Ясновидец

Глава 9

— Матерь Божья, спаси душу мою, — пробормотал Ворон, но креститься не стал, настолько увиденное поразило.

— Что это? — дрожащим голосом спросила Вася, шагнув вперед, но Священник вовремя остановил ее.

— Не подходи. Кто знает, что за нечисть тут бродит.

Василиса кашлянула, сплевывая кислую слюну, отдающую желчью. По правому боку, на ветвях деревьев, словно игрушки на новогодней елке, висели высушенные трупы людей. С некоторый еще капала кровь, другие успели засохнуть и сгнить. Кишки валялись на земле, разбросанные по всему периметру. Как за два дня могло появиться такое? Только если злые духи или ведьмы постарались.

— Жертвоприношение? — предположила девушка.

— Похоже на то.

Смотреть на это невыносимо. Ворон отвернулся, услышав мокрый шлепок о землю. Один из трупов сорвался с ветки. Лошади взбудоражено заржали, топчась на месте. Они так же, как и хозяева желали поскорей убраться оттуда.

Василиса хмыкнула, заметив кое-что интересное. Она осторожно подошла к траве, приглядываясь. Тонкая паутинка начиналась от дороги и, разрастаясь, уходила глубь леса. Та же самая, что и на ее теле.

— Эй!

— Я нашла кое-что! Погоди.

— Что? — Священник подошел ближе, наклонился.

— Ты видишь что-нибудь?

Он кивнул. Такое грех не заметить.

— Побывала та самая ведьма?

— Пойдем.

— Ну уж нет. Лучше уехать. Не хочу столкнуться с тем, с кем мы не сможем справиться.

— Я чувствую, что нам нужно туда, — уперлась Василиса и побежала.

Ворон выругался. Что за несносная девка?! Не иначе как в наказание ему досталась за прошлые грехи! Пришлось последовать за ней, то и дело уклоняясь от колючих веток, пытающихся поцарапать щеки и выколоть глаза. В чаще было намного прохладней и пахло сыростью, а еще хвоей. Хороший аромат, если не учитывать то, что позади красовалось импровизированное кладбище.

Они пришли на опушку с выжженной травой. В воздухе еще витал запах костра.

— Точно делами нечистыми занимались.

— Отойди, ты прямо на пентаграмме стоишь! — Вася оттолкнула парня в сторону.

Ворон подпрыгнул, уставившись под ноги. Как он раньше не заметил яркого рисунка понятно не было. Рисунок, нанесенный краской или чем-то, о чем думать не хотелось, слегка смазанный по краям, занимал почти всю поляну. Даже некоторые деревья испачкали в краске.

— Никогда раньше не сталкивался с таким.

— Варька бы точно сказала ведьмы это или нет.

— Так как у нас нет Варвары, предлагаю убраться. Пока наши тела не составили тем несчастным компанию.

Священник не собирался оставаться тут и разбираться, что за чертовщина происходит. Василиса хмыкнула, прислушавшись. Ворон тоже. Вроде бы ничего необычного, ветер раскачивал кроны деревьев, хрустели ветки, потревоженные лесными зверями. Только вот хрустело что-то еще, что выбивалось из общего многообразия звуков.

Хруст не спеша приближался, будто кто-то крался на поляну, но не хотел оказаться замеченным.

Ворону показалось, что стало холодней. Кожа покрылась мурашками. Неведомая сила держала их на месте. Или это был страх?

Мгновение спустя все стихло. Обрушилась тишина, принеся за собой тень. Между толстыми стволами мелькнула фигура, проворно ускользнув из поля зрения.

— Кто бы ты не был покажись! — не выдержал Священник, и из его рта вырвался пар.

— Мы пришли с миром! Не тронем тебя! — заверила Василиса, надеясь, что уговоры расположат существо к себе.

Они отчаянно гнали от себя мысли, что именно оно сделало кровавое побоище на дороге. Если это так, то им не жить.

