Юрий Грозный, Царь всея Руси

Глава 9 Победа

29. Разгром орды.

Вот и настал этот день. День, ради которого Царь всея Руси Иван Васильевич прозванный Грозным, а ныне Юрий Всеволодович, и тоже Грозный, по воле Господа, получил вторую жизнь. Целых 25 лет, Юрий не покладая рук и каждодневно напрягая главу исполнял напутствие Господа, переданное ему Архангелом Гавриилом.

Он объединил под своей рукой все русские княжества, многократно увеличил силы Руси. Присоединил к Руси многие земли. Внушил силой своего оружия уважение к Руси всем соседним державам. Нанес сильнейший удар по римскому папству, обезопасив Русь с тыла перед нашествием монголов.

Он извел зловредных князей — рюриковичей, которые, подобно нутряным червям, сиречь глистам, грызущим изнутри человека, терзали Русь своими усобицами, истощая ее перед нашествием страшного врага. Извел и самовольных вотчинников — бояр, вредивших государству не меньше князей. Создал главную опору государства в лице поместного дворянства, обязанного служить государю за право пользования поместьями.

Он двинул вперед военное дело на Руси, создав артиллерию и регулярные войска вместо княжеских и боярских дружин. Ввел всеобщую воинскую повинность под видом земского ополчения. Построил мощную оборонительную систему на южных рубежах.

Он создал на Руси государственное устройство в виде уездных и земельных управ и общегосударственных приказов. Ввел единую систему налогообложения. Беспощадно искоренил мздоимство и казнокрадство чиновного люда. Обеспечил равенство всех людей перед законом, создав независимые суды и земские органы самоуправления.

Развил металлургию и другие ремесла, ввел книгопечатание, начал добычу железной руды, серебра и других полезных ископаемых. Построил дороги между всеми городами, наладил торговлю внутри страны и торговлю с другими странами. Поднял престиж мастерового люда и купечества. Поспособствовал укреплению дымов — семейных хозяйств простых селян. Уже двадцать лет под его скипетром Русь наслаждалась мирной жизнью и богатела.

И этот день, наконец, настал.

Утро выдалось безветренным,ясным и морозным. В гуляй-городках суета началась еще до рассвета. В свете неполной еще луны, под яркими зимними звездами. Пар от дыхания людей и лошадей долго висел в неподвижном воздухе, постепенно рассеиваясь.

За сутки, прошедшие после отбитого штурма, 4 фема арзамасского и мценского ополчения разошлись лесом вдоль опушки леса, окружающего рязанские поля с юга, не показываясь, однако, на глаза монгольским дозорным.

Готовить настоящие засеки времени у них не было. Монголов ополченцы готовились встретить стеной щитов, освоенной на регулярных учениях. Тем не менее, деревья рубили и валили.На одну ополченческую рать пришлось менее версты опушки, общая длина которой составляла 16 верст. Как раз, чтобы выстроить одну четырех шереножную стену щитов. И еще один полк оставить в резерве ратного воеводы. Оба фланга войска ополченцев опирались на берега Оки. За рекой стояли 4 фема рязанского ополчения. К утру по всей длине опушки успели навалить слабенькую засеку шагов 40 −50 шириной.

А в центре оборонительной позиции, по обе стороны от дороги на Ивановск на опушках встали два конных фема стратигов Варуна и Истомы. Им предстояло, по плану Царя, в пешем строю принять на себя главный удар монголов. Каждый фем оборонял полосу в две версты.

А за лесами в 8 — 10 верстах на крепких засеках по рекам Паре, Ранове и на 3-ей засечной линии стояли еще 12 фемов рязанского ополчения. На одну рать приходилось три версты засечной линии. За засекой обороняться было вполне возможно.

Так что, монголов обложили двойным кольцом ополченческих ратей.

С рассветом, еще в сумерках, русские гуляй-городки стали сворачиваться. Все три корпуса русского войска приняли походно-боевой порядок. Три рати каждого фема развернулись по полям в единый фронт. Это был уже боевой порядок. Однако, каждая рать пока следовала в походно-боевом. Впереди — фронтом три пеших полка. Каждый — колонной. Перед пешими полками — конный полк в сотенных колоннах. По центру за пешими полками — санный поезд гуляй-города, за ним на санях — артиллерийский полк и резервный пеший полк.

Между боевыми порядками корпусов оставались зазоры в пару верст, которые, однако, уменьшались по мере продвижения корпусов вперед.

Такой причудливый порядок наступления был выбран архистратигами исходя из глубины снежного покрова. В поле снег был воинам выше колена, а в низинках — до середины бедра. Передовые сотни полков протаптывали путь остальным. Сотни сменялись каждые 3–5 минут, в зависимости от глубины снега. Полководцы учитывали, что по такому глубокому снегу монгольская конница сможет атаковать только шагом. Пока монголы выйдут на линию боевого соприкосновения, рати успеют перестроиться из походно-боевого в боевой порядок.

С колокольни Спасского собора, самой высокой в городе, все окружающие город с юга поля просматривались до самой опушки леса, темной полоской просматривающегося на горизонте. В лучах восходящего низко над горизонтом на востоке зимнего солнца, снег искрился почти нестерпимо. Так, что Юрию, Флавиону и Кондрату, стоящим в звоннице колокольни, приходилось прикрывать глаза от солнца руками.

Все фигуры на шахматной доске были расставлены. Все, что возможно, учтено в плане. Теперь Юрию оставалось только наблюдать. Все дальнейшее зависело только от воинского таланта и умения архистратигов, стратигов, воевод, полковников. Ну и от стойкости воинов, десятников и сотников.

Первым пошел вперед, через час после восхода солнца, в направлении от города к лагерю хана Бату корпус Лавра. три пеших фема.

Увидев медленно наступающие по полям многочисленные русские полки, тумен Шигена начал отступать по дороге к лагерю Бату. Сам Бату в это время свернул лагерь и двинул четыре тумена общим числом 21 тысячу воинов по дороге на Ивановск. Следом за ним потянулся обоз осадного корпуса.

