За пределами законности

Как ведутся войны?

Социальная роль современного международного права состоит в обеспечении мира, мирного сосуществования государств с различным общественным строем. Для выполнения этой роли международное право выработало целую систему норм и принципов, в совокупности своей призванных предотвратить войну и любые вооруженные конфликты.

Важным средством предотвращения войны и сохранения мира является создание систем коллективной безопасности. Такие системы могут быть как общими (универсальными), так и местными (региональными). Ныне универсальной системой коллективной безопасности призвана быть Организация Объединенных Наций, которая исходит из признания того факта, что мир неделим, что агрессия против одного какого-либо государства может привести к всеобщей войне. Система коллективных мероприятий, предусмотренных Уставом ООН, охватывает меры, направленные на запрещение применения силы в отношениях между государствами, на сокращение вооруженных сил и разоружение. Все возникающие споры государства должны решать мирным путем (гл. VI Устава ООН).

Региональные системы коллективной безопасности ставят перед собой задачу сохранения мира в соответствующем регионе. Социалистические страны Европы, например, создали такую региональную систему в рамках Организации Варшавского Договора.

Однако с помощью указанных и других средств пока не удалось устранить войну из жизни человеческого общества. В связи с этим возникает вопрос: существуют ли юридические нормы, которыми должны руководствоваться государства в случае вооруженного конфликта между ними, и возможно ли их соблюдение в период войны?

Ответы всегда были самыми различными: от скептических до оптимистических. Так, голландский юрист Г. Гроций еще в 1625 году писал: «Не только простой народ держится того мнения, что война совершенно несовместима с правом, но даже у мужей ученых и у благоразумных нередко вырываются такие изречения». Г. Гроций резюмирует свои рассуждения: «Ничто столь часто не противополагается одно другому, как право и война». Далее он цитирует Помпея, заявившего: «Могу ли я помышлять о законе, когда я вооружен?».

Подобные высказывания сплошь и рядом встречаются и сейчас. Так, нынешний шеф Пентагона К. Уайнбергер цинично заявил: «Когда вы вступаете в войну, возможность, что вы используете любое находящееся у вас оружие, должна быть оставлена открытой». Подобного мнения придерживаются и некоторые буржуазные юристы.

Такие высказывания несостоятельны. Многие юристы мира признают существование специфической отрасли международного права — права вооруженных конфликтов, т. е. системы юридических норм и принципов, закрепляющих правила ведения вооруженной борьбы. Несоблюдение этих веками установленных правил ведения войны является международным преступлением. Такие преступления объединяются общим понятием «военные преступления», сформулированные в ст. 6 Устава Международного военного трибунала.

Какие же это конкретно нормы и принципы, нарушение которых подпадает под понятие «военные преступления»? Так, до 1907 года, согласно обычаю, военные действия не должны были начинаться без объявления войны. В 1907 году на конференции в Гааге была принята специальная конвенция, в соответствии с которой стороны взяли на себя обязательство не начинать военные действия «без предварительного и недвусмысленного извещения, которое может быть выражено в форме либо мотивированного объявления войны, либо ультиматума с условным объявлением войны».

Этот многовековой обычай и долголетняя норма международного права грубейшим образом нарушалась империалистическими государствами, особенно в войнах против социалистических стран. Так, империалисты развязали войну против молодой Советской России, развязали тайно, скрывая это от своих народов, от мировой общественности и вели ее «самыми зверскими средствами, без малейшей тени законности». В. И. Ленин писал, что народы требовали «предать суду главы государств за то, что они нарушили конституцию, за то, что ведут войну с Россией без объявления войны»¹⁴³.

Конституции многих буржуазных стран закрепляют положение об обязательности объявления войны, однако империалисты не выполняют и своих собственных конституционных положений. Так, согласно конституции США, объявлять войну может только Конгресс США (ст. 1, разд. 8). Но подавляющее большинство из более чем 200 войн, развязанных США за историю своего существования, начиналось без их объявления. Позором для Америки явилась необъявленная война против вьетнамского народа, против суверенной Гренады. Наиболее вероломным и преступным было нападение гитлеровской Германии без объявления войны на Советский Союз. В послевоенные годы не только США, но и Англия, Франция, Израиль, другие империалистические державы также начинали военные действия без их объявления.

Освобождается ли государство от соблюдения правил ведения войны, если сама война не объявлена? Международное право устанавливает, что воюющие стороны обязаны соблюдать законы и обычаи войны, даже если одна из воюющих сторон формально ее не объявила (ст. 2 Женевских конвенций 1949 года).

Империалистические государства, стремясь оправдать свои преступные действия перед мировым общественным мнением, прибегают к изысканию «поводов» и «юридических оснований» для развязывания войны против других государств. Причем, как свидетельствует исторический опыт, эти «поводы» всегда планируются. Вот лишь некоторые из них.

В начале 1898 года на рейде кубинской столицы появился американский броненосец «Мэйн». Официально сообщалось, что он прибыл сюда «для защиты американских интересов». В течение месяца мощная громада с наведенными на Гавану пушками наводила ужас на ее жителей. И вдруг 15 февраля 1898 г. броненосец «Мэйн»… взлетел на воздух. Почти вся команда (260 человек) погибла. До сего времени тайна гибели корабля и команды остается нераскрытой. Однако многие не без оснований полагают, что корабль и его экипаж были принесены в жёртву, чтобы спровоцировать конфликт. Воспользовавшись этим, 21 апреля 1898 г. вооруженные силы США открыли боевые действия. Так началась первая война эпохи империализма, война за передел колоний.

28 июня 1914 г. наследник австрийского престола эрцгерцог Франц Фердинанд прибыл в город Сараево (Босния) для наблюдения за военными маневрами австро-венгерской армии. Члены конспиративной группы «Молодая Босния» Гаврила Принцип и Данила Илич совершили на эрцгерцога покушение, в результате которого он был убит. Австро-Венгрия и Германия использовали это убийство как повод к военному нападению на Сербию. Так началась первая мировая война.

Вечером 31 августа 1939 г. эсесовцы, возглавляемые штурмбаннфюрером Альфредом Науэксом, ворвались в здание радиостанции небольшого городка Глейвиц, находившегося на границе с Польшей. Они сделали несколько выстрелов у микрофона и зачитали составленный заранее на польском языке текст заявления, в котором громогласно объявлялось, что настало время рассчитаться с Германией. В тот же день берлинское радио объявило, что польские солдаты нарушили границы Германии, вторглись на ее территорию и захватили радиостанцию в Глейвице. В ответ на «дерзкую провокацию поляков» Гитлер приказал вторгнуться на территорию Польши. Это было на следующий день — 1 сентября 1939 г. Так началась вторая мировая война.

Правда о событиях, развернувшихся вечером 31 августа 1939 г. в Глейвице, стала известна позже. А тогда, чтобы убедить немецкую (да и не только немецкую) общественность в правдивости этого события, эсесовцы привезли с собой группу немецких уголовников, ждавших исполнения смертных приговоров в концлагере Дахау, переодели их в форму польских военнослужащих и Тут же расстреляли.

Планируя захват Чехословакии, Гитлер готовил убийство германского посла в Праге с тем, чтобы затем использовать его в качестве предлога для объявления войны.

4 августа 1964 г. на локаторах американского эсминца «Меддокс», находившегося в Тонкинском заливе, появились непонятные блики. Операторы дали заключение — «катера ДРВ»! «Меддокс» открыл огонь из орудий всех калибров, а спустя несколько часов в Вашингтоне на заседании Совета национальной безопасности президент Джонсон проинформировал членов Совета о том, что несколько часов назад американские корабли 7-го флота США якобы подверглись в Тонкинском заливе преднамеренному нападению со стороны «торпедных катеров ДРВ». Президент тут же отдал приказ принять «ответные меры». Через три дня, 7 августа 1964 г., собрался Конгресс США. Заслушав президента, он принял так называемую «тонкинскую резолюцию», которая уполномочила президента США «принять все необходимые меры для отражения любого вооруженного нападения на силы США». Так империалисты США спровоцировали еще одну из самых жестоких войн.

О том, что это была ложь, чистая провокация, буржуазная печать писала много. Французская газета «Монд» (1964, авг.) признавала, что относительно нападения северовьетнамских катеров «нет никакой достоверной информации», вместо доказательств имеется лишь «великая пустота» и «поражающая брешь».