Из тени крон в полоску света вышла маленькая девчушка лет восьми, худенькая, босая, в рваном потрепанном платье. Белые волосы, лишенные какого-либо цвета спадали на плечи. Девочка наклонила голову набок, рассматривая незнакомцев пронзительными синими глазами. Очень светлыми для нормального оттенка. Смотрела хищно, а верхняя губа немного подрагивала. Она посмотрела на Васю и внезапно поклонилась, покорно произнеся:

— Госпожа.

Василиса отступила. В шоке сложила руки на груди, будто пыталась защититься. От шелестящего голоса у Ворона пробежал холодок.

— Ты ошиблась, — слабо произнесла Вася.

— Как же ошибиться, госпожа? Сестру создателя мы может с легкостью отличить, — девчонка улыбнулась, и Священник понял, что уже видео такую улыбку. От осознания стало дурно.

— Это проклятые, — шепнул.

Василиса пятилась, надеясь, что ее желание сбежать эта тварь не заметит.

— Это ты сделала? Те люди…

— Я хотела кушать, — пожала плечами та, будто ничего ужасного и не произошло. Будто все было в порядке вещей.

Ворон нервно сглотнул. Нужно срочно выбираться отсюда, желательно бегом и без оглядки.

— Куда ты? Создатель не рад, что ты уходишь!

Девчушка оскалилась, в мгновение снимая радушие с лица. Ее глаза загорелись яркой синевой, а под кожей проступили черные прожилки. Васька вскрикнула и, схватив оторопевшего Ворона, побежала, потянув его за собой. Со всех сторон, буквально из-за каждого дерева, появлялись тени. Они тянулись к ним, выли и препятствовали выйти из леса.

— Она гневается на тебя! — кричала девочка, — она все равно тебя найдет! На тебе ее клеймо! Она не отступит, а ты не спрячешься!

— Не слушай ее, — Ворон согнулся пополам, выбравшись на дорогу. В ушах все еще гудел голос твари, — они просто хотели нас напугать.

Василиса дрожала, обнимая себя руками. Ей хотелось плакать, но она стойко держалась, часто моргая. Священник сдержал тошноту, снова посмотрев на обезображенные тела бедняг.

— Надо уходить.

— Нет, со мной опасно. Ты слышал? Я раба дьявола! На мне его отметка, — девушка рванула платье вниз, чуть его не порвав, — смотри, вот это пятно! Оно пожирает меня!

— Что ты предлагаешь? Оставить тебя здесь на растерзание проклятых? Ты такой смерти хочешь или что?! — рассвирепел Ворон, сжимая кулаки.

Когда-то он дал себе обещание ни при каких обстоятельствах не выходить из себя, держать гнев, чего бы то не стоило. И это обещание получалось сдерживать до сегодняшнего дня. До этой чертовой минуты.

Ворон понял, что гнев застилает разум, подобно мороку. И контролировать себя становится трудней. Наверное что-то темное промелькнуло в нем, потому что Вася вдруг замолчала.

Священник закрыл глаза.

— Прости.

— Выглядит жутко.

— Что?

— Твое лицо. Оно…

Плохо. Все очень плохо. Ворон выругался громко и несдержанно. Что с ним делает эта девчонка?! Гнев бурлил внутри, кровь прилила к щекам. Он цеплялся за реальность как мог. И где там этот путь истинный? Где свет, про который ему столько лет впаривали в церкви? Где благодать? Мысли о церкви взбесили еще больше.

Василиса хотела подойти, но не решилась. И правильно сделала. Ворон пытался вспомнить молитвы, желал и верил, но так ничего и не вспомнил. Разум покидал, уступая место гневу и мести. Жажде чего-то темного.

— Мне нужно побыть одному, — бросил он и поспешил уйти немного вперед.

Перед глазами плясали черные пятна, а ноги подкашивались. Такое раньше бывало часто от резкого выплеска негатива. Дрожащими, онемевшими пальцами он потер веки. Зрение вернулось, а вот самообладание нет.

— Ну давай! Возьми себя в руки! Ты Ворон, — процедил Священник, — Ворон. У тебя нет прошлого, а Вася напугана. Не стоит пугать ее еще больше.

Самовнушение нехотя подействовало. Медленно разум очистился, позволяя Ворону глубоко вдохнуть. Обошлось.

