Ящик Пандоры

Лори

Я проснулась с мыслью о Джине. Я слышала, как он звал меня по имени. Бред какой-то, но иногда я скучаю по нему. Он смотрел на меня так же, как я смотрю на Троя: будто я — самое прекрасное, что он видел в жизни.

Не умри он, я бы стала его партнером пять месяцев назад. И было бы «Агентство Макс и Браун». Как подумаю об этом, так просто с ума схожу.

Трой говорит, что его просто жуть берет, до чего я похожа на паровой каток.

— Ты ни перед чем не остановишься, чтобы добиться своего, так ведь? — говорит он.

Конечно, ни перед чем.

И он тоже. Снова и снова наседает на меня с разговорами о Мисс Ящик.

— Почему ты не хочешь нас познакомить? Вдруг что-нибудь выйдет? У меня мог бы появиться постоянный агент.

Я говорю, что надо подождать.

— Мне надо сперва о своей шкуре подумать. Я не могу ее раскручивать на столько одолжений сразу.

— Какие одолжения? — он просто в ярости. — Я, черт возьми, классный каскадер.

Но падать ты не умеешь. Что за каскадер, который не умеет падать?

— Ну что ты заладил одно и то же? Я поговорю с ней о тебе, обещаю, но дай мне время.

Он, похоже, не слишком удовлетворен моим ответом, но больше об этом не говорит. Мне хочется, чтобы он вообще выбросил это из головы и не приставал ко мне с подобными просьбами. Я не хочу, чтобы они встречались. У меня плохое предчувствие. И ведь она тоже интересуется Троем, ей все время хочется что-нибудь про него узнать. Только от меня она ничего не добилась. Я всегда меняю тему разговора, даже имя его ни разу не упомянула. Может, у меня паранойя, может, в этом ничего такого нет, может, стоит преодолеть себя и познакомить их? Но я не хочу, и все.

Из Сиэтла позвонила Сюзанна. Элен вчера умерла.

Я все утро вспоминала ее, и на меня напала жуткая хандра. Элен была подружка — лучше не придумаешь. Всегда готова на любые авантюры. Покурить в раздевалке спортзала, спрятаться где-нибудь от монахинь. Ко мне она всегда относилась по-особому. Ты, Лори, оставишь всех нас далеко позади. Не знаю, чем будешь заниматься, но ты станешь знаменитой. Обещай, что вспомнишь тогда обо мне, ладно?

Последний раз я видела ее, когда она залетела. Ее перевели в школу-интернат. Заливаясь слезами, она говорила, что никогда не забудет меня, просила присматривать за Сюзанной. И на прощанье поцеловала меня в губы.

Сюзанна сказала, что под конец она очень страдала от боли, и смерть стала для нее избавлением. И еще сказала, что из-за химиотерапии Элен совершенно облысела.

Даже не могу представить себе это.

Я спросила Сюзанну, вернется ли она теперь в Лос-Анджелес, и она ответила, что останется в Сиэтле.

— Скажи своей подруге, что она может перевести аренду квартиры на себя, если хочет.

Звоню Ящику, говорю, что сестра Сюзанны умерла и она может оставить квартиру за собой.

— Ах, Лори, как это все ужасно! Мне очень жаль. Надо бы послать цветы.

Ну что ты все врешь, тебе же ничуть ее не жаль. Ты и в глаза ее не видела. Поди, рада-радешенька заполучить квартиру.

Вместо Сюзанны — Мисс Ящик. Так продешевить, черт.

Тоска смертная. Элен не выходит из головы, все время вижу, как она идет по улице и ее длинные волосы развеваются на ветру. Ненавижу эту сраную жизнь. Мне нужно, чтобы случилось что-нибудь хорошее, сейчас же, немедленно, а не все это дерьмо.

Звонит Мисс Ящик. У нее сломалась машина, и она не может добраться до офиса. Нужно срочно скопировать несколько контрактов, не могу ли я попросить об этом Гари? Я говорю, что сама справлюсь.

Как хорошо выбраться из конторы. Доезжаю до Крещент-сквер, сдаю контракты и говорю, что подожду, пока все подготовят. Можно зайти в парфюмерный магазин, купить новую подводку для глаз. И в соседнюю дверь — за пирожком. Но тут кто-то хлопает меня по спине. Уличный попрошайка? Я оборачиваюсь и глазам своим не верю — Трой! Никогда еще не случалось наткнуться на него, когда мне так паршиво.