Очень эмоционально эту ложь разоблачила западногерманская газета «Франкфуртер рундшау» (1971, июнь). Она писала: «Навязанную им вьетнамскую войну США, оказывается, сами сфабриковали. Правительство Л. Б. Джонсона обмануло не только собственный народ, но и всех союзников, выдавая себя в ходе избирательной кампании 1964 г. за партию мира. Оно лгало, когда в августе 1964 г. после нападения на эсминец «Меддокс» потребовало для себя полномочий, ибо нападение это спровоцировало оно само, а вовсе не Ханой. Оно лгало, когда излагало причины, побудившие его к этому».

И наконец, совесть заговорила у самого капитана эсминца «Меддокс» Герберта Огайера, который заявил, что «в августе 1964 года эсминцы военно-морских сил США не подвергались нападению в Тонкинском заливе» и что он, капитан Огайер, «ошибочно принял шум винтов своего судна за шум торпедных катеров».

Такая преднамеренная фальсификация предлогов, используемая империалистическими державами для развязывания агрессивных войн, с точки зрения современного международного права рассматривается как международное преступление, ибо эти действия включены в состав преступлений против мира, сформулированных в ст. 6 Устава Международного военного трибунала.

Право вооруженных конфликтов содержит немало норм, запрещающих воюющим сторонам использовать определенные виды оружия; иными словами, воюющие ограничены в выборе средств нанесения вреда неприятелю. Таков основополагающий принцип этой отрасли международного права. Например, запрещается применять в вооруженных конфликтах химическое и бактериологическое оружие.

Химическое оружие известно человечеству с древнейших времен. В период династии Сун в Китае использовались ядовитые дымы против противника; с этой целью сжигались измельченные в порошок клубни аконита. Химическое оружие известно было в Древней Греции. Древние римляне говорили, что войны должны вестись оружием, а не ядом (armis bella non venenis geri).

В средневековых войнах солдаты отравляли противнику колодцы. Известны также и отдельные попытки уже тогда юридически запретить химическое оружие. Так, в 1675 году Франция и Германия подписали соглашение, в котором говорилось, что использование яда любым путем, будь то отравленные снаряды, пища или оружие, полностью исключается из современного ведения войны.

Применение химического и бактериологического оружия всегда подвергалось широкому осуждению, вызывало гнев и возмущение народа. Однако империализм, будучи самым агрессивным общественным строем, превратил этот вид оружия в грозное средство массового истребления вооруженных сил, гражданского населения и окружающей человека среды. Как отмечалось в докладе Генерального секретаря ООН, применение его может привести к потерям в масштабах, превышающих все, относящееся к войне с применением обычных видов оружия. Без преувеличения можно сказать, что под угрозу будет поставлено будущее человечества.

Химическое и бактериологическое оружие, или, как его иногда называют, «бесшумное оружие», — это оружие слепого уничтожения. Оно стирает всякое различие между вооруженными силами и гражданским населением; несет смерть всему живому: людям, животным, растительному миру. Опасность такого оружия состоит еще и в том, что его производство не требует больших финансовых и научных ресурсов (как, например» при производстве ядерного оружия), оно может производиться быстро и тайно, в небольших лабораториях.

Впервые газ как средство ведения войны применила Англия в войне против буров. Она использовала артиллерийские снаряды, начиненные большим количеством лиддита, который оказывал отравляющее действие на людей, находящихся поблизости от места взрыва. В первой мировой войне газы применялись в широком масштабе Германией. Только за один день — 22 апреля 1915 г. — от них погибло 5 тыс. человек. Всего в этой войне было использовано 125 тыс. т химических веществ, жертвами которых стали 1 млн. 300 тыс. человек, из которых 100 тыс. погибли. Богатейший арсенал химического оружия имели Соединенные Штаты Америки. М. Сейере и А. Кан пишут в своей книге «Тайная война против Советской России» (М. 1947), что американские войска «применяли против большевиков химические снаряды».

Но ведь международное право уже тогда содержало норму, запрещающую применять химическое оружие на войне. Ее закрепила Конвенция о законах и обычаях сухопутной войны от 29 июля 1899 г., согласно которой государствам не разрешалось «употреблять яд или отравленное оружие» (ст. 23 Приложения к Конвенции). Эту же норму повторила Гаагская конвенция 1907 года. Кроме того, 29 июля 1899 г. была принята специальная Декларация, в которой государства брали на себя обязательство «не употреблять снаряды, имеющие единственным назначением распространять удушающие или вредоносные газы». Против данной Декларации голосовали только два государства: США и Англия.

После первой мировой войны, показавшей человечеству ужасы применения химического оружия, государства предприняли усилия к заключению новых международных соглашений, запрещающих применение химического оружия. Так, мирные договоры не разрешали побежденным государствам производить и разрабатывать химическое оружие. Например, ст. 171 Версальского мирного договора запрещала как пользование удушливыми, ядовитыми и тому подобными газами, а также всякими аналогичными жидкостями, веществами или способами, так и ввоз их в Германию. Аналогичные статьи содержали Сен-Жерменский (ст. 135), Нейльский (ст. 82), Трианонский (ст. 119) и Севрский (ст. 176) мирные договоры. Но эти статьи мирных договоров запрещали иметь химическое оружие только побежденным державам. Победители сохраняли свой химический потенциал. Воспользовавшись этим, они интенсивно развернули исследования в данной области. Производство и накопление «бесшумного оружия» основными империалистическими державами приняло невиданные ранее размеры.

Против этого варварского средства ведения войны со всей решительностью выступила прогрессивная часть человечества. Под влиянием общественного мнения империалистические державы не могли не менять свои позиции в данном вопросе. Например, 6 февраля 1922 г. США, Англия, Франция, Италия и Япония подписали Конвенцию об ограничении вооружений, в ст. 5 которой говорилось, что применение на войне удушающих газов и ядов или аналогичных веществ, а также аналогичных жидкостей, материалов или процессов «противоречит принципам гуманности и международному праву». Государства брали на себя обязательства «не применять эти вещества во время войны»¹⁴⁴. Маскируя свои действия, они даже стали выдавать себя за «рьяных сторонников» запрещения химического оружия. Так, на Вашингтонской конференции 1922 года государственный секретарь США заявил: «Применение на войне газов… в наше время встречает почти всеобщее осуждение, — и добавил: — Газовая война угрожает стать настолько эффективной, что может поставить под угрозу само существование цивилизации»; американский представитель предложил «запретить газовую войну в любой форме и против любого объекта»¹⁴⁵.

17 июня 1925 г. в Женеве был подписан Протокол «О запрещении применения на войне удушливых, ядовитых или других подобных газов и бактериологических средств», который исходил из того, что химическое оружие уже в основном запрещено и квалифицировано как незаконное. Важным положением Протокола было то, что он распространял это запрещение на применение другого оружия массового уничтожения — бактериологическое оружие. Принятие Женевского протокола имело исключительно важное значение, так как в момент его подписания химические и бактериологические средства ведения войны были наиболее разрушительными. В настоящее время под Протоколом стоят подписи более 90 государств мира.

Подавляющее большинство юристов считают, что Женевский протокол установил всеобъемлющее запрещение химического и бактериологического оружия в сухопутной, воздушной и морской войнах и что применение газов в любой форме противоречит нормам международного права. В упомянутом выше докладе Генеральный секретарь ООН подчеркнул, что Женевский протокол закрепил «обычай, и тем самым норму международного права», запрещающую государствам применять химическое оружие как средство ведения войны.

Таким образом, запрещение применять химическое оружие является нормой не только договорного, но и обычного международного права. Следовательно, оно распространяется на все государства, в том числе и на не участвующие в соответствующих международных соглашениях. 16 декабря 1969 г. Генеральная Ассамблея ООН приняла резолюцию 2603 А (XXIV), в которой объявила противоречащим общепризнанным нормам международного права, изложенным в Женевском протоколе, «применение в международных вооруженных конфликтах любых химических и биологических средств ведения войны».

Итак, Женевский протокол 1925 года, а также решения и резолюции органов ООН запрещают применять на войне химическое оружие. Нарушение этой нормы есть международное преступление. Как же данная норма соблюдается империалистическими державами?

