За все рассчитаюсь с тобой!

Глава 2 ПРЕСЛЕДОВАНИЕ

— Им известно, где ты живешь? — спросил я у мисс Бондерли, выводя «бьюик» из гаража отеля. Она покачала головой.

— Ты уверена в этом?

— Да. Я только что переехала на другую квартиру. Этого еще никто не знает.

— В таком случае, мы поедем к тебе, и ты возьмешь свои вещи. Где это?

— О, нет! Уедем поскорее. Я боюсь!

— У нас еще есть время — тебе совершенно не нужно бояться. Если мы не допустим ошибок, они нас никогда не поймают. Где ты живешь?

— На углу улицы Эссекс. Я кивнул головой.

— Понял. Я как-то проезжал мимо и хорошо знаю это место. Я посмотрел в зеркальце. Преследования пока не было видно.

— Нам многое надо друг другу рассказать, — небрежно проговорил я. — За нами пока не следят. Она вдруг задрожала.

— А если нас поймают?

— Они показали себя недостаточно ловкими для этого, — возразил я.

В глубине души я не был столь спокоен, так как не знал, известен ли им номер моей машины. Записан ли он в отеле, и сколько потребуется времени для того, чтобы служащий сообщил об этом Флагерти. Я спрашивал себя, где можно спрятаться? Не лучше ли побыстрее покинуть город? Удаляться слишком далеко не хотелось, потому что я наметил себе цель: захватить Киллино и вывести его на чистую воду.

— Послушай, — обратился я к мисс Бондерли, — нет ли в городе или в окрестностях места, где бы мы могли спрятаться без особого риска?

Она вся тряслась от страха.

— Надо уехать поскорее. Если нас поймают, ты даже не представляешь, что они со мной сделают!

Я похлопал ее по руке и едва не задавил какого-то типа, который неожиданно выпрыгнул на дорогу. Мы обменялись приветствиями.

— Спокойно, — ответил я ей. — Нас не поймают. Но так как полиция перекроет все дороги, ведущие из города, нам следует спрятаться до тех пор, пока они не успокоятся.

— И все же лучше уехать сейчас!

— Успокойся. Нам на три-четыре дня необходимо хорошее убежище. Подумай получше!

Мы подъехали к углу улицы Эссекс и остановились у довольно обшарпанного дома с меблированными комнатами.

Бегом бросились к входной двери, поднялись по лестнице и влетели к ней в комнату. Она собирала свои веши с такой быстротой, будто за ней гнался сам черт. Чемоданы уложила в три минуты.

— Браво! — сказал я, беря у нее из рук вещи. — Быстро, поехали!

На площадке я остановился и прислушался.

— Что такое? — шепнула она.

Телевизор у соседей передавал сообщение полиции, касающееся нас. Жителей Парадиз-Палм предупреждали о моем бегстве.

— А на тебя какое впечатление произвело, что тебя назвали «блондинкой — убийцей»? — спросил я с усмешкой.

Она толкнула меня и побежала по лестнице, но внизу остановилась. Из салона вышел какой-то человек и смотрел на нее, разинув рот.

— Эге! Подумайте только! — проговорил он, делая шаг по направлению к ней. — Не так быстро, вас ищут!

Мисс Бондерли издала легкий испуганный крик и хотела бежать снова вверх по лестнице, но он схватил ее за руку.

— Меня тоже разыскивают, — сказал я, медленно спускаясь по ступенькам.

Человек выпустил мисс Бондерли, как будто его укусили. Он отступил, лицо его побледнело.

— Я ничего не знаю… Я ничего не видел, мистер… — произнес он сдавленным голосом.

— Это мне тоже показалось, — улыбнулся я ему. — Где находится твой телефон, кретин?

Он показал мне на комнату, из которой вышел. Кивком головы я указал ему на дверь, и он вошел в квартиру. Я последовал за ним.

Мисс Бондерли прижалась к стене. Как она была прелестна, когда прижималась к стене в моей комнате в отеле! Правда, сейчас она была одета. В этом заключалась вся разница.

Комната, в которую мы вошли, была большой и запущенной, шторы на окнах спущены. У стола сидела старая женщина со слуховым аппаратом в руках. При виде меня она вздрогнула, аппарат с сухим стуком упал на стол. Она тяжело откинулась в кресле и накрыла себе голову фартуком. Выглядеть приятнее она от этого не стала, но это ее, видимо, устраивало.

Я оторвал шнур телефона от стены, а аппарат бросил на пол.

— Так тебе пока не удастся никому ничего сообщить, — сказал я, подмигнув мужчине. — Это должно тебя кое-чему научить.

Он вспотел, видимо, от страха. Он, наверное, очень меня боялся.

Я оставил их и по дороге прихватил мисс Бондерли. Она тоже казалась испуганной. Да и я, откровенно говоря, тоже боялся, но скрывал это от нее.

Мы быстро спустились, я бросил в машину чемодан и выехал с Эссекс-стрит, как будто у меня что-то горело.

— Ты подумала о том, куда мы можем отправиться, мой ангел? — спросил я, когда мы уже мчались по бульвару Океана.

— Нет, — она покачала головой.

— Так придумай что-нибудь, иначе мы пропали. Она снова расплакалась. Страх мешал ей думать. Я взглянул на море. Вода у берегов меняла цвет в зависимости от прохождения облаков. Зеленая густая трава блестела на фоне лазурного неба. На горизонте виднелись какие-то суда.

— А эти острова? — спросил я, замедлив ход, — ты их знаешь? Она выпрямилась, слезы высохли, как по волшебству.

— Конечно! Вот место, о котором только и можно мечтать. Кудсо Кей! Совсем маленький остров на левой оконечности архипелага. На острове есть хижина. Однажды, когда я была там, я ее обнаружила.

— Отлично. Туда мы и отправимся. Если сумеем. Сколько времени прошло с тех пор, как мы были с ней наедине?

Мы продолжали ехать, и я увидел пристань. У меня появилась идея.

— Мы поменяем машину на лодку, — сказал я.

— Я очень рада, что ты со мной, — неожиданно сказала она.

Это было сказано от души. Я положил руку на ее колено, она не отстранилась. Мне это было очень приятно.

Мы остановились у пристани и вышли из машины. Я убедился в том, что пистолет был у меня под рукой, и энергично сжал коробку из-под сигарет. Это, во всяком случае, я решил не терять.

