Яновский Юрий. Собрание сочинений. Том 3. Пьесы и киносценарии

Райский лагерь сатирическая комедия в трёх действиях

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:

Боб Брендер — сенатор США.

Ван Горн — генерал.

Кони — лейтенант.

Тобиас — сержант.

Билл, О’Брайен, Мак-Мелони, Поль, Ворм, Абрахам, Линкольн — негр, Вашингтон — негр — солдаты американской армии ("войска ООН").

Бойд — капрал, летчик.

Том — солдат-штрафник.

Рэнэ, Жан — французские солдаты.

Памела — кореянка из США.

Цой — кореец.

Крейг — капеллан батальона.

Радиокорреспондент.

Полицейский.

Радист.

Корейские воины.

Китайские народные добровольцы.

Горы Кореи, конец 1952 года.

Суровые горы Кореи. Небо дышит пожарами, зарницами взрывов. В горах — древний корейский храм, приспособленный под блиндаж американских войск. Табличка на храме: "The camp of paradise"[4]. Сержант Тобиас и солдат Мак-Мелони играют у стола в карты. Еще несколько солдат сидят одетые, в касках. Небритые, отупелые лица. Разношерстная (в целях утепления) одежда. Рождественский венок в виде люстры — из хвои, со свечами — висит над столом. Грязь на полу, пустые бутылки, какие-то ошметки. Железная печка, возле которой сидит на корточках, курит трубку негр Вашингтон. Стены заклеены изображениями голых девиц из голливудских фильмов. Взрыв неподалеку сотрясает храм, солдаты валятся друг на друга.

О’Брайен. Осторожнее, ребята, я боюсь щекотки!

Абрахам (бородатый). Молитесь, грешные души, ангел смерти приблизился, не знаете ни дня, ни часа…

Тобиас (с картами в руке). Не ней, чесотка!

Мак-Мелони (нервно теребит карты). Вы отвлекаетесь, сержант! Ставка ответственная: военный отпуск, сэр! Надеюсь, не обдерете меня, как банан?

Тобиас. Ты хотел сказать, как дохлую лошадь, Мак? (Бьет.)

Линкольн (маленький негр). Вчера мы тоже ждали, когда пойдем в атаку, и все рассказывали по очереди сны, и было не так страшно дожидаться…

О’Брайен. Только не твои сны, Линкольн! Тебе всегда снится что-нибудь съедобное…

Линкольн. Мне вчера спился мистер президент!

Поль. С подливкой и с салатом?

Линкольн. Он вручал мне орден "Пурпурного сердца"…

О’Брайен. Ты как теленок на травке, честное слово! Ну где видано, чтобы президент якшался с неграми?

Линкольн. Я сам был удивлен.

Поль. Неужели ни у кого нет приличного сна? Надоело напиваться перед атакой.

Абрахам. Станем, грешники, все на молитву!

Тобиас. Брысь, ничтожество! (Бьет картой.) Дам тебе два наряда вне очереди, помолишься в свое удовольствие!

Мак-Мелони. Мне в жизни ничего не спилось.

О’Брайен. У фермера сон, как вечерняя газета… Различные происшествия, а также прогнозы погоды… и всякие необыкновенные события… Соберемся, бывало, утром и рассказываем…

Ворм. Когда же вы работаете, бездельники?

Поль. Почище работали, чем ты за хозяйским прилавком!

Вашингтон (высокий негр). Я очень люблю слушать сны.

О’Брайен. Если ребята не возражают…

Тобиас. Валяй, кукурузник!

О’Брайен. Кукурузу мы давно не возделываем, сержант. Последние годы пшеница выручала, но отец пишет в последнем письме, что этой осенью концерны прибили цены: пшенице — грош цена.

Ворм. Какие это концерны, О’Брайен?

Поль. Ты ослышался, Ворм, он сказал — котлеты!

Ворм. Не делай из меня глухого, студент!

Мак-Мелони. Это я из тебя сделаю глухого, если еще хоть раз увижу, как ты идешь наушничать!

Тобиас. Делай ход и набери воды в рот!

Ворм. Всегда Ворм виноват… Как гадость — так и Ворм…

О’Брайен. Не хотите слушать мой сон — не надо… Кто перед нами атакует сегодня?

Вашингтон. Мы очень просим сон рассказать, сэр!

Линкольн. Я знаю, кто атакует. Турецкий батальон! Он сменил южнокорейцев, а после него на очереди французы. После французов — мы и наши танки…

Поль. Удивляюсь, как в тебя влазит столько сведений!

Линкольн. Но от этого зависит жизнь!

Поль. Подумаешь!

Мак-Мелони. Разрешите попробовать ваш пульс, сержант?

Тобиас. Не маринуй козырей, они тебе не помогут!

Поль. Слышите, как молотят желтокожие? Никак не пойму, где они берут снаряды… По заключению газеты "Старз энд Страйпс", красные корейцы должны были сдаться доблестным войскам ООН еще два года тому назад… Так что мы находимся здесь по чистому недоразумению, ребята…

Тобиас. Помалкивай, студент!

Ворм. Не помню такой статьи в газете…

Линкольн. Я свидетель, мистер Ворм! Это была беседа с генералом Макартуром.

Поль. Как авторитетного свидетеля затянувшейся волынки предлагаю послать мистера Линкольна на переговоры в Паньмыньчжон!

Тобиас. Ничего здесь нет смешного, студент! Все воюющие имеют право беспокоиться о мире! (Партнеру.) Задумался, мальчик?

Линкольн. Офицерам к чему спешить с перемирием? Их бизнес — воевать!

Вашингтон. У тебя, негр, длинный язык…

Линкольн. Сами солдаты договорились бы за сутки!

Ворм. У нас в Алабаме такого негра, как ты, Линкольн, вываливают в перьях, предварительно окунув в смолу!

Поль. Алабамский негр безоружен, сэр! Его легко окунать… А дай ты ему парочку гранат, что получится?

Ворм. Гранаты остаются в Корее…

Тобиас. Тихо, козлы! Не мешайте моему партнеру соображать.

О'Брайен. Уж лучше рассказывать сны, чем ссориться!

Вашингтон. Да, сэр. Когда я слушаю, я забываю о войне, о том, что бомба попадет в этот блиндаж…

Тобиас. Не ври. Корейцы не станут стрелять по храму!

Вашингтон. Я только удивляюсь, как белым снятся удивительные сны… Я помню и во сне, что я негр.

Ворм. Вот и правильно!

Тобиас. Он лучший солдат, чем ты, Ворм…

Поль. Ему еще в Штатах отшибли все сны!

О’Брайен. Сон, как обед, надо подавать вовремя… Кроме того, господь так сотворил человека, что, когда ему предстоит идти в атаку, он должен во что бы то ни стало выговориться.

Абрахам. Не богохульствуй, фермер. У тебя сны всегда такие, что противно и грешно слушать. Прости тебя господь!

О’Брайен. Представьте себе, ребята, замечательное зрелище: у берега стоят лайнеры, сходни спущены, наши войска грузятся с полным удовольствием и машут Корее ручками…

Поль. Это что, сон?

О’Брайен. Сон, сон! Наяву такого не бывает… И вот, вообразите, судовые крапы грузят багаж… Какой, спросите? Они бережно проносят по воздуху и опускают в трюм… что бы вы думали? Гроздья симпатичных гробов!

Ворм. Тьфу, пакость!

Абрахам. Гроб — вечное жилище человека, о неверующий!

О’Брайен. И дальше мне снится, леди и джентльмены, ужасное море. Буря, волны, собачья погода. Повзводно, побатальонно, полками, дивизиями болтаются в море разнообразные мертвецы… Тут вам и мы, американцы, тут и англичане, французы, турки, греки, новозеландцы. Одним словом, войска ООН. А впереди всех покачивается на громаднющих волнах одна колоссальная голова без туловища…

Поль. Начитался детективов!

О’Брайен. Я присматриваюсь к голове, леди и джентльмены, — какой сюрприз, какая неожиданность! Это путешествует голова нашего дорогого друга и товарища мистера Мак-Мелони!

Поль. Ты считаешь, что на суше он безголовый?

Мак-Мелони. Скажи спасибо, Поль, что у меня руки заняты!

Тобиас (показывает карты). Руки у тебя свободны! Это называется сон в руку! Не скажу, что ты потерял голову, но отпуск свой проиграл!

Мак-Мелони. Да, сержант.

Тобиас. Поздравляю тебя… Какая это падаль бросила возле печки гранату?! Долго я буду вас учить, бездельники?! Вашингтон, убери…

Вашингтон молча откатывает ногой гранату от печки.

Мак-Мелони (тасует карты). Проиграны доллары, проигран отпуск, — сыграем еще, сержант?

Тобиас. Хочешь отыграться?

Мак-Мелони. Да, сержант.

Тобиас. В Техасе меня пастор учил, что самый большой грех — не играть, а отыгрываться!

Абрахам. Святая правда.

Мак-Мелони. Тебя не спрашивают, крыса!

Тобиас. Тебе нечего проигрывать, Мак!

Поль. Простите, сержант. У него остались старые подштанники. Но мы умоляем, чтобы они фигурировали в вашем банке до атаки, а не после… Как эстеты, просим вас…

Мак-Мелони. Советую тебе, студент, не трогать меня! Терпение может лопнуть, и ты проглотишь собственный язык, как кусок тушенки!

Поль. После прошлого боя старые ваши подштанники никого не устраивали, сэр…

Линкольн. Нет, мистер Поль, нет! Мак-Мелони храбрый солдат.

Поль. Кроме тех случаев, когда у него душа сидит в пятках!

Тобиас. Клянусь Абрахамовой бородой, ты как оса, студент!

Ворм. Ничего удивительного. Здесь замешана мисс Памела. Мак-Мелони позволил себе как-то раз коснуться ее щечки…

Поль. И получил отлично по роже!

Мак-Мелони. Ладно, студент. Я тебя предупредил. Можешь пенять теперь на себя. У каждого лопнет терпение… Что вы скажете, сержант, если и предложу в качестве ставки почтальоншу военной почты мисс Памелу? Если вы проигрываете, мой отпуск возвращается ко мне. Если наоборот — я проигрываю, обязуюсь предоставить в ваше пользование прекрасную почтальоншу!

Поль. Получив перед этим пулю в мягкое место!

О'Брайен. Двойное развлечение!

Поль. Так играют в каторжных тюрьмах, сержант!

Тобиас. Каторжная тюрьма — курорт по сравнению с нашим райским лагерем! Если у кого другое мнение, может отправляться ко всем чертям корейским! Я стану играть на Абрахамову бороду, если захочу!

Абрахам. Сам спаситель был с бородой, сержант!

Поль. По мисс Памела, сэр…

Тобиас. Должен же он отыграться!

Мак-Мелони. Мое дело предложить ставку, сержант… Если же у вас кишка топка…

Тобиас. Но, но! Смотри лучше за своими потрохами! Я могу играть, но это не значит, что я тебе ровня! Язык держать на привязи! Сдавай! Следующей ставкой будет твоя голова!

Мак-Мелони (тасует, сдает карты). Поль — стопроцентный американец, учился в университете, кожа белая, шевелюра некурчавая — и влюблен в какую-то желтую кореянку Памелу! Выше моего понимания, сержант!

Поль. Ты не стоишь ее почтовой сумки, шулер!

Тобиас. Нет, студент, со мной он играет корректно, я в этом знаю толк…

Мак-Мелони (смотрит в свои карты). Мне незачем мошенничать, сержант, — картинки выпали веселые!

Тобиас. Старайся веселиться не в начале, а в конце игры! (Делает ход.) Не возражаешь, дружок?

Мак-Мелони. В банке мой отпуск и студентова девчонка, сэр! На этот раз мне, кажется, повезет…

Линкольн. Замолчите! Об этом нельзя вслух…

Билл (вбегает). Ждете, парни? Скоро пойдем! Накачивайтесь виски, чтоб не кашлять! Три раза бросали в атаку турок, красные их расшибли в лепешку… Французы один раз пошли и больше не хотят… Лисьи норы вывернуты наизнанку… Огонь убийственный, красные не жалеют снарядов… Наш лейтенант Кони отлупил ремнем французского офицера… Французики взбеленились. Кони удрал от них… По сему случаю не решается застегнуть наглухо штаны, явиться перед наши светлые очи, ребята!..

Тобиас. Бита.

Мак-Мелони. Не слепой.

Абрахам. Скажи мне, Билл: преподобный Крейг, наш капеллан, не звал на молитву?

Билл. В атаке помолишься, святоша!

Линкольн. Как Паньмыньчжон, мистер Билл?

Билл. Без тебя застопорилось дело!

О’Брайен. Дольше мирятся — больнее дерутся!

Мак-Мелони. Жду вашего хода, мистер Тобиас!

Тобиас. Ожидание должно быть вознаграждено! (Ходит.)

Линкольн. Наверное, никто так не ждет, как я! Девушка моя в Штатах тоже ждет! Каждый час меня будто иголка в сердце колет: а вдруг перемирие уже подписано?! И громадная труба играет на весь мир сигнал отбоя!

О’Брайен. Спокойнее, мечтатель! Организация Объединенных Наций просит тебя повоевать немножко. Лет пять, шесть…

Абрахам. Господи, поддержи нас, грешных!

Линкольн. Я читал американскую Декларацию Независимости, там ничего нет о полицейских акциях за границей.

Поль. Нет, Линкольн, ты нас в конце концов прославишь! Что скажешь, если объявим тебя чемпионом наивности войск ООН?

Билл. Я согласен с Линкольном, что концерны не получают сверхприбылей на нашей крови…

Линкольн. Когда я это говорил, мистер Билл?

Билл. Значит, вы утверждаете противное, что они получают сверхприбыль?

Ворм. Негр темный, Билл. Но я-то вижу, к чему клонишь!

Билл. И мы тебя насквозь видим, мистер доносчик!

Тобиас. Козлы, не блеять!

Мак-Мелони. Вот не везет, так не везет! (Со злостью бьет карту.)

Тобиас. Девушка в банке чувствует симпатию больше ко мне, чем к тебе, Мак-Мелони… Она стремится в мои объятия!

Поль. Игра оскорбительна для человеческого достоинства, сержант! Я не удивляюсь Мак-Мелони, но вам…

Тобиас (перебивает). Мычать будешь, когда я разрешу! Здесь не университет! Заруби себе на носу!

Билл. Ничего не понимаю, ребята!

О’Брайен. Мак-Мелони проиграл сержанту свой очередной отпуск, а сейчас проигрывает мисс Памелу, мой дорогой Билл!

Билл. Ага, понимаю! Видел такую игру в Нью-Йорке…

О’Брайен. Играли высокопоставленные особы?