Они грубо попирают ее. В 1936 году итальянские фашисты применили против беззащитного населения Абиссинии боевые отравляющие вещества (горчичный газ), нанеся огромные потери войскам и гражданскому населению. Милитаристская Япония применяла ядовитые вещества против китайского народа.

Но особо тяжкое преступление совершили империалистические круги Соединенных Штатов Америки, которые встали на путь, на который не решились стать даже немецкие фашисты. В развязанной США войне в Индокитае широко применялось химическое оружие. Каково же отношение официального Вашингтона к этому чудовищному средству уничтожения людей?

9 июня 1943 г. президент США Рузвельт, касаясь сообщений о намерении гитлеровской армии применить ядовитые газы, заявил: «Я испытываю отвращение при мысли, что какая-либо страна, даже наши нынешние враги, могли бы… применить против человечества такое ужасное бесчеловечное оружие… Применение его объявлено вне закона общим мнением цивилизованного человечества… Мы ни при каких обстоятельствах не будем прибегать к применению такого оружия, если только наши враги не используют его первыми». Американская газета «Нью-Йорк Таймс» (1964, ноябрь) писала: «Политика США такова — вооруженные силы США никогда не применят химическое и бактериологическое оружие первыми, они прибегнут к нему только в ответ на химическое или бактериологическое нападение со стороны врага».

А что же было в действительности? Напомним, что США отказались подписать Женевский протокол, а президент Трумэн даже изъял его из числа международных соглашений, подлежащих ратификации. В предписаниях, которые были даны армии США, говорилось, что «Соединенные Штаты не являются стороной каких-либб действующих в настоящее время договоров, запрещающих или ограничивающих применение в ходе военных действий отравляющих или неотравляющих газов… или бактериологических методов ведения войны» и что Женевский протокол не является обязательным для Соединенных Штатов.

Есть в США и те, кто оправдывает применение химического оружия. Так, профессор Стоуэлл в «Американском журнале международного права» еще в 1945 году писал, что «при современных условиях ведения войны старинные правила, запрещающие применение ядовитых газов, и конвенции, осуждающие их применение, стали неразумными». А вот слова другого «доктора наук», некоего Нэнса: «Я не думаю, что война должна ограничиться армиями или что должны быть какие-либо ограничения методов или оружия уничтожения. Я одобрил бы бактериологическую войну, применение газов, атомных и водородных бомб и межконтинентальных ракет. Я не стал бы просить о милосердном отношении к больницам, церквям, учебным заведениям или каким-либо группам населения»¹⁴⁶. В унисон этим мракобесам в человеческом обличье вторила западногерманская пресса. Газета «Ди Вельт» (1965, март) писала: «Всеобщий крик возмущения по поводу применения газов во Вьетнаме является самым странным примером того, как эмоции подавляют разум, ибо газ принадлежит к самому гуманному оружию, какое когда-либо применялось в войне».

Оправдывая применение химического оружия, представитель США в первом Комитете ООН утверждал, что «отравляющие вещества для полицейских действий не охватываются Женевским протоколом», и далее: «поскольку химические гербициды, не известные во время переговоров по Женевскому протоколу, не были запрещены этим документом, то было бы неоправданным… распространять действие Женевского протокола на химические гербициды». Давая юридическую оценку Женевскому протоколу, американский представитель заявил, что Протокол является скорее соглашением о неприменении первым химического и биологического оружия, чем соглашением о неприменении этих видов оружия вообще.

Не будем вдаваться в полемику. Большинство делегаций в ООН согласились с представителем Швеции, который сказал, что государства не сомневались во всеобъемлющем характере запрета. Да и никто против армии США первым химическое оружие не применял. Именно США явились инициатором самого широкого использования его против народов Вьетнама, Лаоса и Камбоджи. Тем самым они совершили тяжкое международное преступление перед всем человечеством. Американская военщина получала один безрассудный приказ за другим: уничтожать крестьянские посевы и урожай, сжигать напалмом и белым фосфором растительный покров и леса, засыпать ядохимикатами реки и озера. Известно, что так называемые «войска специального назначения» США подготовлены для проведения взрывов и тайных поджогов, для отравления колодцев и водоемов.

Только в Южном Вьетнаме американская военщина использовала 57 млн. кг «оранжевого реактива», которыми были отравлены более 3,5 млн. га лесов, плантаций, фруктовых садов, рисовых полей. По самым скромным подсчетам в 57 млн. кг отравляющих веществ содержалось 170 кг диоксина. А по мнению доктора Бэрри Коммонера, директора Центра биологии природных систем Вашингтонского университета, достаточно было бы влить 85 граммов диоксина в водопроводную сеть Нью-Йорка, чтобы убить все население этого города¹⁴⁷.

Преступность американской военщины усугубляется тем, что применяемые ею отравляющие вещества были направлены прежде всего против гражданского населения. Таким образом, был нарушен древнейший принцип международного права, согласно которому война ведется против вооруженных сил противника, а не против гражданского населения. Ряд военных экспертов полагает, что в случае конфликта с применением химического оружия соотношение числа погибших военнослужащих и гражданского населения может составить 1:20¹⁴⁸.

Представители правительства США и Пентагона доказывали, что армия США применяет в Индокитае гербициды и дефолианты исключительно в военных целях, т. е. для обнаружения вьетнамских патриотов, для наблюдения за перемещением войск, ведения разведки и т. д. и что применение этих веществ не представляет угрозы для человека. Но так ли это на самом деле? Применение гербицидов и дефолиантов в больших дозах приводило к отравлению людей и животных. Если в 1963 году пострадало 9 тыс. человек (из них 80 человек со смертельным исходом), то в 1969 году — 28,5 тыс. человек (причем 500 из них умерли). На каждого жителя Южного Вьетнама пришлось 3 кг отравляющих веществ. Как показали исследования вьетнамских биологов, у людей, подвергшихся прямой интоксикации в период с 1961 по 1970 год, обнаружены серьезные хронические отклонения в структуре и числе хромосом.

Исключительно большой ущерб был нанесен почве и растительному миру. Действия американской военщины, направленные на прямое уничтожение сельскохозяйственных культур, сжигание напалмом посевов на полях и уничтожение запасов продовольствия, привели к резкому сокращению в стране сельскохозяйственного производства. Если в 1959 году Южный Вьетнам экспортировал 246 тыс. т риса, то через десять лет (в 1968 году) он уже импортировал 850 тыс. т. Вследствие применения гербицидов общий объем сельскохозяйственной продукции Южного Вьетнама снизился к 1971 году на 40 %, добыча каучука упала на 45 %. В результате распыления гербицидов в 1969 году над Камбоджей была повреждена одна треть всех каучуковых плантаций страны.

От дефолиации пострадали и другие культуры: ананасы, сахарный тростник, маниока, томаты, кокосовые пальмы, сладкий картофель, манго. Массированные бомбардировки с воздуха превратили рисовые поля и леса Южного Вьетнама, по словам американцев, в «пустыню, напоминающую лунный пейзаж». В структуре почв этой страны произошли необратимые изменения.

Известно, что американская военщина осуществляла во Вьетнаме тактику «выжженной земли». Специальные тракторы с плугами уничтожили здесь 350 тыс. га лесов, тысячи гектаров полей. Касаясь этой чудовищной программы, ученые США писали: «Мы ведем войну против целых народов, против земли, на которой они живут»¹⁴⁹. О том, какой ущерб нанесен почве Вьетнама, свидетельствует и такой факт: воронки от взрывов снарядов и бомб здесь занимали общую площадь в 148 тыс. га, а их объем составил 2 трл. куб. м. Использование американцами химических веществ во Вьетнаме, помимо прямого ущерба людям, животным и растительному миру, привело к необратимым изменениям экологической среды. Примененные здесь ядохимикаты не распадаются в почве и на протяжении долгого времени будут уничтожать растительность и почвенные микроорганизмы. Помощник начальника исследовательского отдела защиты растений министерства сельского хозяйства США Федр Чидли признавал, что «вдоль реки Онгдок тянется линия голых манговых деревьев. Лес просматривается насквозь — деревья не просто лишены лиственного покрова, они убиты. Потребуется, вероятно, не менее 20 лет, прежде чем он вернется в свое первоначальное состояние»¹⁵⁰. А ведь манговые леса являются важными для поддержания экологического равновесия в дельте реки Меконг.