У пристани находилось несколько моторных лодок, но все они показались мне недостаточно быстрыми. Нужен был мотор, который в состоянии, при необходимости, обогнать полицейский катер.

Мой взгляд, наконец, привлек длинный катер из красного дерева, сверкающий железом и медью. Он казался очень быстроходным.

— Это нам подойдет, — сказал я.

Пока мы рассматривали катер, толстый маленький человек вышел из дома неподалеку, бросил на нас пытливый взгляд и поднялся на борт катера. Я окликнул его.

Он поднял голову и посмотрел на меня. Его вид был не слишком приветливым, но, вероятно, он все же был неплохим парнем. — Я вам нужен? — спросил он и неожиданно улыбнулся. Я улыбнулся в свою очередь.

— Не вы, а ваш катер!

— Дьявол! — воскликнул он. — Это ведь Честер Кен! Он старался не шевелить руками и не делать резких движений, но было видно, что он меня не боялся.

— Он самый, — ответил я.

— Меня это нисколько не волнует, но радио уже с полчаса не перестает передавать всему городу о том, что вы бежали. — Он посмотрел на мисс Бондерли, и она, вероятно, ему понравилась. Он свистнул. — Так вы, значит, хотите мое судно?

— Ты попал в самую точку, приятель, — ответил я. — Я очень тороплюсь, но не хочу красть его у тебя. Предлагаю свой «бьюик» и тысячу долларов. Он вытаращил глаза.

— И вы вернете мне катер?

— Конечно, если он не течет.

— Течет? Они даже не увидят его, так быстро он идет. Его оптимизм мне очень понравился.

— Он до такой степени быстр?

— Самое быстроходное судно в этой местности. Вам очень повезло.

— Я это вижу. Ну что, идет?

— Это, конечно, не дает мне особенно много, но я согласен. К тому же, я никогда не мог выносить этого старого мошенника Херрика.

— А катер действительно твой?

— Разумеется. Меня зовут Тим Дувал. Я им пользуюсь для рыбной ловли на тунца. Если вылезете из этой истории, поедем со мной на рыбалку, вам понравится. — Он подмигнул. — Мне очень хотелось бы получить его поскорее обратно, но можете держать катер столько, сколько будет нужно. Топлива в нем достаточно. Он доставит вас на Кубу, если вы захотите проехаться так далеко.

Мисс Бондерли появилась, сгибаясь под тяжестью двух чемоданов. Работы она во всяком случае не боялась. В своем синем креповом платье она была очень мила. Дувал не спускал с нее глаз. Я — тоже…

Мы перебрались на борт катера.

— Спустись в кабину, моя прелесть, там спокойней. Я не хотел, чтобы ее увидели, пока я буду отчаливать.

— Хотите, чтобы я поехал с вами? — спросил Дувал. Я покачал головой.

— Понятно. Я на вашем месте тоже предпочел бы путешествовать с ней наедине. Она прелестна.

— Да, да, — ответил я, отдавая ему ключи от «бьюика».

— С этой лодкой неприятностей у вас не будет. Она очень легко управляется. А о вашей машине я позабочусь.

— Вот, вот, пожалуйста, позаботьтесь о ней.

— Рассчитывайте на меня.

Я включил мотор. Дувал отвязал катер.

— А Флагерти тоже порядочный мерзавец, — вдруг сказал он. Эти его слова говорили за то, что он нас, пожалуй, не продаст.

— Согласен, — ответил я.

Я кивнул ему на прощание, повернул катер и направил его по фарватеру к парому, который стоял у берега.

Волна была довольно высокая, но не злая. Вскоре мы оказались в открытом море.

Я посмотрел назад. Дувал махал мне рукой. Я ответил на его приветствие, пустил мотор на полные обороты, и катер устремился вперед, поднимая массу брызг, воды и пены, белой, как молоко.

Кудсо Кей был маленьким островом, расположенным в пяти милях от архипелага, который прикрывает залив. На нем ослепительный пляж из белого песка, окаймленный кокосовыми пальмами и вьющимися орхидеями, которые колышется под легким бризом, дующим с моря. Кругом, куда не погляди, заросли пальм. Завитки дыма поднимались к небу там, где добывали древесный уголь. Я повел лодку в самую чащу.

Я был почти уверен, что катер с моря заметить было невозможно.

Мы оставили чемоданы на берегу и направились к центру острова в поисках хижины.

Мисс Бондерли переоделась. На ней были брюки бутылочного цвета, джемпер и шарф, чтобы удерживать волосы в порядке. Она была мила и свежа.

Мисс Бондерли сказала мне, что две дюжины рыбаков были единственными жителями острова, но мы пока никого не встретили.

Мы обнаружили хижину, но это был скорее дом для защиты от тайфунов, выстроенный «Красным крестом» во время очередной кампании. Он был построен из блоков и анкирован стальными скобками к скале. Стены дома имели солидную толщину, пол и стены отлиты из бетона, двойные рамы окон — из стали. Дом был расположен на краю острова. Никакого жилья близко, то есть ближе, чем в двух милях, не было. На наше счастье, в доме в этот момент никого не было, да, пожалуй, в нем вообще никто и не жил. Туземцы предпочитали свои деревянные хижины.

— Это здорово! — сказал я, рассмотрев домик.

— Я видела его только с моря, — ответила мисс Бондерли, и мне сказали, что там никто не живет. Я не думала, что это так хорошо.

— Попробуем войти, — ответил я.

Но это оказалось совсем не легким делом. Мне пришлось взломать замок выстрелом из пистолета. Внутри было грязно, и стояла невыносимая духота, но как только мы открыли все окна, сразу же стало лучше.

— Мы прекрасно сможем устроиться и будем здесь в безопасности, — сказал я. — Пойдем посмотрим окрестности.

Вблизи дома я обнаружил, правда совершенно случайно, едва не свалившись в воду, небольшую пристань. Туда можно было поставить наш катер. Пока все складывалось, как нельзя лучше.

Мы отправились за катером. Объезжая на катере вокруг острова, на его восточной стороне мы заметили небольшое поселение в несколько хижин, а рядом, у пристани — две или три барки и небольшое деревянное строение, похожее на склад.