Бату послал к Шигену гонца с повелением отступая, контратаковать, что бы замедлить продвижение урусутов. Тумен Шигена, насчитывающий около пяти тысяч нукеров, конечно, никак не мог одолеть три полнокровных фема Лавра, за которыми двигались еще два фема ополченцев. Однако, нойон приказал провести демонстративную атаку.

Всадники, развернувшись по обе стороны дороги, двинулись навстречу корпусу Лавра. Сблизившись на сотню шагов, монголы принялись обстреливать полки рати, продвигавшейся по дороге. Пехотинцы успели выстроить стену щитов, из-за которой лучники открыли ответную стрельбу. Тем временем рати на флангах продолжали движение вперед, заключая конников Шигена в полукольцо.

За четверть часа, пока продолжалась перестрелка, артиллеристы успели развернуть орудия артиллерийского полка за стеной щитов, оставаясь невидимыми для монголов. По команде ратного воеводы пехотинцы разомкнулись, открывая направление стрельбы артиллеристам. Грянул залп. Три десятка гауфниц и два десятка пушек грянули разом, выбив изрядное количество нукеров Шигена. Остальные развернулись и ускакали, выйдя из досягаемости картечи, прежде чем артиллеристы гауфниц успели перезарядиться. Однако, пушки грохмынули еще раз, выбив ядрами еще несколько десятков нукеров.

Отбив контратаку, рать двинулась дальше. Атаковать еще раз Шиген не рискнул. Из-за слишком больших потерь. После неудачной контратаки Шигена Бату приказал Бурундаю, Шигену, Берке и Мункэ отходить к основным силам.

Тумены Бату двинулись с места одновременно с корпусом Лавра. За час они прошли четыре версты и сосредоточились для атаки. Бату решил атаковать вдоль дороги. Разведчики доложили ему, что засеку урусуты только начали строить. Поэтому, он счел возможным прорвать оборону урусутов мощным ударом в одну точку. Хан дожидался подхода четырех арьергардных туменов.

Через полтора часа, когда корпус Лавра прошел половину пути до перекрестка дорог, сдвинулись с места корпуса Галаша и Гремислав. Продвигаясь вперед вдоль опушки леса, они сжимали с востока и с запада территорию, на которой могли маневрировать монголы.

В это время Бату проводил перегруппировку своих сил, готовясь к прорыву. Атаковать он решил вдоль дороги, поскольку только по дороге конница могла разогнаться для таранного удара по стене щитов, которую наверняка построят урусуты.

На дороге могли ехать в шеренге 6 всадников. В обе стороны от дороги Бату решил выстроить в шеренгу еще по три сотни нукеров, всего — шесть сотен. Сильно поредевшие тумены Кюлькана, Орду, Тангкута, и Кадана могли атаковать пятью — шестью шеренгами каждый, всего 22 шеренги.

Свою личную тысячу батыров Бату выстроил на дороге. Батыры в тяжелой броне, на прикрытых броней боевых конях должны пробить оборону урусутов, как бронебойная стрела пробивает доспех. А тумены на флангах должны расширить прорыв.

За нукерами Каданавыстроились остальные нукеры полнокровного ханского тумена — всего 16 шеренг. Даже если передовые тумены не смогут пробить оборону урусутов на флангах, отборные нукеры хана доведут дело до победы. В своих нукерах Бату был уверен. Затем выстроился обоз с камнеметами. А за обозом подходили еще не успевшие построиться тумены Бурундая, Шигена, Берке и Мункэ. Они должны будут сдерживать урусутов на поле до тех пор, пока все силы монголов не втянутся с поля в узкую полоску дороги.

Воины Варуна и Истомы, вышедшие к опушке после полуночи, не спали уже сутки, безостановочно продвигаясь вперед. Перекусывали на ходу. Тем не менее, выйдя к опушке, они принялись строить засеку, раздвигая ее в обе стороны от дороги. К рассвету засеку раздвинули на две версты в обе стороны от дороги. Была она, правда, не широкой — десятка четыре шагов. За этой засекой заняли оборону в пеших порядках русские конники.

Первый фем вышедших к опушке ополченцев Варун направил направо от дороги, с наказом занять оборону за боевым порядком конников. А стоящих там рязанских ополченцев сдвинуть дальше на восток, уплотняя их боевой порядок. Второй фем все еще тянулся по дороге.

Утром, видя надвигающуюся на них по полю орду монголов, воины продолжали валить деревья. В центре позиции, на полторы версты в обе стороны от дороги засеку успели расширить до полусотни шагов. Затем, видя готовящихся к атаке монголов, архистратиг Варун приказал выстроить оборонительный порядок.

Артиллерии конные фемы не имели. В конные рати вместо артиллерийских полков входили полки пищальников. По сотне пищалей каждый. Расчет пищали состоял из четырех воинов. Первый номер — стрелок. Второй номер — помощник стрелка помогал перезаряжать пищаль, благодаря чему расчет делал один выстрел в минуту. Третий и четвертый номера — щитоносцы. Они удерживали большие ростовые щиты, оперев их на землю и сцепивкраями. Пищаль просовывалась в специальную бойницу, выпиленную в щитах.

В обе стороны от дороги за засекой выстроились стены щитов на четыреста шагов, за которыми изготовились к стрельбе по три сотни пищалей.

В ставке Бату загудели большие сигнальные трубы, ударили барабаны. Конная масса сдвинулась с места и пошла на русские фемы. По дороге, вырвавшись вперед из общего строя, быстро ускоряясь, накатывался плотный строй воинов в полных доспехах, сверкающих на солнце. Их кони тоже были прикрыты полными доспехами: налобники, нагрудники, кольчужные попоны на боках.

Когда эти воины приблизились вплотную к засеке, ударил сигнальный колокол Варуна. Десяток пищалей дали залп. Стреляли они свинцовыми пулями калибром в десять линий. Первый ряд монголов сбило с ног. Попав в корпус коня, пуля вминала доспех в грудь коня, и валила его с ног. Попав во всадника, пуля выносила его из седла, причинив раны, не совместимые с жизнью.

