Южный квартал

Глава 11

На это раз в газетах появилось кое-что интересное. Правда, информация давалась слишком сухо и обыденно: на Тридцать шестой улице найдена убитая проститутка. Труп обнаружили рано утром в субботу. Убийца неизвестен... «Никаких подробностей! Разве девушку плохо разукрасили? Даже имя не указали...» – мелькнула мысль у Рика, когда он просматривал газеты.

...Кому какое дело до нее? Она всего лишь шлюха, но похожая на его девочку... А эти большие, полные ужаса глаза?! Никогда в жизни Рик не кончал с таким наслаждением и с такой яростью. Когда он совокуплялся с уже мертвой проституткой, внутренний голос в какой-то миг начал дразнить его, приговаривая: «А ведь это – не твоя девочка! Не твоя... не твоя...» Тогда мужчина достал нож и начал с остервенением колоть грудь проститутки – голос в его голове смолк...

В этот субботний вечер Рик сидел на балконе, наслаждаясь прохладой. Перед ним на столике стояла «Кровавая Мэри». Настроение – не из лучших... Мужчина понимал, что никакая шлюха не сможет заменить ему его девочку.

Сейчас он глядел вниз, на пляж. Завтра она должна появиться здесь. Юная, хорошенькая, беспечная... Пусть она подольше позагорает: у нее красивая кожа... Когда девочка ляжет на живот и расстегнет лифчик, можно будет выйти на балкон и спокойно полюбоваться на нее.

– Подожди, девочка, подожди, – шептал исступленно и нежно Рик, – скоро ты станешь моей.

Он взглянул на небо. Солнце скрыто тучами... Возможно, вечером пойдет дождь... А что, если завтра будет пасмурная погода, и девочка не придет?

Мужчина почувствовал, как заныли его суставы при одной только мысли о несостоявшемся свидании. Снова придется выехать на охоту. И не нужно будет ждать целую неделю! Он встретится со своей девочкой на темной улице, и она отдаст ему все! Все, что он только ни попросит...

Дискуссия с Сэмми продолжалась до полуночи, и Данте приехал домой очень поздно. В двери он нашел две записки. Одна от Эвелин, его новой подружки: «Привет, Джо! Завтра мои друзья устраивают вечеринку на Коламбус-авеню. Если захочешь присоединиться – позвони мне». Вторая – от матери. Та спрашивала, когда сын снова соизволит появиться к ним на ужин.

Джо вышел на балкон, сел в кресло и, глядя в ночное небо, погрузился в свои мысли. Коптер запрыгнул на колени к хозяину и замурлыкал. Стрелки часов приближались к двум часам ночи, но Данте все еще не думал укладываться спать.

Его удивляло, что Сэмми принял его план без всяких возражений. Джо знал: только за это лето на Таймс-сквер произошло пять заказных убийств. Преступление – налицо, но в суде ничего не доказали... Кроме того, каждую неделю в больницы района попадали проститутки с самыми различными диагнозами. В их сумочках неоднократно находили кокаин или героин. И всем этим рассадником преступности руководил Давенпорт, всякий раз умело ускользая от правосудия. Может, Сэмми прав и стоило бы заняться исключительно Вилли?

Мысли Данте перекочевали на Парк-Слоун... Джо похвалил себя за сдержанность: ничего не разболтал Розе о своих планах. Может быть, ее вообще не стоит привлекать к операции? Ну как можно положиться на человека, которого почти не знаешь и в котором не уверен? В конце концов, она – женщина... От нее приходится ждать самого невероятного.

Женщина... Да... Сегодня она оказалась просто великолепна. Значит, Роза на Парк-Слоун и Роза в Десятом участке – два разных человека. Путешествие в Бруклин не прошло даром... И все-таки, кто же такой Чарли?

Пока Данте пять лет работал в наркоотделе, его романтические представления о женщинах сильно изменились. Точно так же, как имя «Гей» постепенно вытеснило из его памяти имя «Джо».

По долгу службы у Данте частенько находился при себе кокаин, на который представительницы «прекрасного пола» слетались, как мухи на тухлое мясо. Детективу казалось, что в его городе наркоманов и наркоманок гораздо больше, чем нормальных людей, если остальных так можно назвать. Еще больше полицейского удивляла продажность женщин: некоторые порой и взглянуть на тебя не захотят, но могут «полюбить» за щепотку кокаина или потрепанную зеленую бумажку.

Среди таких находилось немало красивых. Джо не мог этого не замечать. Но, находясь в их обществе в притонах наркоманов, Данте очень боялся прослыть импотентом. Дело в том, что он не был в состоянии вступать в связь с женщиной, которая ему неинтересна. А возбудить его стремление оказалось очень сложно – не случайно Джо ходил в холостяках. Он давно не питал никаких иллюзий относительно слабого пола, но именно это мешало влюбиться по-настоящему.

