За гранью лжи

Глава 38

Мне надо уйти отсюда! Как можно скорее. Бежать!

Я огляделась по сторонам, Велу прикладывали лёд к носу, кто-то узнал меня и уже что-то выкрикивал. Я схватила свою сумку и начала протискиваться сквозь людей, голова гудела от этого шума. Вылетев на улицу, я остановилась, и меня тут же окружили репортёры и вспышки.

Откуда они всегда все знают? — кричала я в панике внутри.

— Мисс Феир, вы были тут с другим парнем? Кто это был?

— Мистер Хард вас бросил?

— Вы расстались?

— Вы изменили ему?

Вопросы просто сыпались на меня, и моё ещё пьяное состояние не давало мне соображать. Меня вырвали из этого круга за руку, и повели куда-то, я еле успевала перебирать ногами на шпильках, и меня посадили в машину, которая тут же начала движение.

Я выдохнула и подняла голову вверх.

— Добрый вечер, мисс Феир, — поздоровался со мной Рики, и я открыла глаза.

— Привет, — ещё находясь в шоке, ответила я.

— А со мной поздороваться не хочешь? — спросил голос слева от меня, и я повернула голову.

В темноте машины сидел Даниель, я не могла видеть его лицо, я не могла угадать в каком он сейчас настроении. Его охранник вытащил меня из этого круга гиен, и посадил в его машину.

— Ты совсем с ума сошёл? — я толкнула его. — Идиот! Ненавижу! Какого черта ты там делал? Зачем ты его ударил? Теперь, вообще, от этих папарацци не скрыться! Ты самовлюблённый урод!

Я кричала и била его в грудь, это было последствие пережитого, страх за будущее.

— Зачем ты это сделал? Почему ты так поступил со мной? Теперь уже не важно! Ничего не важно! — я молотила по нему, а он спокойно давал мне эту возможность.

— Почему, Даниель? За что? — он схватил мои руки и крепко обнял.

— Не трогай меня! — я попыталась вырваться, но он удерживал насильно. — Не трогай, ты противен, омерзителен. Ты испачкал меня!

— Лана, — услышала я уже забытый голос с хрипотцой и его руки, которые прижали ещё теснее.

— Отпусти меня, Даниель, — уже спокойней попросила я его.

Сердце яростно билось, мысли, стукаясь друг об друга, отлетали и вылетали из головы. Я должна его ненавидеть! Должна! Он причинил мне такую боль!

— Нет, Лана, я никогда тебя не отпущу, — прошептал он.

— Ты будешь мучить меня вечно? Пока я не покончу с жизнью, или ты сам меня не убьёшь? — злость с новой силой обрушилась на меня, и я упёрлась руками в его грудь, но он не дал мне и возможности выбраться из его цепких объятий.

— Не говори так, прошу тебя, не говори, — с ужасом произнёс он. — Я убью любого, кто притронется к тебе, кто хотя бы причинит тебе беспокойство или скажет гадость.

— Кроме самого себя, — фыркнула я, уловив стук его гулко бьющееся сердце.

— Я изменюсь, я обещаю, если ты согласна встретиться со мной завтра вечером. Мы обсудим контракт, я хочу поменять кое-что, и …

— Нет, Даниель, — спокойно ответила я, и мне удалось вырваться из его рук. — Нет.

— Я объясню, Лана, — предложил он. — Я думал…я был уверен, что ты такая же, как Клер.

— Это та женщина, которую ты любил до безумия? Та женщина, которая приходится мне матерью? Та женщина, которая предала тебя и разбила сердце? Из-за которой ты купил меня, и изнасиловал, чуть не задушив? Эта Клер, Даниель?

— Я никогда не любил её. Она меня привлекала физически и только всего, — фыркнул он.

— Тогда почему ты так хотел на ней жениться? — спросила я его.

— Потому что я хотел помочь ей, я считал, что помогу, спасу её. Не знаю, о чём я думал, когда сделал ей предложение. Я решил, раз она твоя мать, значит, в тебе есть её гены. И ты такая же, просто, ещё не распробовала жизнь. И я был ослеплён, Лана. Когда мне сообщили, что ты сбежала с Алексом, мне стало плохо. Я соображал через пелену боли и злости, я отследил твой телефон и нашёл тебя в мотеле. И ты там была два с половиной часа, а потом довольная вернулась домой. Что я должен был думать? И я прилетел, чтобы узнать. И я …

Я ощутила, как пересохло в горле.