Через пару мгновений грянул залпом второй десяток пищалей. Вторая шеренга нукеров рухнула на поверх первой. Пищали грохотали десятками не переставая. Завал лошадиных и человеческих тел на дороге перед засекой быстро рос.

Вскоре на засеку вышла основная масса монголов. Все шесть полков пищальников перешли на беглый огонь по готовности. Расчеты развили максимальную скорострельность. Стреляли попеременно пулями и картечью. Для охлаждения стволов стрелки время от времени совали их в снег. Горячие стволы остывали, шипя в снегу.

Бату, поняв, что урусутские пищали стоят по обе стороны от дороги, приказал Орду и Тангкуту двигаться влево вдоль опушки, а Кадану — вправо, выискивая место, где у противника не будет пищалей. Пищалей у противника не должно было быть слишком много. Послал гонца в тыл к Шигену с приказом атаковать противника дальше за Каданом.

Монголы отступили, не выдержав убийственного огня пищалей. Тумен Кюлькана был выбит почти полностью. И с ним две сотни нукеров личной стражи хана. Сам Кюлькан, к счастью, уцелел.

Сдвинувшись на полторы тысячи шагов от дороги, нукеры Орду вышли из зоны обстрела пищальников. Воины, подскакав к засеке, спешились и принялись рубить топорами ветки с поваленных стволов. Из-за спин выстроившихся за засекой стеной щитов урусутсуих воинов на монголов посыпались стрелы. Монголы ответили интенсивной стрельбой, пуская стрелы навесом за стену щитов.

Тангкут сдвинулся еще на тысячу шагов левее, тоже дал команду своим тысячникам прорубаться через засеку. Он уже вышел из полосы, обороняемой воинами Варуна, в полосу, обороняемуюмценскими ополченцами. Ему доложили что урусуты за засекой вооружены гораздо хуже тех воинов, что стоят у самой дороги, вероятно — это ополченцы.

Кадан, а за ним и Шиген на правом фланге тоже принялись прорубаться через засеку. Причем, удар нукеров Шигена тоже пришелся в полосу, занимаемую ополченцами.

Архистратиг Галаш, увидев, что часть монголов сначала двинулась вдоль опушки ему навстречу, а затем принялась прорубаться через засеку, дал команду всем конным полкам двух своих фемов атаковать монголов в конном строю. Шесть полков общим числом в три тысячи всадников сплотились перед строем пехоты в единую массу и двинулись вперед.

Через полчаса они ударили во фланг тумену Тангкута. Силы были примерно равными. Закипела жестокая сеча. Но прорубаться через засеку нукеры Тангкута прекратили. Не до того им стало.

Гремислав, заметив маневр монголов и выдвижение конных полков мценского воинства, дал своим конникам такую же команду. Вскоре и перед фронтом надвигающихся арзамасских пеших ратей закипела жестокая сеча русских конных полков с туменом Шигена.

Варун, опасаясь прорыва монголов на флангах, направил два полка пищальников на правый фланг, два других — на левый. Два полка остались на месте, поскольку главные силы монголов все еще стояли против центра его позиции.

Хан Бату получил донесения Тангкута и Шигена о том, что им противостоят не воины, а ополченцы. Кроме того, он увидел что тумены Тангкута и Шигена с флангов атакуют массы конных урусутов. Бату направил в помощь Шигену тумен Мункэ, а на помощь Тангкуту послал Берке.

С приходом подкрепления монголам удалось оттеснить конницу Галаша и Гремислава.

На флангах нукеры Орду и Кадана смогли прорубиться через засеки и атаковать выстроивших позади засек стену щитов воинов. Воеводы конных ратей вовремя заметили эту угрозу, перебросили к атакованным участкам подкрепления и смогли удержать монголов. Подошедшие полки пищальников смогли перестрелять монголов, пробирающихся через засеки.

Удар такой же силы пришелся на мценских ополченцев, занимавших оборону левее фема Варуна. Воевода ополченческой рати, на которую пришелся удар монголов, усилил подкреплениями атакованный участок.

Бронебойные стрелы, которыми осыпали ополченцы хорошо бронированных нукеров, были не слишком эффективны. Те продолжали топорами обрубать сучья с поваленных стволов. А без сучьев стволы уже не представляли собой препятствия для передвижения пеших, и даже конных нукеров.

В то же время, плотный поток стрел монгольских воинов по ополченцам давал существенный результат. Стоявшие в стене щитов ополченцы потерь не несли, а вот лучников ополченцев стрелы поражали. Поскольку панцирей и даже кольчуг у них не было.

Через четверть часа спешенные нукеры прорубили широкий проход через засеку. Через этот проход конница монголов нанесла удар по стене ополчения. Монголы бились свирепо. Всадники бросали своих коней прямо на стену щитов, ощетинившуюся копьями. Кони своими тушами сбивали стену. Сами всадники запрыгивали с седел прямо на поднятые вверх щиты ополченцев.

Плохо вооруженные ополченцы не смогли сдержать атакующих. Монголы вырубили сначала первую стену щитов ополченцев, а потом и вторую, образованную прибывшим подкреплением.

В это время к прорыву подошел полк пищальников, усиленный двумя воинскими полками из фема Варуна. Пищальники открыли беглый огонь по пробирающимся через проход в засеке нукерам. Пищальникам удалось перекрыть проход монголам. Спешенные конники вступили в бой с нукерами, уже прошедшими через засеку. С другой стороны прорыва быстро прибывали силы ополчения.

В этот критический момент на поле боя вступили пешие фемы Галаша. Пехотинцы связали боем нукеров Шигена и Мункэ. А изготовившие к бою свои орудия артиллеристы трех артиллерийских полков дали два залпа по атакующим. Монголы не выдержали и отступили. Прорыв засеки был ликвидирован.