Билл. Очень. Держал банк Джо Ирландец, а понтировал Мак Без Промаха…

Поль. Особы высокопоставленные и в результате — высокоповешенные!

Билл. Я это имел в виду, Поль.

Мак-Мелони. Мог бы и не болтать, Билл! (Швыряет карту.)

Тобиас. Следи за картами!

Билл. Контракта на молчание не подписывал! К тому же ты еще не повешен, Мак Без Промаха, если мои глаза меня не подводят…

Мак-Мелони. Пожалеешь, Билл!

Тобиас. У тебя карты не двоятся? С чего ты ходишь?

Билл. В Нью-Йорке я был простой докер, ты — лицо известное.

Поль. По уголовным хроникам!

Билл. Не знаю. Не буду возводить на парня напраслину. Он охранял Боба Брендера, это точно. Играл в карты. А больше не знаю…

Тобиас. Слушай, Мак, какой ты картой ходишь? В глазах темнеет, что ли? Возьми себя в руки, дело идет к концу…

Мак-Мелони. Я брошу игру, если они не перестанут!

Тобиас. Ребята, заткните пасти! Мак хочет увильнуть от проигрыша!

О’Брайен. Удивляюсь тебе, Билл. С такими знакомствами дать себя заарканить в Корею! Что тебе — долларов не хватало?

Билл. Я послал чек моему банкиру, но у него не было мелких.

Линкольн. Каждый гражданин США обязан служить в вооруженных силах по мере необходимости!

Билл. Ты был в паноптикуме, философ?

Лиикольн. Восковые фигуры знаменитых деятелей, да?

Билл. Вот-вот!

Поль. Его самого в Корее заморозят, поставят в паноптикум под табличкой: "Последний простак Америки"!

О’Брайен. Можно задать еще один вопрос, сержант?

Тобиас. Валяй.

О’Брайен. В таком случае почему Мак-Мелони не увернулся от Кореи? С его положением и долларами…

Билл. Дело в том, ребята, что босс, которого он охранял, вдруг воспылал к нему недоверием!

Мак-Мелони. Врешь, Билл!

Билл. Какой смысл врать? Босс взял себе другого парня для охраны, а бедный Мак-Мелони будет ходить в атаки, пока его не ухлопают за милую душу…

Мак-Мелони. Когда мне суют под нос всякую блевотину, я отказываюсь соображать, сержант!

Тобиас (открывает карты). Можешь не соображать. Ты еще раз проиграл, красавчик. Неужели у вас в Нью-Йорке все так играют?

Мак-Мелони. Сдаюсь. Вы получите мисс Памелу, сержант.

Тобиас. А твой очередной отпуск?

Мак-Мелони. Я долги плачу, сержант.

Тобиас. Попробовал бы ты не уплатить!

Мак-Мелони. Отпуск и мисс Памела. Надеюсь, не откажете мне в реванше, сержант? Третья игра должна быть моя!

Тобиас. Опять реванш?

Мак-Мелони. Мне мешали играть, сержант.

Тобиас. Кто?

Мак-Мелони. Во-первых, ребята. Во-вторых, ожидание атаки… Я не профессионал, сэр…

Тобиас. Какой профессионал?

Мак-Мелони. Профессионал войны, как вы, сержант!

Тобиас. Просто меня два года никак не могут ухлопать!

Цой (входит). Лейтенант Кони сказал, сейчас атака!

Тобиас. Без тебя чувствуем, желтая рожа!

Ворм. Не знаю, как и пойду, сержант… От проклятых консервов весь живот огнем печет…

Тобиас. Пойдешь с огнем в животе, суслик!

Ворм. Мы, белые, должны идти в атаку, а желтый хихикает вслед? Почему кореец не воюет?

Цой. Цой не есть солдат, пожалуйста… Цой — слуга лейтенанта Кони, сэр… Цой оружие нет, пожалуйста… (Уходит за перегородку.)

Билл. Вношу предложение генералу Ван Горну! Пускай корейцы сами меж собой дерутся! Ставлю сотню против одного доллара — в три дня был бы шабаш!

Поль. Бизнес любит длинные войны, Билл.

Абрахам. Душа моя молит всевышнего уберечь нас от верной гибели…

Тобиас (перебивает). И вот что, ребята. Поскольку нас заарканили уже на эту войну, предлагаю вести себя прилично. Терпеть не могу трусов. Зарубите на носу еще раз. Место, где мы будем атаковать, до некоторой степени расчищено всеми этими турками, французами и прочими греками, понятно? Красные измотаны. Штурмовики и артиллерия дяди Сэма обложили их солидными компрессами. Не нервничать. Помнить, что я поблизости и башка труса для меня любимая мишень. Вести себя воспитанно, не отлынивать — к вам относится, Ворм и Абрахам, — не чесаться после команды "вперед", не оглядываться и не быть рассеянным… Рассеянность я снимаю ударом приклада в спину!

Ворм. Разве долг перед знаменем не обязывает нас…

Тобиас. Молчать! Сколько раз я тебя вытаскивал из различных убежищ! Без палки и шагу не сделаешь! Буду расстреливать, понятно?

Поль. Да, сержант. Предоставьте этого Ворма мне…

Ворм. Без хулиганства! Мое терпение может лопнуть…

Билл. И ты побежишь в уборную?

О’Брайен. А как же с мисс Памелой, Мак? После атаки произведешь расчеты с сержантом?

Абрахам. Спаси нас, господи, от пули и от снаряда, от мины, от гранаты, от штыка, от простуды…

Тобиас. Не каркай, ворона из "Армии спасения"!

Мак-Мелоии. Предлагаю выходить, сержант.

Тобиас. Не думаешь ли получить побыстрее пулю в лоб и избавиться от уплаты карточных долгов?

Мак-Мелони. Мой отпуск и мисс Памелу считайте у себя в кармане, сержант!

Билл. Атака многое спишет, парни…

Поль. Хуже нет вот так сидеть и ждать атаки…

Тобиас (берет банджо, ударяет по струнам, поет).

Все.

Памела (входит с почтовой сумкой). Веселого рождества, джентльмены!

Тобиас. Веселого рождества, мисс Памела!

Памела (роется в сумке). Я знаю, перед боем приятно получить письмецо, джентльмены. Соседние части уже вышли. Упорная драка. Самолеты бомбят непрерывно. На левом фланге три танка горят… Ага, вот оно! (Достает письмо.)

Поль. Не страшно было идти, мисс Памела?

Памела. Дорога вполне терпима" мистер Поль. Встретила генерала Ван Горна с одним штатским. Говорят" конгрессмен инспектирует фронт" обследует, как живут его избиратели…

Билл. Жить не страшно. Умирать страшно.

Тобиас. Считал тебя сдержанным парнем, Билл!

Билл. Простите, сержант. Не знаю, как вырвалось.

Памела (поднимает письмо над головой). Джордж Д. Устермен, вам письмо!

О’Брайен. Осечка.

Памела. Нет адресата?

Поль. Адресат выбыл, мисс Памела.

Памела. Куда?

Билл. Туда же, куда и все.

Абрахам. И сказано в писании: предстал перед престолом самого бога…

Тобиас (берет письмо, прячет). После атаки ответим.

Билл. Кто живой выползет?

Тобиас. Настройся на другой лад, парень! Когда меня ранили, я уже перед боем был кислый… Поверь мне — два года из боев не вылажу! Несколько раз сменился состав батальона — скошены, как косой… Разве здесь начинали такие, как мы, солдаты?! Дикие, самоуверенные, отчаянные, как в голливудских фильмах! Первое рождество мы ознаменовали настоящим фейерверком: сожгли дотла корейский, город! Веселились по-американски!

О’Брайен. Да, третье рождество не похоже на первое…

Линкольн. Тогда я был дома, с семьей…

Мак-Мелони. Замолчи, проклятый негр!

Тобиас. Скучаешь по дому, Мак?

Мак-Мелони. Нет. Скорей бы атака!

Памела (достает еще письмо). Мистер Мак-Мелони не выбыл, джентльмены?

Мак-Мелони. Поплюйте через левое плечо!

О’Брайен. Танцуй, удачник!

Мак-Мелони (грубо хватает письмо). Пол года жду этого конверта! Неужели я не сплю?!

Памела. Вы меня испугали, мистер Мак-Мелони…

Мак-Мелони (лихорадочно разрывает конверт). Лимонадничать не умею! (Читает.)

Поль. Мужлан!

Билл. Даже хуже.

Мак-Мелони. Ура, ребята! Грандиозная выпивка за мой счет!

Ворм. По какому случаю?

Мак-Мелони. Генерал Ван Горн вызывает в штаб, ура!

Тобиас. Нечего галдеть, генерал так не вызывает рядового. Для этого существует субординация…

Мак-Мелони. Минуточку, сержант! Письмо не от генерала, но его надо передать генералу…

Тобиас. Ну, и что дальше?

Мак-Мелони. Немедленно получу отпуск для поездки в Штаты… Не вернусь, ребята, ура!

О’Брайен. Мне жаль тебя, удачник!

Мак-Мелони. Почему жаль?

О’Брайен. Играли, слава богу, при свидетелях. Пьяных не было. Проигрыш ясный, как кочан капусты… Сержант выиграл… Знаешь, что он выиграл? Отпуск твой выиграл!

Мак-Мелони. Но это не обычный отпуск, сержант!

Тобиас. Я тебе еще ничего не говорил.

Мак-Мелони. Спасибо, сержант! Я компенсирую всем, чем вы прикажете! Это же совсем не тот отпуск!

Поль. Отдохните, мисс Памела. Вот здесь местечко.

Памела (садится). Спасибо, Поль.

Мак-Мелони (кладет конверт в нагрудный карман). Вы не представляете себе, как я ждал этого клочка бумаги!

Тобиас. Итак, карточные долги для тебя пустой звук? За кого же ты меня считаешь? Хорошенько подумай!

Билл. Этот простак будет почище Линкольна.

Мак-Мелони. Я в отчаянье, сержант! Поговорим без свидетелей.

Билл. После атаки, может, и свидетелей не останется…

Мак-Мелони. Но мне нельзя идти в атаку, ребята!

Тобиас. Пойдешь как миленький!

Мак-Мелони. Благодаря этому отпуску я смогу всех вас вырвать из Кореи! Ордена "Пурпурного сердца" — всем без исключения!

Линкольн. Благодарим вас, сэр.

Тобиас. От уплаты долга отказываешься?

Мак-Мелони. Нет, нет! Только прошу об отсрочке!

О’Брайен. Не торгуйся!

Билл. Он хочет быть живым подлецом, а не честным мертвецом!

Мак-Мелони. Что же мне делать, что делать?

Тобиас. Платить, Мак-Мелони. Или стреляться со мной!

Мак-Мелоии. Умоляю вас, сержант, поймите меня! Я не могу ни стреляться с вами, ни отдать отпуск! Какой угодно другой выход!

Тобиас. Даю минуту на размышление.

Памела. Мистер Поль, вы меня сможете проводить до соседнего жилья? Пошел снег, и тропинка очень скользкая…

Билл. Не надоело воевать, мисс?

Памела. О нет! Еще в Штатах, перед тем как записаться на корейский фронт, я подумала: другие нации едут за Корею воевать, а я, американка корейского происхождения, буду сидеть дома?

Поль. Можно мне отлучиться, сержант? Это очень близко.

Тобиас. О’кей! Только не отстань от нас!

Поль. Есть, сэр! Будет исполнено! Прошу вас, мисс Памела…

Памела (встает). Желаю успеха, джентльмены!

Мак-Мелони. Задержитесь, мисс. Эй, Цой!

Цой (выглядывает из-за перегородки). Здесь Цой!

Мак-Мелони. Выметайся на улицу, желтая морда!

Цой. Лейтенант сказал дожидаться… (Отходит к дверям.)

Мак-Мелони. Прошу вас сюда за перегородку, мисс.

Памела. Мне секретничать с вами не о чем!

Мак-Мелони. Если первый долг у меня застопорился, сержант, то второй могу уплатить немедленно! Пошевеливайтесь, мисс!

Памела. Не могу понять, в чем дело?

Билл. Так сказать, если объяснить вам начистоту, мисс Памела, — этот молодчик проиграл вас в карты сержанту Тобиас…

Памела. Разве у него есть на меня какие-нибудь права?

Мак-Мелони. Пойдете добровольно за перегородку, мисс, или прикажете тащить вас силой? (Вынимает револьвер.)

Тобиас. Минута истекла, рядовой Мак-Мелони! Объявляю вас мошенником!

Мак-Мелони. За то, что хочу заплатить вам долг, сержант?!

Тобиас. Спрячь оружие! Зачем пугаешь девушку?!

Поль. Я слежу за ним, сержант!

Мак-Мелони. В таком случае разрешу себе считать второй проигрыш оплаченным! (Прячет револьвер.)

Тобиас. Счастливого пути, мисс Памела!

Памела. Благодарю вас, сэр. (Выходит. Поль — за ней.)

Цой возвращается за перегородку.

Тобиас. Я не для того торчу здесь два года, чтобы терпеть подобные безобразия! Наизнанку выверну! Машет револьвером, как у себя в Нью-Йорке! Грязный подонок! О’Брайен, Билл, придержите его!

О’Брайен и Билл хватают Мак-Мелони, сержант достает у него из кармана конверт с письмом.

Мне не нужен твой отпуск, козявка! (Рвет письмо, швыряет.) Нечего так дрожать! Отпустите его!

Мак-Мелони. Это вам дорого обойдется, сержант Тобиас!

Тобиас. Ладно. Смотри не соблазнись возможностью взять меня в бою на мушку, я выстрелю раньше тебя!

Билл. Мы за ним присмотрим, сэр!

Тобиас. Проверить обоймы! Полный запас патронов! Осторожнее с гранатами! Драться всерьез! Когда ползешь, не пихай автоматом в снег — забьешь дуло, разорвет к дьяволу! Вчера некоторые простаки понадеялись на танки — сегодня надеяться только на себя! Слышите, это лейтенант за нами…

Входят Поль и Неизвестный в лохмотьях американской униформы.

Поль. Входи, здесь свои.

О’Брайен. Мы думали, это лейтенант!

Неизвестный. Хелло! Глоток чего-нибудь…

Билл. На. (Наливает из фляги, дает.)

Неизвестный (пьет, садится). Я сяду, ребята…

О'Брайен. Американец?

Неизвестный. Том Смит, рядовой.

Линкольн. Надо думать, удирает из плена… В уставе сказано, что из плена обязательна для солдата удирать.

Билл. А для офицера?

О'Брайен. Кожа да кости у парня… Загнали здорово!

