За морем

ГЛАВА 25

На свадебную церемонию Джулиан прибыл за рулем своего темно-зеленого «Мазерати», по пути забрав Артура Гамильтона. Меня же доставил Генри на черном седане — с Эриком на переднем сиденье и Чарли на заднем, рядом со мной.

— Ни хрена себе! Я что, получается, у тебя типа подружки невесты? — откинулся Чарли на спинку сиденья.

Он чрезвычайно был польщен своей значимой ролью в нашей с Джулианом жизни, хотя, что касается моей жизни, я не очень-то понимала, чем он это заслужил.

— Только на моей свадьбе без ругательств, ладно?

— Какого хрена?! Ладно, шучу, — быстро добавил Чарли при виде моего лица. Он покусал губы, напряженно придумывая, что бы подходящее случаю сказать. — Отлично выглядишь, — сообразил он наконец.

— Спасибо.

Я в очередной раз критически оглядела свой наряд: хорошо подогнанное платье-футляр до колен цвета слоновой кости, с изящным широким вырезом горловины — не совсем белое, но и не беж. То, что надо для гражданской церемонии.

Тут Чарли расплылся в ухмылке:

— А ты, должно быть, в залете, да? Такая спешка!

— Заткнись, Чарли! — прошипела я, чувствуя, как краска заливает щеки.

Его улыбка враз улетучилась.

— Мать, ты чего, правда, что ли? Я же просто пошутил. Фигасе! — Он на всякий случай покосился на мой живот, точно в любой момент оттуда мог выскочить ребеночек. — Так вот чего тебя черти замуж понесли! Охренеть!

— Хм, Чарли… А можно не сквернословить?

— Прости, подруга.

— И вообще, это секрет, понял? В высшей степени секретная информация.

— Все, надежно, как в склепе. И ключ выброшен. — Он помолчал с минуту, потом спросил: — А можно я буду крестным отцом?

— Обойдешься.

Вместо того чтобы подвезти нас к зданию Бюро бракосочетаний, что мы посетили накануне, Генри подкатил к грязно-белым стенам городской мэрии, остановившись возле боковой двери, выходящей на Бродвей. Не успела машина остановиться, как Эрик быстро распахнул дверцу и буквально затолкал нас в помещение. Кто-то уже ждал внутри, чтобы сопровождать нас дальше, — весьма нетерпеливого вида господин, совершенно не похожий на обычного служащего мэрии. Он провел нас к площадке лифтов и оттуда по лестнице вверх, к роскошно отделанному залу ожидания.

— Мистер Лоуренс уже там, — сообщил наш провожатый, кивнув на дверь, и, когда мы подошли к ней, повернул ручку.

Передо мной раскинулась похожая на кабинет, просторная комната с высоченным потолком, где имелся лишь большой блестящий антикварный стол да пара стульев перед ним, похожих на страждущих у алтаря. Джулиан стоял у высокого тройного окна, беседуя с Артуром Гамильтоном и еще одним мужчиной смутно знакомого вида. Где же я могла видеть прежде этот профиль?

Когда мы вошли в кабинет, все трое повернулись, но все мое внимание было приковано к Джулиану, безукоризненно одетому в темно-синий, великолепно сидевший на нем костюм и белую сорочку. В его золотистых волосах переливался свет, сияющая лучистая улыбка не давала отвести глаз. Он выступил вперед и протянул мне руку. Едва я коснулась ладони Джулиана, его пальцы тут же крепко обхватили мои.

— А вот и наша очаровательно смущенная невеста, — сказал другой мужчина, и при звуке его голоса в мозгу тут же полыхнуло узнавание. — Начнем?

Все прошло коротко и без затей, без цветастых оборотов красноречия. Прозвучали простые, всем знакомые слова брачной клятвы, зачитанные мэром Нью-Йорка и повторенные каждым из нас искренне и убежденно: «Я, Джулиан, беру в жены тебя, Кейт…», и «Я, Кейт, беру в мужья тебя, Джулиан…», и «это кольцо как символ брачного обета…», и далее — «Властью, данной мне администрацией города Нью-Йорка…». И мы наконец стали мужем и женой.

Джулиан склонил голову и нежно поцеловал меня в губы, затем поднял мою руку и поцеловал в платиновое колечко, появившееся на пальце рядом с изящной алмазной полоской, что он преподнес мне в мае. Я даже как-то не подумала заранее о кольцах, но когда пришел мой черед надеть ему на палец кольцо, оно неожиданно появилось в моей руке и теперь сияло золотом на безымянном пальце его левой руки.

Я вновь посмотрела на свое кольцо, потом подняла взгляд к красивому и мужественному лицу моего супруга, к его сияющим зеленовато-голубым глазам и мягкому изгибу улыбающихся губ — и поняла вдруг, что все случившееся вовсе не являлось излишней формальностью.

— Ты мой, — улыбнулась я. — Мой муж.

— Да поможет тебе Бог, — прошептал он в ответ, на краткий миг прикрыв глаза.

Затем мы повернулись за поздравлениями к Чарли и Артуру.

— Слушай, это было что-то потрясающее! — сказал мне Чарли и впрямь с восторженно-потрясенным видом. — Никаких цветов и прочего дерь… ерунды! Только самое главное! Сильно, подруга! Пробивает!

Я повернулась к Артуру:

— Благодарю вас! Спасибо, что сюда пришли и стали нашим свидетелем.

Глаза у Гамильтона были влажные.

— Для меня это большая честь.