Прорвавшихся через засеку монголов окружили воины Истомы и ополченцы. В глубоком снегу среди деревьев продолжился упорный бой. Лишь несколько сотен конных монголов смогли прорваться и ушли в глубь леса.

Фемы мценской пехоты продолжили движение вдоль опушки к дороге на Ивановск.

Примерно так же развивалось сражение и на восточном фланге. Воины Истомы отразили удар нукеров Орду. А тумен Тангкута при поддержке нукеров Берке прорвал оборонительный порядок арзамасского ополчения. Однако, подошедший вскоре полк пищальников при поддержке пехотных полков и ополченцев, а затем и подоспевших арзамаских фемов, перекрыли прорыв. Лишь около полутысячи нукеров смогли уйти через засеку в лес.

Арзамасская пехота продолжила движение к дороге. Пространство для маневра монголов неуклонно сжималось. Рати Галаша и Гремислава теперь разделяло всего четыре версты. А с севера подошли владимирские фемы Лавра, сомкнув фланги с арзамасцами и мценсцами. От фронта владимирских фемов до опушки леса тоже осталось меньше четырех верст.

После отбитого русскими в центре позиции натиска, конные нукеры Бату отошли на две сотни шагов и снова выстроились в шесть шеренг по шесть сотенвоинов. Пищали урусутов прекратили стрельбу. Хан Бату, привстав на стременах, внимательно наблюдал за ходом битвы, пересказывая происходящие изменения обстановки лежащему рядом с ним в санях Субэдэю. От его внимания не укрылось, что большую часть пищальников полководцы противника перебросили на фланги.

За шеренгами всадников выстроились в сплошной ряд сани осадного корпуса с установленными на них защитными стенками, сделанными из толстых досок. Лошадей из них выпрягли. А за образовавшимися укрытиями мастера установилив ряд все 16 баллист. По опыту боев в Булгарии, Бату знал, что пули пищалей на дистанции в 200 шагов не пробьют установленные на санях деревянные щиты.

За баллистами в том же порядке выстроился почти полнокровный тумен Бурундая. А за ним — остаток тумена Бату.

Когда под пушечными залпами урусутов фланговые тумены начали отступать к центру, Бату повелел дать сигнал к атаке. Взревели трубы. Выстроившиеся перед щитами шеренги нукеров расступились в стороны. Рабочие осадного корпуса начали толкать вперед сани со щитами и сани с катапультами. Залп пищалей пришелся по щитам и вреда почти не причинил.

Как только катапульты вытолкали на дистанцию уверенного выстрела до боевого порядка урусутов, громыхнули сигнальные барабаны, и горящие зажигательные снаряды полетели на урусутов.

Большая часть снарядов легла либо с перелетом, либо с недолетом. Но, пять снарядов ударили прямо в щиты пищальников. Зажигательные снаряды представляли собой каменные ядра, обмотанные многими слоями полотняной ленты, между которыми находилась горючая мякоть. Пять расчетов погибли.

Лучники без перерывов выпускали по урусутам тучи огненных стрел. Позади стоящих за засекой артиллеристов — пищальников загорелись ели и сосны. Густой дым закрыл видимость.

Обе стороны еще раз обменялись залпами. Варун, стоящий на высоком помосте позади стены воинов, понял, что, оставаясь на месте, пищальники вскоре погибнут во все усиливающемся пламени. Назревал прорыв монголов по центру. Архистратиг приказал трубить отход. А на оба фланга приказал отправить гонцов с повелением воеводам стягивать рати к дороге. Пищальников с флангов тоже срочно стягивать к центру.

Заметивший отход противника от засеки Бату тут же отдал команду атаковать. По уже притоптанному погибшими нукерами Кюлькана снегу конники Бату быстро доскакали до засеки, и принялись за ее расчистку.

Лавр, увидев огненные залпы баллист хана Бату, сделал вывод, что оборона по засеке может быть прорвана. И тут же повелел шести своим конным полкам атаковать монголов с тыла. Развернувшись по полю лавой три тысячи конников двинулись на врага. Не вскачь, но рысью, поскольку снег перед ними был уже притоптан монголами. Пехоте и артиллеристам повелел ускорить движение.

Хан Бату двинул навстречу коннице Лавра тумен Кадана.

Галаш и Гремислав, заметив выдвижение конницы Лавра, тоже послали вперед свои конные полки. На монголов с обоих флангов двинулись по две тысячи всадников.

Бату послал им навстречу поредевшие тумены Мункэ и Берке. Через пять минут конники сшиблись. Сила сторон были примерно равными. В трех местах завязалась конная сеча. Сильно поредевшие тумены Шигена и Тангкута, в которых после штурма засеки осталось едва по тысяче воинов, Бату отозвал к себе.

Тем временем нукеры тумена Бату разобрали засеку на две сотни шагов в обе стороны от дороги. Хан повелел своим тысячникам держать фланги прорыва за засекой, а Бурундаю атаковать всеми силами вдоль дороги.

Конников Бату, попытавшихся продвинуться в лесу на фланги вдоль засек атаковали спешенные воинские полки. В лесу, среди деревьев, в беспорядочной рубке конные воины уступали пешим в подвижности. Расширить полосу прорыва наукерам Бату не удалось. А затем подоспели и полки пищальников. Началось избиение отборных нукеров хана. Один выстрел — один нукер. На коротком расстоянии в лесу промахнуться было трудно. Щиты и доспехи тяжелые пищальные пули пробивали легко, вынося уже мертвых нукеров из седел.

Прорвавшись через полосу горящего леса, нукеры передовой тысячи Бурундая обнаружили перед собой стену щитов, из-за которой по ним стреляли в упор лучники и пищальники. На короткой дистанции бронебойные стрелы тоже пробивали доспехи.

