Юная модница на балу у королевы

Глава 32

Обед в тот вечер проходил в новом, недавно построенном крыле дворца, за длинным столом, установленным в центре огромного, пышно украшенного зала. Темнота, когда Луиза смогла бы наконец толком поговорить со Стеллой, никак не наступала. Беседа с Марлой и Глендой оставила ощущение разочарования. Почему они не могли ей сказать все прямо, вместо того чтобы придумывать бесконечные головоломки, которые не имели к ней никакого отношения?

Нервничая, она едва дотронулась до своего желе, принесенного одним из лакеев, которых тут была целая армия. Похоже, в Версале нашли работу не меньше тысячи человек. Только что поданное блюдо представляло собой янтарного цвета шарики желе с кусочками мелко рубленного мяса и овощей. Даже ее мать не сумела бы приготовить такую гадость, подумала Луиза, касаясь ложечкой дрожащего шарика. После всех восхитительных лакомств, которые Луиза к тому времени успела попробовать здесь, она даже удивилась тому, что обед не отличался изысканностью.

Она сидела рядом с принцессой де Ламбаль, единственной, кто ей был знаком за столом, а та любезно поддерживала беседу с другими гостями и деликатно расправлялась с поданным мясом. У Марии Антуанетты разболелась голова, объяснила принцесса, и она ужинает у себя. Отсутствовала и Аделаида, и всякий раз, когда в зал входил новый гость, Луиза вытягивала шею. Но приходил кто угодно, только не та, которая на самом деле была Стеллой. Где же она?

Вскоре со стола убрали посуду, раздались тягучие звуки клавесина, и неулыбчивые официанты торжественно внесли блюда с десертами.

Луизе уже поднадоели все эти излишества, и сладости, и платья. Впрочем, возможно, интерес к платьям не пропал. К моде она относилась по-прежнему благоговейно. Но сейчас она была способна думать лишь о встрече со Стеллой, где бы та ни находилась. Луиза была готова вернуться домой.

— Excusez-moi, можно ли пригласить вас на этот танец? — спросил усатый мужчина в расшитом фраке принцессу де Ламбаль, коснувшись ее плеча.

— Да, — ответила та и, слегка покраснев, приняла протянутую ей руку, позволяя повести себя в зал, уже заполненный танцующими.

Луиза, не теряя времени, воспользовалась возможностью улизнуть, так как такие застолья, судя по всему, устраивались в Версале ежедневно и никто ни на кого не обращал особенного внимания. Она вышла на террасу.

Было темно, и зеркальные пруды перед дворцом красиво серебрились при лунном свете.

Вскоре она поняла, что стоит там не одна. Рука в черной перчатке неожиданно крепко взяла ее за локоть.

— Иди за мной, — прошептали у нее за спиной.

Луиза, вздрогнув, обернулась и увидела неясные очертания бледного женского лица под темным бархатным капюшоном. Прежде чем она успела его рассмотреть, женщина повернулась и быстро зашагала по сумрачной садовой тропинке.

— Э-э, Стелла, там немного жутковато. Нельзя ли поговорить здесь, где светло от свечей?

Фигура в плаще жестом приказала Луизе следовать за ней.

— Как хочешь, — вздохнула Луиза, стараясь сохранять спокойствие, и нерешительно шагнула в темноту за своей провожатой.

Наконец они вышли на середину лужайки, и девушка остановилась и откинула капюшон. Это была не Стелла!

— Я хочу, чтобы ты знала: мне пришлось отправить Аделаиду в Вену по делам. По-моему, она за мной шпионила, — спокойно заявила Мария Антуанетта, придерживая на плечах темный бархатный капюшон.

— Что-что вы сделали? — спросила совершенно потрясенная Луиза, поняв, что единственное звено, связывавшее ее с реальной жизнью, исчезло. — Но… но зачем?

— Она так странно себя вела в последнее время. Как будто совершенно чужой человек! Подробно выспрашивала о каждой рюшке на моих платьях. Я знаю, она обо всем докладывала моей матери. Всякие мелочи в ее письмах доказывали мне, что она приставила ко мне кого-то из моих приближенных. Я никогда не доверяла Аделаиде, а я хочу быть уверенной, что если я кого-то к себе приблизила, то этому человеку можно доверять. Могу ли я верить тебе, Габриэлла? Теперь ты у меня самая близкая подруга… Ведь так?

Вопрос почти угрозой повис в прохладном вечернем воздухе.

— Конечно, — неуверенно ответила Луиза. Она судорожно соображала. Стелла могла знать, куда подевалось голубое платье, и теперь ее нет! — Но мне нужно найти Аделаиду. Я абсолютно уверена, что это чудовищная ошибка.

— Это бесполезно, — сказала Мария Антуанетта, равнодушно пожав плечами. — К этому часу она должна быть почти на границе.

— Простите, извините меня, пожалуйста, мне… мне нужно идти.

Перебежав огромную лужайку, Луиза снова ринулась во дворец. Ей непременно нужно было разыскать Стеллу. А она даже не имела понятия, с чего начать! Что, если они обе теперь навсегда застряли в прошлом? Она притормозила и спросила у одного из верных стражей, стоявших на лестнице, не видел ли он, как мадам Аделаида отъезжала в карете. Он ничего не ответил и лишь уставился на нее холодным неподвижным взглядом.