Ворм. Даже на американца не похож!

Абрахам. Бога призывал в своих бедствиях?

Тобиас. Кого привел, студент?

Поль. Вы же слышали, сержант, — американца!

Ворм. Разные бывают американцы… Может, ему не виски, а наручники надо?

Том. Наручники, не отрицаю…

Тобиас. Удираешь с фронта?

Том. Нет, сержант. Удираю на фронт.

Тобиас. Не валяй дурака] Убил товарища? Офицера прикончил?

Том. Нет, сэр.

Тобиас. Да ты что шарики катаешь?!

Ворм. Предатель, ребята. В душу влазит!

О'Брайен. Не суди по себе, Ворм!

Абрахам. Язычнику бог замкнет уста!

Том. Здесь в горах идет добыча вольфрама и молибдена…

Тобиас. Чего, чего?

Поль. Редкие очень металлы: вольфрам и молибден, сержант. Важны для промышленности. Руду немедленно спускают к морю, грузят в трюмы, срочно везут в Штаты…

Тобиас. Откуда знаешь?

Поль. Слыхал случайно.

Тобиас (Тому). Верно он говорит?

Том. Да, сержант. Мы добывали руду даже под артиллерийским обстрелом противника!

Билл. Вот почему каждодневно атакуем богом проклятые горы!

Тобиас. Выкладывай побыстрее, нас могут позвать в любую минуту — видишь, сидим в полной боевой!

Том. Родом из Техаса. Работал на ферме. Мобилизовали в Корею. Воевал. Попал в штрафники…

Билл. За что?

Том. Отказался расстреливать пленных и гражданских…

Билл. В боях бывал?

Том. Много раз. Сначала нами, штрафниками, затыкали все дыры на фронте. Потом заметили, что от хорошей жизни мы стали сдаваться в плен. Начали загонять нас в траншеи и молотить сверху своими же бомбами…

Линкольн. Летчики потеряли ориентиры?

Том. Неделю целую летчики теряли ориентиры! Из оставшихся штрафников сделали шахтеров. Условия смертные, ребята падают, как мухи. Отмороженные руки, ноги.

Ворм. Наверное, все коммунисты, красные? Угадал?

Тобиас. Слушай, Ворм! Заткни себе уши хлебным мякишем, если не хочешь, чтобы я их заткнул чем-нибудь покрепче!

Ворм. Мой долг, сержант…

Тобиас. А рот изволь держать на запоре!

Том. Сегодня заявился генерал Ван Горн с каким-то штатским. Говорят, сенатор. Важная персона. Ребята хотели пожаловаться. Но они приказали японской охране стрелять не стесняясь, так как фирма купила нас у правительства за наличные и не должна отчитываться…

Билл. Вот сволочи!

О’Брайен. Разве мы тоже не проданы за наличные?

Том. Я решил, все равно пропадать, — и как жахну сенатора киркой! Жаль, что только по каске. Бросился бежать, ребята за мной, японцы открыли огонь…

Линкольн. По американцам?!

Билл. Нет, по куропаткам!

Том. Если можно, я бы хотел пойти с ребятами в атаку, сержант.

Тобиас. Дай ему подкрепиться, Вашингтон… И выдай гранаты. Держи теплую куртку, земляк! (Бросает куртку.) Каска вон висит. Автомат Джорджа еще не сдан? Получи у Билла, парень… И патроны…

Том (надевает куртку, каску, верст автомат, гранаты, ест поданный ему Вашингтоном сандвич). Спасибо, сержант…

Мак-Мелоии. Я не большой законник, сержант, но дело пахнет очень нехорошо!

Ворм. Прямо из боя удерет к красным!

Мак-Мелоии. Мы окажемся пособниками преступника!

Абрахам. Изменниками цивилизации, отца и сына и святого…

Тобиас. Вот что, ребята. Законы здесь устанавливаю я, сержант Тобиас. И слежу за их точным выполнением. Слышно всем? Повтори, Ворм!

Ворм. В ваших же интересах, сэр!

Тобиас. Ну?!

Ворм. Приказано повторить! Законы здесь устанавливает сержант Тобиас! И следит…

Тобиас. Довольно. Мошенник Мак-Мелони, ты что-то хотел добавить?

Мак-Мелони. Нет, сержант.

Тобиас. Я из вас людей сделаю!

Том. Если вам интересна его фамилия, сержант… Это был сенатор Бренд ер!

Тобиас. Не интересуюсь сенаторами!

Билл. Что?! Сенатор Брендер? Ты слышишь, Мак-Мелони? Тебе предстоит великолепная встреча, парень! Сенатор Боб Брендер! Бывший хозяин нашего Мака! Боссу Мак-Мелони, сенатору Брендеру, гип-гип, ура! Кланяйся, Мак! Улыбайся!

Мак-Мелони. С удовольствием теперь пойду в атаку, сержант…

Билл. Всем слышно? К черту на рога пойдет, только бы не встречаться с хозяином! Весь Нью-Йорк знает, что нашего Мака упрятал в Корею сенатор Брендер! Вот случай разделаться за подлость!

Линкольн. Хотелось бы увидеть живого сенатора…

Билл. Спеши, красавец, до его встречи с Маком!

Тобиас, Отставить разговоры!

Лейтенант Кони (быстро входит). Готовы, ребята? Выходи гуськом. Исходное положение — вчерашние лисьи норы. Последний поворот тропинки — ползком… Генерал Ван Горн замечен на нашем участке! По свистку и желтой ракете — бросками вперед! Сегодня красные стараются сближаться до штыкового удара… Глушите их гранатами, штыковой бой не для культурных американцев! Счастливого возвращения, ребята! (Пропускает мимо себя солдат.) Ведите, сержант Тобиас. Я немного задержусь… Составление рапорта о потерях и так далее…

Тобиас. Есть, сэр. Рядовой Мак-Мелони, идти впереди! Не оглядываться во избежание неприятностей!

Кони. Восемь. Девять. Вы, сержант, десятый… Нет, постойте, вы одиннадцатый? Откуда лишний?

Тобиас. Приблудился, сэр. (Выходит.)

Кони. Все равно. Я бы на его месте старался приблудиться после атаки… (Садится к столу.) Цой, ты здесь?

Цой (появляется из-за перегородки). Да, сэр.

Кони. Я еще не готов для правильного восприятия окружающей обстановки!

Цой. Да, лейтенант. (Ставит на стол виски, наливает.)

Кони. Ты не думаешь, что я пью для храбрости? (Пьет)

Цой (наливает). Нет, сэр.

Кони. Молодец, желтый! Сам знаю, что не трус, а какая прибыль? Гоняю ребят в мясорубку, покрываю славой и дерьмом флаг Объединенных Наций, а зачем? (Пьет.) Убивают одинаково. Храбрых и трусов. Блондинов и брюнетов. Умных и дураков!

Цой. Американцы — храбрые солдаты, лейтенант. (Наливает.)

Кони. На твоем месте я обязательно пошел бы в партизаны!

Цой. Вы шутите, сэр.

Кони. Подсказываю выход… Для меня выхода нет! Нет — и все. Стреляй, умирай, опять стреляй, снова умирай…

Цой. Америка — великая страна, лейтенант.

Кони. Не повторяй дурацких прописей! (Пьет.) Великая, великая, а мне что? Ну, отлупил я дохлого француза с офицерскими погонами, пускай знает, что его мундир для меня ноль! Но зачем же мне ходить в атаку? Свинство, Цой! У меня нет кучи долларов, как у сенатора Брендера. Когда я вижу его на передовой, я понимаю: здесь его бизнес… А я при чем? Он контролирует массу трестов, Цой! Сам президент перед ним на цыпочки становится! Почему не льешь виски?

Цой. Пустая бутылка, лейтенант.

Кони. Принести!

Цой. Есть, сэр! (Выходит.)

Кони. Ты у меня спроси, кто такой Боб Брендер! Я тебе такое расскажу, что будешь икать, как индюк! Целый день будешь икать, не отдохнешь ни минутки…

Затемнение

Скала. Цой с трудом тащит ящик с гранатами, обвязанный веревкой. Подходит к скале, стучит условным образом. По скале опускается сверху трос. Кореец прицепляет к тросу ящик. Ящик поднимается, исчезает на скале.

Памела (выходит к Цою). Цой, мы пропали!

Цой. Слушаю, Памела.

Памела. Везде расставлены посты, ходят усиленные патрули, я решила вернуться предупредить…

Цой. Ловят беглеца из шахты, ударившего сенатора Брендера. Я сообщил партизанам о временном выключении нашего сектора. Достали номера частей, прибывших на пополнение?

Памела. Нет, товарищ Цой.

Цой. Вынужден сделать замечание, Памела. Солдат Поль много занимает ваши мысли…

Памела. Он наш, товарищ Цой!

Цой. Тише…

Появляются два французских солдата.

Рэнэ. Слушай, лейтенант дома?

Цой. Какой лейтенант, сэр?

Рэнэ. Не прикидывайся глухим! Твой лейтенант!

Цой. Лейтенант пошел в атаку, пожалуйста…

Жан. Когда вернется?

Цой. Не знаю, мистер француз.

Рэнэ. Придем в другой раз. Ночью, попозже…

Жан. Если хочешь жить — молчи!

Выходят.

Цой. Приходили наказать лейтенанта Кони. Памела. Откуда вы знаете?

Цой. Мой лейтенант бил французского офицера. Памела. Вам жалко лейтенанта?

Цой. Здесь явка. Скандал привлечет лишних посетителей.

Памела. Извините, не подумала…

Цой. Запомните это место, Памела. Для связи с руководством стушите вот так… (Показывает.)

Памела. Спасибо за доверие, товарищ Цой. Номера частей сегодня узнаю и передам.

Цой. Будьте осторожны, Памела. Желаю удачи. Памела. И вам, товарищ Цой.

Расходятся в разные стороны.

Затемнение

Внутренность блиндажа. Лейтенант Кони за столом.

Кони. Да, о сенаторе Брендере можно поговорить… Такая фигура, что просто за день не оплюешь! Лейтенант Кони — это имя без резонанса… А сенатор Б рендер! Ого! Как выстрел из гаубицы — бумм! Цой, виски!

Цой (входит), К нам гости, сэр. (Ставит бутылку на стол.)

Кони. Кто, болван?! Если это майор или хотя бы капитан, я не дам цента за мою шкуру!

Цои. Цой думает, это летчик, сэр!

Копи. Проси, верблюд!

Цой приоткрывает дверь блиндажа. Вваливается капрал Бойд в изорванном летном комбинезоне.

Бойд (хрипло). Хелло!

Кони. Хелло. Цой, помоги раздеться, подбрось угля в печку!

Цой. Слушаю, лейтенант. (Помогает капралу раздеваться.)

Бойд. Осторожнее, у меня разбита нога!.. И отморожена вдобавок… Подлая скотина выдумала парашют. Угробиться не так страшно, как прыгать с парашютом… Вас никогда не выбрасывало нз реактивного самолета? Брр!

Кони (наливает виски). Пейте, капрал, без содовой. Содовой нет. Приходится мириться с неудобствами…

Бойд (жадно пьет). Все онемело, не чувствую даже губ. Впрыснул в ногу какой-то дряни. Полз со скалы на скалу, нога волочилась, как протез. Действие укола вот-вот кончится… (Пьет.)

Кони. Сбили, капрал?

Бойд. Отшибли плоскость, лейтенант… Штурман и стрелок погибли. Добираюсь двое суток… Хорошо, хоть успели отбомбиться. Не хотелось бы лететь на землю вместе с нашими бомбами…

Кони. Напалм или химические?

Бойд. Чума, лейтенант!

Кони. Цой, постеречь у блиндажа! Появится опасность — мигом предупредить! Марш!

Цой. Есть, сэр! (Уходит.)

Кони. Я не так пьян, чтобы не чувствовать рядом желтые уши! Ваше здоровье, капрал!

Бойд. Насажали нам в контейнеры блох, лейтенант, и лети…

Кони. Напрасно не заглянули перед отлетом, капрал, кое-что по этой части я мог бы предоставить! Ха-ха-ха!

Бойд. Реактивный блохонос-бомбардировщик! Срам!

Кони. Всего-навсего корейцы, капрал…

Бойд. Не солдатское это дело.

Кони. Не все ли равно? Читали в "Старз энд Страйпс", сколько лишнего народа толчется на земле? Кто-нибудь обязан упорядочить это? Гитлер нокаутирован. Разве мир не должен стать целиком американским? За атомную бомбу, капрал! (Пьет.)

Бойд. Козырной туз, давно ставший валетом! По горло сыт большим бизнесом наших дельцов! Слыхали, появился в Корее сенатор Брендер?! Это он нагружает нас блохами. Я не вмешиваюсь в политику, но почему сенатор вмешивается в войну?

Цой (вбегает). Замечена опасность, сэр! Генерал Ван Горн и сенатор Брендер!

Кони. Где они, сумасшедший?

Цой. Сейчас будут здесь!

Кони. Катастрофа! Он меня застрелит, как покойного Генри! Старый дурак считает, что офицер не должен отлынивать от атаки! В состоянии двигаться, капрал?

Бойд. Тащите меня…

Кони. Цой, помоги капралу… Накинь ему куртку… Осторожнее, каторжник! Я тебя убью, если не успеем удрать…

Бойд. Ой! Буду орать!

Кони. Потерпи, пока улизнем!.. Все вертится перед глазами…

Лейтенант Кони и Цой выводят капрала Бойда. Пауза. Грохот недалекого боя. Покачивается рождественский венок.

Входят сенатор Брендер и генерал Ван Горн. Оба в касках, меховых военных куртках. Генерал в очках, у сенатора вид преуспевающего бизнесмена, румяное лицо, зычный голос.

Сенатор. Уютное местечко, генерал. Действительно, райский лагерь… Испортили, варвары, храм… Его надо было бы целиком разобрать и отправить в Штаты. Старинная вещь, генерал!

Генерал. Чудесное местечко, сэр! В особенности если учесть, что корейцы по нему не стреляют! Религиозные предрассудки!

Сенатор. У язычников?

Генерал. Проклятая тяжесть на голове! (Снимает каску.) Мозги как под прессом…

Сенатор. Заметно, заметно!

Генерал. Надеюсь, чувствуете себя лучше, сенатор?

Сенатор. Шеей ворочаю с трудом. Бандит, покушавшийся на меня, конечно, скрылся?

Генерал. Негодяй будет пойман, сэр!

Сенатор. Врите кому угодно!

Генерал. Военная администрация поставлена на ноги, сенатор!

Сенатор. Бездельники и дураки!

Генерал. Не понимаю вас, сэр…

Сенатор. Сейчас поймете, черт вас возьми!