Все это свидетельствует о том, что американская военщина, игнорируя нормы морали и международного права, совершила во Вьетнаме преступление геноцида, т. е. она не только физически уничтожала вьетнамскую нацию, но и создавала такие условия, которые длительное время будут оказывать отрицательное влияние на жизнь целого народа.

Кроме того, применение химических веществ в Индокитае имело своим последствием сокращение населения. Оно вело к ограничению деторождения или к рождению детей с физическими недостатками либо рождению мертвых детей. Эти действия американских империалистов также подпадают под понятие «геноцид».

Но только ли население Вьетнама пострадало от применения «оранжевого реактива»? От него пострадали и десятки тысяч бывших вояк Пентагона, оказавшихся на полях Вьетнама «подопытными свинками» военно-промышленного комплекса США. В последние годы 20 тысяч бывших американских военнослужащих обратились в суд с просьбой возбудить иск против химических корпораций, производивших «оранжевый реактив» и потребовали денежной компенсации за тяжелые болезни и грозящую им преждевременную смерть. Австралийские солдаты, воевавшие во Вьетнаме и подвергшиеся воздействию химических веществ, также возбудили судебные иски против компании «Доу кемикл» и правительства США.

Да только ли военщина США применяла химическое оружие? Летом 1982 года сионисты Израиля использовали его против палестинского и ливанского народов. Военные наблюдатели в Бейруте отмечали, что каждый десятый снаряд, упавший на ливанскую столицу, относился к разряду химического оружия. Оно было применено также против защитников крепости Бофор, города Алей и других населенных пунктов.

Отравление источников питьевой воды испокон веков считается тяжелейшим преступлением, но израильская военщина совершала и его. Сирийская газета «Ас-Саура» писала, что оккупанты отравили колодцы с питьевой водой во многих населенных пунктах, а также в системах водоснабжения учебных заведений ряда городов. И эти действия сионисты совершают в то время, когда уже вступил в силу Дополнительный протокол 1 1977 года, который прямо предусматривает запрещение подвергать нападению, уничтожать или приводить в негодность «сооружения для снабжения питьевой водой и запасы последней» (ст. 54, п. 2).

Химическое оружие применяют расисты ЮАР во время своих бандитских набегов на срседние страны. Так, в мае 1978 года близ ангольского городка Кассинге нервно-паралитическим газом было уничтожено более 600 мирных жителей. В ноябре 1981 года ядовитый газ был применен расистами во время нападения на ангольскую деревню Течиша. В марте 1983 года, в ходе карательной экспедиции против патриотов Намибии, расисты использовали «оранжевый реактив», напалм и фосфорные бомбы.

Выше отмечалось, что, согласно нормам современного международного права (ст. 6 Устава Международного военного трибунала), материальная подготовка к агрессивной войне — это международное преступление. 50 лет спустя, в 1975 году, США ратифицировали Женевский протокол 1925 года. Но означает ли это, что США отказались от материальной подготовки к ведению химической войны? Нет, конечно! По сообщениям печати, в настоящее время США располагают 55 тыс. тонн высокотоксичных отравляющих веществ и 150 тыс. тонн (свыше трех миллионов единиц) разнообразных химических боеприпасов. Такого запаса химического оружия достаточно для того, чтобы 50 (пятьдесят!) раз уничтожить все население планеты. Но для человеконенавистников и этого мало! В 1983 году США начали осуществлять широкомасштабную программу «химического переоснащения» всех видов американских вооруженных сил, приступили к коренной модернизации военно-химического арсенала. Эта программа рассчитана на пять дет. Она предусматривает ассигнования в 10 млрд. долларов¹⁵¹ и накопление количества химических боеприпасов до 5 млн. единиц.

Помимо материальной подготовки к ведению химической войны, военщина США интенсивно обрабатывает личный состав своих вооруженных сил, пытается сделать из них послушных исполнителей и убийц, которые не задумываясь смогут применить химическое оружие.

Положение с химическим оружием в США усугубляется двумя факторами: во-первых, администрация США блокирует все переговоры, касающиеся запрещения применения или уничтожения химического оружия; в ООН США постоянно голосуют против всех резолюций, призывающих государства запретить химическое оружие. Во-вторых, вооруженные силы США интенсивно готовятся к применению химического оружия. Так, в Уставе корпуса морской пехоты США записано, что «токсичные химические снаряды являются идеальным средством для использования в операциях против партизан», поскольку «маловероятно, чтобы партизаны смогли заполучить средства химической и биологической защиты». Директива министра обороны США К. Уайнбергера на 1985–1989 гг. ставит перед вооруженными силами США задачу «быть готовыми к быстрому применению химического оружия», а ВВС и ВМС США предлагается к 1990 году «завершить разработку новых систем доставки бинарного химического оружия к целям».

И, наконец, готовясь к химической войне, империалисты совершают еще одно преступление — испытание такого оружия на людях. Приведем два примера. В октябре 1984 года весь мир облетела страшная весть — в бассейне реки Амазонки США провели испытание новых видов высокотоксичных отравляющих веществ. Результат — более семи тысяч человек погибло, полностью уничтожены два индейских племени, под угрозой исчезновения оказались 25 тысяч уникальных видов растений и животных, которые встречаются лишь в бассейне Амазонки. Другой пример — трагедия индийского города Бхопал, где в результате утечки газа с химического предприятия США погибло более 2,5 тыс. человек, а десятки тысяч были отравлены. Цинизм отравителей заключался в том, что когда весь мир пришел на помощь индийскому народу, то США прислали группу своих «врачей», в которую включили специалистов, занимающихся исследованием действия газа на организм человека.

До какой степени морального падения доходят империалисты, свидетельствует применение ими в развязанных вооруженных конфликтах бактериологического оружия. Действие этого оружия массового уничтожения основано на использовании болезнетворных свойств микроорганизмов, способных вызывать массовые заболевания людей, животных и растительного мира. Бактериологическое оружие так же, как и химическое и ядерное, является средством агрессивной войны; оно является исключительно жестоким и бесчеловечным, поскольку направлено прежде всего против мирного населения — женщин, детей, стариков.

Какую угрозу для человечества представляет бактериологическое оружие, можно познать лишь в сравнении. В VI веке в Восточно-Римской империи возникла так называемая «юстиниановая чума», охватившая много стран. За 50 лет погибло около 100 млн. человек. Вторая эпидемия («черная смерть») началась в XIV веке. За два года (1348–1350) погиб каждый четвертый житель Европы. В конце XIX века возникла третья эпидемия, что привело к возникновению эпидемий в более чем 100 портах многих стран. Эпидемия гриппа в 1919–1920 гг., охватившая 500 млн. человек, унесла жизни 20 млн. человек. Каждый четвертый солдат США, участвовавший в первой мировой войне в Европе, умер от гриппа, а не от пуль.

Эпидемии, имевшие место в древние и средние века, породили идею использовать болезни в военных целях. Так, еще в XVII веке английские войска в целях подавления сопротивления индейцев в Северной Америке заражали их оспой.

Все ужасы бактериологической войны трудно представить в наши дни, когда открыто большое число новых бактериологических агентов, достигнуты большие успехи в области микробиологии.

Однако катастрофические последствия возможного применения бактериологического оружия не останавливают империалистов. Известно, что и гитлеровская Германия, и милитаристская Япония, и США использовали это запрещенное международным правом оружие массового уничтожения.

В первую мировую войну его применяла Германия, тайные агенты которой заражали лошадей противника возбудителем сапа. Накануне второй мировой войны Япония и Германия тайно готовились к войне с применением бактериологического оружия.

После оккупации Манчьжурии японские милитаристы создали на территории этой страны две лаборатории, предназначенные для подготовки и ведения бактериологической войны. В 1939 году самураи были разбиты советскими и монгольскими войсками на реке Халхин-Гол. Отступая, они заразили ее воды бактериями острокишечных заболеваний.