Сейчас, познакомившись с Лосадой, Данте почувствовал, что не может понять ее... О чем она думает? Действительно ли она красива или это ему только кажется? Чем больше мужчина размышлял о ней, тем больший сумбур возникал в его голове.

– Ты в курсе, что мой новый напарник – симпатичная девушка? – спросил Данте своего единственного собеседника, кота Коптера, которому мог доверить любую тайну. – Скажи мне, хорошо это или плохо?

Перед тем как выключить свет, Джо решил: проснувшись, он первым делом позвонит Эвелин и примет ее приглашение.

Утреннее солнце... На душе у Рика тихо и спокойно. Но он понимал – это состояние продлится недолго: девочка скоро уйдет, и ему снова будет ее не хватать.

Мужчина расположился на балконе, надел черные очки и взял в руки книгу, притворяясь читающим. Через пару минут он обнаружил, в какое глупое положение ставит себя, и, отложив чтение, стал с нетерпением смотреть вниз.

Девочка пришла с подружками. Они со смехом намазывали друг друга кремом для загара. Затем все трое улеглись в ряд на твердом горячем песке. Он видел их тела... Такие молодые, загорелые, упругие! Рик едва удержался от соблазна спуститься к ним. Постепенно мужчина почувствовал, как сгорает от сексуальной жажды.

Он вернулся в комнату и... Мастурбация немного помогла ему...

Вернувшись на балкон, Рик проделал свою обычную рискованную операцию: сделал пять снимков при помощи своего маленького аппарата. Кадры должны получиться удачными. Оставалось только хорошо их увеличить.

Когда девочка ушла, мужчина снова почувствовал боль во всем теле. Сегодня он мог овладеть своей Афродитой... Почему он не сделал этого? Ведь она находилась так близко, стоило только... Чтобы успокоиться, Рик быстро вошел в спальню, которая одновременно служила ему фотолабораторией, и тщательно завесил окна. Он проявлял пленку так осторожно, словно его руки касались хрупких и несметных сокровищ. Повесив ее для просушки, Рик с замиранием сердца просмотрел негативы. Все получилось прекрасно!

Завтра он прибавит к тридцати шести снимкам, приклеенным на стенах спальни, еще пять. Мужчина огляделся: фотографии повсюду... Непринужденные позы... Улыбки, раздирающие сердце Рика... Светлокарие кристально чистые глаза... Точеная фигура... Белые локоны, падающие на загорелые плечи... Жаль, что все снимки сделаны сверху и, в основном, в профиль. В таком положении очень хорошо просматривалась грудь, но Рику больше всего нравились фотографии лица девочки анфас. Правда, таких снимков совсем немного.

Мужчина разделся до трусов и посмотрел в зеркало на свое тело. Время, проведенное в клубе культуристов, не прошло даром – сейчас Рик любовался своими мускулами. Девочке наверняка бы понравилось его тело. Они бы неплохо смотрелись вместе.

Он снова оглядел стены комнаты. Здесь имелось несколько фотографий обнаженных девиц, вырезанных из журналов. Мужчина взял снимок лица своей девочки и приложил к шее голой модели. Его Афродита выглядела совсем не привлекательно, словно без трусиков и лифчика теряла все свое обаяние и совершенство. Рик бросил фото на пол и начал одеваться.

Лиза Гаррисон любила устраивать презентации выставок так же сильно, как Брайан Бреннан их ненавидел.

На этот раз церемония проходила в Музее Современного Искусства. Выставлялась всякая галиматья... Лиза, в основном, хлопотала в буфете, где проходил ужин в честь спонсоров, которые затратили на организацию этого мероприятия немало средств. Главный благотворитель – ее отец. Для него такие вечера служили хорошей возможностью пообщаться с друзьями и знакомыми.

Брайан Бреннан согласился посетить выставку из чистого любопытства. Он понимал, что Лиза пригласила его сюда, чтобы блеснуть перед ним и лишний раз напомнить, как много потеряно им при разрыве отношений между ними. Художник решил захватить с собой приятеля, Чарли Фунга, и его девушку, дабы не умереть от скуки.

Повязывая черный галстук поверх белоснежной сорочки, Брайан посмотрел на себя в зеркало: черные круги под глазами, впалые щеки, глубокие морщины на лбу, помятое лицо... Внешность типичного пьяницы. В последнее время он пил не так много и даже занимался ночными пробежками. Однако годы напряженной работы и бессонные ночи сделали свое дело – Бреннан постепенно превращался в старика. И после этого Лиза смеет говорить, что отдала ему лучшие годы своей жизни! Она-то такая же красивая, как и пять лет назад... Ничуть не изменилась! Богатая невеста... Могла бы составить себе хорошую партию.