Занавес

Блиндаж в корейском храме. Ночь. Генерал Ван Горн и сенатор Брендер за столом.

Сенатор (громко). За что я вам плачу доллары. Генри?!

Гонерал. Но мой чин генерала, мистер Брендер!

Сенатор. Чихал я на чин, вот что! Сегодня у вас одна генеральская звездочка, завтра я вам нацеплю еще одну, а послезавтра обе выброшу в мусорный ящик вместе с вами, мистер генерал!

Генерал. Моя воинская честь, сенатор…

Сенатор. Честь измеряется количеством получаемых долларов, а не звездочками! Да у меня этих ваших звездочек полные карманы, если хотите знать!

Генерал. Чем вызвал ваше раздражение, сенатор? Интересы фирмы блюду как зеницу ока…

Сенатор. Вот именно! Блюдете! Когда были просто нашим служащим и все называли вас "Генри", мне не надо было ничего напоминать!

Генерал. Состояние дел, только что обрисованное мной, дает полное представление о том, насколько всеобъемлюще я блюду интересы фирмы, сэр. Расход военных материалов, в том числе бомб, снарядов, самолетов, танков и прочего, неуклонно и активно растет…

Сенатор (раздраженно). Тьфу! Сколько можно изрыгать из себя слов?! Неужели павлиньи перья, нацепленные на вас, потускнеют, если позволите себе хоть изредка пошевелить мозгами?! Что болтать о расходе военных материалов, когда у меня в руках накладные? Вот! (Потрясает вытащенными из кармана бумагами.) В этом месяце склады отпустили материалов меньше, чем в прошлом! Меньше, мистер павлиний хвост!

Генерал. Обращу внимание, мистер Брендер!

Сенатор. Обращайте поскорее, Генри! Один генерал полетел из Пентагона вверх тормашками за меньший недосмотр!

Генерал. Кстати, хозяин, он не подставлял ежедневно голову под корейские пули…

Сенатор. Это неудобство возмещается в долларах! Бизнес не любит белоручек! Если бы я сам побоялся лезть в эту дыру, вы бы и войну, пожалуй, закрыли… Зачем нужно было спасать известный вам проклятый пароход? Пускай бы себе тонул на здоровье!

Генерал. Там были люди, сэр! Американские солдаты!

Сенатор. Смогли выплыть, кому бог судил… Здесь война, а не курорт во Флориде!.. Страховка за пароход ухнула… Вытащили на берег инвалида с оторванной кормой — ни парохода, ни денег!

Генерал. Позвольте успокоить вашу естественную досаду, сенатор! (Наливает виски сенатору и себе.)

Сенатор. Не пью. (Впрочем, сейчас же выпивает до дна.) Чего я от вас требую, Генри? Толковой работы. Бизнес, повторяю, не любит белоручек. Стреляйте, вешайте, рубите головы, закапывайте живыми в землю, сдирайте шкуры, жгите на кострах, по чтобы, например, местная руда шла через океан непрерывным потоком во все увеличивающемся количестве!

Генерал. Управление лагерями не ручается за работоспособность военнопленных корейцев и китайцев, мистер Брендер…

Сенатор. В таком случае ручайтесь вы сами! Да если бы у себя в Штатах я мог получить такие кадры, фирма купалась бы в прибылях! Ни профсоюзов, ни забастовок, ни сторонников мира!

Генерал. Места работы усиленно обстреливаются красной артиллерией. Механизмы и рабочие руки выходят из строя…

Сенатор. Значит, надо прогнать красных на десять миль севернее, вот и все!

Генерал. Неделю заняты этой задачей, сенатор. Красные чертовски упрямы и стойки! Не можем перешибить их сопротивление, ввели в бой резервы, люди нервничают…

Сенатор. В молодости я торговал девочками, Генри. Вы мне напоминаете одну из таких девочек, которая требует от каждого клиента законного брака, ха-ха-ха! Доллар не знает слова "нет"!

Генерал. Надеюсь, в дальнейшем у вас не будет причин для недовольства моей работой в Корее, сенатор… (Наливает виски сенатору и себе.)

Сенатор. Я же сказал вам, что не пью! Да, у меня не будет недовольства вами, Генри, так как генеральские перья я сниму с вас значительно раньше! (Пьет залпом.)

Генерал. За ваше здоровье, сэр! (Пьет не спеша.) Вашего телохранителя, мистер Брендер, держу все время в боях, но ему везет…

Сенатор. Как везет?! Разве он еще жив? Чего доброго, пришлете в Штаты с медалью за храбрость?!

Генерал. Рядовой Мак-Мелони…

Сенатор. Труп рядового Мак-Мелони, хотели вы сказать?! Было приказано упаковать его в самый лучший гроб, доставку в Штаты и все церемонии оплачиваю я, место на кладбище, мраморный памятник, пенсию вдове! Некрологи в газетах! Надо быть тупоумной вороной в генеральских перьях, чтобы держать его до сих пор в живых!

Генерал. Утром, хозяин, вы получите труп рядового Мак-Мелони в любой упаковке…

Сенатор. Не верю!

Генерал. Но не дальше как сегодня я получил распоряжение предоставить рядовому Мак-Мелони отпуск для поездки в Штаты…

Сепатор. Какой отпуск? Чтобы он меня убил?

Генерал. Я полагал, что это по вашему ходатайству, мистер Брендер, и даже не решался спросить у вас подтверждения…

Сенатор. Нет, рано вы полезли в генералы, Генри! Пошлю вас на ранчо доить коров!

Генерал. Хозяин…

Сенатор. И вам не стукнуло в голову, что кто-то пронюхал про Мак-Мелони и тащит в Штаты, чтобы ухлопать меня?

Генерал. Клянусь вам…

Сенатор. Не надо. (Наливает себе виски, пьет.) Сколько нужно перетряхивать ваш Пентагон, мистер Кукуреку, сколько посылать туда людей, чтобы генералы по крайней мере знали, кому они служат?! С такими простаками, как вы, разве можно рисковать большой войной?

Генерал. Кремль окружен стальным кольцом наших баз, сэр!

Сенатор. Базы мертвы без настоящих людей! Доллар повелевает миром, но он малостойкая начинка души, как говорят специалисты. Какая идея у вас в душе?

Генерал. Верность Соединенным Штатам, сенатор!

Сенатор. И Полю Робсону в том числе?

Генерал. Поль Робсон — черный! Я верен миссии белого человека, сенатор!

Сенатор. В Кремле тоже не черные!

Генерал. Атомная бомба разберется!

Сенатор. Глупо. (Наливает себе виски.) И поздно. Вы и тут упустили время. Оно работает не на нас. Но наша идея не меняется, Генри, мир должен быть американским! (Пьет.)

Вбегает радиокорреспондент с микрофоном. Шнур волочится за ним.

Корреспондент. Хелло!

Генерал. Хелло!

Корреспондент. Через пять минут начинаю, генерал. Миллионы американских семей сидят у приемников и с нетерпением ждут родных голосов любимых воинов…

Генерал. Делайте свое дело молча!

Корреспондент. Солдаты возвращаются из боя, генерал. В их глазах горит огонь победы над врагом…

Сенатор. Какая там победа! На десять миль не могут прогнать!

Корреспондент. Радиослушатели рады приветствовать голос сенатора — мужественного Боба Брендера в его отеческом общении с храбрыми американскими "джи-айз"…

Сенатор. Оставьте меня в покое, мистер болтун!

Распахивается дверь блиндажа. Медленной процессией входят сержант Тобиас, О’Брайен, Поль, Мак-Мелони, Ворм, Абрахам, несущие тяжелораненого Тома. Кладут на койку, медленно рассаживаются, словно не замечая никого в блиндаже, неподвижно сидят. Дыхание смерти и напряжение боя еще витают над ними. Последним входит лейтенант Кони, захлопывает дверь, браво рапортует генералу.

Кони. Отделение батальона "Б" отошло на исходные позиции, генерал. Сменено отделением новозеландской пехоты. На всем участке смена прошла благополучно, драк не отмечено, американские войска отведены в постоянные убежища для отдыха. Убитых по отделению — один, ранено — двое…

Генерал. Почему выполняете обязанности санитаров и тащите раненого в блиндаж?

Кони. Наш товарищ, генерал!

Генерал. Позовите санитаров. И капеллана, лейтенант. Пускай ребята отдыхают…

Кони. Есть, сэр! (Выходит.)

Сенатор. Правильно, генерал, — солдат надо жалеть!

Корреспондент. Внимание, джентльмены! Через полминуты включаю микрофон. Америка услышит вас!

Генерал (сенатору). Сожалею, сенатор, должен отправиться по делам. Надеюсь, не заскучаете с моими парнями… (Тихо.) Узнаю, где Мак-Мелони…

Сенатор. Во всяком случае генералы здесь лишние! Не правда ли, ребята? Молчите? Понимаю. После такой тяжелой молотьбы язык ко рту присохнет… Пришлите, генерал, нам чего-нибудь освежающего!

Генерал. С удовольствием, сенатор. (Выходит.)

Корреспондент. Микрофон включен! (Голос его становится сладким и тягучим, как патока.) Алло, алло! Говорит Корея. Мы находимся в суровых горах Кореи. Микрофон установлен на передовых позициях. Покрывшие себя славой войска ООН победоносно сражаются с корейскими и китайскими коммунистами. Вы слышите разрывы мин и грохот бомб. (Стучит ногтем по микрофону.) Счастливый случай уберег вашего корреспондента от взорвавшейся рядом смертельной дозы взрывчатки… (Щелкает перед микрофоном по спичечной коробке.) Еще один взрыв… Черт возьми, здесь становится жарко! Траншея простреливается северокорейцами…

В блиндаж входит маленький Линкольн, горько плача, вытирая ладонью льющиеся слезы.

Линкольн. Он умер, сержант! Я только дотащил его до блиндажа, как он умер! Нет нашего Вашингтона, сержант! Что я напишу его жене и дочке?

Тобиас. Зачем было тащить мертвого?

Линкольн. Он не был мертв! По уставу пехотной службы, сержант… (Плачет.)

Тобиас. Чудак ты по уставу пехотной службы!

Корреспондент (выключивший микрофон при входе Линкольна). Я не могу передавать в эфир хныканье какого-то негра!

Сенатор. Дадим ему закончить, ребята?

Корреспондент. Признателен, сенатор! (Включает микрофон.) Но что это? Корейцы лезут в контратаку! Американские пулеметы и автоматы делают свое дело… (Достает из кармана трещотку, вертит перед микрофоном.) Вот к нам подходит штатский человек… (Имитирует шаги.) Это сенатор Боб Брен-дер… Да, да, леди и джентльмены! Наш Боб прибыл в Корею и первым делом направился в пекло боя проведать американских ребят, наших дорогих "джи-айз". Хелло, сенатор!.. (Подставляет сенатору микрофон.)

Сенатор. Хелло, Америка.

Корреспондент. Как вы находите, сенатор, здесь чертовски жарко?

Сенатор. Американцы не боятся жары.

Корреспондент. Классический ответ, дружище Боб! Но, ради бога, сенатор, наклоните голову! Эти желтокожие — неплохие стрелки, сэр!

Сенатор. Жизнь солдата дороже, чем башка старого Боба!

Корреспондент. Вашу руку, Боб! От имени радиослушателей жму руку истинного демократа!

Сенатор. Я — республиканец.

Корреспондент. Жму руку истинного республиканца, сэр!

Сенатор (тихо). Сокращайте программу!

Корреспондент. Сенатор Боб Брендер скажет несколько слов для слушателей Америки! Внимание, леди и джентльмены! (Сует микрофон сенатору.)

Сенатор (задыхаясь от злости, хрипло). Хелло, слушатели!.. Веселого рождества!.. Красная опасность еще велика!.. Боб наведет здесь порядок!.. В честь боевых ребят гип-гип, ура!..

Корреспондент. Признателен, сенатор! До встречи во вторник в то же время, леди и джентльмены! А сейчас послушайте голос солдата, отличившегося в сегодняшнем бою. (Тихо.) У кого язык помягче, ребята?

Том (поднимает голову). Давай микрофон.

Корреспондент. Ваше имя, друг?

Тобиас. Рядовой Том Джонсон!

Корреспондент. Слушайте внимательно… Парень ранен, ему трудно говорить… Всего несколько слов… (Подносит микрофон к Тому.)

Том. Граждане Америки… смерть меня настигает. Как не хочется умирать… Мои последние слова: не пускайте сюда ребят…

Сенатор (хватает микрофон и в ярости швыряет на пол). Недоносок проклятый! Разве не слышите, что у парня бред?! Немедленно объясните слушателям!..

Корреспондент (поднимает микрофон). Сожалею, сенатор. Микрофон полностью выбыл из строя… (Выходит.)

Сенатор. Дайте раненому виски, ребята. Ему надо забыться до прихода врача… Бедный парень…

Том (говорит, напрягая голос). К черту, сенатор… Как жаль, что вы живы… Кирка моя только скользнула по вашей каске…

Тобиас. Вы правы, сенатор, у парня бред!

Том. Не мешайте, сержант… Паук опился человеческой кровью. Надо выпустить кровь… За что я умираю, гадина?..

Сенатор (бросается к Тому). Негодяй! Убийца!!

Тобиас. Осторожнее, сенатор, у него прострелен бок…

Сенатор. Мерзавец! Падаль! Покушался на мою жизнь!

Тобиас. Он отдал за вас свою жизнь, сенатор…

Сенатор. Пусть молится богу! (Сует руку в карман за пистолетом.) Это беглый каторжник!

Тобиас. Успокойте ваш револьвер, Том никуда не бежит!

Сенатор. Где наручники, сержант? Не улыбайтесь, вы за него отвечаете!

Тобиас. Сразу за все отвечу!

Сенатор. Не вздумайте оправдывать!

Тобиас. Он от этого не воскреснет…

Ворм. Моя фамилия Ворм, сенатор! Я чувствую глубочайшее удовлетворение от личного знакомства с вами! Кто не восхищался сенатором Брендером! Прошу запомнить фамилию Ворм, мистер Брендер! К вашим услугам, сенатор, моя фамилия Ворм…

Тобиас. Болтай больше! Я тебя живо перекрещу в мистера покойника, свинья! Молчи, когда люди беседуют!

Ворм. Недоразумение, сержант! Призываю бога в свидетели!

Абрахам. Бог не может быть свидетелем…

Сенатор (приподнимается). Рад был побеседовать, джентльмены.

Тобиас. Сидите, сенатор. Несколько слов, если позволите…

Сенатор. Рад быть полезным, сержант. (Садится.)