На выходе в нас не летел, как водится, рис, не встречали любящие родственники. Мы просто торопливо пересекли суматошный манхэттенский тротуар, направляясь к Генри, уже открывшему перед нами заднюю дверцу черного «Кадиллака». Эрик быстро усадил нас в машину, и последнее, что я увидела, уже отъезжая, когда рука Джулиана порывисто сплелась с моей, — это лицо Артура Гамильтона, с которого сошла фальшивая улыбка, оставив лишь выражение глубокого неодолимого страдания.

Когда мы подъехали к дому, Джулиан, который всю дорогу в машине казался задумчивым и странно подавленным, вдруг подхватил меня на руки.

— Ты что? — воскликнула я от неожиданности, схватившись за правую туфлю, которая от столь резкого моего подъема чуть не слетела с ноги.

— Несу тебя через порог, дорогая. Такова традиция.

Со мною на руках Джулиан легко скользнул на крыльцо и, миновав Эрика, прошел в прихожую. На мгновение задержался взглядом на моем лице.

— Ну, наконец-то! — выдохнул он, ненадолго припал к моим губам глубоким страстным поцелуем и наконец поставил меня на старинные мраморные плитки пола.

— Наконец-то? — усмехнулась я. — Ты же знаешь-то меня лишь с декабря!

Некоторое время Джулиан держал меня, не размыкая кольцо своих рук и серьезно, изучающе разглядывая, словно некое экзотическое создание, с которым еще толком не знал, как поступить.

— Итак, мой супруг, — обвила я его за талию, — что у нас на повестке дня? Сколько времени осталось до прибытия гостей?

Его пальцы мягко пробежали по моей спине.

— Боюсь, совсем немного.

— Тогда мне, наверное, надо пойти наверх переодеться?

— Хмм… И разумеется, сложить вещи.

Я настороженно нахмурилась.

— Сложить вещи?

Он скользнул губами к самому моему уху:

— После ужина нас ожидает самолет. Ты что, забыла про наш медовый месяц? — Какая-то нотка в его голосе придала последним словам томного сладострастия.

— Медовый месяц? А куда мы отправимся?

— Боюсь, этого я не могу тебе сказать. А теперь иди наверх.

Я чуть отстранилась от него:

— А ты разве не со мной?

— Я уже упаковался.

— Но… — Я тронула его за лацкан пиджака и подняла на Джулиана обольстительный взгляд из-под ресниц. — Мне надо будет помочь с молнией.

Улыбнувшись, он наклонился меня поцеловать, и его губы прильнули к моим в неторопливом, упоительном поцелуе. Тут же я почувствовала, как его руки скользнули по моей спине вверх и осторожно расстегнули молнию на платье.

— Вот, пожалуйста, — шепнул он.

— Это просто возмутительно.

— Терпение, дорогая.

Что-то в выражении его лица, в тоне голоса заставило меня вновь отстраниться и внимательно посмотреть в его глаза:

— Что случилось? Что не так?

— Ничего, все в порядке. Все так, как и должно быть. Как нам предназначено свыше.

— Но у тебя какой-то печальный вид. Джулиан, милый, что не так?

Он снова улыбнулся, как будто силой выдавил из себя улыбку.

— Кейт, — заговорил он с несказанно трогательной нежностью, — моя прекраснейшая Кейт! Кэтрин Эшфорд… — Его пальцы, скользнув по моим бокам, страстно схватили за плечи. — Моя жена. Моя невеста. Мать моего бесценного ребенка. Позволь мне кое-что окончательно уяснить. Никогда в своей жизни я не был так счастлив, как в тот недавний момент, когда ты вошла в зал мэрии и стала моей женой.

— О Джулиан… — Не в силах вынести обезоруживающей красоты его лица со странной, непривычной решимостью в глазах, я опустила взор, разглядывая едва проступающий узор на его бледно-голубом галстуке.

— Послушай, что я скажу, Кейт, — продолжил он, взяв меня за подбородок. — Пожалуйста, взгляни на меня. Мне не найти слов, чтобы описать, насколько я счастлив. Могу сказать лишь одно: где бы и когда бы я ни был, я всегда буду оставаться твоим мужем. Эта истина соединила нас навеки. Ты понимаешь меня?

— Да, — прошептала я.

Я ожидала, что после этих слов Джулиан снова меня поцелует, однако он лишь еле ощутимо провел большим пальцем по моим губам, потом еще раз.

— А теперь иди наверх и собирайся, — хрипло произнес он. — Пока гости не приехали.

Кивнув, я оторвалась от него и поспешила по лестнице. Дойдя до верхней площадки, оглянулась вниз — Джулиан не отрываясь смотрел мне вслед, и лицо его было проникнуто неизмеримым счастьем.

— О! — застыла я в сводчатом проеме перед гостиной спустя примерно полчаса. — Вы, должно быть, профессор Холландер?

Расположившийся на диване седоволосый мужчина живо поднялся, тут же распрямившись во весь свой недюжинный рост.

— А вы, надо полагать, — протянул он ко мне руки, — Кейт Эшфорд. Должен сказать, вы еще прекраснее, нежели описывал вас Джулиан.

Приблизившись, я взяла его за обе ладони.

— Значит, он вам все-таки сказал! А я думала, мы всех тут сможем удивить. — Подавшись, я расцеловала его в обе щеки. — Я так рада познакомиться с вами, доктор Холландер! Знаю, это прозвучит как расхожее клише, но у меня и правда такое чувство, будто я давно уже вас знаю. Пожалуйста, прошу вас, садитесь! Могу я вас чем-то угостить?

