За последней чертой

ЗА ПОСЛЕДНЕЙ ЧЕРТОЙ[1]

Бывает, случайно увидишь красивую женщину и потом долго не можешь забыть. Ты едешь куда-то на машине или идешь пешком и тут встречаешь ее. Наблюдая за тем, как она проходит мимо, ты не замечаешь ничего вокруг, и только мрачное лицо какого-нибудь прохожего возвращает тебя к реальности.

Фанкист была именно такой женщиной. Вы ведь понимаете, что я имею в виду? Умопомрачительная платиновая блондинка с формами, которые кого угодно могли бы свести с ума.

В первый раз я встретил ее у Рабенера, хозяина одного из модных клубов на Бродвее. Я знал этого парня несколько месяцев, хваткий был малый, возможно, даже чересчур хваткий. Мне он очень не нравился, это был неприятный, резкий и жадный человек. Я никак не мог взять в толк, каким образом ему удалось превратить свой клуб в процветающее заведение.

Фанкист была его секретаршей. Я уже сказал, что впервые увидел ее в клубе Рабенера, где, как ведущий светской хроники, провел немало ночей, наблюдая за богатыми балбесами, проматывающими свои состояния. Никогда не замечал, чтобы она путалась с кем-нибудь из посетителей. Время от времени она проходила по залу, и десятки мужских голов поворачивались ей вслед. Да, ребята, это была роскошная женщина.

Я крутился около Фанкист с надеждой познакомиться с ней поближе, догадываясь, конечно, что не одинок в своем стремлении. Заговорить с ней я никогда не пытался. Ну а после того, что случилось, думаю, что никогда и не заговорю.

В один прекрасный вечер она убила Рабенера. Долгое время этот парень искал какую-нибудь новую идею для своего шоу, и даже у меня спрашивал совета, но, поскольку в мои планы не входило помогать ему в набивании карманов зелеными банкнотами, я отмалчивался.

В конце концов он придумал кое-что новенькое. В тот вечер обычное шоу было прервано, и на сцене началось странное действо с холостой стрельбой, «смертельными» ранениями, «протыканиями» глаз и прочей дрянью, которая не могла не понравиться сборищу пресыщенных богатеев, завсегдатаев клуба Рабенера.

Это произошло ближе к утру, когда публика уже успела набраться под завязку. Рабенер прохаживался между столиками и перекидывался репликами с посетителями. Особой приветливостью этот тип никогда не отличался, но ему хотелось насладиться произведенным эффектом, и разочарован он не был — его шоу встретили на ура.

Я сидел неподалеку от лестницы, ведущей к кабинету Рабенера. Неожиданно наверху появилась Фанкист. Можете мне поверить, в этот вечер она была особенно хороша. Она начала спускаться по лестнице, и я увидел ее глаза — такие голубые, словно само небо отражалось в них. Когда Фанкист приблизилась к моему столику, я сразу заметил пистолет в ее руке. На какое-то мгновение мне пришло в голову, что она заберется на сцену и примет участие в общем веселье. Но выражение ее лица говорило о другом. Конечно, я мог бы вырвать у нее пистолет, но мне вдруг стало интересно, что же она будет делать дальше. Чутье подсказывало мне — назревает сенсация, достойная того, чтобы оказаться на первых полосах всех утренних газет. Я схватил телефон, который, по счастью, оказался неподалеку, и быстро набрал номер редактора ночной смены.

Рабенер что-то заподозрил, только когда Фанкист была уже шагах в двадцати от него. Он поднял глаза и встретил ее взгляд. Он смотрел на Фанкист так, словно к нему приближалась гремучая змея. Взгляды всех присутствующих были устремлены на них. Наверняка никто, кроме меня, и представить не мог, что эта сцена не была разыграна. Фанкист не сводила глаз со своей жертвы.

Дуло пистолета медленно поднялось и уставилось прямо в лицо Рабенеру. До того как она успела убить его, в зал ворвался мой редактор. В звенящей тишине раздался выстрел, и на затылке Рабенера появилось кровавое пятно. Он качнулся, выставив вперед руки, словно просил о пощаде, и упал лицом на пол. Фанкист развернулась и, не глядя ни на кого, быстро поднялась в кабинет.

Более хладнокровного убийства мне не приходилось видеть ни разу в жизни. Только после того, как она скрылась из вида, поднялась суматоха. Прямо на месте я выложил все, что видел, редактору. Уже через полчаса мы были на улице.

Фанкист не выходила из кабинета Рабенера до приезда копов. Поначалу они все толпились в зале, не решаясь даже надеть на нее наручники — боялись, что она может начать стрельбу. Потом один из них, видимо самый храбрый, все-таки нацепил их на Фанкист. Когда этот коп вошел в кабинет, она спокойно сидела на стуле и курила.