Василиса так же стояла на месте не шевелясь. Она быстро глянула на него и повернулась к лошади, намереваясь сесть верхом.

— Прости. Я просто беспокоюсь за тебя.

— С каких пор?

— С тех самых, когда вытащил тебя из лап проклятых в Золотоборске.

Оставаться дальше в этом жутком месте не было смысла, да и Священник хотел поскорей добраться до Мрака и Вятко. Они же наверняка и понятия не имеют, какая дичь происходит за стенами деревни. Однако у Василисы оказались другие планы на этот счет. Ворон позволил лошади идти медленней, в любом случае уже к вечеру они доберутся до друзей.

— Что если нам отправиться в Мирный самим? — подала голос Васька.

Парень удивленно вскинул брови.

— С какой стати нам одним туда идти? Мы же вообще тебя поехали лечить, да не лечится эта хворь твоя. Тем более наши догадки рассказать надо.

— Но наши «догадки» не подтверждены. Если мы не правы, то снова потащим всех по ложному следу. Тебе не кажется это… Неприличным?

Ворон хмыкнул. Может, она и права, но ехать в лапы опасности без людей, владеющих магией слишком легкомысленно. Он не готов к такому. Хватило и встречи с трупами и проклятой в лесу. А если целый город проклятых? То им конец наступит не успеют они переступить порог.

— Я думаю, что логично взять с собой больше людей. Мы вдвоем ничего не сделаем.

— Так я не говорю что-то делать. Просто глянуть и проверить. Если мы правы, то скажем Варе или…Мраку.

— Сдается мне, ты приключений ищешь на свою пустую голову?

Василиса надула губы, толкнув его в спину. Ворон усмехнулся.

— Это у тебя голова пустая! Подумай над моими словами.

Священник глянул на небо. Солнце стояло высоко, еще пару часов и наступит закат. Мирный находится в часах четырех езды галопом. Лошадь не сможет беспрерывно держать такой темп. Ворон выпустил поводья, достал карту, развернул. Василиса с интересом заглянула ему за плечо, слегка улыбаясь. Парень примерно определил их местонахождения. Повезло, что Мирослав умел так точно рисовать.

— Если свернем, то там будет еще одна деревня. Вон, видишь, — указал на пару домиков, хаотично нарисованных вдоль леса, — я, правда, понятия не имею, какая она и что там за люди. До Мирного нам ездить еще не приходилось.

— Вот и проверим. А завтра с утра и доедем.

— Разговаривать и проситься на ночлег будешь сама, — предупредил Ворон, — если не уговоришь, спать будем на улице. В лесу.

— Тоже мне напугал! — Василиса гордо вскинула голову.

До деревни они добрались, когда солнце почти скрылось за горизонтом, окрашивая небо в кроваво красный закат. Заметно похолодало, и Василиса, слезая с лошади, поежилась. Небольшое поселение никак язык не поворачивался назвать деревней. Покосившийся от старости, прогнивший забор держался на одном честном слове. Сквозь огромные щели между деревянными балками можно с легкостью разглядеть пару тройку старых домиков. Маленьких и почерневших. Вероятно, жители не покрывали ничем стены домов, и древесина с легкостью отсырела и сгнила в некоторых местах. Жухлая трава, непонятно когда кошеная, колыхалась от ветра. С первого взгляда казалось, будто это место давно заброшено.

Василиса растеряла весь энтузиазм вести переговоры. Первое впечатление отталкивало. Если бы не холод, они бы переночевали под открытым небом. Ворон сделал вид, что не замечает просящего взгляда девушки. Уж что-что, а слово свое он держал.

Она вздохнула и постучала. Дверца со скрипом распахнулась. Ни людей, ни собак, обычно лающих в нормальных деревнях они не увидели.

Тишина.

Мертвая тишина.

Ворон взял Васю за плечо, заметив, как она напряжена. Свет в домах не горел. Никто не вышел посмотреть на незваных гостей. Священник сделал шаг, жестом показав ей оставаться позади.

— Есть кто живой?