— Ты не имел права узнавать это таким способом!

— Знаю. Я понял это в тот момент… — Даниель замолк. Я чувствовала, что он из последних сил подбирает слова. — Когда осознал, что…было мотивом…твоих поступков и поведения. Я был разбит, Лана, когда узнал правду… — Мы проехали над фонарём, и оно осветило лицо Даниеля.

Он как будто постарел, осунулся, и его лицо выражало печаль.

— Я совершенно разбит. Опустошён. Я не могу работать. Я ненавижу себя…

Его голос дрогнул, и неожиданно я почувствовала что-то совершенно невероятное. Невозможное и запрещённое по отношению к Даниелю Харду.

Он был монстром. Монстром, который шантажом завладел мной, а потом унизил грубо и бесстыдно, считая, что я не заслужила ничего лучше. Так, почему же, сидя в машине рядом с ним, увидев его измученное лицо, я чувствую к нему жалость?

Это безумие! Я не могу его жалеть! Я не должна! Он не жалел меня!

Даниель снова заговорил. Заговорил так, как будто заставлял произносить себя каждое последующее слово:

— Ты права, Лана. Ты сказала чистую правду про меня, и я осознал это, только когда увидел тебя, стоящую у машины Алекса, перед тем, как ты оставила меня. Я не знаю почему, я не знаю, как так получилось, но я не хочу с тобой дружить. Я не могу с тобой дружить. Я пытался привязать тебя этим контрактом, потому что так страстно желал. Желал не только твоё тело, но и твою душу. Я обманул тебя, я не смогу измениться. Потому что я ублюдок, я не смогу стать для тебя тем, кто будет достоин твоей улыбки. Но и отпустить я тебя не готов. Я знаю, мы начали ужасно и продолжили ещё ужасней. Я знаю, что ты никогда не забудешь всего, но я постараюсь сделать так, чтобы счастье, которое я подарю тебе, перевесило чашу.

— Нет, Даниель. Я не прощу тебя, я не хочу ничего ни начинать, ни продолжать. Ты и понятия не имеешь, что сделал со мной! Ты растоптал мою личность, ты взял меня против моей воли. Ты причинил мне физическую боль. И ты считаешь, сказал пару громких слов, прислал побрякушки, и я тут же всё забуду? Нет. Такое не забывается и не прощается. Ты рассчитываешь, что я брошусь в твои объятья и тут же раздвину ноги? Даже не мечтай! Никогда ты не притронешься ко мне, потому что любое воспоминания о сексе с тобой вызывает у меня рвотный рефлекс. Любой поцелуй или прикосновение — меня окатывает ледяным душем. Ты мне говорил не жалеть тебя, а мне тебя жаль. Очень жаль, потому что ты сгниёшь один, — в ярости сказала я.

— И как ты представляешь нашу жизнь дальше? — спросил он, в присущей ему манере небрежности, и это вывело ещё больше меня.

Лжец! Ненавижу! Только что распинался и уверял, а уже принял свой надменный вид! Козёл!

— Никак, мы разорвём контракт. Ты согласишься, или я подам в суд, — стараясь не кричать, ответила я.

— Я не дам согласия, потому что я нуждаюсь в тебе, как и ты во мне, — спокойно ответил Даниель.

— Я? Нуждаюсь в садисте? — я нервно рассмеялась. — Ты с катушек съехал?

— Я никогда не бил женщин, ни разу в жизни. А когда появилась ты, это обострило все мои страхи, и я не контролировал себя, — тихо сказал он.

— Даниель, а что в следующий раз? Ты зарежешь меня? Разобьёшь лицо? Изнасилуешь так, что кровотечение не остановится? Что ты сделаешь? — я уже кричала.

— Я просто доверюсь тебе, — пожал он плечами.

— Бред! Нет, Даниель! Отпусти меня и согласись на разрыв, если будет суд, то нам обоим будет плохо от репортёров и ещё большего скандала. И в этот раз прикрываться тебе нечем. С Клер была я, а сейчас никого. Твои акции упадут, и ты будешь разорён, — пригрозила я ему.