В ответ он указал рукой на кофейный столик, где в низком и гладком стакане с кусочками льда был налит похожий на виски янтарный напиток.

— Джулиан об этом уже позаботился, благодарю. Разумеется, ему ничего не оставалось, как все мне сказать. Обычно я никуда не выезжаю без веских на то причин.

Я опустилась на диван рядом с Холландером.

— У меня к вам просто десятки вопросов, но сейчас я вас, пожалуй, пощажу.

Моя реакция на профессора удивила меня саму. Едва увидев этого человека, я сразу поняла, кто он такой, и вся исполнилась восхищения. Возможно, причиной была его внешность: не отличавшийся особой красотой, с темнеющими среди множества морщинок глазами и налетом этакой изысканной, аристократичной рассеянности, Холландер, казалось, обладал очень открытой и доброжелательной натурой. На вид ему было лет шестьдесят-семьдесят, а рост был явно больше шести футов. А главное — он являлся признанным во всем мире знатоком жизни и творчества моего супруга.

— Прежде всего, — улыбнулась я профессору, — хочу вас поблагодарить, что на протяжении стольких лет вы были Джулиану хорошим другом. Как представлю, насколько тягостно ему пришлось в самые первые годы пребывания здесь, когда даже не с кем было и словом перемолвиться, я просто… Догадываюсь, как ему было ужасно. И тогда вы очень поддержали его. Слава богу, что вы оказались с ним рядом.

Холландер блеснул на меня глазами.

— О, вы чересчур добры ко мне! Все эти годы я, видите ли, полагал как раз обратное. Только вообразите, что объект моих исследований в один прекрасный день собственной персоной вдруг входит в кабинет! Самая немыслимая фантазия историка внезапно стала явью!

— А где он сам? — огляделась я. — Не мог же он вас тут оставить в одиночестве.

— О нет, что вы! Ему позвонили с минуту назад, — кивнул он на раздвижные двери библиотеки, которые сейчас были плотно закрыты.

— Уж простите ему это. Со мною он все время так поступает: спаситель Уолл-стрит! — И я шутливо закатила глаза, чтобы показать, что не вижу в этом ничего необычного.

Профессор угрюмо нахмурился. «Старый закоренелый марксист», — вспомнила я отзыв о нем Джулиана.

— Если хотите мое мнение, ему давно следовало послать все это к чертям собачьим, — заявил Холландер.

— Что вы говорите! — усмехнулась я. — Вы сейчас, между прочим, разговариваете с инвестиционным банкиром. Ну, точнее, с бывшим банкиром. Но в любом случае — с самой что ни на есть «капиталистической свиньей». И я жду не дождусь, пока мы с вами подружимся поближе, чтобы привести вам увесистые, разящие наповал аргументы.

Холландера разобрал смех.

— Ах, миссис Эшфорд, я, кажется, начинаю понимать Джулиана! Так редко удается встретить красивую женщину, которая к тому же весьма приятный собеседник!

Я покачала пальцем перед ним:

— Ой вы хитрец, решили мне польстить! Мне надо быть с вами настороже! Но, прошу вас, называйте меня Кейт. Один Джулиан зовет меня миссис Эшфорд.

Хохотнув, он глотнул виски.

Тут что-то вдруг дернуло меня за язык:

— Мы с Джулианом так волновались минувшим летом, когда вы внезапно исчезли. Надеюсь, теперь все у вас в порядке?

— О, все замечательно, спасибо, — сказал он настолько бодро, что мне стало ясно: профессор врет. — Просто в последний момент нарисовался один исследовательский проект. Настоятельно попросил один… мой хороший друг.

— В самом деле? А какого рода проект? Снова где-нибудь на поле брани?

— Ну, с позволения сказать… — начал он, и в этот момент позвонили в дверь.

— О, разрешите вас ненадолго покинуть? Прилетела вся моя семья! Да, и не забывайте — для них это сюрприз! А фамилия Джулиана для них — Лоуренс.

— Вы им ничего не говорили? — удивленно спросил Холландер, когда я уже подскочила с дивана.

— Можно подумать, они в такое хоть на каплю поверят! — дернула я плечом.

В ресторан мы отправились на двух разных машинах. Джулиан взял с собой Холландера в «Мазерати», усадив по бокам от него на заднем сиденье Мишель и Саманту. Генри, с Эриком на переднем сиденье, вез всех остальных в «Кадиллаке».

Мы на несколько минут припозднились. Джефф и Карла уже ожидали нас в баре, беседуя с Артуром Гамильтоном. Вид у всех троих был довольно кислый, хотя Карла, по крайней мере, попыталась напустить на лицо улыбку.

— Привет, Кейт! — с притворной живостью развернулась она ко мне и многозначительно подмигнула, посылая воздушный поцелуй.

Тут же от стойки оторвался еще один мужчина и поспешил в нашу сторону. В противоположность остальным его круглое лицо аж раскраснелось от волнения и восторга.

— Миссис Лоуренс! — вскричал он, воздев в мою сторону руку. — Передать не могу, как я рад с вами познакомиться! Представиться вам должным образом и по всей форме! Эндрю Поулсон, — кивнул он.

— Сержант Поулсон! — От его энергичного рукопожатия моя рука сотрясалась, как отбойный молоток. — Джулиан мне не сказал, что вы придете. Какой замечательный сюрприз!

Поулсон сиял такой широкой радостной улыбкой, что, не назови он своего имени, я ни за что бы не распознала в нем того отчаянно-подавленного индивида, который повстречался нам в мае на Парк-авеню.