Тобиас (всматривается в яйцо Тома). Друзья! Рядовой Том Джонсон приказал долго жить… Почтим его память…

Все встают.

Ваше желание исполнилось, сенатор, — он мертв. Бой был жестокий, сэр… (Сенатор встает также,) Не люблю мелочных людей… Можно садиться…

Все садятся.

Ворм, Абрахам, Линкольн! Отнесите умершего к скале, где мы хороним ребят. Снимите солдатский жетон для отсылки семье…

Ворм. Как черная работа, так всегда Ворм!

Тобиас. Не возвращайтесь, пока все не сделаете!

Линкольн. Солдаты должны погребаться, согласно воинскому уставу…

Тобиас. Довольно тебе плакать, Линкольн!

Линкольн. Слушаю, сержант. (Направляется к телу Тома.)

Ворм (берет труп за ноги). Только чур — барахлишко мое!

Абрахам (помогает). Какое у бедняги барахлишко! Пусть в сердце нашем не будет зла и руки паши не знаются с грязью жизни… (Выходит вместе с Вормом и Линкольном, неся труп Тома.)

Норм (в дверях). Обратите внимание, сенатор, — как дерьмовая работа, так обязательно Ворм, и никто другой!

Сенатор. Мир его праху! (Крестится.)

Тобиас. Должен сказать начистоту: храбрый был солдат, сенатор… Сегодня я потерял, кроме него, еще двух — Билла и Вашингтона. Негр Вашингтон! Когда он атаковал, это шел танк, а не негр! Добрый, как ребенок… Вот там, на вашем месте, сидел храбрейший человек, золотой парень — Билл. Где он? Трудно даже определить — исчез, прикоснувшись к чертовой мине…

Сенатор. Тяжелые утраты определило нам провидение…

Тобиас. Неделя, как наступило рождество. Полон блиндаж был молодых, здоровых ребят. Смех, шутки, надежды. Никого не осталось. Это у меня третье рождество в Корее, сенатор…

Сенатор. Тяжелое бремя возложила на нас судьба, сержант! Чтобы преградить путь мировому коммунизму, приходится нести жертвы, вы правы, сержант! Миллион долларов теряем вместе с каждым солдатом американской армии!

Тобиас. Но кое-что и кладем в карман, сенатор! Мы с парнями подсчитали, что концерны зарабатывают на каждом убитом американце — знаете, сколько? Ровно половину истраченной правительством суммы! Полмиллиона долларов!

О’Брайен. Полный смысл держать нас здесь еще два рождества!

Поль. Как мне хочется спать, ребята!

Сенатор. Имейте в виду, сержант, вы повторяете красную пропаганду! Все граждане Америки несут пропорционально бремя войны! Концерны выпускают вооружение себе в убыток! У нас в сенате не раз возникал вопрос даже о правительственных займах частным предпринимателям! Я сам нахожусь на грани разорения…

Тобиас. Хорошо, сенатор. Мы обеспечим вашей фирме единовременную прибыль в размере пятисот тысяч долларов, идет?

Сенатор. Нет человека, который отказался бы от долларов.

Тобиас. Пойдете с нами в атаку, сенатор? Полмиллиона считайте на вашем счету… Корейцы так отчаянно дерутся. Сегодня мое отделение дало прибыли полтора миллиона долларов! Трех солдат потеряли, которым цены не было!

Сенатор. Я не хочу идти в атаку!

О’Брайен. Он думает, что мы большие охотники!

Тобиас. Только одна атака, сенатор. Если вам удастся уцелеть, отпускаем в тыл… Не сомневаюсь, сразу же помчитесь в Паньмыньчжон требовать перемирия! В сенате станете голосовать против кредитов на войну…

Сенатор. У меня астма!

Мак-Мелони. Разрешите успокоить вас, сенатор! Сержант Тобиас любит подшутить.

Тобиас. Ты находишь, Мак-Мелони?

Сенатор. Как?! Это мой друг Мак-Мелони?! Хелло, Мак! (Жмет руку.) Вас не узнать, старина…

Мак-Мелони. На войне человек скисает, хозяин…

Сенатор. Горжусь, что вы в Корее, Мак. Ваша рука не знала промахов. Здесь это к месту. Как солдатское жалованье? (Достает бумажник.) По праву бывшего босса, Мак…

Мак-Мелони. Стоп, хозяин! Деньги не нужны… Помогите мне возвратиться в Штаты!

Сенатор. Боб Брендер не хозяин Пентагона, Мак!

Тобиас. Рядовой Мак-Мелони проиграл свой отпуск, сенатор, — должен оплатить проигрыш!

Сенатор. Отпуск можно будет устроить. В Японии такие чудесные девочки…

Мак-Мелони. Кто это мне выкопал могилу, хозяин?

Сенатор. Разве Корея — могила, Мак?

О’Брайен. Нет, зеленый лужок с розовыми цветочками!

Мак-Мелони. Вдруг — выплыло какое-то дело, вдруг — наручники и тюрьма, вдруг — отправка в Корею! Даже повидать вас не мог, хозяин!

Сенатор. Мой адвокат сделал все…

Мак-Мелони. Я служил, не думая о шкуре, хозяин. Где я спал, помните? Не на пороге ли вашей спальни? Два раза был ранен на работе. Трех нападавших на вас уложила и моя рука. Уклонялся хоть от одного поручения? Жил для того, чтобы встретить летящую в вас пулю! Ответить двойным выстрелом на каждый выстрел в вашу сторону…

Сенатор. Ценю, Мак.

Тобиас. Холуев недолго ценят, Мак.

Мак-Мелони. За что же вы швырнули меня в Корею?!

Сенатор. Только снисходя к больным нервам, я слушаю вас, Мак.

Мак-Мелони. Если с моей стороны произошла какая-нибудь невежливость, хозяин… крайне сожалею. Докажу, что вам верен и предан… Грешно думать, что я способен был изменить… Поднять руку на моего босса…

Сенатор. Малоинтересная тема разговора для ребят, Мак!

Мак-Мелони. Сжальтесь, хозяин! Возьмите меня обратно.

Сенатор. Смешной человек! Место занято, Мак-Мелони!

Тобиас. Поцелуй ручку, холуй!

Мак-Мелони. Отдам жизнь, не задумываясь!

Сенатор. Вы не нужны мне, Мак-Мелони!

Мак-Мелони (бросается на колени). Хозяин!

Тобиас. Встань! Не позорь солдатское званье!

Мак-Мелони (встает). Все кончено…

Сенатор. Да, вы потеряли выдержку, если говорить откровенно. Таких телохранителей не держат. Кто так раскисает? Берите пример с сержанта, Мак-Мелони! Его бы я взял…

Тобиас. Не гожусь в подлипалы, сенатор.

О’Брайен. Эта должность для Ворма, сержант!

Поль. Очень труслив.

Тобиас. Козлы, тихо!

Сенатор. Мне нужен орел, а не мокрая курица!

Тобиас. При первой же размолвке я бы вас застрелил, сенатор!

Сенатор. Хотите пойти по столам предшественника — мистера Мак-Мелони? Тоже собирался в меня стрелять…

Мак-Мелони. Нет, Боб. Не надо считать Мака младенцем, дружище. Получилось гораздо проще. Использовал и вышвырнул вон! Учитывая, что я слишком много знаю, в Корею меня! В Нью-Йорке убить неудобно, дружки мои дадут сдачи…

Сенатор. Успокойтесь, Мак!

Мак-Мелони. Я спокоен, Боб. Помнишь, как мы вместе работали в банде "Горячего кота"? Я был совсем мальчишка, а ты стреляный воробей… Ограбил ты атамана, завладел шайкой, пошел в гору… Торговля девочками, бутлегерство, пивной бизнес… Я стоял все время рядом, Боб! Политическая карьера сенатора Боба Брен-дера полностью запечатлена вот в этой голове!

О’Брайен. Думаешь, избиратели испугаются?

Мак-Мелони. Взятки, подкупы должностных лиц — все можно замазать. Но был один эпизод в его жизни… Нет, два эпизода были…

Сенатор. Думал, что вы умнее, Мак-Мелони!

Мак-Мелони. Куда там, Боб! Полный дурак, что так долго никому не говорил! Для начала расскажу ребятам…

Сенатор. Нет! Ничего ты не расскажешь! (Стреляет.)

Мак-Мелони. Мимо! (В руке у него тоже пистолет.) Давно не стрелял, Боб! Раньше не мазал!

Сенатор. Собака! (Пытается еще стрелять, но локоть его схвачен железной рукой сержанта, револьвер падает на пол.)

Мак-Мелони. Не мешайте нам, сержант!

Тобиас (отшвыривает сенатора, тот летит на О'Брайена и Поля). Здесь вам не Нью-Йорк! Дайте им по морде, ребята!

О’Брайен. С удовольствием, сержант! (Дает пощечину сенатору.) Считаю, что побывал на бурном заседании сената…

Сенатор. Красная шайка!

Поль (насильно усаживает Мак-Мелони). Не шевелись, Мак. Сколько раз надо повторять! Вместо того, чтобы поспать после атаки, ты заставляешь меня терпеть твои скандалы!

Сенатор. Будете расстреляны, негодяи!

Тобиас. За что, сенатор? Если вам желательно стреляться, выходите на воздух и палите друг в друга, сколько влезет!

О’Брайен. Предлагаю — концы в воду, ребята! Скажем, сенатор ушел от нас, и мы не знаем, где он. Не желаю попадать в штрафники… Свидетелей нет…

Поль. Меня здесь тоже нет! (Ложатся.)

Мак-Мелони. За мной один выстрел, ребята! Заменяю его ударом ножа… (Намеревается бросить нож в сенатора.)

Сенатор. Я без оружия, сержант!

Тобиас. Стоп! Отставить, Мак! Не успел выстрелить, пеняй на себя! Не разрешаю!

Мак-Мелони. Он заслоняется вами, сержант!

Сенатор. Бандит!

Входят лейтенант Кони и Крейг, капеллан батальона.

Кони. Наш капеллан, сенатор: отец Крейг…

Крейг. Мир дому сему! Хелло, сенатор! Как поживаете?

Сенатор. Как поживаете, отец Крейг? (Жмет руку.)

Крейг. Суетность не минует и церковнослужителей, сенатор. Решил доставить себе удовольствие пожать вашу руку, мистер Брендер!

Кони. Санитаров я отослал, сенатор. Генерал Ван Горн ждет вас в штабе. Души ребят уже отлетели, мы напрасно побеспокоили его честь…

Крейг. Я благословил героев на пути к их вечному упокоению, я помолился за них, сенатор…

Сенатор. Бог видит ваши труды, отец Крейг. Пасите души наших мальчиков в этом кромешном корейском аду!

Крейг. Чистые души, сэр! Я очень люблю ребят… Сержант, вы, кажется, давно не были у исповеди? Не носите на себе бремя грехов, они могут раздавить человека своей адской тяжестью.

Тобиас. Справедливо, ваша честь…

Крейг. А вы, О’Брайен, что скажете?

О'Брайен. Проклятые бои каждый день! Куда тут к черту с исповедью! Выспаться не успеваем.

Крейг. Вот плоды неверия, дети мои… Подозреваю, что вы, студент, и к этой душе протянули вашу атеистическую руку!..

Поль. Вы нас так отлично знаете, отец Крейг! Даже ФБР нечего добавлять…

Крейг. Есть мера шуткам, студент!

Тобиас. Знайте меру шуткам, рядовой!

Поль. Есть, ваша честь! Есть, сержант!

Сенатор. Отдыхайте, ребята… Я должен к генералу.

Тобиас. Ваша вещь, сенатор. (Дает пистолет.)

Сенатор. Примите от меня на память, сержант… Рад был с вами познакомиться. (Выходит.)

Капеллан Крейг и лейтенант Кони — за ним.

Поль. Сейчас явятся фараоны!

О'Брайен. Что означает — фараоны?

Мак-Мелони. Полиция, фермер! Можно подумать, что ты никогда не имел с ней дела! Кажется, я втравил вас в неприятность, ребята…

Тобиас. Да, надо побыстрее решать, отрезаны все пути!

Поль. Чего там решать! Наденут Маку наручники, тем дело кончится! Удирай, парень, что есть духу! Сейчас "эмпи" будут здесь!

О'Брайен. Мы так вежливо обращались с сенатором, ребята!

Мак-Мелоии. А оплеуха?

О'Брайен. Безо всякой злости! Когда мы на ферме успокаивали драчунов, всегда их слегка шлепали!

Тобиас. Давно знал, что О’Брайен — овца, но ты, Поль! Почти слышу, как у нас на руках защелкиваются наручники! Решайте побыстрее, нет времени на дискуссии! Предлагаю немедленную сдачу в плен!

Поль. Как?! Плен?!

О'Брайен. Это верная гибель!

Мак-Мелони. Не такая верная, как по рекомендации сенатора Брендера! Слава богу, знаю, как он расправляется!

Поль. Так серьезно настроены, сержант?

Тобиас. Да. Еще не рассвело — стоит пробраться в мертвую зону, ребята. И ждать, когда появится возможность очутиться среди красных корейцев.

Поль. Лежать на морозе несколько дней!

О'Брайен. А если войска ООН вступят на мертвую территорию раньше корейцев?

Тобиас. Тогда каждый спасается, как сможет!

Поль. Не понимаю, сержант. Мы не преступники…

Тобиас. Хуже. Мы —"красные", студент!

Мак-Мелони. Расстрел с гарантией! Помнишь, за что расстрелян был тот сержант из батальона "А"?

Поль. У него нашли экземпляр "Дейли уоркер"?

Мак-Мелони. Газета коммунистическая, но вполне легальная!

О’Брайей. Плен меня не устраивает.

Тобиас. Придется немного померзнуть, лежа без движения… Снег не греет, ничего не поделаешь. В нашем распоряжении еще не больше пяти минут…

Мак-Мелони. Знаете, как назывался в дни юности сенатор Брендер? "Боб Длинный Хобот"! С того времени его хобот стал еще длиннее!

О'Брайен. Благодарю покорно! Чтоб каждый желтокожий безнаказанно хлестал меня по физиономии?.. Не хочу в плен!

Тобиас. Жаль, но другого выхода не вижу… Приказывать уже не имею права. Решайте сами. Спасибо за дружбу, ребята! Вы неплохо воевали. Старался оправдывать доверие. Если в чем проворонил или оскорбил напрасно, прошу простить… Человек я неученый, ковбой из Техаса.

О'Брайен. Иду с вами, сержант Тобиас!

Поль. Но я же слова не сказал! Даже не глядел на сенатора!

Цой (вбегает). Скорее, солдаты, лейтенант приказал!

Мак-Мелони. Какого черта?!