Он целует меня в шею.

— Что ты здесь делаешь?

— Я тут должен был кое с кем встретиться, но не получилось. Так что теперь я свободен почти весь день.

Его рука сдвигается на мой зад.

Я говорю, что тоже свободна. Звоню Мисс Ящик, подпускаю в голос дрожащие нотки:

— Мне что-то нехорошо, по-моему, я заболела. Я приехала в копировальную мастерскую, и у меня так закружилась голова. Еле на ногах держусь.

Трой сжимает мои ягодицы. Мисс Ящик верещит в трубку:

— Какой ужас, Лори, ни о чем не беспокойся. Я возьму такси, сама заберу контракты. А ты сию минуту поезжай домой и ложись. Сможешь сама доехать? Или прислать Гари, чтобы он тебя довез?

Трой щекочет мне ухо языком.

— Нет-нет, не надо. Я сама доберусь. Увидимся завтра.

Надо быстро сматываться, пока она не приехала. Везу Троя к себе. Обожаю заниматься этим днем. Получается, будто воруешь время — самый кайф.

А потом, когда мы оделись, Трой сказал:

— Может, пойдем куда-нибудь развлечься? Скажем, в музей Рипли «Хотите верьте, хотите нет».

Для меня это сомнительное развлечение, но пусть.

Трой там просто балдеет. Носится туда-сюда и тащит меня ко всем экспонатам. Прямо как ребенок. Мне это до фонаря. Терпеть не могу всякие уродства. Но одна вещица мне и правда нравится. Японская туфелька. Длиной всего три дюйма, женщинам приходится надрезать ступню и укорачивать пальцы, чтобы носить такую. Бред, конечно, но я все время возвращаюсь к ней, так она хороша.

Мы заходим в магазин сувениров при музее — а там продается копия этой туфельки. Трой покупает ее мне, и я без ума от счастья. Не так часто он балует меня подарками.

Мы покупаем немного суси и снова едем ко мне. У Троя в три часа проба, и времени у нас мало. Я целую его на счастье, и в результате прослушивание оказывается под угрозой срыва. И все-таки ему приходится уйти.

После его ухода снова становится тоскливо. Сегодня все вышло так чудесно! Как хочется, чтобы так у нас было всегда. Может, дело во мне? Я все время забываю, какой он, в сущности, ребенок. Я слишком всерьез его воспринимаю, он раздражается. Мне не хватает легкости. Нельзя все время изводить его, пытаться изменить. Пусть он просто будет.

Чтоб он провалился, проклятый.

Какого черта? Сколько можно саму себя водить за нос? Никогда он не изменится, никогда это не кончится. Мы сидели во «Флингс», что-то пили, все было под контролем. И тут входит эта девица, жалкая тварь с обвисшими сиськами, и прямо к нему, как будто меня здесь вовсе нет. Помнишь меня», — спрашивает. На съемках в Санта-Фе она работала помощником режиссера. Да насрать, кем она там работала. Она все гнала и гнала свою парашу, а я все ждала, когда Трой как-нибудь отошьет ее, но он на редкость терпелив.

Только бы мне не завестись, Трой этого терпеть не может. Сучка наконец отваливает. Я пытаюсь вернуться к тому, на чем нас прервали, но он явно не в своей тарелке. Неужели все думает об этой девице? Наконец говорит, что ему надо отлить, но голос какой-то не такой. Смотрю за ним, пока он не скрывается в сортире. Сама я остаюсь у стойки бара. Один за другим подваливают парни.

— Привет, красотка, потанцуем?

Я отказываюсь, но настроение улучшается. Я буду в норме, когда Трой вернется. Но он все не возвращается.

Наконец появляется. Я сразу вижу, что он под кайфом, даже по походке, эдакий мистер Мачо, бахвальство в каждом шаге. С ним выходит какой-то малый, но быстро исчезает. Я видела его раньше и знаю, кто он такой.

Я подхожу к Трою, вцепляюсь в него:

— Какого черта ты там делал, опять наркота?

Он возмущенно отпирается.

— Врешь, сволочь, я знаю, что это.

Он молчит, даже не смотрит на меня.

Я залепляю ему пощечину и ухожу. Домой добираюсь на такси.

Нет, я точно сдохну от всего. Я считала, что мы с этим справились. Я со всем могу смириться, но не с этим. Больше не могу.

Ненавижу свое жилье. Дышать нечем. Эта дыра вся провоняла дерьмом.

