Джеймсу Дулиттлу, назначенному командиром всего 'южного направления', пришлось вместе с Моровским помотаться по аэродромам и тыловым службам Французской Республики. Ситуация даже в тылах была нервная. Немцы в очередной раз рвали в нескольких местах фронт на Линии Мажино. Удастся ли их выбить, как это получалось раньше, было не ясно. В окружении дрались уже несколько дивизий. Французское войсковое и тыловое начальство, то и дело саботировало приказы, и впадало в панику. Практически с боем удалось вырвать снабжение бомбами и топливом, именно на тех южных площадках у Тулузы, с которых и должны были стартовать самолеты. Имелись опасения в предательстве, поэтому прикрытием операции был удар по одному из захваченных немцами укрепрайонов 'Линии Мажино'. То и дело, ситуация зависала, но штаб не остановил подготовку. Сам Джеймс надавил на кое-какие связи в Вашингтоне, и в Англию перегнали еще один сквадрон на 'Летающих крепостях' В-17. Некомплект экипажей бомбардировщиков пополнили за счет личного состава RAF. Эти сквадроны назначили во вторую волну крылатой армады. Перед самим вылетом состоялась беседа с Моровски. Нужно было выспаться, но сон к ним не шел, и оба командира вышли в ноябрьскую ночь прогуляться. Дулиттл все никак не мог ухватить и высказать заместителю свои сомнения, и раздраженно брякнул первое, что пришло ему на ум.
-- Вы решили 'погромче хлопнуть форточкой', мой друг?
-- Нет, Джеймс. Мы летим не в один конец. Если вы сейчас об этом?
-- Я склонен довериться вашей Фортуне, но согласитесь, нормальные операции в такой спешке не планируют. Или вы мечтаете о лаврах Бонапарта, который значительную часть времени импровизировал?!
-- Видите ли, полковник сэр. Любое тщательное планирование сейчас, когда французы отступают, окажется не меньшей авантюрой, чем наше такое спонтанное воздушное наступление. Пока мы тут планируем, и методично выстраиваем логистику, враг поменяет правила, нанесет новые удары, и мы опять останемся с носом. Если работать по этим чужим правилам, то мы просто всегда будем не успевать. На чуть-чуть, но всегда. И это чуть-чуть будет стоить нам победы. Германские ОКХ и ОКВ десятилетиями учились играть в эти тактические 'шашки-шахматы', а мы лишь несколько месяцев. Поэтому германцам можно противопоставить лишь внезапную смену всех приоритетов на доске. Так было с нами в тридцать девятом, когда мы неожиданно атаковали Кольберг и Кёнигсберг. Так будет и сейчас. Год с лишним назад в Польше мы смогли отыграть у 'джери' лишь пару недель до своего поражения. Весной мы сумели притормозить их планы уже на целые месяцы. В 'блиц-игре' их можно сделать. Но 'вдолгую' они все равно сделают Альянс, как детей. Пока Америка стоит над схваткой, ни в снабжении, ни в тактике мы им не соперники. Но то, что мы с вами завтра сделаем, имеет стратегические задачи, и поможет здорово переиграть вообще все расклады в главной партии. И тогда мы выиграем уже целый год, а это не мало...
-- Жаль, что вы не прошли обучение в Вест-Поинте, Адам. Во время войны с вашими-то мозгами генеральское звание от вас, конечно, не уйдет. Но наступление мира это ваш приговор. Офицерский корпус Армии вас так просто не примет. Для них вы выскочка...
-- А для вас?
-- Увы! Мое мнение не будет иметь решающего значения. Хотя вашу карьеру я постараюсь поддерживать и дальше, по мере сил.
-- Вы для меня и так немало сделали Джеймс. Мой статус нынче - это все ваша заслуга...
-- Не скромничайте мой друг! Я только согласовал вашу переподготовку и все. А военные победы вы совершали своими силами. На зависть всем командующим ВВС стран мира. Нигде не учат, тому, что рождается в вашей голове. И я вам немного завидую.
-- Как бы то ни было, я вам искренне благодарен, Джеймс. Однако если бы я думал только о личной карьере, то никогда бы не уехал ни в Польшу, ни в Бельгию. Сидел бы себе в Вест-Поинте, и сдавал бы экзамены. Думаете, меня сильно расстроит отставка в моем нынешнем звании?
-- Гм. Даже так?
-- Представьте, меня ничуть не огорчит это. Скорое окончание войны и победу над нацистами я готов встретить в звании рядового. А если потребуется, то и в постоянной должности покойника.
-- Что-то мне не нравится ваше настроение.
-- Это не настроение. Это фатализм человека, который стремится к победе. Поверьте, мой друг, завтра наши потери не окажутся слишком большими. И я не просто верю в это, я точно знаю.
-- Гм... Дай бог. Ладно, Адам, пойдемте отдыхать, впереди у нас с вами боевой вылет с бомбами на предельную дальность. Кстати, таких операций еще не было в Истории военной Авиации. И если все пройдет по вашему плану, то войдете в учебники, как главный стратег воздушной войны.
-- Ха-ха. Пройти, то оно пройдет, а вот, про попадание учебники - это вряд ли. Стратегом этой войны станете вы, сэр. Вы ведь наш лидер в завтрашнем налете.
-- Довольно, мой друг. Заканчиваем споры. Приказываю поспать, хотя бы полтора часа.
-- Есть сэр! Выполняю, полковник сэр.
-- Хоть вы, и паяц, дружище, но своим шутовством неплохо умете успокаивать соратников перед боем. Хорошей вам ночи.
-- И вам, сэр...
После взлета, к Джеймсу вернулось его обычное спокойствие. Даже если они все тут погибнут в этом вылете, этот 'демон безумно храбрых воздушных рейдов', выжмет из их гибели максимум. Случаев убедиться в постоянстве Фортуны Моровски представилось немало. Поэтому лишние терзания уже не отвлекали Дулиттла от пилотирования четырехмоторной 'Крепости' B-17. Ну, а можно ли чувствовать себя совсем спокойно в таком боевом вылете, вопрос не стоял. Они шли по самому краю. Взлетев перед закатом из Южной Франции, их сводное авиакрыло должно было уже в сумерках пройти на минимальной высоте мимо Лугано, над границей Швейцарии и Италии. Крейсерская скорость для всех была принята в 170 узлов (то есть около 270 км/ч). В районе Инсбрука нужно было разделиться. Французам на подкосных бомбардировщиках 'Фарман F-221/222' и четырехмоторных 'Фарманах NC-240' предстояло идти на Линц, Вену и далее на Брно, Оломуц и Остраву. Американцев ждал более сложный маршрут через Мюнхен с Аугсбургом, Регенсбург, Нюрнберг, Пльзень и предместья Праги. До полуночи все участники первой волны должны были появиться на относительно небольшой высоте над своими целями в Австрии и в южной Германии. Набирать высоту им предстояло уже в Германском небе. Первые цели в Баварии и Австрии предстояло бомбить 'зажигалками' и фугасными 100-фунтовыми бомбами. Объектами бомбардировки в главных германских землях, в этот раз, должны были стать крупные железнодорожные узлы, а также склады боевой техники, боеприпасов и ГСМ. Помимо летящих впереди армады нескольких звеньев оснащенных зажигательными бомбами седьмых 'Дугласов', целеуказание армаде обеспечивали, оснащенные ракетницами, сигнальщики из британской Mi6, из Офензивы Войска Польского, и из разведки 'Добровольческой Армии'. Об участии в деле советской разведки штаб операции не имел представления. В ведущих звеньях лидирующих авиагрупп южного и северного направлений часть штурманов были поляками. Среди них присутствовали даже несколько, сумевших вернуться из самоубийственных вылетов, пилотов брандеров, бомбивших летом Берлин и германские заводы. Впрочем, о том, что почти десяток из них 'не совсем поляки', и служат в Управлении специальных операций Советского Союза, в курсе был только курирующий операцию глава разведслужбы 'ДА' бригадный генерал Иван Винаров. Американские и французские штурмана должны были в этом вылете перенимать опыт ориентирования в глубоком тылу противника. Заместитель старшего командира сводного авиакрыла подполковник Моровски, попутно отрабатывал методику выхода к цели по радиомаякам. Для этого в Польше, Болгарии и Греции были заранее установлены мощные радиостанции воздушного наведения, курс на которые штурмана держали до следующего поворота. Круглосуточные вражеские радиостанции также не были забыты. Весь маршрут был проложен на предельно возможную дальность, более двух тысяч километров. Поэтому, чтобы всем бортам долететь до аэродрома посадки, разномастные группы машин несли неполную боевую нагрузку. Шедшие с ними вместе до Инсбрука 'двестисороковые', в отличие от подкосных собратьев бомбардировщиков ', несли не только фугасные авиабомбы и 'зажигалки' в бомболюке, но и по четыре четвертьтонных бомбы на подкрыльных держателях. На деле эти 'французы' были модернизированными русскими машинами 'Болховитинов ДиБиЭй'. В их экипажах имелись русские летчики, штурмана и стрелки. Как выяснилось на том памятном парижском совещании, аэродромы готовые принять и разместить всю эту воздушную армаду после боевого вылета, располагались, на прилегающих к границам СССР территориях 'Сражающейся Польши'. Поэтому польские штурманы имели и вторую задачу, довести авиагруппы союзников до их временного места базирования без недоразумений с польской и советской ПВО, и без потерь времени на ориентировку. В случае навигационной ошибки, допускалось приземление на специально оговоренных русских полевых аэродромах. В случае такой посадки, экипажам надлежало закрасить опознавательные знаки самолетов, и по возможности, замаскировать свою авиатехнику. В основной массе, экипажи подобрались довольно опытные. Американские пилоты, бортмеханики и стрелки имели достаточный налет на 'Крепостях' и уже ходили в рейды из Британии в районы Рура и Саара. Сам полковник Дулиттл успел повоевать во Франции только на двухмоторных 'Дугласах DB-7' и на британских 'Веллингтонах', зато он имел огромный испытательский опыт, и большой авторитет в USAAF.
Над южной Баварией группа медленно набирала высоту. Теперь, 'Летающие крепости' шли на эшелоне семи километров. Эскадрилья сопровождающих их двухмоторных 'Бреге' должна была заниматься только прожекторами и зенитчиками. Моровски загодя предупредил своего командира о приближении к первой цели, и приступил к наведению. К сбросу были готовы 100-фунтовые фугасные и легкие зажигательные бомбы. Его негромкое сообщение тут же было повторено Дулиттлом для всей авиагруппы.
-- Внимание! Мы над целью! Возгорания от бомб 'маркеров' отчетливо видны. Первому сквадрону - главные цели транспортный узел и военные склады левее. Второму сквадрону бомбить по составам с цистернами и вагонами. Звеньям замыкающей группы, бомбить цели, в которые не попали предшественники, и все что осталось высыпать на сдаточный аэродром 'Мессершмитт АГ'. Приготовиться к сбросу.
-- Звену лидера сброс! Остальным разобрать цели и точнее прицел! Сброс по готовности!
-- Сопровождающие атаковать прожектора! Повторяю, мсье Аллиас, прожектора ваши. Заткните их!
Германские зенитки по-настоящему проснулись только к подходу второй волны, но огонь их был не слишком точен. Над последующими целями все почти повторялось. Зная, что со стороны Швейцарии небо надежно перекрыто, расчеты радаров и орудий ПВО поверить не могли, что бомбардировщики Альянса пришли к ним со стороны Лихтенштейна. А внизу горели и взрывались составы с топливом и боеприпасами. Пылали и сильно дымили склады и соседние постройки. На аэродроме горели новенькие самолеты. Словно новогодняя ёлка окрасился огоньками силуэт самолета-гиганта. Потом были еще четыре бомбежки. Как не странно, сильнее всего, уже опустошившей бомбовые отсеки авиагруппе, досталось от 'ночников' Люфтваффе и зениток южнее Лодзи. Уже в утренних сумерках со стороны Кельце их строй встретила эскадрилья германских истребителей на 'Церштёрерах' BF-110. Но сосредоточенным огнем стрелков удалось сбить сразу три двухмоторника, получив лишь средние повреждения, и не потеряв, ни одной 'Крепости'. Оставшихся отогнали 'Бреге'. Видимо, только здесь немцы успели подготовиться к пролету вражеской армады. Возможно, их строй помогли обнаружить германские радары, стоящие у Варшавы. В итоге, у шести машин оказались поврежденными моторы. Скорость группы снизилась до 120 миль в час (меньше 200 км/ч). Над линией фронта их снова обстреляли зенитки, и одна машина стала отставать от строя. Дулиттл видел, что 'крепость' фактически сбита, но до последнего надеялся, что та дотянет и сядет на дружественной территории. У самой границы с СССР выше строя их сквадронов показалась довольно крупная группа самолетов с неубирающимися шасси, идущая куда-то на северо-восток через польско-советскую границу. Не узнать эти четырехмоторные боевые машины было невозможно.
-- Адам! А, что здесь делают эти 'Туполевы-6'? Разве русские уже прервали свой нейтралитет?
-- Судя по опознавательным знакам, полковник сэр, это помощь Альянсу от братских болгарских ВВС.
-- Но ведь болгары тоже не воюют с 'джери'?! К тому же о наличии у них этих русских 'ТиБи-3' я слышу впервые.
-- Значит, сегодня нам с вами просто показалось. Видимо их тут и нет, сэр.
-- Понятно. Знаете что, Адам?!
-- Вы чем-то недовольны, сэр? Кстати, напоминаю, две наши площадки в трех километрах по курсу. Прошу предупредить экипажи, полковник сэр!
-- Поговорим на земле, подполковник.
-- Конечно, сэр.
Как выяснилось после приземления, 'ночники' Люфтваффе в этой операции смогли записать на свой счет только четыре 'Фарман F-222' и один 'Фарман NC-240', зато повредили девятнадцать машин разных типов. Еще один тот самый В-17 был все-таки сбит над линией фронта зенитками, и упал, не долетев до аэродрома какой-то сотни километров. Из экипажа спаслись четыре человека, двое погибли. Общая убыль во всех экипажах составила около 1,5-2 %. И в целом, уровень потерь первого этапа операции оказался намного ниже, чем предсказывал объединенный штаб ВВС Альянса. Случилось и одно недоразумение. Разгоряченные вражескими атаками воздушные стрелки нескольких американских бомбардировщиков открыли 'дружественный огонь' по встречающих их за Люблином 'Ястребам-III' Сил Поветжных, но по счастью никого не сбили и даже не ранили. На посадке получили повреждения еще семь 'крепостей'. Как узнал вечером Дулиттл, британцы потеряли восемь машин на северном направлении и несколько помехопостановщиков. Французы лишились около полутора десятков самолетов. И все же результат того стоил. Уже через день остановилось наступление немцев во Франции. Впереди у прорвавшихся в Польшу авиагрупп было еще несколько дней воздушных ударов по врагу и новый прорыв на Запад. Через узел связи 'Сражающейся Европы' Джеймс получил новости. За этот рейд его досрочно представили к званию бригадного генерала. Похоже, предсказания Моровски снова начинали сбываться...