Цой. Лейтенант сказал: "Если они, дураки, еще сидят, пускай удирают до выяснения дела! Идет военная полиция!"

Поль. Сенатор полицию позвал?!

Цой. Сенатор идет, генерал идет, лейтенант идет!

О’Брайен. Молодец лейтенант Кони! Я думал, он тоже фараон!

Тобиас. Откуда идут, Цой?

Цой. Сектор "А", сержант!

Тобиас. Вот что, дружище Цой, мы уходим. Если спросят, куда, — скажешь, вызвали по большой тревоге…

Поль. Очень большая тревога!

Цой. Цой скажет.

О’Брайен. Мы направляемся в плен, Цой! Вот куда шпарим по большой тревоге! Прямо в корейский плен!

Поль. Этого можешь не говорить, Цой!

Цой. Цой не скажет.

Тобиас. Будут тебя очень больно спрашивать, Цой!

Цой. Цой сделает, сержант.

Тобиас. Спасибо, дружище. Верю, что не подведешь. (Крепко жмет корейцу руку.) Получай от меня на память сенаторскую плевалку. (Дает пистолет.)

Цой (кладет пистолет на стол). Цой работает без оружия.

О’Брайен. Будь здоров, Цой! Не думал, что ты такой стоящий! (Жмет руку Цою обеими руками.)

Мак-Мелони. Очень стоящий! (Жмет руку.)

Поль. Мисс Памела должна узнать… (Жмет руку.)

Цой. Цой не забудет.

Тобиас. За мной! Сразу же поворот направо — и бегом! Цой, намекнешь Линкольну, чтобы догонял! А двух белых оставляем сенатору!

О’Брайен. Я должен сесть, ребята, перед дорогой. (Садится.)

Тобиас. Через минуту будет поздно! (Выбегает. За ним Поль, Мак-Мелони и Цой.)

О’Брайен (смотрит на часы). Спокойно, О’Брайен. Отец никогда не предпринимал серьезной поездки, не присев предварительно хоть на минутку… Разве минута играет в жизни какую-нибудь роль? Я их догоню в два счета… Ну вот, теперь можно и в дорогу… (Встает, крестится, направляется к двери.)

На пороге — полицейский, жующий жвачку, генерал Ван Горн, сенатор Брен дер и лейтенант Кони.

Полицейский. Назад! Не двигаться!

О’Брайен. Не двигаюсь, мистер фараон.

Кони. Где остальные, О’Брайен?

О’Брайен. Трое хоронят убитых, сэр. Еще трое вызваны по большой тревоге. Я замешкался…

Кони. Вижу, что замешкался, деревенщина! Какая тревога, что за брехня!

Генерал. Соберите отделение в блиндаж, лейтенант. От этого зависит ваша карьера и кое-что поважнее!

Кони. Есть, сэр! (Выходит.)

Сенатор (усаживается). Сам лейтенант и предупредил! Заметили, он посылал корейца? Не войско, а красный сброд, генерал! Теперь понятно, почему не в состоянии продвинуться на десять миль! Красная шайка!

О’Брайен. Извините, сенатор, мы не красная шайка…

Генерал. Молчать!

О’Брайен. Согласен молчать, генерал, но зачем возводить на людей напраслину? Действительно, было дело, прикоснулся я к ихнему лицу — по-дружески, чтобы успокоить…

Сенатор. Проглоти язык, каналья!

Генерал. Нас задержал обстрел, мистер Брендер, — полиция давно была бы здесь!

Сенатор. Если птички упорхнули, Генри…

Генерал. Все будет в порядке, сенатор!

Сенатор. Предвижу большие неприятности для вас!

О’Брайен. Правильно сказали, сенатор: эта война — сплошные неприятности…

Генерал. Вы что — от рождения идиот?

О'Брайен. Нет, генерал. Только после того, как дал себя заарканить в Корею…

Генерал. Молчать!

Полицейский. Знаешь что, дай-ка твое оружие, парень!

О’Брайен. Не думаешь ли сам идти в атаку?

Полицейский (жует резинку). Разговоры не помогут, деревня!

Генерал. Сдать оружие немедленно!

О’Брайен. Есть, генерал. Вот это называется военный приказ. Полицейское кудахтанье всегда раздражает солдата. Я уж подумал было — не грохнуть ли мне гранатой полиции под ноги? (Кладет гранату на стол.) Но если приказывает сам генерал, значит приходит мне смена в этой каторжной жизни. (Кладет автомат, обоймы.) Все, мистер кролик с толстым задом!

Полицейский. Покажи руки!

О’Брайен (показывает). Трудовые… Не такие, как у тебя.

Полицейский (ловко защелкивает наручники). О’кей!

О’Брайен (в ужасе мотает руками). Позвольте, бобби! Вы не имеете права! Я не преступник!

Полицейский. Цыц!

Сенатор (приближается к О'Брайену). Молчать, красный! (Дает пощечину.)

О’Брайен (встряхивает головой). Кажется, вы правы, сенатор. Среди проклятых фараонов здесь находится один честный человек.

Возвращаются лейтенант Кони, Абрахам, Ворм и кореец Цой.

Кони. Все в сборе, генерал!

Сенатор. Не валяйте дурака, мальчишка! Главные удрали!

Генерал. Кто отсутствует, лейтенант?

Кони. Сержант Тобиас, рядовые Мак-Мелони…

Сенатор. Вот именно!

Кони.…рядовые Мак-Мелони, Поль, негр Линкольн, генерал!

Ворм. Заметьте, сенатор, я всегда был на вашей стороне! Когда желтая рожа шепнул что-то негру Линкольну, а негр бросился догонять сержанта, Мака и Поля, я и Абрахам остались на месте…

Абрахам. Бог нас удержал от греха неповиновения…

Кони. Помолчите, вас не спрашивают!

Генерал. Вам ничего не поможет, лейтенант, мы все выясним!

Кони. Слушаю, сэр.

Сенатор (корейцу). Что ты шепнул негру, обезьяна?

Абрахам. И помни, что бог все видит, все знает!

Цой. Сержант Тобиас приказал Линкольну бежать за ним по большой тревоге, сэр.

Ворм. Врешь, желтая собака! Мы не слышали тревоги!

Генерал. Куда бежать?

Цой. Цой не знает.

Сенатор. Пытать его!

Генерал. Кореец — ваш слуга, лейтенант?

Кони. Да, сэр.

Генерал. Заставьте его говорить!

Кони. Слушаю, генерал… Цой, куда убежали ребята?

Цой. По большой тревоге, лейтенант, пожалуйста!

Сенатор. Разве так допрашивают?!

Ворм. Моя фамилия Ворм, сенатор…

Полицейский. Разрешите, сэр?

Сенатор. Не имейте дурацкой привычки спрашивать разрешения там, где надо немедленно действовать!

Генерал. Да!

Полицейский. О’кей! (Бьет Цоя в подбородок, кореец падает, полицейский наклоняется и бьет лежащего.)

Сенатор. Скажи все, что знаешь, мы тебя оставим в покое.

Цой. Цой все сказал, сэр.

Полицейский (еще бьет корейца). А теперь скажешь?

Цой. Цой не знает.

Ворм. Эх, не умеете допрашивать!

О’Брайен. Восхищаюсь тобой, Цой!

Генерал. Желтокожие совсем не чувствуют боли, сенатор! Их нельзя заставить говорить…

Сенатор. Не умеете взяться за него!

О’Брайен. Не надо бить корейца, генерал. Бейте лучше меня.

Кони. Цой отмечен как примерный кореец, генерал.

Сенатор. Я вас раскусил, сопливый мальчишка! Вы у меня попляшете!

Кони. Если вы думаете, сенатор, что я позволю орать на меня и оскорблять честь офицера американской армии…

Сенатор. Молчать!

Генерал. Молчать, лейтенант!

Сенатор. Надоело слушать о чести! Надоело платить доллары болтунам! Воевать надо, господа петухи!

О’Брайен. Так их, Боб!

Генерал. Вы разжалованы в солдаты, лейтенант! Марш в штаб.

Кони уходит.

О’Брайен. Молодец, рядовой Кони!

Генерал. Уведите этого мужлана…

Сенатор. Нет! Деревенщина не может не знать, куда убежали преступники! Знаешь, парень? Говори! За долларами не постою!

Ворм. Ручаюсь, что он все знает, сенатор!

О’Брайен. А сколько бы вы заплатили, Боб?

Сенатор. Сто долларов хватит?

О’Брайен. Смотря по какому курсу сребреники, сенатор. На это дело издавна существует такса… еще со времен Иуды…

Ворм. Он выигрывает для беглецов время, сенатор!

Генерал. Куда убежали ребята? Отвечать!

Полицейский. Ты глухой, парень?! Куда убежали ребята?

О'Брайен. На тот свет, миссис корова. Приглашали тебя с собой. Кушать травку на райском лугу и махать хвостиком…

Абрахам. Безбожник!

Полицейский (бьет солдата). Нравится?

О’Брайен. Не очень, бобби! (Бьет полицейского ногой.) Разве такой удар не лучше?

Генерал (хватает револьвер). Он искалечит полицейского! Бейте по голове! Стреляйте, наконец!

Ворм. Сейчас все устрою, генерал…

О'Брайен. Попробуй подойди, гнилая твоя душа!

Сенатор. Вот урок, генерал.

Полицейский подносит свисток ко рту, резко свистит.

Ворм. Я еще раньше догадывался, что дело нечисто! Когда сержант пригрел беглого каторжника, я был возмущен!..

Вбегают трое полицейских.

О’Брайен. Фараоны прибыли, генерал!

Генерал. Забрать солдата и корейца!

Полицейские уводят арестованных, забрав оружие со стола.

Абрахам. Вознесем молитву господу за чудесное избавление от красного заговора…

Генерал. Вон отсюда!

Ворм. Поскольку можно понять, что ни лейтенант, ни ребята не вернутся, мы с Абрахамом являемся единственными их наследниками. Поэтому нельзя ли нам, мистер генерал и мистер сенатор, взять кое-какие вещички?

Генерал. Застрелю, мародер!

Солдаты улетучиваются за дверь.

Сенатор. Глупо, Генри! Мародерство — основа хорошего солдата.

Генерал. Крайне сожалею, хозяин, что подлый Мак-Мелони…

Сенатор. Считайте, что вами упущен не только мерзавец Мак-Мелони, но и вторая генеральская звездочка!

Генерал. Поставлю на ноги всю армию!

Сенатор. Конкретнее! Послать рейнджеров по их следам! Забросать бомбами, засыпать пулями с самолетов все одиночные фигуры вокруг этой горы! Вызвать полицейских собак! Чтобы утром труп висельника Мак-Мелони лежал у меня на пороге! Запомнили, генерал?

Генерал. Сейчас ночь, хозяин…

Сенатор. Достаточно светлая для того, чтобы уволить вас в бессрочный отпуск!

Генерал. Прикажете исполнять, сэр?

Сенатор. Проверьте, нет ли на мое имя телеграммы из Штатов. Черт! Мой револьвер они тоже унесли! Оставьте полицейского у порога, я займусь делами… Не обстреливают храм корейцы?

Генерал. Полная безопасность, хозяин! Никогда нельзя постичь желтую душу! Старая рухлядь — этот храм, а для них — святыня!..

Памела (входит с почтовой сумкой). Телеграмма сенатору Брендеру, генерал!

Сенатор. Эге, да в этой берлоге и ведьмочки водятся! Хелло, мой пупсик! (Треплет Памелу по щеке.)

Генерал. Передайте телеграмму сенатору.

Памела (достает телеграмму, передает.) Надеюсь, приятное известие, сенатор! Новый год на пороге!

Сенатор. Что, что?! Старый Джим окачурился? Чудесно, милочка! Наконец-то я дождался этого часа! Сама не подозреваешь, девочка, какая дорогая вещь лежала в твоей сумке! Это стоит сто долларов, ни цента меньше! Вот! (Берет Памелу за руку, с размаху кладет ей на ладонь деньги.)

Памела. Благодарю вас, сэр. Я на военной службе. (Кладет стодолларовую бумажку на стол.)

Сенатор. Мало ста долларов?! Желтая кожа больше не стоит, поверь специалисту, малышка! Получай! (Швыряет на стол вторую сотенную бумажку.)

Памела. Могу я идти, генерал?

Сенатор. Минутку… (Пишет в записной книжке, отрывает листок, дает генералу.) Отправить каблограммой. Мы с малюткой проведем рождественский вечерок вдали от родины в грустном уединении, не правда ли, милая?

Генерал. Будет исполнено, сенатор.

Сенатор. Полицейский у порога пускай стоит.

Памела. Я должна идти, генерал!

Генерал. Ловите счастье за хвост, мисс Недотрога! Веселого рождества, сенатор! (Выходит.)

Памела. Прошу отпустить меня, сенатор!

Сенатор. Странное желание. (Удерживает за руку.) Что ты ломаешься, детка? Старина Боб понимает женскую душу! Ого! Виски на столе, две сотни задатка прячь в сумку, веселого рождества, милашка! (Пытается поцеловать.)

Памела (вырывает руку, вытаскивает пистолет). Веселого рождества, сенатор!

Занавес

Блиндаж. Сенатор Брендер и Памела.

Памела (прячет револьвер). Рада с вами познакомиться, сэр!

Сенатор. Какого же дьявола тыкать в лицо пушкой?!

Памела. Сопротивление женщины украшает победу.

Сенатор. Ты умница, девочка.

Памела. На войне много грубых мужчин…

Сенатор. Виски пьешь? (Наливает из своей фляги.)

Памела (пригубливает). Приходится, сенатор.

Сенатор. Никогда не думал, что выпадет подобный чудесный вечерок! (Пытается обнять, Памела уклоняется.) Маленький задаток, детка, а?

Памела. Как странно, сенатор! Мне показалось, что вас интересует не задаток, а мой револьвер вот здесь в кармане!

Сенатор. Только как преграда на пути к цели…

Памела. Пошло.

Сенатор. Сколько, милашка?

Памела. Намереваетесь что-то покупать, сенатор?

Сенатор. Тебя, мой персик!

Памела. В вашем возрасте?

Сенатор. Тебя не устраивают несколько лишних лет и лишних морщин на моих щеках? О’кей! Доллары сглаживают любые недостатки кожи! Не правда ли? Клянусь тысячей долларов, ты меня обижаешь! Вот лейтенантская пилотка с медной полоской… (Надевает пилотку.) Ну, скажи, чем я теперь хуже молокососа лейтенанта? (Берет банджо, наигрывает.)

Каждый лишний год сверх лейтенантовых у меня покрыт миллионом долларов!

Памела. Не хотела вас обидеть, сенатор.