Я хватаю японскую туфельку, которую подарил Трой, и швыряю об стену. Она не ломается. Где-то был молоток. Разбиваю туфельку вдребезги. Жаль, что это не его физиономия. Сколько раз он мне обещал завязать с этим, сколько раз!

Он просто лживый ублюдок, и больше никто. Я впустую трачу на него жизнь. Целых три года! Кого я пытаюсь одурачить? Никогда в моей жизни не будет ни красоты, ни покоя. Я всегда буду рвать жилы, а он забирать все мои деньги. И врать. И торговать наркотиками. А потом его пристрелит какой-нибудь урод.

Я собираю все его фотографии и начинаю их рвать. Но он так на них хорош, что у меня опускаются руки.

Все в моей жизни — дерьмо. Вся она состоит из того, что я не получила, из того, чего я не добилась. Но Трой, весь его облик, мои чувства при взгляде на него — единственное, ради чего стоит жить.

Я сижу и смотрю на фотографии, пытаясь представить его в старости. Он поседеет, покроется морщинами. Но думать об этом невозможно. О том, что он когда-нибудь станет стариком.

Я сажусь в машину и мчусь к нему домой. Он открывает сразу, он ждал меня. Я бросаюсь в эти руки, они сжимают меня, словно клещи. Я дома, дома, пусть это дерьмо, но здесь мой дом. Трой плачет, просит прощения. Он так боится меня потерять. В следующую минуту мы уже на полу, и Трой тут же оказывается сверху. Я еще не готова, но пусть. Боль почти приятна, это как с той туфелькой.

Ночью не могу заснуть. Смотрю на него, лежащего рядом. Ну, и что теперь? Мы снова вернулись к тому, с чего начали. Не надо обманываться, я никогда от него не уйду. Надо лишь что-то придумать, чтобы стало не так тяжело, вот и все.

Ему просто нужен шанс. Если бы ему повезло и он заработал денег, получил что-то стоящее, может, и угомонился бы.

Агенты, он все время говорит об агентах. Но у него уже были агенты, и что? Кому нужен каскадер, который не умеет падать?

Он говорит, что с Мисс Ящик все сложится по-другому. Может, он и прав. Если бы он стал клиентом нашего агентства, я бы в лепешку расшиблась, чтобы достать ему работу. Но я не хочу этого, я не хочу просить ее. Не хочу, чтобы она влезала в мою личную жизнь, не хочу, чтобы она разыгрывала добрую фею. И не хочу знакомить ее с Троем.

Может, попробовать обратиться к Джону Брэдшоу? Это может сработать. Начать с Эммета: познакомить его с Троем и попросить рекомендацию. Эммет, конечно, западет на него, но это не страшно — Трой сможет водить его за нос до тех пор, пока не встретится с Брэдшоу и не подпишет контракт.

Надо бы узнать, занимается ли Брэдшоу каскадерами.

Мисс Ящик снова в обиде на Брэдшоу — десятый раз за неделю.

— Я видела, как он входил в лифт в обеденный перерыв и опять на меня ноль внимания. Нет, ну ты скажи, что за человек? В жизни не видела такого хама.

Она, по-моему, просто свихнулась на нем. В общем, все ясно как божий день. Это у нее комплекс отца. Ничего странного при ее отношении к своему папаше — вся эта патетика, все эти восторги. Поэтому у нее до сих пор никого нет. Брэдшоу в свои пятьдесят подходит в самый раз. Для старика он достаточно хорош собой, при этом еще богат и влиятелен.

Я думаю, что и он к ней неравнодушен, просто тщательно это скрывает. Я не раз замечала, как он на нее смотрит, тут явно что-то кроется.

А что, если они все-таки сойдутся? Было бы неплохо. А если они объединят агентства, то мне это на руку — «Агентство Брэдшоу, Браун и Макс».

Как бы устроить это наилучшим образом? Сначала выяснить, насколько у нее серьезно. С ней никогда не поймешь. Трепаться она готова без умолку, но о мужиках — ни слова. Как только об этом заходит речь, она как воды в рот набирает.

Надо повести ее обедать и подпоить как следует, должно сработать.

Мы идем обедать в «Иль Соль». Я заказываю вина и начинаю:

— Глянь-ка на бармена, правда, хорош?

Хочешь не хочешь, поговорить на эту тему ей придется.

Ее, однако, интересует другое:

— А как у тебя дела с твоим другом?