— Останься в кабине, — сказал я, — а я пойду на разведку. На пристани стояла группа людей. Я окликнул одного из них и бросил ему конец веревки, который он поймал и помог мне причалить. Когда я карабкался на пристань, мужчины смотрели на меня и переглядывались.

— Это лодка Тима, — заметил один из них, вытирая руки о грязные белые брюки.

— Да, — сказал я, — и на тот случай, чтобы они не подумали, что я ее украл, заметил, что снял эту лодку на время, так как нахожусь на каникулах и хочу порыбачить.

— Это отличный катер! — сказал высокий тип.

Я кивнул, привязал катер и направился к складу. Никто из них не пошевелился.

Владели , магазина, худой, высохший тип, назвался Маком. Я представился как Рейли. Он мне понравился, и, видимо, я ему также, особенно после того, как сделал в его магазине много покупок.

Мы воспользовались услугами нескольких ротозеев, которые помогли донести все купленное до катера. Мак меня сопровождал. Он также узнал лодку.

На берегу я закурил и предложил ему.

— Здесь, наверное, спокойно? — спросил я, пробегая взглядом по пустынному берегу.

— Еще бы, — ответил Мак, — к нам редко приезжают. В Пара-диз-Палм, кажется, волнения, — продолжал он, помолчав немного. — Какое-то преступление на политической почве. Радио не умолкает.

— Похоже на то.

— Нас, в сущности, это не касается.

Я терялся в догадке, как следовало понять его слова.

— Вы один? — спросил он, глядя на катер. — Да.

Он покачал головой и сплюнул в воду.

— Я подумал, что вы, может быть, привезли с собой вашу жену!

— Я не женат.

— У каждого свой вкус.

Высокий тип вылез из лодки, обливаясь потом.

— Все в порядке, кабина заперта на ключ?

— Да, — сказал я.

Мак и высокий тип переглянулись. Им, без сомнения, приходилось сильно напрягать мозги.

Я протянул высокому типу пять долларов, которые он схватил с таким видом, будто я дал ему по меньшей мере сотню.

— Вероятно, мы увидимся еще, — с надеждой в голосе сказал Мак. — Друзья Тима — мои друзья.

— Тем лучше, — сказал я.

— Я вполне уверен, что Дувал не сдаст своей лодки скверному парню, — продолжал Мак.

— Вы правы, — сказал я, подумав, что у Дувала тут немало друзей.

— Время от времени тут бывает патруль, который всюду сует свой нос, — тихо, почти на ухо, предупредил меня Мак.

— Да? — произнес я и спустился в лодку. Он подмигнул:

— Их, правда, здесь не очень-то любят.

— Браво! — отозвался я.

— Вы бы лучше дали ей возможность выйти, в каюте страшно жарко! — продолжал он, глядя в сторону.

— Все же не старайтесь быть слишком хитрым, — предупредил я его.

Он положил в рот щепотку жевательного табака и сказал:

— Я не люблю, когда здесь шныряют флики. Херрик тоже хотел ставить нам палки в колеса. Его все ненавидели. Парни довольны, что избавились от него.

— Я тоже слышал, что его не очень любили, — согласился я, отвязал катер и включил мотор.

— Если вам понадобится бензин, он у меня есть! — крикнул Мак.

Я помахал ему рукой.

На небе не было ни одного облачка.

Поблескивала луна. Пальмы отбрасывали вокруг фантастические тени. Красный свет от древесных углей отражался на коже мисс Бондерли.

Она лежала на спине, заложив руки за голову и согнув колени. На ней были синие шорты, красный джемпер и сандалеты. Волосы цвета меди закрывали часть лица.

Стоя на коленях перед огнем, я поджаривал две котлеты. Они выглядели очень аппетитно и приятно пахли.

Мы очень устали, но мисс Бондерли стала старательно убираться, приводя дом в порядок. Мы скребли, подметали, мыли. С катера перенесли подушки, два маленьких кресла, две хорошенькие керосиновые лампы. Со всем этим мы чувствовали себя, как дома.

В кофре каюты катера я нашел пистолет Тима — «Томпсон» и автоматический карабин с достаточным количеством патронов. С таким арсеналом смело можно было начать небольшую воину. «Томпсон» я оставил на катере, а карабин принес в дом. Если мы, в случае чего, будем отрезаны от лодки, или от дома, и там, и там будет оружие. С катера мы также захватили и портативный телевизионный приемник.

Несмотря на жару, мы хорошо поработали и теперь сильно проголодались.

Я разложил котлеты и жареный картофель на тарелки. К ним прибавил еще две бутылки кока-колы.

— Ну вот, — сказал я, поставив тарелку на грудь мисс Бондерли. — Теперь мы будем обедать.

Она села и поставила тарелку рядом с собой.

— Ты все еще боишься? — спросил я ее.

Она отрицательно качнула головой. Действительно, мы были так заняты все это время, что и думать забыли о Киллино и о его подручных.

— Трудно себе представить, что все это произошло сегодня утром, а? У тебя, наверное, есть что мне рассказать? — спросил я. — Как ты оказалась замешанной во все это?

— Я была просто идиоткой! — резко проговорила она, помолчав с минуту. — Сюда я приехала потому, что мне обещали работу. Здесь принято считать, что все девушки из мюзик-холла — потаскухи, и я с трудом отделывалась от приставаний мужчин. В результате, я оказалась на мостовой. И вот тут-то и появился Сперанца. Ему нужен был кто-то, чтобы заниматься цветами и декорациями в его казино. Я приняла это предложение.

— Ты и цветы — это очень подходяще! Она кивнула.

— В течение восьми месяцев все было хорошо. Работа была хорошая, платили мне также хорошо. Но в один прекрасный день меня вызвал к себе в кабинет Сперанца. У него в кабинете находились Киллино и Флагерти. Они внимательно меня осмотрели, потом стали о чем-то переговариваться между собой, что совсем мне не понравилось. Мне предложили сесть и пообещали тысячу долларов, если я соглашусь делать то, что мне поручат. Мне объяснили, что ты турист и человек очень известный, и надо, чтобы я составила тебе компанию. И за это мне обещали тысячу долларов и обратный билет домой.

— И что же ты обо мне подумала?