Сенатор. Только что эти красные устроили бунт! Да какой! Лейтенант сам состоял в заговоре! Разбежались, как свиньи, чуть я их поприжал! (Пьет.) В наручники всех! Расстрел!

Памела. Арестовали здесь моего жениха, сенатор…

Сенатор. Прокляни меня бог! Кто он?

Памела. Мирный кореец, сенатор, ни в чем не замечен.

Сенатор. Не пожелал ничего мне сказать!

Памела. Догадывался, что вместо него с вами буду разговаривать я! Сообщу недостающие сведения, милый мой сенатор…

Сенатор. Что именно?

Памела. Что вы очень симпатичный лейтенантик в этой пилотке и вами, черт возьми, можно даже увлечься!

Сенатор. Ты думаешь, детка?

Памела. Но я очень боюсь за жениха…

Сенатор. Подобное настроение меня не устраивает! Мы его живо ликвидируем, крошка… (Достает из кармана книжку, ручку, пишет.) Ничего не вижу без очков… с моим куриным почерком. (Отрывает листок, дает Памеле.) Держи… Считай, что жених на свободе… Развеселись и ничего не бойся!..

Памела (читает записку). "Отпусти желтого, Генри. Боб". Кто этот Генри?

Сенатор. Генерал Ван Горн. Отдашь лично…

Памела. Благодарна, сэр. Бедная корейская девушка счастлива, сэр. Никогда не забуду вашего доброго сердца, сэр.

Сенатор. Затараторила! Не из той оперы, красотка! Вернемся к нашим делам…

(Пытается обнять Памелу, но получает толчок в грудь.) Осторожнее, у меня астма!..

Памела. Простите, мой лейтенантик!

Сенатор (не может отдышаться). Неуместные шутки, мисс… Если вопрос в сумме, то тысяча долларов вас устраивает? Поездка в Штаты, все прочее…

Памела. Нет, мой лейтенантик!

Сенатор. Что же вас не устраивает, тысяча чертей?!

Памела (наивно). Астма, сэр.

Сенатор. Вы меня еще не знаете! (Бросается к Памеле.)

Памела (пытается защищаться от сенатора, но последний успевает вытащить у нее револьвер). Как я испугалась, сенатор!

Сенатор (с револьвером в руке). Назад, желтая тварь!

Памела. Это ведь не пистолет, а зажигалка, сенатор!

Сенатор. Раздевайся, косоглазая!

Памела. Мне не жарко, сэр!

Сенатор. Все снимай с себя, все! Боб Брендер знает, как обращаться с вашей сестрой!

Памела. Вы куда-нибудь спешите, мой лейтенантик?

Сенатор. Не смей называть меня этим дурацким словом!

Памела. Мне показалось, что вам нравится…

Сенатор. Раздевайся!

Памела. Кто-нибудь войдет, сенатор…

Сенатор. За дверью сторожит полицейский!

Памела. Он и войдет, сенатор…

Сенатор. Долго будешь торговаться, чертовка! (Засучивает рукава, направляется к Памеле.)

Памела. Вы не ударите женщину, сенатор!

Бесшумно проскальзывают в блиндаж солдаты из французского батальона — Рэнэ и Жан.

Рэнэ. Ба! Лейтенант неплохо проводит время!

Сенатор. Вон отсюда! Кто пропустил?!

Жан. Сейчас объясним, месье лейтенант.

Сенатор. Какой я, к черту, лейтенант?! (Швыряет пилотку.)

Рэнэ. Девочка пускай уйдет, Жан?

Жан. Пускай уйдет.

Рэнэ. Разрешите просить вас, мадемуазель, оставить нас на несколько минут одних с лейтенантом… Потом сможете вернуться, не правда ли, Жан?

Жан. Сомневаюсь, Рэнэ. Не к кому будет возвращаться…

Рэнэ. Она будет молчать, Жан?

Жан. В ее же интересах, Рэнэ!

Рэнэ. Полицейский не задержит, мадемуазель… Он зарылся носом в снег и так будет лежать до второго пришествия. Попробовал нам перечить, нахал…

Памела. Я пойду, господа французы. Благодарю вас.

Рэнэ. Не стоит благодарности, красотка!

Сенатор. Приказываю вам не уходить!

Жан. Приказываем здесь мы, лейтенант!

Сенатор. Я вовсе не лейтенант!

Рэнэ. Тем более! Оревуар, мадемуазель!

Памелл. До свидания, господа французы! (Выходит, взяв со стола свою зажигалку.)

Рэнэ. Соблазнительная девочка!

Жан. Не люблю твоих парижских штучек, Рэнэ, — вечно болтаешь! (Достает из кармана ремень, показывает сенатору.) Эта вещь знакома?

Сенатор. Не могу понять, ребята…

Рэнэ. Отвечайте на вопрос, лейтенант, и не тяните кота за хвост, будьте любезны!

Сенатор. Я не лейтенант!

Жан. А кто ж вы, полковник? На пилотке какая полоска? Лейтенантская!

Рэнэ. Некогда разбираться в их американских чинах! Ремень он признает?

Сенатор. Вы меня принимаете за кого-то другого!

Рэнэ. Можете успокоиться — ни за кого приличного не принимаем! Полицейский у входа вам не помог — не поможет и глупое отрицание!

Жан. В последний раз спрашиваю: ремень знаком?

Сенатор. Впервые вижу, ребята!

Рэнэ. Довольно! С ним можно до утра валандаться! Этим ремнем вы отстегали нашего офицера, месье лейтенант! Имеются свидетели! Батальон выделил нас для свершения правосудия! Готовы дать ответ перед богом?

Сенатор. Болваны! Я — сенатор Соединенных Штатов.

Жан. На ругань не реагируем.

Рэнэ. В его положении можно назвать себя даже президентом!

Сенатор. Какой-то мерзавец избил французского офицера…

Жан. Запоздалая оценка собственного поступка!

Рэнэ. Этак мы докатимся до того, что каждый оболтус из американской армии посмеет презирать французскую нацию!

Жан. Уже докатились, Рэнэ.

Рэнэ. Америкашки любят, когда им жареные каштаны из огня таскают! Баста, заокеанские мужланы! Жалко, что французов в Корее только батальон! Мы бы вам кишки повыпустили!

Жан. Как ты любишь болтать…

Сенатор. Ребята… Вопрос явно требует выяснения… Лейтенант, ударивший французского офицера, только что мною арестован. Подлый поступок будет осужден всеми американскими войсками, Солдаты ООН, выполняющие святую миссию в Корее, связаны узами дружбы и товарищества…

Рэнэ. Боже, как поет! Чистый соловей!

Жан. Болтун, как и ты… Он не из Парижа?

Рэнэ. Такие скоты у нас не водятся!

Сенатор. Генерал Ван Гори — мой друг, ребята… Мы это дело мигом провернем! Ничтожный лейтенантишка будет выдан французскому батальону — это вас устраивает?

Жан. Нас устраиваете вы, лейтенант! Отойдем-ка с нами в сторонку… Вот сюда, за эту перегородку…

Рэнэ. И не вздумай брыкаться!

Сенатор. Я вас понял, ребята! Ваш офицер будет доволен! Вот на столе ровно двести долларов! Берите!

Жан. Гадючья твоя душа!

Рэнэ. Мы не министры, не продаемся за доллары!

Жан. Первые толковые слова, Рэнэ!

Сенатор.. Поверьте бизнесмену, ребята! Все можно купить за доллары! Где двухсот мало, там тысяча действует! Где тысяча не тянет, там десять тысячных бумажек получают слово!..

Рэнэ. Не миллионер ли вы, лейтенант? Ха-ха-ха!

Сенатор. Ты недалек от истины, парень! Потрудись только умножить твое предположение на тысячу!

Рэнэ. Миллиардер?!

Сенатор. Приятно иметь дело с толковыми людьми, даже если они только французы…

Жан. Один парень, рассказывали, перед смертью назвал себя далай-ламой!

Рэнэ. Миллиардер — это звучит, Жан!

Жаи. Время на исходе! Пошли за перегородку, лейтенант. Рэнэ, держи его… Вот упрямый боров!

Рэнэ. В жизни не прикасался к миллиардеру! (Подталкивает.)

Сенатор. Клянусь Христовым именем…

Жан. Тащи же… Но, по, не сопротивляться…

Сенатор. Сжальтесь!

Рэнэ (тащит). Тяжелый… Сразу чувствуешь, что американец. Французские офицеры хуже питаются. Не кусайся, гадина!..

Все исчезают за перегородкой. Оттуда слышны возня, шум, приглушенные голоса. Грохот начинающегося боя.

Из-за перегородки выходят запыхавшиеся Жан и Рэнэ.

Жан. Скорее! Должны успеть к началу атаки! И тогда концы в воду!

Рэнэ. Проклятый пес, как укусил меня! Жалко ремня, Жан, — ремень висельника. Раздать бы картежникам по кусочку на счастье!

Жан. Приготовь на всякий случай гранату. Если остановят — швыряй, не раздумывай. Давай ходу!..

Рэнэ. Нет, ты подумай, как укусил… (Убегает вслед за Жаном.)

После длинной паузы, заполненной рокотом боя, из-за перегородки появляется растерзанный, полузадохшийся сенатор с ремнем на шее.

Сенатор. Полиция! На помощь!.. Генерал Ван Горн!.. Вызывайте авиацию!.. Перемешать с землей! Сто бомбардировщиков!.. Артиллерия!.. Огнеметные танки! Чума! Холера!

Затемнение

На фоне рассветного неба — Памела и Поль. Бой вокруг то разгорается с новой силой, то локализуется в одиночных взрывах мин. Яркие вспышки ракет.

Поль. Какое тихое утро, Памела…

Памела. Я чувствую дыхание рассвета, милый. Поль. Встретимся ли мы снова?

Памела. Скоро взойдет солнце.

Поль. Пойдем с нами, Памела.

Памела. Нет, Поль. Я уже сказала, что нет.

Поль. Неподалеку со скалы падает ручей. Он не замерзает. Над ним клубится пар. Нашли убежище в скале за водяной завесой… сержант Тобиас и мы… Для тебя оставлено сухое местечко.

Памела. Солнышко позолотило верхушку горы…

Поль. Такая ноша не для девичьих плеч!

Памела. Я не распоряжаюсь собой, Поль.

Поль. Бороться за родину можно и там, на севере.

Памела. Да, Поль. Но Цой расстрелян.

Поль. Цой расстрелян?!

Памела. Не довели и до штаба.

Поль. Как жаль, что ты остаешься одна.

Памела. Нас много, Поль.

Поль. Я не в том смысле… Одна — это значит без меня…

Памела. Вас гонит в плен страх перед сенатором?

Поль. Да. Развязали языки, не хочется в итоге идти под расстрел, Памела!

Памела. Сенатор мертв, Поль… Французские солдаты приняли его за лейтенанта Копи и при мне начали творить возмездие!

Поль. Хорошая весть ребятам!

Памела. Смотри, гора уже до половины розовая! Храм Утренней свежести, в котором сделан ваш блиндаж, как корабль, готов к отплытию… Как он воздушен!

Поль. Храм Утренней свежести!

Памела. На нем первые брызги солнечных лучей…

Поль. Хороший знак, любимая…

Памела. Прощай, Поль.

Поль (целует Памелу). Думай обо мне.

Памела. Да.

Поль. Дорогая…

Памела. Мы встретимся, Поль…

Поль. Солнышко взошло…

Расходятся в разные стороны.

Затемнение

Пустой блиндаж. Покачивается рождественский венок со свечами.

Крадучись, входят Ворм и Абрахам.

Ворм. Я сам видел, как сенатор вышел и задал лататы! (Бросается к столу.) Чур, моя находка! (Хватает деньги.) Две бумажки по сто долларов! Никогда в жизни не прикасался к такой прелести! (Нюхает.) Пахнут, как святое причастие!

Абрахам. Не богохульствуй, грешник! Одна бумажка моя.

Ворм. Дудки, святоша! Двести долларов мне больше нравятся, чем сто!

Абрахам. Не совершай тяжкого греха, брат мой! Ты присваиваешь божью долю.

Ворм. Бог сам за себя постоит.

Абрахам. Бог тебя накажет!

Ворм (усаживается). Вот именно. У бога нет другого дела…

Абрахам. Господи, избавь от искушения повергнуть нечестивого во прах!

Ворм. Попробуй, архангел!

Абрахам. Не собирался ли ты порыться в вещах лейтенанта, сержанта и других парней?

Ворм. С меня хватит двухсот долларов. Ройся сам.

Абрахам. Во имя отца и сына и святого духа! Клади сто долларов, разойдемся миром!

Ворм. Аминь. Не положу!

Абрахам. Господь милосердный воздаст тебе сторицей, полетит молитва моя к престолу божьему…

Ворм. Не дам долларов. Иди к черту, ханжа!

Абрахам. "Не пренебрегайте словами моими, — говорит апостол Павел в послании к коринфянам, — пути господни неисповедимы суть!"

Ворм. "Не талдычь под руку, — отвечаю я, — ибо с долларами не расстанусь и ныне, и присно, и во веки веков!"

Абрахам (крестится). Во имя господа принимаю грех на душу. (Бьет Ворма в подбородок.)

Ворм падает с табуретки.

Ворм (вскакивает). Пристрелю, паршивец!

Абрахам. Давай одну бумажку, грешник!

Разрывы бомб становятся слышное, приближаются выстрелы, рев самолетов.

Ворм (стараясь перекричать). Не дам!

Абрахам. Во имя господа!

Ворм. Не приставай!

Абрахам (ударом кулака снова шиит Ворма на пол). Отдашь бумажку?!

Ворм. Нет! (Хватает Абрахама за ноги, сплетаются в один клубок.)

Затемнение

Под скалой — сенатор Брендер и генерал Ван Гори, оба и касках. Перед ними стереотруба, сбоку радист, увешанный аппаратурой, в наушниках. Грохот боя.

Сенатор (у трубы). Так! Лупите их, Генри, вызывайте еще штурмовиков! Что вы мямлите, как старая баба?!

Генерал. Не кажется ли вам, сенатор, что в этом деле должен командовать военный, а не вы, штатский?

Сенатор. В обоих случаях командует доллар, генерал Ван Гори!

Генерал. Разрешите взглянуть в стереотрубу?

Сенатор. Ни к чему! Французский батальон целехонек! Разве так трудно послать туда еще десяток самолетов, чтобы ни один из этих вояк не выполз?

Генерал. Надо учитывать возможность внезапной контратаки красных, сенатор! Мы и так переключили много самолетов на обработку расположения французского батальона!

Сенатор. У вас не летчики, а мазилы, генерал! Берут с вас пример! Где труп Мак-Мелони?