— Берегите его, миссис Лоуренс, берегите. Что может быть счастливее, как видеть, что мальчик попал в такие чудесные руки.

— Мальчик? — недоуменно переспросила мама над моим плечом.

— Мистер Поулсон — мой очень давний друг, миссис Уилсон. Еще с Англии. Просто он переехал сюда всего несколько месяцев назад, — объяснил Джулиан.

Я снова внимательно посмотрела в лицо Эндрю. Сейчас он, пожалуй, казался не старше Джулиана, хотя изначально, по датам рождения, их разделяло не меньше десятка лет.

— Понимаю, — произнесла мама, и в ее тоне, таком знакомом мне с еще тинейджерской поры, как будто прозвучало: «Я не куплюсь на это, детка».

Метрдотель провел нас через зал в большую приватную комнату этажом выше. В центре ее стоял большой овальный стол с белоснежной скатертью и бокалами только налитого, пузырящегося шампанского напротив каждого места. На каждой тарелке, как я могла заметить, имелась карточка с именем гостя.

Войдя, Джулиан на правах радушного, гостеприимного хозяина сразу призвал всех рассаживаться. В последний момент он обернулся ко мне с нежной, немного задумчивой улыбкой и пожал мою руку:

— Все в порядке, милая?

— Отлично, — кивнула я.

— Как ты себя чувствуешь?

— Пока что вполне нормально. Если нам, конечно, не подадут хот-доги.

Он поцеловал мне руку:

— Дай мне знать, если вдруг понадобится выскочить.

Джулиан подвел меня к моему месту, выдвинул для меня стул, потом приставил к нему еще один и наконец поднял бокал с шампанским. За столом сразу воцарилась тишина, и все в ожидании подняли на него глаза. А Саманта еще и улыбнулась во весь рот.

— Леди, — начал он, улыбнувшись ей в ответ, и, обводя взглядом остальных, продолжил: — И джентльмены! Дорогие наши друзья и члены семьи! Судя по выражениям ваших лиц, вы, похоже, совершенно точно угадали, что мы с Кейт пригласили вас сегодня на праздничный ужин по особому поводу.

— Правильно, правильно![63] — разразился мой отец.

«Папа! Ради всего святого!»

— Сегодня, в этот знаменательный день, на скромной гражданской церемонии в мэрии нашего города Кейт оказала мне величайшую честь, согласившись стать моей женой.

Сидевшие за столом взорвались громогласными поздравлениями и аплодисментами. По крайней мере большинство гостей — Артур сидел, опустошенно воткнувшись взглядом в свою тарелку, а на лице Джеффа застыло странное выражение сосредоточенной враждебности.

Дождавшись, когда бурное оживление за столом поутихнет, Джулиан улыбнулся краешками своих красивых губ и продолжил:

— Разумеется, мы глубоко сожалели, что не могли просить вас присутствовать на этой церемонии. Однако, по некотором размышлении, решили, что, чем устраивать долгую помпезную процедуру, привлекая внимание широкой публики, мы хотим быстро и без шумихи провести тихую официальную часть, чтобы потом, в ближайшие несколько месяцев, уже устроить более традиционный свадебный обряд, который, я искренне надеюсь, вернет мне благосклонность матери и друзей Кейт.

— Правильно, правильно! — выкрикнула уже мама.

— А теперь, как бы то ни было, — быстро улыбнулся ей Джулиан, — я призываю всех поднять бокалы за мою прекрасную невесту, за мою возлюбленную Кейт! За ее здравие и счастье, которым я обязуюсь посвятить всю мою жизнь!

При последних словах я вся зарделась, охваченная непередаваемым смущением, и когда Джулиан поднял мою руку и торжественно, на глазах у всех поцеловал, мне казалось, я сейчас просто расщеплюсь на элементы и растаю в воздухе. Однако окружавшие меня лица (если не считать несчастного Артура и Джеффа) настолько лучились искренним восторгом — даже Карла, у которой с лихвой хватало эстрогенов, чтобы оценить всю романтичность момента, — что неловкость стала понемногу рассеиваться. Не выпуская моей руки, Джулиан сел, и я скользнула взглядом по тут же устремившимся на меня глазам гостей.

С неожиданной для себя уверенностью я высвободила руку из мужниной ладони и потянулась за своим бокалом.

— Прошу прощения, — поднялась я, — думаю, теперь моя очередь.

Все в ожидании затихли. Чувствуя рукой тепло сидевшего совсем близко Джулиана, а под пальцами — бодрящий холод бокала, я собралась с духом и заговорила:

— Прежде всего я хотела бы поблагодарить каждого, кто присоединился сегодня к нашему празднику. То, что вы пришли разделить со мной мою радость — нашу радость, — для меня особенно ценно. А потому — за всех вас, — подняла я повыше бокал и повернулась к Джулиану, изо всех сил стараясь не потерять самообладание. — И за тебя, Джулиан, за твое здоровье и счастье, которое я очень надеюсь делить с тобою до конца дней, всю нашу с тобой жизнь.

На этом я тяжело опустилась на стул под громкие здравицы и выкрики «Правильно, правильно!» и сделала осторожный глоток шампанского, которое на деле оказалось безалкогольным имбирным элем. Все-то он предусмотрел! На колено мне тут же опустилась ладонь; Джулиан мягко пожал мне коленку. С вымученной улыбкой я огляделась по сторонам, не в силах больше ничего сказать.

Один за другим зазвучали пышные, многословные тосты, сопровождаемые закусками и виски, под суетливое прислуживание целой армии официантов. Мне подали блюдо из спаржи. Я осторожно втянула носом его аромат, чтобы проверить реакцию, и не ощутила в желудке никаких тревожных позывов. Что ж, пока что все в порядке.