— Я не знала, что и думать. Сумма была очень большая, да и вернуться к себе мне надо было во что бы то ни стало. Но какой-то внутренний голос говорил мне, что вмешиваться в это дело мне совсем не стоит. Но Сперанца сказал, что от меня требуется только развлекать тебя, и устроить так, чтобы ты пригласил меня к себе в отель. Я должна была лечь с тобой в постель, но, по его словам, бояться мне было нечего, так как тебя предполагали усыпить. От меня требовалось провести с тобой в комнате ночь. Я немного подумала и решила, что речь идет, по-видимому, о разводе, и тебя просто хотят скомпрометировать. Мне это не понравилось, и я отказалась.

Ее вдруг охватила дрожь, она смотрела на освещенный луной берег. — Сперанца пытался меня убедить, но чем больше он старался, тем больше я понимала, что за всем этим кроется что-то подлое. В конце концов, он встал, и сказал, чтобы я пошла с ним.

Она остановилась и посмотрела на свои руки. Я не торопил ее. Через некоторое время она заговорила снова.

— Он привез меня к какому-то дому на набережной. Едва войдя туда, я увидела отвратительную старуху и ее девиц и поняла, что меня там ожидало…

Я протянул ей сигарету, и мы несколько минут молча курили.

— Он, что, сказал, что поместит тебя там, если ты откажешься с ним сотрудничать, а?

Она утвердительно кивнула.

— Мне ничего не оставалось, как согласиться, и он отвез меня обратно в казино. Сперанца предупредил меня, что с нас не спустят глаз. Он и Флагерти все время были поблизости. Меня предупредили, если я скажу тебе хоть слово, с тобой покончат, а меня отправят в этот дом…

— Очень любезно с их стороны. А что же произошло, когда я потерял сознание?

— Я знала, что в бренди подмешан наркотик. Меня предупредили, чтобы я его не пила. Когда ты потерял сознание, я их впустила. Флагерти и Сперанца осмотрели тебя и уложили на кровать. Мне приказали лечь рядом с тобой, не шевелиться и лежать так до рассвета. Я была так испугана, что не посмела ослушаться. Я все время ждала чего-то ужасного. Они ходили по салону. Мне это было хорошо слышно. Теперь ясно, что они там делали. Я не смыкала глаз всю ночь, а когда рассвело, встала и прошла в салон. Что было потом, ты и сам знаешь.

— Но тем не менее ты предала их. Почему? Почему же ты пошла на такой риск? Она отвела глаза.

— Я не хочу вмешивать невинного человека в дело об убийстве. К тому же я ведь сказала, что иду с тобой. Ты помнишь это?

— Помню… Да, я способен основательно влюбиться в тебя… Она вдруг порывисто обняла меня за шею и притянула к себе мое лицо.

— Со мной это уже случилось, — сказала она, прижимаясь губами к моей шее. — Тем хуже для меня. Я не могу держать это в себе. И я не хочу, чтобы они причинили тебе зло!

Мы ласкали друг друга. Действительно, полюбить ее было нетрудно.

— Я себя спрашиваю, что мне с тобой делать? — спросил я наконец, когда круглая, как шар луна перешла на левую сторону.

— Что делать со мной? — Она выпрямилась, в ее — глазах появился испуг. — Что ты имеешь в виду?

— Нужно ли оставлять тебя здесь? Сможешь ты побыть здесь совсем одна?

— Что ты собираешься делать?

— Подумай сама немного, мой зайчик. У меня ведь немало дел. Имеется, прежде всего, Киллино. Помнишь его? Толстый, маленький человечек, похожий на Муссолини?

— Но ты ведь не вернешься в Парадиз-Палм?

— Разумеется, вернусь. Я приехал сюда лишь для того, чтобы поместить тебя в укрытие.

— Но ты с ума сошел! Что ты сможешь сделать против всех этих людей?

— Увидишь, — улыбаясь, ответил я. — Мы оба обвиняемся в убийстве. Прежде всего, я ликвидирую это дело. Пока я не найду убийцу Херрика и не получу его признания, мы не можем считать себя в безопасности!

— Но ты не можешь один возвратиться туда!

— Я вернусь туда совсем один, и, к тому же, немедленно! Единственная вещь, в которой я должен быть уверен, это то, что ты в мое отсутствие находишься в безопасности.

— Я не могу оставаться здесь, — быстро ответила она. Я покачал головой.

— Да нет же! Послушай, я обязательно вернусь завтра вечером. Я возьму судно. Тебе же не следует удаляться от дома. Ружье я оставлю тебе. Еды здесь вполне достаточно. Если кто-нибудь и придет, закройся в доме.

— А если ты не вернешься? Губы ее дрожали.

— Ты сама тогда выкрутишься. Я оставлю тебе семнадцать тысяч долларов. Найдешь Мака. Он устроит так, чтобы ты могла вернуться в Нью-Йорк. Я поговорю с ним.

— Нет, лучше не надо! Пусть никто не знает, что я осталась одна.

Это было не так уж глупо.

— Но не покидай меня! Не нужно! — Она прижалась лицом к моему плечу. — Я не хочу потерять тебя, едва встретив!

Мы спорили еще долго, но мое решение было непоколебимо. Она, наконец, поняла это. Вид у нее был ужасно расстроенный.

— Пусть будет так, — сказала она.

— Херрик по-видимому, знал что-то очень важное. Поэтому его и убили. Не знаешь ли ты, что это могло быть?

Она покачала головой.

— Я едва знала его. В казино он приходил часто, но я с ним никогда не разговаривала.

— У него была подружка? Она кивнула.

— Он появлялся с одной певицей. Она живет в апартаментах на Лессинг-авеню, здание из мрамора и хрома.

— Ты ее знаешь?

— Нет, но слышала о ней. Она жестокая и жадная.

— Ее зовут?

— Лоис Спенс.

— О'кей. Может быть, она что-то знает.

— Ты будешь осторожным? — спросила она, положив ладонь мне на колено.

— Конечно, — обещал я. — А этот Киллино? Ты о нем что-нибудь знаешь?

— Знаю только, что он мэр, и что казино принадлежит ему.

— Ты не задумывалась, зачем Херрик околачивается в казино? Он ведь не играл?

— Нет.

— Хорошо, — сказал я, вставая. — Мисс Спенс, может быть, ответит на мои вопросы. Теперь, моя любовь, я буду одеваться.