Ну уж нет, Мисс Ящик, этот разговор о тебе, а не обо мне. Вопросы тут задаю я, и мои дела с Троем тебя совершенно не касаются.

— Не обижайся, но мне не хочется об этом говорить.

— Ой, прости, Лори, — она таращит на меня глаза, — я не хотела лезть не в свое дело.

Сейчас она начнет ко мне подлизываться, чтобы загладить свою вину, тут я ее и подловлю.

— Ну а ты? За полгода в Лос-Анджелесе никого не нашла?

— Да я особо не искала. С этой работой ни сил, ни времени не остается. Хотя, признаюсь, в последнее время стала об этом подумывать. Мне кажется, сейчас я могу себе что-нибудь позволить.

— О чем речь! Тебе это пошло бы на пользу.

Потом добавляю небрежным тоном:

— А тебе какой тип больше нравится?

— Если честно, и пусть это не покажется тебе слишком примитивным, мне нужен кто-то солидный, кто-то, на кого я буду смотреть снизу вверх.

Это нам годится. У Брэдшоу точно есть шанс. В эту картину он вписывается прекрасно. Я размышляю вслух:

— Конечно, ты такого найдешь. И он, возможно, ближе, чем ты думаешь.

Она краснеет:

— Не знаю. Даже если я встречу ровно то, что надо, я, скорее всего, все испорчу. У меня не очень хорошо получается с мужчинами.

Я продолжаю пудрить ей мозги:

— Да брось ты, у тебя небось воздыхателей было — пруд пруди.

Моя лесть даже неприлична, но она сразу купилась — это так соответствует ее образу прекрасной принцессы.

Она качает головой:

— Нет, что ты, я вообще никогда не пользовалась успехом.

Я все гну свою линию:

— Так я и поверила. Я же видела, какая ты в клубах. Ну, признайся, был же у тебя кто-то?

Она кашлянула, прочищая горло:

— Ну, был, если честно. Я даже думала, что стоит выйти за него, но потом поняла, что ничего хорошего из этого не получится.

Глазки у нее расширились, ручонки запорхали.

— Он очень хороший человек, у него есть все мыслимые и немыслимые достоинства, но… Я даже не знаю… Просто не было… просто нет любви.

Она опустила глаза, словно выдала великий секрет.

Тоже мне секрет. Можно подумать, я не знаю, что это Гари. Да я сразу все поняла, еще когда увидела его в «Старбаксе». Но пока прикинусь дурочкой. Если она хочет сохранить в тайне свою страстную школьную любовь, то пусть не волнуется.

Однако эти потупленные глазки о чем-то говорят. Такая размазня, как она, может до сих пор к нему что-то чувствовать, даже не понимая этого.

Мисс Ящик и Гари — чем это может обернуться для меня? Да ничем хорошим. Гари меня терпеть не может, и, сойдись он с Ящиком, мне места не останется. Лори тебе не друг, от нее ничего хорошего не дождешься. Я думаю, что и в агентстве ей делать нечего. Ну уж нет. Этот романчик я раскручивать не стану. Да и вряд ли что из этого выйдет. Мисс Ящик об него ноги вытирает.

И все-таки береженого Бог бережет.

— Я думаю, ты абсолютно права. Нет ничего зануднее полного набора всех добродетелей.

Она подняла глаза, лицо ее просветлело. Я видела, что она слегка удивлена, слегка смущена, но рассмеялась она с облегчением.

Интересно, а что там у Гари? Как далеко у него зашло? Она его нисколько не поощряла, но за всем ведь не углядишь. Надо бы наладить с ним отношения на всякий случай.

Я дожидаюсь, когда Мисс Ящик уходит с работы, и забредаю в комнату Гари. Он сидит за компьютером, не поднимая головы.

— Привет, я зашла взглянуть, как вы тут.

Я вся — приветливость и дружелюбие. Подхожу ближе к столу и спрашиваю, чем он занят.

— Так, кое-какой заказ.

Я подхожу еще ближе:

— Здесь у вас все в порядке? Может, я могу чем-нибудь помочь?

На мгновение он поднял глаза и собрался что-то сказать. Но тут же сам себя оборвал.

Я подошла к нему вплотную. Стою рядом, улыбаюсь — шире некуда:

— Вы просто замечательный друг для Пандоры.

— Да. У меня такое чувство, что друг ей нужен.