В 1941 году, после нападения гитлеровской Германии на Советский Союз, эти лаборатории были зашифрованы. Так появились «отряд № 731» и «отряд № 100». Об объеме подготовки к ведению бактериологической войны свидетельствует, например, тот факт, что только в отряде № 731 насчитывалось около 3000 специалистов-бактериологов, научных и технических сотрудников. Это был целый военный городок с многочисленными лабораториями, своей авиационной частью, специальным полигоном. Отряд № 731, по признанию главнокомандующего японской Квантунской армии Ямада, был организован в целях подготовки бактериологической войны главным образом против Советского Союза, а также против МНР и Китая¹⁵². Он мог ежемесячно изготовлять до 300 кг бактерий чумы, холеры, брюшного тифа. Другой отряд, № 100, предназначался, главным образом, для производства бактериологического оружия и проведения диверсионных мероприятий — заражения эпидемическими бактериями пастбищ и водоемов. Созданный позже «отряд 1855» занимался окончательным доведением «опытов» и разработкой на их основе оперативных боевых планов. Так, детально был разработан план заражения чумой населения филиппинского острова Лейте. Для этого выращивалось 15 тонн зачумленных блох, которые должны были быть сброшены с самолетов.

После нападения Германии на Советский Союз «отряды» активизировали свою «деятельность». Час, когда против человечества должны были быть брошены страшные силы неисчислимых миллиардов болезнетворных микробов, был совсем близок.

Готовилась к бактериологической войне и фашистская Германия. В лабораториях Познаньского бактериологического института гитлеровские бактериологи культивировали бактерии чумы с целью применения их против миллионов мирных людей. Только сокрушительный удар советских войск спас человечество от ужасов бактериологической войны.

В послевоенный период роль лидера в гонке бактериологического оружия захватили Соединенные Штаты Америки. Западногерманский журнал «Шпигель» (1977, № 21) писал, что уже в период второй мировой войны США изготовили восемь видов бактериологического оружия, в том числе вирусы и бактерии, вызывающие чуму, желтую лихорадку, сибирскую язву и сыпной тиф. Их они испытывали сотни раз на живых людях — заключенных государственной тюрьмы в штате Огайо и уклонявшихся от военной службы членах религиозных сект.

Этот вид оружия американская военщина широко использовала в агрессивной войне против корейского народа. 8 мая 1951 г. правительство КНДР направило в Совет Безопасности ООН протест, в котором указывало, что американские войска при своем отступлении с территории КНДР распространили инфекцию оспы среди мирного населения. А уже в начале 1952 года американская авиация начала систематически сбрасывать зараженных мух, жуков, блох, вшей, клещей, комаров, мышей, птиц над территорией КНДР. Их сбрасывали в коробочках, футлярах, в специальных контейнерах, в особых бактериологических бомбах. Эти насекомые, птицы были заражены бактериями чумы, холеры, тифа и других инфекционных болезней¹⁵³.

Массовое применение бактериологического оружия в Корее было убедительно доказано многими авторитетными комиссиями, учеными, международными организациями. Так, комиссия Международной ассоциации юристов-демократов посетила в марте 1952 года Корею и затем опубликовала доклад «О преступлениях США в Корее». Расследуя факт ведения бактериологической войны американской военщиной, члены комиссии обнаружили зараженных насекомых во многих районах Кореи. Было также установлено, что с января по март 1952 года американская военщина 804 раза сбросила зараженных насекомых, животных и предметы в 70 уездах и городах Кореи.

Бактериологическую войну США в Корее осудило Бюро Всемирного Совета Мира. В его призыве говорится: «Бактериологическая война — это не только гнусное преступление, которое должно быть пресечено: это угроза всему человечеству». Бюро потребовало, чтобы «лица, виновные в применении самого подлого и самого чудовищного оружия, были привлечены к судебной ответственности в качестве военных преступников».

Применение бактериологического оружия — тягчайшее международное преступление. Его использование недвусмысленно было запрещено в ст. 23 Приложения к 4-й Гаагской конвенции 1907 года. Более категоричное запрещение применять бактериологическое оружие содержится в Женевском протоколе 1925 года, согласно которому не разрешается применять на войне удушливые, ядовитые или другие подобные газы. Подписавшие протокол государства взяли на себя обязательство распространить запрещение химического оружия на бактериологические средства ведения войны и договорились «считать себя связанными по отношению друг к другу условиями данного протокола».

Противоправность применения бактериологического оружия заключается в том, что его действие не ограничивается ни театром военных действий, ни вооруженными силами противника. Сама природа этого оружия такова, что оно направлено прежде всего против мирного населения, а не против вооруженных сил, где гораздо легче организовать защиту, лечение от действий этого оружия массового уничтожения. Как писал профессор биологии Гарвардского университета М. Мезельсон, «химическое и биологическое оружие по самой своей природе предназначено для нападения на обширные территории, их естественной целью являются люди, а не военное оборудование. Военный персонал может быть снабжен защитными устройствами и обучен их применению намного проще, чем гражданское население. По всем этим причинам гражданские лица — наиболее естественные и наиболее уязвимые цели для химико-бактериологического нападения»¹⁵⁴.

Исключительно важное значение имеет Конвенция «О запрещении разработки, производства и накопления запасов бактериологического (биологического) и токсинного оружия и об их уничтожении». Она была принята по инициативе Советского Союза и других социалистических стран в 1972 году. Согласно Конвенции, государства взяли на себя обязательство никогда и ни при каких обстоятельствах не разрабатывать, не накапливать, не приобретать каким-либо образом и не сохранять биологические агенты или токсины таких видов и в таких количествах, которые не имеют назначения для профилактических, защитных или других мирных целей. Одновременно запрещается разработка, производство и накопление оружия, оборудования или средств доставки, предназначенных для использования таких агентов или токсинов в вооруженных конфликтах. Государства обязывались уничтожить, изъять из своих арсеналов это чудовищное оружие.

Конвенция содержит положения, гарантирующие ее выполнение. Причем предусматриваются меры и национального, и международного характера. Каждый участник Конвенции должен принять законодательные и административные меры по запрещению разработки, производства и накопления в своей стране оружия, оборудования и средств доставки бактериологического оружия, а также по их уничтожению. Если государство — участник Конвенции установит, что другое государство — тоже ее участник — нарушает положения Конвенции, то оно может подать жалобу в Совет Безопасности.

Значение данной Конвенции исключительно велико, ибо речь идет об изъятии из военных арсеналов государств целой категории опаснейшего оружия массового уничтожения. В этом состоит ее отличие от всех ранее принятых соглашений в области ограничения гонки вооружений — договоров о нераспространении ядерного оружия, о запрещении размещения на дне морей и океанов оружия массового уничтожения, о запрещении ядерных испытаний в трех средах и т. д.

Таким образом, в современном международном праве существует договорная норма, запрещающая применять бактериологическое, токсинное оружие и отравляющие газы. А как известно, если норма международного права признается большинством государств, а также длительное время соблюдается подавляющим числом государств мира, то она одновременно становится обычной нормой международного права для тех государств, которые не стали участниками соглашения, сформулировавшего данную норму¹⁵⁵. Следовательно, норма, запрещающая применять биологическое оружие в случае войны и требующая от государств его уничтожения, является обязательной для всех государств. Однако миролюбивые силы не должны терять бдительности. В милитаристских кругах империалистических держав еще не мало воинствующих генералов, которые не прочь вернуть это чудовищное оружие. В последние годы стали известны факты, когда США применяли биологическое оружие против Кубы. Как заявил Фидель Кастро, «ЦРУ прибегло даже к «бактериологической войне» с использованием болезнетворных микробов и ядов для уничтожения сахарного тростника, других культур, срыва производства продовольствия. За последние годы Куба стала жертвой пяти опустошительных эпидемий, затронувших большие площади сельскохозяйственных культур, вызвавших смерть людей и падеж скота. Это были эпидемии африканской свиной чумы, тропической лихорадки денге. Возбудители этих болезней выращивались на секретных базах США и агентами ЦРУ завозились в специальных контейнерах на территорию Кубы»¹⁵⁶.

Опасное преступление перед человечеством совершают империалистические державы, форсируя разработку и применение новых видов и систем оружия массового уничтожения людей.

Империализм использует технический прогресс преимущественно в военных целях, обращает достижения человеческого разума против самого человечества. В. И. Ленин еще в июне 1918 года указывал, что уже первая мировая война создала угрозу подрыва «самих условий существования человеческого общества. Потому что первый раз в истории самые могучие завоевания техники применяются в таком масштабе, так разрушительно и с такой энергией к массовому истреблению миллионов человеческих жизней»¹⁵⁷.