***
Практически весь личный состав данного учебного заведения, за исключением караула, нарядов и нескольких специалистов технической службы, убыл на совместные торжества Тактической школы USAAF и отдела национальной гвардии штата Алабама. Поводов для объединённого мероприятия было несколько. Тут отметились, и чуть запоздалое празднование первой годовщины создания в пригороде Монтгомери уникальной женской авиачасти. И чествование лучших выпускников Максвелл-Филд. И даже долгожданное вручение генеральского звания главе местного 'гвардейского отдела' штата. А, вот, его коллега и владыка Тактического училища, полковник Прескотт, пока мог только завидовать своему более удачливому 'соседу'. В Америке сотни таких вот полковников, так никогда и не увидели на своих штанах лампасов, а на погонах вожделенной ими крупной звезды. И теперь, в зените славы, Юджин Сандерс уходил на заслуженный отдых. Впрочем, генерал и в отставке оставался почетным членом всего, чего только можно представить, а также звездой прессы, и прочее, прочее. Нахмурив брови, позировать перед фотографами и с улыбкой отвечать репортерам в интервью, мол, 'поначалу нам было трудно, но мы...', ему нравилось куда больше, чем влачить многолетнее прозябание на прежнем месте. А начались все эти чудеса с приезда к нему одного польско-американского возмутителя спокойствия. И возвел ветерана Национальной гвардии к нынешней известности один сколь рискованный, столь и мудрый поступок. Тогда в конце 1939-го создание Адамом Моровски экспериментального женского сквадрона (известного ныне по всей стране и даже за океаном, уже ставшего женским авиационным училищем и породившего целых две боевых авиагруппы), вполне могло сорваться, по любой причине. И случись такое, полковник Сандерс, без сомнения, проклял бы, и тот день, когда в его кабинете появился, звеня наградами, капитан Моровски, да и самого этого капитана тоже. А заодно, проклял бы он и свое опрометчивое решение, оказать поляку поддержку в его безумной затее. Да и сам ветеран гвардии одним бы взысканием не отделался. Так, что теперь, генерал купался в славе и известности 'Небесных амазонок', вполне заслуженно. А люди на улицах Монтгомери просто радовались очередному военному празднику, принесенным им в зимний город ярким цветам транспарантов и флажков, а также музыке духового оркестра...
Как раз во время торжеств, в пустой казарме, расквартированного в пригороде столицы штата Алабама, упомянутого выше первого и единственного на все Западное Полушарие Женского летного училища, собрался узкий круг командиров и воспитателей. Две участницы этих посиделок все еще числились выздоравливающими после ранений, и потому могли не принимать участие в сегодняшнем празднике, да в училище могли не появляться. Семь других участников компании стойко напросились в сегодняшний наряд, дабы не оставлять подруг без компании, и скрасить им досуг. Остальной личный состав не попал на праздник, будучи наказанными за разные грехи. Подслушать эту беседу не мог никто, даже пара часовых в юбках с винтовкой 'Спрингфельд' у ноги. Светло-оливковую с голубыми шнурами парадную форму для женщин-военнослужащих, охраняющих знамя Авиашколы, глава местной Национальной гвардии утвердил, с согласия столичного начальства, еще ко Дню Независимости. Вопрос о дальнейшей судьбе, выведенных из Франции и временно размещенных на авиабазах Сан-Диего и Монтгомери, двух женских авиагрупп, все еще решался штабом. Но 'почетная прародительница всех женских авиачастей национальной гвардии' и USAAF Жаклин Кокрен, уже примерила на свои хрупкие плечи погоны подполковника. Сейчас она билась с вашингтонским начальством за создание отдельного женского вспомогательного транспортного авиакрыла. Почему транспортного? Да потому, что подполковнику в юбке убедительно разъяснили, что к возвращению своих дочерей в гробах Америка еще не готова. Жаклин глупостью не страдала, и сразу дала понять командованию, что не даст низвести 'амазонок' до уровня простых 'воздушных извозчиц'. Иначе, их славные боевые традиции будут, бездарно, утрачены. У армейского начальства были свои неслабые рычаги, но за Кокрен была вся американская и европейская пресса, так что силы были примерно равными. И, как раз сейчас, шел непростой торг за будущий состав создаваемого соединения. По страстному желанию Жаклин, помимо десантно-транспортных и курьерских авиачастей, в ее крыло должна были войти одна дислоцированная на побережье учебно-боевая авиагруппа. В ее составе должны были присутствовать четыре учебно-боевых сквадрона: бомбардировочный, штурмовой, истребительный и морской. При таком подходе к комплектации и обучению всего состава авиакрыла, боевые традиции 'амазонок' продолжали бы жить и развиваться. Ну, а школа... Их женская авиашкола теперь навечно поселилась в Монтгомери, и это было неплохой новостью. Традиции, есть традиции. Конкурс на поступление пришлось сделать жестким, так как от желающих не было отбоя. Новые выпускницы школы - третьи лейтенанты и капралы резерва USAAF, теперь должны были, через полгода после выпуска, проходить переподготовку на спецкурсе в Тактическом училище в Монтгомери, после чего должна решаться судьба их карьеры. Полгода им давалось, чтобы показать себя в качестве стажеров в женских летных частях. Тянуть отстающих никто не собирался, всех кто не справлялся с нагрузками или был злостным нарушителем дисциплины, отправляли рядовыми и капралами во вспомогательные службы национальной гвардии или на гражданку. Впрочем, несогласные с вердиктом, могли рискнуть и попытать счастья в других ВВС в качестве добровольцев. В восточном полушарии, подобные женские авиашколы почти одновременно появились во Франции, и чуть позже в Советской России. А здесь и сейчас, за исключением нескольких принявших участие в торжествах в Монтгомери, собрались самые первые в мире инструктора женского крылатого воинства, и ветераны сразу нескольких военных кампаний. Из восьми дам, все испили сполна чашу этой размазанной по регионам мира Большой войны. А пара умудренных опытом воительниц, летом вернулись домой из германского плена, транзитом через Советскую Россию. Патефон снова и снова наполнял помещение популярными мелодиями из новых французских кинофильмов. Прямо сейчас звучала аранжированная и несколько более быстрая версия апрельского шлягера 'Бесаме Мучо'. Николь, слегка приобняв давнюю подругу за плечи, негромко выдохнула.
-- Чин-чин, сестренки. Год прошел. В нас, теперь, и не узнать тех наивных замухрышек, которые строили глазки нашему самому первому кэпу.
-- Ага. Ты права подруга. И закат, снова напоминает нам о синеве неба, остающейся там, куда не долетят грязные шапки зенитных разрывов.
-- Бэ-э са-аммэ му-ччо... Угум. Пунш снова нами выпит до дна! Но 'черные тени', с их смертельными трассами 'эрликонов', теперь достанутся другим.
-- Да и пусть их! Не все же одним нам, мои милые. Джентльменам тоже нужны 'мужественные украшения'. А то надоело уже глядеть в их смущенно-завистливые физиономии!
-- Да уж, точно! Как увидят награды на дамском кителе, сразу вытягиваются в струнку... и после робкого лепета, бочком-бочком... ИСПАРЯЮТСЯ, с дурацкой улыбкой!
-- Трусы! Хм. Тоже мне - 'блистательные кавалеры'!
-- Ага. Смотришь на них, и думаешь, чего ж вы такими бравыми павлинами ходите, только друг перед другом, да еще перед местными простушками? Куда ваша бравада девается, когда нужно кровь проливать, или глядеть в глаза ветеранкам, вроде нас?!
-- Ну, это-то не только про них. Из наших-то новеньких девчонок некоторые тоже стыдятся, что у них наград нет и, наверное, уже и не будет. Старый Свет-то для нас, теперь, закрыли...
-- ...ультима вэ-э... Ага. Они там рапорты пишут, все еще надеются убыть в боевую командировку. Стыдно им, видите ли, что нашу сестру больше на фронт не пускают. Во, глупышки-то!
-- Грех жаловаться, сестренки... Мы живы, и многого добились, чтобы не бояться упреков в трусости... Ну, а девочки те... Да, получат они свои медали и прочие висюльки за службу! Для них-то все только начинается...
Грозное контральто моментально возвестило мнение одной из красавиц, о правомерности чьих бы то ни было моральных оценок в адрес храбрости ее соратниц.
-- Пусть хоть один мерзавец посмеет упрекнуть кого из наших сестер в трусости! Лично пристрелю бастарда и станцую на его могиле!
-- Мадди! Мы уже не на фронте. Плюнь ты на их завистливый шепот. Главное мы сами знаем, никто там не трусил, хотя страшно всем было до жути.
-- Бэ-э саммэ-э... Да, леди. Там мы все боялись, но дело свое делали. Спасибо 'папе' Адаму. И за то, что гонял нас, словно диких обезьян. За то, что научил нас все терпеть и смотреть смерти в глаза. Зря мы тогда на него сердились за все эти строгости.
-- И за то, что выкупил у 'джерри' из плена вас и других наших парней и девчонок.
-- Нас принимали в России, словно рекордсмена Линдберга. Приятно, ничего не скажешь! Даже хотелось побыть там подольше...
-- Только не в Мурманске! Слишком там холодно и ветрено. И Моровски нас не выкупил, а обменял на сбитых засранцев Геринга.
-- Да, какая разница, как он это сделал? Лидера оценивают по результату. Кстати, слышали, что убрать обе наших группы из Старого Света в Вашингтоне решили, поняв какой пропагандистской атаки они избежали, благодаря тому обмену. Вот, так-то, подружки.
-- 'Мир придет опять'. И никуда тут не денешься...
-- Ага. 'Наступит этот час'. Но для нас-то он уже наступил.
-- Может, уже сменим тему? Откуда столько тоски? Мы ж с самого начала знали, что мир все равно когда-нибудь наступит, и сами же сделали для этого немало.
-- Угум. Немало?! НЕМАЛО?! Девять хороших девчонок навсегда оставили в Старом Свете! ДЕВЯТЬ!
-- Чччщщщ! Успокойся, солнышко.
-- И еще три наши сестры летать уже не будут никогда!
После выкрика, на глазах юной воительницы сразу выступили слезы. Подруга подсела к ней ближе, успокаивая и протягивая платок.
-- Тихо-тихо... Мы ведь помним их, сестры? А это главное...
-- У всех наполнено?
-- Ага. Давайте этот мерзкий 'Бурбон' (русская водка, которой нас поили в Москве на вкус хоть не столь противная), поднимем за всех за них.
-- За тех, кто не вернулся.
-- И за тех, кому больше не летать...
Не чокаясь, отсалютовав бокалами куда-то в потолок, собрание мрачно осушило их. В воздухе повисла угрюмая тишина, которую спустя пару минут нарушила своим глубоким контральто 'главная пышка училища', Мадлен.
-- Хватит нытья, крошки! Погибших сестер мы не один раз оплакали. Покалеченным девчонкам присылаем денег, и спиться им не дадим. Докторов оплатим. А тоску о небе... Зарастут их душевные раны. Обязательно зарастут!
-- Чем ты эти раны залечишь? О, 'Благочестивая Мадлен'.
-- Да, просто найдем для них, и дело по душе, и нормальных парней им в мужья. Хороший секс лечит все... и заодно повышает аппетит.
-- Аппетит ты им лучше свой подари. А Энни, вон, и сама уже замуж выскочила!
-- Верно! Вокруг столько 'не взятых крепостей'. И раз уж джентльмены пугаются наших наград, значит, охотиться на них нужно в шикарных платьях без знаков различий. Даешь камуфляж! Чего это мы тут дружно носы повесили, сестрички?! А?!
-- Да, просто год прошел. И будто целая жизнь пролетела. В этой мирной суете, все уже как-то... приелось, что ли? Тускло все.
-- Просто мы привыкли к риску. Жили там, как в последний раз! Вот и корежит нас теперь.
-- Но нельзя же, терять интерес к жизни! Может, стоит, собрать вечеринку, а?!
-- О'кей, я в деле!
-- Выгуляю свое синее платье, новую бижутерию и туфли.
-- А я сделаю себе прическу!
-- Стоп! Вечеринка от нас никуда не уйдет. Давайте что-то о главном решать, сестрички. На какой курс вираж закладываем? Есть предложения?
-- Вайли с Самантой, вон, в Россию уезжают. Я им жутко завидую.
-- О, круто! А, поеду ка я с ними!
-- Лиззи! Ты сумасшедшая!
-- О'кей, с Вайли нам все давно понятно! Ей там все знакомо! Но ты-то куда собралась?!
-- Или к кому?!
-- Не к тому ли русскому лейтенанту Сержу Саймаг, за которым ты тогда гонялась по всей авиабазе?
-- Вовсе нет! Вот еще! А, что я не могу уже, просто так съездить в отпуск, отдохнуть душой?
-- Хи-хи! Все помнят ее прошлый 'отдых душой'?
Раздавшийся со всех сторон дружный девичий смех, вызвал слегка обиженное выражение на лице сержанта.
-- Лиззи, солнышко... Тебе мало развращения малолетних славянских пилотов после концерта в Плесси-Бельвиле?! Двадцатипятилетняя... ИЗВРАЩЕНКА!
-- Угум. Куда только смотрит полиция нравов?
-- Кстати, а как эта 'мелочь' в постели? Всему их успела обучить?!
-- А нашла ли мисс Фокс у них, ТО, что столь тща-ательно и до-олго искала?
-- Микроскоп она с собой не брала - так что могла ведь и не найти. Хи-Хик!
-- Может, хватит нам с девчонками завидовать?! Бэ-э! Ханжи и пуританки!
-- Спрячь свой длинный язычок, крошка. Чему нам там завидовать-то?! Сдается мне, вместо постели у вас там был плед в колючих кустах.
-- Ха-ха! И тихая материнская беседа о воспитании мальчиков в духе христианского смирения.
-- И это в лучшем случае...
-- Хм. Кстати, мы с Мадди видели, как об этих 'мелких ловеласов' следующим утром 'драли когти' полковник Петри и его лейтенанты.
-- Да-а! Досталось тем, беднягам! И лица у тех тинэйджеров были, ну такие забавные!