Как он это сказал, как посмотрел на меня, ублюдок!

Я просто захожусь от злости, убила бы его на месте. Да как ты смеешь, мерзкий ханжа? Какого хера ты понимаешь в этой жизни? И какое, мать твою, право ты имеешь судить меня?

Я просила Троя остаться у меня на ночь. Он сказал, что не может. И вообще, чтобы я не рассчитывала, что он будет оставаться каждый раз. Скотина.

Чувствую себя сегодня паршиво. Могла бы спать сколько влезет, сегодня суббота, но забыла отключить этот хренов будильник. Больше не спится.

Встала и пошла в ванную. Глянула на себя в зеркало и ужаснулась. И вроде ничего такого, ни морщин, ни гусиных лапок. Только тени залегли, словно намекая, что вот так мне когда-нибудь предстоит выглядеть.

Смотаться отсюда к чертовой матери. Здесь как будто призрак меня караулит. Уехать в оздоровительный центр на целый день, вот что мне нужно.

Сажусь в машину и еду в офис. Там может оказаться Гари, так что нужно найти подходящий предлог, чего ради я притащилась в субботу. Но в офисе никого нет.

Прохожу в кабинет Джина — уж простите меня, Мисс Ящик, — залезаю под стол. Нащупываю нужную планку и вытаскиваю коробку с наличкой. Как-то раз, когда Джину сильно поплохело, он решил показать, где это лежит, мало ли что со мной случится.

Я просто уверена, что Ящику знать это не обязательно.

В коробке осталось восемьсот долларов. Я беру из них триста — кто знает, когда и зачем могут понадобиться остальные пятьсот. Например, подарок Трою на Рождество. И тут слышу, как в приемную входит Гари. Я успеваю засунуть коробку на место. Выхожу из комнаты, здороваюсь как можно любезней и говорю, что мне нужно забрать кое-какие папки. Прямо вижу, как у него начинают крутиться шарики да ролики, как он старается понять, что это я задумала. Где ему.

Еду по Голливуду, в Сансет-Спа. Пусть надо мной поработают. Массаж, обертывания, маски. Мне нравится этот теплый, влажный воздух, насыщенный паром. Похоже на тропический водоем. Настроение портят только жирные слонихи, которые заполонили все вокруг. Ненавижу этих богатых сук, их нытье, идиотские разговоры. Вот бы началось землетрясение, и все это стадо, в бумажных тапочках и с косметическими масками на лицах, рвануло бы на улицу.

Моя массажистка по имени Тоня родом из Румынии. Дома у нее остался больной ребенок, и она даже не может отсюда позвонить, чтобы узнать, как он себя чувствует. Тогда ее мигом уволят. Даю ей свой мобильник.

Мне уже лучше. Гораздо лучше. Теперь я снова похожа на отличный кусок мяса — порозовевшее лицо светится, как жемчуг, больше никаких теней. Призраки исчезли.

И надо надеть что-нибудь новое. Такой потрясающей коже не годятся старые тряпки, нужно что-то шелковое, в обтяжку.

Снова мчусь в офис. Гари там нет. Забираю из коробки оставшиеся пятьсот долларов. Подарок Трою? Кладу я на него с прибором. Убираю пустую коробку на место. Так и вижу, как Джин хвастается, показывая мне свой тайничок, я никогда не оставляю ее пустой. А теперь она останется пустой навсегда.

Да почему же навсегда? Когда я стану управлять агентством, то снова ее наполню, буду наполнять ее все время.

Еду прямо к «Анне Сьюи». То белое шелковое платье с витрины. Как потрясающе оно на мне выглядит, я знала, что так и будет. Мы словно дышим в унисон, даже снимать не хочется. Прошу продавщицу завернуть его, и она оборачивает платье папиросной бумагой, один лист за другим. Как здорово идти по улице и нести большой пакет!

Вот и Гари возвращается, смотрит на меня злобно, но уже ничего не пытается понять. Пакет с надписью «Анна Сьюи» ничего ему не говорит.

Не могу оторваться от платья. Я всегда должна носить такую одежду.

Мисс Ящик не в духе. Она ездила в Палм-Спрингс, и это испортило ей настроение. Папе так плохо, надо было там остаться, охи да ахи без конца.

— Я так беспомощна. Хотя бы знать, что будет дальше.

Сверху спускается Эммет. Увидев Мисс Ящик, он разыгрывает великую драму:

— Детка, что у тебя случилось?