— Лана, — он улыбнулся и покачал головой. — Меня не волнуют деньги, когда дело касается тебя. Я готов на такую жертву, но ты не будешь готова. В контракте чёрным по белому сказано, что в случае разрыва, инициатор выплачивает неустойку в размере пятидесяти миллионов.

— Что? — от удивления не хватало воздуха. — Не было там такого, я тоже читала его.

— Значит, ты была невнимательна, — усмехнулся Даниель. — Рики, подай контракт.

Шофёр передал контракт, и Даниель включил свет надо мной и, открыв третью страницу, показал внизу на сноску.

«В случае судебного расторжения контракта, инициатор выплачивает потерпевшей стороне пятьдесят миллионов долларов в зале суда».

— Не было этого! — закричала я. — Это ты вписал! Это ты заставил приписать своего адвоката!

— Нет, можешь проверить в своём, — покачал Даниель головой и перевернул страницу.

На обратной стороне стояла моя подпись чёрным паркером, я пригляделась. Нет, это не копия, не подделка, это я расписывалась.

Боже!

— Какой же ты урод, — я швырнула в него контракт.

— Лана, я не хочу больше ругаться, — спокойно сказал Даниель и выключил свет. — Завтра Рики заедет за тобой в девять вечера, и мы поговорим.

— У меня нет выбора, также, мистер Хард? — холодно спросила я.

— Нет, — ответил он.

— Почему ты настолько жесток? — глаза предательски защипало. — Ты не понимаешь, как я себя чувствую. Тебе плевать на всех и вся, только себя ты слушаешь. Я не переживу этого, Даниель, — я обняла себя руками. — Я боюсь тебя, я ненавижу тебя, ты самый страшный кошмар моей жизни. Я не смогу.

Я уже расплакалась в голос, проклиная его, проклиная свою невнимательность.

— Mia bella, — его ладонь опустилась мне на спину, и я дёрнулась, он её тут же убрал, — я не трону тебя. Теперь у нас всё будет иначе. Не плачь, Лана. Я не могу дотронуться до тебя, потому что я сам в этом виноват. Я не знаю, как сделать, чтобы высушить твои слёзы и стереть воспоминания. Дай мне шанс, я прошу тебя.

— Ужасно, — прошептала я. — Как это гадко.

Я не могла поверить, что снова мы пришли к тому же. Я секс-рабыня, он мой хозяин.

Внутри все превратилось в кашу, в грязное месиво боли, сочувствия, страха. Мне казалось, сердце разорвётся от этого, что сил не хватит даже двинуться.

— Мы приехали, — сообщил мне Даниель. — Лана, я скучал, каждую минуту без тебя. Я буду ждать тебя завтра.

Даниель кивнул Рики, и шофёр вышел.

— Что нужно сделать, чтобы ты отпустил меня? — тихо спросила я.

— Я не могу тебя отпустить, я уже сказал почему, — ответил он, и Рики раскрыл мою дверь.

— Но, Даниель, разве тебе приятно жить с человеком, который тебя ненавидит? Который презирает тебя? — задавала я вопросы.

— Если этот человек ты, то я готов перенести это, — чуть помедлив, ответил он.

— Но почему я? Скажи мне, ответь! Почему я? Почему не другая? — меня злило его упрямство.

— Да потому что я неравнодушен к тебе, дура! — взорвался он.

— Ты хочешь сказать, что влюблён? — медленно спросила я его.

— Нет, — отрицательно помотал он головой. — Ты мне нравишься, это не любовь. В любовь я не верю и вряд ли поверю. Этого выдуманного чувства не существует.

— Почему? — удивилась я.

— Иди, Лана, просто, иди, — он отвернулся от меня. — Завтра я буду тебя ждать.

Идти? Он думает так просто сейчас идти? Да я как будто на американской горке прокатилась раз десять подряд. Сердце колотилось, как заведённое, руки дрожали, и я открывала рот, как рыба на суше, не произнося ничего.

Я, как в тумане, дошла до дома, поднялась к себе, подобно роботу и села постель. Неожиданно к горлу подступила тошнота, и я рванулась к унитазу и выплеснула из себя все нервы, убитые за сегодняшний вечер.