Через проложенный в засеке проход в лес вошли три тысячи нукеров Бату и примерно столько же нукеров Бурундая. Остальным пока не хватило места. По всему периметру захваченного монголами за засекой лесного пятачка закипела жестокая сеча. Рати Истомы иВаруна окружили монголов сплошной стеной щитов в четыре — пять шеренг. Из-за их спин по возвышающимся над щитами всадникам прицельно били пищали и лучники. Никто не уступал. Монгольские нукеры и русские воины выходили из боя только убитыми или падали тяжело ранеными. На легкие раны никто не обращал внимания.

Пехота Лавра, Галаша и Гремислава тем временем неуклонно шла вперед, тесня перед собой тумены Кадана, Мункэ и Берке. Чтобы замедлить продвижение урусутов, Бату послал им в помощьОрду, Шигена и Кадана. В каждом из этих трех туменов оставалось в строю от одной до двух тысяч нукеров.

Тем временем русские пешие корпуса вышли на дистанцию в шестьсот шагов до позиции осадных орудий Бату. Лавр, видя, что монголы уже прорвали засеку, отозвал свои конные полки в тыл и повелел изготовить всю артиллерию к бою. От пытавшихся контратаковать конных монголов орудия прикрыли повозками гуляй-города и стеной щитов пехоты. Его примеру последовали Галаш и Гремислав.

В поле перед проходом через засеку еще оставались четыре тысячи нукеров Бурундая, две тысячи батыров Бату, включая тысячу его личной охраны, и полтысячи нукеров Кюлькана. Тут же находились обозы осадного корпуса и всех туменов общим числом в двадцать тысяч человек, три тысячи повозок идесятки тысяч вьючных лошадей.

Остатки туменов Тангкута, Шигена, Кадана, Мункэ, Орду и Берке, общим числом около десяти тысяч нукеров, крутились в поле, пытаясь сдержать наступающих урусутов.

Артиллеристы открывали огонь по готовности. Пушки на большом угле возвышения ударили ядрами по плотнойой толпе монголов, скопившейся перед проходом в засеке. А гауфницы ударили картечью по крутившимся перед артиллеристами конным монголам.

Вскоре грохот семи сотен гауфниц и трехсот пятидесяти пушек слился в непрерывный оглушительный рев. Орудия били по монголам с трех сторон. Все поле заволокло дымом. Чугунные пушечные ядра, падая в густую толпу обозников и лошадей, рикошетируя от земли, рвали тела и туши на куски. Каждое ядро находило десятки жертв. Кони взбесились. Толпу охватила паника. Давя друг друга, всадники на конях, вьючные лошади и пешие обозники рванулись к проходу в засеке. Удирая от залпов картечи, нукеры туменов, ранее сдерживающих урусутов, тоже ринулись к проходу.

Взбесившиеся кони с всадниками и без них бросались прямо в засеку и застревали в густом сплетении стволов и ветвей. Прямо по их тушам пытались карабкаться следующие.

Хан Бату и самый опытный после Субэдэя нойон Бурундай, не обращая внимания на падающие сверху ядра, сумели построить своих нукеров в плотный клин. В центр клина Бату поставил нукеров Кюлькана и повозку с Субэдэем.

Тяжело бронированные конники личной тысячи Бату, составившие первые ряды клина, как железный колун в деревянную чурку вошли в толпу, забившую проход в засеке, в основном состоящую из обозников. Тех, кто не смог потесниться и освободить дорогу, стоптали конями или вытолкали в засеку.

Пройдя полосу выгоревшего леса, клин вытолкнул беспорядочно сражавшихся конных нукеров Бурундая прямо на урусутскую стену щитов. Плотная масса коней и всадников смяла стоящую стеной щитов пехоту урусутов, несмотря на убийственный огонь стоящих за ней стрелков — пищальников.

Что бы не быть стоптанными, пищальники раздались в стороны, образовав проход шириной в сотню шагов.

В этот проход и ринулись монголы. С обоих флангов по устремившейся в проход толпе в упор били картечью пищали. От них не отставали лучники, во много раз превосходя пищальников скорострельностью.

Следом за нукерами Бату и Бурундая в проход, снова топча обозников, беспорядочной толпой устремились все уцелевшие нукеры туменов Тангкута, Шигена, Кадана, Мункэ, Орду и Берке. Никто уже не различал рядовых воинов, десятников, сотников, тысячников и даже темников.

Артиллеристы пеших фемов не прекращали огонь ни на минуту. Пушки стреляли теперь прямо по проходу в засеке, по которому плотной толпой бежали монголы. Расчеты гауфниц на руках вытащили свои орудия вперед, вслед за удирающими монголами. Подтащив их на сотню шагов к все еще толпящейся перед засекой массе монголов, они продолжили пальбу.

Через четверть часа избиение закончилось. Все нукеры, сумевшие проскочить под убийственным огнем в лес, скрылись из виду. Оставшиеся в поле перед засекой обозники и нукеры сдались.

Встретившись у разбитых монгольских баллист, архистратиги Лавр, Галаш и Гремислав коротко посовещались и решили послать все свои конные полки преследовать удирающих в панике монголов. Командование сводным конным фемом из 18 полков поручили стратигу одного из владимирских фемов Любомиру. Любомир быстро сформировал четыре рати из 4 — 5 полков каждая. Воеводами ратей назначил наиболее опытных полковников. Полки выступили в погоню без промедления.

Конников Истомы и Варуна к преследованию решили не привлекать. Они были на ногах без сна уже полтора суток. По оценке военачальников, монголов прорвалось не более пяти тысяч. Скорее — от трех до четырех тысяч. Все остальные полегли под русскими ядрами, картечью, стрелами, копьями и мечами. В плен попало тысяч семь — восемь. В основном — обозников. Но, их еще предстояло пересчитать.

Ближе к концу этого, очень длинного дня, на поле славной битвы прибыл Царь всея Руси Юрий Всеволодович с конвоем.

В лучах заходящего зимнего солнца поле выглядело страшно. Запах гари, порохового дыма, крови перебивался кислой вонью разорванных пулями и ядрами человечьих и конских утроб. Все раненые уже замерзли или были добиты. Пленных сгоняли в кучи.