В половине восьмого Брайан приехал к Чарли, в старый дом на Сохо. Товарищ встретил Бреннана в прихожей; из-за спины приятеля показалась девушка, брюнетка.

– Бреннан, – произнес Чарли, пропуская вперед свою знакомую и положив ей руку на плечо, – познакомься... Это – Бэмби Будовски.

Фунг всегда находил подружек молодых и симпатичных. Где только он их выискивал?! Девушки старше двадцати его вообще не интересовали. А эта, новенькая, просто очаровательна. К тому же сложена, как Софи Лорен.

– Значит, Бэмби? – переспросил художник, протягивая руку.

– А ты – Брайан Бреннан? У моего учителя танцев есть одна из твоих скульптур... Он не поверит, когда я скажу ему, что разговаривала с тобой.

Мужчина вяло улыбнулся.

– Так вы готовы? – спросил он у Чарли.

– Да... Слушай, ты, может быть, объяснишь, почему до сих пор не развелся?

– Мой адвокат не советует.

– Какого черта?! У тебя есть деньги... У нее – тем более... Вы могли бы прекрасно жить друг без друга.

Брайан усмехнулся:

– Дело не в этом... Адвокат говорит, что на суде Лиза выступит обвинителем. Тогда она, поневоле, наплетет черт знает что! Это может испортить мне репутацию на много лет вперед.

– Не понимаю, на что же ты надеешься?

Бреннан пожал плечами:

– Ни на что... Честно говоря, абсолютно наплевать, жена она мне или нет. В любом случае я чувствую себя неплохо.

Бэмби слушала их беседу, смутившись и надув губы. Она не понимала суть их разговора...

– А чего тебе беспокоиться? – вставила она, обратившись в Брайану. – Ты большая знаменитость... Разве не это самое главное?

– Конечно, малышка – согласился художник. – Думаю, сегодняшняя выставка тебе понравится.

...Такси подъехало к музею на Тридцать пятой улице. Когда все трое покидали машину, Бреннан шепнул на ухо Фунгу:

– Очень симпатичная.

– Да... Они все ужасно капризны и ревнивы... Но если бы ты побольше общался с такими, то меньше бы пил.

Брайан бросил мимолетный взгляд на Бэмби.

– Больше всего не люблю, когда мне читают морали, – сухо ответил он приятелю.

Как только художник вошел в помещение, то тотчас почувствовал на себе десятки недоброжелательных взглядов. Ему стало неловко. В отличие от Лизы, он никогда не умел держаться на публике непринужденно.

Его супруга, с тех пор как осталась одна, активно занималась устройством подобных выставок, всякого рода благотворительной деятельностью. В обществе, где Лиза вращалась, поговаривали, что Брайан бросил ее и спился. Эти слухи ничуть не оскорбляли женщину; наоборот, она сама их поддерживала. Роль несчастной супруги казалась ей очень привлекательной.

Бреннан, осмотревшись, направился к бару и заказал себе виски со льдом. Чарли и Бэмби отказались выпивать с ним и отправились осматривать экспозицию. Посетители бара кивали в сторону художника и перешептывались. Заметив это, Брайан почувствовал, как медленно начинает злиться. Ему захотелось запустить в кого-нибудь стаканом или сделать какую-либо дерзкую выходку. Он посмотрел на дно своего стакана, в котором плавали кусочки льда, и решил: «Сейчас уйду... Уйду к чертовой бабушке из этой дыры!». Не сделав ни глотка, художник поставил стакан с виски на стойку бара.

В этот момент к нему подошла Лиза.

– Шикарная презентация, – произнес он, подмигнув жене с ядовитой усмешкой. – Давай выпьем с тобой за успех.

Она покачала головой, холодно улыбаясь:

– Мне нельзя... Я на работе. Надеюсь, ты здесь не напьешься?

Брайан усмехнулся и поболтал виски в стакане, прислушиваясь, как звенят его стенки, когда о них ударяются кусочки льда.

– Разве я не имею права отпраздновать свой успех?

Лиза нахмурилась:

– Думаю, это излишне... Я пригласила тебя, чтобы серьезно поговорить.

– О чем?

– О твоем безрассудном поведении. Я понимаю, на такого мужчину, как ты, может найти всякая блажь... Но не кажется ли тебе, что ты зашел слишком далеко?

– Разве безрассудство – такой уж большой грех? Вспомни наше первое свидание...

– Мне не до шуток! Мой психотерапевт говорит, что мы должны прежде всего постараться понять друг друга, преодолеть барьеры, разделяющие нас... Для этого нужны встречи на нейтральной территории.

– И ты готова преодолеть эти самые барьеры?

– Разумеется. Все зависит только от тебя.

– Слушай, а мою мастерскую ты что, считаешь враждебной территорией?

– При чем здесь это?!