Рядом что-то скрипнуло, заставив их подскочить на месте. Василиса тихо вскрикнула, когда заметила, как из-за угла дома выскользнула тень. Ворон тоже перепугался, инстинктивно вскинул руку с крестом, готовясь читать молитвы, которые все разом всплыли в памяти. Тень, оказавшаяся стариком, примирительно подняла руки.

— О, давно тут Святого духа не было, — проскрипел он медленно опустил одну руку и приладил бороду, — как вас занесло сюда, молодежь? В этих места никто не приходит. Лет десять никто не заезжал.

Ворон, наученный невеселыми приключениями, не растерял бдительности. Крест он не убрал, а крепко сжал возле груди. Старик не казался опасным, но кто знает, что за монстры обитают тут.

— Ночлег ищем. Путь держим в Мирный.

— Понимаю, — кивнул тот, — в таком случае вам лучше пойти со мной. По ночам тут опасно. Много кто ходит.

Василиса почти бегом последовала за ним. Ей казалось, что за воротами сгущаются тьма и тянется за ними. Старик открыл дверь, приглашая их войти. Внутри дома оказалось тепло и уютно. Горели свечи, топилась печь. Они как раз пришли к ужину, потому что пахло кислыми щами. В животе заурчало.

— Меня зовут Вяче. Я тут за старшего, поэтому и вышел. Остальные бы не решились. Пугливые стали. Да вы садитесь, в ногах правды нет.

Те одновременно опустились на лавку.

— Почему пугливые? Что-то страшное происходит? — спросил Ворон, наблюдая за тем, как Вяче ставит на печь сбитеник, кидая туда травы.

— Много чего происходит страшного. И мертвые встают и люди людей едят. Недавно Маруську из соседнего дома растерзали. По частям собирали. После этого запираемся и не открываем никому. Даже если кто-то просит и кричит впустить.

Василиса поежилась, нервно перебирая светлые волосы. Вяче посмотрел на нее, улыбнулся.

— Да вы не бойтесь. Главное не слушайте того, кто будет по ночам стучаться. И доживете до утра.

— А если выломают? Дверь?

— Не выломают, милок. У нас тут обереги стоят, — Вяче показал на угол, где вырезанный из камня стоял оберег, напоминающей ромб с символом солнца внутри.

Только сейчас Ворон заметил, что стены расписаны молитвами, на окнах висят пучки с ладаном и полынью. Похоже, напуганы жители сильно.

— Как давно это?

— Последние полгода вообще сил нет никаких, — старик цокнул языком, — духи беснуются. Я слышал, что в городах тоже чертовщина происходит. Еще пострашней, чем тут.

— Мы как раз по этим делам в Мирный едем.

— Ох, не советовал бы вам туда соваться. Уж поверьте, сколько живем и сколько бы баек про нечистую не ходило, но такого, как сейчас отродясь не было. Выпьют вас и даже косточек не оставят. Есть будете?

Василисе и Ворону уже ничего не хотелось. Особенно есть. Кусок бы в горло не полез после таких рассказов. Но отказывать гостеприимному Вяче стыдно, пришлось покивать. Щи оказались очень вкусными, наваристыми, да еще и со сметаной. После еды стало чуть полегче и даже начало клонить в сон. Василису разместили в небольшой комнатке, накидав на узкую скамью одеял, чтоб помягче девице было.

Ворон ни в одном глазу вернулся к столу, принимая от Вяче чай. Повертев глиняный треснувший по бокам стакан, Священник закусил губу.

— Темное что-то произошло. Натворил кто-то дел, вызвал дьявола из преисподней. Теперь все гибнет.

— Да, ведьма одна зачем-то уничтожает города.

— Вы встречали мертвяков уже? — тихо просил Вяче, Ворон кивнул.

— Из леса они толпами выходят. Сам видел. Раньше не верили мне, теперь вот сидят тихо. Свечи не зажигают. Отмолишь нас?

Ворон поперхнулся.

— Что?

— Ну, ты, как я понял, служишь церкви? Раз крестом махал тут, — старик склонил голову, — может, отгонишь нечисть молитвами своими? Они боятся всего светлого. Уж сослужи службу.