Новым варварским изобретением империализма является использование окружающей среды и климата в качестве средств ведения войны. Научиться управлять погодой — давняя мечта человека. Дождь, ураган, землетрясение… Каких только бед они не приносят человечеству! От того, насколько мудро человек будет использовать то, что ему дает природа, во многом зависит дальнейшая жизнь и благополучие на планете Земля. Человек делает пока что только первые шаги в направлении обуздания пагубных последствий стихии. Так, в нашей стране искусственное вызывание осадков используется для тушения пожаров, для сохранения уровня воды в озере Севан; в Крыму и на Кавказе ведется успешная борьба с градом: антиградовые артиллерийские орудия сберегают сотни тысяч гектаров виноградников.

Если бы средства воздействия на природную среду использовались только в мирных целях, то это могло бы привести к улучшению взаимодействия человека с природой, способствовало бы сохранению и улучшению природной среды на благо как нынешнего, так и будущих поколений. Сохранение природы требует усилий всех людей, населяющих земной шар. Рана, нанесенная природе на одном континенте, не может пройти бесследно на другом, тем более, если эта рана нанесена сознательно, со злым умыслом, во вред людям.

Нетрудно представить себе, насколько разрушительными были бы последствия использования процессов природы в военных целях. В Декларации конференции ООН по окружающей среде, принятой 16 июня 1972 г. в Стокгольме, говорится, что, если способность человека управлять процессами природы «будет использована неправильно или необдуманно, она может нанести неизмеримый ущерб людям и окружающей человека среде».

Именно империалистические державы впервые стали использовать природную среду и климат в качестве средства уничтожения людей. Так, в докладе бывшего Генерального секретаря ООН Курта Вальдхайма отмечается, что в США больше, чем где-либо уделяется внимание изменению погоды в качестве возможного средства ведения войны — путем искусственного вызывания дождя, создания тумана, изменения направления ураганов и т. д. Этот вопрос увязывается с более широкой проблемой изменения окружающей среды в качестве средства ведения войны. На Западе даже появился термин «экологическая война».

Первые опыты по изменению климата в США начали проводиться еще в 1946 году. После того, как опыты дали положительные результаты, дальнейшие эксперименты в данной области взял на себя Пентагон. В середине 60-х годов это оружие уже было применено американской авиацией в Лаосе. Французский журнал «Нувель обсерватер» (1972, июнь) так описывал последствия варварских экспериментов: «Несколько лаосских деревень вместе со всеми их жителями были буквально сметены с лица земли искусственно вызванным ливнем необыкновенной силы». Позже во Вьетнаме подобные ливни использовались с целью разрушения дорог, вызывания оползней, размывания дамб и переправ, затопления низменных участков.

Против этого чудовищного средства ведения войны выступила вся мировая общественность. Даже в самих Соединенных Штатах нашлось немало влиятельных лиц, совесть которых заговорила. Так, группа сенаторов США (во главе с сенатором К. Пелла, штат Род-Айленд) внесла в сенат резолюцию с требованием запретить какое бы то ни было воздействие на окружающую среду или геофизическое воздействие в военных целях. К. Пелла тогда заявил: «Если мы не ограничим военное использование существующих методов воздействия на окружающую среду, то мы окажемся перед угрозой разработки куда более опасных методов, последствия применения которых могут оказаться непредвиденными или нанести непоправимый ущерб окружающей среде на нашей планете».

Действия США в Индокитае подвергли резкой критике и ученые США. Они писали, что искусственное изменение погоды как оружие войны обладает потенциальной опасностью создания серьезных и, может быть, не поддающихся контролю и не предсказуемых разрушений. Кроме того, подобные разрушения возможно будут иметь гораздо более тяжелые последствия для мирного населения, чем для воюющих армий.

Однако на Западе, особенно в США, появились и другие публикации, в которых авторы оправдывали действие США во Вьетнаме, ссылаясь на то, что данный вид оружия не запрещен международным правом. Американский юрист Дэвис, например, утверждал, что вызывание дождя с целью скрыть военные действия сходно с использованием дымовой завесы и вследствие этого не относится к незаконным действиям.

Но ведь отсутствие международного соглашения, запрещающего конкретный вид оружия, не отменяет общепризнанных, веками устоявшихся правил ведения войны. Так, все государства признают, что в случаях, не предусмотренных принятыми ими постановлениями, население и воюющие остаются под охраной и действием начал международного права, поскольку они вытекают из установившихся между народами обычаев, из законов человечности и требований общественного сознания. Это положение, известное в международном праве как «Декларация Мартенса», вновь отражено в Дополнительном протоколе I, принятом в 1977 году на дипломатической конференции по подтверждению и развитию международного гуманитарного права, применяемого в период вооруженных конфликтов.

Использование окружающей среды в качестве средства ведения войны противоречит общепризнанным нормам международного права. Так, ст. 22 Гаагской конвенции 1907 года устанавливает, что «воюющие не пользуются неограниченным правом в выборе средств нанесения вреда неприятелю» (данная норма подтверждена многими резолюциями Генеральной Ассамблеи ООН, в частности резолюцией 2444 от 19 декабря

1968 г.). Статья 24 Гаагской конвенции 1907 года не разрешает «атаковать или бомбардировать каким бы то ни было способом незащищенные города, селения, жилища или строения». Резолюция Генеральной Ассамблеи ООН 2444 запрещает «совершать нападение на гражданское население как таковое». Она же требует от государств во всех случаях «проводить различие между лицами, участвующими в военных действиях, и гражданским населением, с тем чтобы последнее щадилось насколько возможно». Такие запреты содержатся и в других международных соглашениях.

Учитывая, что международное право не содержало тогда конкретной нормы, запрещающей использовать окружающую среду и климат в военных и иных целях, не совместимых с интересами обеспечения международной безопасности, благосостояния и здоровья людей, Советский Союз 7 августа 1974 г. предложил обсудить этот вопрос в ООН. В принятой по данному вопросу резолюции Генеральная Ассамблея ООН отметила, что принятие соответствующей конвенции способствовало бы сохранению и улучшению природной среды на благо нынешнего и будущих поколений, содействовало бы укреплению мира и предотвращению угрозы войны.

3 июля 1977 г. СССР и США подписали совместное заявление, в котором отметили, что они желают «ограничить потенциальную опасность для человечества возможных новых средств ведения войны». СССР и США признали, что воздействие на природную среду в военных целях могло бы иметь широкие, долгосрочные и серьезные последствия, наносящие ущерб благосостоянию людей, и выступили в пользу наиболее эффективных возможных мер, направленных на устранение опасностей использования средств воздействия на природную среду в военных целях.

После того как Комитет по разоружению выработал проект Конвенции, а 31-я сессия Генеральной Ассамблеи ООН утвердила его, 18 мая 1977 г. в Женеве состоялось официальное подписание Конвенции «О запрещении военного или любого иного враждебного использования средств воздействия на природную среду». В ней государства еще раз указали на тесную связь научно-технического прогресса с возможностями использования его для воздействия на природную среду и взяли на себя обязательство не прибегать к военному или любому иному враждебному использованию этих средств, имеющих широкие, долгосрочные или серьезные последствия в качестве способов разрушения, нанесения ущерба или причинения вреда другому государству.

Какие же «средства воздействия на природную среду» предусматривает Конвенция? Речь идет в первую очередь о преднамеренном управлении природными процессами для изменения динамики, состава и структуры земли, включая биосферу» литосферу, гидросферу, атмосферу и космическое пространство. К таким действиям могут относиться: внесение в облачные системы химических реагентов с целью осаждения влаги; изменение элементов погоды, климата и гидрологического режима вод и суши; воздействие на электрические процессы в атмосфере; нарушение элементов энергетического и водного баланса метеорологических объектов, физических и химических параметров вод, дна и побережья морей и океанов. Сюда же входят: прямое или косвенное возбуждение любыми методами и средствами сейсмических волн, приводящее к землетрясению, а также к созданию в океане разрушительных морских волн; воздействие на поверхность акваторий, приводящее к нарушению термического и газового обмена; создание искусственных устойчивых электромагнитных и акустических полей в океане и морях и т. д.