Она снова распускает нюни — так ли она живет, может, она выбрала неверный путь и т. д. и т. п.

Эммет никогда не упустит возможности вмешаться.

— Солнышко, да тебе надо срочно к экстрасенсу.

Чтоб он сдох! Этот экстрасенс такое может ей внушить. Но слишком поздно что-то делать. Она явно заинтересовалась:

— Экстрасенс? О, нет, это так страшно.

Я пытаюсь как-то отвлечь Эммета, но его понесло. Он знает какую-то Клариссу, она потрясающе гадает на картах Таро. Ни разу не ошиблась.

Мисс Ящик разволновалась.

— Неужели она может предсказать будущее?

Эммету словно предоставили трибуну. Он заливается соловьем. Кларисса сказала ему то, Кларисса сказала ему се…

Глаза у нее выпучены, рот открыт.

— Ну, если она действительно так хороша… В любом случае хуже не будет… Может, что-нибудь и выйдет, может, у нее случится озарение…

Она метнула Эммету улыбку:

— Вы меня убедили. Я пойду.

Потом она посмотрела на меня. Я знала, что сейчас последует.

— Лори, а ты пойдешь со мной?

Куда ж я денусь? Мне надо все время держать руку на пульсе. Я должна знать, что ей скажет эта Кларисса.

— И тебе она тоже погадает. Я заплачу за нас обеих.

Я изображаю страшное волнение. А что мне остается?

Звоню этой бабе, договариваюсь о встрече. По телефону по крайней мере она вполне вменяема.

А может, все не так уж и плохо. Возможно, даже выйдет что-нибудь путное. Вдруг ей будет видение, что Мисс Ящик подцепит кого-то в возрасте. И даже если это не прозвучит явно, я смогу внушить ей, вобью Джона Брэдшоу ей в голову.

— Лори, у меня прекрасная идея. Давай сначала пообедаем вместе, а потом уж пойдем к гадалке.

Я отказываюсь — у меня свои планы.

К часу еду на Хайленд, останавливаюсь у нужного дома. Мисс Ящик уже там, ходит туда-сюда.

— Я так нервничаю, Лори! Вдруг она скажет что-нибудь ужасное?

Дом — просто вонючая дыра. Похоже, у экстрасенсов сейчас не лучшие времена. Я звоню в дверь, и нам открывает унылая старая кляча, словно снятая с вешалки магазина «Все за 99 центов».

— Кто первый?

— Лори. — Мисс Ящик выталкивает меня вперед, как и в мастерской Рея.

Мы входим в столовую. Обои как в борделе, пластмассовые стулья, липкие на ощупь. Кларисса протягивает мне стопку карт Таро и просит взять одну. Я беру. Она раскладывает остальные. Я пью чай, и она пристально смотрит мне в чашку. Мне от этого не по себе.

— Вы очень решительная девушка.

Тут я совсем задергалась. А ну как она сейчас продолжит и расскажет, на что я решилась, но она уже перемешивает карты.

Потом начинает говорить — полное фуфло, как я и ожидала. Сплошная липа. Ну, будет что рассказать Трою. А пока я просто отключаюсь.

Остается последняя карта. Она открывает ее, и лицо ее меняется. Она бросает на меня быстрый взгляд, и неожиданно я понимаю, что это больше не смешно.

— В жизни у вас было двое черноволосых мужчин. Очень плохих мужчин. Одного уже настигла смерть, скоро умрет и другой.

В ту ночь умер мой отец, и я стояла на верхней площадке, а внизу к двери шли полицейские. Миссис Макс, у нас плохие новости.

Скоро умрет и другой.

Женщина собирает карты и убирает их. Она не смотрит на меня, она знает, что сделала.

Улыбаюсь Ящику:

— А сейчас тебе прочитают твое будущее. Готова?

Она вскакивает с места:

— Нет, по правде говоря, я передумала.

Она заставила меня пройти через это, а сама чуть в штаны не наложила от страха. Я еле сдерживаюсь от бешенства.

Она отдает женщине деньги, и мы уходим. Я иду к машине, не говоря ни слова. Она кладет руку мне на рукав и останавливает меня.

— Лори, я вижу, что ты очень расстроена, но не забудь, она ведь сказала, что они плохие люди.

Я так боюсь сорваться, что без единого слова поворачиваюсь и иду прочь.

Скоро умрет и другой. Я знала это. Я всегда знала, что в конце концов Трой бросит меня.