Я вернулся домой в странном возбуждении, даже порция двойного виски не способна была так взбудоражить меня. Я совершенно не мог понять, почему Фанкист сделала это. Во всяком случае, не похоже, чтобы она застрелила его из ревности. Вся сцена была заранее продумана.

Наутро газеты пестрели сообщениями об убийстве. На первых полосах красовались портреты Рабенера и Фанкист. На фотографии, сделанной в тюрьме, она выглядела так же спокойно, как и в тот вечер, когда убила его. Копы допрашивали ее часами, но ничего добиться так и не смогли. Эта малышка оказалась им не по зубам.

За неделю до начала суда мне удалось поговорить с капитаном полиции, ведшим это дело. Я застукал его в забегаловке «У Сэма», подошел к стойке и расположился рядом. Он бросил на меня свой фирменный взгляд, который специально приберегал для газетчиков, и принялся с удвоенной скоростью уминать свой сандвич.

— Так ведь и подавиться можно, капитан, — заметил я. — У меня уйма свободного времени, и мне очень хочется с вами побеседовать.

— Я уже догадался, — пробурчал он, запихивая в пасть очередной кусок. — У меня ничего для тебя нет.

— Скажите мне только вот что, — продолжал я гнуть свое. — Она заговорила?

— Ни слова, ни одного чертова слова!

— Хорошо, капитан, не хочу больше вам мешать. — Я поднялся. — Кстати, та рыженькая, с которой вы провели прошлую ночь, очень даже ничего. У вас отличный вкус!

На какое-то мгновение мне показалось, что его хватит удар. Жилы на его шее вздулись, глаза почти вылезли из орбит.

— Подожди, — пробормотал наконец он. — Где ты это раскопал?

Я выдержал паузу.

— Я ничего не раскапывал, капитан.

— Послушай, — быстро заговорил он. — Ты должен помалкивать, это мое личное дело, понял?

— Между прочим, вы публичный человек, и подобная информация может прийтись по вкусу моим читателям. Ну а если ваша жена немного понервничает, мне-то что?

Капитан был похож на газовый баллон перед взрывом.

— Ладно, — удрученно пробормотал он, — что ты хочешь знать?

Я пододвинулся к стойке и заказал сандвич.

— Мне нужна вся информация об этом деле, капитан. Я с самого начала наблюдал эту заварушку и хочу знать, чем все это закончится.

Недолго мне пришлось его уламывать, упоминание о той рыженькой подействовало магически. Вскоре я узнал всю предысторию этого дела. Как оказалось, Рабенер возглавлял одну из крупнейших в стране группировок по торговле наркотиками. Клуб существовал только для отвода глаз. Рабенеру нужно было место, где удобно хранить товар и куда без опаски могли бы приходить дилеры. Шумный, популярный клуб оказался наилучшим прикрытием.

Рабенер был наемным убийцей. Некоторое время он занимался обычным грабежом, но безжалостность подняла его на самый верх в иерархии преступного мира. У него было чутье — он всегда выходил сухим из воды. В отличие от большинства его коллег, рано или поздно арестованных ФБР, Рабенеру все сходило с рук. Со временем он перешел на торговлю наркотиками. Он настолько хорошо поставил дело, что никто даже и заподозрить не мог, что его клуб является центром распространения дури.

Каким-то образом Фанкист тоже была замешана в наркоторговле. Как именно, капитан не знал. Копы пытались выяснить у нее маршрут поступления наркотиков, но им это так и не удалось. Мелкие члены группировки как в воду канули, и только одна Фанкист могла хоть что-то рассказать.

— Наверное, она боится, что ее кто-нибудь прихлопнет, — предположил я.

— Может, конечно, и так, но зачем она убила Рабенера?

— Мне бы тоже хотелось это знать, — сказал я. — Думаете, она выпутается из этого дела?

Капитан пожал плечами и усмехнулся:

— Я был бы не против. Хороша, правда?

Я живо согласился.

Зал суда был набит, как никогда. Десятки мужских особей собрались специально, чтобы посмотреть на Фанкист, и ничто не могло остановить их.

Прокурор заметно нервничал, зато защитник был настроен очень воинственно. Среди присяжных не было ни одной женщины.

Я занял свое место, держа в руках пакет сандвичей и фляжку с виски. Джексон, мой редактор, расположился рядом. Мы оба хотели знать, чем же закончится это дело.

Фанкист была неотразима. Неподвижно и спокойно она сидела рядом со своим адвокатом. Как она была одета! Любому подростку, желающему поближе познакомиться с женским телом, достаточно было только кинуть взгляд на нее, и он бы узнал больше, чем из учебника анатомии, даже если бы усердно штудировал его в течение года.

— Если я буду смотреть на эту женщину целый день, то сойду с ума! — прошептал Джексон.