-- Еще чуть-чуть, и он отбил бы им все их седалища своим ремнем. Непонятно, как только сдержался....
Новая тема беседы явно оказала лечебное действие на настроение участниц собрания. На щеках дам появился румянец, а в глазах плескались озорство и веселье.
-- Да они сами напросились! Наша-то в чем вина?! Если мужчина... И не надо тут фыркать! Если мужчина (даже юный) атакует с настоящим куражом, даме покидать поле боя - дурной тон. Не так ли, леди?! К тому же, мы были только на подхвате, а тон там задавали кокетки Журжон.
-- Лиззи права. Для любой француженки дело чести - научить мужчин быть мужчинами. У них за такое дам не осуждают, а аплодируют им.
-- Национальная специфика...
-- Слышали?! Ну, то-то! И чем же мы хуже каких-то парижанок?!
-- Слыхали мы такое.
-- Угу. И ПОЭТОМУ никто из вас, с Энн, обеими Мари, Кэтти, и Сьюзен, конечно же, не смог удержаться от этого воспитательного разврата. Пффе!
-- Хо-хо-хо-хо. Не иначе, там дело было в поддержке союзных ВВС!
-- Ага. И заодно в защите чести американского мундира. Ха-ха!
-- Зря смеешься, Никки. Если бы не мы, то француженки отбили бы у вас и половину кавалеров постарше. Да-да! Честь Америки мы с подругами отстояли! Заставили француженок поделиться своим кусочком радости с нами. Зато тем забавным подросткам будет, что вспомнить в своей дикой Болгарии. Но больше я ни-ни! Можете не переживать, за нравственность русских тинэйджеров. А, вот, покататься на русских медведях я теперь имею полное право!
-- На гризли в России уже давно никто не ездит. Слишком сложно дрессировать их. Ты его кнутом, а он тебя когтистой лапой. Да насмерть!
-- Ужас!
-- Тройка лошадей в лучшем случае.
-- Либо грузовой 'Форд-АА' с мешками в кузове. Как там нам пел Адам под аккомпанемент Саманты на своей отвальной - 'Jamschi-ick ne gonne-e loshade-ei!'...
-- Замолчи, ради бога! Уши вянут. Думаю, такое 'медвежье катание' обойдется нашей дорогой сестричке Лиззи сильно недешево. Если только ты, красотка... не пойдешь работать в русский цирк клоунессой!
-- Очень смешно! Может, я тоже давно мечтала поглядеть на эту загадочную Россию! А тут такой случай представляется...
-- Ага, случай. Мэрион Раскофф приглашала, вроде, только Вайли с дочерью. Может, нам всем упасть нашему лидеру на хвост? Рванем, как там декламировала Вайли - 'V derevnyu kh tyotke, v gloush v Saratoff!'.
-- Саратов, стоит на Волге, а Вайли едет, через Москау в Твэр и Лэнингрэйд, где они с её мамой раньше жили. Хочет повидать родные места, подружек детства, и показать дочке Россию...
-- Ей же вроде еще предлагали вести занятия в Серпухофф, в женском летно-тактическом училище вроде нашего?
-- Ага. Это где-то рядом с их столицей. Кстати, наверняка, неплохие деньги. Я бы тоже не отказалась, только почти не знаю русского.
-- Да, наша Вайли, где угодно сможет устроиться. Она многому научилась, и столько всего перенесла в жизни, что, смело, может сама открывать собственную академию!
-- Точно. К ней будут в очередь записываться. Особенно в балетный класс...
-- А, что? Поживет себе в России полгода на полном пансионе. Погоняет их неумех с косичками на русских учебных 'Поликарпов Ю-2' и на 'Туполев-40 ЭсБи'. Будет кататься в Лэнингрэйд поездом на выходные.
-- А может, она станет летать туда на той русской авиетке за штурвалом. В воздухе наша дорогая кэп уже давно профи.
-- Да-а. Быстро у нашей актрисы перья отросли...
-- А вдруг ее возьмут в Русский театр?! Может, ведь к нам и не вернуться!
-- Вернется. Но отпуск она брала с запасом на целый год с лишним.
-- Вернется для участия в съемках нового фильма Говарда. Снова, про любо-овь. Хи-хи!
-- Да, Говард, похоже, на нее запал. Хотя глазки строит и другим нашим тоже. Он тот еще бабник.
Николь вдруг потянулась выспавшейся тигрицей, и с иронией промурлыкала.
-- Эх! Раззадорили вы меня своими воспоминаниями о французских похождениях. Щеки горят до сих пор!
-- Ага. Нам бы сейчас сюда пару бравых орденоносных офицеров USAAF. Или ветеранов-добровольцев. На часок-другой...
-- Двух на всех маловато будет. Каждой по два до самого отбоя, вот это другое дело. Хватило бы, чтобы развернуться!
-- И можно из других родов войск. Пехота тоже сойдет...
-- Мне бы и одного хватило.
-- Бедные грешницы. Блуд в казарме запрещен. Или про судьбу 'кающейся фельдшерицы' забыли?
-- Что же нам теперь, в монахини податься?!
-- Э-эх, сестрички! Нашего строгого Моровски рядом нет! Так что мы - вольные пташки!
-- А если из штаба внезапно приедут. Или нам уже совсем плевать на военную карьеру?
-- Если бы сейчас Адам приехал, и посмотрел на меня 'правильным взглядом', я бы, пожалуй, рискнула и карьерой. Э-эх!
-- Чушь. 'Ледяные принцы' и в огне страсти не тают.
-- Да, парень - 'кремень'. Жить в таком 'цветнике' и сдержаться, это...
-- О, боже! Опять?! Мы же вроде о Вайли трепались. Что там с ее карьерой? Как вы себе мыслите, вернувшись, она рассмотрит армейские варианты, или сразу уйдет в запас?
-- Джеки, такими талантами не разбрасывается. Вполне может позвать нашего лидера в штаб нового авиакрыла. Не зря же Купер авансом выдали полевой патент капитана. Да и Дуллитл намекал ей на переподготовку и утверждение нового звания.
-- Да, карьера - это неплохо. Кстати, нетолько в военной, но и в гражданской авиации.
-- Кто бы спорил! Мадлен, вон, уже задумалась о своей авиакомпании на пару с 'Мамми' Мэнсон. Да, Мадди?!
-- А что?! Проложим грузопассажирский маршрут в Рио, и в другие крупные города и столицы. Возьмем в банке кредит, и...
-- Ну-ну... А ты-то Клаудия, что решила? Снова оружейный магазин, или останешься тут в Монтгомери в училище? Смену-то ты себе, гляжу, подготовила.
Чествик изобразила на своем невозмутимом лице важную ученую задумчивость, и тут же, обозначила перспективы, загадочно сверкнув глазами. Ее пантомима еще больше добавила веселья.
-- Да, вот, пока еще думаю. Тут кое-кто с Эглин Филдс (с пылающим взглядом, только тсссс!) туманно намекал на приглашение. А там, говорят, водятся таки-ие здоро-овые пушки...
-- Хи-хи! Ты сейчас о том, о чем я думаю?
-- Тьфу, на тебя, бесстыдница!
-- Угу. Из Ла Сегундо нас тоже к себе заманивали. Правда, калибром поменьше. Хи-хик!
-- Испытатели и авиапроизводство? Мы-то им зачем?! Своих им, что ли, мало?
-- Как это зачем?! Кто их седьмые 'Дугласы' во Франции до ума довел?! Самые первые-то горели стеариновыми свечками у французов, пока до нашего стандарта не довели. И боевой опыт, к тому же.
-- Скорее реклама. Примазываются к славе добровольцев.
-- Чего?!
-- Ну-у, сами подумайте! Большими буквами слоган - 'Еще недавно ОНИ бомбили Берлин, а теперь...'. И наше фото на у борта самолета, на целый разворот журнала.
-- Вообще-то Берлин бомбили другие. К тому же большинство тех идей по модернизации 'Дугласов' наш 'злобный папа' Адам лично опробовал еще в Сан-Диего.
-- Эх, Адам-Адам. Где же ты наш дорогой 'папуля'?...
-- Хватит! Не могу снова слушать это нытье! Как только речь заходит о нем, ваши лица становятся такими мечтательно-задумчивыми. Даже противно!
-- Ты права, сестричка! Увы, этот парень не для нас. Видели, то кино и партнерш Клифта в кадре? Вот таким девчонкам Адам и достанется.
-- И пусть! Лучшим - лучшее! Хотя, немного обидно...
-- Не-не. Обидно было бы, предпочти поляк всему нашему племени какую-то одну из наших сестренок. А так, парень все сделал правильно. С друзьями, сослуживцами и подчиненными спать не нужно. Пусть найдет себе какую-нибудь 'столичную штучку'.
-- Да не очень-то Адам жалует этих расфуфыренных актриссулек и моделек (речь не о Вайли, ее-то он уважает, как человека и командира).
-- Что вы все заладили, Моровски, да Моровски!? Благословим его на встречу с хорошей девчонкой, и баста! Вернемся к вояжу в Россию. Лиззи мне все равно делать нечего, поехали вместе! Гоу, гоу, гоу! В путь, сестрички!
-- А я?!
-- А тебя ждет Нью-Йорк.
-- Не-не. Нью-Йорк меня еще пусть немного подождет. Кстати, в Россию Адам может приехать, летать там на своих ракетах.
-- Опять! О боже! Все! Я рискну за всех своей прической. Спасете меня, если что?
-- Да я только. Мммымм...
-- Вот-вот! Держи ей рот, Лиззи! Пусть помолчит, иначе все это нытье пойдёт по новому кругу...
В начале января группа стройных и подтянутых красавиц (включая Мадлен и Маргарет с их стройными, но 'особенными' фигурами) приземлились за столиком Московского ресторана 'Астория' у самого окна. Восьмой в их компании оказалась Саманта. Девочка сильно вытянулась за этот год и, несмотря на свои двенадцать лет, смотрелась почти выпускницей средней школы. Вся компания была одета в парадные женские мундиры USAAF с орденскими планками и знаками различия. Саманта в нашивках капрала сверкала своими медалями. В зале звучали польские, русские и немецкие вальсы, и фокстроты. Вероятно, обилие наград и иностранные звания, должны были отпугивать потенциальных партнеров по танцам, но тут была отнюдь не Америка. Отчаянных русских кавалеров почему-то это ничуть не останавливало. Не успев ничего заказать, американки сразу получили на стол несколько корзин фруктов и пару бутылей от соседей. Кроме обеих Купер, все дамы тут же воспользовались стремительными приглашениями, и уже подарили по нескольку танцев молодым красным командирам ВВС РККА, сотруднику НКВД, паре моряков и какому-то щеголю в дорогом гражданском костюме с галстуком. Великанша Крафт танцевала с огромным лейтенантом госбезопасности. Серьезное лицо Маргарет пламенело горящими от удовольствия и смущения щеками. Во Франции ей попадались на танцах высокие мужчины, но вот такого гиганта, выше ее на голову и шире в плечах почти вдвое, она встретила только в России. Вайолет с дочкой, после нескольких неудачных попыток приглашений, дальше, тактично не беспокоили. Капитан и лидер сквадрона глядела вокруг задумчиво и удивленно. На плечах у бравых красных командиров не было погон, но они так сильно напоминали ей русских офицеров ее детства. Отутюженные стрелки на брюках и начищенные до зеркального блеска ботинки. У нескольких видны награды. Вайли поискала знакомые лица, но не нашла (слухи ходили, про русских добровольцев в Польше, а девчонок Расковой и 'русских болгар' в авиагруппе Петри Вайли видела лично, но решила не раскрывать их перед американцами). Все улыбаются и шутят. Та мрачная, грязная, грубая и страшная Совдепия, из которой они бежали с мамой, совсем не походила на эту новую, чистую, яркую и волнующую Советскую Россию. Здесь все дышало праздником. Не истерили бандиты с красными бантами на картузах и расхристанные матросы в своих драных бушлатах и тельняшках. Не дымили своими вонючими 'цигарками' и не сквернословили грубые бородатые солдаты. Не раздавались невдалеке выстрелы и отчаянные крики ужаса и боли. Даже чекистов в кожаных куртках, и тех не было видно. Примет нужды и разрухи было не найти. Купер заново знакомилась с родиной своего отца. Теперь уверенную в себе женщину ждали интересные встречи и знакомые - незнакомые достопримечательности, ее детства. Вокруг было много нового. В центре столицы завораживали своей высотой небоскребы, напоминающие 'Эмпайр Стайт Билдинг'. Яркие киноафиши притягивали взгляд гуляющих людей. А мороженщики, продавали им свой товар из больших ящиков на колесиках. По улицам спешили автобусы и такси. Совсем, как во Франции или в Америке. Советская Россия прощалась с новогодними торжествами. От застывших льдом катков с резвящимися толпами фигуристов, доносились звуки фокстротов и вальсов. Кое-где над головами висели гирлянды из разноцветных лампочек. Снег покрывал крыши домов и в сумерках, в свете фонарей, кружился перед лицом, добавляя волшебства. Днем на улицах русской столицы было светло и людно. Москвичи и гости города пересмеиваясь, несли домой покупки. В Советской России не праздновалось Рождество, но смену лет отмечали почти столь же, весело и шумно. Марина Раскова сводила гостей в театр, а потом пригласила на банкет в Кремль. Таких вечеринок они нигде до этого не видели. Поводом было награждение русских добровольцев (правда, где они отметились в этот раз, вслух никто не кричал). Длинные столы ломились от еды. Мадлен они с трудом оторвали от всего этого великолепия. Подходили с бокалами генералы русских ВВС: Рычагов, Смушкевич, Локтионов, Гусев. Американок поздравили через переводчика, хотя Вайли, с легкостью, могла бы того заменить. Всем прибывшим заокеанским летчицам неожиданно вручили недавно утвержденный русским правительством орден 'Доброволец'. Из привычной советской символики на нем были видны лишь перекрещенные русские штыки с темно-красной лентой с названием на кириллице в нижней части, и силуэты пары летящих И-16 на синем поле в верхней. В остальном орден смотрелся вполне нейтрально. Стало немного обидно за Клаудию и других девчонок, кто не поехал с ними, ведь они-то русские награды, когда еще получат.