Войсковые фемы отошли с поля боя в стороны, на чистый снег, подтянули обозы и обустраивали лагеря для ночевки. Ополченцы устраивали лагеря в лесу. Раненых с поля уже собрали. Лекари оказывали им помощь. Горели костры, обозники готовили ужин. Из Рязани подходили обозы с продовольствием.

Первые мертвые кони и монголы встретились Царю еще не доходя до перекрестка дорог, там, где контратаковавшие корпус Лавра нукеры попали под артиллерийский залп. Побитых было много.За перекрестком трупы пошли ещегуще. За версту от засеки они уже лежали вповалку. Снег между трупами из белого превратился в красный.

А за пару сотен шагов до засеки трупы коней и людей уже громоздились друг на друге. Непосредственно на засеке тела лежали валом высотой в рост человека. Русских покойников в поле не было совсем. Здесь работала русская артиллерия.

По проходу через засеку вымуштрованный боевой конь Юрия идти отказался. Поскольку, ему пришлось быступать по наваленным грудой разорванным телам. Царь спешился и вместе с конвоем начал пробираться к лесу. Прямо по монгольским трупам.

В лесу за засекой картина была иной. На земле, выжженной монгольскими зажигательными снарядами, среди обгоревших дочерна голых древесных стволов лежали вместе и русские и монголы. Юрий за свою жизнь видел много полей битв. Но, такое он видел впервые. Здесь никто не просил пощады, все рубились насмерть. Кусок леса диаметром шагов в пятьсот был завален телами погибших в жестоком рукопашном бою. Были здесь и погибшие от пищальных пуль, от стрел и затоптанные конями.

Впрочем, после того, как по погибшим прошлась конная и пешая толпа, понять, от чего они приняли смерть, было не так просто. Но, большая часть воинов, и русских и монгольских пали от мечей, копий, топоров. Впрочем, монголов было гораздо больше. Русские лежали ближе к флангам, там где рубились врукопашную.

Здесь Государя встретили архистратиги. Каждый отрапортовал Юрию о ходе битвы. Юрий обнял и расцеловал каждого.

— Спасибо вам, други! Это был Великий День. Самый великий день за всю историю Руси. Благодарение Господу нашему Иисусу Христу. Даровал он нам Великую, небывалую доселе Победу!

И все вы проявили себя в высшей степени достойно. Каждого из вас жалую Большим Крестом Архангела Гавриила. Завтра вечером жду вас со стратигами в Рязани с подробным докладом. А потом попируем! Сейчас не буду вас задерживать. Занимайтесь делами.

Поздравив архистратигов с Победой, Царь двинулся обратно. При виде Государя воины в лагерях, мимо которых проезжал Юрий, провожали царский конвой радостным ревом, стучали мечами о щиты и доспехи. Юрий Всеволодович благодарил воинов мановением правой десницы.

30. Пейзаж после битвы.

Вечером, перед тем как отслужить молебен о павших и запировать, Юрий выслушал доклады архистратигов. Доклады порадовали.

Всех павших воинов и ополченцев уже захоронили больших братских могилах. На поле брани приняли смерть 2347 воинов и 1643 ополченца. Юрий намеревался построить на месте сражения большой монастырь.

Убитых монголов еще хоронили. Их раздевали и отвозили голые трупы в овраги, которые имелись на поле. С тем, что бы по весне, когда грунт оттает, их засыпать. Но, оружие и доспехи уже посчитали. Их взяли в огромном количестве. Более 50 тысяч полных комплектов брони и оружия. Правда, большую его часть придется ремонтировать. Можно будет вооружить еще целую армию. Или раздать в городские арсеналы, для вооружения городских ополчений.

Пленных захватили более 7 тысяч, из них две тысячи — воины, остальные — мастера и рабочие осадного корпуса. Особенную радость у Юрия вызвало известие о пленении главного осадного мастера Чуцая и самого нойона Субэдэя. Чуцай сдался сам, спрятавшись по санями с баллистой, а нойона нашли под убитой лошадью, упавшей прямо на сани, в которых его везли. Лошади, запряженные в сани, тоже были убиты. Так что, самый знаменитый монгольский полководец, соратник самого Чингис Хана, был помят, но жив. Его отдали врачевателям. При Нурлате Субэдэй ушел, но из под Рязани уйти от Юрия ему не удалось. Как и многим чингизидам.

Богато одетых монголов с помощью пленных опознавали и хоронили отдельно. Были обнаружены убитые чингизиды: Тангкут, Орду и Мункэ, а также темник Шиген. Одни только монгольские тысячники отдали ихнему богу 32 свои бусурманские души. А сотников и десятников без счета сваливали в овраги вместе с рядовыми воинами. От пленных узнали, что при втором штурме Рязани погиб чингизид нойон Гуюк. С учетом убитых в сражении у Ольховки Шибана, Хулагу и Бугена, на Руси погибли уже семеро чингизидов.

Взяли до 15 тысяч лошадей, большей частью легко раненых. Огромное количество теплой зимней одежды и обуви, правда, грязной и вонючей, до невозможности. А также лошадиной сбруи и бивачного имущества. Все это Юрий повелел раздать ополченцам, принимавшим участие в битве. Особо — семьям погибших. А также ополченцам из разоренных монголами земель: Ивановской и южной части Рязанской.

Огромное количество убитых лошадей тоже раздавали ополченцам. Пока стоят морозы, конина не испортится. Мороженные туши хозяйственные селяне развезут по домам.

Когда исход сражения стал окончательно ясен, Юрий отправил голубя в Биляр Ильхаму с сообщением о разгроме главных сил монголов и советом атаковать тумены Байдара. Другой голубь полетел в Ивановск воеводе Ульяну с повелением разгромить тумен Бячека и перекрыть путь отступления остаткам главных сил монголов. Голубей продублировали гонцами.