Чарли, который успел еще до нашего выхода из дома пропустить пару стаканчиков односолодового скотча из запасов Джулиана, в своем обычном жаргонном стиле начал произносить тост, в который, я надеялась, мои родители не особенно вслушиваются. Мысленно я уже переносилась совсем к другому: к ожидавшему нас вскоре самолету, к предстоящему свадебному путешествию. Гадала, куда мы можем отправиться и сколько там пробудем…

На середине этих мечтаний я вдруг взглянула на лицо Артура Гамильтона.

Он пристально, в упор смотрел на меня, и лицо его было не довольным и не печальным, не задумчивым и не терзаемым тоской. Оно было совершенно холодным. Холодным как камень. Точно он смотрел на противника в теннисном матче. Или ему только что сообщили, что я убила его любимого кота.

Или что я только что вышла замуж за жениха его горячо любимой сестры.

В этот момент передо мной поставили главное блюдо — изысканное каре ягненка под мятным соусом. Я лишь посмотрела на него — и сразу почувствовала, как содержимое желудка пьяно качнулось вверх и вниз.

— Прошу прощения, — шепнула я Джулиану.

Он обеспокоенно посмотрел на меня.

— Это из-за ягненка. Я вернусь через минуту.

Джулиан начал было вставать из-за стола, но я остановила:

— Нет-нет, не надо. Со мной все хорошо. Побудь здесь, а то все всполошатся.

Быстро поднявшись со стула, я выскользнула из комнаты, в то время как Чарли вовсю разливался, рассказывая какой-то уморительный и, надо думать, весьма непристойный анекдот.

— Где здесь туалет? — спросила я у официанта, возникшего передо мной на лестнице.

— В цокольном этаже, — ответил он с ощутимо английским акцентом. — От лестницы направо и до конца коридора.

Я устремилась по ступеням, сперва на первый этаж, потом в цокольный, где до слуха доносилось бренчание кастрюль и сковородок в кухне. По коридору направо.

С отчаянной надеждой я посмотрела на дверь перед собой и с облегчением увидела табличку с дамским силуэтом.

Едва успев подскочить к унитазу, я стала извергать в него спаржу с имбирным элем, пока наконец мой желудок не избавился от всего содержимого.

— Тебе все же лучше быть поосторожней, крошка, — пробормотала я, выпрямляясь и пытаясь успокоить дыхание. — А то все это уж слишком зачастилось.

Открыв дверь кабинки, я подошла к раковине — этакой модной модели с изящно выступающей над столешницей чашей. Рядом с ней лежала аккуратная стопка тонких льняных салфеток. Взяв одну сверху, я смочила ее холодной водой из крана и посмотрела в зеркало, чтобы вытереть лоб…

Из зеркала на меня вперил взгляд Артур Гамильтон, возникший прямо над правым плечом.

Я хотела завопить, однако голосовые связки у меня перехватило. И вместо этого я резко обернулась.

— Пойдемте со мной, — велел он.

— Куда? — выдохнула я.

— На выход.

Я дернулась было к двери, но он схватил меня за руку и чем-то уперся мне в живот. У него оказался пистолет!

Впервые в жизни я так близко увидела настоящее оружие. То есть видела, конечно, пару раз, с опаской разглядывая их на боку у нью-йоркских полицейских и размышляя, каково это — держать пистолет в руке, стрелять из него. Своей неумолимой смертоносностью оружие всегда внушало мне страх, и у меня никогда не возникало желания как-то иметь с ним дело.

— Вы не выстрелите из него, — прошептала я. — Вы этого не сделаете. Ведь вы убьете Джулиана. Он же ваш друг.

Ничего не ответив, Артур стволом подтолкнул меня вперед, причем довольно грубо. Нервно сглотнув, я попыталась отбросить эмоции и думать логически.

— Вы не сможете меня убить, — уверенно сказала я. — Вы этого не сделаете.

— Медленно откройте дверь, — приказал он. — Уйдем черным ходом.

— Нет. Я не пойду.

Артур двинул пальцем, и что-то звучно щелкнуло. Плохим или хорошим бойцом, но он все же побывал в действующей армии, и то, как пользоваться оружием, прекрасно знал. Возможно, ему даже доводилось кого-то убивать. А потому я послушно потянулась к дверной ручке и тихонько открыла створку.

— Теперь направо, — велел Артур, и я двинулась по коридору в указанном направлении.

Я очень наделась, что если буду идти достаточно медленно, то Джулиан заметит исчезновение нас обоих и заподозрит неладное. Он пойдет меня искать и обязательно спасет. Но не этого ли от него как раз и ожидают?

Признаться, я чуть с ума не сошла от страха за свою жизнь. Я ведь ничего толком не знала об Артуре Гамильтоне. А вдруг он просто свихнулся? Может, сейчас он выведет меня на улицу и пристрелит?

«Тяни время, — сказала я себе. — Надо выиграть время».

— Куда вы меня ведете? — спросила я Артура, попытавшись к нему повернуться, но ствол тут же уперся мне в область почек.

— Откройте дверь, — глухо приказал он, и я повиновалась.

Это оказался служебный выход — несколько ступенек вверх вели на улицу.

— Теперь наверх, — сказал Артур.

Я стала подниматься по ступеням, и тут меня начал охватывать приступ паники. Прохладный вечерний воздух леденяще прошелся по моей влажной от пота коже, от запахов готовящейся пищи с кухни замутило в желудке.