Впервые приехавшие в Россию подруги 'амазонки' восхищались шикарными, фактически дворцовыми, залами метро и старинными кремлевскими палатами. Задержались на Красной площади, всматриваясь в византийскую красоту Собора Василия Блаженного и суровые черты памятника Минину и Пожарскому. С утра и до вечера со всех сторон раздавались веселые крики детворы. Каникулы как-никак. Удалось дамам немного прогуляться по столичным музеям, и пофотографироваться. Вайолет во все глаза глядела на русских балерин в пушистых пачках, корсетах и пуантах на сцене Большого театра. Все было как в детстве. Все также воздушно и изящно и вызывало давно позабытый детский восторг. Саманта тоже была вся под впечатлением от увиденной волшебной сказки. В фойе театра орденоносную девочку в непонятной военной форме шустро догнала и окружила группа московских пионеров. Началось спонтанное знакомство...
-- Девочка постой, подожди!
-- Это вы мне?
-- Тебе! Кому ж еще? Ты кто такая?! Из какой школы?
-- Я только приехала в Россию. И пока ни в какую школу не поступала.
-- А откуда так хорошо по-русски знаешь? Не из семьи белогвардейцев, часом?
-- Витька хорош, цепляться к человеку. У нее вон медаль французская! Я только на фото у добровольцев такие видел!
-- Ого! Ты случайно не из Франции?
-- Гм. Столько вопросов! Вообще-то воспитанные люди сначала представляются, знакомятся, а уже потом задают вопросы. И обычно не в форме допроса, а вежливо и доброжелательно.
-- Извините, пожалуйста! Ох, какие мы тут важные, выискались! Пффее!
-- Витька помолчи! Из-за тебя международный скандал может выйти. Не слушайте его. Я Александра Дружинина, а это мои одноклассники. Маша, Люба и Санька и Витька. А вас, как зовут?
-- Можно, 'на ты'. Зовут меня Саманта. А насчет вашего первого вопроса... Я из Америки. Откуда знаю русский? Мой дедушка был русским инженером, и после его смерти бабушка увезла мою маму домой в Алабаму. А, во Франции я недавно была. Мы там с мамой вместе служили. Ну, а сейчас мы с ней в отпуске. Мама хотела поглядеть Тверь и Са... Ленинград, где жила в детстве с бабушкой.
-- Служили во Франции?! Так, ты участвовала в боевых действиях?!
-- Ну, не то что бы... Моя мама, да, воевала. Она лидер добровольческого женского сквадрона Вайолет Купер.
-- Вот это да! И кто она по званию?
-- Ей недавно капитана присвоили. Мама летала, и за Греческие ВВС, и за Французские. А я была всего лишь курьером при штабе нашего сквадрона... Ну вроде посыльной, по-вашему.
-- А медали твои за что получены?
-- Первую медаль мне вручили на базе Сан-Диего, за достойное поведение в плену у фашистских агентов.
-- Ого! А что у вас что, и за плен тоже награждают?
-- У нас так принято. Сопровождающую меня капрала Элизабет Фокс в тот раз ранили, а меня сразу утащили в машину. Прямо на виду у прохожих в парке. Фашисты наняли этих бандитов, чтобы шантажировать штаб и нашего бывшего лидера Моровски. Надеялись, что он выдаст им военные тайны...
-- А он не выдал?
-- Он поднял тревогу, ввел на побережье военное положение, и устроил облавы. Бандитов уже к вечеру нашел, а меня спас.
-- Да за такое... Этих гадов сразу к стенке надо ставить! Ух! Жаль, меня там не было! Ты эта... В общем, не сердись на меня.
-- Где бы записать, а?!
-- Ага. Надо же! Витька в кои-то веки прощения попросил! Вот это да!
-- Зачем вы его дразните? По нему же видно, что он хороший парень. Просто он не любит излишней важности. Так ведь, Витя?
-- Вот! Видали?! Даже американка, и та сразу поняла. А вы! У-у, язвы! А вторая медаль у тебя за что?
-- А вторая мне досталась вместе со всеми военнослужащими из нашего сквадрона, кто был в командировке под Парижем. Наш сквадрон воевал в ПВО - защищал столицу Франции от немецких ночных бомберов. И этой медалью французы наградили всех, даже писаря и каптенармуса. Ну и меня заодно...
-- Здорово! Я про твою маму в газете читал. Она из полка 'Амазонок'. Ранение в Греции получила, а в Бельгии и во Франции фашистов бомбила и даже самолет один сбила.
-- Слушай, а с твоей мамой можно сейчас познакомиться?
-- Гм. Не знаю. Наверное, можно... А, зачем?
Знакомство вышло несколько сумбурным. По привычке, начавшая строить детям глазки, Лиззи Фокс, тут же, получила от подруг кулачками в бок, а в уши тихое, но грозное шипящее увещевание. Вайли никак не могла понять, чего от нее хотят эти восторженные дети. Но вскоре во всем разобрались. Среди ребят нашлись члены совета пионерской дружины, которые предложили провести открытое собрание и 'установить дипломатические отношения' с ячейкой Лиги Юных Командос Алабамы, штаб которой представляла Саманта. А Вайолет пригласили выступить с рассказом о войне. Следующий день был не слишком занят, поэтому встреча состоялась в одной из московских школ. Вайли привела с собой всех американских подруг и пригласила Марину Раскову. Герой Советского Союза и рекордсменка смогла уделить целых полчаса, что вызвало массу восторгов у школьников. Американок долго не хотели отпускать. Всех их приняли в почетные пионеры, повязали галстуки и вручили созданную ребятами модель истребителя И-16. Вайли отдарилась школе парой пластинок с американским джазом. В последний день устроили шопинг. Московские магазины их не особо поразили, впрочем, кроме 'Гастронома ? 1 'Елисеевский'' на улице Горького (которую Вайли еще помнила, как Тверскую). Такой размах и шик, даже в Нью-Йорке не на каждом шагу встретишь. В целом, всем американкам тут нравилось. Флирт с сопровождающими, выделенными штабом русских ВВС, также имел место, но приезжие дамы вели себя достаточно скромно. А ближе к позабытому русскому Рождеству, Москва, наконец, стряхнула парадные одежды, и зажила обычной трудовой жизнью. В парке 'Сокольники' проложили свои затейливые тропы спортсмены-лыжники. А улицы почти опустели. Отдых в советской столице пролетел шумно, быстро и радостно. Пора было ехать дальше...
Американские гостьи решили проводить своего лидера не только до Серпухова, где ту ждала женская тактическая авиационная школа, но и до самого Ленинграда. Раскова предлагала Купер годовой контракт на должности инструктора по тактике авиации и штурманской подготовке. И у Вайли не нашлось сил отказаться от такого подарка. Выделенная для них с дочерью большая комната казалась довольно уютной. Конечно, все здесь смотрелось не так, как было в Монтгомери, но зато тут было намного дальше от загребущих лап шпионов Оси, и от их агентов из Федерального Бюро. После французских командировок, привыкнуть к новому месту проблем не составило. Из представленных капитану Купер коллег-инструкторов три были знакомыми ей по Греции и Франции русскими летчицами из группы Расковой, и еще были два молодых лейтенанта с опытом 'польской командировки' этого года. Матчасть женского училища состояла из восьми 'Поликарповых' (три Р-5, три У-2 и два УТИ-4, который 'спарка' И-16), трех 'Туполевых' (двух Р-6Б и одного СБ/ПС-40), а также еще двух учебно-бронированных 'Кирасиров' (девичестве 'Григорович' ИП-1). Соседняя с женской, Серпуховская школа летчиков готовила мужской личный состав для частей ВВС. Выпускники и инструктора двух учебных заведений периодически проходили практику в соседней запасной авиабригаде. На другой день, получив недельный отпуск для обустройства и личных дел, Вайли с дочерью и со всей компанией поехали в Ленинград. В Твери они задержались на три часа до отправления другого поезда, и успели прогуляться по городу. Лидер сквадрона наспех знакомила своих подруг и подчиненных с достопримечательностями старинного русского города. У одного деревенского дома, Вайли спросила дорогу у какой-то старушки. Та, от удивления, вскрикнула, и две женщины узнали друг друга. Баба Таня жила на той же улице, где в 1920-м жили Вайли с ее мамой, и потому хорошо запомнила юную Верочку. Чаепитие продолжило встречу. С работы пришла дочка хозяйки Людмила с двумя своими подружками. Девушки сильно удивились незваным гостям, но вскоре бойко щебетали, обсуждая с ними женскую моду в Америке. Мадлен налегала на пироги с брусничным вареньем. Вайли переводила, а хозяйка засыпала гостей вопросами о политике. Качала головой, дивясь их рассказам о войне в Европе, и близоруко рассматривала награды американок. Мадди Баба Таня похвалила за хороший аппетит. На дорогу старушка собрала им пирогов с бутылкой молока. Прощалась, с орденоносными красавицами, как с родными. Людмила проводила их до вокзала. И уже под вечер, купейный вагон увозил летчиц в сторону бывшей столицы Российской империи, которая сейчас числилась еще и столицей Мировой Революции. Впереди было еще много интересного. Ведь до начала серпуховского контракта было несколько дней. К тому же, штаб-сержант Маргарет Крафт решила составить своему лидеру сквадрона компанию в этой манящей России, и даже отправила с Московского вокзала международным письмом рапорт с просьбой о длительном отпуске из рядов национальной гвардии Соединенных Штатов...
***
В этот раз народный комиссар внутренних дел мог быть доволен. Пять порожденных его наркоматом штурмовых дивизий особого назначения подчиненных РГК, полностью освоились с новым оружием, и показали отличные результаты на зимних армейских учениях в Белоруссии. Конечно, случилась и тут несколько неурядиц во время маршей и тренировочных боев, но люди все целы, техника осталась ремонтопригодной, и ничего особо ценного не потеряли. В целом уровень подготовки новых соединений приближался к таковому у подмосковного ОМСДОН, а за счет усиленного вооружения значительно превосходил 'дивизию-прародительницу' по боевой мощи. Кстати, последнюю вскоре ждало аналогичное перевооружение. Между тем, выпускаемые курируемыми НКВД заводами объемы вооружения, позволяли примерно к концу весны 1941-го оснастить по полному штату еще столько же дивизий. Вот только где было взять личный состав? А получить еще и вторую Штурмовую Армию опричь РККА, главному чекисту очень хотелось. Ворошилов упирался, как мог, обещая весной, в лучшем случае, полста тысяч человек призываемых с Дальнего Востока. Отдариваться пришлось стандартным вооружением - винтовками Мосина и ДП, которые теперь можно было изъять из частей вооруженных новым оружием. В общем, люди были обещаны, но, сколько их еще ждать? Впрочем, опытные кадры имелись в Управлении специальных операций, как раз их-то Красной Армии и другим ведомствам можно пока не возвращать. Ведь пятая часть ('боевой костяк') личного состава новых штурмовых дивизий, до перевода, за последние год-полтора успела неплохо повоевать именно под эгидой УСО, подчиненного напрямую главе ГКО Сталину. Да и новых соратников им подобрали лучших из лучших. Выдирать 'со слезами и обидами' их пришлось из внутренних и пограничных войск НКВД, и даже из охранных и специальных частей других управлений. Так, что люди были, и поэтому, теоретически, количество штурмовых дивизий могло быть удвоено к лету-осени текущего 1941 года.