Утром следующего дня прибыл гонец от Любомира. Стратиг доносил, что уже в вечерних сумерках он смог настичь монголов, которых задержали рязанские ополченцы на третьей засечной линии. В результате удара русских конников в спину монголам, которых оставалось еще около пяти тысяч, те рассеялись малыми группами по лесам. В сражении убито около трех тысяч нукеров. По мнению Любомира, оставшиеся в живых будут пытаться ночью просочиться десятками и полусотнями через засеку. Любомир намеревался продолжать движение к Ивановску, на помощь гарнизону города.

В помощь Любомиру Юрий направил рязанский пеший фем и два фема рязанского ополчения под командованием архистратига Путяты. Задачей ему поставил полную очистку Ивановской земли от монголов и восстановление пограничной оборонительной линии. Всех ивановских ополченцев, отступивших с засечных линий в Рязанскую землю, повелел отправлять в Ивановск в распоряжение воеводы Кондрата.

Юрий до молебна успел направить голубей во Владимир с известием о Великой победе русского воинства. Эвакуацию населения повелел прекратить. Переселенцам оставаться на занимаемых местах и готовиться к возвращению к своему месту жительства по весне. Земельные ополчения Царь повелел распустить по домам. Регулярные войска отправить по своим землям, уездам, волостям и поместьям.

Благодарственную молитву о победе и заупокойную службу о павших в кафедральном Спасском соборе служил архиепископ Рязанский Виссарион. В храме присутствовали военачальники начиная со стратигов ополчения и воевод войсковых ратей. Вообще то, стратиг ополчения по должности приравнивался к полковнику регулярного войска, но все войсковые полковники в храме бы не поместились. Они слушали службу в других церквах города вместе с воеводами ополченческих ратей. А во всех ратях богослужение для воинов и ополченцев вели ратные священники, прямо в поле на походных алтарях.

Зато, на пиру во дворце наместника войсковые полковники присутствовали. Все прочие воины и ополченцы пировали в своих полевых лагерях. По такому случаю из кладовых Рязани выкатили все запасы заморских вин, медов, сбитня, кваса и четверть припаса, заготовленного для сидения в осаде на 20 тысяч человек на три месяца.

Открывая пиршество Юрий сказал:

— Дорогие соратники! Воины Руси! Вчера мы одержали победу в самой страшной битве, из всех битв, которые прогремели когда-либо над Русью. Били русичи печенегов, били половцев, били литвинов и других бусурман. Но, никогда раньше не стоял вопрос о самой жизни русской земли. Если бы не одолели мы нечестивых монголов, на сотни лет поработили бы они русскую землю. Сначала разорили бы все города и села наши, а потом брали бы с нас каждый год десятину во всем: и в людях и в женах и в лошадях и в скотах. Разграбили бы церкви наши и осквернили бы веру нашу православную. Как разграбили они раньше богатый Хорезм и многие другие царства. Но, не оставил нас Господь. Через Архангела Гавриила вразумил меня, научил как победить монголов.

Силен был враг необычайно. На Булгарские земли пришло их 200 тысяч воинов из разных народов, которых покорили монголы. Одержали они победы над сильнейшими царствами и народами: татарами, тангутами, циньцами, кара-киданями, куманами, хорезмийцами, персами, кипчаками, башкирами, половцами, аланами и многими другими. Нет им числа!

А 14 лет назад разбили они сильное войско русских князей на реке Калке. Причем, разбили меньшими силами. Потому, что не были едины князья.

Воплотил я волю Господа нашего Иисуса Христа. Удалось мне, по воле Господа, соединить все русские земли под своей рукой. И выставить против монголов единую могучую армию. Иначе, не отбились бы мы от монголов.

Но, без вашего воинского умения, без вашей стойкости и отваги, не победили бы мы страшного ворога. Сперва побили мы их в Булгарии, потом били их в Ивановской земле, потом били их в Рязани. И вот, вчера разбили мы их всех в мелкие дребезги. Ушло их от силы пара тысяч. А всех остальных мы побили. Уложили мы в русскую землю семерых внуков самого великого Чингис Хана. Взяли в полон их самого знаменитого полководца Субэдэя.

Защитили мы своих жен, детей, родителей, свои дома и города. Надолго запомнят монголы этот разгром. Зарекутся теперь на Русь ходить. От имени всей земли русской благодарю вас за это, воины!

В завершение своей речи Царь огласил списки награжденных воинскими наградами. Все стратиги, воеводы и многие полковники, участвовавшие в битвах с монголами, удостоились награждения Большим Крестом Георгия Победоносца. Сына Всеволода, артиллерийского полковника, полк которого принимал участие в бою у Ольховки, в котором артиллерийским огнем были убиты три чингизида, наряду с другими артиллерийскими полковниками, Юрий тоже наградил Большим Крестом Георгия Победоносца.

Особо царь выделил военачальников, сражавшихся в Ивановске, в Рязани, под Ольховкой и в Булгарии: воеводу Евпатия, стратига Кондрата, полковников Угрима, Фалалея и Филата, воеводу Фоку, стратига Романа, стратига Назария. Их он наградил Крестом Архангела Гавриила.

Воеводам воинских ратей и стратигам ополчения он поручил подготовить представления на награждение Крестом Георгия Победоносца особо отличившихся воинов, ополченцев, десятников и сотников. Представления пообещал рассмотреть и утвердить во Владимире.

После награждения Юрий, грешным делом, позволил себе полностью расслабиться. А проще говоря, напился до бесчувствия. Впервые за все время пребывания в 13 веке. Напряжение, не отпускавшее его целых 25 лет, наконец, отступило. Телохранители унесли упившегося Государя в опочивальню наместника.

Весь следующий день Царь делами не занимался. Лечился огуречным рассолом и квасом. Вечером попарился в бане. Из парной нырял в прорубь. Здоровье восстанавливал.

С утра засел за дела. Повелел выделить из трофеев для городской стражи сожженных монголами городов в необходимом количестве комплекты полных доспехов. В городскую стражу этих городов повелел набрать наиболее отличившихся ополченцев, переселив их с семьями в города. Всех ополченцев, которые в составе летучих отрядов сражались с монголами Бячека в Ивановской земле, повелел поверстать в пограничники. Для них выделить из трофеев по комплекту легких доспехов и оружия.