– И все-таки?

– Если откровенно, твою мастерскую я просто ненавижу! Но, как видишь, даже с этой твоей прихотью я смирилась.

– Тогда слушай внимательно. Я требую, чтобы ты дала мне развод. Больше не хочу считаться твоим мужем, – Брайан залпом выпил свой напиток и, поставив стакан на стойку бара, заказал еще порцию. – Когда же, наконец, это дойдет до тебя? – почти выкрикнул он.

– Брайан, прошу тебя... Люди смотрят.

– Плевать! – прорычал он. – Все твои друзья – дерьмо! А твое общество – кучка лицемеров. Неужели ты этого не понимаешь, Лиза?

Бреннан заметил, как в баре появился его тесть, высокий полный мужчина с седыми висками. Сейчас его глаза метали молнии. Следом за Гаррисоном вошли окружной прокурор Гарри Рэнсом и миллионер Стюарт Спрэг, очень похожие друг на друга. Разве что фигура «денежного мешка» казалась немного тяжелее... Но оба – загорелые, подтянутые, с квадратными подбородками и хищными глазами.

– Я уж думал, мы от тебя избавились, – произнес Гаррисон, подходя к художнику. – А ты по-прежнему вертишься вокруг моей дочери.

– Мы просто разговариваем, Пол, – небрежно бросил Брайан. – Преодолеваем барьеры... то есть претворяем в жизнь идею ее врача.

Художник допил второй стакан виски и почувствовал, как начинает пьянеть.

– Ты пришел сюда, чтобы испортить нам вечер? – настаивал Гаррисон. – И это несмотря на то, что его устраивает Лиза?

Мутными глазами Брайан оглядел публику, собравшуюся вокруг них в предвкушении скандала.

– Разве такой человек, как я, сможет вам насолить? Думаю, здесь не допустят такого безобразия.

Стюарт Спрэг встал рядом с Гаррисоном.

– Бреннан, Пол, кажется, просит тебя уйти, – произнес миллионер.

– Правда? Разве мой тесть об этом просит? Он мог бы и сам сказать мне...

– Теперь я настаиваю, чтобы ты убрался отсюда, – возразил Спрэг в ответ.

– Спокойнее, Стюарт, – попытался остановить его Гаррисон.

– Какого черта? Кем был бы этот художник, если бы мы не покупали его поганую мазню?

Брайан усмехнулся:

– Ты прав, Стюарт. Я зря с вами связался. Без вас мне будет гораздо спокойнее. По крайней мере, у меня исчезнут такие поганые покупатели.

Его слова произвели эффект разорвавшейся бомбы. Посетители бара сомкнулись вокруг Бреннана плотным кольцом.

На этот раз Спрэг ничего не возразил. Он сжал кулаки и, размахнувшись, ударил художника точно в солнечное сплетение... Затем еще и еще. Когда Бреннан согнулся от боли, Стюарт сделал шаг назад и, приподняв подбородок Брайана, уложил его на пол прямым ударом в челюсть. Лиза вскрикнула и схватила миллионера за запястье.

– Довольно, Стюарт!

Лицо художника посинело. Извиваясь на полу с подогнутыми коленями, Бреннан пытался сделать хотя бы глоток воздуха.

– Эй, кто-нибудь! Вызовите полицию! – простонал он наконец.

– Зачем тебе лишние неприятности, парень? – поинтересовался Спрэг. – Ты напился и, споткнувшись, ударился головой о стойку бара. Все это видели... – Стюарт повернулся к зрителям. – Разве не так?

– Мы можем поклясться, что так все и происходило, – подтвердил его слова Рэнсом. – А теперь, Бреннан, можешь убираться. Если, конечно, не хочешь, чтобы тебя арестовали за дебош в общественном месте.

Спрэг, Гаррисон и Рэнсом еще немного понаблюдали, как художник тщетно пытается встать на ноги, как у него из уха вдоль шеи течет тонкая струйка крови, скрываясь за белым воротником рубашки, и все трое вышли из бара.

Отделавшись от болевого шока, Брайан почувствовал, что постепенно приходит в себя. Он с трудом поднял голову и осмотрелся: толпа медленно расходилась. Вдруг от нее отделилась Лиза Гаррисон.

Она подошла к Бреннану и остановилась возле него. Посетители бара с любопытством поглядывали на хозяйку вечера и мужчину, корчившегося у ее ног. Внезапно в груди художника все перевернулось; если бы сейчас его жена подала ему руку и помогла подняться, он бросился бы ей на шею и простил бы всех своих обидчиков. Но на губах Лизы сохранялась все та же ледяная улыбка. Женщина покачала головой:

– Ты неисправим, Бреннан. Отправляйся поскорее домой.

Она повернулась и быстро догнала отца и его приятелей, выходивших из бара.