По новому штату в состав каждой такой дивизии помимо вспомогательных подразделений входило по три стрелково-штурмовых полка, разведбат, артполк, и танковый полк. С танками было сложно, весь выпуск заводов был уже на полгода вперед расписан заказчикам. Лаврентию Берии пока удалось выбить себе 300 новых 'польских' танков еще не произведенных и не принятых на вооружение. Эти машины имелись пока в смешном количестве десяти танков и шести обеспечивающих машин на том же шасси. Раньше марта заказ ШДОН никак не мог попасть на военную приемку. Выпущенные полтора десятка, по договоренности с ГАБТУ, удалось сделать одновременно учебно-испытательными машинами. Танкисты-штурмовики (а также зенитчики, самоходчики, и ремонтники) учились воевать на новой технике на полигонах, одновременно заполняя протоколы испытаний. Благо моторесурс можно было вырабатывать полностью, заменяя в полевых условиях моторы на новые ГАЗ-11, а гусеницы и прочие запчасти на имевшиеся в ЗИП. Но даже заказанного количества такого вооружения хватило бы лишь по одному батальону для всех десяти дивизий, поэтому решено было обратить взор на колесную технику. Очень удачные бронеавтомобили БА-11 получили новые длинноствольные 45-мм пушки, превзойдя по наиболее важным боевым характеристикам легкие танки Т-26 и БТ-7М. Дивизии могли получить по тридцать таких машин и еще по три 'зенитных броневика' с парой авиапушек ШВАК-20 (установленных на шасси БА-10). Каждая из ШДОН с номерами от 501 по 505 оказалась сильнее любой стрелковой дивизии РККА, даже если считать вместе с приданным той танковым полком. Личное вооружение штурмовиков также было особым. Вместо стандартных трехлинеек Мосина, ручных пулеметов ДП, станковых 'Максим', и небольшого количества самозарядок СВТ и автоматов ППД, в массе у бойцов ШДОН имелись автоматические карабины Симонова АКС-40. Вообще-то в их создании поучаствовало еще несколько конструкторов, но Сталин решил сократить слишком длинный индекс оружия. Странный калибр оружия 6,8 мм оказался компромиссом. Заказанные у американцев, через прикормленных посредников, роторные линии для массового производства стальных плакированных патронных гильз еще только дооснащались, и выпускали пробные серии патронов. В 1939-м полученное 'греческим взаимозачетом' британское оборудование уже вышло на полную мощность и позволяло производить партии различных патронов калибра 6,5-7 мм. Но этого объема выпуска хватало лишь на короткую военную кампанию, а требовалась массовость (хотя бы на уровне выпуска патронов ШКАС). К тому же, начались проблемы с выпуском оружейных стволов. Старый задел стволов, остававшийся в Коврове от замороженного в начале 30-х выпуска 'Федоровских пулеметов', оказался почти израсходован, а новых стволов калибра 6,5-мм отечественная промышленность не выпускала. Если для заготовок стволов 2,5-линейных ручных пулеметов еще можно было брать полуфабрикаты с производства 'трехлинеек' и самозарядных винтовок Токарева, да рассверливать их в калибр, то для массового автоматического карабина более тонких и легких стволов требовалось на порядок больше. В качестве временного решения выбрали переделку хранящегося на складах японского оружия. Но тут возмутился Генштаб и ХозУпр РККА. Гробить, пусть и для производства интересных новинок, но вполне еще боевое трофейное и импортное японское оружие, никто не собирался. Такой подход там обозвали бесхозяйственностью, зато, разрешили извести под это дело несколько сотен тысяч неликвида. У повоевавших в Японскую, Империалистическую и Гражданскую 'Арисак' двух типов, были частично расстрелянные стволы, калибр которых уже существенно превышал стандартные 6,5 мм. Японские пули, зачастую, срывались с нарезов. Но сами стволы еще могли быть расточены, закалены и повторно использованы. Не будь в СССР нового завода (обменянного у греков) никто бы и не подумал тратить силы и время на модернизацию этого хлама. Положили бы его на склады мобрезерва, и не вспоминали бы до самого критического момента, когда нужно вооружать ополченцев уже почти все равно чем. А так, наладили конверсию. Стволы 6,5 мм расточили на калибр 6,8 мм, хромировали, порезали пополам (на фрагменты длиной по 370-380мм), и пустили в дело. К тому же, получили дополнительную выгоду, теперь стало возможно оснащать патроны 6,8х45мм даже бронебойными, трассирующими и зажигательными пулями (калибр которых на советском оборудовании не мог быть получен меньше 6,8 мм). Вес АК-40, без штыка от АВС, с полным слегка изогнутым коробчатым магазином, снаряженным 30 патронами, составил 4,4 кг (примерно, как у АВС-36 с 15 патронами 7,62х54мм и с длинным стволом). Бойцы новых штурмовых частей хвалили оружие за удобные размеры, массу и отличную скорострельность. Воевать в лесу, в городах и в полевых укреплениях стало заметно легче, чем с 'мосинкой' и другими системами. Масса с полным магазином намного легче, чем у ППД, дальность прицельного и действительного огня оказалась существенно больше, чем у любых систем под пистолетный патрон. Точность одиночной стрельбы чуть ниже, чем у кавалерийского карабина. Надежность и простота конструкции превысили таковые старых автоматов Федорова и Симонова, а также самозарядок Токарева. В итоге, с новой автоматикой и малотрудоемкой штампово-сварной конструкцией, получили пусть не слишком красивое (из-за некой угловатости) мобилизационное оружие с довольно неплохими ТТХ. Себестоимость крупной серии АКС-ов, достигалась беспрецедентная. Раза в три с лишним дешевле, чем ППД, и раза в полтора-два дешевле по сравнению с винтовками АВС-36 и СВТ-38. Подобные экономические характеристики должен был иметь в массовом производстве пистолет-пулемет разработанный конструктором Шпагиным. Но до его массового производства было намного дальше, и по дальности огня он уступал конкуренту вдвое. Патрон 6,8х45мм пока получался по цене трехлинейного винтовочного, но вскоре должен был значительно подешеветь. Проблемы боевой эксплуатации предшествующего автоматического оружия были частично учтены конструкторами. Газоотводные узлы и газовые трубки, для защиты от нагара, выполнены с большим диаметром, чем у старых систем Симонова и Токарева. Изучив результаты испытаний, экономические и технические выкладки по производству нового оружия, Сталин Берию поддержал, и решение в ЦК продавил. Под патронажем НКВД, за счет привлечения собственных сил и кооперации с заводами Наркомата вооружения, производство быстро вышло на крупную серию. Выпуск прошедшего 1940 года и января 1941 года (вместе с предыдущим АК-39) уже составил около сотни тысяч единиц АКС. Прицельная дальность автоматических карабинов оказалась около 600 метров (более-менее прицельный огонь из них можно было вести почти на километр), что для общевойскового боя вполне допустимо. Внешне очень похожим на АКС оказался ручной пулемет Федорова РПФ-40. К нему Симонов также приложил свою руку, но в этот раз Вождь решил 'поделить по-честному', и увековечил в индексе оружия нелюбимого им, хоть и уважаемого патриарха автоматического оружия в генеральском чине еще той царской армии. Эта система весила с магазином и патронами 9,1 кг, имела сошки, винтовочной длины толстый двухтрубный ствол с меленькими ребрами воздушного охлаждения и пламегасителем. Оружие имело два темпа стрельбы, 550 по пехоте и 1000 в варианте ПВО, и позволяло вести огонь на дальность до 800-1000 м. Магазин пулемета в виде 'Улитки' вмещал 80 таких же, как и у карабина патронов. Между двумя образцами стрелкового вооружения была высокая степень унификации. Крышка ствольной коробки, пистолетная рукоятка, УСМ и флажковый предохранитель (переключатель огня) были одинаковыми. Допускалась экстренная одиночная стрельба с неродными затворными рамами и пружинами, и нормальная автоматическая стрельба с неродными магазинами. Все это сильно упрощало эксплуатацию в полевых условиях и ремонт обеих систем (ласково прозванных бойцами 'симкой' и 'федькой').
Третьим конструктором упомянутых моделей оказался военинженер Блюм. Пусть ему вовсе не досталось букв фамилии в оружейных индексах АКС и РПФ, зато начальство открыло ему 'зеленую улицу' в конструировании уже совсем своих систем. Всего за год Блюм смог отправить на испытания два типа противопехотных 'подствольных мортир'. Один тип под 40-мм 'ружейную гранату Дьяконова' выбрасываемую холостым патроном 6,8х45мм, второй под 35-мм патроны от АГТ-2. Оба довольно легких пусковых устройства крепились под стволом АКС-40, или позволяли вести огонь с руки. Дальность полета гранат не превышала 100-150м, точность была 'плюс-минус лапоть', зато из системы вооружения дивизий принципиально убирался 50-мм ротный миномет и миномет-лопата, выполнявшие ранее примерно почти те же боевые задачи (несколько на большую дальность). Параллельно с конца 1939-го конструктор сумел создать, на базе кинематики уже имеющихся образцов, новый самозарядный пистолет для вооружения среднего и младшего командного состава ШДОН. Пистолет у Блюма вышел немного странным - магазинным двуствольным, и внешне несколько смахивающим на польский 'ВИС-35'. Второй ненарезной ствол калибра 9-мм находился в нижней части кожуха перед спусковой скобой. Его затвор имел курковый взвод снизу. Огонь велся с отдельного кнопочного спуска, рядом со спусковым крючком, вручную подаваемыми в специальное окно патронами 'Люггера', 'Браунинга' или ТТ. Эта новация была заявлена, как 'средство последнего шанса' (если у командира кончились 'родные' патроны и стрелять можно только трофейными). А вот основные патроны для ПБ теперь выпускались в СССР. На базе усеченной от дульца гильзы того же самого 'автоматного' 6,8х45мм (в отличие от патрона 'Арисаки' донце гильзы было чуть уже и закраины патрон не имел), изобретатель сделал чрезвычайно мощный пистолетный патрон 11,43х27мм, который мог выпускаться на том же заводе с британским оборудованием. Фактически, таким способом, утилизировался брак патронного производства. В двухрядном магазине ПБ чуть наклонно помещалось десять штук очень мощных патронов. Пистолет был по размерам несколько больше ТТ, имел неплохую устойчивость при стрельбе, хотя вышел довольно массивным и тяжелым - 1,2 кг (почти, как старый добрый 'Маузер К-96'). Зато из ПБ разрешалось, в экстренном случае, вести огонь карабинным патроном 6,8х45мм, который подавался в главный патронник вручную только при отомкнутом магазине, и оттянутом в крайнее положение затворе. При резко отпущенном затворе, можно было с некоторым риском стрелять даже патронами 45-го калибра от импортного американского 'Кольт-1911'. Военинженер Блюм, в свойственной ему манере поиска новых схем, создал далеко не массовое командирское оружие, которое частично решало проблему снабжения боеприпасами во фронтовых условиях. Как эта концепция проявит себя, могли показать только реальные боевые действия. Пока же в подразделениях штурмовых дивизий бойцы и командиры привыкали к новому оружию, помимо которого осваивали, применяемые ранее в частях 'добровольцев', ременные 'разгрузки', 'стальные штурмовые нагрудники' и другие новации. Полевая форма дивизий была двухцветной в раскраске 'амеба', вместо пилоток и буденовок, головные уборы бойцов и командиров напоминали удобные форменные кепи карельско-саамских народных армий...
На этом список новинок индивидуального стрелкового вооружения новых частей не заканчивался. Снайпера, противотанкисты и зенитчики в ШДОН вооружались и вовсе не родным РККА 'польским калибром'. Массово выпускаемые в Усть-Луге для Войска Польского мощные патроны 9х65мм начали поступать и в СССР. А производство польских же пулеметов (сильно переделанного 'Браунинг 1919'), а также автоматических и самозарядных винтовок под этот патрон, позволили НКВД не ссориться очередной раз с командованием РККА из-за снабжения крупнокалиберным оружием под патроны 12,7х108мм и 14,5х114мм. И пусть польские системы сами оказались не лишенными недостатков, зато их производство было уже налаженным. Польские 9-мм пулеметы неплохо перекрывали дистанцию боя до двух с лишним километров. В пару к ним, нишу станкового пулемета, вместо 'Максима' и ДС-39 решено было заполнить 35-мм Таубинским АГТ-2. Оружие было проверенным в Карелии, Франции и в Польше, снабжение выстрелами к нему было налажено. К нему добавились прошедшие войсковые испытания в Бельгии 60-мм реактивные ружья-гранатометы. Так что батальонные средства усиления, и подразделения ПВО-ПТО штурмовых дивизий уже не выглядели совсем беззубыми. Из артиллерийского вооружения досталось некоторое количество 37-мм зениток 61К, 85-мм зениток 52К, и выводимые из ВВС РККА спаренные и одиночные пушки ШВАК-20 на универсальных станках. Длинноствольные 45-мм пушки ПТО, пока обещали дивизиям не раньше лета 1941 года. Начальство полюбовалось на боевую учебу своих 'птенцов', оценило текущую военно-политическую ситуацию (некоторое затишье на фронтах в Европе), и рискнуло отправить по две усиленных артиллерией и минометами роты от каждого батальона в краткую командировку под Варшаву. Ротации получались стремительными, а программа пребывания в Польше насыщенной. Роты должны были целую декаду держать оборону, отбивать авианалеты, вести во фронтовой полосе разведку, контрартилерийскую и контрснайперскую борьбу. Потом сменяясь, перемещаться автотранспортом на соседний участок фронта, проводить там несколько поисков и разведку боем. Рядом стояли вооруженные японскими винтовками и пулеметами опытные полки корпуса Сверчевского, во второй линии имелись польские моторизованные части с ПТО, поэтому опасность прорыва фронта и окружения была минимальной. Стрелковый калибр соседей частично маскировал наличие на участке нового вооружения. Потери случались, хотя и не столь большие, как были год назад в Карелии. Гильзы от новых патронов приходилось собирать в не слишком удобные брезентовые 'гильзосборники', и сдавать контролирующим роты чекистам по описи. Хотя часть гильз все равно было потеряно. Больше всего начальство опасалось утраты новых образцов оружия, но порядок в ротах был заведен драконовский, и таких ЧП не случилось. Максимальный срок командировки каждого подразделения получился примерно три недели. К весне 1941, последние командированные бойцы и командиры вернулись в свои дивизии. В Москве не обольщались, этот год должен был стать решающим. Союзники или капитулируют во Франции, и тем развяжут руки Гитлеру и Муссолини для похода на восток, или вообще заключат с ним союз, против СССР, вдвое усилив силы агрессора и его промышленность. В случае смерти Черчилля, такой расклад становился вполне вероятным. Любой из этих вариантов ничего хорошего советской стране не сулил. Только если война в Европе продлится еще год-полтора, у СССР появлялись долгосрочные перспективы продления мира у своих границ. Но данные разведки не обнадеживали...
***
В том, что успех прошлогодней Карельской кампании и эффективная оборона союзников-антифашистов на Западе и на Юге Европы в 1940-м во многом основаны на отличной воздушной разведке, и на толковом противодействии вражеским авиаразведкам, никто в Москве не сомневался. Поэтому требования к разведывательной авиатехнике за последний год были не раз и не два пересмотрены. Советские пилоты-разведчики прошли уже не одну стажировку в авиации 'ДА' и Войска Польского, поэтому о характере предстоящей боевой работы также иллюзий не питали. Новые самолеты поступали в эскадрильи, постепенно заменяя надежные, но устаревшие Р-5 и Р-Зет. Очень неплохо себя показали в авиаразведке скоростные двухмоторные крылатые машины конструкторских бюро Поликарпова, Яковлева и Таирова. Однако, в Польше, в Греции и во Франции выяснилось, что совсем без воздушного прикрытия могут летать только сверхвысотные самолеты-разведчики вроде РДД, либо ночные разведчики. Днем разведывательные машины рано или поздно становились трофеем вражеских истребителей. Даже в небе над Албанией рассчитывать на спокойное ведение воздушной разведки не приходилось. Однако прифронтовую разведку с воздуха все равно требовалось вести, поэтому конструктора продолжали искать решение этого уравнения, порой вспоминая разные фантастические проекты прошлых лет. И подобные 'сказочные' вопросы поднимались не только за кульманами, но даже в высоких кабинетах. Очередное совещание в Кремле после обсуждения темпов производства бомбардировщиков и истребителей, невзначай коснулось и вопроса обеспечения авиатехникой 'глаз и ушей армии'. А поводом для обсуждения темы, послужил один вопрос Генерального секретаря ЦК ВКП(б), адресованный присутствующему на совещании руководству НКАП.
-- Товарищ Сталин, претензии конструктора Яковлева непонятны. Что его не устраивает?
-- Не понятны? А вы, товарищ Петров, также не знаете причин этих жалоб в ЦК?
-- Так точно, товарищ Сталин! В армии не принято жаловаться через голову прямого начальства. Это типичное нарушение субординации. И если бы инженер Яковлев захотел решить свой вопрос, то для этого у него были все законные возможности. Воспользовался ли он ими, можно прямо сейчас узнать в секретариате НКАП...
Сталин недовольно сверкнул глазами, но ответил спокойным голосом.
-- Пока этого делать не нужно. Расскажите лучше, как сейчас у Яковлева движется работа над доработками и серийным производством его 'антимессершмитта'?
-- Наркоматом были созданы все условия для форсированной доводки истребителя ЯК-1 и запуска его в массовую серию. Фронтовые испытания в Польше самолет прошел с оценкой 'хорошо'. Шесть машин было потеряно, но зато, удалось провести за сотню воздушных боев и сбить семнадцать самолетов из состава авиачастей Люфтваффе и Словацких ВВС. Выявленные проблемы эксплуатации по большей части решены, и учтены в уже налаживаемом производстве. Заводское КБ Саратовского авиазавода сейчас активно работает над внедрением новшеств, подсмотренных, как у 'мессершмиттов', так и у французских 'Арсеналов' и 'Девуатинов', которые летали в том же польском авиаполку, что и 'яки'. Часть мастеров с Иркутского завода уже переведено в Саратов. И даже на совместных советско-французских заводах в Прибалтике уже начато освоение выпуска истребителя товарища Яковлева...