Луиза помчалась дальше и ворвалась в третью комнату слева — спальню Стеллы, вернее, Аделаиды. Две горничные молча снимали простыни.

— Аделаида здесь? — запыхавшись, спросила Луиза.

— Нет, мадемуазель, ей пришлось срочно выехать в Австрию. Какой-то дипломатический вопрос государственной важности.

Она опоздала.

— Когда она уехала? — в отчаянии спросила Луиза.

— Перед ужином. Но она оставила вам вот эту записку. Горничная протянула ей лежавшее на прикроватной тумбочке запечатанное письмо, на котором изысканным почерком было выведено: «Герцогине де Полиньяк». Луиза дрожащими пальцами тут же его вскрыла.

Записка была написана небрежным почерком подростка, не имевшим ничего общего с безупречной каллиграфией на кремовом конверте. Наверняка Стелла писала в спешке. В нижнем углу расплылось темное чернильное пятно.

Но как без голубого платья попасть на другую сторону? Почему Стелла не прислала платье вместо дурацкой записки? Луиза схватилась за голову и села в изножье огромной кровати. И что значит «перевести назад часы»? Часы ничего не изменят! Девочка обвела глазами комнату, и ее взгляд упал на золотые часы под стеклянным колпаком, стоящие в дальнем конце комнаты на каминной полке. Не в них ли ключ к разгадке? Луиза подбежала к камину и осторожно приподняла часы, надеясь найти под ними другую записку. Записки не было. Луиза медленно опустилась на пол в своем широком розовом кринолине, чувствуя, что надежды больше нет.

И тут она заметила в глубине камина голубое пятно цвета яйца малиновки. Не веря глазам, она отодвинула решетку и увидела свое пропавшее платье, скатанное в комок Луиза готова была его расцеловать! Стелла его нашла! Одна Странствующая Модница помогла другой.

Держа в руках волшебное голубое платье, Луиза вдруг растерялась, не зная, что делать. Добилась ли она вообще чего-либо в этом путешествии? Она не думала, что способна пробудить у Марии Антуанетты интерес к жестокой реальности, в которой пребывал ее народ, к тому же чем дольше она будет здесь оставаться, тем это будет для нее рискованнее. Наверное, Стелла была права в том, что революция неизбежна и необходима, что французский народ нуждается в переменах.

Луиза услышала повизгивание собаки, которая неслась по просторному мраморному коридору Мгновение спустя Бисквит, толкнув головой дверь спальни, подбежал к Луизе, прыгнул на платье, которое было у нее в руках, и вцепился в шелковую ткань.

— Лежать, — засмеялась она, пытаясь вытащить платье из крошечных, но на удивление сильных зубов.

Бисквит сжал их еще крепче, и Луизе пришлось вступить в схватку с избалованным песиком.

— Отпусти, — как можно любезнее шепотом попросила Луиза.

Пес в ответ зарычал.

— Бисквит! — позвал из коридора высокий знакомый голос. — Где ты, мой драгоценный?

Белый пушистый песик навострил уши, замер и посмотрел на дверь, дав Луизе секунду, которой хватило, чтобы освободить платье. Теперь она в самом деле была готова вернуться.

— Бисквит!

Голос принцессы приближался, и пес с громким лаем бросился к двери.

Луиза быстро сняла розовое платье, в спешке разорвав нежную ткань, и быстро шагнула в голубой кринолин. Едва она успела натянуть на себя узкий лиф, как золотая дверная ручка повернулась и в спальню вошла Мария Антуанетта, еще не снявшая темный бархатный плащ.

— Вот ты где, маленький…

Луиза увидела перед собой удивленные голубые глаза дофины и тут почувствовала, как паркетный пол разверзся под ней и ее мгновенно понесло вниз и вниз в ворохе нижних юбок.

Пока Луиза падала, перед глазами у нее проносились образы, как кадры замедленной съемки в 3D фильме: Мария Антуанетта, в поту, слабая, лежит в кровати, держа на руках орущего инфанта, а вокруг стоит целая толпа; и другая толпа — разгневанных женщин с мясницкими ножами перед Версалем; взрослая испуганная Мария Антуанетта бежит через потайную дверь своей спальни; печальная королева Франции, исхудавшая, измученная, в простом платье из мешковины, сидит в тюремной камере на тощем матрасе; прекрасная голова принцессы де Ламбаль, отделенная от тела; немолодая хрупкая женщина, в которой почти не узнать Марию Антуанетту, в тонкой белой ночной рубашке поднимается по деревянным ступеням туда, где ее ждет смерть. И под конец Луиза увидела объятый пламенем Версаль, вспышки выстрелов из разбитых огромных окон и рушащийся мраморный фасад, превратившийся в груду пепла и обгоревших камней.

Прежде чем Луиза пришла в себя, ей показалось, что сейчас она умрет от боли в сердце. Упал нож гильотины, и Луиза услышала его свист и почувствовала движение воздуха. Она хотела крикнуть, но тут открыла глаза.