В этот момент я заслышала снизу, из цоколя, какое-то шевеление и громко выкрикнула:

— Я здесь! На лестнице!

В тот же миг пистолет резко ткнулся в спину, свалив меня на колени.

— Не сметь так больше делать! — прошипел Гамильтон. — Быстро наверх! Живо!

Мне ничего не оставалось, как вскарабкаться дальше по ступеням и через проем в ограде выйти на тротуар.

У поворота гудело двигателем авто. Машина была явно не Генри. Я покрутила головой, пытаясь высмотреть «Кадиллак», и увидела его дальше по улице, через несколько светящихся витрин. Эрик с Генри почитывали журналы на передних сиденьях. Я хотела было им помахать, но Артур схватил меня за руку и, выкрутив ее назад, повлек меня к задней дверце. Быстро ее распахнув, он втолкнул меня в салон и тут же забрался следом. Взвизгнув шинами, авто мигом рвануло с места.

Я вдавила кнопку стеклоподъемника, но безуспешно: похоже, ее загодя заблокировали.

— Помогите! — завопила я водителю. — Меня похищают!

Однако мужчина и глазом не моргнул.

Я резко развернулась, оглядываясь на оставшийся позади ресторан, и в это мгновение двое мужчин выскочили на тротуар. Одним из них был Джулиан — его золотистые волосы знакомо блеснули под уличным фонарем.

— Джулиан!!! — заорала я что есть силы, хотя и понимала, что он меня не услышит.

Остановившись у бордюра, Джулиан тревожно завертел головой, оглядывая улицу, и наконец заметил нашу машину. Он побежал было за нами, мерно отталкиваясь от асфальта и тяжело дыша в своей накрахмаленной белой рубашке. Я схватилась за ручку дверцы, но она тоже оказалась заблокирована, а на мою руку тут же тяжело опустилась ладонь Артура.

— Успокойтесь, — сказал он ледяным суровым тоном. — Вам не причинят вреда, если вы не выкинете какой-то глупости. Даю слово.

— Чего стоит это слово!

Я вновь повернулась к заднему стеклу. Отчаявшись нас догнать, Джулиан побежал обратно, к машине.

Обогнув поворот, мы выехали на Парк-авеню, и по какому-то поистине космическому невезению светофор как раз сменился на зеленый, причем, насколько мне было видно, путь был открыт аж до Сто двадцать пятой улицы и дальше.

Мы уверенно понеслись по Парк-авеню, пролетая Семидесятые и Восьмидесятые улицы, мимо меня поплыли претенциозные, выложенные известняком, столетние фасады архитектора Розарио Канделы, пока наконец перед Девяносто третьей улицей не зажегся красный свет.

Я заставила себя успокоиться и хорошенько обдумать ситуацию. Артур, конечно, был больным на голову, отчаявшимся человеком, но все же не убийцей. Надо попытаться разговорить его, отодвинуть от опасной грани, вернуть его к здравому смыслу.

— Артур, — обратилась я к нему, — я все понимаю. Правда. Я даже представить себе не могу, как тяжело было для вас потерять сестру. Эта женщина, конечно же, намного превосходит меня. Когда я смотрю, чего она достигла, что… — Я нервно покрутила браслет на правой руке. — Естественно, вы глубоко расстроены. Конечно же, страшно переживаете…

— Он любил ее, — с жаром отозвался Гамильтон. — Вам этого не понять! Он действительно любил ее. Они идеально подходили друг другу. Если бы вы видели их вместе! Исключительная пара!

Каждое выроненное им слово с неумолимой лазерной точностью проникало в мой разум, причиняя особую, ни с чем не сравнимую боль.

— Да, конечно, — отвечала я. — Разумеется.

Главное — разговорить Артура, отвлечь его.

Машина беспокойно задрожала у меня под ногами, взревев двигателем после светофора.

— Я не хочу быть злодеем. Вы хорошая девушка. И красивая, в своем роде. Но Флора! Флора! Мы все боготворили ее — и я, и Джулиан, и Джеффри.

— Я знаю. Джулиан… — проглотила я комок, — отзывался о ней с большой теплотой и с великим сожалением.

Пусть он порадуется! Надо поддержать в нем это приподнятое состояние.

— Он так ее любил! — сокрушенно продолжал Гамильтон. — И она, конечно же, любила его. Да и как она могла не любить его! Такого на редкость красивого человека, с такой удивительной натурой и благородным сердцем! Столь безупречно чистого душой! Он был звездой, сияющей над всеми нами! В вашем, нынешнем мире не найти ни одного, кто мог бы с ним сравниться. Здесь нет уже ни чести, ни порядочности, ни преданности. Как бы я хотел, чтоб мы никогда сюда не попадали! Как жаль…

— Вы любите его, — еле слышно прошептала я и повернулась к Артуру, пытаясь с зародившимися во мне удивлением и жалостью прочитать выражение его лица. — Вы любите его, верно?

— Разумеется, я люблю его! Кто же его не любит.

— Я хочу сказать, вы влюблены в него, я угадала?

Артур резко приблизил ко мне лицо, и стало ясно, что я его потеряла.

— «Влюблены в него»! Вы грязная, испорченная женщина с вульгарным плебейским умишком! Я любил его, любил — чистой, возвышенной любовью. Это нечто совершенно незнакомое для вас, как и вообще та эпоха, что нас взрастила! А его любовь к Флоре! Только представить, что он растопчет эту любовь, предаст ее, разменяв на это гнусное плотское влечение, что он питает к вам, к которому вы его так подло склонили!