-- Это хорошо, Товарищ Хруничев. А, как скоро выпуск истребителей Як-1 существенно превысит нынешний объем в двадцать самолетов в месяц?
-- Не раньше середины или конца лета 1941 года, товарищ Сталин.
-- А, почему так нескоро?
-- Да, чтоб на ремонте не разориться. Главная причина - доведение до конца лечения 'детских болезней' и разработка новой винтомоторной группы с вооружением. Конструкторское бюро Климова вместе с французами из 'Испано-Сюизы' доводят типовую ВМГ вместе с 33-мм мотор-пушкой и двумя синхронными авиапушками Б-23. Были проблемы с управлением шагом винта, уборкой шасси и охлаждением мотора. Аэродинамику и обзор с помощью коллег из ЦАГИ также улучшаем, вносим изменения. Вот как все это доделают, так и будет налажен массовый выпуск истребителей.
-- Если это так, то товарищу Яковлеву, действительно созданы все условия. А как идет освоение 'яков'?
-- В войсках уже три авиабригады переходят на 'яки', вместо своих И-16. В остальные части отправляем по одной-две двухместных машины. Тут распыляться не желательно. Лучше, пусть хотя бы десяток полков освоит до нормального уровня, чем по эскадрилье в каждую бригаду. А на спарках пускай все тренируются.
-- Ну, что ж, посмотрим, что на учениях получится. Товарищ Петров, а что там с разведчиком Яковлева Р-12? Почему так скоро остановили выпуск, и как так вышло, что даже не стали рассматривать его вариант 'самолета-невидимки'?
-- Серийный выпуск Р-12 (он же ББ-22) был остановлен прошлым летом из-за несоответствия конструкции требованиям к серийному производству. На агрегатно-панельную сборку Яковлев переводить свой самолет отказался (вернее потребовал, чтобы за него это делали другие). Всесоюзные требования к серийным авиационным конструкциям были приняты в начале прошлого года и никаких исключений не предусматривали, поэтому серия была завершена в рамках имеющегося задела. А про то, что его 'невидимку' даже не рассматривали - неправда. Рассмотрели, и указали на недоработки. На все свои жалобы Яковлев получил официальные ответы, и видать, обиделся...
-- 'На обиженных воду возят, а на дутых кирпичи'.
-- Не нужно шутить, товарищ Локтионов. ЦК сейчас больше интересует, принципиальная возможность постройки предложенного Яковлевым варианта невидимого самолета-разведчика. Что там с ним решили и почему?
-- Совещание по 'невидимке' проходило в августе 1940-го. Проблемы в основном те же самые, что и с его прототипом ББ-22. Не слишком технологичная конструкция с высокими требованиями к квалификации рабочих. Простой заменой материалов обшивки на маскирующий плексиглас, задача 'невидимости' не решается. Неэффективное оборонительное вооружение - самолет беззащитен снизу, углы обстрела стрелка малы. Недостаточная дальность. Не решены проблемы демаскирующего шума, и радиометрической заметности. Ну и дороговизна проекта. И это, притом, что сильно 'невидимым' такой аппарат точно не станет. Зато цены опытной серии окажутся на порядок больше, чем у исходного проекта Р-12. К тому же, займись сейчас Яковлев этой машиной всерьез, запросто может начать буксовать доводка серийных истребителей Як-1 и Як-1УБ...
-- Мне понятны соображения НКАП, озвученные вами, товарищ Петров. И все-таки подумайте, может ли СССР получить перед войной еще и 'невидимые самолеты' для разведки? Нужны ли Красной Армии такие самолеты?
-- Об этом НКАП уже думал, товарищ Сталин. Первый вывод - такой самолет бы пригодился ВВС и ССО. Но старый проект 'невидимки' на базе АИР-4 показал, что эта интересная идея требует очень тщательной и непростой реализации. Эффект 'невидимости' снижается в процессе эксплуатации (а полировать можно только толстую обшивку). И выбрасывать на ветер такие большие деньги со столь коротким эффектом просто неразумно.
-- И что же тогда делать?
-- Чтобы не ждать от КБ Яковлева переработанного на серийное производство проекта 'невидимого' Р-12, у коллег из УПР НКВД нами запрошена одна бригада проектировщиков в составе Павла Альбертовича Ивенсена, нескольких инженеров и мастеров из числа осужденных на короткие сроки без серьезных к тому оснований.
-- Почему именно этого авиаконструктора привлекли?
-- Разработка машины ведется на базе конструкции 'Фоккера G-1', выпускаемого Иркутским заводом. Как показали исследования, двухбалочная схема аппарата легче всего маскируется для достижения невидимости, а для Павла Альбертовича она практически родная. В 1936 в КБ Гроховского конструктор Ивенсен уже построил двухмоторный скоростной штурмовик Г-38 вместе с Коровиным и с другими инженерами ГУАП. Да только довести машину ему не дали, а сам он, по навету, был осужден, и оказался в лагере. Причем, до сих пор ничего конкретного Ивенсену не предъявлено, одни лишь 'следственные фантазии'. Полученные коллегами из ЦАГИ результаты экспертизы того проекта Г-38, позволяют считать срыв его постройки в 1936-м натуральным вредительством. Те же голландцы и немцы пошли по этому пути, и добились успеха.
-- Вот как? Хорошо, путь конструктор Ивенсен продолжает начатую работу. И, что, все упомянутые вами недостатки предложения Яковлева уже учтены в новом проекте?
-- Можно и так сказать. Новый проект разрабатывается, не только с учетом последних наработок НИИ Пластмасс по сохранению длительной прозрачности авиационного плексигласа и по способам снижения радиозаметности. От Военно Воздушной Академии проект консультирует профессор Сергей Григорьевич Козлов, который как раз строил самые первые варианты таких "невидимых" самолетов на базе конструкций У-2 и АИР-4. Кроме того, проектом предусмотрено также применение технологий снижения шумности ВМГ, предложенных товарищами Заславским и Бас-Дубовым. Кстати оба тоже проектировали двухфюзеляжный самолет в 32-м году, а сейчас, достигли больших успехов в конструировании воздушных винтов...
-- Это серьезные аргументы. И, что, совсем бесшумным можно этот самолет сделать?!
Другие участники совещания обменялись ироничными взглядами, но тишины нарушить не посмели. Заметив недоверчивые выражения на лицах гостей и хозяина кабинета, Хруничев первым поспешил ответить на вопрос, и снова передал слово своему заместителю.
-- Совсем бесшумным аппарат, конечно, не выйдет, а вот тихим, вполне, возможно. С земли его будет очень трудно услышать даже с применением 'звуколокатора'. Расскажете, товарищ Петров?
-- Там, товарищи, применен комплексный подход. Ставятся особые многолопастные винты специального профиля. Предусматривается амортизация крепления моторов к мотораме, и многокамерное глушение выхлопа. Да и сами моторы пришлось сменить с планируемых французских 'Гном-Ронов' или наших М-103 (М-105) на закупленные в Германии более тихие чешские авиадвигатели 'Вальтер-Сагита' со специальным редуктором и мощностью всего в 600 л.с.
-- Не слишком ли слабые моторы вами выбраны?
-- Моторы конечно не гоночные, зато легкие и экономичные. Ориентировочно, на высоте пяти километров над землей, такой самолет сможет очень тихо летать со скоростью, приближающейся к 400 километров в час, более пяти часов. Засечь и уничтожить такую машину, врагу будет действительно сложно.
-- А вы товарищ Хруничев согласны с утверждениями вашего заместителя по опытному конструированию?
-- С товарищем Петровым я целиком согласен, не раз с ним эту тему обсуждали. Без предлагаемых мер не стоит и 'огород городить'. Мы же не для авиасалона машину готовим, а для войны. Плюс выбранного варианта еще и в том, что 'Фоккер G-1' уже переведен на панельно-агрегатную сборку, а произвести замену материалов панелей обшивки и набора планера, на нем на порядок проще, чем на том же Р-12 Яковлева. Стало быть, и цену в серии можно здорово снизить...
-- А вы, что скажете, товарищ Смушкевич? Вашим ведь орлам летать на этой технике...
-- Требования к такому разведчику для ВВС, конечно, дело новое, но с товарищами из НКАП и ЦАГИ мы их уже в целом согласовали. Пусть они строят машину. А мы оценим результат.
-- Хорошо, пусть строят. А где и как ВВС планирует применять самолеты-разведчики, с учетом полученного опыта?
-- Всю пару-тройку сотен выпущенных скоростных як-вторых (которые ББ-22) мы распределяем по БРАПам, вместе с эр-десятыми, эр-девятыми и новыми та-третьими (этих нам только к марту обещают). Их работа - разведка фронта и ближних тылов противника. Из упомянутых мной моделей, первые и последние очень скоростные они могут и без прикрытия летать, хотя риск остается. Старые, Р-5, Р-9 и Р-10 без прикрытия - мишени. В помощь специальным разведчикам будут задействованы переделанные для разведки истребители и бомбардировщики. Можно даже по нескольку таких в линейные авиабригады выдать. Чтобы техника была одного типа. А, вот, полсотни стратегических высотных РДД, сведенных в шесть эскадрилий, будут подчиняться напрямую командованиям округов. Они ведь могут летать во вражеский тыл, выше потолка истребителей и на глубину до тысячи с лишним километров. Ну, а новых 'невидимок', пристегнем к ним же в упряжку. Радиус действия у них чуть меньше, зато по самому важному поводу будут на средних высотах летать, чтобы в каждую дыру могли незаметно заглянуть. Техника-то явно недешевая, значит, и разбазаривать ее на всякие мелочи неправильно. Товарищ Сталин! Нам бы еще побольше высотных аэрофотокамер...
-- Напишете конкретные пожелания и обоснование к ним, а мы рассмотрим. Товарищ Смушкевич правильно заметил. Дорогую технику на мелочи, совершенно точно разменивать не нужно. Но главные особо важные задачи нельзя упускать из виду. Вот для их выполнения, дорогую технику страна ВВС обязательно даст. Кстати, а на какие самолеты-разведчики разведслужба ВВС рассчитывает в дальнейшем?
-- Да вот по результатам назначенных на этот год войсковых испытаний и эксплуатации новых аппаратов в авиачастях и определимся. ВВС РККА нужны самые лучшие самолеты-разведчики. С 'высотниками' пока все понятно - есть у нас данные и об одном 'французе', и о двух новейших германских конкурентах.
-- Пригодились, выходит, трофеи?!
-- Еще как! Что 'Хеншель-130', который в Карелии осенью 39-го сбили. Что высотный 'Юнкерс-86', который в Греции наши весной 40-го затрофеили. Оба с гермокабинами, мощной радионавигационной и фотоаппаратурой. И хотя наш РДД им практически не уступает, но зато теперь понятно, куда нам дальше развиваться. А вот, что с ближними разведчиками делать? Р-5, Р-9 и Р-10 уже морально устарели. ББ-22 и Та-3 в целом хороши, хотя и не слишком удобны для длительного висения над районом разведки, и для наведения бомбардировщиков и корректировки арт-огня. По докладам разведуправления Генштаба, немцы делают ставку на свой сверх-маневренный с большой продолжительностью полета 'Филин' который 'Фокке-Вульф-189'. И одновременно готовятся в 1942-м испытывать новый турбореактивный 'Арадо', предназначенный для дальней и высотной разведки на скоростях за 700 кэмэ. Британцы для разведки берут свои типовые дальние бомбардировщики, а в прифронтовой полосе используют переделанные истребители. Вот, и, поди, пойми - что же окажется наиболее подходящим для авиаразведки через полгода-год?
-- А вы, что скажете, товарищ Рычагов? Маневренные разведчики ВВС нужны больше или все-таки сверхскоростные?
-- Товарищ Сталин, товарищи. Думаю, нужен баланс. Чтобы и тех и других в меру было. Реактивщики, как обычно, нам свои сказки рассказывают, о самолетах со скоростями под 800, и с дальностью в две с половиной тысячи. Коли докажут, что не брешут, значит обязательно закажем у них такую технику. Ну, а коли, нет... Так может, и як-вторые с та-третьими в разведке надолго оставим. И чтоб понимать, с чем можем столкнуться, надо бы того германского 'Филина' у немцев купить, раз уж затрофеить его не сложилось...
По итогам совещания закупки авиатехники и внутри страны и у соседей были согласованы. Конструктор Ивенсен и его подчиненные руководство НКАП не подвели. Первый малозаметный самолет-разведчик Ив-3 'Жаворонок' вышел на летные испытания уже в мае 1941 года. Поскольку эту конструкцию сразу готовили к серийному производству, то к августу того же года успели произвести с десяток таких машин (войсковую серию еще не принятую на вооружение). Нельзя сказать, что аппарат оказался во всем гениальным. Из-за слабых моторов, по скорости он сильно отставал от самолетов-разведчиков Таирова и Яковлева. И даже от устаревшего Р-9! По маневренности был лишь немного лучше Як-2. Зато по секторам обстрела кормового стрелка, дальности и малозаметности оказался вне конкуренции. На войсковых испытаниях, надежно перехватывать 'Жаворонки' не получалось даже у специальных тяжелых истребителей ПВО, с испытываемыми новыми бортовыми радиолокаторами 'Паук'. Ивенсен вместе с Можаровским и Веневидовым был привлечен и к разработке модификаций других двухбалочных самолетов. Оба новых коллеги сначала пытались продвигать свой проект двухбалочного штурмовика, но были безжалостно объединены в коллектив с Ивенсеном (благо у проектов их аппаратов было много общего). В итоге, двухместную штурмовую модификацию турбореактивного 'Грача' под названием 'Галка' в конце 1941 года выпустила именно эта группа разработчиков. Конструктору Таирову пришлось разрываться между несколькими заданиями. Его Та-3 оказался неплохой платформой для ночного истребителя, для истребителя сопровождения, для разведчика, для пикировщика и штурмовика. Так что, делать пришлось сразу несколько вариантов оснащения и вооружения. А, ведь, часть его решений, вместе с планером, перешла еще и к реактивщикам, с которыми связи становились все теснее. А, вот, Яковлеву реактивные дела жить не мешали. Совсем не мешали. За создание замечательных винтовых истребителей Як-1 и Як-1УБ (двухместная версия для переучивания летного состава) летом 1941 года конструктору присвоили высокое звание Героя социалистического труда с вручением Золотой звезды и Ордена Ленина. Глава КБ был сильно озадачен совершенствованием своего истребителя (ведь за рубежом конкуренты отнюдь не дремали). И на какое-то время жалобы в ЦК от него прекратились...
