Ян и Яна

ДРУЖБА

Говорят, человек вступает в жизнь в таком-то, по мнению одних, или вот в этаком-то, по мнению других, возрасте. Но не в том ли состоит краса жизни, что это вступление в неё длится всё время — от первого до последнего вздоха? Человек вступает в жизнь, когда сквозь младенческий полусон впервые узнаёт голос матери. И он всё ещё продолжает вступать в неё и на склоне лет. Любовь и ненависть, знания, опыт — всё это делается шаг за шагом в течение целой жизни, и всякий возраст по-своему прекрасен.

Ян и Яна в ту пору вступали на необъятное поле жизни, как два путника: один идёт впереди, другой сзади, но они никогда не теряют друг друга из виду.

И вот уже Яна научилась разгадывать обидные проделки насмешника брата и огорчаться, сердиться на него. А потом и в нём произошла перемена. Потому ли, что вырос он сам, или потому, что подросла сестрёнка, но только он оставил свой насмешливый в обращении с ней тон, начинавший мешать их дружбе.

Это произошло ранней весной, когда зелёный пушок на деревьях стал уже виден издали, а горячее солнце начинало свой ежедневный путь с преследования уходящей зимы: оно растопляло изморозь на сухих кочках, ледяные стрелки в ямках, отпечатанных на лесной дороге копытом вола.

Утром Ян, его товарищ — худой, вихрастый Пепик — и маленькая Яна шли по лесной дороге.

— Волк! — прошептал Ян, схватив за плечи Яну и в то же время подавая Пепику сигналы.

Он так был привязан к Яне, так заботился о ней, что товарищи посмеивались над ним. Желая показать презрение к девчонкам, и отделаться от насмешек, он время от времени доводил Яну до слёз.

— Вон там, видишь, за кустом, — на дороге, сидит волк! — повторил он.

Яна метнула взгляд на Пепика. Нет, Пепик не смеялся, он даже не глядел на них. Отстав шага на три, он с таким напряжением вглядывался в даль, что кожа у него над переносицей собралась складками.

И Ян и Пепик отлично знали, что никакого волка нет. Впереди темнело их собственное сооружение из веток и старых тряпок, но Яна им поверила.

— Иди вот по этой тропинке, волк тебя не заметит, — сказал Ян всё тем же таинственным шёпотом.

— А вы? — робко спросила Яна.

— А мы будем его караулить, — храбро сказал Ян. — Мы будем не пускать его в деревню.

— И я с вами. Я тоже хочу не пускать! — взмолилась Яна.

Сразу было видно, что она испугалась. У неё даже посинели губы. Ну и что ж, на то она и была девчонка!

И Ян стал стыдить её:

— Ты что, мы тебя не возьмём! Ты ступай в школку и там всё расскажи, а иначе волк съест всех детей… Иди, иди, не бойся! Эх ты, девчонка!

Яна свернула в сторону и пошла по тропинке.

Пепик побежал другой тропинкой вперёд — посмотреть, чтобы Яна не заплуталась, а Ян остался на месте. Он хотел напугать новую группу малышей, чьи голоса-колокольчики раздавались совсем уже недалеко. Выдумка с волком принадлежала ему, и он ни за что не уступил бы Пепику этого удовольствия. Впрочем, на этот раз затея не удалась. С малышами шли две женщины. Они, как видно, направлялись в магазин.

Когда они скрылись из виду, прибежал Пепик. Озорные глаза его сияли.

— Ну и трусиха же твоя Яна! Я испугал её ещё раз! — с азартом рассказывал Пепик. — Я подкараулил её да как зарычу на неё из-за куста! Ну, Яна твоя сначала остановилась как вкопанная — известно, девчонка! — а потом пошла в сторону. Теперь, я думаю, от страха в три ручья заливается…

Ян огорчился. Ему показалось, что это уж слишком. Не затем он посылал Пепика вперёд. Но он, конечно, не выдал своего беспокойства.

— Так и быть, выручим трусиху, — сказал он небрежно и, положив руки в карманы и отшвыривая ногой еловые шишки, зашагал по тропе.

Дойдя до того места, где Пепик напугал девочку, они стали кричать:

— Яна! Не бойся, Яна, иди сюда, мы тебя от волка защитим… Ну иди же скорее, иди к нам. Волк уже убежал, не бойся, Яна!.. Яна!.. A-у, Яна, a-у!.. Яна, мы просто так, посмеялись, там никакого волка и не было! Яна-а! Яна-а!..

Но напрасно мальчики прислушивались после каждого своего восклицания — Яна не отзывалась. Тогда они стали искать её. Побежали в одну сторону, потом в другую — девочки не было. Напролом, через чащу кустарников, стали взбираться в гору, дошли до стен старинного замка — и тоже напрасно. Тут они поссорились. Ян едва не избил Пепика.

— Зачем ты издевался над моей сестрёнкой? С чего это ты вздумал обижать маленьких девочек? — спрашивал он, наступая.

— А сам? А сам? — повторял только Пепик, пятясь назад.

Когда Ян оставил его наконец в покое и опять углубился в лес, Пепик некоторое время ещё не двигался с места, ожидая, не позовёт ли его товарищ, а потом забрался в глубокую нишу, образовавшуюся кто знает сколько времени назад в толстой крепостной стене, и там сидел, пока ученики не потянулись по лесной дороге из школы домой.

Но что же случилось с Яной? Уж не заплуталась ли она в самом деле? Ничуть не бывало! Сначала она, забравшись в чащу кустарников, плакала. Она отлично слышала, как мальчики звали её, и видела, как они два или три раза пробежали мимо её убежища, но не отвечала им, потому что они обидели её. Дело в том, что она узнала рычавшего на неё по-волчьи Пепика, а узнав, поняла, что посмеялся над нею и Ян и что никакого волка на дороге не было. И так ей стало горько! Она спряталась от мальчишек, наплакалась и побрела в свою школку. Здесь — уже около полудня — и нашёл её Ян. Он был в высшей степени озадачен, узнав, как сестрёнка обиделась на него. Вот как! Так, стало быть, эта Яна не такая уж несмышлёная малышка! И он решил не издеваться над нею больше.

Это потому, что Яна выросла. А ещё в большей мере потому, что вырос сам Ян.