— Вы серьезно больны, — не выдержала я. В этот момент свет фар встречного такси скользнул по его лицу, и что-то вдруг увязалось у меня в голове в одну цепочку. — Вы! Это вы меня везде преследовали. Вы были той ночью в «Старбаксе». Неудивительно, что Джулиан вас отпустил…

Светофор на перекрестке загорелся желтым, и я ощутила, как автомобиль заурчал, готовясь рвануть дальше на зеленом.

Позади нас разрезал воздух визг покрышек. Оба повернув голову, мы увидели блестящую темную машину, стремительно огибавшую островок кольцевого перекрестка с Девяносто второй улицы.

«Мазерати» Джулиана.

Перед нами зажегся зеленый, и водитель Артура вдавил акселератор, отчего нас резко откинуло на спинку сиденья. Я поспешно схватила ремень безопасности и пристегнулась. «Не делай этого, прошу, — мысленно умоляла я Джулиана. — Не преследуй нас. Просто вызови полицию. Не рискуй собой. Пожалуйста! Прошу тебя…»

Наша машина была, конечно, быстрой, однако «Мазерати» был просто создан для скоростной езды. Уже через квартал он шел с нами бок о бок, затем рванул вперед, на обгон. Внутри я увидела двоих. Кто же был с Джулианом? Его пассажир оглянулся на нас, однако в тени я не разглядела его лица. Я подалась вперед, прижавшись к окошку, отчаянно пытаясь вглядеться сквозь него.

Тут стекло передо мной поползло вниз, подставляя мое лицо бьющему на скорости воздуху, и сразу я почувствовала, как что-то холодное и твердое прижалось к моему правому виску, напрочь лишив меня силы духа. В тот же миг «Мазерати» сбавил ход и поотстал. Дальше он помчался позади нас, выдерживая небольшую, но все же почтительную дистанцию. Я попыталась снова обернуться, чтобы увидеть лицо Джулиана, но Артур рыкнул:

— Не двигаться. Сидите смирно!

«Не трясись. Не паникуй. Попробуй расслабиться, — увещевала я себя. — Подумай о чем-нибудь радостном. Представь, как Джулиан обнимает тебя, вспомни его руки, лицо, его запах, его поцелуи… Все будет хорошо. Ты не умрешь. У нас ведь даже еще не было первой брачной ночи. Не можем же мы без этого взять и умереть».

Между тем мы свернули направо по Девяносто шестой. Я гадала, по-прежнему ли преследует нас Джулиан. Должно быть, решила я, мы направляемся к ФДР-драйв — единственно возможному варианту в этом направлении.

Однако до ФДР мы не добрались. Вместо этого мы остановились в квартале между Первой и Второй авеню. Артур вытащил меня из машины и потянул к ступеням крыльца ничем не примечательного многоквартирного дома без лифта. Он вдавил одну из кнопок домофона, и дверь сразу зажужжала, открываясь, — Гамильтона определенно кто-то ждал. Артур ломанулся внутрь, утягивая меня с собой, и в тот же миг снаружи раздался вскрик, сообщивший мне, что Джулиан со своим спутником уже выскочили из «Мазерати» и спешат вслед за нами, чтобы попасть в дом.

Они едва успели удержать дверь, пока она не закрылась, и тут же я услышала, как они бегут за нами по пустому обшарпанному вестибюлю. Артур тащил меня вверх по лестнице, я же еле передвигала ноги, насколько возможно замедляя наш подъем и стараясь получше оглядеться по сторонам. Наконец он вытолкал меня на первую площадку, развернул и с силой приставил пистолет к виску.

Джефф! На пару с Джулианом за нами гнался Джефф. Они оба замерли на месте, напряженно глядя на нас.

Не желая, чтобы Джулиан запаниковал и сделал что-то сгоряча, я, как могла, придала лицу спокойное выражение. Его горящие волнением глаза были прикованы ко мне.

«Я в порядке, — беззвучно, одним ртом сообщила я ему. — Все о’кей».

Джулиан сделал едва заметное движение головой, как будто кивнул, и перевел взгляд на Гамильтона.

— Опусти пистолет, Артур, — тихо сказал он. — Тебе не за что на нее злиться. Она не виновата. Это моя вина.

— Нет! — решительно возразила я.

— Тише, Кейт, — шикнул на меня Джулиан. — Опусти ствол, Артур. Позволь ей уйти. Потом мы сядем, и все поговорим. Естественно, ты расстроен, это вполне понятно. Но все же отпусти ее. — И он осторожно шагнул на ступень выше.

— Стой, — тут же предупредил Артур. — Или я пристрелю ее.

Джулиан снова замер на месте.

— Ты прав, — заговорил Гамильтон. — Это не ее вина. Она не знала моей сестры. Она ее не предавала. И не предавала всех тех идеалов, которыми мы когда-то так дорожили.

— Она не предавала, — согласился Джулиан. — Поэтому дай ей уйти. Отпусти ее, и я пойду с тобой. Мы вместе во всем разберемся.

— Нет! — яростно выкрикнула я. — Джулиан, нет! Не ходи с ним никуда!

Но меня как будто никто не замечал. Джулиан с Артуром уперлись друг в друга взглядами, точно бойцовые псы на ринге, оценивая силы противника. Джефф между тем стоял тихо и безучастно, словно сторонний наблюдатель.

«Сделай же что-нибудь, ради бога! — мысленно призвала я его. — Ведь они же твои друзья».

— Позволь ей уйти, — молвил Джулиан своим бархатным голосом, перед которым я никогда не могла устоять. — Я отправлюсь с тобой. По доброй воле, без сопротивления.