Лишившиеся кормильцев семьи повелел расселить в прибалтийских землях с выделением им денежной помощи на обустройство и освобождением от податей на 10 лет.

Все городки, села и веси в Ивановской земле повелел восстановить. Для этого выдать жителям на восстановление хозяйства деньги из казны. Взамен погибших при обороне на засеках и в городах воинов и ополченцев, переселять семьи крестьян, изъявивших желание переехать в Богородицын день, из других земель в Ивановскую до полного восстановления численности населения.

Горожанам, изъявившим желание переехать в Ивановскую землю, выдавать из казны компенсацию за оставляемое имущество и подъемные деньги для обустройства на новом месте. А также освобождение от податей на 5 лет. Ивановской земле и дальше предстояло прикрывать собой центральные русские земли.

Все повеления Государя, переписанные набело постоянно находящимся при царе стольником царской канцелярии, отправились во Владимир с гонцами.

Юрий оставался в Рязани еще три дня. Подписывал наградные представления на воинов. Получил донесение из Ивановска от воеводы Кондрата. Ивановцы разгромили осаждавшую город тысячу монголов и перехватили бегущие по рязанской дороге остатки воинства Бату хана. После боя монголы рассеялись по лесам и стали пробираться малыми группами лесами на юг. Был взят в плен раненым чингизид Кадан. Чингизид Берке был убит в бою. Самому хану Бату, сыну Чингиса Кюлькану и нойону Бурундаю удалось уйти. К их поимке привлечены все летучие отряды ополченцев.

Затем, царский поезд двинулся почтовым трактом во Владимир. Юрий изменил своему обычаю в дороге изучать ежемесячно присылаемые ему отчеты Канцелярии. Он думал. Известная Ивану Васильевичу Грозному история Руси, Европы и мира закончилась.

В 1214 году после выигранной битвы при Юрьеве бесповоротно изменилась история Руси. В результате, в 1226 году она стала единым централизованным монархическим государством.

После взятия русскими войсками в 1227 году Константинополя и уничтожения Латинской империи история Европы тоже сошла с проторенного пути. К 1235 году Русь стала самым могучим государством Европы. Все другие европейские державы, за исключением союзников Юрия, были повергнуты в разруху и хаос.

И наконец, зимой 1237 года Русью была полностью уничтоженаармия монгольской империи, направленная Великим ханом в великий поход к последнему морю. Такого сокрушительно поражения монгольская империя не терпела никогда. Завещание самого основателя империи великого Чингис Хана было нарушено.

Дальнейшая история мира потеряла предопределенность. Сошла со своей колеи и история монгольской империи.

Над всем этим размышлял Юрий в дороге. Сорокавосьмилетний Государь чувствовал себя великолепно. За прожитые годы его телесная мощь почти не ослабла, мышцы крепки, благодаря умеренности в еде и питие, регулярным воинским тренировкам и постоянным деловым разъездам. Ум его был по прежнему остер, память осталась абсолютной. Государь видел в этом благоволение Божье. И надеялся, что Архангел Гавриил, по воле Божьей, и в дальнейшем не оставит его своими милостями. Под мерное покачивание возка на гладком укатанном снегу почтового тракта думалось хорошо.

Последней известной Юрию исторической датой была смерть великого хана Угэдэя в 1241 году, и последовавшая за ней замятня в империи.

Он понимал, что дальнейшие события в мире во многом будут определяться внутренними событиями в монгольской империи. Скорее всего, осенью в Каракоруме будет собран великий Курултай, куда соберутся все чингизиды.

Они будут решать, что делать дальше. С одной стороны, нужно выполнять завещание Великого Чингис Хана. С другой стороны, этому мешает Русь, которая уничтожила величайшую армию империи.

Силы улуса Джучи подорваны самым серьезным образом. Выставить новую сильную армию улус сможет не раньше чем лет через пять. Другие улусы не заинтересованы в походе на запад, все выгоды от которого достанутся улусу Джучи. У каждого из улусов есть свои собственные интересы. А через четыре года умрет от болезни великий хан Угэдей. Начнется борьба между чингизидами, кому из них быть великим ханом.

Так что, до нового нашествия монголов еще самое малое — лет шесть. А скорее, больше. Потому что, не получив в свои руки хорошего огнестрельного оружия, прежде всего пушек, им идти войной на Русь бессмысленно. Все кончится для них так же, как в этот раз.

Поэтому, когда монголы выберут нового великого хана, пойдут они, скорее всего через Закавказье, или в обход Хвалынского моря с юга, на Персию. Потом через Анатолию в Месопотамию и Сирию. А вот отдавать им Сирию уже нельзя. Оттуда Русь получает земляное масло для греческого огня.

Следовательно,встречать их нужно будет в Анатолии и Месопотамии.

На Болгарию и Византию, по причерноморским степям, они скорее всего они не пойдут. Поскольку, при этом они подставят свой правый фланг под возможный удар Руси.

Но, когда циньским мастерам удастся разгадать секрет пороха, тогда новое нашествие на Русь станет неизбежным. Как устроены пушки и пищали они уже знают. Взятую в Рязани пушку мы у них отбили, но, ее конструкцию они уже узнали.

Отсюда следует, что, во-первых, нужна добротная разведка в циньских землях. А во-вторых, нам нужно продвигаться из Византии через Анатолию в Месопотамию. Эти земли нужно присоединять к Руси.

А Европу нужно за ближайшие годы обложить данью. Пока там нигде сильной власти нет. Пусть платят мне деньги тамошние короли да герцоги. На завоевание Месопотамии и Анатолии мне много денег потребуется.

Так размышлял Юрий Всеволодович, Царь всея Руси, прозванный в народе Грозным, едучи по дороге из града Рязани в стольный град Владимир.

КОНЕЦ КНИГИ.