Я вернулся в дом и надел костюм из темной легкой ткани. Мисс Бондерли ждала меня в салоне. Она стойко держала себя в руках, но я видел, что слезы были недалеко.

Я дал ей коробку из-под сигарет.

— Хорошенько береги, дорогая. Здесь все мои деньги, а мне стоило большого труда заработать их. Она уцепилась за меня.

— Не уходи! Ну, не уходи! Я молча ласкал ее.

— Если случится что-нибудь…

— Со мной ничего не случится. Проводи меня до лодки. Несмотря на поздний вечер, все еще было жарко. При свете луны мисс Бондерли была так очаровательна, что я едва не послал ко всем чертям свое намерение уехать. Но усилием воли удержался и отвязал катер.

— Завтра вечером не готовь мне снотворного, — закричал я, когда катер отчалил от причала.

Она молча махала мне рукой. Мне показалось, что она плакала…

Парадиз-Палм был так же прекрасен ночью, как и днем. Освещенное яркими огнями казино было видно издалека. Мне очень хотелось знать, не ожидает ли меня на пристани засада из вооруженных охотников. Была половина одиннадцатого, на пристани никого не было видно. Я выключил мотор, приготовил «Томпсон» и направился к берегу.

Я приблизился уже метров на двадцать, когда вдруг заметил вынырнувшую из тьмы коренастую фигуру. То был Тим Дувал. Он подхватил канат, который я ему бросил и закрепил его.

— Хелло, — проговорил он с широкой улыбкой. Я быстро осмотрел пристань.

— Они приходили сюда часа два назад, но я спрятался, а моя жена сказала им, что я в море. Отсутствие лодки это объяснило. Машину они не нашли, и немного пошарив, ушли. Их было много.

— Спасибо тебе, — сказал я.

Он подтянул свои запачканные фланелевые штаны.

— А теперь?

— У меня есть в городе дело. Охота продолжается?

— Вероятно, да. Но с тем описанием, которое они дали о вас, вы не особенно рискуете: они сказали, что вы красивый парень… Я рассмеялся.

— Хорошо. Так вот, я отправлюсь в город.

— Такой человек, как вы, не позволит задержать себя из-за ерунды, а? Хотите, чтобы я поехал с вами?

— Почему вы хотите быть замешанным в это дело?

— Пусть меня повесят, если я это знаю, — сказал он, проводя толстым пальцем по всклокоченным волосам. Может быть, город мне не нравится, а может быть, не нравится Киллино. А может, я ненормальный?

— Я поеду один.

— Я могу вам чем-нибудь помочь?

— Мне необходима машина. Ты можешь одолжить мне ее?

— Конечно. Она похожа на клопа, но она ходит.

— Сходи за ней.

Дувал вернулся за рулем «меркурия» сероватого цвета. Было похоже, что она побывала в основательных переделках, но мотор работал отлично.

Я сел за руль.

— Надо, чтобы я заплатил тебе сейчас?

— У меня ведь ваша лодка и ваша машина, и билет в тысячу долларов, не так ли? Разве я могу спрашивать больше? Только очень бы хотел принять участие в этом деле.

Я покачал головой.

— Во всяком случае, не сейчас…

Он пожал плечами, и я видел, что он был огорчен.

Мне вдруг пришла в голову мысль.

— Вы знаете в городе кого-нибудь из журналистов?

— Еще бы! Например, Джеда Девиса из «Морнинг Пост». Он частенько приезжает сюда, мы вместе рыбачим.

— Попробуй найти для меня грязные истории в прошлом Киллино. Спроси у Девиса. Поищи сам получше. Такой тип, как Киллино должен иметь их немало в своей жизни. Мне надо их знать.

— Я их обязательно найду! — с энтузиазмом воскликнул он.

— Вот еще что: где-то на набережной имеется бордель. Я хочу знать, кому он принадлежит. Туда имеет доступ Сперанца, тот тип из казино. Хорошо бы это выяснить.

— Я знаю эту коробку. Постараюсь что-нибудь разузнать.

— Дай мне номер твоего телефона, — попросил я. Он назвал номер.

— Со мной могут случиться неприятности, я могу и не вернуться. Если это случится, не сделаешь ли ты для меня кое-что еще?

Он понял сразу.

— Разумеется. Я о ней позабочусь. Вы мне только скажите, где она?

Я был вынужден ему довериться. Мне казалось, я ничем не рискую.

— На Кудсо Кей.

— Это хорошее место. Там Мак.

— Он славный парень.

— Мы все славные ребята. Я о ней обязательно позабочусь, — заверил он меня.

— Я люблю ее… И если с ней случится… если что-нибудь произойдет… — Я бросил на него угрожающий взгляд.

Он снова кивнул и повторил, что он о ней позаботится. Поблагодарив его, я удалился.

Лессинг-авеню находилась в самом элегантном квартале Парадиз-Палм. Это была широкая артерия, окаймленная прямыми, как кегли, пальмами.

Мне нетрудно было найти здание из черного мрамора и хрома. Площадка перед домом была залита морем огней. Можно было подумать, что рождественская елка ошиблась сезоном.

Я ехал по аллее в своем «меркурии». Темный лимузин, длиной с половину дома, просигналил, чтобы я пропустил его вперед, и проехал мимо, производя меньше шума, чем падающий на стекло снег. Он остановился перед входом. Три женщины, роскошно одетые, с сигаретами в зубах, в норковых манто, вышли из машины и прошли внутрь здания.

Рядом с этим лимузином «меркурии» был похож на бедного родственника, приехавшего в гости к миллионеру.

Я поставил свою машину позади лимузина и, в свою очередь, вошел в здание.

Холл был роскошный и большой, как каток. Там было два бюро, прилавок с цветами, табачный киоск и нечто вроде ниши для швейцара. Ковер был таким толстым, что ворс доходил до щиколоток.

Я осмотрелся. Две женщины, приехавшие раньше меня, направились к лифту. Одна из них дернула себя за пояс, подмигнув мне. Такая женщина вырвет у вас золотой зуб, даже не прибегая к анастезии.

Я направился к служащему. Это был старый, мрачного вида человек, одетый в униформу бутылочного цвета. Я облокотился о прилавок.

— Эй, папа!

— Да, мистер?