«Экологическая война» — это не фантастика. Это реальность наших дней. Такую войну на протяжении нескольких лет ведет Израиль против арабских народов. «Экологическая война» здесь осуществляется в форме «водной агрессии». Известно, какую роль играет вода в жизни народов Ближнего Востока. Общественные отношения здесь издавна складывались на основе владения источниками воды, а не как поземельные. Вот почему всякую агрессию на Ближнем Востоке Израиль начинал с отчуждения водных источников: с их захвата или разрушения. Так, в 1956–1964 гг. Израиль построил 50-мильный водовод, отводящий воду из реки Иордан. В результате агрессии 1967 года Израиль оккупировал бассейн реки Баниясь, принадлежащей Сирии, а также правобережье реки Иордан. Все источники воды Палестины оказались в руках оккупантов. В нарушение норм международного права Израиль распространил на эти территории свои законы о контроле над артезианскими колодцами. Таким образом, произошло полное отчуждение арабов-палестинцев от воды — основного природного фактора производительного труда в этом районе. Ныне Израиль используют воду более хищнически, чем в свое время нефть на Синае. И вот результат такой политики: ныне палестинцы, обрабатывающие 20 % сельскохозяйственной площади в Израиле и на оккупированных им территориях и составляющие 32 % всего экономически активного населения, получают лишь 2 % воды¹⁵⁸. Эти действия Израиля являются грубейшим нарушением норм международного права. Так, согласно Дополнительному протоколу I 1977 года, запрещается уничтожать или приводить в негодность сооружения для снабжения водой и запасы последней, а также ирригационные сооружения специально с целью недопустить их использования гражданским населением.

Большую опасность представляют попытки империалистических держав разрабатывать и внедрять в производство новые виды и системы оружия массового уничтожения, оснащать ими свои армии. 12 декабря 1977 г. Генеральная Ассамблея ООН приняла специальную резолюцию «О запрещении разработки и производства новых видов оружия массового уничтожения и новых систем такого оружия». В ней отмечается, что уровень современной науки и техники создает опасность создания новых, еще более разрушительных видов оружия массового уничтожения и новых систем такого оружия, «разработка и производство их чреваты самыми серьезными последствиями для мира и безопасности народов». Генеральная Ассамблея ООН призвала все государства «воздерживаться от разработки новых видов оружия массового уничтожения, основанных на новых научных принципах».

Данная резолюция была принята по инициативе СССР. Еще на 30-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН в 1975 году Советский Союз внес проект соглашения «О запрещении разработки и производства новых видов оружия массового уничтожения и новых систем такого оружия». В Меморандуме по вопросам прекращения гонки вооружений и разоружения, внесенном на обсуждение 31-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН в 1976 году, СССР предложил отнести к новым видам оружия массового уничтожения любые его виды, которые основаны на качественно новых принципах действия — по способу применения и по объектам поражения или характеру воздействия. Речь идет, например, об оружии лучевого поражения, способном воздействовать на кровь и внутриклеточную плазму; об инфразвуковом оружии, оказывающем вредное воздействие на внутренние органы и поведение людей; о генетическом оружии, применение которого нарушило бы механизм наследственности.

Однако империалистические державы, прежде всегс США, пытаются обойти эти решения ООН. Они продолжают создавать оружие, основанное на принципиально новых физических свойствах, форсируют качественное совершенствование существующего оружия, которое окажется еще более смертоносным, более разрушительным.

Современной науке известно свыше 30 различных видов ионизирующего излучения, из которых наибольшей вредностью обладает нейтронное, возникающее при ядерном взрыве. Нейтрон способен распространяться при взрыве на многие километры от места его возникновения.

Зловещим прообразом такого оружия была атомная бомба, сброшенная американским летчиком 6 августа 1945 г. на Хиросиму. Теперь установлено, что эта бомба (урановая) при взрыве дала в 4–5 раз больше нейтронов, чем бомба, взорванная в Нагасаки (плутониевая). И как результат — в Хиросиме погибло почти в 3 раза больше людей, чем в Нагасаки, хотя мощность бомбы, сброшенной на Хиросиму, была в два раза меньше. Это должны знать люди всей планеты, чтобы осознать ужасы нейтронного оружия.

Советские ученые отмечают, что нейтронная бомба в 10–30 раз более античеловечна, чем атомное оружие вообще.

После первых атомных бомбардировок империалисты США стали направлять мысль ученых на изобретение такого оружия, которое убивает мирное население, не разрушая фабрики и заводы. Уже в 1946 году в США вышел сборник статей «В атомный век», в котором один из авторов писал: «Наибольшее преимущество, которое радиоактивная пыль создает для использующей ее науки, состоит в том, что в таком населенном пункте, как город, она убьет все живые существа, не причинив вреда собственности». Английский профессор Олифант в этом же сборнике писал, что «можно произвести такую радиоактивную пыль, которая будет в состоянии убивать все живые существа на территории тысячи квадратных миль».

Нейтронное оружие — это типичное порождение империалистического общества, для которого важны вещи, а не люди. Лондонская газета «Таймс» писала: «Некоторые называют его капиталистическим сверхоружием, так как оно ставит материальные объекты выше людей». Президент Международного института мира в Вене Георг Фукс говорил: «Этот новый вид оружия в моих глазах предстает особенно кощунственным: щадя материальные ценности, он уничтожает людей. Спрашивается: разве можно еще циничнее унизить дух человечности и разума»¹⁵⁹. «Быть может, человечество сходит с ума?», — задает вопрос Э. Бар, видный западногерманский политик, социал-демократ. Сенатор Д. Хайнц назвал нейтронную бомбу отвратительным, в буквальном смысле античеловечным оружием. Датский поэт Карл Шарнберг в стихотворении «Нейтронная бомба» так выразил принцип действия этого оружия:

Известно, что в настоящее время нет международного договора, запрещающего применять ядерное оружие, но ведь существуют двусторонние соглашения, например между СССР и США «О предотвращении ядерной войны» от 22 июня 1973 г., резолюции ООН, призывающие государства не применять ядерное оружие в случае вооруженного конфликта.

Действительно, в настоящее время по вине именно тех кругов, которые извлекают для себя огромные прибыли от производства орудий смерти, нет нормы права. Но поставим вопрос по иному: «А что же, нормами морали современное человечество уже не руководствуется?» Как тут не повторить недоуменный вопрос Э. Бара: «Быть может, человечество сходит с ума?»

В чем же коварство планов империалистических держав, ратующих за производство этого бесчеловечного оружия? Пентагон и правительство США пытаются представить нейтронное оружие как тактическое, обычное оружие. Этим самым они хотят стереть принципиальное различие между обычным и ядерным оружием, приучить людей к мысли, что ядерное оружие не опаснее винтовок и, стало быть, его можно также легко и просто применять. Империалистические державы стремятся убедить мировую общественность, что это оружие не несет с собой угрозы мировой ядерной войны. Журнал агрессивного блока НАТО «НАТОс фифтин нейшнс» писал, что атомные минибоеголовки могут применяться в ходе военных действий «без разрешения высшего командования, без слишком большого риска развязать ядерную войну большого масштаба».

Но так ли это на самом деле? Конечно, нет! Нейтронное оружие — это разновидность ядерного оружия, новый его вид, применение которого одной стороной может вызвать ответный удар другой стороны. Так, применение нейтронного оружия может втянуть человечество в истребительную мировую ядерную войну.

Попытки США оснастить армии стран НАТО ней тронным оружием противоречат нормам современного международного права. Упоминавшаяся резолюция Генеральной Ассамблеи ООН от 12 декабря 1977 г. призывает государства воздерживаться от разработки новых видов оружия массового уничтожения. Принятие на вооружение нейтронного оружия положило бы начало новой фазе гонки вооружений, которая, как уже говорилось, представляет собой материальную подготовку к войне.

Оснащение армий стран НАТО нейтронным оружием подорвет установленный международным договором режим нераспространения ядерного оружия. Именно миниатюризация нейтронного оружия способствует такому распространению.

Незадолго до своей смерти американский ученый, профессор Эрнст Блох заявил, что нейтронное оружие направлено против человека вообще, пораженные им люди будут погибать в муках в течение недель, а может быть, и месяцев. Но ведь известно, что современное международное право запрещает применять оружие, которое «увеличивает страдания людей, выведенных из строя, или делает смерть их неизбежною» (Декларация от 29 ноября 1868 г.).