***
С первых же сказанных в кабинете главы РСХА слов, градус беседы взлетел до красной отметки. А сами эти слова оказались подкреплены одним очень примечательным многостраничным документом, доставленным с квартиры покойного штурмбанфюрера Шелленберга, и предъявленным обергруппенфюреру СС Гейдриху вместе с протоколом изъятия и показаниями соседей. И судя по крайне интересным собственноручным записям его дневника, помимо своей основной работы на РСХА, покойный вел очень хитрую закулисную игру, в которой не гнушался вообще ничем. Мало того, что он собирал нелицеприятное досье на своего шефа Гейдриха и на других высших офицеров СС и СД. Что уже само по себе было крамолой. Без приказа свыше, и не ставя никого из начальства в известность, примерно с 1939-го начальник отдела планировал и проводил, как сепаратные переговоры с врагом, так и операции против других государств. Причем эти действия порой шли вразрез с интересами Фатерланда(как, например, его 'гениальные провокации в Греции и Финляндии'). Перед Гейдрихом открывались невидимые пружины недавних очень странных событий. Для этой деятельности фигурант использовал, ни в каких картотеках не числящийся, завербованный им лично уголовный элемент, случайных людей и несколько глубоко законспирированных агентов политической разведки третьего рейха. Причем, пространные политологические рассуждения мерзавца на страницах его дневника смотрелись крайне неприглядно и цинично. Своего шефа он, как выяснилось, боязливо презирал, и нагло метил на его место. Германию видел младшим партнером Соединенных штатов, а Британию называл 'учительницей рейха', и полную победу над ней считал ошибкой. При всем при этом, устранение или пленение первых лиц государств Альянса политический разведчик рейха считал благом. В Бельгии он как раз собирался отработать методику для своих будущих 'политических охот'. Самого себя он видел не меньше, чем главой всех секретных служб рейха, и вторым лицом государства. На пути к этой цели, своих коллег из РСХА он воспринимал не более чем попутчиками и помощниками, а то и просто пешками в его игре. К первым лицам он относился, как к 'балаганным артистам, которым давно пора на покой'. Побаивался он одного лишь Гейдриха, да и то часто подшучивал в своих занимательных записях над его японо-монгольскими корнями, которые мешают тому быть настоящим арийцем. И, вот сейчас, вся эта бездна подлости и двуличия во всей красе раскрылась перед главой Имперской службы безопасности....
-- Обергруппенфюрер! Это необходимо остановить! Еще не поздно...
-- Почему я только сейчас узнаю об этом?! От вас, Леман, я не ожидал такой нерасторопности.
-- Просто до вчерашнего дня у меня не было санкции на обыск в доме и проверку личного архива погибшего в Бельгии Шелленберга.
-- Гм... Ладно, это не ваша вина. Вальтер, конечно, оказался подлецом, но он был профессионалом, и некоторые его мысли... Если записанные здесь сведения подтвердятся, то это сильно поменяет смысл нашей с вами работы. Вильгельм, вы уверены, что вот эту начатую Шелленбергом в Британии операцию не нужно довести до конца?
-- Да, обергруппенфюрер.
-- Обоснуйте вашу уверенность!
-- Посудите сами. Франция и так на последнем издыхании. Уже фактически идут переговоры с эмиссарами Петена. Кабинет Черчилля получил наши намеки, и многозначительно промолчал. Додавив Францию, мы могли бы получить длительное перемирие на Западе. И тут...
-- Если британский премьер 'погибнет от рук французского фашиста', то его место сможет занять куда менее упрямый и значительно более благоразумный человек. Не находите?
-- При всем уважении, не займет, обергруппенфюрер. Большинство британских союзников рейха сейчас подвергаются мощным атакам прессы. Их почти открыто называют предателями. Убийство Черчилля в этом случае лишь плеснет керосина в камин. В таких условиях Британия и вовсе может сильно порозоветь, и из войны совершенно точно не выйдет. А уж если исполнители попадутся...
-- Что ж... Вы меня убедили. Что мы успеваем сделать?
-- Предлагаю послать группу ликвидаторов, и убрать стрелков Вальтера в день акции. А самих британцев уведомить уже постфактум, свалив на Вашингтон. Как мы с вами помним, судя по записям в дневнике, Вальтер успел втайне подготовить сразу несколько групп агентов, в том числе и из числа освобожденных из бельгийского плена немцев...
-- Тогда устранить их всех разом будет практически нереально. Дать им сигнал об отмене операции мы сможем?
-- Нет, обергруппенфюрер. Все способы связи штурмбанфюрер унес с собой в могилу. Нам остается либо ждать реакции британцев на гибель их первого лорда, и готовиться к тотальной войне со всем Западом... Либо остановить эту глупость самим, благо место и время проведения акции нам известно. Кстати, среди ликвидаторов Вальтера, как вы помните, есть бывшие люди Канариса. А это...
-- Хм... Хорошо. Ликвидаторов - ликвидируем. Я поручу эту работу Альфреду Науйоксу. А с вас - план дискредитации Канариса провалом в Британии, и еще доведение сведений о покушении до эмиссаров SecretIntellegens Service. Но только после надежной отмены этой операции Вальтера. Что с вами, Вильгельм?! Вам плохо?!
-- Простите, обергруппенфюрер. Снова началось... Мне нужно принять...
-- Я вызову врача! Присядьте в это кресло. Держите! Выпейте воды...
Гейдрих вызвал по телефону дежурного врача и снова вернулся к беседе, прохаживаясь перед сидящим в кресле подчиненным.
-- Вот так, хорошо. И вот, что, дружище Леман... Шелленберг и, правда, заигрался. После тех трагических ошибок, приведших к гибели Вальтера, и бросивших тень на нашу службу, нам с вами нужно заново поднимать профессиональный уровень нашей работы. Я ценю вашу преданность, талант и находчивость... И я вижу вас в будущем постоянным руководителем политической разведки рейха. Для этого у вас есть все необходимое, включая доверие мое и фюрера. У нас слишком много дел впереди. Поэтому вы нужны мне активным и здоровым! Берите отпуск на лечение примерно на месяц, и поезжайте с женой в Швейцарию. Ничего серьезного там на себя не берите, просто приглядывайте за нашей агентурой и их визави. А этот британский вопрос я найду, кому поручить. Да хоть нашему дорогому принцу, к примеру.
-- Благодарю вас.
-- Полно-полно. Вам уже лучше? Ступайте, лечитесь. Ваш прекрасный аналитический мозг мне очень скоро понадобится.
О том, что дневник Вальтера Шелленберга незадолго до нынешней презентации совершил далекое путешествие на Восток и вернулся сильно пополненным рукой 'мертвеца', Гейдрих так никогда не узнал.
***
С Виктором они последний раз виделись во Франции. Гнатюк, во французской форме со знакомыми еще по 39-му знаками различия хорунжего Войска Польского, смотрелся орлом, и командовал таким же взводом 'истребителей танков' (специально подготовленных и вооруженных для ПТО пехотинцев). В славянском корпусе генерала Сверчевского как раз проходили испытания опытных противотанковых ракетных ружей Баткина и реактивных гранатометов Кондакова (оба калибра 60-мм). Еще одна версия системы Кондакова под ракеты калибра 82-мм на фронтовые испытания попала всего в трех экземплярах, с боекомплектом в 15 выстрелов, и уже через пару недель отбыла обратно в СССР с отчетом об испытаниях. А две более массовые модели нового оружия, намного дольше воевали. Они были в целом похожи, отличаясь некоторыми деталями (прицелами, УСМ, наличием передней рукоятки и небольшого сопла Лаваля у второй, и вместо этого, прямой трубой с деревянным цевьем у первой). Унифицированные по размерам и электрозапалам ракетные выстрелы принципиально подходили к обеим системам, отличаясь лишь боевой массой и максимальной дальностью прицельного пуска (КР-60 'Слепень' системы Баткина весил 3, 8 кг и бил на 90-100 м, а РГ-60 'Овод' системы Кондакова имел массу 4,6 кг и стрелял на 120-150 м). Обе системы должны были пробивать до 70-мм танковой брони при попадании под углом не менее 55 градусов. Вес самого оружия также отличался - гранатомет Баткина весил 7, 4 кг, а у Кондакова был тяжелей почти на килограмм, да и в производстве был дороже. Ильинскому, как 'самому первому в СССР и в мире стрелку ракетами по японским танкам', и вдобавок курсанту профильного военного училища, начальство, назначило 'инструктором по противотанковому ракетометанию' в учебном полку ПТО. В перспективе перед ним маячило командование 'истребительным взводом'. Впору бы гордиться таким доверием, но начавшиеся тренировки со спецами из карельского ОКОНа, заставили себя почувствовать зеленым новобранцем. Бывшему десантнику пришлось осваивать все виды реактивного оружия пехоты, от старых капризных 37-мм динамореактивных ружей Курчевского 1935-го года выпуска, до описанных выше новейших ручных противотанковых систем текущего 1940-го. Теорию кумулятивного оружия им давали параллельно с просмотром учебных фильмов снятых киностудией 'Звезда' совсем недавно. На экране были показаны в разрезе кумулятивные снаряды, а анимацией отражен процесс попадания в борт и прожигания брони танка раскаленной кумулятивной струей. Закадровый голос вкрадчиво объяснял, что броня современных тяжелых танков не защитит от новинки, правда, лишь на 'кинжальной дистанции'. Дальше движущиеся картинки показывали, куда и как целиться из нового оружия, так, чтобы снизить риск рикошета тупоголовой гранато-ракеты от танковой брони и гибели стрелка-гранатометчика от огня противника и танковых гусениц. Имелись в учебном классе и сами образцы боеприпасов, включая даже кумулятивные мины легких французских минометов. На макетах можно было руками потрогать их хитрую конструкцию. Несколько тысяч таких мин калибра 50-мм специально были доставлены в Союз с западного фронта и переделаны для отстрела их из учебных реактивных гранатометов УРГ-1 'Гнус' (представлял собой прямую пусковую трубу с примитивным прицелом на 50 метров, простейшим УСМ и пистолетной рукояткой). После запуска из 'Гнуса', летали немного 'подшаманеные' мины-ракеты 'так себе' - куда-то 'примерно в сторону цели'. Зато последовательность действий в бою гранатометчикам они позволяли освоить без значительных потерь уникального боекомплекта советских кумулятивных ракет к совсем новым системам. Сашка, немного покумекав, предложил для экономии в учебе, использовать специальный вкладыш-ствол для стрельбы пистолетными патронами от ТТ с трассирующей пулей. Командиры штаба полка ПТО поудивлялись красоте новой версии довольно старой идеи, вспомнив, давно известные тренировочные пулеметы Блюма и используемые для обучения артиллеристов привязанные к стволам пушек винтовки. Начальнику гранатометных курсов идея тоже глянулась, но пришлось объяснять полковнику, что винтовочный патрон слишком мощный и из-за отдачи не годится, а вот ТТ-шный трассер с прицельной дальностью метров в сто - самое оно и будет. От Ильинского тут же потребовали представить проект с чертежом, а лучше сразу с макетом. Пришлось сержанту идти в мастерские за запчастями и вспоминать свой школьный и заводской опыт. За два дня мучений, изведя два кило деталей от сломанного оружия и наслушавшись ругани оружейников, с заданием он справился. Затем был показ начальству со стрельбой на дальность в 100 м. Вскоре имитационное пусковое устройство ИПУ-1РГ 'Иголка' было кустарно изготовлено уже по десятку экземпляров каждого калибра (50-мм и 60-мм) и учеба 'ракетчиков ПТО' стала еще более наглядной и интересной. К слову сказать, в ОКОНе все было подчинено созданию новой тактики сухопутных войск и ВВС. Так, к примеру, вместе с пехотой и бойцами ВДВ и НКВД, здесь проходили инструктаж по новому виду оружия и летчики-штурмовики. Их 'блиндированные' аппараты 'Кирасир' против танков и колесной техники оснащались кассетами с новыми кумулятивными авиабомбами КАБ-4, пригодными для штурмовки колонн бронетехники с разных высот. И, как вскоре узнал Ильинский, практически все виды кумулятивных боеприпасов годились также и для создания 'эрзац-оружия' - шестовых мин и ручных кумулятивных гранат, вполне годных в городской застройке и при отражении танковых прорывов врага полевых оборонительных позиций. Воевать против германских панцерманов, всех, и чекистов, и пехоту, и недавних парашютистов, учили очень серьезно. Впитавшаяся за годы службы десантная подготовка и боевой опыт Халхин-Гола, Польши и Карелии хоть и выручали Ильинского и Гнатюка, но все равно уставали парни сильно. Бегать по оврагам и перелескам, с парой громоздких и не сильно легких ракетных труб за спиной, приходилось частенько. Тактика 'реактивных противотанкистов' предусматривала использование засад, минирования и отвлекающих маневров. Сразу вспомнился их временный монгольский командир, лейтенант Колун. Летом 39-го, на плацдарме за рекой, этот 'хлопец' сильно раздражал их с Виктором своими дилетантскими хитростями и апломбом. Новаторские потуги пилота-истребителя в чужом для него деле выглядели махровой глупостью. А вот, позже, в сентябре того же 1939 года, поглядев на массированные танковые 'автопробеги' фашистов по польским дорогам и полям, Александр вдруг с удивлением понял, что тот 'безголовый летун' во многом оказался прав. То, чего, так сильно не хватало японцам, а именно, бронированных частей, на польском фронте у германца имелось в избытке. И новые 'гранатометы' или 'ракетометы' как раз и были для их уничтожения предназначены. Но решение о запуске того или другого в массовую серию могло быть принято только по результатам боевого применения. И долго ждать повода для этого применения в Москве не стали. Из штаба УСО поступил приказ с толком использовать 'весеннюю кампанию' для отработки новой тактики, которую с конца Финской изучали в ОКОНе на полигонах Тихвина и Каргополя. Перед, переодетыми во французскую военную форму, но с польскими знаками различия, советскими истребительными ротами были поставлены крайне сложные задачи. В тех местах обороны Альянса, где артиллерии имелось мало, а крупных подвижных резервов западных союзников не было вовсе, по танкам и броневикам Вермахта должны были работать именно 'истребители танков'. Помимо кумулятивных ракетных средств, на вооружении этих рот имелась пестрая солянка противотанковых ружей разной конструкции. От польских ПТР wz-35 калибра 7,92-мм и их германских аналогов того же калибра PzВ-38 и PzВ-39, до британских 'Бойсов' калибра 14-мм и швейцарских 'Солотурнов' калибра 20-мм. Имелись даже ПТР-самоделки из поломанных 'Гочкиссов' 52-го калибра. На Западе немцы несли серьезные потери в танках, но довольно шустро перли дальше, зажимая французов и бельгийцев своими 'панцерваффе' и артиллерией. Порой их останавливали или даже заставляли подвинуться назад, но легкой война не была. С авиацией немцам везло не столь сильно. В небе западной Европы постоянно шли ожесточенные бои. И украшенные крестами сбитые 'огарки' встречались на земле иной раз даже чаще, чем такие же украшенные трехцветными кругами. Французы и бельгийцы трусами не были, хотя и не дотягивали в доблести до своих отцов, удерживавших Верден в 1916-м. 'Пуалю' могли хорошо обороняться, если не было вражеских прорывов им в тыл. Зато воюющие рядом польские и добровольческие части умели биться, даже в полном окружении. Правда, 'ракетчики' со своими 'трубами' старались не маячить у всех на виду, мимикрируя под ротных минометчиков, воюющих рядом с похожими трубами 60-мм ротных минометов. В человеческом вьюке, издали, ствол от французского среднего миномета Бертрана мало отличался от того же 60-мм калибра тубуса РПГ-2 Кондакова, или РПР-1 Баткина. Кстати, те самые французские кумулятивные мины калибра 50-мм, что использовались дома на тренировках, здесь, при стрельбе по танкам из взводного миномета Бертрана, практически не давали эффекта, потому, как, безбожно мазали. А вот, новое советское оружие в целом показало себя неплохо - процент попаданий держался высокий (почти половина выпущенных ракет). Правда некоторые танки, шедшие без снарядов и с открытыми люками, после поражения ракетой приходилось добивать ПТР-ками и приданными 47-мм орудиями. Поломки случались, но не часто. К концу полуторамесячной французской командировки на счету взвода Ильинского оказалось пятьнадцать бронемашин и больше десятка германских 'панцеров' (из которых три средних Pz-IV). Теперь можно было бы, и на отдых, готовясь к передаче успешного опыта молодых и неопытным. Но начальство решило иначе...