— Мисс Лоис Спенс, это здесь? Он кивнул.

— Апартаменты 466, мистер. Возьмите лифт справа.

— Она у себя?

— Да, мистер.

— Отлично, — сказал я, закуривая. Он вопросительно посмотрел на меня, но, видимо, был слишком хорошо вышколен, чтобы спрашивать, зачем она мне нужна.

— Не нужны ли вам деньги, папаша?

— Это всегда полезно, мистер.

Я вытащил из кармана билет в пять долларов и старательно сложил его. Старик внимательно наблюдал за моими действиями.

— Меня интересует мисс Спенс. Что вы можете о ней рассказать?

Он смущенно оглянулся.

— Не держите деньги так открыто, мистер, — испуганным тоном произнес он. — Я дорожу своим местом.

Я спрятал билет в кулаке, оставив на виду лишь маленький кончик, чтобы он не забыл, на что он похож.

— Вы будете говорить?

— Разумеется, я ее знаю. Она вот уже три года, как живет здесь, а мы ведь быстро узнаем своих жильцов. Он проговорил это так, будто терпеть ее не мог. — Она приветлива с вами? Он пожал плечами.

— Чем она занимается?

Его лицо исказилось неопределенной гримасой.

— Том, лифтер, утверждает, что у нее адский темперамент. Вы, может быть, понимаете, что он хотел этим сказать, я же нет. Он покачал головой и продолжал:

— В мужчинах она возбуждает аппетит, а потом держит их на расстоянии. Второй раз она берет очень дорого. Я видел парней, которые были в бешенстве, что не могли достать столько денег, сколько для этого требовалось.

— Она подогревает им кровь что ли, а? Он утвердительно кивнул.

— Один бедняга даже застрелился из-за нее.

— Смешно!

— Он сделался просто ненормальным.

— Херрик бывал у ней?

Он вдруг подозрительно посмотрел на меня.

— Я не знаю, имею ли я право говорить об этом, мистер. Полиция шарит здесь с самого утра, по всем углам.

Я дал ему взглянуть снова на другой конец билета, чтобы несколько подогреть его.

— Ну, сделай усилие!

— С ним у нее было совсем другое… Это не Баск…

— Баск? Он кивнул.

— Да, он тут и сейчас.

— Она была подружкой Херрика?

— Они бывали вместе. У Херрика было много денег, но не думаю, чтобы она была его любовницей. Здесь что-то совсем другое…

— Разве нет? А что с Баском? Он выразительно пожал плечами.

— Ну, а как с Херриком?

— Херрик не был таким, как другие. Он никогда не оставался у нее на ночь. По-моему, между ними все же было что-то другое. Может они какие-то там дела делали вместе, или что-то в этом роде…

— Ты можешь в этом поклясться?

— Нет. Но она никогда не старалась скрывать от Херрика существование Баска. Он часто бывал у нее, когда приходил Херрик. Не похоже, чтобы он их стеснял.

— Кто же такой этот Баск?

— Его зовут Гомец Хуан. Он игрок в мяч, чемпион города.

— А кроме этого, что он делает в жизни?

Старик заворочал своими подслеповатыми глазами.

— Он попросту теряет свою спортивную форму с мисс Спенс.

— К ним приходила полиция? Он кивнул.

— Вы ничего не слышали?

— Нет, но Гомец был там. Ей пришлось немало потрудиться, чтобы объяснить, что этот метис делал у нее в восемь часов утра, — закончил он.

— Она, без сомнения, сказала, что он пришел починить холодильник, — сказал я. — Ты никогда не видел Киллино?

— Нет.

— Хорошо. — Я сунул билет ему в руку. Билет исчез так быстро, как муха, которую глотает ящерица.

Я уже отходил от него, когда он, наклонившись в мою сторону, прошептал:

— Вот они!

Я оглянулся и осмотрел их. Поскольку женщины вообще всегда интересовали меня, я задержал взгляд на ее фигуре. Силуэт был очень хорош, выражение лица высокомерное и пренебрежительное, и глаза явной грешницы. Она влекла к себе.

Я подумал, что было бы интересно с ней поговорить, но только при том условии, что по другую сторону двери будут двое крепких парней, готовых извлечь меня из ее когтей, если дело дойдет до скверного и мне потребуется помощь.

Се спутник — Баск, тоже не был обычным человеком. Он был высок и широк в плечах и при этом казался опасным, сильным, гибким, как гепард, но только страшнее его раза в два. Его смуглое худое лицо было холодным и злобным, в глазах затаилось ледяное выражение Его внешность не вызывала желания похлопать его по плечу.

Мисс Спенс протянула ключи дежурному, даже не взглянув на него, и пересекла холл, разговаривая с Гомецем.

Она при ходьбе так вызывающе шевелила бедрами, что все находившиеся поблизости мужчины, включая и меня, просто раздевали ее глазами У выхода она несколько задержалась, чтобы закурить сигарету, и в этот момент начал вещать громкоговоритель:

Мисс Спенс бросила сигарету и раздавила окурок ногой.

— Они еще не поймали этого негодяя, — со злостью сказала она.

Пелот басков — это спорт самый быстрый и самый жесткий в мире. Там играют при помощи «чистера», своего рода корзинки, прикрепленной к правой руке игрока. Эта корзинка изогнутая, длиной в три фута и глубиной в пять дюймов. Один игрок иногда изнашивает три или четыре корзинки за игру. Мяч из жесткой кожи, называется «пелота». Он немного меньше бейсбольного, покрыт овечьей шерстью. Мяч бросают с такой силой, что он часто повреждает ноги или руки игроков. Поле для игры называют «кача». Оно окружено со всех сторон стенами, поверх которых установлена горизонтальная решетка. Поле ограничено красной чертой. Вертикальная решетка защищает зрителей от мяча.

Тот, кто начинает игру, ударяет мячом о землю, подхватывает его при отскоке и со страшной силой кидает мяч о стенку. Противник должен подхватить мяч при его возвращении и держать его в игре. Игроки перемещаются по полю с быстротой молнии, их руки, удлиненные «чистера», движутся, как призраки, чтобы вовремя подхватить и послать мяч с силой пушечного ядра. «Полота» в игре до тех пор, пока не упадет за пределы площадки.