Кроме того, следует иметь в виду, что нейтронное оружие стоит в одном ряду с такими жестокими, варварскими способами ведения войны, как применение бактериологического или химического оружия, которые запрещены современным международным правом. Но эти запреты не для империалистов США. Только один пример. 6 августа 1945 г. США применили ядерное оружие против Хиросимы. Теперь ежегодно в этот день все человечество склоняет голову перед памятью жертв атомной бомбардировки. В 1981 году его «отметил» и президент США, которой подписал именно в этот день директиву о полномасштабном производстве нейтронного оружия¹⁶⁰. В настоящее время США располагают нейтронными боеголовками повышенной радиации W-70-3 и нейтронными снарядами W-79. Запасы их уже внушительны. США игнорируют резолюцию Генеральной Ассамблеи ООН 183 от 19 января 1984 г., признавшую «антигуманный характер этого оружия, особенно для гражданского населения». Резолюция потребовала от Конференции ООН по разоружению «безотлагательно начать переговоры с целью заключения Конвенции о запрещении разработки, производства, накопления, развертывания и применения ядерного нейтронного оружия».

Империалистам-гегемонистам тесно на Земле. Свои противоправные действия они пытаются распространить и на космическое пространство. Уже в конце 50-х — начале 60-х годов в США широко пропагандировалась война из космоса. Американская военщина рекламировала космическое оружие как средство реализации своих агрессивных планов, как средство установления мирового господства. Так, в 1962 году бывший в то время командующий стратегической авиацией США генерал Томас Пауэр говорил: «Тот, кто первым утвердит свое место в космическом пространстве, будет его хозяином. И мы просто не можем позволить себе проиграть соревнование за господство в космическом пространстве». В декабре 1984 года заместитель министра ВВС США Эдвард Олдридж заявил: «До недавнего времени мы в своих усилиях — вероятно, ошибочно — исходили из того, что космос представляет собой некое безопасное убежище. Не требуется особого воображения, чтобы понять, что страна, контролирующая космос, будет господствовать и во всем мире».

Эти две цитаты, относящиеся к различным периодам, приведены здесь не случайно. В 1962 году, когда генерал Пауэр мечтал о завоевании космоса, человечество только предпринимало робкие шаги в его освоении. Советские космонавты Ю. Гагарин и Г. Титов совершили кратковременные полеты вокруг Земли. Какого-то международно-правового акта, запрещающего использовать космическое пространство в военных целях, еще не было. Но делать подобные заявления в 1984 году — это значит бросать вызов уже всему человечеству.

27 января 1967 г. государства подписали международный договор «О принципах деятельности государств по исследованию и использованию космического пространства, включая Луну и другие небесные тела», в котором согласились на частичную демилитаризацию космического пространства и полную демилитаризацию небесных тел. В соответствии с договором исследование и использование космического пространства, Луны и других небесных тел должно осуществляться на благо и в интересах всего человечества (ст. I). Государства взяли на себя обязательство не выводить на орбиту вокруг Земли любые объекты с ядерным оружием или любыми другими видами оружия массового уничтожения, не устанавливать такое оружие на небесных телах и не размещать его в космическом пространстве каким-либо иным образом (ст. IV). Запрещается также создавать на небесных телах военные базы, сооружения и укрепления, проводить испытания любых типов оружия и военные маневры.

Казалось бы, положения договора о космосе пре~ дельно ясны. В их развитие Советский Союз выступил на 39-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН с инициативой заключить международное соглашение, ставящее прочную преграду на пути опасности из космоса. 12 декабря 1984 г. Генеральная Ассамблея ООН приняла по инициативе СССР резолюцию «Об использовании космического пространства исключительно в мирных целях, на благо человечества», в которой настоятельно призвала СССР и США «немедленно и в конструктивном духе начать переговоры, направленные на предотвращение гонки вооружений в космическом пространстве».

Однако США не прислушиваются к подобным решениям ООН. В июне 1982 года в США было создано космическое командование ВВС, преобразованное в ноябре 1984 года в Объединенное космическое командование вооруженных сил США под началом К. Уайнбергера. 23 марта 1983 г. президент США объявил о грандиозных планах подготовки к войне в космосе и из космоса в отношении Земли, известных теперь под названием программы «звездных войн», а 6 января 1984 г. — подписал директиву № 119 («Инициатива президента в области стратегической обороны») о начале научно-исследовательских работ по созданию целого ряда систем космического оружия. Только на «начало» этих работ выделено 26 млрд. долларов.

После объявления США программы «звездных войн» в Нью-Йорке появилась брошюра «Деньги с неба», в которой живоописуется восторг военных монополий. Американское телевидение уже без всяких обиняков вещает: «Для Пентагона космос уже стал новым театром военных действий». И это не открытие ведущего телекомментатора. Еще 4 июля 1977 г. американский журнал «Ю. С. ньюс энд уорлд рипорт» поместил большую статью под названием «Поле боя 1990-х годов», в которой изображает возможности использования космоса в военных целях. Автор пишет о космическом корабле, вооруженном «лучом смерти», гигантском глазе, состоящем из тысяч кремниевых датчиков, о применении «резинового зеркала» и т. д., и т. п. Журнал не скрывает, что с тех пор, как «земной шар облетел первый спутник, военные постоянно мечтают о возможности использовать те преимущества, которые им обещает освоение космического пространства».

А как же быть с международными договорами, устанавливающими поведение государств в космосе? Оказывается, журнал хорошо о них знает, поэтому он и пишет: «Чтобы использовать космос в военных целях, придется аннулировать или пересмотреть эти договоры». Можно было бы и не обращать внимания на слова журналиста, наверное, не ведающего о принципе «pacta sunt servanda». Но, оказывается, так думает и так говорит президент США. В мае 1981 года, выступая в Уэст-Пойнте, он, ссылаясь на книгу Лоренса Бейленс «Западня договоров», поучал аудиторию: «Ни одна нация, которая верила в пергамент или в бумагу и в то же время пренебрегала средствами обороны, не существовала достаточно долго, чтобы оставить хотя бы письменный след в истории».

Возьмем программу «звездных войн», в соответствии с которой предусматривается развертывание противоспутникового оружия в космосе для уничтожения советских спутников с целью «ослепить» другую сторону, захватить ее врасплох, ослабить ее возможности к возмездию в случае ядерного нападения. С учетом уязвимости систем предупреждения о ракетном нападении развертывание антиспутникового оружия означало бы серьезное дестабилизирующее воздействие на стратегическую систему. Даже единичное нападение на спутник могло бы привести к самым серьезным последствиям. Замысел США совершенно очевиден — сломать принцип равенства и одинаковой безопасности и, воспользовавшись превосходством, нанести первыми ядерный удар. Американская «стратегическая оборона» так же далека от целей обороны, как космос от Земли, и означает не что иное, как перенесение гонки вооружений в космос со всеми вытекающими отсюда катастрофическими последствиями.

Милитаристов из Вашингтона нисколько не смущает тот факт, что их действия грубейшим образом попирают заключенный 14 лет тому назад бессрочный Договор между СССР и США об ограничении систем противоракетной обороны от 26 мая 1972 г., ратифицированный обеими сторонами. Договор обязывает стороны «не создавать, не испытывать и не развертывать системы или компоненты ПРО морского, воздушного, космического (подчеркнуто мною. — И. А.) или мобильно-наземного базирования» (ст. V, п. 1). Конкретность данного обязательства не требует комментариев. Следовательно, создание США ударного космического оружия подрывает как этот Договор, так и достигнутую между СССР и США (январь 1985 года) договоренность о предмете и целях переговоров в Женеве. Вопросы ядерных и космических вооружений связаны между собой органически, и именно в комплексе они должны рассматриваться и решаться на этих переговорах. Замахиваться на Договор 1972 года — значит «открывать шлюзы для безудержной гонки вооружений, вести дело к подрыву существующих и отказу от заключения будущих договоров», а без сохранения Договора 1972 года, без запрещения милитаризации космоса «переговоры по проблеме ядерных вооружений лишились бы смысла и перспективы»¹⁶¹.