Глава 25

— Зачем вам так много нарядов? — не удержавшись, вслух удивилась Луиза во время долгого обратного пути по тряской дороге.

Обитая внутри плюшем карета была доверху полна коробок Девушкам едва нашлось место среди этих красивых упаковок, в которых лежали новые платья, туфли и ткани. Покупок было так много, что несколько сундуков пришлось закрепить веревками на крыше кареты. Оставалось только надеяться, что экипаж не опрокинется.

Деньги в этой сделке не участвовали, поскольку от дофины просто требовалось вписать свое имя в толстый гроссбух в кожаном переплете, где Роза Бертен вела свои счета. «Кто же все-таки платит за эти туалеты? — подумала Луиза. — И во сколько обойдется такое транжирство?» Юная дофина была похожа на школьницу, получившую неограниченный доступ к родительской платиновой карте «American Express». Луиза вспомнила лекцию мисс Моррис об исторически достоверной несправедливой системе налогообложения во Франции, где за излишества монархии вынуждены были платить самые бедные граждане. Такие, как семья Пьера. Это было ужасно нечестно, и Луиза уже начинала жалеть, что тоже заказала себе платье.

Мария Антуанетта подняла бровь и окинула ее таким взглядом, будто эта мысль никогда не приходила ей в голову и такой вопрос она слышит впервые.

— Хотя бы затем, что я могу себе это позволить, — в конце концов ответила она, с хихиканьем выводя кончиком пальца сердечко на запотевшем стекле кареты. — Я просто ужасно боюсь скуки.

— Но вы можете заняться чем-то еще. Например, рисованием, либо чтением, либо танцами.

Луиза просто обязана была подсказать ей другое увлечение, пока та не разорила всю страну.

— Полагаю, наряды — это единственное, в чем я действительно свободна. Я не могу решать ни за кого мне выйти замуж, ни где мне жить, ни что делать, зато я вольна решать, что мне носить, какую сделать прическу и какие надеть драгоценности. Единственное, что я по-настоящему вольна сделать, — так это выбрать цвет ткани для моего нового платья. Это что, глупо? — спросила дофина, вытирая стекло маленькой ладошкой.

— Думаю, нет, — тихо ответила Луиза.

Получалось, что вся жизнь Марии Антуанетты была расписана за нее без ее согласия, а она лишь ехала по проторенной кем-то за нее колее. Возможно, у Луизы не было даже близко столько денег, но, во всяком случае, выбора у нее было больше.

— Посмотри на всех этих придворных дам, которые хотят мне подражать. Революция в мире моды началась с меня. Ведь это тоже власть над людьми, не так ли?

Луиза опустила глаза на свое атласное платье цвета лайма, несомненно, менее великолепная копия того, что Мария Антуанетта надевала неделю или месяц тому назад. Она согласилась, что для молодой женщины, которая во всем остальном должна подчиняться матери, супругу и его отцу, королю Франции, это был в каком-то смысле выход. Дофина вела себя в точности как Брук, которая радовалась тому, что стоило ей надеть какой-нибудь особенный топик в полоску а-ля «Ella Moss»[57], как примерно спустя неделю вся школа ходила в полосатых майках. А уж Мария Антуанетта, конечно, была самой популярной в школе, то есть в Версале.

Революция в мире моды началась, безусловно, с нее, однако Луиза понимала, что если Мария Антуанетта будет продолжать так швырять деньги и выставлять напоказ свое богатство, то и другая революция тоже начнется с нее. Жестокая и кровавая революция, которая будет означать конец не только монархии, но и самой дофины, и ее подруг, и их семей. Может быть, и Габриэллы. По мере того как Луиза разглядывала сквозь запотевшее окошко кареты серенькие пейзажи, восторг по поводу ее первого шопинга в Париже сменялся беспокойством, и наконец она решила, что на всякий случай нужно достать из тайника в гардеробной голубое платье. Она не хотела застрять в прошлом.

Загрузка...