Ворон сглотнул. Знал бы он, что не выйдет ничего. Свет к нему не тянулся и не имеют его молитвы силы. А крест лишь прикрытие от непростительных злодеяний.

Прошлое резануло по груди больно. Он сморщился. Как объяснить? Не поймут же. Никто не поймет.

И так погрязший во лжи Ворон не хотел лгать и сейчас. Но Вяче смотрел с такой надеждой, что Священник скрипя сердце проговорил:

— Хорошо. У вас есть ладан? Зажечь надо.

Тот сорвался с места, снимая с окна засушенную траву и чиркнул огнивом. Ворон чувствовал волнение, дрожали руки, на лбу выступила испарина. Стало очень жарко и душно. Он оттянул ворот рубахи, надеясь, что совесть не задушит его.

Забрав у старика пучок травы, трещавший от огня, Ворон глубоко вздохнул и заговорил молитву, до боли в пальцах сжимая крест.

На службах он не так переживал, ведь рядом было много настоящих Священников, которые вкладывали в свое дело душу и свет. А он просто говорил заученный текст и старался не выделяться. Здесь же на него надеялись, ему верили.

Где-то на середине молитвы снаружи раздался пронзительный вой, будто кто-то разбудил стаю оголодавших волков. Вяче перекрестился, оседая на пол. Было бы воля Ворон тоже сел бы, потому что ноги от ужаса предательски подкосились. Он сбился с темпа, строки забылись.

— Продолжай, продолжай, — прошептал старик, — их так много сегодня. Почувствовали священные слова.

Ворон ни в какие священные слова не поверил, но судорожно стал вспоминать молитву. Проснулась Василиса, выглянула из комнаты. Бледная и напуганная.

Вой раздался снова и ближе. Им вторили резкие крики. Скрипнула калитка. Священник был благодарен за то, что окна плотно зашторены.

— Они тут? — одними губами спросила Васька.

— Да, они уже около домов ходят, — кивнул Вяче.

— Не поможет тут ничего, — жестко сказал Ворон, — затаиться надо.

— Богом молю, продолжай! Они услышат тебя и…

— И нападут, — процедил Ворон, — у вас есть оружие?

— Совсем ума лишился? На нелюдей идти с обычным оружием? Слово Божье только отогнать их может!

— Вася, найди что-нибудь. Топор или вилы. Неважно. Я уже останавливал нечисть подручными средствами. Если что, дадим отпор.

Вяче в смятении наблюдал за Священником. Ворону уже было все равно. Страх брал верх и размышлять о том, кто что подумает про него, не имело смысла. Крики стали громче. Кто-то постучал в стекло.

Василиса выронила прихват, зажав рот рукой. Стекла дребезжали, кто-то тяжело ходил вокруг дома.

Ворон отошел подальше, обхватил Васю, прижав к себе. Девушка немного расслабилась.

— Все хорошо, они не тронут нас, слышишь? Ни одна тварь сюда не проберется. А если и решится, то я обязательно спасу вас всех, — горячо зашептал Ворон, сам удивляясь произнесенному. Вряд ли он сможет справиться с потусторонней силой. Так ведь?

Василиса схватила его за рубаху, сжала в пальцах ткань так сильно, что она треснула. Зарылась лицом в грудь. Парень еще крепче обнял ее, положив подбородок на макушку. Было в этом что-то запретное и неправильное, но оттого и волнующее. Ворон понял, что тепло разносится по груди, будто свет заполняет холодную неверующую душу. Священник вдруг понял, что страх прошел и стало так приятно спокойно, что захотелось засмеяться.

За окном выли голоса на разных, совсем нечеловеческих тональностях, что-то лепетал Вяче, крестясь. Стучали в дверь, царапались, но его не волновало больше ничего. Ворон прикрыл глаза, целуя Василису в волосы. Та затихла, удивленная таким жестом, совсем несвойственным. Отстранилась, заглянула в лицо. Такое светлое и спокойное, что вся темнота рассеивалась.