— Джулиан, нет! — прошептала я. — Не будь идиотом.

На несколько мгновений весь лестничный колодец заполнила страшная нежилая тишина. Потом откуда-то сверху я различила пару глухих стуков, потом еще один. Из толщи стен еле слышно донесся отрывистый детский плач.

«Неужели никто так и не выйдет? — в отчаянии думала я. — Никто ничего не услышит, не увидит, не вызовет полицию?»

— Ладно, — внезапно согласился Гамильтон. — Ты дашь мне слово чести?

— Даю слово чести. — Джулиан вздохнул с облегчением. — Отпусти ее с миром, и я отправлюсь с тобой. Туда, куда ты пожелаешь. И мы все сможем выяснить между собой.

Артур нетерпеливо протянул руку:

— Твой пистолет, пожалуйста. Только помедленнее.

— Нет у него никакого пистолета, — со злостью встряла я.

Но Джулиан как будто меня не слышал. Несколько мгновений он неотрывно смотрел на Артура, сузив глаза, непроницаемым испытующим взглядом. Затем, ничуть не изменившись в лице, медленно оттопырил карман пиджака и сунул туда руку. Когда его кисть вновь оказалась снаружи, в ней лежал маленький темный предмет, на котором тут же блеснул неяркий свет от висящей в вестибюле голой лампочки.

Джулиан осторожно двинулся по ступеням к нам.

— Боже! Ты носишь оружие?! — ошарашенно произнесла я.

Он не ответил, даже не посмотрел на меня. Взгляд его был целиком прикован к глазам Артура.

— Помедленнее, — повторил Гамильтон. — Помни свое слово чести.

Джулиан остановился буквально в двух шагах ниже нас с совершенно застывшим, точно маска, лицом. Однако я видела, как ритмично, немного чаще обычного вздымается и опадает его грудь, как быстро пульсирует жилка на горле. Он положил пистолет в протянутую левую ладонь Артура и размеренными, точными движениями отодвинулся на три шага назад, остановившись в итоге с упершейся в предыдущую ступеньку ногой.

Гамильтон сунул пистолет к себе в левый наружный карман и посмотрел на стоявшего чуть поодаль Джеффа.

— Ну что, Джеффри, — резко сказал он, — поможешь мне?

И Джефф — этот Иуда! — подлый предатель-полукровка, поднялся по лестнице мимо Джулиана и крепко взял меня за предплечье.

— Пойдемте. Я выведу наружу.

— Ублюдок, — прошипела я, — как ты мог так с ним поступить!

Он холодно на меня посмотрел и, ничего не ответив, потянул меня с собой вниз. Я дико задергалась, пытаясь вырваться из его хватки, но Джефф лишь покрепче обхватил меня руками и вскоре уже практически нес меня по лестнице.

— Джулиан, нет! — дернулась я, когда мы спускались мимо него. — Это же глупость! Он попытается тебя убить! Он же свихнулся!

Джулиан чуть помолчал, потом коснулся ладонью моей щеки.

— Доверься мне, Кейт, — умоляюще проговорил он. — Отправляйся домой и жди меня там. Обещай, что будешь ждать. Я вернусь, клянусь тебе! Обещай, что будешь ждать. И умоляю, никуда не уходи!

— Он же тебя убьет! — в отчаянии крикнула я. Джефф тем временем тянул меня к основанию лестницы, точно какой-то силач-громила в идиотском боевике. — Он сумасшедший, Джулиан!

Подтащив меня к углу вестибюля, Джефф развернул меня, все так же крепко обхватив руками. Я неистово пиналась и выворачивалась, пытаясь от него вырваться.

Артур тем временем что-то говорил Джулиану. Потом тот кивнул и, развернувшись, двинулся вниз по лестнице. Гамильтон последовал за ним, опустив наконец свой пистолет.

— Куда вы его уводите?

— Туда, где ему и следовало бы сейчас быть, — процедил Артур.

Джулиан прошел мимо меня, даже не взглянув. Джефф тут же дернул меня следом и через двери вытянул на тротуар. Мимо проносились машины, но никто нас не замечал. Ничего не поделать, это Нью-Йорк! Даже если на улице и происходит нечто странное, люди предпочитают этого попросту не видеть.

С ледяной вежливостью Артур открыл заднюю дверцу своего авто и жестом велел Джулиану садиться. Мой муж начал было забираться в салон — и тут как будто вспомнил наконец про меня. Оглянувшись через плечо, он посмотрел на меня долгим напряженным взглядом. Затем, нагнувшись, полез в машину, и его золотистые волосы скрылись из виду. Гамильтон торопливо уселся следом и захлопнул дверцу.

Я развернулась к Джеффу.

— Ты просто козел, полный кретин! — накинулась я на него. — Я люблю его!

— Но не так, как он любит тебя, — сердито огрызнулся Уорвик. — Счастливая рана, — хрипло усмехнулся он и так неожиданно выпустил меня из рук, что я, споткнувшись, очутилась на коленях.

Сам он прошагал через тротуар к автомобилю Артура, распахнул переднюю пассажирскую дверцу и быстро залез внутрь. Машина тут же тронулась, и из окошка возле Джеффа что-то вылетело в мою сторону, после чего авто стремительно разогналось в сторону реки и ФДР-драйв.

Некоторое время я тупо смотрела им вслед, не в силах поверить в произошедшее. Потом посмотрела на то, что Джефф выкинул мне на тротуар.

Это была связка автомобильных ключей. От «Мазерати».