Генерал. Прочесывается вся местность…

Сенатор. Поменьше бы сами чесались, господа генералы!

Генерал. Здесь люди, мистер Брендер!

Сенатор. Пусть слушают, у нас демократия!.. (Смотрит в трубу.) Вот это другое дело! Смерчи из камней да снега… Такое меня устраивает… Генерал, французы не попытаются бежать из опасного места?

Генерал. Нет, сенатор. Их встретит заградительный огонь американских автоматчиков!

Сенатор. Пустите на них еще южнокорейцев!

Генерал (смотрит в трубу). Нет необходимости, сэр. Не угодно ли взглянуть?

Сенатор (смотрит). Да, вижу… Подходит огнеметный танк. Ближе надо, ближе! Струя огня идет впустую! Вот так!

Генерал. Вызовите, капрал, штаб участка!

Радист. Есть, сэр!

Сенатор. Попомнят они меня, проклятые французишки! Поднять руку на американского сенатора!

Генерал. Вы родились в сорочке, сенатор! В один день — два покушения!

Сенатор. Удивляюсь, как я еще жив под вашей защитой!

Радист. Штаб участка, сэр!

Генерал (берет трубку), Хелло, полковник! Еще три залпа! Что? По этому же квадрату! Ошибки нет! Пошлите к черту французские вопли! Союзники? Знаем, какие они союзники!.. Огонь! (Отдает трубку радисту.)

Сенатор. Верно, Генри. Скажи этому кретину с полковничьими орлами на погонах, что его дело стрелять, а не пускаться в рассуждения! Такой болван вкатит пушки в коммунистическую Азию и тоже будет рассуждать! Он должен усвоить одно: огонь! Огонь, черт возьми! По большевистской России — огонь!!

Генерал. Несколько преждевременная команда, сенатор!

Сенатор (пьет из фляги). Не повторяйте аргументов этих идиотов из Пентагона! Лавина долларов, раз начав катиться, сметает с пути все преграды! Она не может остановиться! Она взорвется в ту же минуту!

Генерал. Русские — неплохие солдаты, сэр.

Сенатор. У нас нет выхода! Время работает на них!

Генерал. Должен сказать, хозяин, терпение у них адское! Ведь они могли бы смести наши базы, непосредственно угрожающие их границам, в один день! Как веником, сенатор! Как железной метлой! Но они терпят. Держат себя в руках. Свои атомные бомбы не суют под нос… Только зверски издеваются над нашими неосторожными дипломатами, сенатор.

Сенатор. У вас паническое настроение, генерал!

Генерал (прильнул к стереотрубе). Ого! Дичь повылезла из пор! Их еще немало осталось! (Радисту.) Немедленно штаб!

Радист. Есть, сэр!

Сенатор. Что там случилось?

Генерал. Заслоны американских автоматчиков удирают как зайцы! Французы движутся прямо в тыл… По хотел бы с ними встретиться!

Радист. Штаб, сэр!

Генерал (берет трубку). Куда вы смотрите, полковник? Остановите их! Любыми средствами! Давите танками! Пустите южнокорейцев! Затыкайте дыру во что бы то ни стало! Они обнажили фронт! По пятам двинутся красные, используя момент! Уложить французов всех, по остановить! (Отдает трубку.)

Сенатор. Сам черт ничего не разберет!

Генерал. Дилетантов у нас и в политике хватает — там не опасно! А в нашем деле можно сломать голову! Позвольте, сенатор! (Отстраняет сенатора, смотрит о стереотрубу.) Да, красные зашевелились… Они не упустят такого случая… Проморгал Ван Гори, старая тряпка! Наш выступ у них сидит в печенках. Вот они его сегодня и срежут. Пошли… Они пошли в атаку!

Сенатор. Кто пошел в атаку?

Генерал. Красные! (Родисту.) Капрал, поднимайте в воздух наших лодырей! Полный запас бомб! Реактивные установки! Остановить красных!

Радист. Есть, сэр.

Сенатор. Надеюсь, мы вне опасности, генерал?

Генерал. Не позже как через пять минут над нами будут рваться снаряды, сенатор. А еще через час это место перейдет в руки красных вместе с храмом, оставившим в вашей памяти столь неприятное воспоминание!

Сенатор. Что же вы стоите на месте, как пень?!

Генерал. Не хочу поддаваться паническому настроению, сэр!

Сенатор. Скорее! Мы должны немедленно удрать! Куда вы меня завели?! Слышите, уже свистят пули! Хорошее местечко, нечего сказать!

Генерал. На войне возможны неожиданности, дело капризное, сенатор.

Сенатор. В нужник ваши лекции, генерал! За мои доллары нанду веселее лектора!.. Куда бежать? Имейте в виду, у меня нервная астма!

Генерал. Прошу за мной!

Генерал быстро выходит, сенатор с трудом поспевает за ним, радист тащит стереотрубу.

Затемнение

Блиндаж. На полу неподвижно лежат две фигуры. Слышно, как неподалеку идет бой. Входят сержант Тобиас, Поль, Мак-Мелони, Линкольн.

Тобиас. Ходили-ходили и вернулись! Здесь будет самое удобное место, ребята. Не скажу, чтобы очень безопасное, но лучшего не найти. Для сдающихся в плен годится вполне…

Мак-Мелони. Очень неприятно ждать.

Поль. Тем более, что переход в плен часто сопровождается смертью!

Линкольн (наклоняется к лежащим). Ворм и Абрахам, сержант!

Тобиас. Гони их вон — перепились, как свиньи!.

Поль. Абрахам еще дышит, а Ворма — поминай как звали!..

Линкольн (поит из фляги.) Пей, пей, Абрахам!

Тобиас. Причина смерти Ворма?

Поль. Нож в горле, не больше.

Линкольн. Может, он упал нечаянно, а нож подвернулся?

Мак-Мелони. Попробуй упади на нож! Не позорил бы тезки своего, президента Линкольна, наивная черная овца!

Поль. Твой нож, убийца? (Показывает нож Абрахаму.)

Абрахам (берет нож). Бог меня охранил…

Мак-Мелони. Тебе только на большую дорогу, святоша!

Абрахам. Прости меня, всевышний… Орудие, греха тяготит руки… (Ловко швыряет нож, который вонзается в бревно у самой головы Мак-Мелони.)

Мак-Мелони. Осторожнее!

Абрахам. Прости, брат мой… Пойду помолюсь за всех. Да покроет нас господь пресвятым своим омофором… (Уходит за перегородку.)

Поль. Неподходящий для нас субъект, сержант!

Тобиас. Загляни, Линкольн, чем он там занимается, шельма?

Линкольн (осторожно заглядывает). На коленях, сержант…

Поль. Молитва в разгаре!

Линкольн. И роется в чемодане лейтенанта Кони.

Поль. Таких надо умерщвлять!

Мак-Мелони. Удивляюсь мерзавцу! (Выдергивает нож из бревна, вертит в руках.)

Тобиас. Гиены всегда ищут мертвых. (Берет банджо.) Странно, инструмент уцелел. (Настраивает.) Какой-то кретин уже трогал…

Мак-Мелони. Тоскливо на душе, ребята. Никогда не сдавался в плен. Как перед расстрелом…

Поль. Миледи Смерть тебя больше устраивает?

Мак-Мелони. Что нет, то нет.

Тобиас (напевает). Миледи Смерть, миледи Смерть…

Линкольн. Позор плена не коснется американских солдат.

Поль. Что ты там шепчешь, парень?!

Линкольн. Позор плена…

Поль (перебивает). Нет, красные явятся спросить о нашем здоровье!

Линкольн. Вы все смеетесь, мистер Поль, а я помню, что говорил президент…

Поль. Валяй, валяй, как ты себе это представляешь!

Линкольн. Правильно представляю, мистер Поль… Точно, как говорил президент Трумэн…

Мак-Мелони (вертит в руке нож). Руки чешутся свернуть шею философу!

Тобиас. Понимаю тебя, Линкольн. Объясняй ребятам дальше. (Напевает.) Миледи Смерть, миледи Смерть…

Линкольн. Да, сержант? Линкольн никогда не выдумывает. "Парии, — сказал президент по радио…

Поль. Ах, по радио!

Линкольн.…воинская доблесть и честь да осенят ваши знамена! Позор плена не коснется американских солдат!"

Мак-Мелони. Господи!

Тобиас. Говори, говори, Линкольн!

Поль. И без того тяжело!

Тобиас. Желаю слышать слова, всегда волнующие солдата!

Поль. Особенно перед пленом?

Мак-Мелоии. Перед позором плена, как выразился старый хрыч президент!

Тобиас. Разве вы не знали? Плен — это позор для солдата! Истекай кровью, но не смей сдаваться! Позор!

Поль. Новая постановка вопроса! Раздумали сдаваться, сержант?

Мак-Мелони. Мне иного выхода нет!

Тобиас. Дело решенное! Дурак я, что столько лет провоевал! Вот что! За дерьмовое дело! За Боба Брен-дера!

Линкольн. Есть выход, сержант…

Поль. Опять речь президента?!

Линкольн. Можно подорваться на гранатах, сержант! Погибнуть смертью храбрых! Красные всегда так делают…

Тобиас. Ребенок ты, Линкольн. При чем здесь красные? Красные сражаются за родину, а мы за что?!

Мак-Мелони. Эх, не дали выстрелить в сенатора!

Тобиас. Разговоры кончены! Приказываю сложить на стол оружие! Пошевеливайтесь, ребята! В любую минуту ворвутся красные, некогда будет разбираться! Не желаю гибнуть по глупому поводу.

Все складывают на стол оружие.

Мак-Мелони. Оставляю себе нож, сержант, — мало ли что…

Поль. И зубочистку.

Тобиас. Возьми, Линкольн, белую тряпку, привяжи к палке… Подымешь снаружи, дружище… (Наигрывает тот же мотив.)

Линкольн. Слушаю, сэр! (Возится.)

Поль. Что ты там прячешь под куртку, Линкольн?

Линкольн. Солдат должен сохранить на груди флаг родины, мистер Поль… Американское знамя, сэр!

Тобиас. Поняли, ребята? Неужели нет?

Поль. Поняли, сержант!

Мак-Мелони. Не придаю значения детской игре!

Поль. Негр Линкольн оказался среди нас единственным американцем, Мак-Мелони! Он этим хочет сказать, что президенты уходят, а родина остается! Спасибо тебе, Линкольн!

Мак-Мелони. Детская игра!

Тобиас. Замолчи! Возле босса Брендера ты забыл, что существует на свете родина! Как жаль, что она далеко… Линкольн, скорее выставляй белый флаг!

Абрахам (выглядывает). А что будет, если с божьей помощью красные узнают о спрятанном знамени? Верный расстрел, братья мои…

Поль. Тьфу, привидение!

Абрахам. Не выгоднее ли сразу передать знамя в руки, имеющие нас пленить, и тем заслужить прощение и благоволение?

Тобиас. Собираешься доносить? Не советую.

Абрахам. Не отвергайте благого совета, сержант!

Тобиас. Пошел вон! Не отравляй воздух! Отдельно сдавайся в плен, хорек проклятый! Выйди из общества!

Абрахам. Могу навлечь на себя огонь, брат мой…

Мак-Мелони. И дьявол тебя бери! Мокрица!

Линкольн. Готово, сержант.

Тобиас. Неси. Водрузи на видном месте. Пускай видят, что мы сдаемся… Да захвати с собой это пресмыкающееся!

Абрахам. Бог видит, братья!..

Тобиас. Вонючка тебе брат, а не я!

Линкольн. Мистер Абрахам, приказ сержанта! (Идет, силой ведя за собой Абрахама.)

Абрахам. Не смеешь прикасаться к белому, ниггер! (Выходят.)

Мак-Мелони. Убьют нас, ребята. Пленных всегда убивают… Или сожгут здесь, облив бензином…

Тобиас. Слава богу, не Америка!

Поль. Чувствую, что все будет хорошо!

Тобиас. Не знаю. (Наигрывает на банджо.)

Поль. Вернемся в Штаты, заведем новые порядки!

Взрыв бомбы, закачался венок над столом.

Тобиас. Рано вывесили белый флаг… Теперь нас американцы разбомбят…

Мак-Мелони. Никогда так не волновался!

Тобиас. Зачем возвращаться в Штаты, студент? Судьба ветеранов войны известна: торговать на улице спичками! Клянчить цент у богатой сволочи! Подыхать с голоду!

Линкольн (вбегает). Они идут!

Тобиас. Красные?

Линкольн. Да, сержант. Войска ООН отступили…

Тобиас. Корейцы или китайцы, Линкольн?

Поль. Красные, сержант!

Тобиас. Что делает Абрахам?

Линкольн. Стоит с поднятыми руками.

Мак-Мелони. Так ему и надо!

Тобиас. Садись рядом, дружище Линкольн!

Линкольн. Есть, сержант! (Садится.) Песня — это хорошо.

Тобиас (запевает).

Все.

Показывается Абрахам.

Поль. Что там? Уже пришли?

Абрахам (направляет револьвер на всех). Сидеть смирно, канальи! Передачу в плен четырех оболтусов американской армии осуществит лично мистер Абрахам, то есть я! На вас грех не заработать, ребятки! Бог вразумил меня! Не двигаться! Сейчас красные войдут! Версия такая: вы не хотели сдаваться в плен, но храбрый Абрахам с божьей помощью усмирил вас… За это полагается награда даже у красных! Грязный негр, можешь немедленно вытаскивать из-под куртки спрятанное тобой военное знамя. Смирно!

Мак-Мелони. Нет! (Бросает в Абрахама нож.)

Абрахам в ответ успевает выстрелить, роняет револьвер, падает.

Ребята… кажется, я готов… Можете спять с довольствия… (Умирает.)

Абрахам (корчится на полу). А я за что, боже? (Умирает.)

Тобиас. Выйдем наружу, товарищи. Оставаться здесь нельзя. Атакующим некогда к нам заходить… Просто швырнут гранату… (Вешает на шею банджо.) Песня в плену — это кусочек родины!..

Поль. Выстрелы! Скорее!

Линкольн. Я пойду впереди, сержант.

Тобиас. Не надо меня прикрывать, не хитри, Линкольн. Головы выше! Животы и зады втянуть! В плен ма-арш! (Поднимает обе руки над головой и ждет, пока Поль и Линкольн делают то же.) Улыбайтесь, черт бы вас побрал! (Ударом ноги распахивает дверь, выходит, Линкольн и Поль за ним.)

Затемнение

Плечом к плечу деловито и стремительно движутся наступающие корейские воины и китайские народные добровольцы. Боевая песня.

Занавес

Киев, январь 1953 г.