— Я спасу всех вас, — сказал он тихо, повернулся и пошел к двери, держа в руке крест.

— Ворон! Стой! Нет! Ты делаешь… Что? — выдохнула Васька, не веря глазам.

Руки Ворона светились светом, наполняя силой крест. Блеснуло золото, зажглись камни красным. Священник распахнул дверь резко, раскинул руки и громко заговорил молитву, причудливо на песенный манер растягивая слова. Тени, сгущающиеся возле порога отпрянули назад, скорчились. Закричали сильней, от крика воздух пошел рябью. Повеяло холодом. Вяче потянул девушку на себя, заставляя отступить вглубь избы. А он продолжал читать, выводя крестное знамение. Голос его необычайно глубокий, грубый разгонял тьму на раз. Что-то треснуло вдали, раздался приглушенный вой, и из леса вышла женщина. Светловолосая, с мертвецки белой кожей. Махнула рукой и тени в миг отступили, полетев к ней.

Ворон замолчал, почувствовав сильную усталость. Он покачнулся, хватаясь за грудь. Реальность затуманилась, но крепкие, теплые руки схватили за плечи, удерживая в вертикальном положении.

— Все закончилось, пошли в дом.

Спорить не осталось сил, поэтому Священник позволил Василисе завести себя в избу, плотно закрыв за собой дверь.

Он почти сразу уснул и проснулся только поздно утром под тихие разговоры. За окном давно светило солнце. Казалось, и не было ничего ночью. Привиделось. Ворон привстал, посмотрел на ладони, ища хоть какие-то знаки, подтверждающие странную силу, которая родилась в груди. Но ничего необычного не нашел. Внутри тоже ничего не изменилось.

Точно приснилось. Просто дурной страшный сон. Ворон облегченно усмехнулся, потягиваясь вышел в сени, где тут же притихли Василиса и Вяче. По их лицам сразу стало ясно-не сон это был. Ворон замер на пороге.

— О, ты проснулся. Как ты? Я не решилась будить тебя.

— Я не сомневался в тебе, сразу понял, свет в тебе Божий плещется, — разразился в восхищении старик, — тут вся деревня из домов повылазила. Благодарности тебе говорить желает.

Ворон почувствовал тошноту. Лишнее внимание ни к чему, да и не герой он никакой и силы в нем светлой не может быть. Это просто невозможно. При любом раскладе невозможно. То, что произошло, морок и удачное стечение обстоятельств.

— Не надо ничего, — жестко оборвал он, — нам нужно дальше ехать. Времени мало, собирайся.

Вяче удивился такому резкому ответу, но спорить не стал. Дал только немного еды и отпустил, окрестив напоследок. Ворон обрадовался тому, что лошадь жива осталась и потрепав ее за гриву, уселся в седло. Василиса устроилась сзади.

— Ты совсем другой был…. Ночью.

— Воображение у тебя от страха разыгралось.

— Да нет же! — возмутилась та, — благословение нашло на тебя! Я точно знаю, что видела!

Ворон стиснул зубы и натянул поводья, заставляя лошадь прибавить темп.

Мрак сидел на холодной влажной земле, боясь пошевелиться. Кожа ныла так сильно, что хотелось кричать. Рядом стоял Вятко, сжимая истлевший пучок травы в руке. Он еще не до конца верил в то, что видел. Воздух пропитался едким дымом, от которого хотелось кашлять. Пепел раздражал глаза. Вокруг догорал город, некогда богатый и процветающий.

Варвара со злостью стирала со лба кровавый знак. Она терла кожу так яростно, будто хотела содрать с себя кожу.

— Ты залез мне в голову!

Всеволод вздрогнул, выходя из транса. Отряхнулся, задумчиво огляделся и вздохнул. Сева- единственный из всех, кто не придал всему этому значения и остался спокойным.

— Да, другого выхода не оставалось.

— Ты залез мне в голову без предупреждения! — выкрикнула Варя, впервые желая свернуть ему шею.

— А ты бы разрешила? — удивился маг, — как бы это выглядело? О, Варечка, милая, я тут сейчас буду творить странные и страшные вещи, разрешишь покопаться у тебя в голове? И ты такая: о, да, Севушка, копайся сколько влезет! Возьми тело и разум под контроль, я вся твоя на веки!