Немного существует игр в мяч, которые требуют применения такой силы, выносливости и точности говорят, что большинство игроков в пелот умирают молодыми Если мяч и не нанесет серьезных увечий, то сердце рано или поздно все равно начинает сдавать Я следовал за «кадиллаком» мисс Спенс и ее спутника до большого здания из красного кирпича. Она при входе рассталась со своим компаньоном и прошла на трибуны. Баск же направился в зал для игроков. Я последовал за ней.

Я устроился рядом с ней в плюшевом кресле в первом ряду, под защитой решетки. Площадка для игры была превосходно освещена.

Четыре молодых испанца, полные энергии, перемещались по полю, перекидывая мяч, почти невидимый для глаза, показывая при этом чудеса акробатики. Толпа была захвачена этим зрелищем, но меня интересовала только мисс Спенс.

Она сидела рядом со мной, положив на барьер свою сумочку, шарф, программу и бинокль. Чудесный запах духов «Шанель № 5» обволакивал ее, да и меня тоже, разумеется.

Я находился от нее очень близко, так как на ширине сидений экономили, и даже чувствовал жар ее тела. И духи ее волновали меня.

В это время четверо испанцев закончили свою партию и покинули арену под гром аплодисментов. Они были все в поту и очень измучены. Если бы мне пришлось так попрыгать вместо них, меня, вне всякого сомнения, унесли бы оттуда на носилках, и сиделка с нежностью прикладывала бы лед к моей голове Наступил антракт, и мисс Спенс окинула взглядом присутствующих с таким видом, будто ждала, что все при виде ее встанут и запоют национальный гимн.

Она и меня удостоила взглядом. Я тут же попытался изобразить восхищение. Наверно, полностью мне это не удалось, но она, тем не менее, решила рассмотреть меня получше.

Я наклонился к ней и отпустил какую-то шутку Она не ответила и отвернулась так, как это делают, когда к вам обращается пьяница. Потом все же заметив мою широкую улыбку, безразлично улыбнулась мне.

— Меня зовут Рейли, — представился я. — Я турист, у меня много денег и непреодолимая слабость к рыжим. Зовите на помощь, пока не поздно. У меня репутация быстро действующего!

Она посмотрела мне в лицо. Глаза ее были жесткими Она больше не улыбалась.

— Я отлично могу справиться и сама, — сказала она немного хриплым голосом, который вызвал мурашки у меня на позвоночнике. — И к чему же я ненавижу курортников!

— Тысяча извинений! Я плохо изучил психологию, когда готовился к своим экзаменам. Я полагал, что такой парень, как я — именно то, что вам нужно! Тем хуже для меня.

Я взял свою программу и стал перелистывать ее с большим вниманием. Она бросила на меня еще один быстрый взгляд, потом отвернулась и стала смотреть на поле.

Там появились четверо игроков, и в их числе Гомец. Сразу же стало видно, что это действительно чемпион города. Толпа стала бешено аплодировать, и трое игроков остались позади, уступая ему все внимание публики.

Гомец, уверенный в себе и полный апломба, приветствовал публику. Он без сомнения имел право быть самоуверенным: никогда я не видел такого красивого парня. Он бросил быстрый взгляд в нашу сторону и слегка поклонился персонально мисс Спенс. Она же не обратила на это ни малейшего внимания, но я ответил ему за нее, чтобы немного позабавиться. Гомец, казалось, не заметил моего приветствия.

Губы мисс Спенс сжались, но она ничего не сказала.

Четверо игроков теперь находились в центре поля: они пробовали пелоту, которую им бросили. Наконец, они разошлись в разные стороны и заняли свои места.

— А что, этим парням действительно платят за то, чтобы они играли в эту детскую игру? — проворчал я вполголоса — А вы считаете себя очень крепким? — спросила она — Дайте мне возможность, и вы это сами увидите. Она наклонилась вперед, чтобы лучше видеть игроков. Если бы глаза могли стрелять, как пистолеты, я пал бы мертвым, так яростен был ее взгляд.

Гомец подавал первым. Я должен отметить, что мяч он послал замечательно. Пелота просвистела в воздухе, ударилась о фронтон и отскочила, рассекая воздух. Ее в отчаянном прыжке перехватил один из игроков. Началась игра.

Гомец действовал как и положено чемпиону. Он выигрывал. Я посмотрел на мисс Спенс. Она следила за игрой со скучающим и равнодушным видом, в исходе игры, она казалось, и не сомневалась.

Я вспомнил, что говорил мне швейцар относительно ее бешеного темперамента. Всегда ли он у нее проявлялся, или на это требовались особые причины? Я пожалел, что не расспросил о подробностях.

— Вскоре этот большой грубиян придет за вами, — прошептал я ей. — А что, если бы мы до этого удрали с вами вдвоем? Не хотите ли поехать со мной полюбоваться природой? Если вас это не интересует, я могу показать вам свою татуировку на пляже.

— Я вам ведь уже сказала, что ненавижу туристов и типов вашего сорта, — ответила она, не поворачиваясь.

Гомец сломал «чистера». Нахмурив брови, он заявил о минутной паузе и направился к негру, в обязанности которого входило обслуживать игроков. Тот прикрепил ему новую корзинку.

Я посмотрел вокруг себя, чтобы убедиться, что на нас никто не обращает внимания. Так в действительности и было. Я сжал кулак и ударил мисс Спенс под ребра. Она пошатнулась и у нее перехватило дыхание. — Вы, может быть, предпочитаете жестких людей? — улыбаясь, спросил я.

Она не повернула головы, но ее ноздри сжались, глаза стали темными, как отверстия в маске. Она собрала свои вещи и встала.

— Поедем любоваться прекрасной природой, — проговорила она твердым и сухим тоном, прокладывая себе путь к лестнице.

Я последовал за ней посреди грома восторгов. Гомец, без сомнения, добился победы, так что я совсем вовремя заставил мисс Спенс уехать.

Швейцар, полный внимания, как только завидел мисс Спенс, сразу же вызвал для нее машину, и пока мы проходили сквозь вращающуюся дверь, «кадиллак» стоял уже у входа.

Швейцар бросил на меня подозрительный взгляд, помогая мисс Спенс сесть в машину. Я скользнул за руль. Мы осторожно тронулись с места, совсем бесшумно.