***
Как уже говорилось, во Францию летом 1940 Ильинский отбывал уже, будучи курсантом одного сверхсекретного факультета в чуть менее секретном училище НКВД. Там он оказался из-за своей мальчишеской тяги к ракетам, неожиданно поддержанной соображениями командования отдельного корпуса особого назначения. А к этому соединению сержант был прикомандирован из своей десантной бригады для выполнения разных непростых заданий в основном диверсионного характера еще в самом начале Финской. Воевал он в Карелии успешно, но раз за разом писал рапорты о переводе 'в ракетчики'. Сразу по окончании боевых действий в Карелии, Сашку вызвали в штаб ОКОНа и сурово спросили.
-- Значит, товарищ сержант, вы хотите связать свою жизнь с противотанковым ракетным оружием? Все правильно?
-- Так точно, товарищ полковник. В моем рапорте все так и написано.
-- А почему это вдруг не по вашей снайперской стезе пошли? Вы же у нас новатор. Вон, какое дельное пусковое устройство для стрельбы трассерами из гранатометов придумали. Вот и занимались бы этим дальше...
-- Да, уж больно интересные эти штуки - ракеты, трищ полковник. Я как тогда, в июле 1939-го, ими стрелять по танкам попробовал, так сразу душой-то и прикипел. Силища-то, какая! В будущем сам хочу всякие разные ракеты делать. Да и просто нравится мне это дело!
-- Ну, что ж, доводы ваши, сержант понятны. Вот только в СССР пока только одно учебное заведение готовит командиров и специалистов по данной теме. Даже у нас тут в ОКОНе нет ни одного выпускника с таким образованием. Так, что придется вам из воздушного десанта, насовсем, переводиться в Управление Специальных Операций НКВД. Готовы вы к такому, или задний ход даете?
-- Готов перевестись, товарищ полковник! Главное, чтобы с ракетами без обмана вышло...
-- Командование Красной Армии не имеет привычки обманывать бойцов и командиров. Следите за своими словами, сержант! В остальном служба там будет не легче, чем у вас сейчас. Подчиняться будете, как и сейчас Управлению специальных операций. Командировки по всему белу свету также ожидаются, так что покоя вам там не будет.
-- 'Покой нам только снится!'. Как товарищ лейтенант Колун говаривал, который меня учил поставленными на удар шрапнельными ракетами по японской броне стрелять.
-- Вообще-то это цитата из стихотворения Александра Блока. Ну да ладно. Пишите рапорт!
-- Слушаюсь!
-- И удачи вам, сержант!
Приняли Ильинского в Московское военно-техническое училище НКВД им. Менжинского, сразу на 2-ой курс нового факультета ракетных средств ПТО. В зачет сержанту пошли все его достижения. Помимо школьного аттестата, были учтены: отличная характеристика из части, изобретение 'Иголки', боевые награды, присвоенное недавно звание старшего сержанта, снайперский ВУС, автотракторные права, 'опыт боевого применения ракетного оружия', и даже заводской 4-й разряд по слесарному делу. Учиться было интересно, хотя многие моменты Александр по опыту знал даже получше иных преподавателей из училища. Как-никак, за ним лично подбитых танков числилось уже больше, чем у иных противотанковых артиллеристов. Осенью 1941-го ожидался выпуск из училища и лейтенантские петлицы. За время учебы Ильинского трижды отправляли в разные командировки, и не только во Францию. Ездил в Польшу, где удалось пострелять по новым экранированным Т-IV. В добровольческой армии успел побывать временным лейтенантом и командиром взвода. Из последней поездки в Чехию он вернулся в ноябре 1940-го, как раз к очередным экзаменам и зачетам...
***
Учеба летела к финишу. Сегодня с парнями наползались на пузе до зеленых звездочек в глазах. Учились устраивать засады и 'огневые мешки'. Искали и оборудовали основные и запасные позиции для стрельбы по танкам в любых удобных местах. Минеры учебной истребительной роты учились скоростной установке минных противотанковых ловушек, а гранатометчикам ставились задачи поражения вражеской бронетехники на дистанциях от 20 до 150 м. Где только они не тренировались. Между сараями за плетнем, на окраине учебно-тренировочного городка, в оврагах и перелесках, вдоль разбитых танками грунтовых серпантинов. Весь накопленный в командировках опыт выплескивался в учебные планы теперь уже родного училища. Три имитационных танка (дополнительно бронированных тягача 'Комсомолец' Т-20 с приделанной сверху корпуса фанерной башней с бутафорским орудием), вместе с отделением мотоциклистов, изображали противника. Капитан Кириллов, сопровождавший учебную противотанковую роту училища, через радиста выдавал вводные 'мазуте'. Те не давали пэтэошникам расслабиться, чутко замирали на опушках, ожидая сообщений от мотоцикла головного дозора, и подставляя борта своих 'коробок' под огонь лишь на максимальных дистанциях стрельбы - порядка 150-200 метров. Либо, наоборот, проносились мимо близкой засады на максимальной скорости в 30-35 километров в час. А капитан, тем временем, выводил на их позиции с тыла и фланга оставшихся 'вражеских' мотоциклистов и последнего своего 'гусеничного летучего голландца'. Гранатометчики учебной роты успевали сделать по паре выстрелов учебными 'фарфоровыми' гранатами из РПГ-2 и быстро отходили, прикрываемые холостым огнем пулеметчиков ДП. В общем, вертеться сашкиным однокашникам приходилось немало. Потом, как обычно, разбор упражнения и новые задания. Ильинский сегодня снова командовал взводом, но и сам с 'трубой' побегать успел. Ближе к обеду курсантов уже потряхивало от усталости. С простеньким оптическим прицелом ПУ-40 (пригодным для стрельбы на малой дистанции до 250 м), заряженный 60-мм ракетой гранатомет Кондакова РПГ-2 весил чуть меньше девяти килограммов, а футляр второго номера с тремя запасными кумулятивными ракетами РГ-2К (или их инертными 'фарфоровыми' заменителями) весил все пятнадцать. Поэтому на тактике батальонных средств ПТО с переползающих и бегающих с этим оружием парней семь потов сходило. Сашку Ильинского за час до окончания этого занятия выдернули с позиции, и отвезли на мотоцикле к заместителю начальника училища. Только и успел, скинуть бело-серый зимний маскировочный комбинезон, сдать в оружейку 'трубу' РПГ-2 и кое-как привести в порядок свое помятое ПШ. Помимо заместителя начальника училища в кабинете оказался незнакомый майор госбезопасности. Командиры кивнули на приветствие. Следом посыпались немного странные вопросы.
-- Товарищ подполковник, курсант Ильинский по вашему приказанию прибыл!
-- Молодец, что прибыл. Вот, что курсант Ильинский...Ты ведь у нас, вроде как всего пару месяцев, как из дальней командировки вернулся?
-- Так точно, товарищ подполковник.
-- Хвостов-то по учебе много накопил, Александр?
-- Уже почти все зачеты сдал, Максим Николаевич.
-- Это хорошо. Тут у товарища майора госбезопасности к тебе профессиональный интерес имеется.
Сашка резво повернулся к гостю, и принял стойку смирно, 'поедая начальство глазами'. За спиной майора, на соседнем столе для совещаний стоял явно не особо легкий пулемет очень знакомого вида.
-- Курсант Ильинский, знаете, что это такое?
-- Так точно, товарищ майор госбезопасности! Это американский крупнокалиберный пулемет "Браунинг М-2", если не ошибаюсь...
-- Не ошибаетесь. И сейчас не тянитесь курсант, беседуем по-простому. Раньше уже сталкивались с таким оружием?
-- Было дело. Под Львовом и Люблином ими пользовались. Витька, в смысле старшина Гнатюк, трех легких германских панцеров из него стреножил. Да и мне пострелять довелось.
-- Сильные слабые стороны знаете?
-- А как же. Сила его в мощном патроне, чуть послабее чем у ДШК, но того же калибра. Скорость у дульного среза хорошая девятьсот метров. Тяжелой крупнокалиберной пулей, метров на шестьсот тонкую броню насквозь шьет, со средними германскими танками, только на короткой дистанции справляется. Ну а из недостатков его - большая масса. Таскаться с ним, также нелегко, как и со станковым "Максимом". Правда, ваш экземпляр, явно покороче будет, и вроде как, из самолетного переделан, да и станок у него не родной...
-- Это вы верно заметили, курсант. Станок ему достался облегченный переделанный от зенитной 'спарки' обычного калибра. Сам ствол, тоже чуть полегче. И лента всего на сорок патронов. А по живой силе или по дальним целям из примерно такого опыт имеется?
-- Вообще-то как снайперку я его не пробовал. Мы из таких во Франции чаще германские бензовозы зажигательными глушили. Разок случайно даже нескольких штабных чинов вместе с их легковушками раскурочили. Одной пулей сразу насмерть, а то и на части разбирали...
-- На какую максимальную дальность вели огонь?
-- Метров на семьсот без оптики работали...
Сашка тут ни разу не лукавил. За французскую и две польских командировки Ильинский из разных 'крупняков' вдоволь настрелялся, был отмечен в секретном приказе по УСО, за уничтожение германских танков при сдерживании противника подо Львовом. За что в октябре позапрошлого года был награжден второй 'Красной Звездой' (первую за Халхин-Гол еще в августе 1939-го ему вручали).
-- А если с оптикой?
-- Хм. Можно и с оптикой. Пробовали мы с ребятами. С хорошим цейсовским прицелом, работали зажигательными на полтора километра по бензовозам (но там цели здоровые). А если по составам с топливом и большим хранилищам бензина, то почти с двух можно попадать.
-- Гм. Это даже перебор. В этот раз задача у вас будет скромнее, но и размеры цели меньше. Во вражеского снайпера в засаде, примерно с километра попадете?
-- Тренироваться нужно тарищ майор госбезопасности! Полгода ведь с такой 'дуры' да на такую даль не стрелял. Забыли руки-то... Но вспомнят!
-- Времени мало... Три дня вам с напарниками на все тренировки. Раз уж, из всех, кто нам известны, вы оказались лучшим в стрельбе из этой машинки, значит, обязаны соответствовать! Справитесь?
-- Так точно! И не такие премудрости постигали...
Вот так, вместо нормальной сессии, получил Сашка Ильинский очередные зачеты и экзамены автоматом, и после короткой трехдневной тренировки, умотал в очередную дальнюю даль. Да не куда-нибудь, а в Канаду. А уже оттуда грузовой самолет отвез их назад через океан, правда, не совсем в старушку Европу, а чуть-чуть западней...
***
В графстве Дорсет, расположенном в Южной Англии, авианалеты случались регулярно. Тут имелось много военных объектов и испытывалось новое оружие, поэтому место для иностранных агентов было отнюдь не безопасным. К танковому полигону лезть даже не пытались, там охраны немерянно. Повезло, что разведка заранее принесла в клюве точное место акции, в отношении зрителей сегодняшнего танкового шоу. Даже было известно, что именно сегодня американцы и поляки обсуждают закупку британских крейсерского и тяжелого танков, а советская делегация должна подтвердить провоз техники через Мурманск железными дорогами в Люблин. Все необходимое оружие и боекомплект также были завезены и спрятаны заранее, что несколько упростило занятие 'антиснайперами' их боевой позиции. Вокруг особняка, куда должны были прибыть важные шишки, уже стояла охрана, а небо над городом пятнали поднятые на тросах аэростаты. Позиция, откуда будут вести огонь гитлеровцы, была им заранее показана старшим группы на карте города. Капитан предупредил, что поменять место их собственной засады уже нельзя. И очень нужно было положить отсюда германских стрелков, до того, как те успеют открыть огонь, либо сразу же после первого выстрела. И сейчас, на крыше четырехэтажного дома, одетые в британские мундиры и каски Броди, бойцы УСО, уже второй час изображая пикет местных борцов с зажигалками, терпеливо ждали команды. Укрытый маскировочной сетью Сашка устроился за дымоходом на мягком покрашенном в цвет крыши матрасе, приникнув к оптическому прицелу своего 'крупняка'. На стоящий в направлении цели домах болталось на веревках чье-то белье, очень удачно подсказывающее направление и силу ветра. Все команды начальство отдавало ему шепотом прямо в ухо.
ТЕЛЕГРАМКанал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)
Поиск книг
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
О психологии, саморазвитии и личностном росте
Саморазвитие
Детективы и триллеры, все новинки
Детективы
Фантастика и фэнтези, все новинки
Фантастика
Отборные классические книги
Классика
ВКОНТАКТЕБиблиотека с любовными романами, которая наверняка придётся по вкусу женской части аудитории
Любовные романы
Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров
Фантастика
Самые популярные книги в формате фб2
Топ фб2
книги