Внезапно наступившую тишину разразил истеричный хохот Богдана. Вятко удивленно вскинул брови, заволновавшись, что Епископ лишился рассудка. К слову, Богдан никогда не смеялся. Особенно так громко. Мрака тоже позабавили слова мага, но из-за плохого самочувствия получилось только улыбнуться уголками губ.

Всеволод прав. Варвара не позволила бы воспользоваться собой добровольно. Злость сама собой испарилась, и девушка только покачала головой. Земля под ней задышала, зацвела. Она почувствовала, как восполняются потраченные силы.

— Что ты сделал? — спросил Вятко, справившись с эмоциями.

— Я? — нахмурился Сева, — снял проклятье. Есть специальные обряды. Я изучал их у шаманов в детстве.

— Шаманов? Их же не существует!

— Кто тебе такое сказал? Существуют, только ушли они далеко на север. В горы. Сейчас в наших краях их не встретишь из-за таких, как вы, — указал на парня, — если бы они не убежали вовремя, то и их бы сожгли. А шаманы, между прочим, сильные маги. Сильней, чем мы все вместе взятые.

— Я думал это сказки все.

Всеволод сплюнул и прошел мимо, едва задев Вятко плечом. Почему-то Ловящий смутился и почувствовал стыд. Будто не ведьмы зло, а он сам. Что-то неумолимо ломалось в нем. Он понимал это, не без раздражения, конечно. Чтобы отделаться от странных ощущений, Вятко помог Мраку подняться. Ясновидец выглядел очень плохо. Осунулся, щеки совсем впали, выпирали скулы. Темные круги под глазами стали еще видней. Мрак ослаб и похудел. От него прежнего ничего не осталось. Богдан тоже заметил изменения, помрачнел.

Они вышли из Золотоборска мрачные и задумчивые. От Ворона и Василисы вестей не приходило. И что делать дальше никто не знал. Епископ потер лицо.

— Я очень хочу проведать сестру. Как бы не случилось чего страшного, — проговорила Варвара.

— Она с Вороном, — попытался успокоить ее Богдан, — с ним она в безопасности.

Проникновенные слова должны были успокоить, но не успокоили, а только посеяли в душе больше волнения. Варвара сцепила пальцы, потерла друг о друга, разогревая. Потянулась к Мраку, но тот покачал головой.

— Боюсь, если коснешься меня, я снова провалюсь.

— Его надо в церковь отвезти. Есть тут неподалеку? — Епископ обратился к Всеволоду.

— За моей деревней в часе ходьбы есть церковь. Некоторые из моих деревенских туда ходит.

— Значит, туда идем. Я сниму половину рун, — голос Богдана дрогнул, — иначе я боюсь, что…все обернется плачевно для него.

— Богдан…

— Боже правый, Мрак, заткнись уже! Твоя жертвенность не спасет никого! Уже поздно! Всеволод, веди нас. Я пойду с ним вдвоем туда. Остальным не обязательно. Дело священное это. Не для посторонних глаз.

— Я пойду, — вызвалась Варвара.

— Нет. Не пойдешь. Ведьмам нечего делать в церкви. И это не в твой огород камень, не хотел обидеть. Просто ты же должна знать, что божественная сила делает вас слабей?

Девушка не могла не согласиться, но переживания за Мрака пересилили страх и риск. Сева осторожно взял ее за руку.

— Тебе правда не стоит идти туда. Побудь в деревне дома. Нужно отдохнуть.

Богдан нес Мрака на руках, настолько Ясновидец исхудал. Всеволод дошел до деревни, подробно рассказав куда идти дальше. От проводящих Епископ отказался. Снимать руны сложное таинство и не для лишних глаз. Мужчина шел вперед, глядя прямо перед собой, хотя иногда краем глаза видел тени, мелькающие между стволами. Сославшись на обман зрения, он продолжил путь.