Как хорошо я его понимал!

Окружной прокурор поднялся и начал свою речь. Немного огонька его выступлению явно не повредило бы.

— Этот парень, — прошептал редактор, — не очень-то старается. Думаю, он руководствуется тем, что болтается у него между ног.

Как бы прокурор ни старался изо всех сил завалить это дело, факт был налицо — Фанкист убила Рабенера на глазах у сотни свидетелей. Даже если прокурор действительно решил спасти ее классную задницу, вряд ли бы у него это получилось.

Слово взял адвокат.

— Ваша честь, — бесстрастно заговорил он, — у меня есть вопрос к окружному прокурору.

Судья разрешил ему продолжать, и защитник повернулся к прокурору:

— Вы уверены в том, что пуля, найденная в черепе мистера Рабенера, была выпущена из пистолета моей клиентки?

В зале воцарилась полная тишина. Прокурор заерзал на своем месте, поднялся и неуверенно произнес:

— Я протестую, ваша честь.

Судья, которого отвлекли от созерцания наряда Фанкист, холодно взглянул на него:

— Протест отклоняется! Я считаю, что этот вопрос полностью оправдан, и мы будем продолжать заседание.

Защитник улыбнулся, глядя на прокурора:

— Я понимаю, что вы не готовы ответить на этот вопрос. Следовательно, нам требуется отсрочка для выяснения этого обстоятельства.

Судья пристально посмотрел на него:

— Почему вы настаиваете на этом?

— Ваша честь, — начал защитник, — моя клиентка не убивала мистера Рабенера. Выяснилось, что пуля, обнаруженная в его черепе, была выпущена из крупнокалиберного оружия, а не ее из пистолета.

Судья объявил двухчасовой перерыв.

Слова адвоката произвели эффект разорвавшейся бомбы. Ни один из зрителей и не подумал покинуть здание суда в течение двухчасового перерыва. Когда заседание началось снова, единственным спокойным человеком была сама Фанкист.

Судья посмотрел на прокурора:

— Итак, что вы обнаружили?

Прокурору было явно не по себе.

— Ваша честь, защита оказалась права. Пуля, которой убили мистера Рабенера, была выпущена из револьвера.

Когда шум затих, судья мрачно посмотрел на адвоката:

— Почему вы раньше не рассказали суду об этом?

Защитник встал.

— Я могу объяснить, ваша честь. В ту ночь, когда произошло убийство, представление в клубе Рабенера шло по необычному сценарию. Шоу было прервано холостой стрельбой, драками и тому подобным. Рабенер договорился с Фанкист, что она тоже примет участие в представлении. Рабенер решил, что они разыграют сцену его убийства. Он дал ей пистолет, заряженный холостыми патронами, и объяснил, что она должна делать. В тот самый момент, когда она «выстрелила» в Рабенера, кто-то другой, используя глушитель, пустил в него настоящую пулю. Затем Фанкист вернулась в кабинет. Она решила, что по нелепой случайности ее пистолет оказался заряжен настоящими патронами. Поверив в то, что убила человека, она долго не могла прийти в себя, и это нетрудно понять. Неизвестный нам убийца из револьвера с глушителем застрелил Рабенера. Я изучил рану и пришел к выводу, что пуля, выпущенная из пистолета Фанкист, не могла оставить такую большую дыру в голове. Обвинение, располагая показаниями сотни свидетелей убийства, не потрудилось не только исследовать рану Рабенера, но и взглянуть на пистолет Фанкист, который был заряжен холостыми патронами.

Конечно, на этом дело не закончилось, но Фанкист все-таки оправдали. Имя убийцы Рабенера так и осталось загадкой, ведь Рабенер был преступником и государство не собиралось особенно усердствовать в поисках его убийцы.

Я много думал об этом деле и в конце концов пришел к выводу, что у Фанкист был любовник, который по тем или иным причинам хотел убить Рабенера и воспользовался ситуацией. Могу предположить, что именно любовник Фанкист и придумал сценарий того шоу. Самому Рабенеру такая идея никогда не пришла бы в голову. Они договорились, что Фанкист выстрелит холостыми, а ее парень, спрятавшись неподалеку, убьет Рабенера, используя пушку помощнее. Пока продолжался суд над Фанкист, у ее любовника было предостаточно времени, чтобы выехать из страны и подождать свою подружку, пока она не присоединится к нему.

Я видел лицо Рабенера в тот момент, когда Фанкист держала его под прицелом, и нисколько не сомневаюсь в том, что они не договаривались разыграть убийство.

Конечно, все это только мои предположения. Я ведь могу и ошибаться. Вы же знаете, как газетчики готовы из любой мухи сделать слона. Но я слышал, что она уехала в Латинскую Америку, а это подходящее местечко, чтобы укрыться от копов, вам не кажется?