С большой скоростью я поехал на Лессинг-авеню. По дороге она не сказала ни одного слова, сидя с неприступным видом, закусив губу и не обращая ни на что внимания.

Я остановил машину перед ее домом, открыл дверцу и вышел. Мисс Спенс последовала за мной: проходя через холл, я подмигнул швейцару, который смотрел на меня широко открытыми глазами, как будто стал жертвой галлюцинаций.

Автоматический подъемник поднял нас на четвертый этаж, и мы прошли по широкому коридору до апартаментов мисс Спенс, № 466. Мы ничего не говорили, даже не смотрели друг на друга. Атмосфера была насыщена скрытым напряжением Она открыла дверь, и мы вошли в большую комнату, в которой было много хрома и материи цвета абрикоса. Я закрыл дверь, бросил свою шляпу на стул и стал перед хозяйкой.

Она презрительно смотрела на меня, опираясь о камин. По ее блестящим глазам было видно, что она как будто чего-то ожидает.

— Иди сюда, — вдруг проговорила она беззвучным голосом. Я прошел через комнату, и, улыбаясь, положил руку на ее бедро.

— Сильнее сожми меня, злой! — сказала она. Я обнял ее, сначала довольно сдержанно. Волосы ее щекотали мне лицо. Я сжал сильнее. Ее губы были твердыми и сжатыми, но вскоре приоткрылись. Она дрожала.

— Жестокий… — ее дыхание смешивалось с моим.

— А что Херрик делал с вами?

Ее тело напряглось, дыхание участилось. Она широко раскрыла глаза, внимательно вглядываясь мне в лицо.

— Кто вы такой?

— Честер Кен.

Ее лицо исказились. Она побледнела и отшатнулась от меня. Ее глаза стали пустыми и суровыми. Я ее выпустил.

— Кто? — переспросила она.

— Честер Кен.

Она медленно приходила в себя. Ее глаза блуждали по комнате и остановились на телефонном аппарате. После некоторого колебания она снова посмотрела на меня.

— Сядьте, — сказал я. — Мне надо поговорить с вами. Она направилась к телефону.

— Я не хочу… — в голосе ее слышался страх, злоба и еще бог знает что.

Быстро пройдя через комнату, я опередил ее и завладел телефоном. Она попыталась ударить меня. Я выпустил аппарат и, схватив ее за руку, сильно дернул. Она попыталась свободной рукой вцепиться мне в лицо. Я нагнул голову, и она промахнулась.

Я думал, что она начнет кричать, но нет. Она боролась молча, слегка задыхаясь, глаза ее блестели, губы были крепко сжаты.

Мне все же удалось подтащить ее к дивану и с силой толкнуть на него. Она упала, но тут же снова вскочила. Она ударила меня ногой в бедро и попыталась укусить за шею. Я схватил ее поперек туловища. Она вертелась, отбивалась и ударила меня в глаз.

— Ну, с меня довольно, — сказал я, несколько отступив и вынимая револьвер — Успокойся, — резко сказал я, — или я подстрелю тебя!

Она бешено вращала глазами, но револьвер ее упокоил. Она упала на диван В драке я порвал ей блузку, и теперь сквозь дыру высовывалось белое плечо.

— Ты думаешь, что это я убил Херрика, но это неправда Она молчала и смотрела на меня со злобой.

— Его устранила со своего пути банда Киллино, а мне хотят приписать это убийство.

— Нет, это ты его убил! — сказала она, сопровождая свою реплику таким эпитетом, который заставил бы покраснеть и сапожника.

— Подумай хорошенько, я ведь только что приехал, и никогда в глаза не видел Херрика до того момента, как две минуты поговорил с ним в казино. Он просил меня покинуть город, так как почему-то боялся, что мое присутствие здесь может вызвать какие-то беспорядки К чему же мне было убивать Херрика? Подумай немного. Если бы ты была на месте Киллино, разве ты не воспользовалась бы тем, что тип моего сорта появился в городе? Это ведь неожиданная оказия.

Она казалась несколько удивленной.

— Подумай хорошенько, — убеждал я, — я только что приехал — Это верно, что Киллино хотел от него избавиться, это вполне возможно, — наконец произнесла она. — Но я все же этому не верю.

Я рассказал ей всю историю: приглашение Сперанца в казино, комбинацию, которая была поручена мисс Бондерли, и все остальное. Она внимательно смотрела на меня и я увидел, что злоба исчезла из ее глаз.

— Ладно, я иду с тобой, — сказала она, — пожимая плечами. Я, конечно, идиотка, но я согласна с тем, что ты его не убивал.

— Но меня плохо принимают. Ты не могла бы мне помочь выйти из этого положения? Она подняла брови.

— Хотелось бы мне знать, почему это я стану тебе помогать?

— Ответь сперва на мой вопрос, — улыбаясь, сказал я. — Что для тебя был Херрик?

Она встала с дивана и направилась к столику с коктейлями.

— Я не хочу вмешиваться во все это. — сказала она, наполняя два стакана виски. Один из них она протянула мне и сказала. — Ты все-таки очень жесткий парень, мне кажется, что я прошла через прокатный стан.

Я притянул ее к себе на колени. Это, действительно, был лакомый кусочек, а мне во что бы то ни стало надо было добиваться своего.

— Будем друзьями. Херрик тебе нравился? Она оттолкнула меня и встала.

— Брось это, ты считаешь меня идиоткой? Я глотнул виски, закурил и пожал плечами.

— А если я тебя заставлю? — спросил я, глядя на нее угрожающе — Попробуй.

— Нет, не стоит. Мне пришла в голову лучшая мысль. Я поговорю с твоим дружком Гомецем. Ему, видимо, очень интересно будет узнать, что ты бросила его там, чтобы привести меня сюда…

На этот раз она действительно испугалась.

— Если ты посмеешь сделать это. — закричала она, вскакивая — Ну, не будь такой сердитой.

— Херрик платил мне, чтобы я ходила играть в казино, — сказала она после минутного молчания. — Я не знаю, для чего он это делал, и совершенно бесполезно спрашивать меня об этом. Он всегда забирал себе все мои выигрыши и давал мне вместо них другие билеты…

— Почему он это делал? — удивленно спросил я. Она открыла было рот, чтобы сказать, что ничего об этом не знает, но в этот момент дверь резко распахнулась и вошел Гомец.