Ясновидец все это время тихо стонал, пытаясь расчесать руны. Не нужно было слушать его. Богдан корил себя за это. За свою мягкотелость. Парня он нянчил с детства и в глубине души считал своим сыном, поэтому иногда маленькому Мраку доставалось больше сладостей и поблажек за несвойственное поведение. Мрак всегда осторожничал и не лез на рожон. Даже от этого задания отказывался, пытаясь сбежать. Пришлось успокоить сонным зельем. Видимо он предчувствовал что-то.

Церковь оказалась достаточно большой и виднелась издалека, сверкая золотыми куполами при свете солнца. Красная кирпичная кладка выцвела в некоторых местах, но это совсем не портило величественный вид священного места. Поставив парня на ноги, Богдан перекрестился, прошептал молитву и зашел внутрь.

В церкви стояли прохлада и полумрак. Народа не оказалось, наверное все подтянутся ближе к вечерней службе. Отсутствие посторонних было только на руку. Не медля ни секунды, Епископ обернулся к Мраку, который стоял, прислонившись к стене.

— Ложись.

Тот покачал головой, сделал шаг вперед, и покачнулся. Богдан тут же подскочил, осторожно опуская его на холодный пол. Мрак подрагивал и находился в бреду. Епископ занервничал, надеясь, что обряд проводить не слишком поздно. Мужчина положил руки на руны и начал молиться, едва касаясь кожи. С пальцев срывалось золотое свечение, которое тут же впитывалось в тело, снимая бледность и истощение.

Ясновидец рвано задышал, лицо исказилось в гримасе боли. Богдан растерялся такой реакции. Божья сила должна действовать по другому. Не смотря на реакцию Мрака, руны исчезали, оставляя бледные рубцы.

Когда последняя руна исчезла, Мрак вдруг резко открыл глаза, крепко схватив за руку оторопевшего Епископа. Ясновидец смотрел дико и напугано, а потом пробормотал:

— Она уже близко. Она идет по нашим следам.

Варвара не могла найти себе места, отмеряя шагами просторные сени. Внутри клокотало волнение и предчувствие беды. Она чувствовала Мрака. Их связь по каким-то неизвестным причинам только крепла. И дело явно не рунах и не в задании. Девушка достала из сумки, видавшую виды, баночку с шаман-травой. В малых количествах, заговоренная как надо, она могла действовать, как успокоительное. Высыпав засушенные травинки на стол, Варя прошептала заклятье.

Позади кто-то громко выдохнул, разрушив весь настрой. Девушка недовольно обернулась. Позади стоял Вятко, бледный, как смерть.

— Я не могу прийти в себя после… Всего, что произошло, — произнес Ловящий, — не могу оставаться один, в ушах стоит тот крик и…

Варвара очень хорошо его понимала, поэтому молча указала на табурет.

— Если позволишь ведьме помочь, то я смогу снять с тебя страх.

Вятко долго не отвечал, пристально разглядывая ее. Если бы ему раньше сказали, что он станет просить помощи у ведьмы, то рассмеялся бы этим сказочникам в лицо. Но сейчас было не до смеха.

— Да, я позволю.

Варвара кивнула, растерла шаман-траву пальцами. Легкий цветочный запах пошел от кожи. Подойдя ближе к парню, она дотронулась до висков, чуть помассировала и зашептала заговор. Нагрелись пальцы, запах цветов усилился. Вятко показалось, что на какое-то время он уснул. В груди стало легко, тяжесть пропала. Он прислушивался к тихому мелодичному голосу и неосознанно потянулся за ним, запрокидывая голову назад. Встретился с почерневшими глазами ведьмы и утонул в них, чувствуя, как бешено заколотилось сердце. Губы обожгло чужим горячим дыханием. Ловящий накрыл ее пальцы своими и…

Дверь распахнулась, со всей силы ударившись о стену. Мрак, живой и здоровый, влетел внутрь, заставив Варвару отскочить, а Вятко вздрогнуть. Волшебство рассеялось, оставив после себя горечь.

— Мирослава очень зла, — выпалил Ясновидец, — я был в ее теле, и она знает, где мы. Нужно срочно уходить и заметать следы.