сначала ее об этом спросили. Итак, женщина направилась к нему, причем специально задержалась по дороге рядом со мной и мисс Рептон, чтобы сообщить, что несет Роджеру чай. Предположим теперь, что полковник, воспользовавшись тем, что они одни, обвинил ее в весьма неблаговидном занятии. Он вполне мог так поступить и даже пригрозить, что объявит во всеуслышание о ее тайных делишках. Метти прекрасно знала характер Рептона и не сомневалась в реальности угроз. От отчаяния и безысходности у нее могло возникнуть желание заставить замолчать его любой ценой, а подсыпать незаметно цианистый калий в графин совсем нетрудно.

Рэндал с восхищением посмотрел на почтенную даму.

— Но объясните мне, — попросил он, — как можно отвлечь внимание человека, которого собираешься отравить, если графин стоит прямо перед ним на столе?

Этот вопрос не показался трудным мисс Силвер:

— Есть множество способов. Например, сказать, что в саду рыщет какая-то странная собака. Хозяин немедленно встает и идет к окну, а яд одним движением отправляется в графин. Конечно, цианистый калий следует предварительно растворить в маленьком пузырьке, который легко спрятать в карман или сумочку.

— Да-а, вижу, у вас все продумано до мелочей. Обществу очень повезло, что вы не используете свои способности в преступных целях! — Укоризненный взгляд бывшей воспитательницы заставил Марча завершить эту тему, и он поспешил высоко оценить предположения мисс Силвер:

— Безусловно, все вами описанное могло произойти. А надолго мисс Эклс выходила из столовой?

— Да, она отсутствовала довольно долго.

— А вы видели, как она вернулась?

— Да.

— Вы заметили что-нибудь особенное в ее поведении или облике?

— Ты заинтересовался этим совершенно справедливо.

В гостиную она возвратилась несколько возбужденная, со следами недавних слез, которые старалась запудрить. Конечно, вполне возможно, полковник мог сказать ей что-то не очень вежливое, поскольку был не в духе, а может быть, просто сообщил ей о своем намерении развестись со Сциллой — ведь говорил же он об этом с сестрой и мистером Бартоном. Если он не подозревал Метти как автора анонимок, то, понятно, ему захотелось поговорить о своих невеселых обстоятельствах с давней приятельницей.

К серии этих предположений Рэндал отнесся уже без былого восторга:

— Знаете, вы с легкостью строите гипотезы одну за другой, как карточные домики, и, надо отдать вам должное, домики получаются очень складные. Но построив этот самый домик, вы его с такой же легкостью и разрушаете. Вы знаете, мисс Силвер, я не умею лукавить, поэтому осмелюсь признаться, что отдал бы все ваши гениальные предположения за парочку настоящих доказательств. Пока что у нас есть хоть какие-то улики только против Сциллы Рептон. И самое главное — у нее был мотив к преступлению. Даже если женщина знала, что муж изменил завещание, — а она вполне могла и не знать, что это уже произошло, — все равно его смерть была ей только на руку: при благоприятном отношении родственников — хоть какие-то деньги на содержание, спасенная репутация и надежда выйти замуж за Эрла. Кроме того, миссис Рептон знала, что в сарае садовника хранится цианистый калий и могла с легкостью до него добраться. Вспомните, меньше чем за час до его смерти женщина серьезно поссорилась с мужем, а подсыпать яд в графин могла и во время ссоры, и до нее. Разговор ее с мужем закончился словами, услышанными Флори: «Ты сделал бы мне большое одолжение, если б умер». Все вместе складывается в довольно серьезное обвинение.

— Несомненно, — подтвердила мисс Силвер. — Но все эти части обвинения не вяжутся со смертью Конни Брук и тем самым с анонимными письмами.

Марч предпочел пропустить ехидное замечание мимо ушей и продолжил:

— Давайте вернемся теперь к Метти Эклс. Одно из ваших последних предположений по ее поводу сводилось к тому, что, раз она не писала анонимок и Рептон не имел против нее никаких подозрений, значит, ее взволнованность была следствием того, что он сообщил ей о своем разводе. Вам не кажется, что это ваше предположение может быть подкреплено тем, что Метти мгновенно и недвусмысленно обвинила Сциллу в убийстве мужа? Но ведь мисс Эклс могла иметь в виду, что полковник, доведенный до отчаяния изменой жены, покончил жизнь самоубийством.

С моей точки зрения, вполне убедительное объяснение поведения мисс Эклс.

— А сама Метти Эклс что рассказывает о своем разговоре с Роджером?

— К сожалению, ничего, что прояснило бы ситуацию.

Она отнесла ему чай, полковник сидел за столом и выглядел «как обычно». Утверждает, что не задерживалась в кабинете, а поднялась в комнату мисс Мегги и привела себя в порядок, прежде чем вернуться в гостиную. Конечно, я могу нажать на нее и прямо спросить, говорил ли Роджер Рептон о своей жене Но, послушайте, неужели вы всерьез ее подозреваете?

На некоторое время в комнате воцарилась тишина.

— Ты совершенно справедливо отметил, — задумчиво произнесла наконец мисс Силвер, — подозрения — это не доказательства, но я верю, что обнаружить хотя бы одно доказательство вины человека, совершившего по крайней мере два убийства, возможно. И искать это доказательство или даже доказательства следует именно в области, которая объединяет эти преступления, и я абсолютно убеждена, что это вопрос об анонимных письмах. Вот только копать придется глубже, чем предполагалось сначала. Поэтому мне хотелось бы вернуться к письмам, полученным Дорис Пелл, которая утонула в пруду. Она жила с тетей, бывшей горничной миссис Грей, местной портнихой. Тетю, конечно, допрашивали?

— Конечно. С ней беседовал Крисп. Девушка получила несколько писем, но тетя показала только последнее. Обыкновенная грязь — какие-то бессмысленные, необоснованные обвинения в аморальном поведении.

— Что же мисс Пелл смогла сообщить инспектору?

— Да ничего. Она только плакала и причитала, что за добрая девочка была Дорис и что никто никогда про нее и ее семью худого слова не сказал. Они католики, очень религиозные, потому-то Дорис и не смогла перенести позора.

Мисс Силвер довязала ряд и отложила работу, потом взглянула на Марча и спросила:

— Рэнди, ты не против, если я сама побеседую с мисс Пелл?

Марч не возражал.